Текст книги "1937 год"

Сталин был холоден и расчетлив не меньше Молотова. Однако у Сталина была страстная натура со множеством лиц, причем каждое из них было настолько убедительно, что казалось, он никогда не притворяется, а всегда искренне переживает каждую из своих ролей. Именно поэтому он обладал значительно большей проницательностью и большими возможностями, чем Молотов.

При встрече со мной он без подробных обоснований изложил суть своей панславянистской политики, что, дескать, если славяне будут объединены и солидарны, то никто в будущем против них и пальцем не посмеет пошевелить. «Пальцем не шевельнет» – повторил Сталин, резко рассекая воздух указательным пальцем.

Кто-то в беседе высказал мысль, что немцы не оправятся в течение следующих 50-ти лет. Сталин заявил, что он придерживается совершенно противоположного мнения. «Нет, оправятся они, и очень скоро. Высокоразвитая промышленная страна с очень квалифицированным и многочисленным рабочим классом и технической интеллигенцией уже лет через 12 – 15 Германия снова будет на ногах. И поэтому нужно единство славян. И вообще, если славяне будут едины, они смогут противостоять всему остальному миру.

Сталин обладал необычайно чутким и настойчивым умом. Помню, что в его присутствии невозможно было сделать какого-либо замечания или намека без того, чтобы он тотчас этого не заметил. Вспоминается, какое значение он придавал идеям, хотя они были для него лишь средством, то напрашивается вывод, что он понимал и несоветшенство созданного им самим политического строя. Этому сегодня есть немало подтверждений, и прежде всего, в воспоминаниях его дочери Светланы. Она пишет, как отец, узнав, что в Куйбышеве была создана специальная школа для эвакуированных детей московских партаппаратчиков, возмущенно воскликнул: «Ах, вы! Каста проклятая!».

Явление Сталина весьма сложно и касается не только разных положений коммунистического движения и тогдашних внутренних и внешних возможностей СССР. Тут поднимаются проблемы отношений идеи и человека, вождя и движения, значения мифов и жизни человека, условий сближения людей и народов. Сталин принадлежит прошлому, а споры по этим и схожим вопросам уже начались и будут продолжаться многие и многие десятилетия.

Тщетно пытаюсь себе представить, какая еще кроме Сталина историческая личность, при непосредственном знакомстве, могла бы оказаться столь непохожей на сотворенный с ней миф. Уже после первых слов, произнесенных Сталиным, собеседник уже не мог видеть его в привычном ореоле героико – патетической сосредоточенности или гротескного добродушия, что являлось непреложным атрибутом иных массовых фотографий, больших художественных портретов, да и большинства документальных кинолент. Вместо привычного «пика», выдуманного сталинской пропагандой, вам являлся буднично – деятельный Сталин – умный и очень знающий, сознающий свою значимость, но скромный в жизни человек. Первый раз Сталин принял меня во время войны, весной 1944 года, после того как облачил себя в военную форму генералиссимуса, с которой потом так и не расставался. Его совсем не по-военному живые, безо всякой чопорности манеры, тотчас превращали этот милитаристский мундир в обычную каждодневную одежду. Нечто подобное происходило и с проблемами, которые при нем обсуждались, а сложнейшие вопросы Сталин гениально сводил на уровень простых и обыденных.

Сталин обладал выдающейся памятью, безошибочно ориентировался в характерах литературных персонажей и реальных лиц, прекрасно помнил их имена, помнил массу обстоятельств, комментируя сильные и слабые стороны отдельных государств и государственных деятелей. Часто цеплялся за мелочи, которые позже почти всегда оказывались важными. В окружающем мире и в его, Сталина, сознании как бы не существовало ничего, что не могло бы стать важным… Это, мне кажется, он помнил больше, чем добро, потому как, вероятно, внутренне чувствовал, что режим им созданный, способен выжить исключительно в зоне враждебности.

Но Сталин – это призрак, который бродит и долго еще будет бродить по свету. От его наследия отреклись очень немногие, и осталось немало тех, кто черпает оттуда силы. Многие и помимо собственной воли подражают Сталину. Хрущев, порицая его, одновременно им восторгался. Сегодняшние советские вожди не восторгаются, но зато нежатся в лучах его солнца. И у Тито, спустя 15 лет после разрыва со Сталиным, ожило уважительное отношение к его государственной мудрости. А сам я разве не мучаюсь, пытаясь понять, что же это такое – мое «раздумье» о Сталине? Не вызвано ли и оно живучим его присутствием во мне?». / 24 /.

Уинстон Черчилль, премьер-министр Великобритании, 1940 – 1945 годы, 1951 – 1955 годы, писатель, журналист. Хитрый и коварный политик, который никогда однозначно не относился к Сталину, один из родоначальников «холодной войны», великий первооткрыватель политики двойных стандартов, политические игры которого не поддерживал даже президент США Рузвельт, считая, что такая политика рано или поздно приведет к расколу антигитлеровской коалиции. Речь Черчилля 9 ноября 1945 года полностью подтвердила опасения президента США.

«Большим счастьем было для России, что в годы тяжелейших испытаний страну возглавил гений и непоколебимый полководец Сталин. Он был самой выдающейся личностью, импонирующий нашему изменчивому и жестокому времени того периода, в котором проходила вся его жизнь. Сталин был человеком необычайной энергии и несгибаемой силы воли, резким, жестоким, беспощадным в беседе, которому даже я, воспитанный здесь, в Британском парламенте, не мог ничего противопоставить. Сталин, прежде всего, обладал большим чувством юмора и сарказма, и способностью точно воспринимать мысли. Эта сила была настолько велика в Сталине, что он казался неповторимым среди руководителей государств всех времен и народов.

Сталин произвел на нас величайшее впечатление. Он обладал глубокой, лишенной всякой паники, логически осмысленной мудростью. Он был непобедимым мастером находить в трудные минуты пути выхода из самого сложного положения. Кроме того, Сталин в самые критические моменты, а также в минуты торжества был одинаково сдержан и никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычайно сложной личностью. Он создал и подчинил себе огромную империю. Это был человек, который своего врага уничтожал своим же врагом. Сталин был величайшим, не имеющим себе равного в мире, диктатором, который принял Россию с сохой и оставил ее с атомным вооружением. Что ж, история и народ таких людей не забывают». / 105 /.

Однако, есть результаты исследований авторитетных историков, которые утверждают, что приведенного высказывания в 1959 году У.Черчиллем не могло быть. Данная речь, якобы, является комбинацией речи Черчилля, произнесенной им в Палате Общин 8 сентября 1942 года. Вот она, эта речь.

«… Это большая удача для России в ее отчаянной борьбе и страданиях – иметь во главе великого и строгого военначальника. Он сильная и выдающаяся личность, соответствующая тем мрачным и бурным временам, в которые его забросила жизнь, человек неистощимой храбрости и силы воли, прямой и даже резкий в речах, против чего, я, воспитанный в Палате Общин, совсем не возражаю, особенно когда мне самому есть, что сказать. Прежде всего, он – человек, обладающий тем спасительным чувством юмора, которое необходимо всем людям и народам, в особенности великим людям и великим народам. Сталин произвел на меня впечатление глубокой, холодной мудростью, полностью лишенной всякого рода иллюзий. Я полагаю, что мне удалось убедить его в том, что мы будем хорошими и преданными товарищами в этой войне – но, в конце концов, все решают не слова, а конкретные дела». / 106 /.

А.А.Громыко, министр иностранных дел СССР, патриарх советской дипломатии.

«Что бросалось в глаза при первом взгляде на Сталина? Где бы ни доводилось его видеть, прежде всего, обращало на себя внимание, что от человек мысли. Я никогда не замечал, чтобы сказанное им не выражало его определенного отношения к какому – либо обсуждаемому вопросу. Вводных слов, длинных предложений или ничего не выражающих заявлений он не любил. Его тяготило, если кто-либо говорил многословно и было невозможно уловить мысль, понять, чего же человек хочет. В то же время Сталин мог терпимо, более того, снисходительно относиться к людям, которые из-за своего уровня развития испытывали трудности в том, чтобы четко сформулировать мысль.

Глядя на Сталина, когда он высказывал свои мысли, я всегда отмечал про себя, что у него говорит даже лицо. Особенно были выразительными глаза, он их временами прищуривал. Это делало его взгляд еще острее. Но этот взгляд таил в себе и тысячу загадок. Сталин имел обыкновение, выступая, скажем, с упреком по адресу того или иного зарубежного деятеля или в полемике с ним, смотреть на него пристально, не отводя глаз в течение какого-то времени. И надо сказать, объект его внимания чувствовал себя в эти минуты неуютно. Шипы этого взгляда пронизывали.

Когда Сталин говорил сидя, он мог слегка менять положение, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, иногда мог легким движением руки подчеркнуть мысль, которую хотел выделить, хотя в целом на жесты был скуп. В редких случаях повышал голос. Он вообще говорил тихо, равно, как бы проглушенно. Впрочем, там, где он беседовал или выступал, всегда стояла абсолютная тишина, сколько бы людей не присутствовало. Это помогало ему быть самим собой. Речам Сталина была присуща своеобразная манера. Он брал точностью в формулировании мыслей, и главное, незаурядной нестандартностью мышления.

Что касается зарубежных деятелей, то следует добавить, что Сталин их не особенно баловал своим вниманием. Уже только поэтому увидеть и услышать Сталина было большим событием».

Константин Симонов, советский писатель.

«…А вот есть такая тема, которая очень важна, – сказал Сталин, – которой нужно, чтобы заинтересовались писатели. Это тема нашего советского патриотизма. Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, профессоров, врачей, – сказал Сталин, строя фразы с той особенной, присущей ему интонацией, которую я так отчетливо запомнил, что, по-моему, мог бы буквально ее воспроизвести, – у них недостаточно воспитано чувство советского патриотизма. У них неопраданное преклонение перед заграничной культурой. Все чувствуют себя еще несовершеннолетними, не стопроцентными, привыкли считать себя на положении вечных учеников. Это традиция отсталая, она идет от Петра. У Петра были хорошие мысли, но вскоре полезло слишком много немцев, это был период преклонения перед немцами. Посмотрите, как трудно было дышать, как было трудно работать Ломоносову, например. Сначала немцы, потом французы, было преклонение перед иностранцами, – сказал Сталин и вдруг, лукаво прищурясь, чуть слышной скороговоркой прорифмовал, – засранцами, – усмехнулся и снова стал серьезным.

Простой крестьянин не пойдет из-за пустяков кланяться, не станет ломать шапку, а вот у таких людей не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия. У военных тоже было такое преклонение. Сейчас стало меньше. Теперь нет, теперь они и хвосты задрали, – Сталин остановился, усмехнулся и каким-то неуловимым жестом показал, как задрали хвосты военные. Потом спросил: – Почему мы хуже? В чем дело? В эту точку долбить надо много лет, лет десять эту тему надо вдалбливать. Бывает так: человек делает важное дело и сам этого не понимает, – и он снова заговорил о профессоре, о котором уже упоминал… Вот взять такого человека, не последний человек, – еще раз подчеркнуто повторил Сталин, – а перед каким-то подлецом – иностранцем, перед ученым, который на три головы ниже его, преклоняется, теряет свое достоинство. Так мне кажется. Надо бороться с духом самоуничижения у многих наших советских интеллигентов. / 129 /.

Свою оценку политической, организаторской, а также полководческой деятельности И.В.Сталина дает журналист – политолог, историк Лев Балаян.

«Мы в неизбежности войны были убеждены. Страна готовилась к ней. Но подготовить страну к войне с таким противником, каким была Германия, – для этого мало знать, что она будет. У нас, например, еще до войны были изобретены виды оружия, которые были лучше немецкого и вообще западного. Но чтобы наладить их серийное производство и обучить владению им тысячи людей, требовались годы. И Сталин принимал всяческие меры, чтобы отсрочить начало войны. Этой цели служил и пакт 1939 года. Гитлер тоже был не дурак. Он понимал, что если бы войну он начал хотя бы на год позже, то мы разгромили бы его быстрее и с меньшими потерями. Это понимали и лидеры западных противников Гитлера. Они делали все от них зависящее, чтобы война против СССР началась быстрее и чтобы большевики понесли сокрушительное поражение.

В начале войны несколько миллионов советских военнослужащих оказались в плену у немцев. Многие люди на Западе усматривали и до сих пор усматривают в этом признак отрицательного отношения к советскому социальному строю. В плен сдавались целые подразделения, даже армии. Сдавались не из ненависти к коммунизму, а в силу военной безвыходности положения, бездарности командования и других причин, не имеющих ничего общего с отношением людей к своему социальному строю. Под Сталинградом в плен сдалась армия Паулиса вовсе не из-за того, что немцы вдруг невзлюбили национал-социализм. Когда в плен сдается целая армия, мнения отдельных солдат не спрашивают.

Как известно, чтобы остановить панику начала войны и пресечь капитулянтские настроения, Сталин учредил в тылу неустойчивых частей заградительные отряды и вообще прибегнул к самым суровым мерам по отношению к трусам, дезертирам и предателям. Если бы не эти сталинские меры, мы были бы разгромлены в сорок первом или по крайней мере в сорок втором году. Сталинское руководство оставалось верным своей стране, своему народу и идеалам коммунизма. Оно проявило совершенно оправданную твердость, добилось перелома в ходе войны и заставило армию воевать подобающим ей образом». / 7 /.

Свою высочайшую оценку Верховному Главнокомандующему дал его заместитель и соратник в годы войны Г.К.Жуков, который, принимая Парад Победы 24 июня 1945 года, сказал:»Мы победили потому, что нас вел от победы к победе наш великий вождь и гениальный полководец Маршал Советского Союза – И.В.Сталин!». К сожалению, эту оценку Жуков изменил в своих записках ХХ-му съезду КПСС, которые он писал под «диктовку» проходимца Хрущева. И только после снятия Хрущева со всех постов, в своих знаменитых «Воспоминаниях и размышлениях», Г.К.Жуков честно и объективно рассказал о И.В.Сталине.

«Близко узнать И.В.Сталина мне пришлось после 1940 года, когда я работал в должности начальника Генштаба, а во время войны – заместителем Верховного Главнокомандующего. О внешности И.В.Сталина писали уже не раз. Невысокого роста и непримечательный с виду, И.В.Сталин производил весьма сильное впечатление. Лишенный позерства, он подкупал собеседника простотой общения. Свободная манера разговора, способность четко формулировать мысль, природный аналитический ум, большая эрудиция и редкая память даже очень искушенных и значительных людей заставляли во время беседы с И.В.Сталиным внутренне собраться и быть начеку. Русский язык знал отлично и любил употреблять образные литературные сравнения, примеры и метафоры. Писал, как правило, сам от руки. Читал много и был широко осведомленным человеком в самых разнообразных областях. Его поразительная работоспособность, умение быстро схватывать материал позволяли ему просматривать и усваивать за день такое количество самого различного фактологического материала, которое было под силу только незаурядному человеку. Трудно сказать, какая черта характера преобладала в нем. Человек разносторонний и талантливый, он не был ровным. Он обладал сильной волей, характером скрытным и порывистым. Обычно спокойный и рассудительный, он иногда впадал в раздражение. Тогда ему изменяла объективность, он буквально менялся на глазах, еще больше бледнел, взгляд становился тяжелым и жестким. Не много я знал смельчаков, которые могли выдержать сталинский гнев и отпарировать удар. Работал очень много по 12-15 часов в сутки.

Как военного деятеля И.В.Сталина я изучил досконально, так как вместе с ним я прошел всю войну. И.В.Сталин владел вопросами организации фронтовых операций и операций групп фронтов, и руководил ими с полным знанием дела, хорошо разбираясь и в больших стратегических вопросах. В руководстве вооруженной борьбой в целом И.В.Сталину помогали его природный ум, богатая интуиция. Он умел найти главное звено в стратегической обстановке и, ухватившись за него, оказать крупное противодействие врагу, провести ту или иную наступательную операцию. Несомненно, он был достойным и великим Верховным Главнокомандующим». / 36 /.

Леон Фейхтвангер, немецкий писатель.»Сталин говорит очень неприкрашенно и умеет даже сложные мысли выражать весьма просто. Порой он говорит слишком просто, как человек, который привык так формулировать свои мысли, чтобы они стали понятны от Москвы до Владивостока. Возможно, он не обладает остроумием, но ему, несомненно, свойственен юмор, иногда его юмор становится опасным. Он посмеивается время от времени глуховатым, лукавым смешком. Он чувствует себя весьма свободно во многих областях и цитирует по памяти, не подготовившись, имена, даты, факты и всегда очень точно.

Мы говорили со Сталиным о свободе печати, о демократии и об обожествлении его личности. В начале беседы он говорил общими фразами и прибегал к известным шаблонным оборотам партийного лексикона. Позднее я перестал чувствовать в нем партийного руководителя. Он предстал передо мной как крупная и незаурядная индивидуальность. Не всегда соглашаясь со мной, он все время оставался глубоким, умным и вдумчивым». / 8 /.

И несколько слов в заключение этой главы. Именно Хрущевым была начата кампания дискредитации И.В.Сталина как Варховного Главнокомандующего, о ком никогда не воевавший «историк» генерал Волкогонов посмел отозваться как о человеке, который «не знал военной науки и теории военного искусства». Понимая, какую подлую «игру» ведет интриган Хрущев против И.В.Сталина, сталинские Маршалы Победы решили защитить своего Верховного от хрущевской подлой лжи. Почти все Маршалы Победы, в т. ч. Г.К.Жуков, А.М.Василевский, А.Е.Голованов, К.К.Рокоссовский, Н.Г.Кузнецов, К.А.Мерецков, А.А.Новиков, А.И.Грибков, А.В.Хрулев и другие, выполнили с честью свой долг перед Историей России, написав в своих воспоминаниях правдивый портрет И.В.Сталина. Большое человеческое спасибо всем им за это!!

Глава вторая

Образование Советского Союза. «Завещание» Ленина. Борьба с «левой» оппозицией. Предательская политика Троцкого. «Наркомат мировой революции». Идея «перманентной революции» – основная цель троцкизма. Борьба Сталина с «коминтерновским» произволом.

Окончив победоносную войну с интервентами, Советская власть стала переходить к мирному хозяйственному строительству. Страна была разорена четырехлетней империалистической войной и трехлетней Гражданской войной. Крестьянство по окончании Гражданской войны выражало недовольство изъятием всех излишков, системой продразверстки и требовало, чтобы его снабжали достаточным количеством товаров. На почве голода и усталости проявлялось недовольство и среди части рабочих. Враги Советской власти пытались использовать тяжелое хозяйственное положение страны. Той самой обезлюдевшей и разоренной, разбитой и полыхающей пожарищами страны, где абсолютно все пришлось начинать сначала. А многое необходимо было создавать впервые, потому что ничего подобного раньше не было. Вот такое наследие досталось И.В.Сталину.

В 1920-х годах высшая власть в партии, и фактически в стране, принадлежала Политбюро ЦК ВКП(б). До смерти В.И.Ленина, в это Политбюро, кроме самого Ильича, входило еще шесть человек: Сталин, Каменев, Троцкий, Зиновьев, Рыков и Томский. Все вопросы решались большинством голосов. С 1922 года, ввиду болезни, Ленин фактически отошел от политической даятельности. Внутри Политбюро Сталин, Зиновьев и Каменев организовали «тройку», основанную на противодействии Троцкому. Каменев практически во всем поддерживал Зиновьева, Томский, будучи лидером профсоюзов, отрицательно относился к Троцкому со времен так называемой «дискуссии о профсоюзах». Единственным сторонником Троцкого мог стать только Рыков.

Перед Политбюро ЦК встал вопрос о выработке новой установки по всем вопросам хозяйственной жизни страны. Членам ЦК было ясно, что система военного коммунизма, после полного окончания войны и перехода к мирному строительству, уже себя окончательно исчерпала. Отпадала необходимость в продразверстке, крестьянам надо было предоставить возможность использовать большую часть излишков своего производства. Это позволило бы оживить сельское хозяйство, товарооборот, поднять промышленность, улучшить снабжение городов, создать новую хозяйственную основу союза рабочих и крестьян.

Но антипартийные группировки пытались помешать партии в выработке новых установок. В конце 1920-го года они навязали партии «дискуссию о профсоюзах». На деле она имела гораздо более широкое значение, чем вопрос о профсоюзах. По существу борьба шла по вопросу об отношении к крестьянству, об отношении партии к беспартийной массе рабочих, вообще о подходе партии к массам в новой обстановке. Троцкисты предлагали «завинчивать дальше гайки» военного коммунизма. Своей предательской политикой голого принуждения и командования в отношении масс они стремились восстановить беспартийную массу рабочих против партии, стремились создать угрозу существованию Советской власти. Вслед за троцкистами выступили и другие антипартийные группы: «рабочая оппозиция», «демократические централисты», «левые коммунисты».

В этот период Сталин особенно много и продуктивно работал, отстаивая партийную линию и сплачивая ЦК вокруг ленинской платформы. Надо сказать, что в это непростое время Сталину приходилось лавировать, чтобы получить большинство при обсуждении тех или иных вопросов на Политбюро ЦК. Власти Сталин в этот период не имел, ни партийной, ни государственной, ни административной. Да, он и не стремился к ней, потому что считал совершенно определенно, что любые решения партии должны вырабатываться коллегиально после острых дискуссий на Политбюро ЦК.

Только в 1922 году его избрали генеральным секретарем партии за его организаторские и деловые качества. По предложению Ленина. Хотя согласно Устава партии подобной должности не существовало. Тогда это была второразрядная, чисто техническая должность. И Сталин был вынужден погрузиться в необозримую рутинную работу. Л.Троцкий писал: «Пост секретаря в тогдашних условиях имел совершенно подчиненное значение… пока оставалось у власти старое Политбюро, генеральный секретарь мог быть только подчиненной фигурой». / 99 /.

Однако Сталин с его работоспособностью, умом и энергией, эту партийную должность преобразовал в основную, если хотите, в главную, как в партии, так и в государстве. При этом он ничего не захватывал, никого не смещал. Он создал систему, при которой партия получила статус ведущей и руководящей, и управлял через Политбюро ЦК столь эффективно, надежно и умело, что в этой системе все советские, административные и силовые структуры государства стали подчиненными партии. Вот так во главе партии и страны и оказался И.В.Сталин, чей официальный пост не давал совершенно никаких официальных прав и реальной власти.

А официальные рычаги власти на тот период сохраняли за собой Рыков, как руководитель советского аппарата, и Зиновьев, как глава Коминтерна – «всемирного Политбюро». И так вся эта властная пирамида работала в течение 1922 – 1934 годы. И, что показательно, эти люди не стали вождями, так как не обладали абсолютно никаким авторитетом. А Сталин стал. Его признала вождем очень значительная часть партийного и советского руководства, и регионального руководства, которые видели и ощущали результаты реальной работы.

Все, казалось бы, верно. Только возникает на этой почве один резонный вопрос. Откуда взялась эта пресловутая фраза, которую сформулировал якобы В.И.Ленин в своем политическом «завещании»: «Сталин сосредоточил в своих руках необъятную власть…?». Каким образом в текст «завещания» могла попасть эта фраза, если Ильич до конца своей жизни был хорошо осведомлен о деятельности Политбюро ЦК и СНК, и безусловно очень хорошо знал, что у Сталина нет и быть не может «необъятной власти»?

Только теперь становится понятным и объяснимым тот факт, почему таким трудным для Сталина оказался ХIII съезд РКП(б), который проходил в мае 1924 года. Перед началом съезда Крупская передала ленинское «Письмо к съезду». Оно было оглашено на заседании Совета старейшин (неуставного органа, состоящего из членов ЦК и руководителей региональных партийных организаций). Сталин на этом заседании впервые заявил об отставке. Каменев предложил решить вопрос голосованием. Большинство высказалось за оставление Сталина на посту Генерального секретаря РКП(б), против голосовали только сторонники Троцкого.

Затем было проголосовано предложение, что документ должен быть оглашен на закрытых заседаниях отдельных делегаций. Таким образом, «Письмо к съезду» даже не упоминалось в материалах съезда. Позже этот факт использовался оппозицией для критики Сталина и партии, утверждалось, что якобы ЦК «скрыл завещание» Ленина. Сам Сталин, в связи с этим письмом несколько раз ставивший перед Пленумом ЦК вопрос о своей отставке, эти обвинения отвергал. / 88 /.

В последнее время возникли очень серьезные сомнения в том, что «завещание» писал Ленин. Еще в 2003 году историк доцент МГУ В.А.Сахаров издал довольно крупную монографию, в которой доказывает, что В.И.Ленин к своему «завещанию» никакого отношения не имеет. Безусловно, вывод сенсационный. Но лично у меня все это удивления не вызывает, так как многие тезисы «завещания» очень подозрительны, – принадлежат ли они Ленину?! Сахаров утверждает, что на основании известного историкам текста «завещания» невозможно доказать авторство Ленина.

Оригиналов «завещания» не существует, все тексты якобы Лениным надиктованы третьим лицам, а это прямой путь к фальсификациям. Как считает историк Сахаров, подозрения падают, прежде всего, на Н.Крупскую, которая всегда имела самостоятельную политическую позицию, которая по целому ряду важнейших вопросов поддерживала Троцкого, но никак не Сталина. Как указывает В.Сахаров / 88 /, Ленин высказывает мнения, убеждения, тезисы, которые абсолютно не соответствуют его прежним взглядам. Используемая в «завещании» манера изложения, скорее всего принадлежит Троцкому. Рассуждения о «необъятной власти Сталина» повторяют высказывания Троцкого. Упоминаний о «грубости Сталина» нет в ленинских текстах, таких материалов вообще нет в партийных архивах, поэтому выглядит голословным и совпадает только с личным мнением Н.Крупской.

Ленинские «отрицательные отзывы» в «завещании» направлены, главным образом, против партийных и государственных деятелей, кто мог составить непосредственную конкуренцию Л.Троцкому (Бухарин, Пятаков, Каменев, Зиновьев и, конечно, Сталин). Каким же образом можно объяснить, что сам Троцкий не попал в «ленинский список» отрицательной направленности характеристик партийных руководителей, если до конца 1922 года не было практически ни одного заседания Политбюро ЦК, на котором бы Ленин резко не критиковал Троцкого за политическую несобранность и идеологическую незрелость. / 46 /.

И В.Сахаров делает прямой вывод: «В результате мы имеем сравнение всех членов ленинской группы в Политбюро с Троцким, демонстрируещее бесспорное превосходство его над всеми остальными членами Политбюро – главными сторонниками Ленина». Сахаров выражает твердую уверенность, что наверняка сфабрикованы и знаменитые «ультимативные» письма Ленина и Крупской к Сталину. Подлинников этих писем в архивах нет.

Письмо Ленина к Сталину не зарегистрировано, как подлинно исходящее, в ленинском секретариате. Сахаров полагает, что эти «фальшивые письма» создавались позже в 1925-1926 годах, когда резко обострилась борьба в высших руководящих органах партии. К тому же Ленин просто не мог обращаться к съезду партии с просьбой о снятии Сталина с должности Генсека, так как всегда отстаивал положение, что именно ЦК, а не съезд партии, может осуществлять подобные решения. Заметим, что все эти «ленинские документы» – «завещание» и «ультимативные письма» появились тогда, когда сам Ленин был уже неспособен что-либо подтвердить или опровергнуть.

21 января 1924 года Ленин умер. Сразу после смерти Ленина образовалось несколько группировок внутри руководства партии, каждая из которых претендовала на власть. «Тройка» объединилась с Бухариным, Рыковым, Томским и Куйбышевым, составив в Политбюро, куда включили в качестве члена Рыкова и в качестве кандидата в члены – Куйбышева, так называемую «семерку». Троцкий считал себя главным претендентом на лидерство в стране после Ленина, и недооценивал Сталина как конкурента. Вскоре другие оппозиционеры, не только троцкисты, направили в Политбюро заявление аналогичное «Заявлению 46-ти». «Тройка» тогда показала свое политическое единство, главным образом, используя ресурс аппарата, руководимого Сталиным.

Невозможно, наверное, подробно изложить многолетнюю историю борьбы Сталина с многоликой оппозицией. Необходимо, прежде всего, представить достаточно объективное понимание того времени и людей. А выглядело это достаточно просто, так как кругом, на всех серьезных и ответственных постах сидели яркие индивидуальности, считавшие себя выше законов, правил, положений Устава партии и партийной дисциплины, та самая «ленинская гвардия», которая еще недавно «рубила контру направо и налево», а теперь в условиях мирной жизни, когда уже нечего было разрушать, а требовалось создавать, то у этих людей ничего за душой кроме утопий и бредовых идей не было.

В августе 1923 года, когда В.И.Ленин уже был очень тяжело болен, в партии завязалась одна из первых крупных антипартийных склок, которая грозила перерасти в военный переворот. Л.Троцкий выступил с письмом к партийным организациям, озаглавленным «Новый курс», этаким манифестом своей партийной группировки.

Политбюро ЦК ответило, что «Новый курс» не приемлет, однако, в партийных организациях будут проведены дискуссии с дальнейшим подведением итогов на партийной конференции. Антонов-Овсеенко по этому поводу написал пространное письмо – заявление в Политбюро, где возмущался нападками на Троцкого. Казалось бы, ничего особенного не произошло. Если, конечно, не принимать во внимание, какой пост этот человек занимал в то время, – начальник Главного Политического управления Реввоенсовета Красной Армии! Коммунист номер один в Красной Армии. А в это время под ружьем в этой армии находилось пять миллионов человек. И командующим РККА был не кто иной, как сам Л.Троцкий. При этом Антонов-Овсеенко направил в армейские парторганизации циркуляр, где приказывал изменить систему партийно – политических органов Красной Армии в соответствии с установками «Нового курса».