Текст книги "Хочу всем нравиться. Как исцелиться от стремления быть идеальной и выстроить гармоничные отношения с собой и окружающим"

Кто я: мальчик или девочка?

Женщины с нарциссической структурой личности, как правило, сталкиваются с ограничениями при развитии своей женской идентичности. Они часто вырастают в семьях, где родители предъявляют к ним другие требования, заставляя вести себя как мальчики. Такое послание влияет на них во многих аспектах. Во-первых, ребенок сталкивается с разочарованием со стороны отца и матери, потому что не соответствует их ожиданиям и не исполняет их желаний. Во-вторых, развитие женской половой идентичности может осложниться, когда в семье всячески подчеркивается значимость мужских качеств. Девочку больше рассматривают как мальчика, а на тех компонентах ее личности, которые присущи ее истинному, биологическому полу, внимание почти не акцентируется. Многие пациентки сообщали, что позднее у них появлялось желание стать мальчиками, поэтому они больше играли или бегали с детьми противоположного пола, нежели со своими сверстницами. Но поскольку они продолжали оставаться девочками, им приходилось отрицать свою истинную суть. Для дальнейшего развития это обстоятельство становилось решающим. Можно ли было на самом деле девочке оставаться собой? Позволялось ли ей беспрепятственно превращаться в женщину? Хотелось ли ей становиться женщиной или же ей пришлось отринуть свою женственность и отрицать ее вследствие неадекватного отношения к дочери со стороны родителей? Так случилось с Марлен, которая была четвертым ребенком в семье и росла с тремя братьями, появившимися ранее.

«Я считала себя довольно привлекательной, но слишком мало женственной, потому что меня воспитывали как четвертого мальчика. Я должна была носить вещи своих братьев, мне не разрешалось отращивать длинные волосы и носить платья».

Для девочек, у которых развитие женственности не смогло осуществиться в здоровых пределах, превращение в полноценную женщину представляло проблему. Нередко у них развивались нарушения пищевого поведения, так как в пубертатном возрасте, когда протекает этот этап, анорексия и булимия встречаются чаще всего. Наличие таких расстройств говорит о том, что беспрепятственное развитие личности не смогло состояться и развивающаяся женщина не смогла получить доступ к своей истинной сущности. Анорексия, булимия и приступы обжорства – все это формы выражения нарушенной женской идентичности. Такие болезни заставляют девушек менять свое тело. Они хотят настолько потолстеть, чтобы мужчины больше не воспринимали и не замечали их.

У Беаты была другая ситуация, однако она привела к такому же разуверению в себе и нарушению своей половой идентичности.

«Ее родители были очень молоды, когда на свет появился их первый ребенок, мальчик, из-за чего они и поженились. Беата была желанной девочкой, однако не соответствовала представлениям родителей и не выполняла требований, что выдвигались по отношению к ней. Они хотели, чтобы дочь была нежной, хрупкой и вписывалась бы в рамки типичных представлений о девчонках. К сожалению, Беата была полной противоположностью. Она была рослой, сильной, бойкой, ориентированной на внешний мир, поэтому больше походила на мальчика. Из-за этого она никогда не чувствовала полного принятия со стороны родителей, в том числе и потому, что она не могла говорить открыто о трудностях, с которыми ей приходилось сталкиваться.

В семье почти не было места для проблем. Отец все время пропадал на работе, мать вела домашнее хозяйство. Беата рано выучилась делать вид, будто бы у нее все в порядке, и привыкла скрывать свои слабости. Она, как другие члены семьи, всегда демонстрировала вовне только позитив.

И все же она выделялась среди других, так как была не такой стройной, как прочие девочки. А стройность считалась очень высокой ценностью в ее семье. С ранних лет родители придавали большое значение внешнему виду дочери и ее фигуре. Если девочка ела шоколад, то отец или мать обязательно напоминали о том, чтобы она особо не увлекалась, потому что сладости вызывают набор веса. Если она постилась, то ее спрашивали, для чего она это делает, ведь у нее же такая хорошая фигура. Что же касается ее тела, то уже в переходном возрасте Беата глубоко разочаровалась в нем. К тому же она не показывала таких успехов, какими мог похвастать ее брат, поэтому занимала весьма шаткую позицию в семье.

Во взрослом возрасте она боялась совершать типично женские поступки и побеждала этот страх при помощи мальчишеского поведения. Теперь она избегает отношений с мужчинами и испытывает панический страх перед ощущением собственной сексуальности, не говоря уже о ее реализации. В целом она мало соприкасается с миром своих чувств, отвергая его всеми силами. Восприятие собственного тела у нее размыто, она считает его громоздким, неуклюжим, но чаще всего вообще ничего не чувствует. Вопрос о том, что значит быть женщиной, вызывает у нее большой страх. Она принимает свою половую идентичность, потому что не может ничего с ней поделать, однако не может подобрать ключ к этой сфере, не находит нужного подхода к ней. С помощью одежды она подчеркивает свою неженственность: носит только брюки и широкие свитера, которые скрывают ее фигуру. Никто не должен видеть женских изгибов ее тела».

Еще один вариант обращения с дефицитом женской идентичности – желание быть особенно привлекательной и одеваться очень по-женски. Такие девушки проживают искаженную картину женственности, чрезмерно отождествляя себя со своей половой ролью[86]86
  Бокинд-Лондаль/Сирлин, 1979, видят в том характеристику булимии.


[Закрыть]. Они подчеркивают свою внешность и пытаются при помощи макияжа, гардероба и стройной фигуры выглядеть как можно более притягательной.

При формировании половой идентичности важна сексуальность и отношение к этой теме в семье. Если она была под запретом и окружена ореолом стыда, то в результате в доме возникает атмосфера страха, в которой никто не осмеливается говорить о своем теле, о происходящих с ним изменениях, о менструациях и интимных отношениях.

Большинство моих пациенток родители не просвещали ни о начале регулярных месячных циклов, ни о половой жизни. Есть такие семьи, где потребностям установления естественных границ не уделяется внимания. В них царит псевдооткрытость, где интимное пространство каждого члена никак не охраняется. Например, дверь в ванную комнату всегда открыта, чтобы каждый мог попасть туда, даже если в ней уже кто-то есть. Это также может привести к развитию такого же сильного страха, какой возникает при атмосфере замалчивания и незамечания. В обоих случаях отсутствуют поддержка и защита, необходимые для того, чтобы пройти через этап развития, отмеченного клеймом стыда.

Инцест и сексуальное насилие приводят к нарушениям в половом развитии. Происходит нарушение женской идентичности, что, как правило, также связано с неприятием собственного тела, специфическими округлостями форм и сексуальным желанием.

Мать как образец женской ролевой модели?

На фоне нарушенного полового развития перед женщинами-нарциссами позже, во взрослом возрасте, встает вопрос: что же означает быть женщиной? Как она должна вести себя? Каковы ее сильные стороны? Что ее делает женщиной? Восприятие собственной половой принадлежности может сопровождаться негативизмом, возникающим при отношениях с матерью, если половая роль в том виде, в каком ее исполняла родительница, была отвергнута личностью.

Женская ролевая модель, которую мать предлагала Лизе, была для нее чрезвычайно непривлекательна, так что она отвергала навязываемые ей ценности. Ее родительница была сильно религиозной и старалась воздать по заслугам всем и каждому. Отец предоставил жене заниматься воспитанием детей, и эта задача непосильным бременем ложилась на ее плечи. Мать не могла справиться со всеми делами, в том числе и с воспитанием детей, поэтому часто по вечерам отец сам занимался исполнением наказаний. Поскольку Лиза была самой старшей в семье, она должна была нести ответственность за младших сестер. И круг ее обязанностей все расширялся, так как мать показала себя слабой, нуждающейся в помощи женщиной, не способной на конфликты. В связи с этим Лизе пришлось слишком рано начать выполнять функции взрослой женщины, что сильно тяготило ее. Сегодня она уверена в том, что именно такой опыт повлиял на ее отношение к жизни: теперь она не испытывает никаких материнских чувств и не хочет иметь своих детей. По ее мнению, это обусловлено преимущественно большим объемом работы и широким спектром обязанностей, которые должна выполнять мать. Ведь при наличии детей она уже не сможет уделять столько времени себе, почти лишится права голоса, к тому же ей придется ущемлять себя во всем, всегда находиться рядом с потомством и быть готовой исполнить потребности каждого, обслуживать всех членов семьи и отказаться от собственных желаний и нужд.

Описание Лизы напоминает карикатуру на женщину в ее традиционной роли, но именно в таком виде этот образ постоянно находился у нее перед глазами. Долгое время девушка отклоняла свою женскую сущность, чтобы не стать похожей на свою мать. Лишь постепенно ей удалось найти подходящий положительный образ женщины, с которым она могла нормально уживаться. Существует больше двух опций, помимо тех, что принимала во внимание Лиза: стать как собственная мать или же полностью отказаться от роли женщины. Решение большей частью заключается в том, чтобы разработать свое собственное представление о женской идентичности, опирающееся на альтернативные модели. Однако какую же модель предпочтет сегодня подрастающая девочка? Растущее число случаев расстройств пищевого поведения уже в раннем возрасте не позволяет непременно надеяться на то, что положительное развитие пройдет успешно, даже если мы предусмотрим больше открытости и гибкости в современном понимании роли женщины.

Насколько сильно неприятие фигуры и веса собственного тела зависит от отрицания роли женщины и почему это напрямую связано с образом собственной матери становится ясно на примере другой пациентки.

Кордула, женщина 32 лет, которая всегда строго контролировала свой вес и очень страдала от прибавления массы тела во время пребывания в стационаре. В общей сложности она набрала 4 кг, так как питалась нормально на протяжении всего времени. Она не была слишком толстой, обладала хорошей фигурой, ее вес соответствовал ее росту. Тем не менее набор лишних килограммов доставлял ей беспокойство и временами повергал в панику.

Основной проблемой было не прибавление в весе, как выяснилось в ходе групповой терапии, а отношение пациентки к матери. Та была толстой, и Кордула ни в коем случае не хотела стать похожей на нее. У нее перед глазами стоял образ неуверенной женщины, изнывающей под грузом забот, с которым ей приходилось справляться при воспитании дочери. В семье много ссорились, ругались, и часто при отсутствии выбора любящая мамаша била девочку. «Тебя никто не сможет полюбить» – вот что часто приходилось слышать Кордуле. В подростковом возрасте из-за страха перед неадекватной реакцией матери дочь очень много врала.

Набрав вес, Кордула столкнулась со своими непроработанными отношениями с матерью и со страхом самой стать толстой, то есть уподобиться собственной родительнице. Во время сеансов психотерапии она почувствовала, сколько негативных черт усвоила от своей матери и насколько сильно была скована унаследованными от нее предрассудками. Кордула проживала не свою жизнь, а жила вместо нее.

Вследствие этого пациентка очень злилась на мать и начала отграничиваться от нее. Она выплескивала на нее доселе сдерживаемый гнев и училась говорить «нет». Понемногу она поняла, какие из личностных черт на самом деле принадлежали ей самой, а какие были переняты от матери. Быть женщиной и приобрести объемные формы еще не означало автоматически превратиться в свою родительницу, то есть стать такой же толстой, перегруженной заботами и отталкивающей.

Когда Кордула впервые не просто проявила упрямство, а сказала твердое «нет» и открыто выпустила свой гнев, она сделала важный шаг к обретению самостоятельности. Она понемногу начала чувствовать себя легче не только психологически, но ее общее самочувствие также улучшилось, поскольку теперь она стала более автономной и независимой от матери.

То, как обращается мать с собственным телом, служит примером для дочери. Многие матери нарциссических женщин либо были обжорами, либо слишком тщательно заботились о своей фигуре и внешности. Большей частью они не могли принять свое тело таким, какое оно есть, и старались его изменить при помощи диет, средств для похудения или таблеток для снижения аппетита. Так дочери уже с раннего возраста узнают о ненужных проблемах, связанных с весом, и о той преувеличенной значимости, что он имеет в жизни женщины. «Если хочешь быть красивой, придется пострадать» или «Красота требует жертв» – эта старая пословица указывает на то, что красота, несмотря на свою высокую цену, продолжает быть ценностью, к которой стоит и нужно стремиться. Красота, внешняя привлекательность и умение нравиться – это высокие ценности, а стремление к улучшению собственного облика следует понимать как попытку повысить чувство собственной значимости.

С другой стороны, еду можно рассматривать как проявление заботы и внимания. Заботливая мать следит за качественным питанием детей, предоставляет его в нужном объеме и получает за это нарциссическую благодарность, когда другие любят и хвалят ее за вкусный обед. Но иногда родительницы заходят слишком далеко в своих стараниях угодить детям. Отзывы моих пациентов подтверждают этот факт. Матери все время норовят накормить их до отвала, и этому стремлению невозможно противиться. Дети получают в школу пакеты с обедом, их балуют различными деликатесами, когда они посещают родителей. «Путь к сердцу лежит через желудок», особенно если любовь не находит других средств выражения.

«Меня все это достало до самой селезенки», – говорит одна пациентка, которой с раннего детства запомнилось, что мать постоянно заталкивала ей что-нибудь в рот. Порой ее перекармливали настолько, что ее начинало тошнить[87]87
  В этой связи проявляется неоспоримая агрессивная и отторгающая функция, которую приобретает для булимиков рвота. Симптом проявляется с каждым разом все сильнее именно в те дни, когда больные посещают мать. От напряжения и психологического бремени, возникающих из-за чрезмерной заботы и гиперопеки, они освобождаются при помощи рвоты. По всей вероятности, единственным способом защиты, выражения гнева и дистанцирования против такого отношения со стороны матери – искусственно вызываемая тошнота.


[Закрыть]. Другие женщины реагируют на чрезмерную заботу упрямым отказом от общения или же повышенным отчуждением.

В подобных ситуациях видны не только собственные желания и представления родительниц, но и общественные традиции. Насколько совмещаются материнство и трудовая занятость? Разве женщине, несмотря на наличие ребенка, нельзя стремиться к исполнению других своих желаний? С другой стороны, разве не роскошь оставаться с детьми дома и быть «только» домохозяйкой? Но что скажут тогда мои подруги и муж? Кажется, что сегодня женщине стало так сложно найти правильную форму бытия, потому что самоопределение в роли матери приобрело более индивидуальные черты.

Если 15 лет назад было справедливым высказывание, что многие матери из-за беременности и семьи решали отказаться от профессиональной карьеры и первоначальных жизненных планов, то сегодня это утверждение уже необязательно правильное. Наоборот, женщины все чаще делают выбор в пользу карьеры, отказываясь от воспитания детей. Однако, что по-прежнему справедливо для многих матерей, так это амбивалентность какого бы то ни было решения и опасение упустить что-нибудь в жизни: либо рождение и воспитание детей, либо личностная и профессиональная реализация. Есть такой тип женщин, которые, играя свою роль, стремятся получить компенсацию за неудовлетворенные желания и поэтому выказывают власть внутри семьи[88]88
  Ср. Фокс/Трюк, 1987.


[Закрыть]. Они контролируют всех членов, вмешиваясь во все ситуации и оказывая помощь в принятии любых решений. Так как женщина полностью отдает себя этой роли, любое стремление дочери к независимости вызывает у матери страх за нее и боязнь потерять влияние на любимого ребенка. При отделении дочери родительница осознает собственную бесполезность и нефункциональность, ассоциирующиеся для нее с самопожертвованием ради материнства. Такое вмешательство и чрезмерную заботу, впрочем, могут демонстрировать также и матери, которые заняты в профессиональном плане и достигают личностной самореализации в том числе и на работе. Они поэтому не прочь почитать дочерям нотации, поучить их жизни или же принимать за них решения. Ведь все это отчасти происходит бессознательно, а матери слишком поздно начинают чувствовать, насколько сильно они привязаны к собственным детям[89]89
  Даулинг описывает все на основе своих наблюдений, будучи сама матерью дочери-булимика.


[Закрыть].

Представления о роли женщины в социуме подвержены изменениям из-за процессов в культуре и обществе. Благодаря тенденциям, возникшим в 60-е годы, и подъему движения женщин им открылись новые области, где они могут реализоваться вполне самостоятельно и выстраивать жизненный уклад по своему усмотрению. Однако все эти возможности идут в дополнение к традиционным задачам, как бы «представляют собой расширение традиционного образа женщины»[90]90
  Ср. Фокс/Трюк, 1987, с. 175.


[Закрыть]. «Теперь в обществе востребована дама не в своей привычной роли, а «профессиональная универсальная работница», которая со всем справляется легко и с улыбкой»[91]91
  Зауэр-Бургхард, 1986, цитируется по Фокс/Трюк, 1987.


[Закрыть].

То же самое противоречие, с которым женщина сталкивается в обществе, она также видит и в своей семье. С одной стороны, перед ней стоит задача стать хорошей матерью, домохозяйкой и исполнить роль зависимой женщины. С другой стороны, она противостоит ожиданиям родителей реализоваться в соответствии с мужскими ценностями – продемонстрировать высокие достижения и добиться совершенства. Она должна (и хочет) стать не только хорошей женой, матерью и домохозяйкой, но одновременно быть успешной в профессии и реализоваться в личностном плане. Ее жизнь проходит под девизом: «Если бы не мужчина, то какой была бы тогда идеальная женщина?»[92]92
  Шнайдер-Херн, 1988, с. 109.


[Закрыть]

Американские психологи Боскинд-Лондаль и Джойс Сирлин пишут о социальном неврозе как результате женской социализации. Он проявляется в чувстве капитуляции под напором чрезмерных притязаний, предъявляемых к идеальному образу женщины. Его симптомы (например, булимию) следует понимать как экстремальную реакцию на экстремальную ситуацию.

По моим наблюдениям, такая ситуация разрешается за счет утраты собственных гендерных качеств. Все мягкое и женственное в себе нарциссические женщины отрицают, они стремятся к обретению маскулинного тела, не умеют выражать любовь и не способны на самоотдачу, а вместо этого подчеркивают свои мужские качества (стремление к достижениям), как будто женственность непременно должна означать слабость, от которой во что бы то ни стало нужно избавиться. Они не имеют представления о сильных качествах женщины и начинают осознавать их только тогда, когда готовы принять свои мягкие стороны, как и изгибы форм своего тела, и когда входят в тесный контакт со своей эмоциональной сферой. Из-за этого их профессиональные успехи нисколько не снижаются, равно как не страдает и их рабочий потенциал. Иногда все происходит совсем наоборот. Их личность дополняется еще одной важной составляющей, при условии, что они вступают в качественные эмоциональные отношения. Если они больше не пытаются вступать в двойственный союз, в котором стремятся конкурировать с мужчиной и стать лучше него, то они могут быть равноценной партнершей в отношениях.

В большинстве случаев субъективные ориентиры матери, которых она придерживается в поведении, такие же неосознанные, как и общественные предрассудки, поэтому редко подвергаются сомнению или изменению. Трансформации, если они и происходят, осуществляются в направлении, обратном тому, что мать пережила сама в детстве. «Так, как поступала моя матушка, мне бы ни в коем случае не хотелось делать» или же «Я не хочу быть такой, какой была моя мать». Такие или похожие высказывания свидетельствуют о стремлении пациенток не повторять ошибок родительниц и желании создать для собственного ребенка наилучшие условия для развития. Однако такие попытки, как правило, либо проваливаются, либо приводят к совершенно другому результату. Из-за такого настроя часто закрепляются именно старые шаблоны, способствующие развитию у ребенка именно тех качеств, от которых родительница хочет оградить его.

Это объясняется тем, что при взаимодействии между матерью и ребенком мать неосознанно повторяет старый шаблон отношений, выработанный в раннем детстве. В своем младенце мать видит часть своего собственного «никогда не любимого, отделенного от личности Эго, чьего прорыва в сознание она боится»[93]93
  Миллер, 1979а, с. 141.


[Закрыть]. Родители, если они сами в детстве не получали достаточного принятия собственной личности и чувств, испытывают потребность в нарциссизме. Они «всю свою жизнь ищут то, что их отец и мать не дали им в свое время: существо, которое полностью зависит от них, понимает их и воспринимает всерьез, восхищается ими и следует их указаниям, слушается их»[94]94
  Ср. Фокс/Трюк, 1987, с. 175.


[Закрыть]. Они эмоционально не уверены до такой степени, что они ищут в своем ребенке эту самую личность. Это означает, что ребенок должен развиваться по определенному шаблону, чтобы превратиться в такого человека, какой нужен родителям для повышения собственной значимости (это называется нарциссическим уравновешиванием).