Текст книги "Прекрасная воительница"

Лэрд кивнул:

– Да, такое может случиться.

– Мне ничего от короля не нужно! – заявила Мэгги.

– Однажды что-то может и потребоваться, если не для тебя самой, так для кого-нибудь из твоих детей, – мудро заметил Дугалд Керр. – Благосклонность короля не самая плохая вещь, дитя. – Он взглянул на Фина: – Ты прекрасно справился, милорд. Сейчас я больше, чем когда-либо, убежден, что ты станешь отличным хозяином Брег-Ашера и нашего клана. Получить обратно все наши права, когда дочь короля выйдет замуж, – это очень умный ход. А теперь, раз все утряслось, надеюсь, что вы оба будете стараться еще больше, чтобы подарить мне правнука. Я уже немолод и не буду жить вечно. – Он вздохнул и принял такой вид, будто умирает от изнеможения.

Фин чуть не расхохотался, в особенности когда Мэгги кинулась к деду. Лэрд, старый хитрец, так или иначе намеревался добиться своего. Фингел Стюарт подозревал, что Дугалд Керр проживет еще много лет, но держал свои мысли при себе. Он сказал, что им пора ложиться спать, потому что последние несколько дней они не высыпались. Лэрд охотно согласился с ним, и Фин увел свою жену в постель, чтобы в очередной раз попытаться выполнить свой долг перед Брег-Ашером.

В середине июля на границу прискакал королевский гонец с сообщением о смерти королевы Мадлены седьмого числа сего месяца. Она умерла в объятиях короля, рассказал гонец, который провел ночь в зале Брег-Ашера. Мадлена де Валуа всего месяц не дожила до своего семнадцатого дня рождения. Ее похоронили в Холирудском аббатстве, рядом с замком, в который Яков Стюарт так отчаянно и безнадежно хотел привезти свою невесту. Король погружен в глубокий траур и не разговаривает ни с кем, кроме своего духовника. Но уже началась охота на новую королеву. В свои двадцать пять лет король не мог пожаловаться на недостаток детей – шесть сыновей и две дочери, но законного наследника у него не было. Новая королева требовалась как можно быстрее, и все взоры вновь повернулись к Франции. Было очень важно поддержать и укрепить альянс Франции и Шотландии против Англии, и во Франции существовала единственная женщина, по своему происхождению и воспитанию достойная стать королевой Якова Стюарта. Он уже поглядывал на нее раньше – на красивую вдову, герцогиню Лонгвиль, Марию де Гиз, родившую своему покойному супругу двоих сыновей. Во Францию отправилась шотландская дипломатическая миссия.

Но Генрих Тюдор, который развелся с первой женой и обезглавил вторую, как раз лишился своей третьей королевы, Джейн Сеймур, которая умерла от родильной горячки. В поисках четвертой супруги он решил помешать племяннику обвенчаться с такой важной для Шотландии француженкой. Английский посол сделал от имени короля Генриха предложение Марии де Гиз и очень на нем настаивал. Леди, еще носившую траур по своему покойному супругу, не радовало ни одно из предложений. Впрочем, Англию она отвергла незамедлительно.

– Может, я женщина и крупная, – говорила она позже, – но шея у меня короткая.

Точно так же отреагировали на предложение короля Генриха и другие знатные леди.

Но король Франции, Франциск I, одобрил союз между герцогиней и Яковом Стюартом. Он сообщил герцогу де Гизу, что настаивает на браке между шотландским королем и овдовевшей дочерью герцога. Известие сильно расстроило Марию де Гиз. Она не была против второго брака как такового, но мысль о том, что придется покинуть родину, ее не радовала. Кроме того, еще и ее сыновья должны будут остаться с Лонгвилями как наследники своего отца.

Но ни герцог де Гиз, ни его овдовевшая дочь не могли пойти против воли короля Франциска. Впрочем, герцог тянул с ответом, давая дочери время примириться с неизбежным. К этому времени Яков Стюарт перестал скорбеть. Его прелестная Мадлена умерла шесть месяцев назад, и у него не оставалось выбора – он должен был взять новую королеву и зачать наследника для Шотландии. Он собственноручно написал Марии де Гиз, спрашивая ее совета насчет своего затруднительного положения и сообщая о своей надежде на то, что она станет его новой королевой. Они успели познакомиться и проникнуться уважением друг к другу, что являлось превосходным началом для доброго христианского брака, подчеркивал он в письме.

Письмо получилось вдумчивым и почтительным, даже нежным. Яков Стюарт вложил в него все свое обаяние, которое умел проявлять, когда хотел. Письмо короля Шотландии тронуло Марию, знавшую, как сильно тот любил ее кузину Мадлену. Его предложение было весьма почетным, а то, что он обратился к ней лично, а не оставил улаживать этот вопрос дипломатам, королю Франциску и ее отцу, особенно понравилось Марии де Гиз. Таким образом он проявил толику уважения к ней и к ее положению одной из самых знатных аристократок Франции. И дал ей возможность почувствовать, будто выбор и вправду за ней.

Мария де Гиз с изяществом приняла его предложение. Она понимала, что ей в любом случае придется снова выйти замуж, а ее желания в расчет не принимаются. Она помнила Якова Стюарта по их недолгому знакомству в прошлом году – и внезапно поняла, что он ей в самом деле нравится. Довольно привлекательный, достаточно образованный и, по слухам, король, знающий, как нужно править страной. Лучше стать его женой и королевой, чем выйти замуж за какого-нибудь незнакомца по повелению короля Франции. Может, Шотландия и в самом деле страна грубая и холодная, но там она будет королевой, а это вовсе не пустяк. Более того, она поможет своей родине сохранить и укрепить альянс между Шотландией и Францией.

Венчание назначили на май 1538 года.

К тому времени как новость достигла границы, сочельник уже прошел. Летом Мэгги забеременела и в конце марта ждала рождения своего первенца. Быть беременной ей ужасно не нравилась. Ей запретили скакать верхом и упражняться с оружием во дворе крепости. Дед и муж обращались с ней как с каким-то хрупким созданием, и оба они ее страшно раздражали. Прошедшие несколько месяцев выдались для обитателей крепости крайне неприятными, потому что Мэгги всеми возможными способами выражала свое неудовольствие.

– Младенец будет страдать коликами, – выговаривала ей Гризель. – Твое постоянное недовольство сделает его больным.

– Хорошо хоть, ты не предсказываешь, кто родится, как делают дед и Фин! – раздраженно огрызнулась Мэгги. – Мальчик то да мальчик это! Им что, даже в голову не приходит, что я запросто могу родить и девочку? Думаю, если она и вправду будет девочкой, они тут же начнут спорить, как быстро Фин заделает мне следующего ребенка. Какая все это гадость!

– Долг жены подарить своему мужу наследника, – сказала Гризель, как говорила уже не меньше сотни раз.

Госпожа переживала не самое легкое время, и камеристка ничуть не удивлялась, что Мэгги, привыкшая к активному образу жизни, возражает против того, чтобы с ней так носились и так ее оберегали. Первые несколько месяцев беременности ее ужасно тошнило, а когда она почувствовала себя лучше, дед с мужем попытались запретить ей выходить из дома, боясь, как бы она не повредила ребенку. «Это смехотворно!» – твердо заявила им тогда Гризель, и Мэгги позволили ежедневно гулять, хотя, конечно, этого ей было мало.

– Занимайся своими обязанностями в зале, – посоветовал ей дед.

– Домашнее хозяйство в полном порядке, – натянуто отвечала Мэгги. – А если ты еще раз предложишь мне сесть за ткацкий станок, в зале произойдет убийство! – сверкнула она на него глазами.

– Не помню, чтобы с твоей матерью или бабушкой было столько сложностей, – сказал лэрд.

Живот казался ей огромным. Маленькая впадина в пупке с остатками пуповины, когда-то связывавшей Мэгги с матерью, теперь торчала наружу. Единственное утешение, как ни странно, Мэгги получала от гнусного человека, поставившего ее в такое невыносимое положение. Фин больше не спал с ней, но каждый вечер приходил в ее спальню, садился на кровать и добрый час растирал ей ступни и щиколотки. Только это и удерживало Мэгги от того, чтобы убить его и не дать ему возможность снова сотворить с ней такое.

Как-то днем, когда Мэгги смогла добрести до деревни, к ней подошла повитуха Агнес. Она, конечно, слышала о раздражении и недовольстве Мэгги.

– У меня есть кое-что, и вы можете это выпить после того, как родите ребеночка, чтобы не забеременеть до тех пор, пока не будете готовы к еще одному, – произнесла она негромко и доверительно.

– Смотри, чтобы тебя не услышал отец Дэвид, – предостерегла ее Гризель. – И вообще, что ты знаешь о таких вещах, Агнес Керр?

Повитуха коротко хохотнула:

– Я буду заниматься своим делом, сестра Гризель, а ты занимайся своим.

– Я хочу это! – воскликнула Мэгги. – Ой, да не суетись ты, Гризель, я рожу для Брег-Ашера еще детишек, но не хочу каждый год ходить с таким пузом. Милорд любовник очень энергичный и сильный. – Она услышала какой-то скрип и повернулась. – Господи Иисусе! – Кто-то прислал за ней пони, запряженного в тележку. – Я умею ходить, черт вас всех побери!

Глава 9

Наступило весеннее равноденствие. Дни становились все длиннее и яснее. В последний день марта Мэгги родила, причем так быстро, что не хватило времени на подобающие приготовления, жаловалась позже Гризель. И дело не в том, что они не подготовились к появлению ребенка. С чердака уже принесли старую деревянную колыбель, вытерли ее и отполировали. Сшили новый пуховый матрасик, свивальники и крохотные одежки для малыша.

Мэгги спала плохо, у нее ужасно болела поясница. Когда показалось солнце, она не выдержала и окликнула Гризель, спавшую тут же на сундуке.

– Мне нужно выпить немного вина, – сказала она, – чтобы облегчить боль в спине.

– Ты рожаешь, – ответила Гризель. – Я пошлю за Агнес.

Повитуха явилась и обнаружила стонущую Мэгги с искаженным от боли лицом. Она быстро откинула одеяло и вскрикнула:

– Ребенок уже почти вышел! Тужьтесь, миледи, и покончим с этим!

Мэгги сделала глубокий вдох и начала тужиться изо всех сил, пытаясь избавить тело от бремени. Спустя несколько мгновений она с изумлением услышала крик ребенка. До этого Мэгги полулежала, опираясь на подушки, но теперь подалась вперед, желая увидеть, что там такое.

Повитуха подняла вверх окровавленного младенца и расплылась в широкой улыбке.

– Ты выполнила свой долг, Безумная Мэгги Керр. Это мальчик, тут уж не ошибешься!

Дверь между спальнями внезапно распахнулась, и в комнату вошел ее муж.

– Я слышал тут крик, – сказал он. – Что происходит? – И огляделся.

– Вы стали отцом чудесного мальчика, милорд, – ответила Агнес, показывая ему вопящего младенца. – Сейчас мы его искупаем, запеленаем, и вы сможете отнести его вниз, в зал, поздороваться с кланом.

Фингел Стюарт уставился на красного мокрого младенца. Он не привык к детям и подумал, что этот какой-то уж слишком громкий.

– Мэгги? – позвал он, отвернувшись от мальчика и подойдя к кровати.

– За все ее муки этих месяцев, – сказала хозяину Гризель, – она родила ребенка очень легко. Я в жизни не видела таких быстрых родов, и Агнес тоже. Не разбуди она меня, чтобы послать за вином, миледи могла бы родить своего сыночка и без нас.

– Моя Мэгги! – произнес Фин, усаживаясь рядом с ней на кровать, взял ее руку и поцеловал. – Спасибо тебе за Якова.

– За Якова? Мы еще не советовались насчет имени! – воскликнула Мэгги.

– Да как же, милая, разве ты не слышала, как все эти месяцы мы с твоим дедом обсуждали, какое имя дадим мальчику? – удивился Фин. – Он Яков Дугалд Керр, это было решено много недель назад.

– А если бы родилась девочка? – разозлилась Мэгги.

– Да никто не сомневался, что будет мальчик, – рассудительно произнес Фингел Стюарт. – Нам нужен мальчик. Но если бы в ту ночь, как я посеял свое семя, ты бы его ослабила, ты наверняка придумала бы имя и для девочки тоже.

Мэгги не могла поверить своим ушам. Эти слова могли бы исходить от ее деда, старик еще мог сказать подобное. Но Фингел Стюарт? Ее муж, бывший всегда таким справедливым с ней до этой минуты? Она пришла в ярость.

– Оставь меня, – ледяным тоном произнесла Мэгги.

Восторг от появления на свет сына-первенца затуманил способность Фина соображать. Он сказал:

– Через минутку, моя Мэгги. Я хочу отнести нашего Якова вниз, в зал.

– Убирайся! – заорала Мэгги. – Я не позволю тебе таскать моего сына в продымленный зал, чтобы хвастаться им перед всеми, кто захочет тебя слушать! И впущу в эту комнату только деда, чтобы он взглянул на него! Гризель и Агнес расскажут о его рождении и здоровье. И только когда я решу – и ни минутой раньше! – Дэвида можно будет отнести в зал!

– Дэвида? Его зовут Яков, – возразил Фин.

– Его зовут Дэвид, в честь моего отца и моего дяди! Если хочешь, можешь добавить к этому Якова Дугалда, но в первую очередь он Дэвид! – твердо заявила Мэгги.

– Посмотрим, что скажет на это твой дед, – предостерег ее Фин.

– Да плевать я хотела, что скажет дед! – рявкнула Мэгги. – Да и ты тоже, если уж на то пошло. Это мой сын, мой первенец! Это не ты носил его в животе девять долгих месяцев, Фингел Стюарт, и не мой дед! Твой вклад невелик – отыметь меня в одну удачную ночь и получить от этого кучу удовольствия, как всегда. Все остальное выпало на мою долю, и будь я проклята, если позволю кому-нибудь вмешиваться в то, как я хочу назвать своего сына! При крещении он получит имя Дэвид Яков Дугалд, а называть его будут Дэйви. А теперь убирайся отсюда! Нам с сыном нужен отдых. Ты нам мешаешь. – И замахала на него руками.

Гризель положила ей на руки запеленатого младенца. Мэгги взглянула на него, и вдруг ее переполнила безумная любовь к этому ребенку. Девять месяцев, что она носила его, дались ей очень тяжело, и она не хотела о них вспоминать, но сейчас, прижимая его к себе, она понимала, что готова сразиться с ордой демонов, лишь бы с ним ничего не случилось.

– Уходите, милорд, – тихонько предложила Гризель. – Она скоро успокоится. Отыщите лэрда, расскажите ему, что у него родился правнук, а у Керров-Стюартов теперь есть наследник.

Фин кивнул.

– Старик будет в восторге, – согласился он и покинул спальню жены через ту же дверь, в которую вошел.

– Обращается со мной, словно я племенная кобыла, – мрачно произнесла Мэгги. – И как они с дедом посмели выбирать имя моему ребенку? А вы слышали, как он болтал, будто я могла ослабить его семя и родить девочку?

Старшие женщины расхохотались.

– Мужчины бывают такими дураками, – сказала повитуха Агнес. – Особенно когда у них рождается первый сын. Ведут себя так, будто сами все сделали.

– Я пока не хочу больше детей, Агнес, – обратилась к ней Мэгги. – Дай мне то, что предотвратит зачатие. Пока Дэйви будет здоров, Фингелу Стюарту и моему деду придется подождать, когда я решу, подходящее ли время для другого наследника.

Повитуха кивнула.

– Он должен держаться подальше от вашей постели несколько недель, пока вы окончательно не поправитесь. Если начнет настаивать, отправляйте его к дочери мельника. Она время от времени этим занимается, чтобы заработать пару монет и прокормить собственного ребенка, папаша-то ей совсем не помогает. Несколько лет назад ее соблазнил проезжий торговец, и мельник так ее и не простил. Я даю ей то же, что дам вам. Принесу через две недели и покажу, как этим пользоваться.

Мэгги кивнула.

– Есть ли в деревне женщина, которую можно взять кормилицей к Дэйви? Месяца два я буду кормить его сама, но потом придется передать кому-нибудь, чтобы я смогла вернуться к своим обязанностям во дворе.

– Твои муж и дед запретят тебе это, – предупредила Гризель.

– Я не какая-нибудь покорная домоседка, – отрезала Мэгги, – и они оба это знают. То, что я родила, не значит, что я изменилась хоть на йоту.

Следующие несколько недель Гризель весело наблюдала за тем, как Мэгги с нежной заботой возится с ребенком. Дед был так доволен, что уступил ее требованию назвать мальчика Дэвидом.

– Каждого первенца в Шотландии называют Яковом в честь короля, – заявила Мэгги. – Но я назову своего сына в честь отца, дяди и предка моего мужа. Первенцу Керров-Стюартов очень подходит имя Дэвид. – Она покачала мальчика.

Лэрд кивнул:

– Ты умная девочка.

– Я бы хотел, чтобы король стал его крестным, – робко предложил Фингел Стюарт. В последнее время он начал побаиваться Мэгги и ее свирепого настроения.

– Никаких возражений, – сладким голоском произнесла Мэгги.

– Я немного сомневался… – пробормотал он.

– В следующий раз просто сначала спроси меня, милорд! – отрезала Мэгги.

В Холируд, где в то время находился король, отправили гонца с вопросом, не согласится ли он стать крестным отцом Дэвида Якова Дугалда Керр-Стюарта. Гонец вернулся с положительным ответом и добавлением, что новая королева Якова будет крестной матерью мальчика. Разумеется, на всякий случай маленького Дэйви следует окрестить безотлагательно, а за королеву выступит ее доверенное лицо, потому что Мария де Гиз не только не успела обвенчаться с Яковом Стюартом, но еще даже не прибыла в Шотландию.

Старый лэрд был очень доволен ответом короля.

– Он оказывает тебе великую честь, Фингел, – сказал Дугалд мужу Мэгги.

– Не мне, Дугалд, а твоей внучке. Он помнит, как по-доброму отнеслась к нему Мэгги перед смертью королевы Мадлены, и сейчас вознаграждает ее, подарив нашему сыну могущественные связи в будущем.

Мэгги улыбнулась, услышав эти слова. Теперь, когда восторг по поводу рождения Дэйви слегка приутих, ее муж снова становился самим собой, обычным рассудительным человеком. Мальчику исполнилось шесть недель, когда Мэгги привела в зал Клару Керр и представила ее всем как кормилицу Дэйви. Дугалд Керр и Фингел Стюарт очень удивились, но Мэгги оставалась твердой в своей решимости. Поскольку Клара была женщиной респектабельной, вскормившей трех младенцев и потерявшей только одного, родившегося недоношенным, лэрд с неохотой согласился. Если Фингел Стюарт и собирался спорить, появление королевского гонца положило конец всем разногласиям.

Король через своего представителя собирался обвенчаться восемнадцатого мая в большом соборе Парижа, где шестнадцать с половиной месяцев назад венчался с Мадленой де Валуа. Вместо короля его доверенным лицом на венчании выступит Роберт, лорд Максвелл. После прощания с родными, которое займет какое-то время, невесту сопроводят через море в новый дом, где они обвенчаются еще раз, уже с Яковом Стюартом, а не с его представителем.

Для Марии де Гиз это время было одновременно и счастливым, и несчастливым. Всего несколько месяцев назад она потеряла своего сына, инфанта Людовика, от какой-то детской болезни. Ей пришлось оставить во Франции, на попечение семьи, старшего сына, трехлетнего Франсуа, мальчика-герцога де Лонгвиль. Но впереди ее ждал новый муж и, как она надеялась, еще дети, один из которых станет королем Шотландии.

В Брег-Ашере Фингел Стюарт с удивлением узнал, что они с Мэгги приглашены на королевскую свадьбу, которая состоится в Сент-Эндрюсе через несколько дней после прибытия королевы в Файф. Фингел не особенно хотел ехать, но понимал, что это приглашение, от которого не отказываются. Керры Брег-Ашера не такие уж важные персоны, и даже его родство с королем не обеспечивало ему приглашения на такое выдающееся событие, поэтому поехать придется обязательно.

– Сент-Эндрюс находится недалеко от Эдинбурга? – полюбопытствовала Мэгги.

– Не настолько близко, чтобы мы могли остановиться в нашем доме, – ответил Фин.

– И где мы в таком случае остановимся? – уточнила она. – Там должно быть место для Гризель и Арчи. И место, где можно развесить наши наряды, чтобы не появиться на свадьбе короля как неотесанные бедные родственники.

Фингел не мог ей ответить, потому что и сам ничего не знал. Впрочем, Арчи, как всегда, оказался весьма находчивым и попросил Айвера поинтересоваться, нет ли у кого-нибудь из его людей родственников в Сент-Эндрюсе. К его удивлению, Айвер сам нашел ответ на его затруднения.

– Брат моего покойного папаши владеет в Сент-Эндрюсе гостиницей, – сказал он. – Я пошлю ему весточку.

– Потребуется больше, чем просто родство, – ответил Арчи. – Раз уж король празднует там свадьбу, все начнут делать на этом хорошие деньги. Ты не можешь просить своего дядю отказаться от дохода. Кроме того, если ты просто пошлешь ему весточку, он запросто может тебе отказать. Придется поехать лично и убедить его, что твой хозяин много значит для короля и крыша над головой требуется не только ему самому, но еще и его жене, и слугам, и тебе, и твоим воинам. Я знаю, что ты не любишь много говорить, но для его светлости сделать это обязан.

Айвер понимал, что Арчи прав. Его дядюшка всегда был скупердяем, но у лорда Стюарта хватит денег заплатить за то, что ему нужно.

Сказав хозяину, что поедет в Сент-Эндрюс поискать им всем пристанище, он покинул Брег-Ашер. Добравшись до Сент-Эндрюса, он нашел гостиницу дядюшки у одного из трех въездов в город, у Южных ворот. Айвер с облегчением обнаружил, что детская память его не подвела. Гостиница «Якорь и крест» выглядела вполне процветающей.

Дядя Айвера, Роберт Лесли, как и его отец, родился вне брака, в местечке под названием Гленкирк. Но в детстве им не пренебрегали, напротив, научили читать, писать и считать. В шестнадцать лет он спрятал поглубже в карман небольшой кошелек, отправился на поиски счастья и нашел его, женившись на дочери владельца гостиницы в Сент-Эндрюсе. Он много трудился на благо тестя, зато сейчас стал хозяином весьма процветающего дела.

Он настороженно поздоровался с сыном своего брата.

– И чего ты хочешь? – подозрительно спросил Роберт. Брат пережил двух жен, а детей рожал, как похотливый лосось, поднявшийся вверх по течению, в основном мальчиков, которых приходилось обеспечивать. Дважды он искал места для своих сыновей, но у Роберта Лесли тоже было четверо парней, так что брату он помочь не мог.

Капитан засмеялся:

– Мир, дядя! У меня отличная служба, и я приехал к тебе, потому что ищу, где разместить своего хозяина, его жену и их свиту на время королевской свадьбы. Лорд Стюарт славно заплатит тебе за лучшие комнаты.

– Лорд Стюарт, говоришь? Он что, близкий родственник короля? – спросил хозяин гостиницы.

– Король стал крестным отцом его новорожденного сына, а королева – крестной матерью, – ответил Айвер, уклонившись от прямого ответа на вопрос дядюшки.

– В самом деле? – заинтересовался Роберт Лесли. – Что ж, полагаю, я могу выделить им комнаты, хотя придерживал их для гостей, которые приедут в последний момент. Такие обычно не жалеют денег. Но родственник самого короля – это хороший гость, хотя, Бог свидетель, любвеобильные Стюарты осеменили половину Шотландии.

Айвер удовлетворенно улыбнулся и вытащил из кармана золотой.

– Это поможет тебе придержать комнаты до прибытия моего хозяина, – сказал он, покрутив сверкающую монету в пальцах. – Покажи мне, где ты разместишь милорда и его леди, и золотой твой.

– Пойдем, – сказал Роберт Лесли и повел племянника вверх по лестнице, а затем в конец коридора. Открыв дверь, он произнес: – Это лучшее, что у меня есть. Гостиная для приема посетителей, спальня и две небольших ниши для слуг. Выходит в сад, а не на улицу, и здесь очень тихо.

Айвер вошел в номер и осмотрелся. В каждой комнате имелся камин, что не могло не радовать – июньские ночи здесь, у моря, бывают весьма холодными. В номере было чисто, и он очень сомневался, что сумеет найти что-то лучшее во всем Сент-Эндрюсе.

– Подойдет, – решил он и бросил монету дяде. – Они прибудут десятого числа, и я с ними. У тебя в конюшне есть место, где смогут переночевать воины?

– Да, – ответил Роберт Лесли, – но это обойдется недешево. Город будет переполнен, и сдаваться будет каждый угол.

– Лорд Стюарт почти всю свою жизнь прожил в Эдинбурге и знает, как оно бывает. Значит, мы договорились?

– Договорились, племянник. Как поживает твой папаша? – полюбопытствовал он, не в силах сдержаться.

– Понятия не имею, – признался Айвер. – Я не бывал в Гленкирке лет десять, не меньше. Ты живешь ближе, дядя. Неужели никогда его не навещаешь?

– А когда бы я выбрал для этого время? – рассердился Роберт Лесли. – Нельзя быть хозяином преуспевающей гостиницы и разъезжать туда-сюда. Если ты не обедал, пойдем ко мне на кухню, – предложил он, слегка оживившись после того, как золотой перекочевал к нему в карман. – И переночевать можешь в конюшне, если хочешь.

– Я поем, – ответил Айвер, – но день еще только перевалил на вторую половину, так что я вполне могу проехать полдороги до границы до темноты.

– Ну как хочешь, племянник, – согласился Роберт Лесли. – Значит, увидимся в следующем месяце.

Спустя несколько дней, добравшись до Брег-Ашера, Айвер с облегчением сообщил, что нашел для всех приличные комнаты.

Мэгги, обычно такая уверенная в себе, очень нервничала по поводу поездки в Сент-Эндрюс. Весь ее энтузиазм внезапно испарился.

– Разве ты не можешь поехать без меня? – спросила она мужа. – Дэйви еще только начал привыкать к груди Клары, а мое молоко только что иссякло. И платья у меня приличного нет для королевской свадьбы.

– Король нас пригласил! Я его родственник, и его тронуло твое доброе сердце, – отрезал Фингел. – От таких приглашений не отказываются. Мы окажемся не в первых рядах гостей, моя Мэгги; вот Гордоны из Хантли и Лесли из Гленкирка – эти да. И хотя до сих пор я избегал говорить об этом, не желая тебя расстраивать, но в последнее время король весьма сурово отнесся к некоторым приграничным семьям. Джонсоны, Скотты, Армстронги, Хьюмы – все они пострадали от его гнева. Любой, кого он подозревает в связях с Дугласами, его ненавистными врагами, становится подозреваемым в его глазах. Я не допущу, чтобы это задело и Керров. Нас пригласили на свадьбу, и мы туда поедем. И пусть не будем разряжены, как графы и их жены, своего имени мы не посрамим.

Дугалд Керр сидел у очага и притворялся, что дремлет, но на самом деле ловил каждое слово, произнесенное мужем Мэгги. Фингел Стюарт стал благословением для Брег-Ашера. Лэрд знал, что король, незнакомый со своим родственником (как рассказал ему Фин), понятия не имел, какого рода человека он посылает на границу, чтобы жениться на Мэгги Керр, да его это ничуть и не волновало. Он хотел лишь получать долю от пошлин, собранных Керрами, и поэтому воспользовался советом своей любовницы о том, кого туда послать. Она, конечно, посоветовала ему не просто члена своей семьи, но еще и родственника самого Якова, а это могло обернуться катастрофой. Однако теперь, благодаря доброму сердцу внучки Дугалда Керры Брег-Ашера обрели благосклонность непостоянного, переменчивого монарха. Мэгги поедет на эту свадьбу, даже если ему придется тащить ее туда силой, решил лэрд.

Но этого не потребовалось. Когда настал час ехать в Сент-Эндрюс, былой энтузиазм Мэгги вернулся. Она попрощалась с дедом и пообещала ему привезти какой-нибудь подарок.

– Может, медаль, благословленную в соборе, чтобы облегчить зимнюю ломоту в твоих костях, дед, – сказала она.

Путешествие прошло без особых событий, но когда они приблизились к парому, которым собирались переплыть через Ферт-оф-Форт в Файф, дороги оказались забиты самым разным народом, стремившимся в Сент-Эндрюс, – свадебными гостями, купцами, надеявшимися продать свои товары возбужденным людям, ворами и карманниками и просто теми, кто шел туда в надежде хоть одним глазком посмотреть на короля и его новую королеву. Лето уже почти наступило, воздух дрожал от праздничного настроения. Айвер проехал немного вперед, чтобы обеспечить всем место на пароме.

– Сколько вас? – требовательно спросил портовый агент.

– Лорд Стюарт, его супруга, двое слуг, пятнадцать воинов, двадцать лошадей, – отрапортовал Айвер. – Официальные гости на королевскую свадьбу.

Агент кивнул:

– Ваш паром отправится через час. Можете загружаться. – Он протянул капитану небольшой заполненный пергамент. – Смотрите не потеряйте это. Следующий!

Айвер поспешно вернулся обратно, повел свой отряд вперед, проталкиваясь сквозь густую шумную толпу, протянул пергамент моряку, наблюдавшему за посадкой, и все поднялись по сходням на судно. Оказавшись на борту, воины занялись лошадьми – повели их в огороженный загон на открытой палубе. Паром быстро заполнился, отдали швартовы и вышли в широкое устье реки.

Фин порадовался за Мэгги, увидев, что море спокойно. Ветер дул несильный, так, ветерок, чтобы облегчить труд гребцам парома. Однако день стоял хмурый, и тучи плотно затянули небо. Лорд Стюарт понимал, насколько волнующим и пугающим одновременно было это путешествие для Мэгги. Она никогда за всю свою жизнь не уезжала дальше чем на несколько миль от дома. И тут они увидели впечатляющую флотилию кораблей, направлявшихся в ту же гавань.

Капитан, стоявший в рулевой рубке, крикнул:

– Милорды! Миледи! Это королевская флотилия, а на красивом судне в середине, с флагом, на котором вышит королевский лев, плывет наша новая королева! Давайте поприветствуем нашу француженку Марию!

И паром взорвался криками:

– Ура! Ура! Урррра!

В тот самый миг, когда полный пассажиров паром приветствовал Марию де Гиз, сквозь облачное покрывало прорвалось солнце, и золотой луч упал прямо на ее судно. Пассажиры на пароме взволнованно ахнули и мгновенно заговорили о том, что такое счастливое совпадение определенно означает, что Господь одобряет и короля Якова, и Шотландию.

Паром пришвартовался раньше, чем королевская флотилия, и пассажиры быстро сошли на берег – им еще требовалось добраться до Сент-Эндрюса, а если они не сумеют опередить королеву, то придется задержаться на долгие часы. Отряд из Брег-Ашера поспешно выехал на дорогу. Пока они скакали к городу, Фин немного рассказывал о нем жене.

– Город существует здесь давным-давно, – говорил он. – В нем есть трое ворот, Северные, Южные и Церковные, и два порта – Западный, от которого начинается Саут-стрит, и Рыночный. Мы въедем в Сент-Эндрюс через Южные ворота и окажемся на Саут-стрит, где построено множество важных церковных зданий.

– А где находится наша гостиница? – спросила Мэгги. – Раз королева уже сошла на шотландскую землю, свадьба состоится завтра или послезавтра. Мне нужно развесить платья, чтобы они разгладились. Конечно, они будут венчаться в соборе. Он тоже стоит на Саут-стрит?

– Мы проедем мимо него по пути к «Якорю и кресту», – ответил ей Фин.

– Какое странное название для гостиницы! – заметила Мэгги.

– Нет, – сказал Фин. – Сент-Эндрюс – это главная церковь в Шотландии, а сам город расположен на море.

– А-а, – протянула Мэгги. – Теперь понимаю! Оно в любом случае более достойное, чем у той, где мы останавливались вчера. «Поросенок и волынка»! – Она засмеялась. – Но вывеска с танцующим поросенком, который еще и играет на волынке, мне очень понравилась.