Текст книги "Военное искусство. Опыт величайшего полководца"

3. После сражения у Тальяменто ему не следовало отступать по ущельям Чивидале и Изонцо на Тарвис, поскольку там уже находился Массена. Такое отступление влекло потерю всех войск, брошенных в этом неправильном направлении, и погубило его армию.

4. После переправы через Изонцо крепость Градиска не могла более защищаться. Батальоны, введенные в эту крепость, приносились, следовательно, в жертву напрасно. Они не замедлили марша французской армии ни на одну минуту.

5. Так как эрцгерцог в апреле очень нуждался в выигрыше трех или четырех дней, чтобы дать время Керпену и Спорку присоединиться к себе, когда он был уже в Мурау, в одном переходе от Шейфлинга, ему следовало воспользоваться для выигрыша времени средством, какое предлагал ему французский главнокомандующий, – переговорами о мире. Он должен был ответить искренним своим согласием, обещанием употребить для этого свое влияние и предложением перемирия, чтобы отправиться в Вену для личного доклада императору. Перемирие было бы заключено. Но он дал ответ двусмысленный, холодный, спустя 24 часа он опомнился и предложил перемирие. Но было уже поздно. Цель эрцгерцога была слишком ясна.

IX

Девятое замечание

1. Не нарушало ли движение в Германию по двум операционным линиям – из Тироля и через Понтеба – принципа, что армия должна иметь только одну операционную линию? Соединение обоих армейских корпусов в Каринтии, так далеко от исходной точки, – не противоречило ли оно принципу, что никогда не следует сосредоточивать свои колонны перед противником и вблизи от него? Не было ли лучше оставить 7000 или 8000 человек перед Триентом для его обороны и сосредоточить на Пьяве на 10 000 или на 12 000 человек больше? Этот план позволил избежать перенесения войны в Тироль, – местность трудную для военных действий, – избежать действия факторов, неблагоприятных для соединения, и с самого начала операции сосредоточить все наличные силы.

Ни тот, ни другой из указанных выше принципов не были нарушены. Если бы Жуберу на Авичио было оставлено только 8000 человек, он был бы атакован и корпус Давидовича прибыл бы к Вероне раньше, чем французская армия достигла бы Виллаха. Для того чтобы Жубер мог удержаться на Авичио, ему нужно было по меньшей мере 14 000 человек. Могло показаться, что лучше было не отбирать у него ничего и, воспользовавшись тем превосходством сил, какое это обеспечило бы ему над армией Давидовича, дать последнему бой, ослабить и оттеснить его за Бреннер. Тироль – трудный театр войны, но он гибелен для побежденного. Французские войска приобрели большое превосходство над германскими войсками.

В Германию вступили не по двум операционным линиям, поскольку Пустерталь лежит по эту сторону главного хребта Альп, и как только Жубер миновал Линц, операционной линией его стала та, которая шла на Виллах и Понтеба. Соединение обоих корпусов было произведено не перед противником, потому что, когда Жубер покинул Бриксен, чтобы двинуться вправо на Шпиталь через Пустерталь или по долине Дравы, главные силы армии прибыли в Клагенфурт и патрули их доходили до Линца. Эрцгерцогу, следовательно, нельзя было придумать какого-либо маневра, чтобы помешать этому соединению. Жубер до сражения у Тальяменто оставался в оборонительном положении. После этого сражения он атаковал, разбил и уничтожил большую часть корпуса Давидовича и оттеснил его за Бреннер. Это не связывалось с какими-либо неудобствами, потому что, будучи разбит, Жубер попросту отступал бы с позиции на позицию до самой Италии. Когда он узнал, что армия перешла через Юлийские Альпы и Драву, он начал свой марш на соединение с ней через Пустерталь, что также не вызывало неудобств. Эта операция, выполненная в три приема, также была в согласии со всеми правилами. Она должна была иметь и в действительности имела за собой все преимущества.

2. Спрашивали, почему дивизия Серюрье и главная квартира не поддержали дивизию Гюйо, направившись с поля сражения у Тальяменто на Чивидале и Капоретто; утверждали, что одной дивизии Бернадотта было достаточно для следования за левым флангом армии противника на Пальманова и Герц.

От Чивидале до Тарвиса, проходя через Капоретто, дорога представляет собой дефиле. Дивизии Гиё, насчитывавшей 8000 бойцов и состоявшей из очень хороших войск, было более чем достаточно для оттеснения корпуса Баялича к Капоретто. Но так как направление, которое дал эрцгерцог этому корпусу, было неправильное и повело бы к его гибели, если бы Баялич по прибытии в Капоретто упорствовал в движении на Тарвис, то предполагали, что эрцгерцог одумался и послал ему в Капоретто приказание спуститься к Градиска, чтобы возвратиться в Карниолу. Это побудило Наполеона направиться на Пальманова и Градиска с дивизиями Серюрье и Бернадотта. Из Герца он выслал дивизию Бернадотта в Карниолу, вслед за левым флангом эрцгерцога Карла, а с дивизией Серюрье двинулся на Капоретто. Если бы корпус Баялича вместо того, чтобы подняться вверх по Изонцо, спустился бы вниз, ища спасения через Герц, он был бы атакован в голову, а одновременно Гюйо теснил бы его арьергард: этот корпус был бы в результате взят в плен. Если бы, наоборот, не стесняясь положением Массена, занимавшим Тарвис, Баялич двинулся туда, – что и произошло на самом деле, – то дивизия Серюрье оказалась бы во второй линии позади Гюйо. Таким образом, Наполеон предусмотрел все возможности.

3. Дивизия Бернадотта двинулась на Лайбах, потому что нужно было подчинить себе Карниолу, захватить Триест и идрийские рудники, изгнать из Карниолы и оттеснить за Драву левый фланг эрцгерцога Карла. Как только эти цели были достигнуты, дивизия Бернадотта двинулась влево на соединение с армией. Французский главнокомандующий хорошо сделал, что не направил ее, – как это сделали бы многие генералы, – через Цилли и Грац на Земмеринг, потому что тогда эта дивизия не была бы в состоянии поддержать армию во всех боях, какие произошли или могли произойти в Юденбурге, в Бруке и т. д. Движение дивизии Бернадотта на Грац, даже если бы оно не вызвало неудобств и принесло некоторые выгоды, нарушило бы правила. Движение же, которое осуществила дивизия, было согласно с принципами сосредоточения, являющимися истинными принципами войны.

4. Наполеон решился заключить Леобенский договор и остановиться на Земмеринге потому, что, как мы видели, Директория уведомила его в своем письме, что он не должен рассчитывать на совместные действия с рейнскими армиями. Если бы вместо этого правительство сообщило ему, что такие совместные действия будут иметь место хотя бы только в июне, он выждал бы время и не заключил мира, потому что положение его было хорошее. У него в Каринтии находилось под рукой около 60 000 человек, а на Адидже имелись резервы, более чем достаточные для подавления венецианских мятежей и сдерживания тирольских ополчений. Поэтому он стремился вступить в Вену.

5. Приказ, данный Жуберу после сражения у Тальяменто, – вступить в Тироль и двинуться к Виллаху в Каринтии через Пустерталь, был сообщен Лаллеману, французскому посланнику при Венецианской республике, чтобы предупредить волнения, которых опасались. Как только олигархи узнали бы, что Тироль эвакуирован, они сочли бы, что французы разбиты, и прибегли бы к неправильным мерам. У Лаллемана было по этому вопросу совещание со старейшинами, посланными к нему сенатом. Он показал им копию инструкций, данных Жуберу. Это произвело некоторое впечатление, но сообщение запоздало: сенат тайно принял решение уже за 36 часов до этого, уверенный в разгроме корпуса Жубера. Эта задержка на 36 часов была главной причиной гибели Венецианской республики. Вот от чего зависит судьба государств!

6. Иностранные военные, плохо осведомленные о фактах, осуждали Наполеона за то, что он оставил дивизии Виктора и Кильмэна в Комарке и в Романье для наблюдения за армией папы и за Неаполем, что, по их словам, было бесцельно, ибо с этими государствами был восстановлен мир.

Генерал Кильмэн командовал войсками на Адидже; его главная квартира находилась в Вероне, когда мятеж в этом городе и прибытие генерала Фиоравенти вынудили его приказать комендантам фортов запереть ворота. Он покинул Адидже и отступил, чтобы избежать окружения, на Минчио с 6000–7000 человек кавалерии, артиллерии и пехоты, желая защитить Брешиа и сохранить свои коммуникации с Мантуей и Пескиерой. В дивизии генерала Виктора было 8000 человек, из которых 3000 миланцев под начальством генерала Лагоца. Она имела приказ двинуться на Адидже для образования обсервационного корпуса и для того, чтобы сдерживать венецианцев. Виктор выслал вперед генерала Лагоца и замедлил свой марш с французской бригадой на 15 дней либо потому, что действительно не осознал необходимости ускорить свое движение, либо потому, что ему было необходимо это время для выполнения статей Толентинского договора, либо по какой-либо другой причине. Факт тот, что эти 15 дней запоздания явились единственной причиной веронской резни. Может быть, Пезаро и его партия были бы более осмотрительны, если бы увидели дивизию этого генерала расположенной на Адидже, как должно было быть. Это было бы счастьем для сената и спасло бы его от гибели. Папа распустил свою армию. Она была на мирном положении и не причиняла более никакого беспокойства. Болонских войск было больше чем достаточно для занятия Романьи и сдерживания всех недоброжелателей на правом берегу По. Никогда, следовательно, не было мысли оставлять хотя бы одного человека на Рубиконе для службы наблюдения. Впрочем, о датах не спорят. Мир в Толентино был заключен 19 февраля 1797 г., сражение у Тальяменто произошло 16 марта. Леобенские предварительные условия мира были подписаны 18 апреля.

Заметки на книгу генерала Жомини «Разбор крупных военных операций»

1. Сражение у Монтенотте. – II. Сражение у Лоди. – III. Сражение у Кастильоне. – IV. Сражение у Бассано. – V. Сражение у Арколе. – VI. Сражение у Риволи. – VII. Германская кампания 1797 г.

I

1. Австрийская армия в апреле 1796 г. имела 42 батальона и 44 эскадрона. Некоторые из этих батальонов насчитывали по 1500 человек. Пьемонтская армия, включая артиллерию и кавалерию, состояла из 30 000 человек. Дивизия неаполитанской кавалерии имела 2000 человек. Обе эти объединенные армии состояли из 80 000 бойцов с 200 орудий. Во французской армии имелось 28 000 пехотинцев, 3000 человек кавалерии и 30 орудий на конной тяге – всего 31 000 человек.

2. Полубригады Итальянской армии приняли номера, которые они носили до 1815 г., только с июня 1796 г.: до этого времени они носили старые номера, ныне забытые.

3. В сражении у Монтенотте генерал Аржанто, командовавший у Болье центром, имел 18000 человек, из коих 5000 пьемонтцев.

4. В сражении при Миллезимо у австрийцев было 21 000 человек. У Дего они потеряли 10 000 человек, из которых 8000 пленными, 30 пушек и 15 знамен. Начальник штаба армии, обнародовав количество пленных, забыл про 2000 человек, уже эвакуированных в Ниццу, поскольку список их не был вручен офицеру, занимавшемуся этим учетом.

5. В воззвании главнокомандующего к армии, выпущенном в Кераско, имеется опечатка: вместо 1500 нужно читать 15 000 пленных.

6. Кавалерия провела зиму на берегах Роны, но она была в самом жалком состоянии и двигалась в хвосте колонн. Однако она приносила большую пользу, преследуя противника по ущельям, после того как он бывал разбит, и именно ей мы были обязаны громадным количеством пленных, взятых в начале кампании. Но в ту пору она не могла драться против австрийской кавалерии. Только на Минчио она в первый раз успешно проявила себя, маневрировала на равнине, производила удачные атаки и соревновалась с пехотой.

II

1. Вместо переправы через По в Пьяченце не следовало ли Итальянской армии переправиться через реку в Кремоне? Во время своего марша из Тортоны в Пьяченцу, спускаясь вниз по правому берегу По, она подставляла на протяжении 18 лье фланг противнику, занимавшему позицию на левом берегу По и снабженному понтонным парком. Продолжение марша еще на 7 лье создало бы ряд неудобств. Да и какая была бы в этом цель? Пьяченца лежит на правом берегу и предоставила бы все средства большого города для облегчения наводки мостов. Кремона на противоположном берегу оставалась бы во власти противника до тех пор, пока не совершилась бы переправа. Сверх того, Пьяченца является тем пунктом на По, который наиболее близок к Милану; Кремона находится значительно дальше от него и отделена Аддой.

Прибытие Бонапарта в Итальянскую армию. Художник О. Раффе

Если бы Болье занял правый берег Адды и навел мост напротив Пьяченцы, французская армия оказалась бы отрезанной на обоих берегах. В подобных маршах следует стараться не подставлять фланг противнику, а когда это невозможно, следует делать переходы наиболее короткими и совершать их быстро.

2. Будь во французской армии понтонный парк, она прибыла бы к Милану раньше австрийской армии. Но она потеряла 60 часов на сбор судов и сооружение моста через По. Это дало время неприятельскому главнокомандующему переправиться через Адду.

3. Корпус Колли, направившийся к мосту у Кассано, отстал. Наполеон надеялся отрезать его от Минчио. Это и заставило его ускорить и форсировать переправу через мост у Лоди. На самом же деле в тот момент, когда он форсировал мост, Колли переправился у Кассано и смог отступить, никем не тревожимый. Имей армия понтонный парк, она переправилась бы через Адду в самый день боя у Фомбио – с наступлением ночи. Наполеон лично подходил на расстояние ружейного выстрела к Пиццигетоне. Он приказал пройти и вниз и вверх по реке для сбора судов, и если бы он мог достать восемь или десять, то переправился бы в течение той же ночи и оседлал бы Адду.

4. Болье в ночь, последовавшую за боем у Фомбио, совсем не пытался захватить врасплох Кодоньо. Он не знал еще, что произошло после полудня, и все еще считал себя хозяином Фомбио; он просто расположился в Казаль-Пустерленго, чтобы там провести ночь. Один из его кавалерийских полков, пожелавший расположиться в Кодоньо, наткнулся на биваки дивизии Лагарпа, был встречен сильным ружейным огнем и поспешно отошел назад. Генерал Лагарп выехал со своей стоянки с несколькими офицерами штаба для сбора в ближайших загородных домах сведений о силах только что показавшейся части. В час пополуночи, возвращаясь в свою главную квартиру по другой дороге, а не по той, по которой он выехал из лагеря, он был встречен беглым огнем и пал, пронзенный пулями своих собственных солдат, любивших его и потрясенных своей ошибкой.

5. Генерал Колли, командовавший пьемонтцами, был офицером австрийской армии, поэтому он и не бросал службы у сардинского короля после Керасского перемирия.

6. Дивизия Ожеро на самом деле переправилась через Минчио по мосту у Боргетто. Демонстрации около Пескиеры были ложной атакой, имевшей целью отвлечь внимание Липтая, в то время как Ожеро маневрировал, чтобы отрезать его от дороги на Верону.

7. В форту Урбано имелось не 200 папских солдат, а 800. Этот факт сам по себе маловажный; мы его приводим только из уважения к истине.

Мы не знаем, кто сказал, что армии не следовало останавливаться на Адидже, что ей нужно было перейти за Юлийские Альпы и двинуться на Вену; но это совершенный абсурд.

После сражения у Лоди Наполеоном было получено постановление Директории, предписывавшее двинуться на Рим и Неаполь с 20 000 человек и оставить свою армию Келлерману, который прибудет для руководства блокадой Мантуи. Наполеон сделал энергичное представление, в котором указал на пороки этого проекта, и подал в отставку, не желая быть орудием гибели своей армии. Правительство взяло назад свое постановление; оно увлеклось непреодолимым для революционеров стремлением видеть французский флаг развевающимся на Капитолии и желанием наказать Неаполитанский двор за его многочисленные вины.

Отношение Наполеона к сардинскому королю было продиктовано политикой, но эта уступчивость плохо понималась в то время. Не без труда Наполеону удалось внушить сознание важности поддержания спокойствия в Пьемонте, разъяснить, что революционные вспышки, восстания, брожение в народе всегда производят беспорядок, а в тылах армии нужен, наоборот, покой и безопасность.

III

1. Слишком большое значение придается сообщениям придворного военного совета. Потерпев поражение, он пытался исказить положение дел. В эту пору у Вурмзера было не меньше 100 000 человек, в том числе 15 000 человек в Мантуе. Французская армия насчитывала 40 000 человек, из них 10 000 человек были заняты блокадой Мантуи, 30 000 человек составляли обсервационную армию, которая должна была сдерживать деблокадную армию больше чем в 80 000 человек. С 29 июля по 8 августа Вурмзер потерял 40 000 человек, 70 пушек, много зарядных ящиков и повозок, 15 знамен. Он сменил гарнизон Мантуи, усилил его на 5000 человек и ушел обратно в Тироль меньше чем с 40 000 человек.

Генерал Келлерман на поле битвы при Катр-Бра 16 июня 1815 г. Художник В. Юан, 1913 г.

2. 31 июля Ожеро вновь переправился через Минчио у Боргетто лишь с одной своей дивизией. Серюрье снял осаду Мантуи, собрал свою дивизию и двинулся на Маркария. В ночь с 31 июля на 1 августа Наполеон направился на Брешиа с дивизией Ожеро, следовавшей по проселочным дорогам, по местности, поросшей вереском. Массена не оставался в Понте-Сан-Марко, а шел параллельно по шоссе из Понте-Сан-Марко в Брешиа. Соре остался на позиции на высотах между Лонато и Сало. Генерал Пижон, командовавший арьергардом Массена на этом марше, занял позицию на нижнем Минчио с 1500 человек, обстреливая противоположный берег. Арьергард Ожеро, под командой бригадного генерала Валетта, занял позицию по правому берегу Минчио, на уровне Боргетто, и вел перестрелку с другим берегом. 2 августа на рассвете дивизии Массена и Ожеро сделали полоборота направо, прогнав предварительно Кваждановича из Брешиа и со всей равнины, Массена двинулся на Понте-Сан-Марко и застал там свой арьергард, сделавшийся вследствие этого поворота авангардом, уже отошедшим к Лонато. Этот арьергард без всяких оснований дал оттеснить себя в течение дня. Таково было положение вещей накануне сражения у Лонато.

Сапер 46-го полка Императорской гвардии. Рисунок из «Манускрипта Отто», 1807 г.

3. В этом сражении у австрийцев было 30 000 человек. В Кастильоне у них имелось 18 000 человек. Части Липтая образовали авангард. Поэтому генералу Ожеро и пришлось напрячь всю мощь своей превосходной дивизии, подкрепленной резервной кавалерией, чтобы выйти победителем, овладеть Кастильоне и разбить противника. 12 000 человек противника противостояли генералу Массена; они взяли сначала Лонато и разбили авангард генерала Пижона, но их боевой порядок прорвали в центре, а затем оттеснили их и прогнали с поля сражения. 5 августа произошло сражение у Кастильоне. Генерал Фиорелла, командовавший дивизией генерала Серюрье, смог продвинуться на тылы Вурмзера только с 4000 человек. В этой дивизии имелось 3000 слабосильных, изнуренных болотной лихорадкой, которых невозможно было вести с собой, и их пришлось оставить в Маркарии вместе с саперами, рабочими, зарядными ящиками и повозками, принадлежащими к осадному парку. У Вурмзера оставалось еще около 30 000 человек и очень хорошая кавалерия; наша в ту пору ей еще уступала. Во французской армии имелось 22–23 тысячи человек, но это были те же самые войска, которые дрались у Короны, Лонато и участвовали в сражении 3 августа. Довольно много офицеров было убито, многие вышли из строя. В этом бою сделали таким образом все, что только можно было сделать.

4. Вурмзер был старый солдат, и у него имелись хорошие офицеры. Он знал, что его план слишком обширен, но считал его исполнимым вследствие своего огромного численного превосходства. Имей он силы равные или превосходящие французские только на одну треть, он так не растянул бы их. Если бы он потерял у Лонато и Кастильоне так мало людей, как этому, по-видимому, верят, он не покинул бы Минчио. Он остался бы там, опираясь левым флангом на Мантую, правым на оз. Гарда, и, обложив и осадив Пескиеру, спас бы честь своего оружия. Но потери, которые он понес, были столь велики, что вынудили его вернуться обратно в Тироль и покинуть Италию.

IV

1. В августе Вурмзер получил 15 000 человек подкрепления; от прежней армии у него оставалось 40 000 человек. Он присоединил к себе 10 000 тирольцев. Следовательно, в начале сентября у него было 70 000 человек. Из них 30 000 человек, включая тирольцев, были предназначены для охраны Тироля, под командованием Давидовича; 40 000 человек предназначались для маневрирования на равнинах областей Бассано и Виченцы, в направлении на Мантую. В их числе было 30 000 человек пехоты, остальные – кавалерия и артиллерия. Давидович потерял 11 000 человек в сражении у Роверето, из которых 9000 пленными. До этого он понес потери еще в бою у Сарка и затем в сражении на Авичио.

2. В бою у Примолано взяты были пленные из девяти различных батальонов. Там находились, кроме трех хорватских, шесть линейных батальонов. Число пленных было 4000, а не 1800.

3. Сражение у Бассано было более важно, чем автор это представляет. Потери, понесенные противником, были значительнее.

Наполеон Бонапарт, первый консул. Художник Р. Лефевр

4. Дивизия Мессароша прибыла к Вероне, атаковала этот город и была отражена. Местность успели подготовить, потому что наступательное движение Вурмзера было заранее предугадано: впереди Виченцских ворот соорудили равелин, а крепостная ограда была вооружена большим числом артиллерийских орудий. Кильмэн, которому было поручено наблюдать за Адидже, получил от главнокомандующего – в тот момент, когда тот двинулся на Триент, – очень подробную инструкцию, которая его сильно изумила. Она любопытна и должна находиться в его бумагах. Все, что произошло на Адидже, было предусмотрено. Когда Наполеон почувствовал опасность, он вызвал к себе гарнизон Леньяго и приказал генералу Саюгэ, командовавшему блокадой Мантуи, поставить туда другой. Тогда Мессарош потребовал от Вурмзера подкреплений и особенно понтонный парк. Вместо этого он получил приказ поспешно вернуться к Бассано. В Виченце он встретился с самим Вурмзером, только что изгнанным из Бассано.

5. Преследуемый дивизией Массена, двинувшейся прямо из Бассано на Виченцу, и дивизией Ожеро, прибывшей в Падую, Вурмзер оказался, таким образом, прижатым к Адидже. У него не было понтонного парка; он его потерял в Бассано. Из 70-тысячной армии у него оставалось только 16 000 человек, сильно деморализованных, если не считать хорошей кавалерии численностью в 6000 человек, не испытавшей потерь и полной энергии. Его положение казалось безнадежным; но тут вдруг тремя кавалерийскими эскадронами был захвачен альбаредский паром. Они переправились на правый берег Адидже и перерезали коммуникации Леньяго с мантуанским блокадным корпусом. Они изрубили несколько отбившихся от своих частей солдат, которые подняли тревогу в Леньяго. По обычаю австрийцев, этот кавалерийский патруль повсюду распространял самые панические слухи, а именно, будто Наполеон со всей своей армией погиб в ущельях Бренты, а Вурмзер со своей победоносной армией подходит к Мантуе. Комендантом Леньяго был командир батальона легкой пехоты, находившийся там с 500 человек. Он потерял голову, придал веру этим ложным сведениям, счел шедевром военного искусства эвакуировать крепость, спасти свой батальон и присоединиться к Саюгэ у Мантуи. Начальник австрийской кавалерии тотчас же об этом узнал и овладел городом и мостом (мост, хотя и деревянный, был оставлен неповрежденным). Такое счастливое событие изменило положение старого фельдмаршала, которому уже не угрожала больше необходимость сложить оружие. Он немедленно бросился к Леньяго, переправился через реку, но имел неосторожность потерять один день. Наполеон прибыл в Арколе, напротив Ронко, в ту самую минуту, когда Вурмзер входил в Леньяго. Он овладел паромом и тут же приказал дивизии Массена переправиться на другой берег, чтобы воспользоваться беспечностью Вурмзера. Наполеон еще надеялся упредить его на р. Молинелла и двинулся на Сангвинетто, в то время как Ожеро выступил из Падуи на Леньяго. Если бы авангард Массена не направился слишком влево, на Череа, тo вся дивизия Массена прибыла бы к Сангвинетто раньше противника и Вурмзер опять-таки был бы вынужден сложить оружие. Но так как в Череа дорога была преграждена лишь авангардом силою в 500 кавалеристов и 1200 человек легкой пехоты, не поддержанных главными силами дивизии, шедшими на Сангвинетто, то Вурмзер прорвал ряды авангарда и прибыл к Молинелла, где стояли на позиции Кильмэн и Саюгэ. Ими был разрушен мост у Кастелларо, но мост у Виллаимпента они не тронули. Вурмзер направился туда. Дорога на Мантую была открыта. Вот как ему удалось спастись.

При первом пушечном выстреле в авангарде у Череа Наполеон, бывший верхом и двигавшийся несколько правей, в направлении на Сангвинетто, понял, что происходит. Он понесся туда галопом, чтобы исправить дело, но когда он туда прибыл, 4-я легкая полубригада уже отступала в беспорядке и несколько тысяч кавалеристов наводнили равнину. Одна старуха сообщила Вурмзеру, что едва 10 минут назад у дверей ее дома был французский главнокомандующий. Он едва успел, – прибавила она, – дать шпоры коню. Старый фельдмаршал надеялся, не без некоторого основания, что его противник попадет к нему в руки. Как передают, он требовал привести его к себе живым.

По-видимому, автор не знал о Веронском бое и о событиях у Леньяго.

Потери австрийской армии с 4 по 12 сентября равнялись 30 000 человек убитыми и ранеными, и 14 000 человек были заперты в Мантуе, среди которых сам фельдмаршал, весь штаб, административно-хозяйственная часть и т. д.

V

1. В битве 6 ноября на р. Бренте[24]24
  Битва на Бренте, обозначенная здесь битвой 6 ноября, была разыграна 5 ноября 1796 г. (15 брюмера V года). (Примеч. из франц. издания.)


[Закрыть] генералы Кважданович и Гогенцоллерн были оттеснены дивизией Ожеро к Бассано. Было необходимо сделать усилие, чтобы вынудить их вновь перейти через мост и принять решительный бой. Наполеон отдал приказ выслать вперед бригаду из резерва, но хорватский батальон, который Кважданович, когда он двигался вперед, выслал на правый фланг в качестве охранения, оказавшись отрезанным, забаррикадировался в деревне на шоссе из Виченцы в Бассано. Бригада резерва, встреченная при входе в это селение сильным ружейным огнем, не смогла пройти. Пришлось приступить к маневру и подвезти пушки. Это селение было взято штурмом, но бригада потеряла 2 часа, и наступила уже ночь, когда она прибыла к Бассано.

2. У генерала Кильмэна, занимавшего Верону во время сражения у Арколе, был под командованием отряд только в 1500 человек пехоты, кавалерии и артиллерии.

3. Мост через Адидже был переброшен против Ронко, на правом берегу Альпоне, между устьем этой реки и Вероной, а не против Альбаредо, ниже устья Альпоне, во-первых, потому, что австрийские гусары занимали селение Альбаредо, и, если бы мы там навели мосты, они дали бы об этом знать Альвинци. На внезапность особенно рассчитывали, так как противник упустил возможность занять болото против Ронко, удовольствовавшись разведкой его гусарскими разъездами, объезжавшими дамбы два раза в день. Во-вторых, во французской армии было только 13 000 человек; у нее не было никакой надежды в данных условиях разбить 40 000 человек на открытой равнине, где можно было полностью развернуться, тогда как на дамбах, окруженных болотами, драться могли только головы колонн. Численность тут не оказала бы влияния. В-третьих, Альвинци готовился к штурму Вероны. Его главная квартира находилась в трех лье от нее. Могло случиться, что в момент наступления французской армии на Ронко он пойдет на Верону. Армии пришлось поэтому переправиться через Адидже выше устья Альпоне, чтобы не иметь перед собой никакой естественной преграды при движении вслед за Альвинци на Верону.

Если бы французская армия переправилась напротив Альбаредо, было бы достаточно нескольких хорватских батальонов, закрепившихся на правом берегу Альпоне, чтобы обеспечить марш Альвинци к Вероне. Если бы этот город был взят, французская армия была бы вынуждена отступить, чтобы соединиться с Вобуа у Мантуи и упредить там противника.

4. Почему селение Арколе было оставлено французской армией в конце первого дня? Почему она вернулась туда в конце второго дня? Потому, что преимущества, достигнутые в первый день, хотя и довольно значительные, были недостаточны для выхода на равнину и восстановления коммуникаций с Вероной. Между тем явилось опасение, что в день боя у Арколе Давидович направился из Риволи в Кастельнуово, а в таком случае нельзя было больше терять времени. Французской армии надлежало двигаться всю ночь для соединения на следующий день с Вобуа у Кастельнуово и Виллафранка, чтобы разбить Давидовича и сохранить блокаду Мантуи, а затем, если бы это удалось, возвратиться назад, прежде чем Альвинци переправится через Адидже. Наполеон получил в 4 часа утра сообщение, что Давидович накануне не трогался с места. Тогда он вновь перешел через мост и взял Арколе. В конце второго дня он рассуждал таким же образом: он добился существенных преимуществ, но недостаточно решительных, чтобы рисковать выходом на равнину; он мог все еще ожидать, что Давидович пойдет на Вобуа; нужно было иметь возможность двинуться на помощь Вобуа и для прикрытия блокады Мантуи. Эти очень тонкие соображения основывались на почасовом расчете времени, и нужно было хорошо знать шахматную доску между Вероной, Вилланова, Ронко, Мантуей, Кастельнуово и Риволи, чтобы они пришли в голову.

Офицер наполеоновской армии. Художник Э. Детайль

5. Спрашивают, почему французская армия в первый же день не перебросила моста у устья Альпоне для выхода на равнину и почему она не навела его хотя бы во второй день? Потому, что она терпела неудачи в течение восьми дней, что в ней насчитывалось только 13 000 бойцов; наконец, потому, что именно на третий день, вследствие последовательно нараставших успехов, несколько восстановилось равновесие между обеими армиями. Положение было таково, что если бы до отдачи приказаний об операциях на четвертый день Наполеон созвал на совет генералов для обсуждения вопроса о том, следует ли продвигаться на Вилланова и Виченцу для восстановления коммуникаций с Вероной по левому берегу или двинуться на помощь к Вобуа по правому берегу, все мнения были бы за движение по правому берегу. Когда же за два часа до рассвета его дивизионные генералы получили приказ двинуться вперед к Вероне, они нашли это движение слишком смелым. Однако, когда дивизии двинулись со стоянок, разведка донесла, что противник начал отступление на Виченцу и Бренту.