Текст книги "История гангста-рэпа: от истоков до наших дней"
Автор книги: Бен Вестхофф
Жанр: Музыка и балет, Искусство
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
На том, что им нужны пушки, настаивал Кьюб. Он утверждает, что как-то в Детройте к нему и Айс-Ти подошли «местные бандиты» и начали потрясать оружием. Но, честно говоря, толком обращаться с пушками парни не умели. По крайней мере так утверждает Джо Фиерро, один из сопровождавших группу охранников. «Они кривлялись и наставляли стволы друг на друга. Но держали пистолет неправильно, в расслабленной кисти. Им казалось, будто так держат ствол крутые чуваки из банд, но если выстрелить из такого положения, то пуля точно улетит мимо цели».
У Eazy было столько оружия, что хватило бы на небольшую армию. Но никакого опыта его применения у него не было. А вот у Фиерро такой опыт имелся: он служил во Вьетнаме. Парни называли его Кей-Джей Мустафа. Арсенал Eazy включал даже «автомат с лазерным прицелом и оптикой ночного видения». Иногда во время пауз в выступлениях Фиерро водил Эрика на стрельбище, чтобы показать, как правильно обращаться с оружием. Джо говорит, что также он звонил местным копам, чтобы разузнать, как там обстановка в городе. Таким образом, они, например, избегали ситуаций, когда ненароком могли зарулить в пограничные кварталы, за которые бились какие-нибудь городские враждующие группировки.
Их бесконечно травили газеты и телеканалы. На въезде в город их встречали демонстрации протестующих и «истошно вопящие проповедники с дурацкими прическами, которые кричали, что мы сгорим в аду» (MC Ren). Чтобы сбавить накал, группа согласилась убрать из плейлиста песню Fuck tha Police, но оставила Gangsta Gangsta и Straight Outta Compton. Впрочем, ситуации это никак не поменяло.
Последний концерт тура состоялся 6 августа 1989 года в центре Детройта, на домашней арене хоккейной команды Red Wings. В этом большом выступлении участвовали LL Cool J и такие мастодонты, как Big Daddy Kane[56]56
Антонио Харди (род. 1968) – рэпер, начинавший карьеру в нью-йоркской группе Juice Crew.
[Закрыть], группа De La Soul и Слик Рик. Все двадцать тысяч билетов были проданы. Полицейские вроде бы собирались бойкотировать шоу, но вместо этого они прислали на стадион чуть ли не все наличные силы. DJ Speed рассказывает, что, когда увидел, СКОЛЬКО их пришло, потерял дар речи. «Они шеренгами строились перед сценой – их было просто огромное количество! А сразу за кулисами копы еще и устроили свой мобильный штаб».
«В ту ночь весь состав нашего отделения работал на этой точке, – подтверждает сержант полиции Детройта Ларри Куртс. – Нас было что-то около двухсот, и действовали мы согласно разработанному и утвержденному протоколу».
Менеджмент N.W.A. заранее обсудил ситуацию с представителями полиции Детройта. Было принято решение, что группа не будет исполнять Fuck tha Police. Они не исполняли ее и во время предыдущих выступлений, но, как рассказывал Кьюб, чем дальше, тем сильнее фанаты просили исполнить именно этот трек.
Перед выходом на сцену они еще раз попробовали об этом поговорить: «Йоу, чуваки, может, все же исполним, а?» Но сошлись во мнении, что, наверное, не стоит.
Концерт шел как обычно. И вдруг после песни Gangsta Gangsta кто-то в зале стал орать: «На хер полицию!» После трека A Bitch Iz a Bitch («Сучка – это сучка») те же самые слова скандировал уже весь стадион. Парни начали исполнять Straight Outta Compton, но толпа орала так, что они и сами не слышали собственных голосов. Чтобы сделать небольшую паузу, Кьюб стал зачитывать свой сольный трек I Ain’t the One («Я такой не один») и краем глаза видел, как Dr. Dre и MC Ren о чем-то оживленно спорят рядом с вертушками.
Как только он дочитал, Рен бросил:
– Подожди-ка, – и направился к краю сцены.
Глядя на толпу, он четко проговорил:
– А теперь все вместе: «Нахер полицию!»
– Нахер полицию! – в один голос ответили двадцать тысяч человек.
Стоявший за вертушками Дре посмотрел в сторону Кьюба:
– На счет «два»!
Дре отсчитал, и Кьюб начал читать.
После этого контроль над ситуацией был потерян моментально. «Как только Дре начал скретчить, все вдруг забегали, засуетились, – вспоминает Кьюб. – С той стороны, где стоял я, к сцене бежало не меньше пары дюжин ублюдков».
Как оказалось, это были полицейские в штатском. Они бросились к пульту звукорежиссера, чтобы вырубить группе звук. Одновременно послышался звук, похожий на звуки выстрелов. Кто-то говорит, что это были петарды. Другие уверяют, что копы принялись стрелять в воздух. Достоверно источник звуков так до сих пор и не установлен.
Группу пришлось срочно уводить со сцены. Пока Кьюб бежал к выходу, он успел стащить с себя насквозь мокрую футболку. Охрана не понимала, что делать, и по ошибке заперла их в гримерке LL Cool J.
Еще некоторое время спустя им все же удалось добраться до своего гастрольного трейлера. В воздухе витала истерика. Организаторы концерта были серые от страха. Атрон Грегори, их гастрольный менеджер, кричал:
– Быстро в отель, чтобы забрать все свое дерьмо. А оттуда сразу в Канаду!
Даже если бы они и захотели бежать из страны, вряд ли у них были бы шансы. В отеле их уже ждала полиция. Кьюб утверждает, что копы с порога заявили: вот теперь все участники группы сядут – и надолго.
– Копы заявили, что хотели арестовать нас прямо на сцене. Чтобы видели все. Мол, нельзя просто так заявиться к ним в Детройт, выйти на сцену и орать «Нахер копов!»
В известном фильме Straight Outta Compton зрители видят, что группа была задержана сразу, как только сошла со сцены, и тут же увезена в автозаке. Хотя на самом деле задержали их позже, и арестом это задержание не являлось. Вспоминая тот вечер, сержант Куртс говорит, что решение вырубить звук на концерте было не лучшей идеей.
Особенно, учитывая, каким хаосом все тогда обернулось.
Нахер N.W.A.!
Некоторое время спустя N.W.A. все-таки вернулась в Лос-Анджелес. И почти сразу Кьюб предложил представителям полиции простое решение:
– Йоу, хотите, мы сделаем песню Fuck N.W.A.? Нам это вообще без проблем.
Скандал во время детройтского выступления был не единственной проблемой. В начале июня умер Кёртис Крейон, отчим Дре. А еще две недели спустя, 25 июня 1989 года, два белых человека постучали в дверь матери Дре и сообщили, что умер ее сын Тайри. Во время уличной драки он упал, стукнулся головой об асфальт, впал в кому и больше в сознание уже не пришел. «Вроде бы они дрались и упали оба, – пишет Dr. Dre. – Просто мой брат оказался снизу».
Он узнал новость во время тура. Упал на колени и стал плакать. Чтобы успеть попрощаться, все бросил и улетел домой. «В тот раз на похороны пришли все, кто был хоть немного знаком с Тайри», – пишет их мать Верна. Вдова Тайри проходила службу на флоте, так что их сына, Кедрика, бабушка забрала жить к себе. Дре пообещал помогать деньгами.
Тайри был его лучшим другом и вообще единственным по-настоящему близким человеком. «После того как он умер, я начал бухать», – признается Дре.
На своем треке 1999 года, который назывался The Message («Послание»), он читал:
Простившись с братом, Дре вернулся, и тур был продолжен. И почти сразу, в июле, перед концертом в Бирмингеме, штат Алабама, MC Ren вступил в половую связь с шестнадцатилетней школьницей Шейлой Дэвис. Прямо в гастрольном автобусе группы. Причем по итогу та забеременела. Самому Рену на тот момент только-только исполнилось двадцать.
Шейла подала иск, в котором упоминались также Eazy, Yella и Dr. Dre (Кьюб в тот раз в поездке не участвовал). Она просила компенсации в 350 тысяч, однако члены N.W.A. платить отказались. Процесс затянулся до 1993 года и был все же решен во внесудебном порядке: MC Ren наконец согласился выплатить потерпевшей и ее адвокатам два миллиона долларов. Повзрослевшая двадцатилетняя женщина сказала тогда в интервью газете The Tuscaloosa News, что «очень счастлива».
Решение принимать не вам
Секс с шестнадцатилетней был для газет лакомым кусочком. Заголовки кричали о подонках, насилующих школьниц. Но финальным аккордом стала не эта новость, а совсем другая. Первого августа 1989 года Брайан Тёрнер, президент звукозаписывающей компании Priority Records, получил письмо со штемпелем Министерства юстиции. В нем говорилось:
«Песня рэп-группы N.W.A. на их альбоме под названием Straight Outta Compton прославляет насилие и выражает неуважение к представителям правоохранительных структур. Она привлекла мое внимание. И поскольку именно ваша компания записала и выпустила этот альбом, я пишу вам, чтобы поделиться своими мыслями и беспокойством.
Вряд ли стоит объяснять, почему мы считаем, что пропаганда насилия – тупиковый путь, и почему именно мы выражаем недовольство подобной практикой. Насилие – большая проблема в нашей стране. Последние годы она достигла неимоверных показателей. Семьдесят восемь офицеров полиции погибли, исполняя свой долг, за период 1988/89 годов. Восемьдесят два офицера – в 1987-м. Эти люди отдали свои жизни защите мирного населения, а композиции вроде упомянутой песни коллектива N.W.A. порочат подвиг этих отважных людей.
Музыка играет важную роль в обществе. И я хочу, чтобы вы знали позицию ФБР по поводу этой композиции. Я верю, что моя точка зрения отражает мнение всего сообщества правоохранительных органов.
[Подпись: ] Сотрудник ФБР Мильт Алерич».
Письмо оставляло странное впечатление. В нем не было упоминаний о том, что группа хоть где-то нарушила хоть какой-то закон (а они и не нарушили). Отправитель не угрожал никакими наказаниями (это было бы против Конституции). В письме даже не говорилось, о какой именно песне идет речь (хотя очевидно, что о Fuck tha Police).
Влиять на культуру ФБР не может – ни тогда, ни сейчас. Слава богу, Первая поправка к Конституции хорошо справляется с тем, чтобы держать правительство подальше от всего, что их не касается[58]58
Гарантия свободы слова, свободы вероисповедания, свободы прессы, свободы собраний и права на подачу петиций; вошла в «Билль о правах» и была принята 25 сентября 1789 года, вступила в силу 15 декабря 1791 года.
[Закрыть]. И очевидно, что, отправляя официальное письмо, его автор даже не слушал трек – он всего лишь прочел подготовленный для него текст. Но если цель письма состояла в том, чтобы заставить всех вокруг нервничать, то результата он, разумеется, достиг.
«Конечно, я испугался, – говорил Брайан Тёрнер в интервью для Los Angeles Times. – Вы шутите? Это же ФБР! А я всего лишь простой парень из Канады – мне ли с ними бодаться? – Когда все это началось, он только что вернулся из СССР, куда ездил договариваться о нескольких телевизионных проектах. – Я показал письмо своим адвокатам. Они сказали, что ФБР ничего не может сделать. И мне немного полегчало».
Айс Кьюб воспринял новость не так всерьез:
«Ого! А я и не знал, что ребята из ФБР тоже слушают наши треки!»
Члены группы не особенно упоминали о том случае. Но скандал все равно вышел громким. В октябре пиарщица лейбла Филлис Поллак и ее знакомый Дэйв Марш (он состоял в организации против цензуры Music in Action) организовали большой материал в еженедельнике Village Voice. Он назывался «ФБР ненавидит эту группу». И на этот раз СМИ массово встали на защиту лос-анджелесских гангста-рэперов. Одно дело считать Fuck tha Police неправильной песней. И совсем другое, когда свои грязные руки в дело начинает совать государство. Los Angeles Times приводила мнение людей, которых трудно заподозрить в симпатиях к хип-хопу: например, конгрессмена Дона Эдвардса, демократа из Сан-Хосе и бывшего силовика. Он заявил прямо: «ФБР должно держаться от цензуры как можно дальше!»
Если отправитель письма хотел потушить разгорающийся пожар, то добился как раз обратного результата. «Хочу выразить благодарность тому агенту, который написал письмо, – говорит Dr. Dre. – Ты принес нам просто кучу бабла!» Многие уверены: окрик со стороны государства был самым крутым подарком, который только могли получить N.W.A.
И вообще: чем яростнее их запрещали, тем активнее продавался альбом. Все, кто желал им помешать (от полиции и ФБР и заканчивая MTV или магазинами, которые отказались продавать их треки), по итогу оказали им большую услугу. Сладок-то ведь именно запретный плод. «Вокруг альбома бушевала настоящая истерия, – говорит Брайан Тёрнер. – Слушать его вдруг стало даже немного опасно, и все подростки страны сразу же бросились его слушать. Они говорили: ФБР не хочет, чтобы мы слушали, так давайте узнаем, черт возьми, что же там такое, на этом альбоме?! За несколько недель после получения того письма мы продали что-то около миллиона копий».
Да, оборотная сторона у такой популярности тоже имелась. На тот момент Straight Outta Compton уже и так имел платиновый статус. А теперь некоторые партнеры отказывались участвовать в проекте, опасаясь ненужных последствий. Но в любом случае именно этот альбом сумел навсегда изменить ситуацию в музыкальном бизнесе. Именно после скандалов, связанных с первыми шагами гангста-рэпа, решающую роль в раскрутке новинок стало играть сарафанное радио.
Писатель и музыкальный критик Рич Голдстейн вспоминает:
«В 1988-м все было еще очень тихо и предсказуемо. Лидерами продаж были сладенькие альбомчики, вроде Faith Джорджа Майкла или саундтрека к “Грязным танцам”. Каждый из них продался тогда тиражом более чем в десять миллионов копий, и ничего странного в этом не было. Интернета еще не существовало. И мест, откуда ты смог узнать о крутой новинке, было не так и много. А еще меньше тогда было мест, где саму эту новинку ты мог купить. N.W.A. пытались сломать ситуацию и отыскать новые способы распространения своей музыки.
Любой скандал в этом смысле был им на руку. Их отказывались крутить по MTV и радио, зато после письма ФБР и статьи об изнасиловании о них писали все газеты. Это было немного, но хоть что-то, правда? Потому что если бы им удалось попасть в нормальную ротацию, то, конечно, все эти сопли из “Грязных танцев” не имели бы на их фоне ни малейших шансов».
Глава 9
Most wanted
У Эрика был собственный лейбл Ruthless Records. И это звучало круто. Правда, выглядело не так круто, как звучало, потому что первое время располагался лейбл всего лишь в одном из гаражей его родителей. И только к 1988-му он переехал в приличный офис в пригородном Сан-Фернандо. Приблизительно в часе езды от Комптона.
Сегодня Сан-Фернандо сплошь заселен рэп-звездами. Стоит молодому исполнителю заработать на своей музыке первый миллион, как он сразу покупает дом именно тут. Район – вполне подходящий. Во-первых, до Лос-Анджелеса не так и далеко, и в город ведет удобный многополосный хайвей. А во-вторых, все-таки довольно далеко, так что многочисленная (и плохо знакомая) родня из гетто вряд ли станет каждый день наведываться в гости.
Первый офис Ruthless располагался в торговом центре, где сбывали просроченные продукты. Бездомные толпами болтались по всему зданию. Поэтому, как только N.W.A. и Eazy-E добились первого коммерческого успеха в начале 1990-х, контора сразу съехала в помещение поопрятнее. Теперь их офис располагался в квартале Woodland Hills, всего в паре минут ходьбы от старой школы Айс Кьюба.
Когда я побывал там в 2015-м, то был не до конца уверен, что мне дали правильный адрес. После Нортриджского землетрясения 1994-го здание перестроили, и теперь это типичный безликий бизнес-центр с фонтаном во дворе. Представить, что когда-то именно здесь билось сердце гангста-рэпа, было сложновато. Хотя именно здесь это сердце и билось. Eazy и его менеджер Хеллер были нацелены не просто на бизнес, а на очень серьезный и успешный бизнес. Поэтому им нужен приличный, респектабельно выглядящий офис. И это место было как раз таким.
По стенам висели золотые и платиновые диски – награды на престижных конкурсах. В кабинете Eazy стены были оклеены черными обоями, и когда хозяин был на месте, то врубал музло на полную громкость. Правда, в офисе он появлялся нечасто. Текущими делами рулили кузен Хеллера Гэри Баллен (глава службы безопасности) и целая куча секретарей, включая «ту, с сиськами, как у Долли Патрон», которая числилась помощницей Eazy-E.
Бесконечным потоком в офис шли молодые исполнители, мечтавшие получить контракт. Например, как-то пришла белая рэперша Tairrie B. Ее настоящее имя – Тайри Бет, и на тот момент ей было двадцать четыре. Родилась Тайри в Сан-Фернандо и первое время выступала в попсовой женской группе. С менеджером лейбла Джерри Хеллером она познакомилась в 1989-м, во время тура N.W.A. Ее подружка была знакома с кем-то из организаторов и привела ее за кулисы.
Джерри попробовал заговорить первым:
– Я смотрю, тут у нас новенькая певица? – облизнулся он.
– Я не певичка, – отрезала Тайри. – Я читаю рэп.
Белая девушка-рэпер? Он не видел таких ни разу. Джерри сменил интонацию:
– Я рулю делами N.W.A. Если ты правда читаешь и если у тебя есть что-то, что мы можем послушать, то приходи. Мы ищем свежие лица.
Они договорились встретиться во время следующего прослушивания. Оно должно было состояться через неделю. И как бы ни храбрилась Тайри, на самом деле у нее была всего одна песня, да и та была начитана поверх допотопного трека Джимми Хендрикса. Но в назначенный день она все равно подъехала к офису. «Все говорили, что я сошла с ума. Охали и ахали, что ехать в одиночку равносильно суициду. Это ведь не группа, а банда! Черт знает, что они вытворяют с одинокими белыми девушками!»
Она не стала никого слушать. Приехала в офис, дождалась, когда ее пригласят, постаралась выглядеть уверенной в себе. «Они были там все: весь состав N.W.A., включая D.O.C. Они смотрели на меня, а в глазах читалось: “Какого хера ты тут забыла?”».
– Мне назначил Джимми Хеллер. Я читаю рэп.
– Записи есть? – спросил Eazy, и она протянула ему кассету. Он молча вставил ее в магнитофон. Лица у всех были непроницаемые, и в голове у Тайри впервые мелькнула мысль: может быть, она и правда зря сюда приехала?
Трек дослушали до конца. Это были очень долгие две минуты. Когда песня кончилась, Eazy вытащил кассету. Никто не сказал и слова. Он протянул кассету ей, а она взяла ее и поднялась, чтобы попрощаться. Открыла рот, чтобы сказать: «Спасибо, что нашли время, рада была познакомиться». Но не успела, потому что Eazy спросил:
– Сегодня подпишем контракт или как?
Момент был исторический. Тайри стала первой белой девушкой, получившей всамделишный контракт с рэп-лейблом. Правда, дальше ее карьера, увы, не пошла. Сперва Тайри разозлила Хеллера, потому что отказалась от его услуг, предпочитая работать с собственными людьми. Потом принялась бодаться с Dr. Dre, который должен был работать с ее музыкой. В общем, никакой внятной карьеры у девушки так и не случилось.
Прощальный диалог состоялся в машине Тайри. Они куда-то ехали все вместе, и Eazy пытался объяснить: все, к чему прикасается Дре, сразу обращается в золото.
– Пойми: каждый альбом, который он записывал, получили либо золотой, либо платиновый статус. Если ты будешь его слушать, твой альбом тоже станет таким.
– При одном условии! – влез Дре. – Как только ты заходишь в студию, ты замолкаешь. Дальше процессом рулить мне, понимаешь?
Тайри отказалась. Только упрямо покачала головой:
– Это не твои треки, а мои. Так что и решать мне, – сказала она, и на этом ее карьера в Ruthless была окончена.
То, что Dr. Dre творил чудеса, было правдой. Результаты каждый раз лишь подтверждали: он и правда умел делать хиты из всего, что попадало ему в руки (а если вы сомневаетесь, то просто посмотрите, во что он превратил бывшего комптонского барыгу Eazy-E). «Люди спрашивают, как у меня получается, а я не знаю как. Я просто вижу, как правильно, а если ублюдок делает неправильно, то я сразу ему об этом говорю».
Брюс Уильямс, который ассистировал Dr. Dre в студии, описывал процесс так: «Он постоянно орал: “Не так! Не правильно! На хер это! Переделай!” Причем никто не понимал, почему это неправильно. Те, кто работал с Дре, просто смирялись рано или поздно и делали, как он велит. И то, во что превращались их треки в конце, казалось им каким-то чудом».
А вот Тайри его приказам подчиняться отказалась. Альбом она свела с собственными звукорежиссерами и продюсерами. Он получил называние Power Of A Woman. Для песни Murder She Wrote («Она написала убийство») сняли нуарный черно-белый клип, в которой Тайри выглядела, как клон N.W.A. Над клипом все откровенно потешались, а альбом продался хуже, чем любой предыдущий релиз Ruthless.
Финальный трек на рэп-альбомах обычно отводился под фристайл с приглашенными участниками. Парни из N.W.A. предлагали Тайри записать композицию I’m Not Your Bitch («Я не твоя сучка»): ее обзывали, а она отвечала на оскорбление длинной импровизацией. Но Тайри опять настаивала на своем. Для финала она записала трек Ruthless Bitch, идея которого была полностью противоположна.
– Тут я сама называла себя сукой. Вот геи же называют друг дружку «гомиками», и ничего. Так же и тут: если девушка сама называет себя «сучкой», то в чем тут оскорбление? Об этом и был мой трек.
Идея никому не понравилась. Но альбом все равно вышел таким, как настаивала Тайри. Напряжение росло. Ни ей самой, ни парням с лейбла совместная работа давно уже не доставляла никакого удовольствия.
Двадцать первого февраля 1990 года вручали премии «Грэмми». Афтепати была организована в месте под названием Rex II Ristorante в центре Лос-Анджелеса. Dr. Dre пришел на вечеринку уже здорово пьяным, а тут добавил еще и стал лезть к подружке Тайри, которую звали Линда Мартинез. Та вспоминает: «Он положил мне руку на талию и спросил: “Куда поедем, когда все кончится?” Я в ответ рассмеялась и сказала, что гожусь ему в матери».
Тайри стояла на балконе и все это видела. Она спустилась вниз, подошла к Дре и велела убрать руки. Заплетающимся языком он стал говорить, что «все в порядке, все под контролем». Тайри еще раз повторила:
– Убери на хер свои руки!
И вот тут Дре разозлился.
– Я слышал твой гребаный финальный трек, – сказал он. – Это полное говно.
– Повторяю последний раз: убери от нее свои гребаные руки!
– Любишь, чтобы тебя называли сучкой? Так вот я скажу: пошла на хер, сучка!
– Сам иди, Мистер Крутые Биты, – крикнула она.
«“Крутыми битами” называлась серия музыкальных сборников, которые в свое время продюсировал Dr. Dre, – объясняет Тайри. – Он зло прищурился: “Что ты сказала, сучка?” И сразу после этого ударил меня в глаз. Я устояла на ногах, и тогда он ударил еще раз, уже по губам».
«Он сильно ей врезал, – вспоминает Мартинез. – Так, как парень дрался бы с парнем. Просто реально вкладывал в каждый удар всю силу».
Подскочили охранники, их растащили. У Тайри было разбито лицо, но в больницу она не поехала. «Он не выбил мне зубы. Не сломал мне ребра, – говорит она. – У меня не осталось шрамов – внешне. Но я была ужасно зла. Просто ужасно».
Она звонила Eazy, звонила Хеллеру, угрожала написать заявление в полицию. Она звонила даже своему парню, рэперу Everlast[59]59
Эрик Фрэнсис Шроди (род. 1969). Шроди нельзя назвать только рэпером, так как в сольной карьере он пробовал себя в разных жанрах: рэп, рок, блюз и кантри.
[Закрыть] (вскоре тот прославится в составе House of Pain), и тот сказал ей: «Ща подтяну парней, мы подъедем, разберемся».
Мартинез вспоминает:
«Когда она разговаривала с их менеджером Джерри Хеллером, тот казался очень вежливым. Заботливо поинтересовался, все ли у нее хорошо. Но затем добавил со стальными нотками в голосе: “Мы не дадим тебе написать заяву на Дре. Просто не дадим, и все. Только попробуй это сделать, и для тебя все будет кончено”». (Сам Хеллер все это, разумеется, отрицает).
В итоге Тайри договорилась с Eazy, чтобы ей заплатили. «Точный размер не назову, но это были хорошие деньги. И я остыла». Линда Мартинез говорит, что прежде чем заплатить, Eazy выждал какое-то время, чтобы перевод не выглядел как «плата за молчание». Я попытался поговорить об этом с Дре, он воздержался от комментариев.
Уйдя с лейбла Ruthless, некоторое время спустя Тайри полностью сменила жанр. Вскоре она уже выступала как солистка хэви-метал-группы My Ruin, в которой играл ее тогдашний муж Мик Мёрфи.
Когда я разговаривал с ней, Тайри было уже около пятидесяти. Она сказала, что ни о чем не жалеет: правильно назвала Дре «пидором». И вообще, нужно было, конечно, выдвинуть в тот раз против него обвинения. Она бывала в убежищах для женщин, переживших домашнее насилие, и знает, насколько это большая проблема.
«Где-то через год после того случая Дре будет обвинен в еще более жесткой атаке на телеведущую Ди Барнс. Если бы я тогда все же написала заявление, то этой ситуации бы не было. Да ему бы яиц не хватило сделать все это с ней! А может, тогда и вовсе удалось бы закрыть его к едрене-фене, и всё».
Недожеванное куриное крылышко
Дре вел себя черт знает как. Eazy тоже вел себя черт знает как. Они все вели себя черт знает как, и это мешало лейблу превратиться во что-то приличное. Хеллер прикладывал кучу усилий, чтобы сделать Ruthless Records конкурентоспособным участником музыкальной индустрии. Но как взберешься на вершины шоу-бизнеса, когда все твои ключевые игроки ведут себя черт знает как?
Их стратегия была проста: выпускать стопроцентные хиты. Пока записи продаются рекордными темпами, на скандалы можно не обращать внимания.
В 1989 году на лейбл пришла еще одна гангста-рэп группа. Они назывались Above the Law («Вне закона») и выглядели грозно (а звучали даже более грозно, чем выглядели). Настоящим именем их фронтмена было Грег Хатчинсон, но представлялся он как Cold 187um: под номером 187 в Уголовном кодексе Калифорнии значилась статья за умышленное убийство.
Парни были родом из Помоны, калифорнийского городка в тридцати милях к востоку от центра Лос-Анджелеса. Eazy познакомился с ними через брата одного из участников группы. С помощью Дре они записали дебютный альбом Livin’ Like Hustlers («Живем по понятиям»). «Мы просто делали музло, а ребята из N.W.A. где-то услышали его, и – хоп! – следующее, что мы узнаем, это то, что наши треки будут на одних дисках с N.W.A.», – говорит Cold 187um.
Приблизительно в то же время, когда вышел их альбом, лейбл выпустил трек We’re All in the Same Gang («Все мы одна группировка»). В нем принимали участие все звезды Ruthless: каждый читал или пел по куплету, и парни из Above the Law тоже получили свои несколько строчек.
Говорят, денег на запись дал тогда один из лидеров «синих». Этого человека звали Майкл Консепсьон. Он был инвалид и передвигаться мог только в кресле-каталке. Как-то он со своим окружением подъехал к Anaheim Celebrity Theatre, где должен был состояться концерт N.W.A. Билетов ни у кого из них, разумеется, не было. Но Хеллер лично вышел встретить уважаемых людей, лично проводил Майкла в зал, проследил, чтобы всем было хорошо видно сцену, и сказал, чтобы звонили ему лично, если что-то понадобится. После того случая Майкл и Хеллер стали считаться вроде как добрыми приятелями. И некоторое время спустя с помощью именно этих серьезных людей был записан трек.
Группа Above the Law зачитала в тот раз вот такие строчки:
Большой процент аудитории первых гангста-рэперов составляли именно члены группировок. И считается, что песня вроде как сыграла некоторую роль в установлении мира между основными бандами Лос-Анджелеса в конце 1980-х. Хотя сами N.W.A. утверждают, что это просто песня, и никакой политики в ней нет. «Мы никогда и никому не объясняли, как жить правильно, а как неправильно. И уж тем более, мы никогда не брались рассуждать, что сделать, чтобы мир стал лучше: это дерьмо нас вообще не касается».
С Cold 187um мне удалось поговорить в 2014-м на вечеринке, посвященной пятидесятилетию Eazy-E (сам Eazy до этого дня не дожил). Все происходило в заведении на западе города. Хатчинсон курил сигару и даже в темном помещении никогда не снимал солнцезащитные очки. Он отлично выглядел и часто улыбался. В улыбке без труда читалось: «Боже упаси тебя перейти мне дорогу!» Его окружала толпа приятелей и куча сногсшибательных девушек. Иногда девушки пальчиками гладили мышцы его накачанной груди. Грег до сих пор занимается музыкой, но его Инстаграм заполнен исключительно картинками с такими вот пышногрудыми красотками, а о записях и концертах упоминается там редко.
Вспоминая конец 1980-х, Cold 187um говорит, что был не очень-то близко знаком с Айс Кьюбом. До какого-то момента именно Кьюб был одной из главных звезд лейбла Ruthless, но в 1989-м между ними начался конфликт, и он ушел. Именно после этого и пробил час для группы Above the Law.
«Понимаешь, – рассказывает Cold 187um, – Кьюб, как музыкант, конечно, крут. Но он же совсем не знает той жизни, о которой читал. Для парней, которые в теме, все эти его истории выглядят просто нелепо. А мы во всем этом дерьме выросли. Мы создали Above the Law на деньги улиц».
После того как между Кьюбом и остальными N.W.A. начался конфликт, группа Above the Law твердо встала на сторону последних. В апреле 1990 года в интервью для Los Angeles Times один из участников группы разразился тирадой:
– Да кто он вообще такой, этот Айс Кьюб? Да как он вообще может читать о том, в чем не разбирается? У него хороший дом, полная семья. В школьные времена он ездил на автобусе в хорошую школу. Откуда, мазафака, он может знать реальную жизнь улиц?
Кьюб в долгу не остался. Вскоре вышло его интервью репортеру Джонатану Голду, заголовок которого утверждал: «Не стану обращать внимания на понторезов (дешевых пижонов) из Помоны»[61]61
В оригинале: New jacks (poseurs) from Pomona should only talk about the 10 freeway.
[Закрыть].
Сегодня Джонатан, автор того интервью, числится ресторанным критиком Los Angeles Times и успел получить Пулитцеровскую премию. А тогда, тридцать лет назад, он много писал о звездах гангста-рэпа. И утверждает, что слова «дешевые пижоны» (poseurs) его попросил добавить редактор. «Он сказал, что “понторезы” [jacks] это сленг, и слово нужно как-то пояснить. Перевести на более понятный английский. Но именно эти-то слова в итоге всех так и взбесили. Назвать кого-то “понторезом” просто забавно. Обозвать пацанов из Помоны “дешевыми пижонами” – значит бросить вызов».
И этот вызов был принят. Как только газета с интервью вышла, Cold 187um позвонил Eazy:
– Ты читал газету? – спросил он.
– Читал.
– Пиздец твоему дружку.
– Не нужно тебе его трогать, – ответил Eazy.
– Ему пиздец. За такие слова язык отрезают.
И надо ж было такому случиться, что почти сразу после выхода интервью эти двое случайно встретились. Седьмого апреля 1990 года в Anaheim Celebrity Theatre проходил большой сборный концерт, хедлайнерами которого выступали Above the Law. Зал, вмещающий две с половиной тысячи зрителей, был заполнен целиком. Публика реагировала на шоу горячо, но без особых эксцессов. А вот за кулисами эксцессов хватало.
Кьюб стоял в холле и беседовал с кем-то из журналистов. Когда мимо проходил Cold 187um, они перекинулись парой фраз, но довольно спокойно. Свидетели утверждают, что после интервью Кьюб направился было к своей гримерке, но на полпути передумал и свернул к комнате, где сидел Cold 187um. Шагнул через порог и окликнул его.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
