Текст книги "Рок-звезда для Андропова"

Разумеется, бегство финского журналиста от советских моряков заслуживает отдельного упоминания в журнале наблюдений. В первой тройке толпу рассекали: капитан, старпом и главный механик, назначенные в грядущем уголовном деле главарями преступной шайки контрабандистов. Им отводились почётные первые места в расстрельных лабиринтах Лубянки.

На здешней 5-й авеню комсостав изучал конъюнктуру и новые модели джинсов для нелегального ввоза в Союз. Тем удивительнее выглядела неожиданная встреча с ряженным Бобом в парике, который издали посылал морякам сигналы опасности.

На расстоянии прямой видимости жокей добавил драматизма гримасами и жестами, оставив далеко позади фирменные ужимки Краморова и Луи де Фюнеса. Топтуны держали дистанцию и не замечали интриги. Стороны сближались лоб в лоб, и Романов подал руками знакомый всем морякам сигнал тревоги. Капитан молча кивнул в ответ и увёл команду в магазин женского белья, где мореходов дерзко атаковал продавец-извращенец.

Спустя год, на закрытом судебном процессе этот подвиг спасёт подсудимых от «вышки».

Но сегодня им приходилось отбиваться от навязчивого трансвестита, норовившего продать каждому колготки в сеточку на ломаном русском: – Стоит вам одеть наше бельё, и вы сразу почувствуете эрекцию. Хотите попробовать? Я с удовольствием помогу вам в примерочной.

Экипаж во главе с капитаном, наплевав на заманчивый призыв, в ужасе бросился к выходу. В планах команды ещё значился экспресс-заход в ближайший бордель, где их обслуживали с большой скидкой. Четыре мулатки ударно пропускали всю команду «Гвардии» за полчаса, заслужив звания «лучших по профессии» и переходящее знамя со свастикой. Финский журналист в это время уже шагал по Рипербану, направляясь в следующий клуб битловской славы «Kaiserkeller», куда ливерпульская «четвёрка» в 60-м перебралась из «Индры».

Оба заведения располагались на улице Гроссе-Фрайхайт, которую так эффектно запечатлел первый фотохудожник «битлов» Клаус Ворман. Сегодня здесь из каждого окна доносилась мелодия «Dа-Dа-Dа», рождённая возмужавшим Клаусом уже в качестве продюсера группы «Triо». Друг юности «Битлз» примерно усвоил уроки Леннона-Маккартни, создав убойный хит сезона 1982 года.

Боба изрядно тошнило от тупого немецкого минимализма, а опусы ново-волнистой группы «Трио» вызывали расстройство жокейского желудка. Тот Рипербан с фотографий Клауса двадцатилетней давности фонтанировал неповторимой энергетикой 60-х.

Скорее всего, эпохальные чёрно-белые снимки источали электричество молодых Леннона и Маккартни. Напротив, цветная картинка окрестностей 80-х претворяла в жизнь ужасные пророчества Карла Маркса о крахе капитализма. Вполне упитанные бездомные, прихлёбывая пиво, слонялись в поисках места ночлега и бесплатного сортира.

А уличные проститутки встречали клиентов у входа в стриптиз-клуб железным аргументом: – Дружок, зачем зря тратить время и деньги на шоу? Пойдём со мной и сразу займёмся делом! Чистая экономия!

Много повидавший Рипербан напоминал старую проститутку ранним утром – облезлая штукатурка, треснувший фасад и побитая витрина. Пейзаж сопровождал нестерпимый смрад задних проходов, откуда доносились и отголоски перистальтики.

Клуб «Кайзеркеллер» обосновался в цокольном этаже доходного дома с давно не мытыми окнами. Убогость первых этажей прикрывали стеклянные витражи с рекламой и роскошный парадный подъезд. Навесной фасад еле держался на подозрительных металлических опорах, покрашенных в любимый цвет окон русской деревни.

Боб покачал головой: – Интересно, сколько владельцы точки занесли в мэрию за лицензию? В Таллине такой очаг культуры закрыли бы за полчаса, как обвалоопасный объект. А в Гамбурге избушка приносит стабильный доход.

Жадные буржуи не спешили вкладываться в основные средства, ограничиваясь косметическим ремонтом. Старая дубовая дверь хранила отпечатки рук Леннона и Маккартни, а на сцене остались следы ног «четвёрки», тогда ещё без Ринго. Молодые лабухи Джон и Пол, отрабатывая номер в квартале «красных фонарей», чудодейственно превратились в культовую группу. По соседству сохранился жилой дом, в котором во времена «Битлз» функционировал кинотеатр «Бэмби».

Скупой импресарио Кошмидер поселил туда группу во время работы в «Императорском подвале», о чём напоминала бронзовая табличка у входа.

Киношку случайно подпалили Пол Маккартни и Пит Бест, после чего «битлы» сбежали из Гамбурга, забыв получить расчёт.

Кому пришла в голову мысль назвать этот притон «Императорским» история умалчивает, но автор обладал богатым воображением и чувством юмора. Снаружи шалман смотрелся уменьшенной копией Таллинского Клуба железнодорожников, в котором по выходным кучковались злющие шпалоукладчицы с рабочих окраин.

У входа в таллинский очаг вместо памятной таблички «Битлз» висел барельеф дедушки Калинина, который на заре революции пил пиво в здешнем буфете. Через 70 лет в дискотеке его имени пролетариат занимался тем же, изредка устраивая стычки с революционными матросами торгового флота.

Массовые драки на почве профессиональной несовместимости вспыхивали обычно через 20 минут после открытия. Как правило, путейцы имели численный перевес, вытесняя противника с подведомственной территории. Заводные проводницы колотили водоплавающих шахматными досками из красного уголка. Но последнее слово оставалось за бригадой крепких шпалоукладчиц.

Моряки в «Кайзеркеллере» мирно уживались с сухопутными, а доступных девиц хватало всем, включая бездомных бродяг. Романов придирчиво изучил местный генотип, который требовал немедленной коррекции. В толпе у входа он заметил внебрачных отпрысков Леннона, Маккартни и Харрисона, распевавших хором «Love Me Do». Им громко вторил бородатый бастард Ринго Старра, отбивая ритм по крышке мусорного бака. Прародителей остальных посетителей идентифицировать не удалось, но в их числе могли оказаться соратники «битлов»: Рори Сторм, Тони Шеридан и Пит Бест. Генная память вела их в клуб на нерест.

Квартал «красных фонарей» возник в XIX веке на месте портовых мануфактур, благодаря чему его назвали «Рипербан» – Канатная дорога. Вольный ганзейский Гамбург развивался по собственным законам, позволявшим свободно застраивать портовую округу. Вскоре за причалами появились портовые кабаки, бордели и притоны для безбашенных морских волков, спускавших у стойки последние гроши. Домишки часто возводились без всякого проекта из подручных материалов и без конца меняли владельцев и арендаторов.

Со временем район сделался главной туристской достопримечательностью Гамбурга, что привлекало арендаторов даже без дополнительных инвестиций в инфраструктуру. Романов сунул мятые 10 марок такому же несвежему привратнику с оплывшим глазом и просочился в «Императорский подвал». Здесь сегодня давали приличный ритм-н-блюз. Молодые немецкие музыканты по мере сил копировали пьесы Джона Мейолла, Эрика Клэптона и Питера Грина.

Время от времени, им это удавалось. Боб отведал свежего пива, которое здесь почему-то не разбавляли и оценил непритязательный интерьер.

«Кайзеркеллер», как и большая часть зданий района, требовал капитального ремонта. Хлипкая дощатая сцена, которую за компанию с «Битлз» проломил Рори Сторм, с тех пор так и не ремонтировалась. Приглядевшись, Романов заметил надпись на подмостках: «Здесь был Джон». Ржавые прожектора под потолком угрожали рухнуть на головы посетителей, а допотопные колонки ансамбля немилосердно хрипели.

Но завсегдатаи заведения после шнапса с пивом не замечали некоторых шероховатостей оформления клуба. Ведь они приходили сюда не за этим! Сразу за порогом клиентов яростно атаковали разномастные путаны на любой вкус. Журналиста преследовала шалава с 20-летним стажем в боевой гуронской раскраске.

Боб настойчиво подтолкнул бабушку к зеркалу и встал рядом: – Взгляни на себя! Ну и кто из нас должен платить?

Проститутка рассмеялась грубым басом: – Мне всё глубоко параллельно, будь ты хоть сам Траволта! Я на работе и бесплатно ног не раздвигаю! Романов решительно отверг притязания работающей пенсионерки. Его персональные опекуны не заходили в клуб из экономии, заказав себе пиво на вынос.

Журналист изумлялся удивительной способности немецкого организма поглощать пенный напиток, который здесь культивировали с детского сада. Филёры с гордостью несли свои пивные животики навстречу таким же пузанам. Как чистокровный русак, Боб не одобрял увлечения слабыми напитками, придерживаясь принципа: «Бутылка водки заменяет ящик пива». И облегчает душу!

Зал постепенно заполнялся любителями продажной любви, которую немцы покупали не торгуясь. Сезонные скидки здесь не практиковались. Одноместные номера без душа предлагали пансион в доме напротив, куда уже направлялись первые парочки. Журналист окинул критическим взглядом обветшалые стены «Кайзеркеллера», где по-настоящему зажглась комета «ливерпульской четвёрки». Небесное светило опалило деревянные подмостки и стремительно взмыло в надзвёздные сферы, оставив после себя старые афиши.

Нетрезвые обитатели подвала давным-давно забыли мелодии «Битлз», на смену которым пришли банальные 120 ударов в минуту от евродиско. В отличие от совка, германцы не делали из рок-музыки культа, регулярно обновляя иконостас.

Свободный доступ к дискам, телепередачам и концертам снимал с кумиров покров таинственности, превращая поклонение в рутинную процедуру купли-продажи. Недоступные западные «звёзды» воцарились на небосклоне Совдепии рядом с Чапаевым, Фиделем и Гагариным, изредка отклоняясь от ленинского курса. А в это время невозмутимые немцы отстранённо мочились в персональный писсуар Джона Леннона. Причастность к той эпохе вдохновляла, и Романов ощутил себя новым Брайаном Эпстайном на пути к вершине. Где-то за облаками переливался разноцветными огнями, готовый к старту звездолёт группы «Monsters». Финский журналист дослушал жалкие потуги туземцев на «White Room» от непревзойденных «Cream», подавив в зародыше желание пробиться к соло-гитаре.

В родном Таллине так играли вторые составы в дешёвых привокзальных ресторанах, сокращая заказного «Чингисхана» до одного куплета с припевом. Плечистые официантки путейских шалманов из солидарности разбавляли шампанское лимонадом, а коньяк – мебельной морилкой. Как правило, клиенты железнодорожного общепита навсегда исчезали в тамбурах ночных экспрессов, унося в желудках кулинарные секреты заведений.

В отличие от вышеназванных, виртуозы эстонского ансамбля «Ананас» выступали в «Интуристе», где из «Отеля Калифорния» вырезали только второй куплет, а коньяк там разбавляли «Старкой». На фоне смотра местной «Императорской» самодеятельности таллинский состав «Ананасов» годился даже на разогрев метрам краут-рока.

Боб допил свежайшее пиво и, растолкав проституток, выбрался на улицу. В этот вечерний час Рипербан преображался, готовясь принять дорогих гостей. Путаны в рабочей раскраске занимали позиции на панелях, а трансвеститы и наркоманы бесцельно слонялись у секс-шопов. Финский журналист сгорал от желания отмыться в душе. У парадного подъезда отеля «Бисмарк» его ждал неприятный сюрприз в лице репортёра страны Суоми. Великолепная Моника Стальберг широко улыбалась соотечественнику у стойки регистрации.

Светящаяся от счастья блондинка ликовала на родном языке: – Привет, милый! А мне говорят про финского журналиста в гостинице. Кто бы мог подумать, что это ты? Поработаем!

Боб не дал девушке договорить, закрыв уста долгим страстным поцелуем. Он сгрёб Монику в объятия и на руках донёс до лифта. Её ножки коснулись пола только в номере, где репортёр сорвал с северной красавицы одежду. Гражданке Стальберг предстоял допрос в НКВД с пристрастием для выявления её связей с германской разведкой. Накануне финский журналист обезвредил в номере последние «жучки», но говорить открыто не отважился. Он лишил коллегу слова, используя речевой тракт подруги с другой целью, а затем включил радиоприёмник.

Задержанная призналась под пытками в сотрудничестве с разведслужбами Ганы и Сомали, а в интимной позе «Мао проучил Чан Кайши» подтвердила факт вербовки разведкой Гондураса.

Сладко потягиваясь после истязаний, Моника с трудом ворочала языком: – Надеюсь, ты уже освоился в шкуре финского журналиста? Мне поручено доставить тебя в Швецию, причём любыми средствами, включая похищение. Меня сопровождают лучшие оперативники спецслужбы MUST, которые обеспечат силовое прикрытие. Так что пора собираться. Нас с нетерпением ждут в вестибюле.

Финский гражданин Симпсон выразил недовольство на родном языке: – Ты думаешь самая могущественная спецслужба мира оставила меня здесь без прикрытия? В отеле и на улице полно наших! Рекомендую, пока не поздно уносить ноги!

Агент Дротик задумалась: – А если ты блефуешь? Я что-то не заметила у входа горилл, хотя бы отдалённо напоминающих волкодавов КГБ. Тем более, мы находимся на территории блока НАТО и вправе рассчитывать на поддержку. Здешние федералы и контрразведчики с радостью прихлопнут русских.

Боб развёл руками и позвонил на пейджер Марии, передав короткое сообщение: – Срочно открывай первое отделение концерта для виолончели!

Жокей жестом пригласил госпожу Стальберг к окну, откуда открывался отличный вид на парадный подъезд: – Смотри и учись, как надо работать!

Не прошло и пяти минут после звонка, как на тротуаре появились демонстранты с антивоенными плакатами и группа молодчиков с битами. Первые запрудили площадку перед отелем и открыли митинг против американских баз в ФРГ. Вторые подскочили к новенькому «Вольво» на парковке у гостиницы, откуда доносилась шведская речь.

Симпсон-Романов заметил скандинавов ещё утром, безошибочно определив по антенне радиотелефона принадлежность авто к разведслужбе. Две выхлопные трубы, пулезащитные покрышки и стёкла не оставляли сомнения – перед ним машина скандинавского Бонда. И жокей включил пассажиров «Вольво» в список потенциальных жертв произвола левых сил. Протестующие вели себя довольно мирно, за исключением небольшого отряда пацифистов с дубинками, которые яростно набросились на «шведский танк» T-240.

В считанные минуты налётчики изменили элегантные формы автомобиля до неузнаваемости, превратив его в груду железа. Не спасли и броневые листы специальной стали, не устояв перед кувалдой.

Крепко досталось и загадочным пассажирам легковушки, которых для верности ещё и потоптали ногами. Вечерняя смена топтунов, ожидавшая Боба у киоска, разделила судьбу скандинавов. Боевики лупили их битами и цепями, выкрикивая эсеровские лозунги. После яркой манифестации всю бригаду филёров увезли на скорой. Эсэсовский швейцар выразил солидарность с протестующими жестом «Рот фронт», за что получил битой по рёбрам. Старик мигом зафиксировал побои у врача, готовясь стать жертвой политических репрессий.

По окончании акции Моника достала с полки бутылку виски, отхлебнув из горлышка добрую порцию скотча. Гражданка Стальберг боролась с эмоциями: – А меня тоже забьют битами или для дамы предусмотрен гуманный способ? Я просто выполняла приказ!

Романов мрачно улыбнулся: – А парни на «Вольво» приехали с цветами и шампанским? Если не возражаешь, мы продолжим допрос чуть позже. Сейчас меня ждут неотложные дела.

Журналист спустился в вестибюль, где его встречала безотказная Мария. Медсестра сверлила партнёра взглядом: – Эту тварь мы уберём немедленно! Я сама займусь её ликвидацией! Первый раз слышу про какую-то шведскую разведку. Они даже не входят в НАТО.

Боб обнял девушку: – Не кипятись! Моника должна вернуться на родину, иначе у меня будут проблемы! Мы с ней работаем в одной системе. Когда девушку начнут искать коллеги из спецслужбы, они неминуемо выйдут на финского репортёра Симпсона, которого в природе не существует. Забудь про фру Стальберг! Мы опаздываем на интервью с «Монстерз» за кулисами Спортхалле.

***

Таксист мигом домчал пару до концертной площадки, где Боба поджидал посыльный с табличкой «Herr Simpson». На ближних подступах уже разворачивались отряды демонстрантов, которые оттеснили редких полицейских к набережной. В толпе просматривались боевые группы парней в кожаных куртках и мотоциклетных шлемах.

Через 5 минут Романов уже обнимался за сценой с графом Раскатовым, который представил жокею продюсера группы Тони Скотта. Как выяснилось, финский журналист неплохо говорил по-английски, поставив бизнесмена в тупик неудобными вопросами о доходах группы. Не дождавшись ответа, он перешёл к обсуждению пока ещё «засекреченных» хитов, которые сегодня прозвучат впервые.

Господин Симпсон рекомендовал озвучить гитарное соло «Dancing Days» в тональности фонограммы мастер-оригинала. Английский продюсер «Монстерз» слушал, открыв рот, не понимая откуда происходит утечка информации о новых треках.

Скотт не имел ни малейшего представления об авторе песен, получая фонограммы мелодий по почте без обратного адреса.

Он высоко оценил потенциал таинственного композитора: – Я не знаю, кто этот парень, но он – настоящий гений! Мелодический ряд «Midnight Blue» делает честь самому Джорджо Мородеру. А две новые песни способны возглавить любой хит-парад. Разумеется, при достойной раскрутке и правильной подаче.

Боб отвёл графа в сторонку: – Не забудь про проигрыш на «Hammond» в «Crazy People»! Это кульминация пьесы. Надеюсь в вашем сэмплере есть этот регистр? После органа солист выскакивает на припев в советской фуражке с кокардой. Это приказ! Все фотки попадут на передовицы таблоидов! Грандиозный скандал обеспечен.

Раскатов подозвал Скотта и поделился идеями, выдав их за свой экспромт. Тони хитро посмотрел на Боба: – Это сработает на опережение, как отклик на Афганистан или протест на размещение «Томагавков»! Немцам понравится, а английская пресса поднимет нас на щит. А фокус с органом запланирован уже сегодня.

Симпсон довольно потирал руки: – Фаны поддержат концерт массовыми беспорядками и погромами на улицах города. За эту часть программы отвечает мой ассистент Мария, которая мечтает поработать с «Монстерз». Группе просто необходим шеф германского отдела, а лучшей кандидатуры не придумаешь! С такой внешностью ей достаточно молча появляться перед камерой и наивно улыбаться. Всё остальное наврут репортёры. Медсестра оглушительно взвизгнула от восторга и бросилась обнимать всех по очереди, а Боба горячо расцеловала.

Скотт оценил экстерьер кандидатуры и испытал прилив жизненных сил: – Готов выполнить любое пожелание такого шефа! Контракт с Марией подпишем после концерта. Размер гонорара обсудим за ужином.

Всё это время площадку «разогревала» немецкая группа «Accept», которая считалась на родине восходящей «звездой». Коллектив успел записать четыре диска и засветиться в нижней части топ-парада «Мелоди Мейкера», проявив себя крепким середнячком в стане хэви-металл. После гастролей по Европе ансамбль находился на подъёме и недавно сменил продюсера. Появление на разогреве именитых музыкантов только подчёркивало «звёздный» статус «Монстерз».

Пока Удо Диркшнайдер и компания поднимали градус кипения в зале, Романов с Марией заняли лучшие места на балконе, откуда идеально просматривалась вся сцена с окрестностями. Продюсер, не жалея средств, установил для «Монстров» дополнительное оборудование, которое не включалось на «разогреве». За спиной публики просматривались дополнительные башни с акустическими системами и сабвуферами устрашающих размеров. На подмостках возвышались высоченные порталы громадных колонок и осветительной техники, готовясь обрушить на публику многие киловатты звука и света.

Когда после небольшого перерыва эта дьявольская кухня ударила по рядам кресел, под париком у Романова зашевелились волосы. Волна звука в 120 децибел прошила зал навылет и потрясла несущие конструкции. Певец группы возник на авансцене в сполохах прожекторов и огненном море пиротехники. Он излучал харизму даже без микрофона, заворожив взглядом партер под вступительные аккорды «Хаммонда». Дуэт виртуозов гитары в два аккорда расколол органную интерлюдию знакомым риффом из «Midnight Blue» и многотысячный зал взревел. Прочувствованный баритон a la Coverdale заставил девушек рыдать с первых нот песни.

Боб мысленно похвалил продюсера за шоу, поставленное профессионалом самого высокого уровня. Музыканты не топтались по сцене тряся инструментами, а зажигательно двигались, заполнив всё пространство подмостков. Клавишник с императорскими усами скакал у синтезаторов и органов в каске без отличительных знаков, а барабанщик натянул противогаз. Беспроводные передатчики позволяли гитаристам отрабатывать дежурные акробатические этюды перед стеной колонок и на краю сцены.

Парадный выход певца к рампе в советской фуражке взорвал Спортхалле, опрокинув первые ряды кресел. От погрома музыкантов спасла высокая сцена, особо прочные ограждения и оглушительная дуэль гитаристов, которую сопровождал выброс дисков-миньонов в зал. Тысяча синглов с новыми треками «Монстерз» сыпались на головы фанов с балконов и сцены. Корреспонденты таблоидов снимали массовый психоз, не успевая менять кассеты с фотоплёнкой.

Красивый рекламный ход впоследствии использовали соратники по цеху, а налоговые службы отказывались признавать факты дарения пластинок пиаром. В этот час новинки дебютировали в эфире крупных коммерческих радиостанций, а на канале MTV появился первый видеоклип ансамбля. Зажигательная кампания презентации «Crazy People» и «Dancing Days» явно зашкаливала рекламный бюджет. Шерман на месте Романова определил бы «Монстров» в категорию пост-панка с подчёркнутым гитарным звучанием.

Немногим удавалось попасть в британский мейнстрим с тремя хитами, а удержаться на его вершине – единицам. Пост-панки в лице «New Order», «Talking Heads» и «Devo» вломились в хит-парады осенью 81-го в одном ряду с обновленцами из «Police» и «Depeche Mode».

Однако, жокей выявил в музыкальном ассорти «Монстерз» отголоски техасских гитар «ZZ Top» и эпическую мелодику Рика Уэйкмана. Дальнейшая судьба группы целиком зависела от засекреченного композитора Гроссмана, обитавшего где-то в манговых джунглях Вьетнама. В это время тысячи поклонников, которым не досталось билетов, буянили перед Спортхалле, переворачивая автомобили и куроча убогий общественный транспорт.

Околомузыкальную вакханалию перед холлом снимали камеры новостных агентств и репортёры вечерней хроники. Работы хватало всем. Фанаты рок-группы смешались с толпами демонстрантов и недовольных пассажиров городского транспорта. Штатные провокаторы тут же развернули антивоенные транспаранты и забросали полицейских горящими петардами. Как по команде запылали патрульные машины и мотоциклы, а ближайший участок разворотило гранатой.

Чья-то опытная рука направила бунтовщиков в соседний универсам, хрупкие витрины которого не выдержали напора толпы. Молодёжь по достоинству оценила ассортимент бесплатного алкоголя, оставив на прилавках горы пустых бутылок и море бумажных стаканчиков. Пьяные орды направились громить Рипербан и насиловать проституток, что в принципе невозможно. Глядя на горящие магазины, Романов по-настоящему осознал великую силу искусства. Под эгидой партии коммунистов пост-панк, наряду с булыжником, показал себя грозным оружием пролетариата.

Давно померк героический образ вожака Гамбургского восстания Эрнста Тельмана, а поочерёдно умирающие советские лидеры ничего, кроме улыбки не вызывали.

После венгерских событий и пражской весны коммунисты ФРГ отошли от платформы КПСС, используя советских товарищей, как дойную корову. Лидеры обновлённой КПГ подняли на щит Мао, Че Гевару и Троцкого, решительно отвергнув тезис о руководящей роли партии. Что не мешало коллегам из «Штази» использовать боевиков РАФ в своих зарубежных операциях.