Текст книги "За два столетия до конца"

– Никак, – прозвучал безжизненный ответ.

Император понял, что произошло что-то очень плохое.

– А ну призови, – приказал он Эрдену. – Немедленно!

Пришлось подчиниться. Эрхион открыл переход, откуда через мгновение шагнула высокая фигура Повелителя.

Увидев его, Кора поднялась и тут же присела в глубоком реверансе.

По этикету Империи любое не представленное лично существо обязано было преклониться перед стоящим Императором: женщины в реверансе, мужчины, становясь на колено. Исключением были массовые общественные мероприятия типа Новогоднего Императорского Бала. Поэтому Его Величество по возможности старался проводить аудиенции в сидячем положении, чтобы посетители-мужчины ограничивались поклоном, а не вытирали коленями пол.

– Леди Кора Грайв, – представил Эрден Императору свою новую знакомую.

– Встаньте, леди, – произнес обрадованный Вилеорн, подал ей руку и коснулся губами ладони. – Рад с Вами познакомиться, леди Грайв.

Поданная Императором рука означала, что дама может обходиться в его присутствии обычным реверансом. Поцелуй руки – что отныне она освобождается от каких-либо церемоний в присутствии Повелителя.

Вилеорн понимал, что визит леди Грайв в дом его друга не случаен, и очень надеялся, что она в скором времени породнится с Эрхионом. Однако выражение лица Эрдена вносило в эту надежду некоторые сомнения.

– Выкладывай, – обратился к нему Император.

Тот одними глазами указал в сторону кровати Мили.

Вилеорн обернулся и стремительно шагнул к лежащей в бессознательном состоянии девушке.

– Боги, Эрх, что случилось? – он осторожно коснулся чуть теплой руки Мили.

– Она выпила парафарм, – тихо произнес Эрден.

И спустя мгновение добавил:

– Оскаронский парафарм.

Император обернулся назад, его глаза прищурились, и, все еще до конца не веря, он спросил:

– Что? Оскаронский парафарм?

– Да, – обреченно выдохнул Эрден.

– Но… Да как же ты мог это допустить?

– Я не успел остановить ее. Пытался, но не успел.

Вилеорн опять посмотрел в бледное лицо Мили, на секунду задумался, а потом спросил:

– А почему Милея его пила, Эрх? Кого же она так сильно безответно любила, что захотела от своих чувств избавиться таким жутким способом?

Вот это был самый жестокий вопрос для несчастного демона. Он понурил голову и еле слышно произнес:

– Меня.

Его Величество замер на месте, потом медленно повернулся к Эрдену и остановился на нем застывшим взглядом. Его ладони сжались в кулаки.

– Что? Да я тебя… – выдохнул он. – Да я сейчас тебя собственноручно придушу, сволочь поганая! Что же ты натворил!!?

Вилеорн сорвался на крик.

– Да знаю я! – заорал в ответ Эрден и рубанул рукой по столу. – Я все знаю! Я виноват! Кругом. Не добивай меня хоть ты!

– Исправляй. Не знаю как, но исправляй, – жестко бросил Вилеорн своему другу.

Он подошел к Коре, находящейся под глубоким впечатлением от услышанного диалога, и обнял ее.

– Леди Грайв, прошу Вас, не переживайте. Клянусь Вам головой этого… лорда Эрдена, что он все исправит. Вот увидите, – Вилеорн отстранился от нее, тепло улыбнулся и исчез.

Конечно, Ви не стал рассказывать Эрху о Ледяном болоте и обо всем, что с ним произошло за последние сутки. Это было бы слишком жестоко: сказать, что нашел диаду тому, кто ее только что потерял.

А еще он был страшно зол на Эрха. Невообразимо. И красной линией через все это шла мысль о том, как просто все утратить. Вот так по-глупому. В один миг.

***

Лири уже собиралась спать, когда кто-то позвонил в дверь. Это был господин Вивиер. Он был чем-то очень расстроен и взволнован одновременно.

Когда уже одетая в халат Лириана открыла ему, демон стремительно шагнул в комнату, схватил ее в объятия и прижал к себе.

– Что-то случилось, господин Вивиер? – испуганно спросила девушка у своего визитера.

– Да. У моего лучшего друга беда. Он… В общем, ладно. Извини, пожалуйста, что я тебя потревожил. Спокойной ночи, Лири.

Вилеорн поцеловал ладонь ничего не понимающей Лириане и исчез.

***

Ви договорился с Лири, что с утра они навестят Вишку.

Обычно по средам Его Величество председательствовал на расширенном заседании Имперского совета, но в этот раз он поручил провести его премьер-министру лорду Чатмеру и в половине девятого был у дверей своего бывшего тайного убежища.

Лириана уже встала, собралась и ждала своего сопровождающего, чтобы навестить виверна.

Появившийся точно по расписанию Вилеорн предложил ей сначала позавтракать, а потом уже отправляться в Центр Исследований МТЭ Аномалий на Шестом Триале.

Накануне их визита у Императора возникла проблема с посещением ЦИМА. Нет, естественно, он мог заявиться туда в любое время дня и ночи, и его никто не посмел бы остановить. Но он был под личиной, поэтому нужен был пропуск на новое имя. Помог неоценимый Каранг. При помощи Императором же выписанного ордера, он оформил карту электронного доступа в ЦИМА для господина Вивиера.

Теперь задача состояла в том, чтобы не нарваться в Центре на эмтэгра выше десятого уровня, который с легкостью рассмотрит под измененной внешностью Повелителя. Император не боялся быть узнанным, просто, если есть возможность не давать пищу для размышлений относительно его и сопровождаемой им персоны – лучше так и делать. Поэтому он попросил Каранга «расчистить» ему завтра с утра путь от входа до кабины, где держали Вишку, и обратно.

Виверн был еще очень слаб после погружения в Ледяное болото, но тем не менее Лири он узнал, что отчетливо показали мыслескоп и аурограф, подключенные учеными к ящеру.

Лири просидела рядом со своим питомцем полчаса, затем пришел эмтэгр, который вкратце рассказал в каком состоянии находится ящер, и когда он придет в себя окончательно.

«Два-три дня» – так сказал эмтэгр, следящий за Вишкой.

Из ЦИМА Вилеорн и Лири направились на прогулку над столицей.

Взяв напрокат флаер в ближайшем бюро, под неусыпным надзором Каранга и его ребят, они приступили к осмотру Шестого Триала с высоты.

Император рассказывал о достопримечательностях шестой планеты потрясенной и прилипшей к окну девушке, удивляясь про себя тому, как это он еще не забыл, как водить флаер.

Каранг в это время тихо сходил с ума. Его Величество предупредил его заранее, что, если услышит от него хоть слово жалобы в свой адрес, дисквалифицирует на неделю.

Сомневаться в словах Повелителя Карангу не было оснований – случаи «дисквалификации» в его практике уже случались, поэтому шарну приходилось стоически терпеть сумасбродные, на его взгляд, выходки влюбленного демона. Сейчас, как никогда ранее, он не мог оставить Императора без своего надзора.

После четырех часов полета, несмотря на стенающую и умоляюще складывающую руки в просьбе продолжить их экскурсию Лири, Вилеорн настоял на обеде.

Он пообещал, что как только они перекусят – тут же отправятся дальше.

Молодцы Каранга нашли подходящее уютное кафе без признаков наличия эмтэгров высших уровней, и Вилеорн уверенно посадил флаер рядом с его входом.

– Лири, ты говорила, что у тебя есть дядя. И ты летела к нему.

В дальнем углу почти безлюдного кафе сидели Император и его спутница и доедали десерт.

– Да. Его зовут Кириам Лорк. Он работает доктором в больнице. В Стратсе. Я больше ничего не знаю. Дядя к нам часто приезжал в гости, когда я была маленькой. А потом его бабушка почему-то выгнала. Но он мне все равно поздравления и подарки каждый год слал на день рождения.

«Лор, найди мне информацию на мэтра Кириама Лорка. Работает врачом в Стратсе. Скинь на визер»

Через минуту коммуникатор Вилеорна звякнул, доставив досье доктора.

Император посмотрел его только вечером, когда проводил восторженную и ошеломленную после всех увиденных красот Лири домой и вернулся во дворец.

«Врач-травматолог. Работает с тяжелейшими пациентами. Смертность на операциях 4%»

Ничего себе! Вилеорн не долго размышлял над тем, как поступить с дядей Лири.

Тем же вечером ему представили отчет о составе взятого на пробы ила. Сказать, что он произвел на Вилеорна впечатление – ничего не сказать. Уровень отрицательной эмтэнергии серебристой субстанции просто зашкаливал.

Недолго думая, Император распорядился перебросить на Саленский континент Крейта дополнительные подразделения УВБМ для патрулирования и контроля обстановки.

А ученым и эмтэграм ЦИМА приказал продолжить изыскания и немедленно докладывать о результатах.

***

Эрден провел всю ночь у кровати Милеи. Около половины третьего, когда действие снотворного закончилось, она очнулась на краткий миг и впала в забытье. Мили бредила, металась по кровати, иногда выгибалась как от невыносимой судороги. Демон не мог ничего с этим поделать – ее нельзя перегружать успокоительным. Это может в дальнейшем очень сильно повлиять на восстановление эмоционального фона. Кору он отправил спать в полвторого ночи. Бедная женщина так измоталась и испереживалась, глядя на внучку, что ей самой скоро бы понадобилось успокоительное.

К шести утра Мили стало немного лучше. Она лежала, тяжело дыша и уставившись в потолок невидящими глазами. Пришло время дать ей лекарство, чистящее эндокринную систему от вредных химических препаратов, на которых был замешан оскаронский парафарм. И опять бред и стенания, к которым добавился холодный пот и судороги. И так еще несколько часов. Потом Мили уснула. Глубоко и спокойно. Кризис миновал. Теперь настала очередь самого сложного – начнут возвращаться чувства.

Несмотря на то, что его пациентке стало лучше, Эрден не торопился покидать свой пост и идти отдыхать. Лавинообразные события последнего дня, внезапно обрушившиеся на его жизнь, все равно не дали бы ему уснуть.

Демон встал и подошел к окну. В наступивших предрассветных сумерках проступали гладкие стволы высоченных хвойных деревьев.

Дом Эрдена находился в лесу умеренных широт Первого Триала. В самом центре устроенной им самим пятикилометровой защищенной от телепортационной активности зоне. Исключением была домашняя порткабина, которой пользовались слуги.

Как правило, каждое лето демон сидел в своем доме безвылазно, изредка встречаясь с Вилеорном по делам или просто так. Других гостей у него не было. Ну да, разве что еще Лор Каранг, и то только с Императором.

А теперь вот у него гостья. И какая – его диада! Просто немыслимо! А самое невероятное – это то, что она тоже его любила.

Любила…

«Как тебе вообще могла прийти в голову идея с парафармом, Мили? Неужели посоветовали? Знать бы кто! И выдержала ли ты рецептуру? Не заменяла ли ингредиенты аналогами?»

Эрден отвернулся от окна и хмуро взглянул на бледную девушку.

«Стоп! А дневник? Все ответы там»

Демон решительно шагнул к чемодану Милеи. Тетрадь должна быть в ее вещах.

Эрден понимал, что его поступок весьма предосудителен. Но он хотел знать, что проводимое им лечение верное, и кого он придушит собственными руками, когда его закончит. Дневник нашелся.

Боги, лучше бы он никогда в жизни не брал эту вещь в руки! Через три часа чтения на его висках и на лбу появилось множество ярко-красных борозд, оставленных когтями. Демон и сам не замечал, как чертил эти знаки отчаяния своими впившимися в голову пальцами.

Слепец! Как можно было не понимать, что не просто так он считал именно Милею прекраснейшей в мире женщиной и исподволь восторгался ее красотой, целых полгода даже не допуская мысли о том, что она может быть для него гораздо большим, чем просто студентка. Самых элементарных вещей не мог сам себе объяснить. Видимо просто выжил из ума на старости лет.

Но этот дневник… Эрден знал, что еще миллионы раз пожалеет, что решил прочитать его.

Такие яркие и такие чистые чувства горели внутри этой удивительной девушки. И только он виноват, что их больше нет.

Милее действительно не претило то, что он являлся демоном-одиночкой. Она не искала выгоды для своей любви. Сначала она, так же, как и он, боялась признаться сама себе. Потом злилась на «глупую идиотку Милею». Потом, когда поняла, что пройти мимо этого чувства или стереть его не получится, начала просто страдать.

Иногда сквозь стенания ее души проскальзывал юмор. И дневник сообщал грустно улыбнувшемуся Эрдену о «беспросветной бесперспективщине культивирования светлых чувств к темной личности» или «сожалении по поводу отсутствия точки пересечения падающей туфли с кое-чьей головой».

А иногда она переходила на эпистолярный жанр, и демон читал предназначенные ему лично послания, изложенные в той легкой и искренней манере влюбленного, который точно знает, что его письмо никогда не дойдет до адресата.

Начинались они все одинаково, словами: «Я к Вам пишу – чего же боле?» И Милея рассказывала ему о своей любви, тоске, бессоннице, о счастье и несчастье от того, что приходится ежедневно его лицезреть. Радовалась и огорчалась одновременно, что он не снится ей по ночам. И заканчивала свои письма в том же стиле, лишь слегка изменив слова великого поэта: «Но Вы к моей несчастной доле ни капли жалости» и многоточие.

Эрдену хотелось выть. Он все это потерял. А еще прекрасно понимал, что обещание, данное Коре, не более, чем бравада. У него даже примерных предположений не было, как полностью устранить последствия оскаронского парафарма.

Ответ на свой вопрос «кто посоветовал?» он нашел – никто. Просто Милея дошла до той самой точки перелома сознания, когда разумное существо понимает, что больше так жить нельзя и начинает искать выход из ситуации. Любой выход. Милея нашла свой выход в ИППСе. И успешно им воспользовалась.

Иногда демон отрывался от своего чтения и погружался взглядом в умиротворенное лицо своей любимой. Сколько же она пережила за все это время. И как держалась! Ни словом, ни взглядом, ни эмоцией не показала своих чувств.

Да даже если бы показала, то он, как последний болван, их бы не заметил. Вернее, не захотел бы замечать. А когда до него, наконец, дошло, кем она для него является, у Мили уже были совсем другие эмоции в его адрес, несмотря на то, что чувства ее оставались прежними.

Эрден чутким демонским слухом определил, что Кора вышла из своей комнаты и через гардеробную направляется к ним. Он быстро закрыл дневник, сунул за пояс и закрыл рубашкой. Его чтение оборвалось на дате 25 февраля.

От двери послышался едва слышный стук. Эрден поднялся и посмотрел на часы – половина десятого. Открыл.

Лицо леди Грайв вытянулось, когда она посмотрела на стоящего перед ней мужчину.

– Боги, Эрхион, что с Вами? – сдавленным шепотом произнесла она.

Демон провел ладонью по виску и посмотрел на красную полосу на ней.

– Я… Все нормально. Кора, я хотел бы привести себя в порядок. Иначе, боюсь, что если Милея меня увидит, то первым чувством, вернувшимся к ней, станет страх.

Кора была с ним абсолютно согласна. Демон выглядел жутко: отросшая щетина, всклокоченные волосы, перепачканные на висках в крови, осунувшееся бледное лицо с темными кругами под глазами и следами от когтей.

– Если что – сразу же вызывайте меня, – Эрден протянул ей ментал. – Умеете пользоваться?

Кора кивнула, и он прочел в ее взгляде жалость.

Жалость. Демон даже не мог достоверно вспомнить, испытывал ли к нему кто-либо раньше, кроме родителей в детстве, это чувство. И он был очень благодарен Коре за это.

Эрден вернулся в свою спальню, принял душ, переоделся и помазал раны быстрозаживляющей мазью. Он лег на кровать, открыл дневник и продолжил свою добровольную экзекуцию.

Так вот почему тогда его переход открылся в горах. Это Мили захотела там очутиться, думая, что ей померещилось то, что он пришел к общежитию. Насколько же сильна была его привязка к ней уже тогда. А это были лишь первые минуты осознания обретения диады. И как же, все-таки, стойко он сопротивлялся собственной природе и своим чувствам. Карбид вольфрама мраков!

Эрден почти закончил читать, когда пришел вызов на ментал от Коры:

– Эрхион, – тихонько позвала женщина. – Вы не спите?

– Нет. Что-то случилось?

– Мили очнулась. И ей плохо.

Ему потребовалось мгновение.

– Вы в состоянии понять, что я не собираюсь ни есть Вашу еду, ни пить Ваши лекарства! – голос Милеи в отличие от вчерашнего дня приобрел интонационную окраску.

Первыми вернувшимися к ней чувствами оказались обида и гнев. Причем одновременно и в полном объеме.

Сейчас она забилась в угол комнаты и топала ногами. И ни Кора, ни Эрхион не могли извлечь ее оттуда уже в течение получаса. Никакие уговоры не помогали.

– Мили, – увещевала ее бабушка, – я очень прошу тебя. Послушай, тебе обязательно сейчас нужно поесть. У организма должны быть силы на борьбу с недугом.

– Боги, какое великодушие. Само милосердие, – бушевала Милея. – У меня нет никакого недуга.

– Милея, пожалуйста, дай… – начал Эрден.

– Я по будням не подаю, – огрызнулась высоким, срывающимся на визг голосом Мили. – Оставьте меня в покое и верните домой, милорд Эрден. Уверяю Вас, даже в этом моем неполноценном состоянии Вы мне неприятны. Да что там! Я не намерена скрывать правды – омерзительны!

Эрден понял, что все его уговоры тщетны и посмотрел на Кору, заручаясь ее согласием на применение силы.

– Будем кормить? – задал он вопрос старшей леди Грайв.

– Да, – решительно ответила она, понимая, о чем ее спрашивают.

После этих слов Мили кулем свалилась в руки демона.

Все, что она могла, это злобно таращить на него глаза и беззвучно открывать рот. Остальные двигательные функции организма были напрочь купированы ментальным воздействием эмтэгра.

Лорд ректор уселся на стул рядом с ее кроватью, удобно устроил безвольное тело Милеи на коленях, примостив ее голову на изгиб локтя.

– Ну-ка, и кто тут у нас? Аааа… это избалованная родителями девочка Милея, на добровольной основе доведшая себя до эмоционального сумасшествия. Так ты будешь есть суп?

Мили сделала «страшные» глаза и изо всех сил сжала губы.

– Понятно. Будем перевоспитывать.

«Следующим чувством, которое ко мне вернется, будет ненависть. Это бесспорно» – подумала Милея, глядя в глаза своего мучителя.

– Вижу. Вижу огонь отмщения, который меня обязательно настигнет. Заранее согласен. Но потом.

Эрден набрал в ложку бульона, поднес ко рту своей жертвы, а потом попросту поставил энергетическую заслонку перед ее носом, перекрывая доступ воздуха. Милея выпучила глаза, секунд десять держалась и открыла рот.

– Умница, – похвалил ее демон после того, как влил полную ложку. – Мили, мне теперь каждый раз устраивать перед твоим носом локальный вакуум, или все же обойдемся без крайних мер? Я ведь все равно тебя накормлю, и ты прекрасно это знаешь. Открывай рот.

Милея послушалась.

Эрден всовывал в Мили ложку за ложкой и продолжал свою наставническую речь:

– Теперь, дитя мое, будем слушаться меня и беспрекословно подчиняться. Если я сказал «пить лекарство» – значит ты будешь его пить. Спать – спать, есть – есть. Все! Миндальничать я с тобой не буду. Никто не придет и тебя не спасет. Я получил от твоих родителей право на полную свободу действий в отношении тебя. У меня индульгенция с открытой датой. Да! Вон твоя бабушка не даст соврать. Так что отныне ты живешь по моим правилам. Надеюсь, ты все поняла.

Несмотря на урезанный донельзя эмоциональный диапазон, Милея понимала, что аналогичного удара по чувству собственного достоинства ранее ей не доводилось испытывать. Если Болкан и придумывал какое-нибудь издевательство над ней, то она прекрасно знала, что отомстит с лихвой. А сейчас она лежала и ощущала один лишь гнев, так кстати вернувшийся к ней.

Когда демон влил Милее последнюю ложку, Кора забрала у него тарелку и улыбаясь вышла, чтобы передать ее кому-нибудь из слуг.

Демон похвалил свою пациентку и поинтересовался:

– Ну что? Давай теперь поспим?

Мили почувствовала, что сознание ее поплыло и поняла, что сейчас отключится прямо на руках лорда Эрдена. И она ничего не может ему противопоставить.

Демон смотрел на заснувшую в его руках Мили и чувствовал, как внутри него вспыхнула искра желания. Это было такое новое и необычное чувство. Оно жаркими волнами накатывало на его непривычный к подобным эмоциям организм, все больше и больше подчиняя его себе. Эрден понял, что если он пустит этот процесс на самотек и не будет его контролировать, то ему грозит скорая трансформация в свой истинный облик. Нет, этого допускать нельзя. Но и просто так отпустить сейчас это чудо со своих рук он тоже не может.

Вот оно – его сокровище. Его единственная. Сколько раз он мечтал дотронуться до ее мягких белых кудряшек, маленького вздернутого носика и бледно-коралловых губ. Демон он, в конце концов, или нет?

Несколько секунд Эрден страстно впитывал в себя поцелуем вкус Милеиных губ, чутко слушая, не раздадутся ли шаги Коры, и держа в узде крылатого демона внутри себя. Превозмогая сопротивление чувств, требующих не прерываться, все же отстранился и отнес ее в кровать. Подключил капельницу к иголке, торчащей в вене Мили, и сел рядом. Через час ее нужно будет отключить, а через два подсоединить другую.

Вскоре появилась и леди Грайв.

– Вы выглядите очень усталым, Эрхион. Вам нужен отдых.

– Ничего, все в порядке. Спасибо, Кора. Я как раз собирался отдохнуть. Мили спит, и я посижу тут рядом.

– Идите прилягте. Я сама послежу за капельницами. В конце концов, подумайте о том, что можете отключиться в самый неподходящий момент.

В конце концов, женщина уговорила Эрдена отдохнуть несколько часов. Демон согласился. Но не потому, что хотел спать, а потому что хотел дочитать дневник.

Эрхион отправился в свою комнату.

***

Прошло шесть дней с тех пор, как Мили появилась в доме милорда Эрдена. Постепенно все возвращалось. Некоторые чувства, в основном положительные, приходили постепенно и, после прохождения точки кульминации, так же постепенно затухали. Мили успокаивалась и осознавала, что еще одна эмоциональная дыра внутри нее исчезла.

В редкие минуты затишья в ее распоротой по швам душе, она пыталась беспристрастно проанализировать свое решение относительно оскаронского парафарма. Правильно ли она поступила, затеяв всю эту историю, и стоило ли оно того?

И с каждый разом все больше убеждалась, что да – она все сделала верно.

Мили теперь была уверена, что в ноябре без особого труда предстанет перед отборочной комиссией в УВБМ. Вид лорда Эрдена больше не внушал ей никакого душевного трепета или дискомфорта, и она, к своей великой радости, которая, к счастью, уже вернулась, была абсолютно равнодушна к его персоне. Собственно, как и должно студентке по отношению к своему преподавателю.

Естественно, все произошедшее останется неприятным воспоминанием в ее биографии, да и лорду Эрдену не вернуть его время, потраченное на нее, но Мили, в конце концов, не навязывалась к нему в пациентки. Это был его личный выбор. Максимум что она может сделать – извиниться перед ним и предложить посильную компенсацию. И, в случае чего, она даже готова была обратиться к отцу за помощью, если милорд Эрден согласится на предложенную ею денежную выплату. Она твердо решила обсудить этот вопрос с лордом ректором, хотя, внутренне была убеждена, что он вряд ли согласится.

В общем, она не ошиблась в выборе, и плюсов от парафарма было гораздо больше, чем минусов.

Самым неприятным являлся, конечно же, процесс восстановления негативных чувств. Здесь было все гораздо тяжелее, чем с положительными. Они накатывали внезапно и со всей полнотой.

Именно так сейчас к ней пришел страх. Именно так чуть раньше возвращались тоска и злость.

Мили забилась в угол кровати и, зажмурив глаза, тихо завывала от ужаса. Разум внутри нее говорил, что это все не настоящее, что ее страх искусственный, что никаких объективных причин для этого нет, но подавить внезапно нахлынувшее чувство была не в силах.

Кора держала внучку за руки и пыталась успокоить, но Мили ее не слышала.

– Эрхион, – позвала Кора Эрдена через ментал, прижав на мгновение мочку уха, когда поняла, что не справится сама.

Лорд Эрден в тот же миг материализовался рядом с кроватью Милеи и схватил ее на руки. Он был босиком, в одних пижамных брюках. Видно, что только из душа. Демон даже не вытерся, и вода струйками стекала с его волос по шее, спине и груди.

Крепко прижимая к себе девушку, он поймал взглядом ее глаза. Прошло чуть менее минуты, и она начала постепенно успокаиваться. Эрден не воздействовал на нее своей энергетикой, просто из его глаз лились волны спокойствия, тепла и любви. Он мысленно говорил ей в глаза, что она для него – смысл существования, его счастье, его свет. Нет, не внушал. Просто говорил.

Перепуганная Кора, измотанная за эти несколько дней, прижала руки к груди и тихо сглатывала слезы.

– Мили, лучше? – спустя несколько минут спросил Эрден.

Та кивнула.

– Ну вот и хорошо.

Он отнес ее на кровать.

***

Мэтр Кириам Лорк устал после этой смены так, как, наверное, никогда в жизни. Двух гномов-туристов, которые, как и все туристы, хотели знать больше и, как и следовало ожидать, застряли в заброшенных катакомбах под столицей, завалило землей. Привезли их буквально в расплющенном состоянии. Пришлось восстанавливать данный им матерью-природой объемный вид вместо приобретенного практически плоского.

«Еще ровно минуту посижу и пойду. Да… – убеждал сам себя обессилевший доктор. – Встану и пойду. Надо домой».

На сон у него осталось часа четыре. Завтра он собирался с утра отправиться переходом в Доркетсон, а оттуда уже лететь на флаере в Зарею. В Зарее будет искать транспорт, как обычно раньше делал, чтобы довезли до Комарищ. А там пешком или наймет кого-нибудь на лошадях или гравицикле. И на этот раз он заберет Лириану. Пристукнет эту старую грымзу, но девочка больше там жить не будет. Это он решил твердо. Он одинок: ни семьи, ни детей. А так хоть племянница будет рядом – единственное светлое пятно в его жизни. Ей нужно учиться. У нее завтра как раз день рождения – вот и будет подарок.

Ну все. Еще полминуты и надо вставать.

В дверь его кабинета, который больше напоминал каморку, кто-то уверенно постучал.

– Войдите, – отозвался Кириам.

«Боги, только бы не экстренный. Не выдержу же…»

В кабинет вошел шарн. Весь какой-то крупный, накачанный и подтянутый.

«Военный» – решил Кириам.

– Мэтр Кириам Лорк? – было заметно, что шарн задал вопрос только для проформы. Создавалось впечатление, что вошедший мужчина знает не только то, как его зовут, но и полную биографию Кириамовых предков до восьмого колена.

– Да, это я. Чем могу быть полезен?

Кириам видел: военный понимает, что сейчас он может быть полезен только ничем. Тем не менее тот достал из папки лист бумаги и протянул Лорку.

– Уволить с занимаемой должности, – глаза побежали по строчкам, – в связи с переводом на другую работу? Смею ли я поинтересоваться, что за работа?

«Все-таки решился Краулс пристроить зятя на мое место. Даже интересно, что он на меня сфабриковал» – пронеслось в голове у доктора.

Невозмутимый шарн протянул ему следующую бумагу. Это был приказ о зачислении с 14 числа текущего месяца мэтра Кириама Лорка в штат Триальского императорского клинического комплекса на должность врача-травматолога с окладом согласно штатному расписанию. Основанием было его заявление. Как только глаза Кириама добрались до слова «заявление», в его руках оказалась вышеуказанная бумага.

– Прошу Вас подписать и поставить дату, – прозвучало в его ушах.

– Это что? Розыгрыш? Потоковцы затеяли новые онлайн развлечения?

Шарн шагнул к верификатору документов, который стоял на заваленном бумагами столе врача и преподнес приказ о зачислении Лорка в штат. Аппарат мелодично звякнул и замигал зеленым. Затем достал свое удостоверение сотрудника министерства внутренних дел Империи. Он продемонстрировал его ничего не понимающему доктору, где тот успел прочесть только имя «Дисмер» и звание «капитан», а потом прогнал через верификатор. С тем же зеленым результатом, что и приказ.

– Подписывайте, доктор. Завтра утром мы отправляемся на Триал. Соберите самое необходимое. Остальные вещи заберете позже.

– Послушайте, капитан. Чтобы это ни значило, но у меня есть одно очень важное дело на этой планете. Я не могу уехать пока его не сделаю.

– Оно касается вашей племянницы госпожи Лирианы Лорк? – произнес шарн.

– Да.

«И почему я не удивлен?» – подумалось Кириаму.

– Об этом можете не беспокоиться. Завтра ровно в девять будьте готовы, – капитан коротко кивнул и вышел.

«Этого не может быть, потому что быть такого не может» – решил Лорк относительно своего нового назначения.

Что за ересь? Он знал, что такое Триальский императорский клинический комплекс. В нем лечился двор Императора, и в его штат не брали с улицы. Нет, теоретически, наверное, туда попасть можно было, но только предварительно закончив Имперскую медакадемию, простажировавшись в самом ТИККе лет пять почти бесплатно и потом лет тридцать где-нибудь проработать. Там же – на Триале. А верификатор – ерунда. Пока он оперировал, машинку могли заменить на бутафорскую.

Лорк даже немного расслабился. Это развлеченцы из ИППСа. Как пить дать! Некоторые течения в Информационной подпространственной потоковой сети были как раз заточены на то, чтобы устраивать имперцам развлекательные шоу при помощи многочисленных наивных экземпляров. Коллеги недавно показывали ему очередной шутейный шедевр из потока. Ладно. Псевдокапитан сказал в девять. Так, а билет в порткабину у него на десять тридцать. Лорк надеялся, что за полчаса иппсовские юмористы успеют поглумиться над ним вдоволь, поснимать с чемоданом со всех ракурсов и взять интервью на предмет того, как он планирует строить свою блестящую карьеру в ТИККе. Ему не жалко. А чемодан все равно надо собирать.

Лорк взглянул на часы. Боги! А ведь минутку только собирался посидеть. Ну капитан… или кто ты там?

Следующим утром Кириам встал в восемь. За сборами время пролетело незаметно. И он аж вздрогнул, когда в дверь позвонили.

«Вот Мрак! Ладно, иду».

С тяжким вздохом Кириам поднял чемодан и поплелся к двери. На пороге стоял все тот же шарн. Но он был один.

– Доброе утро, – произнес шарн, шагая вплотную к доктору и беря его за плечо. В другой руке капитана блеснул переходный кристалл.

Лорк очутился вдруг в просторной приемной. Обставлена она была как комната во дворце – шикарно. Шикарно было все: стулья, стоящие вдоль стены, сами стены, обитые гобеленом, шторы на окнах, стол секретаря. Сама секретарь тоже была шикарной. И вид из широких светлых окон был такой, что…

«Это Триал, – понял ошеломленный Кириам. – Первый Триал. Да и Мрак с ним, что розыгрыш. Зато я на Триале побывал. Эх, жаль билет в порткабину пропадет. Придется поздравлять Лири завтра. Зато будет, что рассказать!».

– Мэтр Лорк! – встала навстречу ему сияющая секретарша. – Лорд Шарган ожидает. Проходите, пожалуйста.

Лорд Густав Шарган сидел в своем кабинете, как на иголках, и ждал нового сотрудника. Боги! Вчера он имел разговор с самим Его Величеством. С самим! Лично!