Текст книги "Военное искусство. Опыт величайшего полководца"

В 1799 г. этого форта, однако, не существовало. Линии Гельдера не значили ничего в случае высадки с юга, дававшей возможность обойти их. Следовательно, именно около Гельдера должна была высадиться английская армия, чтобы овладеть сначала линиями и батареями, защищавшими проходы, так как вследствие этого она с первых же минут приобрела бы господство над Текселем и стоявшей в Зюйдерзее голландской эскадрой. Голландский адмирал не имел возможности укрыться в Амстердамском порту, потому что для этого ему пришлось бы разоружить свои корабли и поставить их на понтоны. Следовательно, галло-батавский главнокомандующий, как только голландская директория прислала ему извещение, что английский флот с десантными войсками показался у Гельдера, должен был немедленно перенести свою главную квартиру к Гельдеру и быстро направить туда дивизии Дэндельса, Дюмонсо и Вандама. Они могли прибыть туда 27-го и сбросить в море авангард Эберкромби в момент его высадки. Таким образом были бы спасены Гельдер и эскадра, а результаты экспедиции свелись бы к нулю.

2. Генерал Дэндельс прибыл 25-го в Гельдер со своей дивизией силой в 10 000 человек. У него имелось 48 часов для подготовки местности, где хотел произвести высадку английский адмирал. Он мог со своими 10 000 человек вынуть за 48 часов 7000–8000 туазов земли и выставить 40–50 орудий. Он должен был, во-первых, соорудить на верхних гребнях дюн восемь или десять редутов, поставив на каждые четыре-пять орудий, в том числе два 24-фунтовых или 36-фунтовых и два полевых, и выделив 2500 человек для их обороны; во-вторых, разделить остальную часть своей дивизии на три бригады по 2500 человек: одну резервную, для поддержки редутов; две другие, каждая с девятью пушками, предназначенные для движения на противника справа и слева, лишь только он вступит на сушу и суда, стоящие на якоре, будут вынуждены прекратить огонь. Можно думать, что подобный способ действий увенчался бы успехом. Эти 50 орудий можно было взять в Гельдере, где их имелось большое количество. Отряды голландской эскадры могли помочь и орудиями и даже обслуживанием их (батарея в двадцать 24-фунтовых и 36-фунтовых орудий и десяток больших мортир могла с большим успехом действовать против линии стоящих на якоре канонерок), а картечь 68 пушек, включая и орудия с упряжками, уничтожила бы высаживающиеся на берег войска.

3. В Бергенском сражении генерал Брюн должен был на своем левом фланге, между морем и каналом, расположить не только дивизию Вандама, но также и дивизию Дюмонсо. Дивизии Дэндельса было бы достаточно для обороны участка, расположенного на правой стороне Алькмаарского канала.

4. Восемь дней, с 11 по 19 февраля, галло-батавская армия напряженно трудилась над возведением укреплений, но укрепления возводились бессистемно. Инженерные офицеры дивизии построили редуты на дамбах и забаррикадировали селения, сделав то, что казалось им наилучшим. Начальник инженерной части армии и главнокомандующий не позаботились о создании какой-либо центральной системы укреплений и опорного пункта, где вся армия могла бы собраться и произвести впечатление на противника своей позицией и готовностью сражаться. Английская армия являлась значительно более сильной, чем галло-батавская, и нельзя было серьезно рассчитывать помешать ее продвижению между каналом и морем на протяжении 2–3 лье, потому что любой редут, возводимый на песке, хуже, чем всякие другие и без того слабые полевые сооружения. Не то было на правом берегу канала, где можно повсюду прикрыться рвами, наполненными водой, и затопляемыми участками, что дает несравненно лучшую защиту. Там можно было расположиться, будучи почти гарантированным от непосредственной атаки. Следовало соорудить по обеим сторонам канала достаточно большой укрепленный лагерь, чтобы вместить армию, прикрыть его затопляемыми участками и укрепить всеми средствами инженерного искусства. Три моста на этом канале позволили бы маневрировать на обоих берегах и двигаться на тылы или на фланги противника, если бы он о них не позаботился. После борьбы за все подходы к лагерю на том и другом берегу войска, сосредоточенные в этом лагере, сдерживали бы всю неприятельскую армию.

Гийом Мари-Анн Брюн (1763–1815). Гравюра Э. Тома с оригинала А. Руссо. Из «Альбома столетия…» (Париж, 1889)

5. На следующий день после Эгмонтского сражения генерал Брюн поступил сообразно с правилами войны, очистив свою позицию и заняв бевервейкскую позицию.

6. После Бергенского, Эгмонтского и Кастрикумского сражений, с подходом к Батавской армии новых подкреплений, которые уже прибыли или находились еще на марше, наконец, после цюрихской победы Алькмаарская конвенция должна рассматриваться как ошибка. Она была подписана в середине октября. Море в этих местах было уже очень бурное. Герцог Йоркский имел в строю только 25 000 солдат; 16 000 человек вышло из строя в сражениях и от болезней. Зейпе – хорошая позиция, но она не такова, чтобы предохранить разбитую и уступающую в численности армию от хорошо продуманных, неоднократных и поддержанных многочисленной артиллерией атак. Брюн имел в своем распоряжении в гельдерском арсенале 300–400 12-фунтовых пушек, гаубиц и мортир Кегорна. В Амстердаме и посредством реквизиции можно было достать упряжки; впрочем, для подвоза боевого снаряжения хватало бы и каналов. Кроме полевого артиллерийского вооружения армии, имелось в крепостях 40 голландских канонирских рот и 100–150 орудий всех калибров. При этих средствах Зейпе был бы для англо-русской армии слабой защитой. Она была бы опрокинута и в беспорядке отброшена на Гельдер. Когда среди отступающих войск начинает распространяться замешательство, последствия его бывают неисчислимы – для английской армии еще больше, чем для всякой другой. Брюн предпочел последовать поговорке: «Стройте противнику золотой мост».

Расположение сил у Нови. Из «Военной энциклопедии» (СПб., 1911–1915)

Он провел кампанию умно. Его армия постоянно была слабейшей и по численности, и по качеству, кроме как в сражении у Кастрикума. У англичан и русских были отборные войска. Голландские войска, наоборот, были в большинстве плохие. Много немцев дезертировало.

Пятое замечание. Италия; Жубер

1. Генерал Жубер усугубил недостатки плана кампании, перейдя в наступление Итальянской армией на шесть-семь дней раньше, чем Шампионе начал свои действия и произвел диверсию, вынудившую Суворова выделить против него отряд из своего лагеря в Поццоло.

2. Желая дать сражение перед Нови, Жубер должен был предварительно вновь захватить небольшой форт Серравале, сдавшийся 7 августа. Этот пункт принадлежал к системе его обороны; противника нельзя было туда допускать. Заняв форт, неприятель пересек одну из дорог от Нови к Генуе, выдвинул сторожевую заставу на тылы французов и захватил точку опоры их правого фланга, который вследствие этого оказался открытым.

3. Левый фланг французской армии не должен был выходить через Бормиду и соединяться со своим правым флангом у Нови, на равнине, перед лицом противника. Он должен был бы сделать это за Ла-Бокетта, а соединившись с правым флангом, выйти к Нови. Это основывается на не допускающем исключений принципе, что всякое соединение частей армии должно производиться в тылу и вдали от противника. Правый и левый фланги могли быть атакованы и разбиты поодиночке, когда они находились еще далеко один от другого. Было важно скрыть от противника наступательное движение армии. Если бы левый фланг вышел через Ла-Бокетта, он прибыл бы 14-го вечером в Нови. Атакованный 15-го, Суворов был бы застигнут врасплох, и у него не хватило бы времени сосредоточить свои силы. Французская армия заняла бы позицию, имея Нови в центре и став перпендикулярно пути отступления из Нови в Геную. Фронт в 1 лье был бы для нее достаточен, а именно: 1200 туазов между Нови и Скривией для ее правого фланга и 1200 туазов для левого фланга. Тогда ее боевой порядок расположился бы в три линии. По своим силам армия могла занять пространство в 5000 туазов; значит, первая линия могла иметь 2200 туазов, вторая – 1800 туазов и третья – 1000 туазов.

4. Армия, построенная таким образом, была бы в состоянии вести наступление и оборону, и ее главнокомандующий, занимая такую сильную позицию, ни в коем случае не оказался бы вынужден принимать сражение. Движение влево через Акви вынудило его защищать в качестве операционной линии шоссе из Каприата в Пастурана и оставить 3000 человек на различных, пунктах для обеспечения этой линии. Между тем занятие селения Пастурана, удаленного на 4500 туазов от Нови, слишком растягивало линию, которая достигала 5700–6000 туазов, то есть почти вдвое больше, чем следовало, судя по числу войск на крайнем левом фланге. Шоссе из Нови в Геную оказалось под ударом, так как 1200 туазов от Нови до Скривии оборонялись только дивизией Ватрена, способной прикрывать лишь 1000 туазов.

5. Движение Ватрена, когда он бросил свою позицию, чтобы, спустившись в равнину, ударить во фланг русских, атакующих Нови, было бы очень хорошим, если бы он произвел его с первой линией и оставил вторую линию с резервом на позиции. Оно было неблагоразумно при существовавшем боевом порядке армии.

6. Выдвижение Меласа между Скривией и Нови не должно было вынудить к отступлению. Было всего 5 часов вечера, и французский главнокомандующий мог атаковать Меласа. Впрочем, вино было откупорено; нужно было выждать ночи. Отступление армии на Пастурана явилось для нее гибельным, – оно и не могло быть иным. Следовательно, нужно было оставаться у Нови и здесь драться. Было сделано самое худшее из того, что можно было сделать. Если бы Жубер остался жив, он не отдал бы приказа об отступлении, и поле сражения осталось бы за французами. На войне никогда не нужно делать добровольно того, что является наихудшим из могущего произойти.

Шестое замечание. Альпийская армия; Шампионе

1. Чтобы произвести условленную диверсию, Шампионе разделил свои 25 000 человек на четыре дивизии.

Первая вступила в долину Аосты, вторая перешла через Мон-Сенис и прибыла в Суза, третья перевалила через гору Женевр, четвертая через Аржентьерский перевал и овладела Баррикадами. Столь слабыми атаками нельзя было произвести впечатление на противника. Но если бы эти четыре дивизии были собраны на Мон-Сенисе комбинированными движениями позади гор, затем спустились в Новалезе, направляясь на Турин, то 25 000 человек легко сошли бы за 40 000, и в этой столице поднялась бы сильная тревога. Шампионе должен был бы тогда стать на позицию у Риволи, опираясь на предгорья, и заняться тотчас же укреплением своего расположения, объединив две другие позиции между Риволи и Суза, более узкие и более сильные. Спустившись с Мон-Сениса 8 августа, он прибыл бы к Риволи 10-го. Австрийская дивизия, назначенная для обороны Турина, внесла бы тревогу в главную квартиру Суворова, который в ночь с 11 на 12-е, самое позднее 13-го, отдал бы распоряжение остановить продвижение армии, несущей с собой такую угрозу. Можно пренебречь действиями 5000–6000 человек, но нельзя оставаться безразличным к операциям 30 000–40 000 человек, появившихся на ваших тылах. 14-го вечером, во время выхода Жубера к Нови, отряд Суворова, посланный к Турину, был бы уже на марше.

2. Шампионе должен был расположиться со всеми своими силами на позиции протяжением 1200–1500 туазов, с флангами, опирающимися на фортификационные сооружения, хорошо приспособленные к местности и прикрытые палисадами, а по фронту – редутами. Производя в равнине фуражировки для снабжения своего лагеря всякого рода припасами, он, таким образом, повсюду внес бы тревогу. В подобном положении ему нечего было бояться. Потребовалась бы вся армия Суворова, чтобы его вытеснить, и даже в таком случае у него хватило бы времени подготовиться к бою с противником, развернуться и построить свою армию в боевой порядок. Если бы Жубер оказался победителем, у Шампионе явилась бы возможность присоединиться к нему в два перехода. Если бы Жубер был побежден, у него осталось бы время спокойно перейти обратно за горы, не подставляя себя под удары и не дожидаясь сосредоточения всей армии противника. Такой способ производства диверсии – единственный, от которого можно ожидать хороших последствий. Без сомнения, было бы лучше, чтобы эти 25 000 человек подоспели к Нови комбинированными маршами позади гор. Но это был единственный способ исправить недостатки плана, принятого правительством.

3. Марш на Ла-Бокетта для снятия осады с Тортоны достоин порицания. Многочисленная армия Края состояла из старых солдат, окрыленных победой. Будь Моро победителем, он, без сомнения, дошел бы до Тортоны, но не смог бы продержаться в ней больше 48 часов, потому что Мелас подоспел бы из Кони на поддержку к Краю. Это вынудило бы французскую армию вновь уйти в горы и предоставить Тортону ее собственной судьбе. Правда, слово, данное ранее командиром этой крепости, перестало бы его обязывать, но продовольственные припасы, которые можно было ввезти туда в течение 48 часов, пополнили бы его склады только на несколько дней. Город все равно сдался бы. Это было приобретением противника в результате сражения у Нови: отнять у него это было невозможно.

4. Шампионе для содействия движению Итальянской армии к Тортоне повторил то, что он сделал в августе. Дивизия, находившаяся в Аосте, двинулась к форту Бар, находившаяся в Сузи – к Турину, сам он – к Пиньеролю. Все эти разрозненные передвижения без плана, без цели привели его к неудаче.

Вместо того чтобы начать эти передвижения на три дня раньше выступления Моро, он их произвел на несколько дней позже, так что Край, отбросив 9 сентября Итальянскую армию за Ла-Бокетта и заняв 11-го позицию у Тортоны, успел двинуться на Кераско и Фоссано. Комбинируя свои передвижения с Меласом, он соединился с ним для окружения Альпийской армии и нанес ей чувствительные потери, сбросив ее в долины у подножия гор. Те же самые батальоны, которые отбросили Моро 9 сентября при атаке на Серравале и Нови, 18-го разбили Шампионе у Фоссано.

Наполеон Бонапарт в Совете пятисот во время государственного переворота 18 брюмера (9 ноября 1799 г.). Картина Ф. Буше, 1840 г.

Если бы его армия была сконцентрирована в руках сколько-нибудь искусного генерала, она смогла бы нанести очень сильные удары. Бои, осенние болезни, уход Суворова значительно ослабили австрийцев. Один Мелас не смог бы бороться с армией Шампионе, и, улучив благоприятный момент, она сумела бы помешать Краю, скованному действиями Моро, оказывать помощь Меласу. Оба эти генерала могли собрать только 30 000 человек. Шампионе, сосредоточив свои дивизии, имел бы равные силы, но по своей неспособности он противопоставил им у Фоссано только 7000–8000 человек.

Седьмое замечание. Альпийская и Итальянская армии; Шампионе

1. В октябре Мелас не имел иной цели, как взять Кони, чтоб завладеть всей Италией и вынудить французов к зимовке за Альпами. Шампионе, наоборот, хотелось сохранить этот ключ Италии, чтобы занять зимние квартиры на плодородных равнинах Пьемонта. Он правильно рассуждал, что наиболее действительным способом срыва планов противника являлось бы перенесение главной квартиры французов к Кони и сосредоточение целой армии в лагере, впереди этой крепости. Но после того, как таким маневром он вынудил бы Меласа снять блокаду с Кони и оттянуть свою армию на левый берег Стуры, оставив ему весь правый берег; после того, как не только была бы снята блокада с Кони, но и восстановлено свободное сообщение с Савоной, Кару и Мондови, Аржентьерским и Тендским перевалами, он достиг бы полного успеха и ему ничего больше не оставалось бы делать. Ему следовало упорно осуществлять свой план, укреплять свой лагерь, увеличивать свою армию, вернуть Дюгема и его 15 000 человек. Австрийский генерал был бы вынужден или отказаться от своего плана, или атаковать неприступный лагерь французов, чтобы принудить их освободить Кони, а этого он не мог предпринять, не уверившись заранее в своем поражении. Но Шампионе, далекий от таких мыслей, наоборот, вышел из лагеря до своего соединения с Дюгемом. Он маневрировал по обоим берегам Стуры. Из своих четырех дивизий он расположил три на правом берегу между Мондови и Кони, оставив четвертую на разгром Меласу. Эта ошибка имела весьма гибельные последствия. Роковое сражение при Женола причинило французам потери в 8000 человек, вызвало падение Кони и повело к раздроблению армии, которая, отброшенная с равнины, гибла от лишений на биваках в горах генуэзской Ривьеры.

2. Если, наконец, Шампионе во что бы то ни стало хотел дать сражение, он должен был двинуться по одному из берегов Стуры и держать свои 25 000 человек постоянно у себя под рукой. Присоединение же Дюгема к лагерю у Кони надо было произвести в тылу, а не перед лицом противника.

В течение трех месяцев своего командования Альпийской армией Шампионе маневрированием, построенным на ошибочных принципах, три раза губил свою армию (даже не принимая в расчет военное счастье). Между тем у него были силы большие, чем у противника, не на поле сражения, где он ухитрялся всегда быть один против трех, а на театре военных действий в целом. Его маневрирование и его передвижения должны рассматриваться как сплошной ряд ошибок. Он не совершил ни одного движения, которое не противоречило бы военному искусству. Когда армия потерпела поражение, сбор отделившихся от нее частей и подкреплений, как и переход в наступление, являются самой трудной военной операцией, больше всего требующей от главнокомандующего глубокого знания принципов военного искусства. Именно в таких случаях нарушение их влечет за собой поражение и приводит к катастрофе.

Кампании в Египте и Сирии (1798–1799 гг.)

Глава I[28]28
  Перевод В. Голанта.


[Закрыть]
Мальта

I. План войны с Англией в кампанию 1798 года. – II. Подготовка и состав Восточной армии. – III. Отплытие флота из Тулона (19 мая). – IV. Об острове Мальта и об ордене Святого Иоанна Иерусалимского. – V. Средства обороны Мальты. – VI. Колебания великого магистра и его совета. – VII. Военные действия; бои; перемирие (11 июня). – VIII. Переговоры и капитуляция (12 июня). – IX. Вступление армии в столицу Мальты; организация управления Мальтой. – X. Отплытие с острова (19 июня).

I

Договор в Кампо-Формио восстановил мир на материке. Германский император был удовлетворен условиями, которые ему предоставили. Франция вновь вступила во владение наследством галлов. Она отвоевала свои естественные границы. Первая коалиция, грозившая задушить республику в колыбели, была побеждена и распалась. Только Англия оставалась вооруженной. Она воспользовалась бедами, постигшими материк, чтобы завладеть обеими Индиями и установить свою тиранию на морях. Директория прекратила переговоры в Лилле, будучи уверенной, что восстановить равновесие в Индиях и свободу морей можно лишь путем удачной кампании на морях и в колониях.

На 1798-й год намечалось несколько планов кампании. Говорилось о высадке десанта в Англии с помощью плоскодонных судов, прикрываемых совместными действиями французской и испанской эскадр, но для подготовки требовалась сотня миллионов, на которую при тогдашнем расстройстве финансов нельзя было рассчитывать. К тому же вторжение в Англию требовало использования основных сил Франции, что явилось бы преждевременным вследствие состояния возбуждения, в котором находился еще материк. Правительство приняло следующий план: держать в лагерях на побережье Ла-Манша 150 000 человек, которые станут угрожать Англии неминуемым вторжением, но на самом деле будут готовы в случае надобности выступить к Рейну; в то же время две небольшие армии численностью в 30 000 человек каждая будут действовать наступательно. Одна из них, взятая на корабли брестской эскадры, высадится в Ирландии, где ее дожидаются 100 000 повстанцев; другая, предназначенная для действия на Востоке, переправится на другую сторону Средиземного моря, в котором господствовала тулонская эскадра. Это нанесет сокрушительный удар английским колониям в Индии. Типпу-сагиб, маратхи, сикхи дожидались только сигнала. Командование Восточной армией представлялось необходимым возложить на Наполеона. Египет, Сирия, Аравия, Ирак ждали такого человека. Турецкая администрация пришла в упадок. Последствия этой экспедиции могли оказаться столь же велики, как счастье и гений того, кто должен был руководить ею.

Константинополь. Из «Военной энциклопедии» (СПб., 1911–1915)

Одновременно с высадкой армии на Востоке в Константинополь должно было прибыть торжественное посольство, располагающее средствами, нужными для достижения успеха. В 1775 г. мамлюки заключили договор с английской Индийской компанией. С этого момента французские торговые дома подвергались оскорблениям и всяческим унижениям. По жалобе Версальского двора Порта в 1786 г. направила против беев капудан-пашу Хасана; но со времени революции французская торговля вновь стала подвергаться преследованиям. Порта заявила, что она тут ничего не может поделать, а мамлюки – «люди жадные, безбожные и мятежные», и дала понять, что отнесется к экспедиции против Египта терпимо – так же, как отнеслась она к экспедициям против Алжира, Туниса и Триполи.

II

Английские эскадры ушли из Средиземного моря в конце 1796 г., когда неаполитанский король заключил мир. С этого времени трехцветный флаг господствовал в Адриатике, в Леванте и вплоть до Гибралтарского пролива. Успешное продвижение Восточной армии зависело от того, насколько удастся сохранить в тайне подготовку к экспедиции. Наполеон в качестве главнокомандующего Английской армией объехал прежде всего лагеря на Ла-Манше, делая вид, что занимается только ими, но на самом деле занимаясь по-настоящему только Восточной армией. Из городов Фландрии и Бельгии, которые он посетил, Наполеон отправлял курьеров, которые доставляли его приказы на побережье Средиземного моря. Он взял на себя руководство всей подготовкой на суше и на море. Флот, конвой, армия – все это было приведено в состояние готовности за несколько недель. Он переписывался с генералами: Каффарелли – в Тулоне; Ренье – в Марселе, Бараге д’Илье – в Генуе; Дезе – в Чивита-Веккии; Вобуа – на Корсике. Эти пять уполномеченных им лиц заготовляли продовольствие, собирали и вооружали суда с такой энергией, что 15 апреля войска совершили посадку на корабли в пяти портах. Командующим оставалось только ждать приказ об отплытии. Состав экспедиции был следующий:

Из тринадцати линейных кораблей, входивших в состав эскадры, «Амираль» был 120-пушечный, три – 80-пушечные и девять – 74-пушечные. В их числе были «Герье» и «Конкеран», старые и плохие корабли; на них были установлены только 18-фунтовые пушки. Среди кораблей конвоя находились два венецианских 64-пушечных корабля, четыре 40-пушечных фрегата и десять корветов и посыльных судов, служивших для охраны. Вице-адмирал Брюэйс – офицер старого флота, который за год до того командовал флотом в Адриатике, считался одним из лучших военных моряков республики. Две трети кораблей имели хороших командиров, но одной третью командовали люди, неспособные к этому. Эскадра и армия имели запас продовольствия на сто дней и воды – на сорок.

Сухопутная армия состояла из пятнадцати пехотных полубригад, семи кавалерийских полков и двадцати восьми рот – артиллеристов, рабочих, саперов, минеров, а именно: из 2-й, 4-й, 21-й, 22-й полубригад легкой пехоты; 9-й, 18-й, 19-й, 25-й, 32-й, 61-й, 69-й, 71-й, 80-й, 85-й, 88-й линейных пехотных полубригад, каждая трехбатальонного состава (в каждом батальоне по девять рот); 7-го гусарского, 22-го конно-егерского, 3-го, 14-го, 15-го, 18-го, 20-го драгунского полков; шестнадцати артиллерийских рот; восьми рот рабочих, саперов и минеров; четырех рот артиллерийского обоза. Кавалерия имела комплект седел и сбруи, но только триста лошадей; артиллерия имела боеприпасов втрое против нормы, много ядер, пороха, инструментов, осадный парк и все необходимое для обороны побережья большой протяженности, 12 000 запасных ружей, различное оборудование, упряжь на 6000 лошадей. Комиссия наук и искусств имела своих рабочих, библиотеки, типографии – французскую, арабскую, турецкую и греческую – и переводчиков, владевших всеми этими языками. Пехоты – 24 300 человек, кавалерии – 4000, артиллерии – 3000, нестроевой состав – 1000. Всего 32 300 человек.

Генерал Бертье был начальником штаба армии. Генерал Каффарелли командовал инженерными войсками и имел в числе своих подчиненных ряд лучших офицеров этого рода оружия. Генерал Доммартен командовал артиллерией, ему были подчинены генералы Сонжис и Фотрие. Генералы Дезе, Клебер, Мену, Ренье, Бон, Дюгуа были генерал-лейтенантами. В числе генерал-майоров называли Мюрата, Ланна, Ланюсса, Виаля, Во, Рампона, Жюно, Мармона, Даву, Фриана, Бельяра, Леклерка, Вердье, Андреосси.

Дезе был наиболее выдающимся офицером во всей армии, энергичным, образованным, любящим славу ради славы. Он был маленького роста, обладал малопривлекательной внешностью, но умел и задумать операцию и сам провести ее во всех деталях. Он мог командовать армией и авангардом. Природа предназначила ему видную роль, будь то в армии или на гражданской службе. Он сумел бы управлять провинцией так же хорошо, как завоевать или оборонять ее.

Жан-Батист Клебер (1753–1800). Из «Альбома столетия…» (Париж, 1889)

Клебер был самым красивым человеком в армии. Он был ее Нестором. Ему было 50 лет. Он говорил с немецким акцентом и держался немецких обычаев. Восемь лет он прослужил в австрийской армии в качестве пехотного офицера. В 1790 г. он был назначен командиром батальона добровольцев на своей родине – в Эльзасе. Он отличился при осаде Майнца, вместе с гарнизоном этой крепости перешел в Вандею, где прослужил один год, участвовал в кампаниях 1794, 1795 и 1796 гг. в составе Самбро-Маасской армии. Он командовал ее главной дивизией, отличился, оказал важные услуги, приобрел репутацию искусного полководца. Но его саркастический ум нажил ему врагов. Ему пришлось покинуть армию за неподчинение начальству. Его перевели на полжалованья. В 1796 и 1797 гг. он жил в Шайо. Он находился в очень стесненном положении, когда в ноябре 1797 г. Наполеон прибыл в Париж. Он бросился в его объятия. Он был принят с почетом. Директория питала к нему большое отвращение, и он платил ей тем же. В характере Клебера была какая-то беспечность, позволявшая интриганам с легкостью обманывать его. У него имелись фавориты. Он любил славу как путь к наслаждениям. Это был человек умный, смелый, знавший военное дело, способный на великие свершения, но только тогда, когда его принуждала к тому сила обстоятельств; в подобных случаях советы, которые давали ему собственная беспечность, а также фавориты, оказывались не ко двору.

Генерал Бон происходил из Баланс, в Дофинэ. Он служил в Восточно-пиренейской армии, где получил все свои чины. Это был мужественный солдат. В ходе предшествующих кампаний он отличился в составе Итальянской армии. В Сен-Жоржском сражении он командовал левым флангом армии.

Генерал Каффарелли отличался такой энергией, которая не позволяла заметить, что у него не хватало одной ноги. Он прекрасно разбирался во всех деталях, связанных с его родом оружия. Но особенно отличался он высокими моральными качествами и глубокими административными знаниями во всех отраслях управления. Это был хороший человек, бравый солдат, верный друг, отличный гражданин. Он погиб со славою при осаде Сен-Жан-д’Акра в момент, когда произносил очень яркую речь о народном образовании. Ему было поручено руководство комиссией ученых и художников, следовавшей за армией. Эта комиссия состояла из академиков Монжа и Бертолле, Доломье, Денона; главных инженеров путей сообщения Ленэра, Жирара; математиков Фурье, Костаза, Корансеза; астрономов Нуэ, Бошана и Мэшена; натуралистов Жоффруа, Савиньи; химиков Декостильса, Шальпи и Делиля; рисовальщиков Дютертра, Редутэ; музыканта Вийото; поэта Парсеваля; архитекторов Лепэра, Протэна, Норри; наконец, в ее состав входил Контэ – глава воздухоплавателей, универсальный человек, имевший вкус к искусству, знавший его и проникшийся его духом, особенно ценный в отдаленной стране, умевший все, способный воссоздать искусства Франции посреди аравийских пустынь. К этой комиссии было прикреплено человек двадцать студентов Политехнического и Горного училищ, среди которых отличились Жомар, Дюбуа-старший, Ланкрэ, Шаброль, Розьер, Кордье, Реньо и др.

III

Когда все приготовления были закончены, произошел инцидент с Бернадоттом в Вене, заставивший опасаться возобновления войны на материке. Отплытие армии было отложено на 20 дней, что поставило ее под угрозу. Тайна была раскрыта, и в Лондоне успели узнать о всех приготовлениях, сделанных в Италии. Однако только 16 мая адмиралтейство отправило эскадру с Темзы в Средиземное море. 12 июня она подошла к Тулону. Французский флот отбыл оттуда 19 мая. Он опередил англичан на 25 дней. Он опередил бы их на 45 дней, если бы не столь глупая выходка Бернадотта.

Наполеон прибыл в Тулон 9 мая. Он сделал смотр армии. В своем приказе он объявил в основном следующее:

«Солдаты, вы являетесь одним из крыльев Английской армии… Римские легионы, которым вы подражали, пока еще не сравнявшись с ними, сражаясь с Карфагеном попеременно на этом же море и на равнинах Замы… На вас смотрит вся Европа… Вам предстоят великие свершения… Солдаты, матросы, вы являетесь предметом самых больших забот республики… Вы покажете себя достойными армии, часть которой составляете!..»

Марсельский конвой вышел в море под охраной двух фрегатов. 15-го суда его бросили якорь на тулонском рейде. Наполеон вступил на борт «Ориана» – 120-пушечного корабля. Это был один из лучших кораблей, обладавший всеми качествами, каких можно было пожелать. 18-го с оконечности Саблеттского мыса были замечены английские корабли. Это был легкий отряд Нельсона из трех кораблей. 19-го флот вышел в море. В ночь с 20-го на 21-е он обогнул Корсиканский мыс, причем попал в шторм. Генуэзский конвой присоединился назавтра, корсиканский – 26-го, на траверсе пролива Бонифачо. 2 июня с кораблей флота был замечен мыс Карбонара – оконечность Сардинии. Корвет, направленный в Кальяри, установил, что на кораблях легкого английского отряда под командованием Нельсона имелись повреждения, вследствие чего последнему пришлось стать на ремонт на Сен-Пьерском рейде. Адмирал хотел было атаковать его там, но английский бриг, преследуемый посыльным судном «Корсир», был принужден выброситься на берег Сардинии. Экипаж был взят в плен. Он сообщил, что Нельсон ожидает прибытия из Англии десяти кораблей. Флот крейсировал в море три дня в ожидании конвоя из Чивита-Веккии, который не прибыл к первому условленному месту встречи. 4-го флот снова двинулся в путь, и с кораблей был замечен остров Маретимо. 5-го одно посылочное судно сходило на Сицилию и успокоило губернатора, который был очень встревожен. Один фрегат был направлен в Неаполь, один в Тунис, один в Триполи и один – к Мессине.