Текст книги "Человек из бутылки"

По дороге, время от времени, я смотрела на его отражение в зеркале.

Добрые, уставшие глаза полны грусти, седые волосы обрамляли слегка морщинистое лицо, плечи расправлены, сильные руки уверенно вели авто, в нем чувствовалась былая сила.

Как только двигатель автомобиля умолк, Нина пулей выскочила наружу.

Словно по какой-то немой, не понятной для остального мира команде, она ринулась в собственный бой. Ее противники таились в багажнике – чемоданы и сумки, огромная корзина для пикника, которую Нина заполнила разнообразными бутербродами, холодными закусками, фруктами, термосом с горячим кофе и бутылкой холодного виноградного сока, салфетками и прочим необходимым. Мешок с моими игрушками и ящик из-под прошлогодних яблок, битком забитый книгами. Все это требовало немедленного освобождения из недр багажника.

– Ну, вот, Анна, твой новый дом.

Мне не удалось полюбить его. Сам коттедж со временем стал мне нравится, проблема крылась в чувствах, которые я испытывала, переступая порог. Непонимание, осуждение, критика со стороны Нины и тихая молчаливая любовь Джека.

Письмо из бутылки:

«Я хочу просто ЖИТЬ – встречать и провожать СОЛНЦЕ, пить вино с пряностями…молчать о ГЛАВНОМ…, я хочу просто ЖИТЬ – лето проводить в жарких объятьях МОРЯ, зиму в крепком каменном доме, непременно с книгой в руках…

Я хочу просто ЖИТЬ, жить с явным ощущением СЧАСТЬЯ и с ясным пониманием того, что в любой момент все это может закончиться…

Счастье – это не просто слово. Счастье – это чувство. Чувство полного единение с миром, чувство полного растворения…»

Меня зовут Анна – Мария, мне двадцать шесть лет. Мой рост – 1,75, вес колеблется между 59 и 62 килограммами. Это ужасно раздражает. Я люблю постоянство. Во всём. Такие перепады на моих напольных весах напоминают мне о том, что мир плевал на мою любовь к постоянному, он динамичен, он ежесекундно куда-то стремиться, что-то прибавляет, кого-то удаляет. Мир – настоящая непоседа, он всегда пребывает в движении. Поэтому не особо-то удивляйтесь, если за ночь у вас прибавилось несколько килограммов. Не терзайте зря свою совесть, это вовсе не те четыре куска пиццы, съеденные днём раньше, это всё мир и его капризы.

Я живу в маленькой квартирке, в старой части современного города. Она напоминает мне о доме. Хотя в моём случае это скорее минус, нежели плюс. Зато мне удалось на время усыпить Её. Со время переезда я перестала чувствовать Её давление, оттуда, куда я Её заманила, не слышно звуков голоса, наконец-то у неё появилось время, чтобы думать о всяких глупостях, пока остальные строят свои реальные жизни. Чтобы сохранить видимость её важности я купила внушительный запас чернил и премиленький толстый блокнот. Теперь она шлёт мне письма. Проблема в том, что я их не читаю. Они попадают прямиком в корзину для бумаг. Раз в неделю я сжигаю содержимое. Иногда мои глаза пробегают по строкам. Жуть. Главное не задумываться, иначе всё испортишь, вернёшься на исходную.

Мне было не просто покидать Маяк, отчасти из-за неё. Она любила это место, она его боготворила. Это было место, которое она никогда не покидала прежде. Это её дом. Это мой дом.

Мы жили в деревне, каких много вдоль побережья и все они чем-то похожи. Однако в каждой есть своя, неповторимая история. В таких местах время словно застывает и вернись ты туда через добрую сотню лет, с удивлением обнаружишь, что ничего не изменилось, разве что добавилось несколько новых бусин на хронологическую нить, вроде того, кто с кем обручился, кто приехал из города практиковать стоматологию, кто умер и, кто родился.

Деревня спускалась по холму к берегу, который был изорван морскими волнами в клочья. Она, словно озорная девчонка, сбежавшая с холма и навсегда застывшая в нерешительности у кромки воды. На скалистой верхушке, словно страж стоял старый Маяк. Когда-то давно он служил верным проводником кораблям, блуждающим по морским просторам и жаждущим войти тихую гавань, чтобы перевести дух. Никто из ныне живущих в деревне не видел Маяк в действии. Это был один из тех маяков, на плоской верхушке которого, в далёком прошлом, горела тусклым светом газовая лампа. «Маяк – символ безопасности, он верный поводырь, указывающий заблудшим душам путь домой» – так говорили о нём рыбаки. Массивный, сложенный из неотёсанных серых камней, мозолистыми руками давно умерших, он по сей день гордо возвышается над деревенькой, всем своим видом показывая, что прошлое это всегда важная составляющая нашего настоящего, о чём мне непременно следует забыть. К Маяку вела вымощенная булыжником узкая дорога. К нему можно было добраться либо пешком, либо на велосипеде. Я предпочитала последнее. Или это была Она? Раньше эта разница между нами была едва уловимой.

Издалека Маяк казался грудой камней, но вблизи он поражал своим великолепием. Большая часть сооружения находилась на суше, но была другая, меньшая по размерам половинка, которая составляла немалую угрозу всему строению. Готовая в любой момент сорваться в пропасть, она громоздилась на высокой отвесной скале. Таким образом, Маяк словно парил над морем, вторя чайкам, его нынешним обитателям.

Даже сейчас, по прошествии времени Она вздрагивала при упоминании Маяка. Он стал таким далёким, но от этого не переставал оставаться столь желанным убежищем. Позволь я Ей остаться, это погубило бы мою жизнь. По крайней мере все шло к тому. Ты можешь мечтать сколько угодно, даже предпринимать действия по достижению этой самой мечты, однако жизнь не предоставляет отсрочку, пока ты корпишь ночами над своей страстью, тебе по-прежнему будут присылать счета, которые необходимо оплачивать и миру плевать, что на его пороге стоит будущий гений.

Мне необходимо проявлять осторожность. В отношениях с ней, главное не перегибать палку. Пока ты не переступаешь черту, которую Она начертила, в надежде разделить мир на мой и ее, ты в безопасности. Но стоит оступиться и Она объявляет бой.

Она была голосом, который говорил со мной, пока я молчала. Порой, я слышала довольно странные вещи, они одновременно пугали и безумно нравились мне.

Письмо из бутылки:

«Я смотрела на нее сквозь толстое мутное стекло бутылки. Я видела, как с каждым новым днем, прожитым чужой жизнью, она теряет себя из виду, она забывает кто она, у нее нет времени на подобные глупости, она попала в капкан, капкан, которых в мире целое множество. Разявляя свои ржавые пасти они страдают от голода, они манят нас, истощая аромат сладкой лжи, завлекая нас обещаниями лучшей жизни, которые не собираются выполнять. Все это для того, чтобы ты поверил, чтобы подошел как можно ближе и тогда эти твари, безжалостно впиваются в нашу нежную сочную плоть, бороться бесполезно, в борьбе мы теряем последние силы. Нам всем необходимо избавится от уверенности, что кто-то или что-то способно сделать нас лучше, счастливее. На это способны лишь мы, никаких исключений.

Ковыляя по вытоптанной дорожке, среди зеленого луга, она несла в руках корзину с только что выстиранным Ниной бельем, она то и дело оглядывалась по сторонам, словно потеряла что-то важное, она искала того, кто протянет руку и выдернет ее из этой ловушки».

Вернувшись с очередной поездки, я разбирала свой чемодан. Довольно тягостное занятие, способное вызвать неприятные мысли и навлечь на вас сильную головную боль. Чтобы избежать всех вышеупомянутых неприятностей погромче включите телевизор, едва переступите порог и плесните себе вина, прямо из той бутылки, которую вы надежно спрятали в недрах чемодана, незачем хранить его на потом, наслаждайтесь жизнью прямо сейчас. Так вот, сама поездка оказалась неплохой. Я много гуляла по незнакомому городу, пытаясь раствориться в нем, проникнуться его духом, слиться с вычурными домами, стать теми темными водами, которые плещутся у его порога.

Когда вы отправляетесь в поездку, каких размеров ваш чемодан? Что вы прячете в нем? Вещи. Двадцать пять килограммов хлопка, шерсти, кожи, неопознанной синтетики, драгоценных и полудрагоценных металлов, ограниченное службами авиаперелетов количество миллилитров шампуня, ароматных духов, крема, без которого не обойтись и прочей ерунды. Все это молчаливые представители каждого из нас. В мире существуют люди, способные рассказать обо мне и о вас многое, лишь взглянув на содержимое наших чемоданов.

Вещи захватили нас в плен. Я отчетливо поняла это, когда взглянула на настенные часы. Шел четвертый час борьбы с вещами: распаковать, отсортировать, тут же примерить новичков, по очереди с каждым старым жителем шкафа, переключить песню, помыть голову, чтобы лучше смотреться в огромном зеркале у стены. Снова примерить ту юбку. Загрузить стирку. Сделать макияж с помощью новехонькой косметики. Сфотографироваться, поделиться фотографией с миром.

Вдруг я устала настолько, что безвольно опустилась на выскобленный накануне поездки деревянный пол. Нина могла бы мной гордиться, к двадцати семи годам я научилась таки мыть полы.

Из глубины донесся вопрос, который Она подготовила для меня задолго до этого дня, она носила его в своей голове, как многие из нас носят жвачку в боковом кармашке сумки, чтобы однажды заполнить неприятные часы ожидания: «Вещи служат нам или мы вещам? Кто мы – хозяева или слуги?»

Клянусь, в тот момент, из моих уставших глаз готовы были сорваться слезы, от потребительского переутомления и отчаянья. Я готова была отдать руку на отсечение и прокричать во все горло, не смотря на ранний час, что мы – безвольные тупицы растрачивающие свои жизни на обслуживание миллиона пылящихся вещей и милых вещиц, мы участники вечной гонки, которая неизбежно приводит нас к пропасти вечного неудовлетворения и разочарований.

Всему виной пустота. Время от времени все мы отчетливо чувствуем пустоту. Когда пустота возникает внутри нас мы бежим к мониторам своих сверхтонких и легких ноутбуков, загружаем любимые магазины и часами наполняем корзины. Огромным плюсом таких корзин есть то, что они виртуальны, сколько в них не положи, мы не ощутим тяжести. Она приходит потом, когда грузчики поднимают огромные ящики по узкому лестничному проему и оставляют их за порогом. А следующие несколько дней нас волнует единственный вопрос, куда это пристроить, как замаскировать свою слабость в шикарное решение, да с таким размахом, чтобы все обзавидовались!

Письмо из бутылки:

«Все мы – жалкие потребители. Обслуживающий персонал, для сотен невостребованных вещей, которые отнимают большую долю наших жизней».

Знаешь ли ты, что может убить человека, столкнуть его в пропасть? Он сам. Мы собственноручно роем себе яму, толкаем в пропасть, потуже затягиваем намыленную верёвку вокруг горла. А всё от того, что наступает момент, когда нас воротит от собственной лжи, от собственной слабости, от того, насколько мы ничтожны. Когда я забываю обо всем этом, когда я ныряю в омут повседневности с головой, когда мне начинает казаться, что моя жизнь, моя работа, моя новая семья – это то, что делает меня счастливой, я слышу Ее громкий смех, он служит напоминанием, что ложь, какой бы сладкой она не казалась, вызывает кариес, ожирение и преждевременное увядание.

Не расстраивайтесь, с ней всегда можно договориться.

Тут главное помнить о правилах. Говорить нужно искренне, фразы довольно стандартные. Самая действенная – «ещё не время», вот …., ну и вставляешь что-то, что первым приходит на ум (окончу университет, съеду от родителей, получу стабильную работу, выйду на пенсию). Время – для неё, как сладкая пилюля. С годами, уговорить её становится всё сложнее. Бутылочка с пилюлями «Время» пустеет. Их совсем не осталось. Мне страшно представить, что случится, когда мне нечего будет ей предложить. Ведь за годы вечного ожидания она стала более нетерпеливой, она чувствует, она знает.

День за днём, после пережитых потерь, я терпеливо кормила Её с ложечки, капля за каплей вливала в отощавший организм сладкую ложь, иногда смешивая её с правдой, чтобы Она перестала отличать одну от другой, чтобы она смирилась с тем, что в жизни существуют правила, которые не следует нарушать. Однажды, когда Она была чересчур слаба чтобы спорить я заманила Её в бутылку, наглухо закупорив крышку. Она подчинилась. С тех пор моя жизнь наладилась. Время от времени я, укрывшись от всех, тайком достаю бутылку, чтобы Она насладилась солнечным светом, чтобы лично убедилась, что жизнь принадлежит тем кто следует правилам, а вовсе не исключениям из таковых.

Сначала я тщательно исследовала все эти правила, очень важно со всей серьёзностью подойти к этой ознакомительной части, иначе добра не жди.

Первое – будь как все, не выделяйся, не кричи о своей индивидуальности и исключительности. Просто делай свою работу. Никаких вопросов.

«Для чего я все это делаю? Делает меня это счастливым прямо сейчас?» – вопросы, стоящие за чертой безопасности. Молчите.

Второе – в разговорах с коллегами обязательно упомяните, что Вы желаете во что бы то ни было выйти замуж (жениться), родить добрый десяток детей, у вас острая необходимость варить борщи, печь пироги (кстати подготовьте несколько «проверенных» рецептов заранее, уверенна вопросы последуют), стирать и наводить порядок в доме, навещать новую родню и все в таком духе, подключите воображение…

Третье – вы никогда не были обременены таким понятием как «мечта», никогда не понимали людей, стремящихся к свободе и независимости, рискующих всем, ради собственной «забавы». Обязательно уточните, что за все в этой жизни придется платить, а раз уж ты ничего от нее не взял, то и расплачиваться не придется, сплошная экономия.

Четвертое – в своей жизни Вы делаете все так, как Вам говорили, неважно кто – родители, близкие друзья, сосед с четвертого этажа, так Вы автоматически попадаете в строй тех, кто не несет ответственности за свою жизнь, а это знаете ли повышает Ваши шансы стать любимчиком коллектива.

Пятое – жалуйтесь. Часто и подолгу.

Шестое – время от времени берите больничный – хорошее здоровье, подтянутое тело, естественный румянец вызывают подозрения.

И, пожалуй самое главное – помните – у вас вечно ни на что не хватает времени. Вот было бы его немного больше, этого самого времени, вы бы непременно освоили чужой язык, занялись йогой, готовили полноценные завтраки. А раз времени нет, то и браться не стоит.

Выслушивая чужие жалобы, принимая щедрую порцию недовольства, критики и ругательств вежливо кивайте, проявляйте сочувствие, жалейте, «входите в положение» – так вы идеально впишитесь в нормальную жизнь. Примечание: побочными эффектами такого поведения являются плохое пищеварение и в результате – отвратительное самочувствие, каково топливо такова и работа, помните организм всего лишь механизм. Хотя и непростой.

После бокала ароматного белого вина, привезенного с осенней ярмарки, все перечисленные правила показались мне выполнимыми. Я бы порадовалась за себя, но даже под воздействием янтарного, сладкого, словно мед, напитка я ясно помнила, что существует еще Она.

Один день в месяц я позволяю ей жить по своим правилам, я достаю пыльную бутылку протираю тыльной стороной ладони, чтобы она взглянула на мир, чтобы примерила на себя его рваные одежды, чтобы почувствовала запахи, каждый раз немного приоткрываю пробку, чтобы дух серы проник в её убежище, чтобы освежил её душу вечного романтика, слепого мечтателя, способного на многое ради ее осуществления.

Письмо из бутылки:

«Кто ты без всего этого?

Кто ты без кучи хлама, пылящегося в переполненных пыльных шкафах? Кто ты без гламурной страницы в Instagram?

Кто ты без условных друзей, звонящих накануне вечера пятницы, чтобы провести выходные в одном из клубов большого города?

Кто ты без накрашенных согласно последнему писку моды ресниц, ногтей и всего прочего? Кто ты без вещей, которые все мы якобы “must have”?

Кто ты без чужих авторитетных мнений, падающих на наши бедные глупые головы из огромных дорогущих телевизоров последней модели, взятых в кредит?

Кто ты без своего умершего прошлого и призрачного будущего?

Если у нас отобрать все, чем мы владеем или все, что владеет нами – кто мы, без всего этого?»

Жарким июльским утром, мне пришлось стать свидетелем одной истории, я расскажу вам, это слишком тяжелый груз для моих хрупких плеч.

Солнце лениво поднималось из своего убежища, разгоняя утреннюю дымку…, море безумствовало, морю снились ужасные сны…, оно выплескивало их обрывки на пустынный берег, чтобы мы растоптали их в прах.

На морском берегу мы острее чувствуем жажду…

жажду ЖИЗНИ…

Берег был почти пустынным. Несколько туристов, предпочитающих лучшие места у воды. Несколько местных жителей гуляли с собаками, чтобы те могли порезвиться, пока требовательные отдыхающие сонно помешивают растворимый кофе и жалуются. Что-то, а причины жаловаться у них всегда в запасе.

Хозяйки питомцев обсуждали ежедневные хлопоты, как вдруг кто-то, кто очевидно не сумел, по непонятным причинам, выплеснуть в мир свою порцию жалоб за завтраком, придав голосу возмутительности, попросил убрать из воды собак, это видите ли полнейшее безобразие, где это слыхано, чтобы собаки купались рядом с людьми. Людьми. Это слово словно вихрь закружилось в моей голове. Кем мы себя возомнили? Кто и когда позволил нам думать, что мы чем-то лучше других обитателей Земли, будь то червь, рыхлящий почву или собака, бегающая по берегу моря? Все наше превосходство сводится к тому, что ни червь ни собака ни любое другое животное не могут как следует дать нам отпор. Их сила, данная природой, уступает жесточайшим изобретениям человечества. Мы трусливые эгоистичные ничтожества, которые наглым образом присвоили мир целиком.

Тут Она была абсолютно согласна, через считанные минуты я получила тому подтверждение – записку, которую она оставила в моей пляжной сумке, пока я, не обращая внимание на всеобщее возмущение, резвилась в соленых водах вместе с собаками.

Письмо из бутылки:

« …почему все мы – люди – в одночасье решили, что весь МИР, целиком и полностью принадлежит исключительно нам…как нам в голову пришла мысль, что мы единственные полноправные хозяева на этой планете???

Мы всего лишь часть мира…незначительная часть.

Часть, которая его разрушает…»

Я старалась не думать о ней. С ней покончено. Навсегда. Теперь я стану другой, совсем обычной, незаурядной личностью. Особенной я уже была. Мне это не по вкусу. Я не гурман, в частности теперь. С этого дня я буду жевать пресную, безвкусную еду, которую жизнь будет подавать мне на своём потрепанном подносе. Стану одной из миллионов, буду проживать дарованное мне время.

К чёрту все мои способности, кто, кроме меня и моих давно сгнивших где-то под завалами горной породы родителей, считал, что у меня есть способности? Никто. Есть ещё Кэтрин, моя единственная подруга, но это другое. У неё на счёт меня свои, весьма меркантильные интересы.

Нина давно говорила, что мне пора браться за ум. Возможно, я не такая уж особенная. Возможно, особенных вообще не существует, просто некоторые из нас, не желая выполнять установленные правила, выдумывают себе этот статус «особенности», «индивидуальности» в качестве оправдания. Но с меня довольно, теперь никаких оправданий, я перееду в город, устроюсь на работу в фирму. Секретарь из меня будет то, что надо. Писать я люблю. А теперь даже не придётся ничего выдумывать. Сиди себе тихонечко, пиши под диктовку. Главное не думай. Ну разве не удача. Буду ходить в офис пять дней в неделю. Это во многом решит проблему, куда девать своё время. Остаётся суббота и воскресенье. Так как я не замужем, мне необходимо больше гулять на свежем воздухе, это, знаете ли, очень полезно для здорового цвета лица. Кроме того, пока я буду улучшать свой цвет лица, возможно мне повезёт, и я вместе с этим улучшу своё семейное положение. Стану порядочной женой. Заведу семью, самую обычную.

Необходимо записать напоминание. Прямо сейчас, пока я настроена столь решительно.

Она поспешно достала из сумки, набитой всевозможными бесполезными вещами свой ярко-красный блокнот, спустя несколько минут всё же выудила пластмассовую синюю ручку. Потянув зубами защитный колпачок, с трудом раздобыла среди бесконечных записей, схем, смешных зарисовок и знаков восклицания несколько сантиметров чистого листа. Послеобеденное солнце ярким светом ослепляло глаза, она сидела, деловито запрокинув ногу на ногу и поспешно, чтобы успевать за своими мыслями писала. Она писала себе напоминание, её мысли чёрными чернилами яростно впивались в бумагу.

«Перед тем, как сказать ему «да», и одеть на безымянный палец драгоценный, ну или в крайнем случае, полудрагоценный камень, убедись, что это самая заурядная семья. Они не катаются по скалистым горным склонам, не разбивают палатки в девственных тропических лесах, у них отсутствуют ярко выраженные и тем более чётко поставленные жизненные цели, они не говорят о возможностях, не питают тебя фразочками типа, у тебя всё получится, верь в свои мечты, действуй здесь и сейчас и тому подобной чепухой. Они обрывают все твои смелые порывы на полуслове, у них всегда в запасе есть история, почему именно это у тебя не получится и почему из этого ничего не выгорит. С ними можно посмотреть передачи, а по вечерам в пятницу мелодрамы. Они всегда знают, как жить правильно и подскажут тебе ещё до того, как ты об этом попросишь. Их вообще не волнуют твои просьбы, они всегда знают лучше, просто доверься и меньше думай».

Я отлично впишусь в их круг. Буду прилагать максимум усилий, чтобы всем нравится и завоёвывать их расположение, я растворюсь в них, словно соль в морской воде. Мы будем замечательной семьёй.

Она громко захлопнула исписанный блокнот, дело сделано, пора выпить кофе. К тому же она обещала Кэтрин, своей единственной не вымышленной подруге, что зайдёт к ней ближе к обеду.

С недавних пор такая неопределённость типа «ближе к обеду» её страшно раздражала. Теперь, будучи организованной молодой леди, она вдруг полюбила точность. Нужно будет сказать Кэтрин, что с сегодняшнего дня все встречи сугубо в рамках её наручных часов. Интересно, как она отреагирует на произошедшие перемены.

Кэтрин держала цветочный магазинчик в старой части города. Только не подумайте, что Кэт была без ума от всех этих цветочков, росточков, керамических горшков, сложных букетов, говорящих на языке любви. Нет, дело обстояло гораздо интереснее. С Кэт по-другому быть не могло. Она ненавидела цветы. Нет, они, конечно радовали её глаз, когда она на них просто смотрела или получала в качестве комплимента, но что касается посадки, укладки дренажа, чередования сезонных систем полива и составления букетов, это оборачивалось сплошным кошмаром.

Цветочный магазинчик «Париж» занимал весь первый этаж старинного трёхэтажного дома, построенного предками Кэтрин из массивного серого камня, привезённого в город с побережья.

Весь первый этаж занимала цветочная лавка. Огромная, во всю стену стеклянная витрина, вытертая вывеска, висящая под окнами второго этажа. Вообще-то она больше похожа на кусок дерева, грубый и необработанный, на котором наспех начертали первое, что в голову пришло, довольно большими и корявыми буквами, чтобы бросалось в глаза.

«ПАРИЖ». С этим гламурным названием связана одна забавная история из детства. Случилось это жарким летним днём. Я сидела в тени Маяка, читала довольно скучную книгу, но другого выбора у меня не было. Было воскресенье, и местная библиотека не работала. В подтверждение тому я своими глазами могла наблюдать, как мисс Генриетта, тридцатилетняя незамужняя библиотекарша, присланная сюда городскими властями, чтобы жители деревеньки не прослыли невеждами, неуверенно топчется у кромки воды, пытаясь получить от присутствующих на пляже, одобрительный жест, который позволит ей закончить начатое. Но все присутствующие по-прежнему оставались равнодушными к подобного рода нерешительности и бесхребетности, они эгоистично занимались своими делами и им не было никакого дела, пойдёт Генриетта дальше или так и останется топтаться на месте.

Я подумывала о том, чтобы отложить своё чтение и с полного разбега, подобно выпущенной торпеде, о которой только что прочла, плюхнуться в воду, продемонстрировав вверх невоспитанности. Потому что воспитанным девочкам полагается входить в воду медленно, грациозно, изображая неподдельное восхищение от такого плавного погружения. А заодно своим примером вдохновить бедную Генриетту. Или напугать до смерти. Даже не знаю, что помогло бы ей больше.

Я отложила книгу. Не отрывая взгляда от воды, я сняла с себя ситцевое платье в горох и проверила надёжно ли закреплены части купального костюма. Убедившись, что всё в полной боевой готовности я побежала. По мере приближения к воде я заметила, что ко мне присоединилась ещё одна девочка, так что в воду, с громкими воплями восторга влетело сразу две торпеды, намочив обречённую мисс Книжную Зануду с ног до головы, не оставив ей ни единого шанса пойти на попятную.

Вынырнув из воды, я уставилась на свою внезапную компаньонку, она проделала тоже самое.

– Ты быстро бегаешь. Я Кэтрин. Приехала из города на каникулы. Погостить. К Питерсонам.

– Не быстрее тебя. Меня зовут Анна. Этой весной я переехала сюда жить.

– К смотрителю Маяка?

– Угу. Я его внучка.

Мы медленно, пиная волны и поглядывая друг на друга выходили на берег.

– Я слышала, что ты странная девочка. Жуть как люблю странных.

Я улыбнулась Кэтрин в ответ. Мне нечего было ответить. Я была не странной, просто оставалась собой.

– Завтра я отправляюсь в Париж, нужно отвезти партию цветов. Хочешь со мной? Только придётся рано встать. Мы выезжаем на рассвете.

– В Париж?

– Ну, да. Тебе понравится. Место жуткое, но зато там не скучно. А на обед будут пирожные. С ванильным кремом. Вечером мы вернёмся обратно.

– Хорошо, думаю я смогу поехать.

Поездка заняла двадцать минут. Я даже думать не смела, что Париж так близко. Машина, изрыгая чёрные клубы дыма резво остановилась у потрясающего трёхэтажного здания.

– Приехали, – пролепетала Кэтрин, – «Париж» – она указала на вывеску. Потом посмотрела на меня и громко расхохоталась. Я последовала её примеру.

С тех пор «Париж» совсем не изменился. В этом месте по-прежнему витает дух любви, смешиваясь с тонкими цветочными ароматами, терпкими нотами сырой земли, грубым резким запахом керамики.

Прабабка Кэтрин знала толк в названиях, ведь как ни крути, как лодку назовёшь, так она и поплывёт. А тут целый цветочный магазин.

Вот только представьте, Вы сидите на открытой террасе кафе, со своими подругами и уплетаете свежие сплетни за обе щеки. Тут к Вам подходит курьер и протягивает шикарный букет цветов, произнося при этом фразу, которая звучит как волшебное заклинанье, она буквально открывает перед Вами все двери: «Вам цветы, из Парижа». Ну, разве есть у современной молоденькой девушки время на то, чтобы объяснять ошеломлённым подругам, что это всего лишь название магазина, а не то, что они подумали. Да пусть себе думают на здоровье, это полезно для их непрерывного развития.

Мужчинам в этом случае повезло не меньше. Дымя дорогущей сигарой, которую Вы тихонечко стащили у отца накануне, на вопрос, где вы купили такой потрясающий букет для своей очередной пассии, равнодушным тоном отвечаете: «Я всегда заказываю цветы исключительно в Париже». Всё, сегодня Вы «царь горы».

Кстати, если сейчас вы в поисках названия для своего бизнеса, то оно должно быть громким. Таким, чтобы прям уши закладывало. Как цветочная лавка «Париж».

Чего тут только не было – у входа в большущих плетеных корзинах громоздились сезонные цветущие растения. По одному только взгляду на внешнее убранство лавки можно смело определять время года. Цветы никогда не ошибаются, они не спешат обогнать время, они всегда распускаются вовремя.

Я задержалась ненадолго. Нельзя просто пройти мимо. Прямо у моих ног всеми цветами радуги радовали взор гиацинты, истощая еле уловимый аромат весны. Рядом с ними, жёлтые, словно цыплята – нарциссы восхищали своей красотой. Трудно не быть эгоистом, когда явно осознаешь, насколько ты красив и неповторим.

Нежные крокусы, склонили свои бледные лепестки, словно в безмолвной, абсолютной покорности.

Ирисы манили, мне хотелось дотронутся до нежной, бархатистой поверхности темно-фиолетовых, почти черных лепестков.

Над самым входом висели забавные горшочки с всевозможными видами плюща. Эти зелёные лианы тянулись по состарившимся каменным стенам, обвивали деревянную раму входной двери. Над дверью, в опасной близости к головам всех входящих и выходящих посетителей, если только ваш рост не меньше, чем 175 см висел кованный фонарь. Своеобразная рамка для света. Вот уж эти люди, ни за что не успокоятся, пока не придумают рамки, за которые ни в коем случае нельзя выходить, даже свету. Он словно сошёл с страниц Диккенса и его «Лавки Древностей». Его сделал местный кузнец несколько столетий назад, когда освещенная площадка перед домом или «собственным предприятием» являлась показателем процветания.

Внутри разнообразные зелёные жители отвоёвывают себе пространство – деревянные кадки с огромными зелёными пальмами, многоярусные, выкрашенные в белый цвет полки с выстроенными в ряд, словно по боевой команде, кактусами разных форм и размеров, заморские красавицы орхидеи, парящие в воздухе, милые корзинки с лавандой, цинковые ведёрки с домашними розами. На окнах в глиняных неуклюжих горшках красовалась герань. Как-то помощница Кэтрин, совсем молоденькая девочка, хотела обновить цветы на окнах, так сказать сменить декорации. Так Кэтрин взбунтовалась. «Герань, цветущая на этих окнах, что-то вроде света маяка для тонущих в мутных и однообразных буднях прохожих. Это не просто цветы, это – жизненный ориентир, то, что необходимо держать на виду, чтобы в моменты, когда ты тонешь, цепляться за него взглядом и грести что есть сил. Это символ нерушимости. Да эти горшки с геранью водрузила сюда ещё моя прабабка. Так что пусть там и остаются».

Третий этаж Кэт сдавала в аренду. Это приносило стабильный доход. Так что, если у вас есть пустующее помещение, доставшаяся по наследству квартира, подумайте над тем, как извлечь из этого неиссякаемый поток единиц и нулей, приходящих на ваш банковский счёт в начале каждого месяца, не смотря на то, ударили вы палец об палец или нет.

Второй этаж Кэт превратила в комфортабельную городскую квартиру. Единственным растением в квартире Кэт было кофе. Нежно-зелёные побеги с листочками словно политыми воском тянулись что есть сил к свету. Кэтрин нравилось растение Кофе исключительно благодаря названию. Насколько мне известно, единственной любовью Кэтрин, пробуждающей в ней страсть был кофе. Свежемолотый. Сваренный по особому семейному рецепту в латунной, довольно вместительной турке с крепкой, потёртой деревянной ручкой. Турка, как и вышеупомянутый магазинчик цветов попала в руки Кэтрин по наследству, вот только радовала её куда больше.