Текст книги "История гангста-рэпа: от истоков до наших дней"

«Потом я стал думать, что он, может быть, пришел извиниться, – рассказывает Cold 187um. – Но это было потом, а тогда, увидев его, я просто прописал ему справа в челюсть».

Один из рабочих сцены так описывал происходившее:

«Cold 187um как раз дожевывал одно куриное крылышко и собирался взять следующее. А тут заходит Кьюб, и Cold, вместо того чтобы взять курицу, той же самой рукой просто засветил ему в пятак. Они сцепились и орали друг на друга. Cold все повторял: “Слышь, ниггер! Никогда больше не упоминай нас своим вонючим ртом. Ты слышишь, ниггер, или не слышишь?!“»

«Он попытался ударить меня в ответ, и я ударил его уже с левой руки, – продолжает Cold 187um. – А затем охрана нас разняла. Вот и вся драка».

«Да нет: они лупили друг дружку, пока мы их не растащили, – утверждает Krazy Dee, один из ассистентов N.W.A., который застал потасовку. – Мы сгребли Кьюба и принялись успокаивать: “Не здесь, чувак”».

«Кьюбу разбили лицо, но не сильно», – говорит J-Dee.

«Да не было там такой уж прям драки. Ну, потолкались немного, но это ведь не всерьез, понимаешь?» – говорит Сэр Джинкс.

Сам Кьюб утверждает, что именно после того вечера понял, что их пути разошлись окончательно. «Сперва-то я думал: йоу, мы больше не в бизнесе, но все еще можем быть корешами. Я был немного наивен. После того вечера я убедился, что все это время совсем не видел истиной ситуации».

Иное, более суровое звучание

Покинув группу, Кьюб подписал договор с Priority Records (той же самой компанией, что распространяла релизы N.W.A.) – и приналег на работу.

Для первого сольного альбома ему нужна была команда, и он выбрал Bomb Squad, которые делали биты для Public Enemy. У них было очень узнаваемое апокалиптическое, постмодернистское звучание. Прежде Кьюб несколько раз выступал вместе с Public Enemy и знал этот звук очень хорошо.

В состав Bomb Squad входили Chuck D[62]62
  Карлтон Дуглас Риденауэр (род. 1960).


[Закрыть], двое братьев – Хэнк и Кит Шокли, и Эрик Садлер. Предыдущий альбом Public Enemy стал мультиплатиновым, и как раз сейчас все они писали музыку для следующего диска. Но решили, что найдут время и для того, чтобы поработать с Кьюбом над его диском, который получил название AmeriКККа’s Most Wanted.

На самом деле сперва Кьюб еще надеялся, что с битами, как и в прошлый раз, поможет Дре. Но менеджмент лейбла Ruthless на это не согласился. Так что в 1989 году Кьюб все-таки перебрался в Нью-Йорк. К тому моменту парни из Bomb Squad уже неплохо знали его по предыдущим записям и говорили, что будут рады оторваться на новом диске.

Перед Кьюбом теперь стояла важная задача. Ему предстояло доказать, что без него N.W.A. никогда уже не будут столь же крутыми, как были. С весны 1990-го он засел в студии на Лонг-Айленде. С собой он приносил кучу тетрадок, которые были вдоль и поперек исписаны текстами, – некоторые из них он готовил еще для Eazy-E или N.W.А. Например, The Nigga Ya Love to Hate.

Рефреном в этой песне была строчка «На хер Айс Кьюба!» Сопродюсер диска Сэр Джинкс не мог понять: зачем выпускать дисс[63]63
  Диссы – треки, тексты которых посвящены недостаткам других рэперам и наполненные угрозами в их адрес. От англ. to disrespect – проявлять неуважение.


[Закрыть] на самого себя? Но Кьюб настаивал: все правильно. Именно это, чувак, мы и будем делать. Этот суровый и агрессивный настрой определял всю сольную работу Кьюба. Его персонаж все еще был опасен и нагл, но он повзрослел. Теперь он понимал, что в жизни есть не только «бабло и сучки». Теперь он ненавидел всю алчность, продажность и зависимость окружающего мира.

Альбом вышел оглушающим. И за этим водопадом агрессивных звуков иногда бывает трудно заметить, насколько выросло мастерство Кьюба. В Нью-Йорк он прибыл с целью уработаться до смерти. «Я слышал его предыдущие песни. И думал, на студию он приедет с телками и бухлом. Но все оказалось совсем иначе», – вспоминает звукорежиссер его альбома.

Звучание будущего альбома еще только предстояло найти. Продюсеры велели Кьюбу «искать свой саунд». То есть прошерстить весь каталог записей и выбрать те, которые соответствуют его настроению. Он буквально поселился в фонотеке студии и ночь до рассвета только и делал, что отслушивал фанк-композиции.

Сэр Джинкс хотел сохранить звучание, характерное для Западного побережья. Однако Кьюб давно уже его перерос. Его собственный диск должен был звучать совсем иначе, намного более сурово, мрачно и отрывисто.

Название альбома переводится как «Самый разыскиваемый в Америке». Так называлось популярное телевизионное шоу, в котором зрителям рассказывали о наиболее громких преступлениях и жутких бандитах. «Как-то я смотрел эту передачу и вдруг обратил внимание, что все до единого преступники, о которых там идет речь, являются черными, – говорит Кьюб. – Вряд ли белые вообще никогда не совершают преступления – но их никогда не показывают по телеку. Зритель должен понимать: если у нас в стране есть бандиты, то это черные бандиты. Вот тогда я и решил называть альбом именно этим выражением: так, чтобы в слове AmeriKKKa читалось бы ККК: Ку-Клус-Клан. Я хотел показать, какой стала эта страна за время правления Рейгана».

Когда альбом поступил наконец в продажу, то все повторилось в точности, как с альбомом Straight Outta Compton: публика сметала его с прилавков, как горячие пирожки, а критики брезгливо кривили губы. В основном их раздражал трек You Can’t Fade Me («У тебя не выйдет меня развести»). Речь в нем шла о том, как персонаж Кьюба узнает о беременности своей подружки, «телочки из соседнего района».

 
Тебе охота приволочь меня в суд,
прям мечтаешь, как мне алименты пришьют,
но я знаю, как избавиться от этой обузы:
просто тресну ногой по вздувшемуся пузу[64]64
  All I saw was Ice Cube in court/Payin’ a gang of child support/ Then I thought deep about giving up the money/What I need to do is kick the bitch in the tummy.


[Закрыть].
 

В мире, где живет его герой, девушка всегда является врагом. Жадным, безжалостным существом, у которой единственная мечта – развести парня на деньги, присосаться, как пиявка, мешать во всем, а по итогу обобрать до нитки. И именно это критиков ужасно раздражало.

В своем интервью 2015 года Кьюб по сотому разу ответил на все претензии: «Если ты сука, то мы тебе не понравимся. Если ты шкура, то мы тебе не понравимся. Если ты не сука и не шкура, то не спеши слепо защищать подлых девушек. Вот ведь, я же не бегу бездумно вступаться за трусов, мразей и лживых сукиных детей просто потому, что они называют себя мужиками».

Но чего бы там ни писали критики, AmeriКККа’s Most Wanted стал стопроцентной классикой хип-хопа. Без упоминания о нем не обходится ни один список лучших рэп-альбомов в истории. Альбом стал платиновым почти моментально. И неожиданно многие поняли, что не Кьюб нуждался в N.W.A., а совсем наоборот.

Интересно, что ни на одном треке альбома Айс Кьюб так и не стал поливать грязью бывших товарищей. А вот те такой возможности не упустили. Новый диск группы вышел всего через три месяца после AmeriKKKa’s, и на нем Dr. Dre читал про «балласт, от которого был рад избавиться», а МС Ren добавлял: «Единственная причина, по которой ниггеры покупают твой альбом, это потому что они думают, будто услышат там нас». И даже на следующем альбоме, который вышел еще год спустя, они никак не могли успокоиться: там есть фразы про «чувака, который отсосал Нью-Йорку» и обещание при встрече «отыметь метлой прямо в тощий черный зад».

Глава 10
Плечом к плечу

Вечером 2 марта 1991 года Родни Кинг, строительный рабочий, сидел в доме своего приятеля и смотрел баскетбол. Недавно он вышел по условно-досрочному, после того как отсидел несколько лет за ограбление круглосуточного магазина (его добыча в тот раз составила 200 долларов). Вообще-то пить алкоголь по условиям УДО ему было запрещено, но в ту ночь Кинг все же немного выпил, а также покурил травки. Когда матч закончился, он сел за руль своего Hyundai Excel.

Вместе с ним в машине было двое знакомых. По 210-му шоссе они двинулись на запад. Патрульная Мелани Сингер произвела замер их скорости: скорость составляла больше ста километров в час. Мелани попробовала догнать автомобиль, но безуспешно. Свернув с автострады на Пакстон-стрит, Кинг останавливаться отказался. «Я выпил, плюс был под марихуаной, – позже скажет он. – Я понимал, что останавливаться нельзя, ведь я на условно-досрочном и при этом являюсь черным. Я не хотел попадать в руки полиции и принял неправильное решение. Вместо того чтобы остановиться, я принялся удирать».

Мелани вызвала поддержку и продолжила погоню. На помощь ей было выслано несколько машин полицейского департамента и вертолет. На Лейк-вью Кинга догнали и вытащили из машины. Арест был проведен группой из четырех офицеров полиции. Когда Родни выскочил из автомобиля, в него выстрелили из электрошокера, но он сумел устоять на ногах и даже бросился на офицера Лоуренса Пауэлла. Тот со всей силы ударил его дубинкой в правую часть лица. После этого Кинг все же упал, но опять попытался встать. Пауэлл и его напарник, офицер Тимоти Винд, продолжали его избивать. Это продолжалось долго – даже после того, как подозреваемый перестал сопротивляться.

Четвертый офицер, латиноамериканец Теодор Бризе-но некоторое время принимал участие в общем избиении, но позже пытался остановить коллег. Возможно, это спасло Кингу жизнь. Осмотр зафиксировал у него множественные гематомы по всей поверхности головы, переломы лицевых костей, перелом челюсти, перелом ноги и больше шестидесяти ссадин и синяков по всей поверхности тела. Один из полицейских продолжал каблуком ботинка топтать лицо Кинга и после того, как на него надели наручники. Поскольку на тот момент признаков жизни он уже не подавал, с места задержания его увезли на «скорой». Ни одного обвинения по итогам инцидента предъявлено ему так и не было.

Возможно, все это так и осталось бы рядовым, мало кому интересным эпизодом из жизни городских окраин. Но с балкона близлежащего дома человек по имени Джордж Холлидей снял сцену задержания на камеру. На пленке избиение длилось больше девяти минут и даже с большого расстояния выглядело отвратительно. Холлидей за 500 долларов продал кассету местному телеканалу, и очень скоро четырем офицерам было предъявлено обвинение в превышении должностных полномочий. Шеф полиции Дэрил Гейтс вынужден был написать заявление об отставке. Кадры того, как копы превращают человека в мешок с костями, без пауз крутили по всем новостным каналам страны.

Скандал вышел громким, но радикально ситуацию с полицейским беспределом не поменял. За пять лет, с 1986-го по 1990-й, по искам о превышении полномочий Лос-Анджелес выплатил пострадавшим и искалеченным более двадцати миллионов. «А чего вы хотели? – говорит сотрудник полиции Лос-Анджелеса, попросивший не называть его имя. – Быть сотрудником полиции – это ведь то же самое, что быть членом банды. У нас тоже есть свои цвета и свои отличительные татуировки. Мы тоже ездим на разборки, стреляем и деремся. Единственное отличие в том, что наша группировка всегда должна оставаться самой страшной и грозной в городе».

Треки в поддержку Родни Кинга записали в тот раз многие лос-анджелесские хип-хоперы. Записал и Айс Кьюб – и трек вышел очень-очень злым. Многие из его родни участвовали в знаменитых расовых беспорядках в Уоттсе еще в 1965-м, так что, по его словам, он родился с «бунтом в крови».

«Как нас били, так и будут бить, – говорил Кьюб. – Пока ситуация не поменяется кардинально, над любым черным будет висеть угроза избиения, задержания, полицейской пули ни за что. Поколение за поколением мы будем протестовать и выражать возмущение – но каждый раз найдется белый коп, который каблуком ботинка вобьет тебе этот протест прямо в горло».

Еще с 1960-х черный протест шел двумя совсем не похожими путями. Одни активисты предпочитали протест ненасильственный. О нем, например, много писал знаменитый баптистский проповедник Мартин Лютер Кинг. Вслед за Львом Толстым и Махатмой Ганди он верил, будто зло можно победить, просто подставляя вторую щеку, и пронес эту веру до самого конца – пока не погиб во время мирной демонстрации от пули белого уголовника. Другие активисты считали, что силу способна сломить только еще большая сила. Лидером этого направления стал Малькольм Икс, вдохновитель грозных отрядов «Черных пантер», утверждавший, что «если у белых есть оружие, значит, и у нас должно быть оружие».

Какую позицию предпочитал сам Кьюб, догадаться не сложно. «У нас дома были старые фотки родственников, которые стояли с плакатами типа “Мир! Любовь! Протест без насилия!” И на фотках было видно, как этих людей избивают и обдают ледяной водой из полицейских брандспойтов».

В подростковом возрасте гражданские права черных интересовали его не то чтобы очень уж сильно. Когда он только-только начинал на первых рэп-баттлах, то читал исключительно о телочках и дорогих тачках. Но чем старше он становился, тем меньше вся эта мишура его интересовала. Интересно, что у его бывших коллег по N.W.A. все вышло ровно наоборот.

После того как Кьюб покинул группу, их следующий альбом оказался абсолютно аполитичным. Высказываться на тему прав чернокожих никому из участников не хотелось. А вот Кьюбу хотелось – и еще как! Ко времени, когда вышел его альбом AmeriКККа’s Most Wanted было ясно: политическое высказывание может продаваться ничуть не хуже, чем матерные частушки. Можно читать о том, что кажется тебе действительно важным, и оставаться при этом вполне коммерчески успешным.

Теперь Кьюб проводил много времени с парнями, создавшими группу Da Lench Mob. Некоторые из них были его давними приятелями, с другими Кьюб познакомился только что. «Мы тогда подумали: хорошо бы собрать тусовку, где ни у кого не будет собственного лица. Так, чтобы было не важно, кто в группу пришел, а кто из нее ушел – пусть членом группы может быть вообще любой человек, – говорит Сэр Джинкс. – Пусть это будет такая взрывная волна, которая одновременно везде и нигде».

Сперва Da Lench Mob были скорее странной идеей, а не полноценной группой. В ее первоначальный состав входили более дюжины очень разных исполнителей, включая самого Кьюба, его двоюродного брата, выступавшего под псевдонимом Homosapien, нескольких диджеев и эмси. Но костяк коллектива уже тогда составляли три человека: во-первых, друг детства Кьюба, которого звали T-Bone, во-вторых, его приятель J-Dee, который тоже зачитывал с Кьюбом еще в школьные годы, ну и наконец, в-третьих, их общий знакомый Shorty, который стал отвечать за безопасность, потому что успел посидеть в тюрьме за ограбление. Знали они друг друга уже не первый год, все так или иначе имели отношение к банде Crips и в игру ворвались довольно шумно.

Вкус Южного Централа

Для нынешней молодежи Лос-Анджелес восьмидесятых это всего-навсего несколько громких заголовков в пожелтевших газетах да старые музыкальные клипы, которые выдает поисковая строка YouTube. Но для тех, кто застал то время, оно по-прежнему живо. У кого-то в перестрелках погибли близкие. Кто-то сторчался и умер. Некоторые пожизненно сели в тюрьму. Уголовные дела, шумные аресты, заляпанные кровью фотографии с мест преступлений – все это будто до сих пор саднящие шрамы.

В 2015-м я встретился с J-Dee в калифорнийской тюрьме в Сан-Луис-Обиспо. Выгоревшая от солнца равнина ровно на полпути из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско. Несколько рядов колючей проволоки, за ними – тюремные корпуса. Настоящее имя J-Dee – Да Шон Купер. Срок он отбывает с 2004-го. Обвинение строилось вокруг убийства, совершенного во время вечеринки еще в 1993-м. Приговор: 29 лет лишения свободы.

Купер одет в голубую тюремную рубашку. Он удивительно похож на Айс Кьюба, особенно когда улыбается. «Раньше я шутил, что меня родила сестра мамы Кьюба», – говорит он.

Он рассказывает, что сделал в жизни несколько ужасных ошибок. За которые теперь расплачивается и он сам, и страдают другие люди. Подростком он приторговывал крэком в Комптоне и Южном Централе – квартира его бабушки располагалась неподалеку от кварталов, где рос Айс Кьюб. Продавал достаточно много и совсем ребенком был принят в банду Crips.

Сэр Джинкс рассказывал, что в детстве и он, и Кьюб, слышали о J-Dee, но знакомиться лично побаивались: тот имел репутацию законченного бандита. В 1986-м его отец погиб в перестрелке, и после этого авторитет парня среди ровесников взлетел и вовсе до небес. «Когда отца убили, я разозлился по-настоящему, – вспоминает он. – Было такое чувство, будто система просто кинула меня и всю мою семью».

Но вот насчет того убийства в 1993-м, за которое он отбывает срок, J-Dee утверждает, что невиновен. Да, он был на месте преступления. Да, все происходило прямо у него на глазах. Но сам он курок не спускал, а задержали его лишь потому, что он отказался сдавать настоящего убийцу. Разумеется, так говорят все осужденные. Но в данном случае его версию событий подтверждают множество свидетелей. «Да у нас тут все знают, что J-Dee невиновен. Весь район это знает, – говорит T-Bone. – Даже коп, который его закрыл, говорил, что, мол, мы в курсе, что J-Dee тут не при делах, просто за этот эпизод приземлить мы его сможем, а за что-то другое – нет. Они хотели, чтобы он для них стучал, а он отказался – вот и получил срок».

Подростком J-Dee пробовал читать рэп. Но жизнь увела его совсем в иную сторону. С Кьюбом он впервые встретился, когда им обоим было уже за двадцать. На треке Boyz-N-the-Hood, который читал Eazy-E, была строчка:

 
Чувака звали Джей-Ди, у нас друг от друга не было тайн,
а потом смотрю: он тащит из моей тачки новенькую Alpine[65]65
  The boy J.D. was a friend of mine,/’til I caught him in the car tryin’ to steal the Alpine.


[Закрыть].
 

J-Dee удивился: он никогда не таскал магнитол из чужих тачек. Он человек серьезный и подобной мелочью не балуется. Навел справки, кто написал для трека текст, и пришел к Кьюбу с неприятным вопросом. Тому было не просто объяснить грозному визитеру, что на треке имелся в виду совсем другой «Джей-Ди». Но когда выяснилось, что в детстве они были соседями, и вообще J-Dee одно время пытался ухаживать за Пэт, старшей сестрой Кьюба, недоразумение удалось уладить, и вскоре молодые люди даже подружились.

Сперва встречались они лишь от случая к случаю. Но время шло, J-Dee повзрослел, у него родилась дочка, и после этого он перестал торговать наркотиками. Теперь он числился охранником в музыкальном клубе, обеспечивал порядок во время концертов. А Кьюб тогда как раз ушел из N.W.A. и заканчивал запись AmeriКККа’s Most Wanted. Ему нравилось то, что получается, однако была одна проблема: эдлибы (речитатив и выкрики, разбавляющие основной текст) на альбоме звучали слишком уж по-ньюйоркски. Кьюбу нужен был кто-то, кто сможет дать истинный привкус Южного Централа. И тут он вспомнил о J-Dee. Вот уж кто всегда разговаривал, как настоящий комптонский бандюган. В детстве они с одноклассниками до дрожи боялись его гнусавого голоса, но теперь именно этот голос им и был нужен на альбоме.

Кьюб заскочил в клуб, позвал J-Dee на улицу – поговорить. Они немного поболтали, Кьюб дал ему послушать кусочек трека.

– Можешь зачитать вот этот текст?

– Вот этот? А чего? Могу.

– Точно? Это хорошо! А в Нью-Йорк, в студию можешь приехать?

– В Нью-Йорк? А чего? Могу.

– Точно?

Кьюб достал из кармана чековую книжку и выписал ему чек на 24 тысячи. «Я зашел обратно в клуб, уволился и улетел в Нью-Йорк», – вспоминает J-Dee.

Плечом к плечу

В 1990-м очередное мероприятие New Music Seminar должно был проходить в отеле Marriott Marquis, расположенном прямо на нью-йоркской Таймс-сквер. Посетило его больше семи тысяч участников. От музыкальных экспериментаторов до маститых продюсеров. От зимбабвийской группы Bhundu Boys до рэперов с Западного побережья. Одной из жарких тем была разворачивающаяся в стране кампания против агрессии и безнравственности в текстах хип-хопа. Кьюб был приглашенным экспертом нескольких круглых столов. На них обсуждали необходимость клеить предупреждения на обложки альбомов. Возмущались цензурой. В общем, было довольно горячо.

Сначала Кьюб не хотел брать с собой Da Lench Mob, но тем удалось его уговорить. Решающим аргументом было то, что парни из Ruthless тоже ведь приедут. А если опять начнется драка, как год назад? Парни настаивали: с обидчиками нужно встретиться лицом к лицу и хорошенько перетереть. Иначе они так и продолжат Кьюба задирать.

С ними в Нью-Йорк поехали несколько знакомых, несколько знакомых знакомых, несколько просто крепких приятелей, а также двухметровый рэпер King Sun, который привез с собой еще и парней из Zulu Nation («Не чтобы подраться, – утверждает Сэр Джинкс, – просто за компанию»).

«Когда мы встретимся с Above the Law, то просто надерем им зад», – заранее потирал руки J-Dee. Но все оказалось не так просто. Команда Above the Law тоже привезла с собой целую кучу ребят, и некоторые из них выглядели довольно опасными. По мероприятиям они передвигались только все вместе, плечом к плечу, а рэпер Kokane[66]66
  Джерри Бадди Лонг-младший (род. 1969).


[Закрыть] и вовсе обзавелся целым отрядом профессиональных охранников.

Большая часть семинара прошла без инцидентов. Но прямо перед церемонией официального закрытия две банды из Лос-Анджелеса все-таки встретились друг с другом. «Они все ходили и пытались нас задеть, – вспоминает Cold 187um. – Типа: “Ну чё, а? Ну чё?” А мы им отвечали: “Мы-то ничего, но если вы хотите начать, то валяйте, уж мы-то в стороне не останемся”».

В итоге драка началась в подсобных помещениях отеля – там не было камер. Кьюб в это время выступал на закрытии. «Мы специально его убрали, – говорит J-Dee. – Велели исчезнуть, ведь нам не хотелось, чтобы он влип в проблемы. У нас и без него все было под контролем».

Кто уж кого ударил первым, установить сегодня уже нереально. «Там все лупили всех, – говорит J-Dee. – Это было похоже на старые драки в ковбойских салунах, где мебель летала по помещению и на голову тебе запросто мог приземлиться стол».

«Все продолжалось долго, и я успел ударить каждого из них, – говорит T-Bone. – Удары сыплются со всех сторон, ты отбиваешься, чувствуешь, как прилетело в спину, но пока поворачиваешься, там оказывается уже не тот, кто тебя ударил, а кто-то другой, но это не важно, и ты со всей дури бьешь заодно и его».

Драка продолжалась до тех пор, пока Айс-Ти и Afrika Bambaataa не прибежали с криками, что полиция уже выехала. Забрав раненых, банды разбежались в противоположных направлениях. T-Bone убегал через пожарный выход, и в итоге оказался посреди Таймс-сквер без обуви, в одних носках.

Кому досталась победа? Зависит от того, кого вы спрашиваете. «Ясный-красный, что мы надрали Da Lench Mob их черные задницы», – смеется Kokane. Точно так же категоричен J-Dee: «Эти уроды из Above the Law получили хорошую взбучку и бегали потом по отелю, чтобы им оказали медицинскую помощь».

Когда двадцать пять лет спустя я спрашивал об итогах побоища Сэра Джинкса, тот сказал, что кому-то из парней разбили лицо, но по большому счету серьезно никто не пострадал. «А главное, после того раза они наконец отстали от Кьюба».

Cold 187um вспоминает обо всем этом со взрослой усмешкой:

«Да чего тут долго размусоливать? Мы ведь были детьми. Речь о пацанах, самому старшему из которых недавно исполнилось двадцать. Полные карманы бабла и ветер в голове: вот всем и казалось, будто ситуация серьезная. А на самом деле – баловство одно».

Оловянная бита

Для Кьюба те годы были полны событий. И не только музыкальных. В феврале 1991-го у него и Ким Вудрафф родился первый ребенок – О’Ши-младший. Двадцать четыре года спустя этот молодой человек сыграет своего отца в фильме Straight Outta Compton.

Семья, новый образ жизни, масштабные музыкальные проекты – денег нужно было много. А лейблы раскошеливаться не спешили. Он ждал крупный аванс от Priority, чтобы купить дом для жены и ребенка, «но вместо этого получил дерьмовые извинения».

«Это обернулось своего рода недопониманием», – говорит Брайан Тёрнер, один из владельцев Priority Records.

Когда нас обманывают и кидают, каждому из нас хочется взять в руки бейсбольную биту и разнести все к едрене-фене. Но редко кто из нас оказывается на это способен. А вот Кьюб поступил именно так. На третий день после рождения сына он заскочил за бесстрашными напарниками J-Dee и Shorty, и все втроем они направились к офису Priority в Голливуде.

«Постучали в стеклянную дверь, – говорит Дэйв Винер, сотрудник лейбла. – Я посмотрел, а это был Кьюб со своими приятелями. На них были мешковатые куртки, и выглядели они пугающе. Поэтому я просто молча открыл». Парни прошли мимо Дэйва и двинули к кабинету директора. Мгновение спустя оттуда послышались вопли и звук бьющегося стекла.

Кьюб задал вопрос, и ответ ему не понравился. Тогда Кьюб разбил висящий на стене телевизор и еще несколько вещей. «Бита у меня была металлическая, – говорит Кьюб. – И когда я оттуда уходил, она согнулась почти пополам». Пока Кьюб разговаривал, его приятели расколотили все рамочки, в которых по стенам были развешаны золотые и платиновые пластинки.

Потом все втроем они вернулись к машине. И в то же мгновение раздалась сирена. «Ни с места!» – рявкнул коп, и парни подняли руки верх. Им сказали лечь на землю, и они легли. Из офиса выскочил Марк Керами, второй директор фирмы.

– Вы все неправильно поняли! – причитал он. – Ничего криминального тут не происходит!

Марку ужас как не хотелось лишиться одной из основных дойных коров лейбла. Он все повторял: «Ситуация под контролем!.. Произошло всего лишь недопонимание!..» В итоге копы плюнули и все-таки уехали. Еще день спустя Керами встретился с Кьюбом в располагающей обстановке на вилле в Марина-Дель-Рей. Марк ручался, что теперь все будет хорошо.

Кьюб добился всего, чего желал: деньги поступили на счет, он смог купить дом на Болдуин-Хиллс. Осталось немного и на то, чтобы купить Ким модный BMW последней модели. Этот автомобиль сыграл роль предложения руки и сердца: «Когда она увидела машину, то была настолько счастлива, что даже не спросила, где, черт возьми, кольцо», – говорит Кьюб. Они поженились 1992-м, свадьба была устроена в дорогущем отеле DoubleTree. Прошло все довольно тихо. Кьюб был не типичный рэп-исполнитель, светиться он не любил.

В те же летние месяцы 1991-го Кьюб еще и снимался в фильме «Ребята по соседству» (Boyz’n’the Hood). Фильм стал настолько популярным, что за следующие годы вышло огромное количество подражаний. И, кстати, именно после него среди режиссеров появилась мода приглашать на главные роли рэп-исполнителей.

Режиссера фильма звали Джон Синглтон. Он был выпускником киношколы USC и стал в итоге самым молодым претендентом на «Оскар» в номинации «За лучшую режиссуру» (и первым афроамериканцем в этой категории). А Кьюбу на тот момент только исполнилось двадцать два. С режиссером его познакомил лидер «Нации ислама» Луис Фаррахан. Синглтон рассказывал, что сперва в его фильме планировались роли для всех участников N.W.A., но всерьез к его предложению отнесся только Кьюб (а Eazy так и вовсе высмеял предложение).

Прежде Кьюб никогда не пробовал себя в постановках. «Мне казалось, будто актерам надо ходить в специальную школу, где их учат, как следует играть, – говорит он. – А Синглтон сказал, что можно и без этого. Мол, у некоторых людей этот дар есть в крови, и, типа, я как раз из таких».

Героя Кьюба звали Пончик. Это был типичный парень с улиц: жесткий, но верный друзьям, парень без будущего, но с горячим сердцем. Играть его было просто: половина друзей Кьюба была точно такими же. Именно поэтому до двадцати пяти никто из них и не дожил. «Единственная проблема была в сцене, где надо было заплакать. А я не плакал уже лет восемь или девять. Но у меня много друзей погибло, так что я просто подумал о них, и слезы потекли сами».

Для многих зрителей фильм был шоком. Райская, вечно солнечная Южная Калифорния впервые продемонстрировала свою изнанку. В картине был четкий посыл против насилия, но сама она оказалась настолько суровой, что критики обрушили на съемочную команду целый поток негатива. Синглтон защищался как мог. На послепремьерной пресс-конференции он зло заявил:

– Не я сделал так, что люди у нас в стране начинают стрелять друг в друга. Причина в том, что в Америке выросло целое поколение людей, полностью лишенных гражданских прав.

Так казалось не ему одному. И изменить это положение вещей некоторые его (и Кьюба) знакомые стали пытаться как раз в те годы, когда фильм вышел на экраны.