Текст книги "Секрет. Беседы о суфизме"

Жизнь – это не страдание и не блаженство. Жизнь – это пустой холст, и по отношению к ней нужно быть настоящим художником.

Бродяга стучится в дверь гостиницы под названием «Джордж и Дракон».

– Не найдется ли у вас чего-нибудь поесть для бедного человека? – спрашивает он у женщины, открывшей ему дверь.

– Нет! – кричит та и захлопывает дверь.

Несколько секунд спустя бродяга стучится снова.

Дверь открывает та же женщина.

– Нет ли у вас немного еды? – спрашивает бродяга.

– Убирайся, бездельник! – вопит женщина. – И больше не возвращайся!

Через несколько минут бродяга снова стучится в дверь.

Та же женщина подходит к двери.

– Извините, – говорит бродяга, – но нельзя ли мне на этот раз поговорить с Джорджем?

Жизнь – это гостиница под названием «Джордж и Дракон». Вы можете попросить, чтобы вам позволили поговорить и с Джорджем тоже.

Пятый вопрос:

Ошо, читая твои книги и слушая твои беседы, я замечаю, что ты неправильно цитируешь и выдергиваешь из контекста слова Зигмунда Фрейда. Для чего ты это делаешь, Ошо? Я не понимаю, какую цель ты этим преследуешь.

Мито, я невежественный человек, такой же невежественный, как Сократ и Бодхидхарма. Тебе придется быть со мной терпеливым. Я не ученый, и все, что я вам говорю, – это не научные знания, а как раз наоборот.

Лишь несколько дней назад здесь был юнгианец, и в тот раз я сказал: «Погодите. Рано или поздно к нам придет фрейдист». И вот этот фрейдист пришел.

Юнгианец был очень рассержен, Мито, потому что я упомянул Юнга вместе с именем Фрейда. Он был очень рассержен. Он сказал: «Как вы смеете ставить в один ряд имена Фрейда и Юнга – великого Юнга? Это так же неправильно, как если бы кто-нибудь упомянул имя Адольфа Гитлера наряду с именем Будды».

Очень жаль, что этот юнгианец уехал. Иначе я бы предложил ему встретиться с Мито и хорошенько подискутировать…

Я не ученый, и меня не интересуют подробности. И моя цель здесь не в том, чтобы вас правильно информировать, моя цель – не цель преподавателя. Моя цель – не информировать вас, а трансформировать. Так что неважно – если это служит трансформации, я могу цитировать неправильно. Я могу сделать все, что угодно, если это дает возможность нанести удар по вам, по вашим знаниям, по вашей учености.

Цель в том, чтобы нанести удар; цель в том, чтобы встряхнуть вас.

Поймите мое намерение. Я не читаю вам научный доклад о Фрейде. Иногда вы можете увидеть несоответствия, если вы очень эрудированны, если вы читали книги по фрейдистской психологии и интересовались мельчайшими подробностями. Вам будет трудно, но цель состоит именно в этом. Если вы сможете отбросить свои знания и стать безумными вместе с таким безумцем, как я, тогда с вами кое-что произойдет. А Фрейд здесь совсем не при чем.

Ты говоришь, что я цитирую вне контекста. В контексте или вне контекста, но моя цель состоит в одном: разрушить вашу привязанность к знаниям. И я использую самые разные способы. Я полностью согласен с Макиавелли в том, что цель оправдывает средства.

Я слышал…

Это анекдот о «факте и вымысле», в котором участвуют два итальянских поэта, Филиппо Замбони и Франческо Чиммино.

Однажды Франческо Чиммино сказал Филиппо Замбони:

– Эй, Филиппо, мы с тобой известные поэты. Давай напишем стихотворение вместе. Я сочиню первую строчку, а ты следующую, потом я третью, ты четвертую и так далее. Каждая строчка должна идеально рифмоваться с предыдущей.

Заподозрив неладное, Филиппо Замбони, тем не менее, ответил:

– Хорошо, Франческо, начинай.

Чиммино продекламировал первую строчку:

– Я, Франческо Чиммино, целовал твою сестру у камина. – И он расплылся в довольной улыбке.

Филиппо Замбони возмутился, но овладел собой и спокойно сказал:

– А я, Филиппо Замбони, спал с твоей женой.

– Где же тут рифма? – раздраженно спросил Чиммино.

– В рифму или не в рифму, но это, черт возьми, факт! – ответил Филиппо.

Так что в контексте или вне контекста – неважно. Это, черт возьми, факт.

Моя цель – разрушить все привязанности к словам, к теориям. Если вы фрейдист, я буду неправильно цитировать Фрейда, если вы юнгианец, я буду неправильно цитировать Юнга, если вы адлерианец, я точно так же поступлю с Адлером. Это неважно. Фрейд, Юнг, Адлер – не имеет значения.

Значение имеет только то, что я должен разрушить эту постоянную одержимость словами, теориями, гипотезами. Однако я понимаю, ученые есть ученые…

Молодой ученый заходит в зоомагазин и спрашивает, может ли он приобрести сто семьдесят семь тараканов, пятьдесят пять клопов, двадцать одну мышь и семь крыс.

– Извините, сэр, но мы можем предложить вам только мышей, – отвечает владелец зоомагазина. – Но, ради Бога, чисто из интереса, зачем вам нужны все остальные твари?

– Видите ли, сегодня утром меня попросили съехать с квартиры, – объясняет молодой ученый, – и хозяин сказал, что я должен оставить ее в том же виде, в каком она была, когда я в нее въехал.

Я не такой ученый. Если иногда вас это злит, пожалуйста, простите меня.

В маленьком сельском городке на юге Луизианы, в школе, состоящей из одного класса, учительница дает урок американской истории. Задавая вопросы «этой маленькой девочке» и «тому маленькому мальчику», она доходит до «этого маленького мальчика» по имени Бодро и спрашивает:

– Бодро, кто подписал Декларацию независимости, а?

Не моргнув глазом, Бодро отвечает:

– Учительница, я не знаю. И более того, мне на это наплевать!

Возмущенная ответом Бодро учительница говорит, чтобы тот завтра привел в школу отца. Когда на следующий день отец Бодро приходит в школу, учительница просит его сесть в задней части класса и просто понаблюдать.

Продолжая вчерашний урок истории, учительница снова начинает задавать вопросы «этой маленькой девочке» и «тому маленькому мальчику» и снова доходит до Бодро и спрашивает:

– Бодро, кто подписал Декларацию независимости, а?

Так же спокойно, как и вчера, мальчик отвечает:

– Учительница, как я уже сказал вам вчера… я не знаю. И более того, мне на это совершенно наплевать!

Услышав это, отец Бодро вскакивает, хватает сына за воротник и тащит его из класса. Он явно возмущен, но не знает точно, что делать. Помолчав секунду, Бодро-старший говорит:

– Послушай, Бодро, ты знаешь, что твоя мама не слишком ученая, да? И я тоже не очень ученый… правильно? Поэтому, если ты подписал эту чертову бумагу, пойди в класс и скажи об этом учительнице!

Я очень невежественный человек. Такой же невежественный, как Сократ, такой же невежественный, как Бодхидхарма. Пожалуйста, не сердитесь на меня.

Шестой вопрос:

Что происходит с эго, когда становишься более обычным?

Человек не может стать обычным. Нет, это невозможно. Стать можно только необычным. Даже если вы попытаетесь стать обычным, вы станете необычным – возможно, «необычно обычным», но все же вы станете необычным.

Становление не может привести вас к обычности. Обычность – это когда идея становления отбрасывается. Когда вы перестаете становиться, вы обычный. Что подразумевает идея становления? – желание быть кем-то особенным.

Да, и помните о хитрости и изворотливости ума, о его хитроумных способах обмана. Эгоистичный человек может пытаться стать кротким, но тем самым он упускает всю суть. Невозможно стать кротким. Если вы попытаетесь стать кротким, то ваша кротость будет лишь новой маскировкой для старого эго, новой окраской, свежим слоем краски на старом эго, новой одеждой, новым украшением, обновлением – но старое продолжит свое существование. Ведь кротким пытается стать именно эго, и когда вы станете кротким, оно будет очень довольно. Эго скажет: «Посмотрите, теперь я самый кроткий человек в мире». Но это эго, это не кротость.

Человек, у которого действительно нет эго, вовсе не кроток. Он не высокомерен и не кроток, он просто является самим собой. Кроткий человек – это всего лишь эгоист, вставший на голову, выполняющий ширшасану, стойку на голове, вот и все. Ничего не изменилось. Думаете, когда вы встаете на голову, что-то меняется? Вы просто выглядите по-дурацки, глупо, и все. Вы можете думать, что вы делаете нечто замечательное – йогу и все такое – но происходит лишь то, что вы выглядите глупо. Внутри вас ничего не меняется.

Следует понять это желание становиться. Почему вы хотите кем-то стать? Даже если этот кто-то, эта идея, этот идеал – кротость, обычность; даже если это идея стать никем – все-таки, почему вы хотите кем-то стать? Разве вы не можете просто быть тем, кто вы есть? Откуда возникает это стремление? Наблюдайте, анализируйте, диагностируйте это стремление становиться.

Вы не удовлетворены, не довольны, вы относитесь к себе осуждающе. Вы не чувствуете себя такими, какими вам следует быть. Вы несете в своей голове множество «надо», и эти «надо» создают лихорадочное стремление становиться.

Кто обычен? – Тот, кто не озабочен никакими «надо». И такая обычность есть не что иное, как божественность. Обычен только Бог, и тот, кто обычен, становится божественным. Но это происходит не через становление, это случается в результате полного отбрасывания желания становиться.

Ты спрашиваешь меня: «Что происходит с эго в процессе становления более обычным?» Это не процесс. Разве можно стать обычным в результате какого-либо процесса? Стать обычным просто означает, что вы отбросили саму идею о том, чтобы кем-то стать, – включая и идею стать обычным. Вы отбросили сам процесс, вы просто приняли то, чем вы являетесь: это татхата, таковость. Вам стало нравиться то, чем вы являетесь, тот человек, которым вы являетесь. Кем бы вы ни были, вам это нравится, вас это совершенно устраивает.

Вот что такое обычность. Это не процесс, это неожиданное открытие того, что «я гонялся за тенями, и из-за того, что я гонялся за тенями, я страдал. Я упускал настоящее мгновение, здесь-и-сейчас, которое содержит в себе все. И поскольку я гонялся за тенями, я не мог ничего поймать – и отсюда снова, снова и снова возникало разочарование».

Становление означает, что вас интересует будущее, а не настоящее. Для становления нужно будущее, в то время как бытие существует в настоящем. Становление всегда завтра: завтра вы станете обычным, и тогда вы насладитесь блаженством, осознанностью, любовью – но завтра. А завтра никогда не наступает, всегда есть только сегодня.

Будьте подобны деревьям, будьте подобны животным, будьте подобны птицам.

Кто-то спросил Иисуса: «В чем секрет, благодаря которому можно попасть в твое царство Божье?» И Иисус ответил: «Спроси у лилий, у рыб, у цветов. Спроси у них!» В чем секрет цветка лилии? В чем красота бедной лилии? В чем богатство бедной лилии? Ее богатство в том, что она всегда здесь-и-сейчас, она знает лишь настоящее время. Она ничего не знает ни о прошлом, ни о будущем.

Запомните: если вас интересует будущее, вы навсегда останетесь привязанными к прошлому. Почему? Потому что, если вы хотите кем-то стать, откуда вы возьмете знания для становления? Вы будете черпать знания из прошлого, из памяти, из умений, которые вы приобрели, из всех переживаний, через которые вы прошли. Знание будет поступать к вам из прошлого, «ноу-хау» будет поступать из прошлого. Если вас интересует будущее, в таком случае вы будете оставаться наполовину в прошлом, наполовину в будущем – и именно это разделение продолжает делать вас шизофрениками. Если вы только здесь-и-сейчас, то прошлое не нужно.

Постарайтесь это понять. Подумайте сами, только подумайте – одно лишь это мгновение. Если вас интересует только это мгновение, не нужны ни прошлое, ни какие-либо умения, ни память, ни знания. И если вы всегда здесь-и-сейчас, то где становление? Вы есть бытие.

Быть означает быть обычным. Становиться означает быть больным, становиться означает быть нездоровым, становиться означает оставаться сумасшедшим, разделенным, шизофреничным.

Но эго очень хитроумно. Вы гоняетесь за деньгами, и вас постигает разочарование. Тогда однажды вы говорите: «Все это чушь, сплошное разочарование. Я больше не хочу становиться необычным, я уже достаточно пытался. Теперь я попытаюсь стать обычным». Но попытки стать остаются – эго вас обмануло.

Самодовольный лев решил выяснить, почему все прочие животные не такие прекрасные, как он. Сначала он спросил жирафа. Жираф не знал. Затем лев спросил медведя. Медведь тоже не знал ответа. Потом лев спросил гиппопотама и снова ничего не добился.

В конце концов, лев встретил мышку. Он спросил мышку: «Скажи мне, почему ты не такая большая, не такая сильная и не такая красивая, как я?»

Мышка посмотрела на льва и сказала: «Я болела».

Эго очень хитроумно: оно находит объяснения, логические обоснования. Оно не может допустить, чтобы вы увидели истину. Даже мышка говорит: «Я болела». Даже мышка не может принять того, что она обыкновенная мышь. Нет, это невозможно.

Понаблюдайте за тем, как действует эго. Оно всегда появляется с неожиданной стороны. Если вы закроете одну дверь, оно войдет через другую. Если закрыта парадная дверь, оно входит с черного хода.

Человек, который действительно хочет познать истину, будет наблюдать и отслеживать все возможные лазейки эго. А когда вы снова и снова наблюдаете, как действует эго, возникает важное понимание. В какой-то момент вы вдруг начинаете видеть все игры эго. И просто благодаря этому видению становление прекращается.

Становление – это тень эго. Становление – это методология эго. Тогда вам больше не хочется становиться святыми, не хочется становиться обычными, не хочется становиться кроткими, не хочется становиться бедными, никем не хочется становиться. Вам не хочется становиться даже Богом – не найдется никого, кем бы вам хотелось стать.

Становление просто исчезает. И с этим исчезновением вы остаетесь в уединении, в полном, прекрасном уединении, без ума.

Для бытия ум совершенно не нужен, он нужен только для становления. Он предоставляет методы, ноу-хау, технологию – теперь они не нужны, они вам ни к чему. Тогда он умолкает. И в этом безмолвии вы обычны. Но это не является конечным результатом становления. Напротив, это исчезновение становления.

Седьмой вопрос:

Ошо, мы должны быть свободными. Но где заканчивается свобода и начинается эгоизм?

Необходимо понять, что такое свобода. Это очень тонкий, очень деликатный вопрос, и один из самых глубоких, потому что свобода эквивалентна Богу.

Именно поэтому Махавира отрицал существование Бога – он принял существование свободы, и этого было достаточно. Он называл окончательную свободу мокшей. Мокша означает абсолютную свободу, окончательную свободу; в этом случае Бог не нужен. Свобода – это другое название Бога.

Необходимо понять три вещи. Во-первых, существует некий вид свободы, который вам знаком: это «свобода от». Ребенок хочет быть свободным от родителей. Раб хочет быть свободным от хозяина, от господина. Это «свобода от» – это реакция, самоутверждение эго. И я не говорю, что в этом есть что-то плохое, просто вам нужно научиться различать разные оттенки свободы.

Если вы добиваетесь «свободы от», то рано или поздно вы попадете в другую ловушку, потому что это реакция, а не понимание. Именно это происходило в ходе всех революций в прошлом. В тысяча девятьсот семнадцатом году бедные народные массы России восстали против царя, они хотели освободиться от царизма. И они освободились – но только для того, чтобы снова стать рабами, потому что у них не было позитивной идеи свободы. Их идея свободы была негативной. Весь их интерес состоял в том, чтобы освободиться от царя. Они забыли, совершенно забыли, что одно лишь освобождение от царя не поможет – найдется какой-нибудь другой царь.

Как только вы освободитесь от старого царя, на вас набросится новый царь – и новый будет более могущественным, новый создаст гораздо более опасное рабство, потому что он уже знает, что вы можете восстать. Вы восстали против прежнего царя: новому царю придется устроить лучшую, более прочную структуру рабства, чтобы вы больше не смогли восстать. Очевидно, он будет осторожнее.

Именно это произошло в России. Сталин оказался более сильным царем, чем все цари вместе взятые. Он загубил, уничтожил больше людей, чем все цари вместе взятые. Даже Иван Грозный не был настолько ужасен, как Сталин. Сталин – это не настоящее его имя, так его назвал народ. Его так называли в знак признательности, но на самом деле это не комплимент. «Сталин» означает «человек из стали». Да, мы называем «стальными людьми» сильных, мужественных людей. Но, по сути, для него это имя оказалось уничижительным: он оказался человеком без сердца.

По-настоящему сильный человек не бессердечен, потому что без сердца вы становитесь машиной, а не человеком. По-настоящему сильный человек тверд как сталь и мягок как лепесток лотоса. Только тогда он становится настоящим человеком. Но Сталин был лишь сталью, роботом – ни сердца, ни сострадания, ни любви. Он убил миллионы русских людей, он создал величайшее в истории рабство. Даже Адольф Гитлер значительно ему уступал.

Да, у Адольфа Гитлера были концентрационные лагеря, но Сталин превратил в концентрационный лагерь всю страну. Россия – это концентрационный лагерь и ничего больше, вся страна – концентрационный лагерь. За каждым отдельным человеком наблюдают, людей натравливают друг на друга. Даже с собственной женой вы не можете поговорить откровенно, потому что, кто знает, она может донести на вас. Вы не можете поговорить даже со своими детьми, потому что они члены молодежной организации – они могут донести на вас. И их учат, женщин учат, что страна, коммунизм – это единственная ценность, ради которой можно пожертвовать всем остальным. Маленьких детей учат шпионить за своими отцами и матерями, подслушивать, о чем те говорят, и сообщать об этом. Потому что коммунизм – это Бог. Всем остальным можно пожертвовать.

Вся страна превратилась в концентрационный лагерь. Люди стали бояться даже думать, потому что, кто знает, может быть, существует какой-то способ узнавать ваши мысли. Кто знает, может быть, у вас в голове установлен электрод, который передает в коммунистическую партию все, что вы думаете.

Сейчас это возможно – возможно с научной точки зрения – установить у вас в голове электроды. Вы ничего не будете о них знать, потому что внутри вашего черепа чувствительность отсутствует. И если туда что-нибудь поместить, вы никогда об этом не узнаете, не почувствуете, что там что-то есть. Но это устройство может все время сообщать в главное управление обо всем, что вы думаете, о том, какие мысли бродят у вас в голове, – оно будет передавать сигналы. И вполне вероятно, что это будет применяться к людям, живущим в коммунистических странах.

Люди восстали против царя только для того, чтобы попасть в лапы гораздо более опасного царя. Похоже, Россия теперь единственная страна, где революция невозможна – перерублены самые ее корни. Кажется невозможным, чтобы Россия когда-нибудь снова прошла через революцию.

И поэтому когда вы ищете «свободу от»… Например, если вы стремитесь к свободе от общества, от господствующего общества, вы попадетесь в ловушку какого-либо альтернативного общества. Вы превратитесь в хиппи, или в яппи, или еще в кого-нибудь, и вы снова окажетесь в той же самой ловушке. Если господствующее общество не хочет, чтобы вы носили длинные волосы, то в сообществе хиппи от вас потребуют носить длинные волосы. Без длинных волос вы будете выглядеть странно. Люди будут над вами смеяться, они будут считать вас консерватором. Они подумают, что вы глупы, что вы не бунтарь. Таким образом, если вы попытаетесь избавиться от одного рабства, вы неизбежно попадете в другое, поскольку ваш внутренний механизм уже запрограммирован на жизнь в рабстве. Вы можете сменить хозяев, только и всего.

Христианин может стать индусом, индус может стать мусульманином, мусульманин может стать иудеем – это не имеет значения. Вы лишь меняете хозяев, но остаетесь теми же самыми. Раньше вы подчинялись индусскому священнослужителю, теперь подчиняетесь христианскому священнику. Раньше вы подчинялись Корану, теперь подчиняетесь Гите, но подчинение продолжается. Это не подлинная свобода.

«Свобода от» – это не подлинная свобода.

Затем, существует другой вид свободы: «свобода для» – это второй вид свободы, который гораздо лучше первого. Первый вид – негативный. Второй – позитивный: человек хочет быть свободным, чтобы что-то делать. Например, вы хотите освободиться от семьи, потому что влюблены в музыку. На самом деле вы не против семьи. Вы за музыку, а семья создает препятствия, и поэтому вы ее покидаете. Вы не против семьи, не против родителей, но они хотят, чтобы вы стали инженером, а вы хотите стать музыкантом.

И стать музыкантом – это хорошо, даже если вам придется из-за этого страдать. Если вы действительно хотите быть музыкантом, если у вас есть к этому страстное влечение, то быть музыкантом лучше, чем быть успешным инженером, живущим в богатстве, комфорте и безопасности. Вы можете жить в богатстве, комфорте и безопасности, но вы будете мертвецом, если занимаетесь тем, чем вам никогда не хотелось заниматься. Если вы хотите стать музыкантом, или танцором, или поэтом, и это ваше страстное стремление, то сделайте это. Возможно, вы будете нищими, возможно, вы никогда не станете известными, никогда не разбогатеете – потому что общество не слишком нуждается в поэзии.

Общество не слишком нуждается в музыке, оно больше нуждается в оружии для убийства. Ему не нужна поэзия, потому что на войне поэзия бесполезна. Ему нужны атомные бомбы, водородные бомбы, ему нужны солдаты, а не саньясины. Это общество, основанное на ненависти, общество, основой которого является насилие. Это жадное общество, живущее алчностью, амбициями, жаждой власти.

Если вы станете хорошим карьеристом, ваши родители будут счастливы – несмотря на то, что карьерная лестница никуда не ведет. Однажды, когда вы заберетесь на последнюю ступеньку карьерной лестницы и станете президентом страны, вы вдруг поймете, что достигли верхней точки, и, похоже, вся ваша жизнь оказалась пустой тратой времени – потому что эта лестница никуда не ведет. Вы просто висите в небе. Вы никуда не пришли.

Но теперь сказать об этом было бы неразумным… по крайней мере, те люди, которые не дошли до этой ступеньки, думают, что вы достигли. Чтобы сказать: «Я ничего не достиг», требуется огромное мужество.

Именно это сделал Будда, когда отрекся от своего царства. Он сказал: «В этом ничего нет». Именно это сделал Махавира, когда отрекся от своего царства, и то же самое сделал Ибрагим, когда отрекся от своего царства – он сказал: «В этом ничего нет». Но эти люди были по-настоящему храбрыми.

Для других же это выглядит очень глупо: зачем так говорить, если все думают, что вы достигли цели? Пусть иллюзия сохраняется. Какой смысл говорить, что вы преследовали совершенно абсурдную, смехотворную цель, что вся ваша жизнь была прожита глупо? Зачем это говорить, зачем в этом признаваться? Просто молчите. Продолжайте держаться на вершине, оставайтесь там до самой смерти, но никому не выдавайте тайну, потому что тогда раскроется, что вся ваша жизнь была совершенно посредственной, неразумной.

Если вы хотите быть музыкантом или поэтом, будьте музыкантом, будьте поэтом. И это второй вид свободы: по крайней мере, вы будете счастливы тем, что занимаетесь своим, а не чужим делом.

По своему опыту могу сказать, что заниматься своим делом – это величайшая в мире радость, вне зависимости от того, ценится ли это обществом, одобряется ли это обществом, можно ли это продать на рынке как товар. Если это именно то, чего вы страстно, бесконечно желаете, тогда занимайтесь этим – какой бы ни была цена, посвятите себя этому.

Это второй вид свободы – «свобода для». Это позитивный подход, и он лучше, чем первый. Человек первого типа становится политиком. Человек второго типа становится поэтом, живописцем, художником. Первая свобода негативна, вторая свобода позитивна, однако помните, что все это – стороны одного и того же.

Даже первый тип свободы, по крайней мере, претендует на то, что существует некая цель. Даже политик говорит: «Мы боремся за свободу – от такого общества, от такой структуры, от такой политики. Мы боремся за свободу от этого общества лишь для того, чтобы создать другое общество. Мы боремся за некую цель, некую ценность, некую Утопию, некую идеологию». Даже ему приходится ссылаться на это, потому что негативное не может существовать само по себе – о позитивном приходится хотя бы говорить. И поэтому коммунизм рассуждает о бесклассовом обществе, об Утопии, где все будет прекрасно, и на земле настанет рай. Для этого потребуется вечность, но цель должна быть поставлена. А иначе люди не будут бороться за негативную свободу.

Таким образом, негативное подразумевает позитивное, и наоборот – позитивное подразумевает негативное. Если вы хотите стать художником, а ваши родители с этим не соглашаются, и общество считает, что это глупо, то вам приходится с ними бороться. Поэтому «свобода для» некоторым образом связана со «свободой от», они всегда существуют вместе.

Подлинной свободой является третий вид, трансцендентная свобода. Что это такое? Это свобода ни «от», ни «для», а просто свобода, собственно свобода. Это и есть мокша – просто свобода. Не против кого-то – это не реакция, и не для создания будущего – никакой цели нет. Человек просто наслаждается тем, что он такой, какой есть, – просто так, ни для чего – это само по себе цель.

«Свобода от» порождает политиков, реформаторов, слуг общества, коммунистов, социалистов, фашистов. «Свобода для» порождает художников, живописцев, поэтов, танцоров, музыкантов. А просто свобода ради свободы порождает саньясинов, духовных людей, подлинно религиозных людей.

Твой вопрос: «Мы должны быть свободными. Но где заканчивается свобода и начинается эгоизм?» Первые два вида эгоистичны, ориентированы на эго. Первая свобода, «свобода от», очень эгоистична, поскольку ей приходится против чего-то бороться. Она насильственна, ей приходится быть очень эгоистичной. Она должна проявлять неповиновение, она должна разрушать, подрывать сложившийся порядок. Для этого нужно огромное эго. Политик представляет собой не что иное, как чистое эго.

У второй свободы, «свободы для», тоже есть эго, хотя и более тонкое, более деликатное, не такое грубое, как эго политика. У музыканта тоже есть эго, но более тонкое, более мягкое, более обходительное. У поэта тоже есть эго, только оно изысканное, тактичное, не такое ожесточенное, как в первом случае. И та, и другая свобода – это выражение эго.

Только в третьей, чистой свободе – ни «за», ни «против» – нет ни эго, ни эгоизма, потому что третья свобода приходит лишь тогда, когда эго исчезает. Если эго все еще присутствует, то свобода может быть либо первого, либо второго вида. Для третьего вида, в качестве основного условия требуется фана – исчезновение эго. Чтобы достичь третьей свободы, нужно познать эго.

Наблюдайте, как действует эго. Продолжайте наблюдать. Нет нужды бороться ни «за», ни «против», нужно только одно: наблюдать и осознавать, как функционирует эго, как оно устроено. И постепенно, постепенно это осознание приведет к тому, что однажды эго прекратит свое существование. Потому что эго может существовать только в неосознанности. Когда появляются осознание и свет, эго исчезает подобно темноте. И тогда наступает свобода. Свобода, которая не знает эго.

И эта свобода есть любовь, эта свобода есть Бог. Эта свобода – нирвана, эта свобода – истина. В этой свободе вы существуете в Боге, и Бог существует в вас. Тогда через ваше посредство не может произойти ничего неправильного. Тогда ваша жизнь – сама добродетель. Тогда само ваше дыхание – медитация. Вы идете – и это поэзия. Вы молча сидите – и это танец. Тогда вы – благословение для мира. Вы благословенны.

На сегодня достаточно.