Текст книги "Формула счастья – рецепт беды"

Москва

– Как она, доктор? – спросила Рената. – Родители Ирины очень беспокоятся, но вы же знаете…

– Да, – кивнул врач, – двое суток назад у Антоновой был нервный срыв. Ей показалось, что ее сын в беде. А тут еще санитарка, пожилая женщина, подлила масла в огонь: говорила, что сердце матери – вещун. К сожалению, пришлось снова дать успокоительное.

– Я слышала. – Рената вздохнула. – К сожалению, ни Александра Андреевна, ни Николай Арсеньевич ничего нового о внуке не сказали. Приехать сюда они не могут, поэтому пришла я. Хотя я не люблю посещать больницы. Как-то сразу чувствую себя нездоровой. Скажите, что можно передать Ирине?

– На хрен эта Москва нужна, – укладывая вещи, бормотал Трясина. – У Колуна совсем крыша поехала, на иглу сел, придурок. А мне пора сваливать. Отсижусь, пока все не утихнет. А то запросто можно под ментов попасть или пулю в башку поймать. Надо в тину ложиться и сидеть там, пока эта канитель не закончится. – Он поднял чемодан и шагнул к двери. – Ну, хатенка, покедова.

– Уже и вещи собрал, – услышал он насмешливый голос.

Обернулся и увидел двух милиционеров.

– Во, – Трясина усмехнулся, – а вам какого хрена надо?

– Ты кое-что ищешь, – сказал старший сержант, – а нам бы тоже хотелось узнать, что ты выяснил. Ну так как, поделишься информацией?

– Да вы чего, с перепою, что ли? О чем базарите, я не пойму?

– Ладно, – кивнул второй, – придется освежить ему память. – Он достал пистолет и стал накручивать на ствол глушитель.

– Вы что, ошалели? – спросил Трясина.

Пуля вошла ему в плечо. Трясина, зажимая рану ладонью, покачнулся. Раздалась громкая музыка.

– Он ничего не знает! – крикнул старший сержант.

Сержант кивнул и выстрелил Трясине в висок.

– Сегодня приедет Дмитрий Андреевич, – сказал Олегу Асташин. – Через четыре часа он будет здесь. Я доволен твоей работой.

– А мне, если честно, – усмехнулся Олег, – плевать на ваше мнение. Я работаю на Гродницкого, он мне за это бабки платит. Зачем вы мне это сказали?

– Потому что доволен и хотел бы отблагодарить. – Асташин достал из кармана банковскую карточку. – Вот…

– Я не киллер и не работаю по заказам.

– Но я просто хочу отблагодарить за дочь. Она стала вести себя гораздо благоразумнее. И она рассказала о твоем разговоре с Еленой.

– А за это я тем более денег не беру, – сказал Олег.

– Значит, ты не знаешь, где может быть Марковский? – спросила Маргарита.

– Нет, – ответила полная женщина. – Этого никто никогда не знал. Его же подвели друзья, и он с тех пор никому не доверяет даже в мелочах. Так что помочь ничем не могу.

– А вы бы не могли, Нина Петровна, – спросил Керим, – назвать того, кому все-таки может быть известно…

– Повторяю, Яков Борисович никому ничего не доверяет.

– А Антонову Николаю Арсеньевичу он мог что-то сказать?

– Ты не русский, что ли? – рассердилась Нина Петровна. – Я по-русски вам говорю – никому ничего про себя Яков Борисович не говорит.

– Спасибо, – улыбнулась Маргарита. – И до свидания.

– А вы могли бы неплохо заработать, – пробормотал Керим.

– Я это поняла, – усмехнулась Нина Петровна. – Интересно, сколько бы вы дали?

– Думаю, две тысячи евро нормальная цена за ответ на простой вопрос. – Керим показал ей деньги.

– Вчера две с половиной предлагали, – рассмеялась та.

– Кто? – в один голос воскликнули Керим и Маргарита.

– Тоже мужчина и женщина. Правда, мужчина говорил по-русски гораздо хуже.

– Вы не знаете имен? – спросила Маргарита. – Может, или он, или она как-то обращались друг к другу. Помните?

Керим снова достал деньги.

– Ее звали Рената. Его она называла Хирургом.

– Хирург, – прошептал Керим и прищурился. Маргарита забрала у него деньги и отдала Нине Петровне.

– Знаете что, – сказала женщина, – несколько лет назад Марковский ездил в Сибирь, защищал кого-то. Я не знаю, куда и кого, но такое было. Вполне вероятно, что и сейчас уехал туда. – Керим достал вторую тысячу. – Я не помню, куда именно, тогда я еще не работала с Яковом Борисовичем. Но помню, кто с ним работал.

– Ренате и мужчине вы это говорили? – быстро спросила Маргарита.

– Конечно. Я, как и вам, это им напоследок оставила. Полторы тысячи, и я вам…

– Две, – сказал Керим.

– С ним тогда работала Нелли Оленич. Она знает, куда он ездит.

– Ее адрес? – Керим отдал ей еще полторы тысячи.

– Она сейчас живет в Пушкине. Точнее, под Пушкином. Купили с мужем коттедж на берегу водохранилища.

– Точный адрес? – спросил Керим.

– Точного я не знаю. Фамилия ее сейчас Новицкая. Нелли Викторовна Новицкая. Да их там все знают.

Керим сильно ударил ее по шее ребром ладони. Женщина упала. Керим забрал деньги.

– Бери, что более-менее приличное, и уходим. – Он стал обыскивать квартиру.

– Зачем ты ее убил? – нервно спросила Маргарита.

– Она сказала нам, – он вытаскивал из стопки простыней в шкафу пачку сторублевок, – и твоей знакомой. И скажет еще кому-нибудь. Милиции, например. Пошли.

– Ты уверен, что она мертва? – спросила Маргарита.

– Да. – Керим вышел.

Она, посмотрев ему вслед, быстро подошла к телу и приложила пальцы к запястью. Пульса не было.

– Да готова она, – услышала Маргарита голос Керима.

– Остальных двух можно вычеркивать, – сказала Рената.

– Нашли ту, которая может знать? – спросил Хасан.

– Да. Живет под Пушкином. Нелли Новицкая. Ее муж занимается рыбным бизнесом, и его там наверняка знают.

– Она мертва? – спросил Хасан.

– К ней заходила соседка, – недовольно отозвался мускулистый молодой мужчина, – и мы не смогли…

– Она вас запомнила, – гневно проговорил Хасан, – и вас видела соседка. А вы…

– Нина Петровна представила меня как племянницу с мужем, – улыбнулась Рената. – Она сама не хочет, чтоб знали истинную причину нашего визита.

– Но к ней могут прийти и люди Джамаля, – процедил Хасан. – Впрочем, уже ничего не изменишь. Поедете в Пушкино и найдете эту женщину. Узнайте адрес Марковского. Цена любая. Не убивать, это опасно. А вот эту женщину надо было ликвидировать. Значит, говорите, остальных можно вычеркивать?

– Да, – кивнул мужчина.

– Были двое, – недовольно сообщил Керим. – Судя по тому, что женщина была ее знакомая, – кивнул он на Маргариту. – Джамаль тоже получил сведения о бывших секретаршах Марковского. Значит, мы вышли на осведомленных людей. Мы поехали, – сказал Керим.

– Возьми людей, – приказал собеседник.

– Зачем звал? – спросил, выпив рюмку коньяку, Гродницкий.

– Я тебе уже все объяснил, – ответил Асташин.

– Знаешь, Аркаша, я что-то очень слабо верю в эту «Формулу счастья». Насколько я помню, и ты, и Юдин, и Тарпинов пытались получить наркотик из обычных сорняков.

– Его уже пробовали. Он сильнее самого дорогого наркотика и не вызывает привыкания. Нужен вундеркинд.

– Ты рассказывал об этом студенте и о том, что пытался уговорить его создать новый наркотик. Но я не понимаю, как получилось, что наркотик даже пробовали, а…

– Мы улетали в Германию, – недовольно перебил Асташин, – и я, и Тарпинов, и Юдин. Кстати, ты тогда был болен.

– Да, я в то время попал в поле зрения МВД, и меня чуть было не осудили за торговлю наркотиками. Но, слава тебе, Господи, – он перекрестился, – сия чаша миновала меня, я остался в стороне. И даже свидетелем не был. Значит, ты гарантируешь.

– Ручаюсь головой.

– Оказывается, это очень серьезно, – пробормотал Гродницкий. – И чем же я могу тебе помочь?

– Твои связи, твои знакомства.

– Да, я и узнал о новом наркотике не от тебя. Об этом знают уже и в Штатах. И я устроил так, что одному уголовному авторитету позвонили из Америки. Сначала у меня были другие планы относительно этого Колуна. Братве на зону я посылал наркоту. Мне это надоело, я терял приличные деньги и искал способ избавления от Колуна. Убивать, учитывая его авторитет, опасно. И я нашел простой способ. Колуну пятьдесят четыре, из них тридцать два он провел на нарах. Я подсунул ему талантливую соблазнительницу. Он как мужик очень слаб. Анна ему деликатно посоветовала принимать чудо-лекарство из Гонконга. В том лекарстве была приличная доза дури. Колун, того не понимая, сел на иглу. Он молниеносно отреагировал на звонок из Штатов и вызвал к себе Трясину. Его, кстати, должны были здесь убить. С Колуном разберутся цыгане, он им давно дорогу перешел. – Гродницкий рассмеялся. – А сейчас нужно найти Антонова.

– В Москве его нет. – Асташин покачал головой. – Вот что получилось, он…

– Я это уже слышал. А кто такой Яков?

– Адвокат, Яков Борисович Марковский.

– Но Марковский спас меня тогда. А ты ничего не путаешь? Марковский никогда в жизни не станет заниматься наркотиками.

– Да тут другая история, благодарность виной всему.

– Благодарность? – переспросил Гродницкий. – Расскажи.

– А вы невеселы, – заметила Зоя. – Что-то случилось?

– Да так, – ответил Олег, – мелочь.

– Знаете, Олег, мелочь на таких, как вы, не действует.

– А ты психолог, – криво улыбнулся Олег.

– Вы, я вижу, хороший человек. Плохой не стал бы так говорить с мачехой. Обычно все стараются с ней заигрывать. У меня полгода назад был жених. По крайней мере все так считали, и я в том числе. Однажды я вернулась домой раньше, чем обычно. После тренировки мой жених обычно встречал меня. Но в тот раз я ушла раньше. Вхожу в дом… – Она замолчала.

– А он спит с твоей мачехой, – продолжил за нее Олег.

Девушка кивнула.

– Знаете, Олег, я бы убила его. Папа узнал об этом, но ничего не изменилось. Потому что Славкин отец банкир. Я хотела покончить с собой, потому что поняла – я никому не нужна. Стала писать записку, в которой все рассказала и про папины операции с наркотиками, и про то, как он и его коллеги по работе Юдин и Тарпинов который год пытаются получить новый наркотик. И тут услышала плач. В соседней комнате Варвара разговаривала по телефону со своей матерью, которая тяжело больна. Варя почти все деньги отсылает ей. А тут мачеха захотела ее выгнать. Поэтому я и осталась жить. Это очень важно, когда ты кому-то нужен. А потом я даже испугалась – чуть не убила себя, а из-за чего? Видела я потом своего бывшего жениха и подумала: неужели я с ним целовалась?

– Иногда после поцелуев дети появляются, – заметил Олег.

– До этого у нас не дошло. А теперь, все-таки что произошло у вас?

– Меня хотят использовать, а я этого терпеть не могу. Ты говорила, что твой батя вместе с кем-то пытался синтезировать новый наркотик. И что, получилось?

– Не у них. Я говорила вам о студенте. А сейчас, – она оглянулась, – ищут его. Скажу прямо – если бы я точно знала, что отец продавал наркотики, я бы обратилась в милицию. Я ненавижу его и мачеху. Иногда готова убить их. Отец женился вскоре после маминой смерти. Мама умерла от рака. Я видела, что отец ждет ее смерти. Да и я думала – скорее бы умерла. Все гуляли, а меня заставляли… – не договорив, Зоя заплакала.

– Перестань, – попросил Олег. – Тебя можно понять. А почему отец не нанял сиделку?

– Да ему было наплевать и на маму, и на меня. Еще есть какой-то Бешкович, любовник Елены. Но их связывает что-то еще, а вот что, я не знаю. Отец не догадывается о связи Елены с Бешковичем. Впрочем, может, и знает. Но понимаете, Олег, сейчас разыскивают этого студента, Евгения Антонова. И я боюсь представить, что с ним будет, когда его найдут. Раз он прячется, значит, боится.

– Постой-ка. А зачем ты это говоришь мне?

– Я никогда никому про это не говорила, – тихо ответила Зоя, – а очень хочется…

– Вот что, Зоя, ты забудь об этом. И постарайся отсюда уехать, лучше вообще из города. Чем скорее ты это сделаешь, тем будет лучше. И никому ничего не говори об этом. Твой отец предложил мне бабки, но я не продаюсь.

– Я знаю, убили Тарпинова, и мне кажется, что это убийство организовал отец. По крайней мере я слышала его разговор с приезжим из Санкт-Петербурга. Это и есть твой хозяин?

– Да, хозяин. Понимаешь, Гродницкий спас мою мать. Она попала в автокатастрофу, и он, рискуя собой, вытащил ее из горящей машины. Потом помог и мне. Я чуть было не угодил в тюрьму на приличный срок. Он меня вытащил. Меня ранили в Чечне, и все, армия закончилась. Я не знал, чем заняться, а тут он меня к себе взял. Конечно, я понимал, что не кирпичи грузить придется, а что-то незаконное, но тогда мне плевать было на все. Мама умерла, отца я совсем не знал. А у Гродницкого числился телохранителем. В общем, все, хватит, а то, блин, как на исповеди. Но ты запомни, что я тебе сказал – никогда и никому не рассказывай то, что рассказала мне. И сматывайся ты отсюда. Понимаешь, дело слишком серьезное. Отец твой один из конкурентов за обладание новым наркотиком. И когда начнут подчищать конкурентов, то не будут оставлять никого. Начинают всегда с самого больного места – с детей. Правда, как я понял, папане твоему плевать на тебя, но это еще хуже. А в ментовку не вздумай обращаться. Это в кино и книжках они добренькие и всегда защитят. В жизни все хуже. К тому же я уверен, что кто-то из ментов работает на них. Узнали адреса баб, которые работали с тем, кто парня спрятал. Значит, кто-то из ментов на них пашет.

– Я знаю. Это…

– Стоп. Ты дура, что ли? Я же тебе только что говорил…

– Но я только тебе хочу сказать, – сердито перебила Зоя.

– А мне этого не надо, я и так узнал достаточно, чтобы меня замочили. Даже не шепни кому-то, что ты со мной об этом говорила.

* * *

– Да и хрен с ними, – усмехнулся Гродницкий. – От Доллара это не вытечет. А с дочуркой надо разобраться, иначе она ляпнет еще кому-нибудь, и сливайте воду, господа. Кстати, тут мент какой-то роет усердно. Не пора ли его остановить?

– Так в чем дело? – усмехнулась Елена. – Доллар у тебя боец.

– Да не пойдет он на убийство. Я, как дикого зверя, его приручал – и аварию подстроил, и мать его спас. Потом втянул его в драку и вытащил из милиции. Так что он за меня и в огонь и в воду. Но на убийство мента не пойдет, я и уговаривать его не стану. Верных людей беречь надо. Трудно сейчас надежного человека найти. А с ментом пора разобраться. Подключи своего Януша. Кстати, почему ты сразу не позвонила, когда узнала о наркотике? Я же просил…

– Я слишком хорошо тебя знаю, – сказала Елена. – Тебе нужно, чтобы все было точно. Но точной информации у меня не было. Да и сейчас все топчутся на месте. Правда, Аркадий узнал адрес бывшей…

– Думаю, не только Аркадий, поэтому сделаем так…

– Ба! – В комнату вошел Асташин. – Не думал, что вам есть о чем поговорить.

– Просто я беззастенчивая особа, – усмехнулась Елена, – и пыталась узнать о нем все. Но увы, Дмитрий не откровенен. Кстати, Аркаша, Зойка все знает о новой дури и готова сдать тебя милиции.

– С чего ты взяла? – спросил Асташин.

– Ей доложили, – вмешался Гродницкий. – Она говорила Олегу и о наркотике, и о студенте. И кстати, говорила, что была готова пойти в милицию. Надеюсь, ты понимаешь, что оставлять это так нельзя.

– Но я не могу, – испуганно проговорил Асташин, – она моя дочь.

– Слушай, Асташин, – сказал Гродницкий, – если что-то произойдет из-за твоей дочурки, ты сдохнешь первым. Она может завалить дело. Ты это понимаешь?

– Я уверен, что моя дочь ничего не сделает. Уверен.

– А я нет, – возразил Гродницкий. – Ладно, я тебя понимаю. Но согласись, что проблему надо решать, пока ее нет.

Асташин, опустив голову, молчал.

– Господи, – шептала за дверью Варвара, – надо рассказать Олегу.

– Тебе придется поехать туда, – услышал Януш голос Елены в сотовом. – Возьми своих и отправляйся немедленно. Наверняка туда уже кто-то поехал. В таком случае ты должен сделать так, чтобы никто ничего оттуда не увез. Понятно?

– Да. Но ты не забыла, дорогая, время бесплатных субботников закончилось вместе с СССР. А парням мне платить…

– Сколько нужно?

– Я думаю, двенадцати тысяч хватит. Разумеется, в у.е.

– Сделаете работу и получите.

Пушкино

– Значит, там? – спросил Керим.

– Да-да, – ответила пожилая женщина у калитки. – Вон по той дороге поезжайте и как раз выедете на поселок. Там заводик небольшой. Это и есть владения Новицких. У них месяц назад дочурка родилась, – улыбнулась она. – Саша такой праздник устроил, два дня все гуляли.

– Спасибо, – поблагодарил Керим. Машина тронулась. – Хреново, что спрашивать пришлось, – недовольно проговорил Керим по-арабски. – И вообще надо было русских собак на это дело пускать.

– Такие дела делаются заинтересованными лицами, – улыбнулся Махмуд, сидевший на заднем сиденье между двумя смуглыми крепкими парнями.

– Нелли! – громко позвал плотный бородач. – Викторовна! Тут к вам приехали!

– Пусть войдут! – отозвался женский голос. – Я с ребенком!

– Проходите, – кивнул бородач на трехэтажный особняк. – Александра Павловича дома нет, а Нелли Викторовна согласна принять вас. Вы, наверное, насчет рыбы?

– Нам икра нужна, – усмехнулась вышедшая из джипа Рената. Она и за ней двое парней пошли к дверям особняка. В машине остались водитель и Хирург. И тут к особняку подъехал темно-зеленый джип-«чероки».

– А вот и конкуренты появились, – усмехнулся Хирург и достал ТТ с глушителем. Водитель тоже выхватил из кармана пистолет и передернул затвор.

– Задержите их, – не останавливаясь приказала Рената.

– Спокойно, – сказал своим Керим. – Давайте попробуем обойтись без стрельбы. Ни им, ни нам шум не нужен. Машина остановилась.

– Я пошла. – Маргарита побежала к особняку.

Бородач удивленно посмотрел ей вслед. Парни Ренаты бросились ей навстречу.

– Стоять! – крикнул Махмуд. В его руках был автомат. Те замерли и, переглянувшись, выхватили пистолеты.

Маргарита подбежала к крыльцу и схватила Ренату за плечи, а та толкнула ее в грудь. Падая, Маргарита увлекла ее за собой. Они скатились по ступенькам. Бородач изумленно смотрел на них. Люди Маргариты и Ренаты с оружием в руках стояли друг перед другом.

– Эй! – крикнул бородач. – Хорош!

Из особняка выскочили двое молодых мужчин с карабинами и направили их на вскочивших женщин. На первом этаже открылись два окна, и из них высунулись ружейные стволы.

– Может, договоримся? – одновременно спросили Керим и Хирург. Женщины полными ненависти глазами смотрели одна на другую.

– Разойдись, дамы, – насмешливо посоветовал один из охранников. – А то у нас тут ребеночек, ему нервничать никак нельзя. У вас три минуты, чтобы исчезнуть, или вызовем ментов.

Рената и Маргарита побежали каждая к своей машине. И тут у кого-то из парней Ренаты не выдержали нервы. Раздался выстрел. И сразу началось светопредставление. Из окон ударили ружья, от дверей двое начали палить из карабинов. Раненная в ногу Рената с криком, оставляя кровавый след, ползла к машине. Маргарита неподвижно лежала в снегу. Ее спина была изрешечена дробью. Керим, добив выстрелом Хирурга, выстрелил в сторону особняка, и у него кончились патроны. Он сунул пальцы в задний карман джинсов за запасной обоймой.

– Руки! – раздался сзади зычный окрик.

Керим замер и, медленно повернувшись назад, увидел старшего лейтенанта милиции с пистолетом в вытянутой руке. Криво улыбнулся, упал и закатился под джип. Он успел поменять обойму. Милиционер, упав на снег, трижды выстрелил под машину. Одна пуля вошла Кериму в макушку. В особняке был слышен плач ребенка.

– Что тут за дела? – закричал бледный милиционер.

– А кто знает? – поднимаясь из сугроба, пробурчал бородач. – Подкатили сначала эти, – он кивнул на джип, – спросили Нелли Викторовну. Она сказала, чтоб впустили. И тут этот подъехал, – он перевел он взгляд другую машину. – Оттуда баба выскочила и к дому. И сцепились они там. Потом наши вышли, бабы вроде к машинам побегли. А тут кто-то пальнул, ну и началось.

– Звонили в райотдел? – спросил участковый.

– Наверное. – Бородач повернулся к особняку. – Звонили в милицию?!

– Да, – ответил кто-то.

– Мы возвращаемся, – доложил в сотовый Януш. – Там как на войне: и автомат работал, и волыны били, и ружья. Мы назад.

Москва

– Значит, она что-то сказала, – пробормотал Соколов, – раз деньги ей дали. А вот другие, похоже, дали, но, убив, забрали. Отпечатки будут? – спросил он державшего пинцетом сотню евро эксперта.

– Не знаю. На деньгах обычно плохо выделяются. Скорее всего преступник был в перчатках.

– Товарищ майор, – обратился к старшему группы вошедший лейтенант, – участковый Видин.

– Что о ней знаешь? – спросил майор.

– Дубинина Нина Петровна. – Лейтенант взглянул на труп и тут же отвернулся. – Сорок два года. Не замужем. Есть сын пятнадцати лет. Живет у ее родителей в Туле. Вела себя нормально, никаких административных…

– Где работала? – перебил майор.

– У нотариуса. Соседка видела, как к ней приходили двое, женщина и мужчина. Может, вызвать соседку?

– Обязательно зови, – сказал майор. – Что думаешь, капитан? – спросил он Соколова.

– Да все то же. Связано это с Антоновым. Не знаю как, но чувствую, что она звено этой цепи. Я к начальству сунулся, обстругали. Хорошо еще, не запретили дальше копать. Убиты уже трое. И еще двое, после моих разговоров с ними. Они были связаны с Юдиным и с Асташиным. Но ни тот ни другой говорить не желают. Точнее, Юдина я вообще не видел. Вызывать повесткой вроде и причины нет. Дурака я свалял, когда шел к Тарпинову; надо было магнитофон взять и записать разговор. Я шел к нему без надежды на откровенность, а он взял и разговорился. И что мне от этого? Одни неприятности. Я им говорю – надо Антонова в розыск объявлять, а они спрашивают – с какой формулировкой? Тоже верно. Но беда парню грозит. Я убежден в этом, а что толку?

– Но ты-то знаешь, – сказал майор, – уже легче.

– Наоборот. Я знаю, что Женьке Антонову грозит опасность, и ничем помочь не могу. Во-первых, никто не верит, что студент мог получить новый наркотик. Во-вторых, я уже говорить об этом боюсь – на меня как на идиота смотрят.

– Да оно и понятно, – кивнул майор. – Кто в это поверит? Никаких доказательств, кроме твоих мыслей. Проверяли ведь и в университете, и у родственников Антонова. Никто не говорил, что Антонов занимался чем-то подобным. И еще, – он понизил голос, – мы в России, а здесь, сам знаешь, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Ты кому докладывал? Подполковнику Румянцеву, полковнику Зимину. А этим двоим, конечно, хотелось бы самим все раскопать, поэтому тебя и отодвигают. И еще. Тебя уже трижды за мордобой чуть не вышибли. И дело о последнем еще не закончено. А у него адвокат известный появился и родственники связи имеют. К тому же ты ведешь это расследование сам. Получается, что вроде как незаконно. Тебя Лудинский в память об отце от дела не отстранил. Но ты копай, это для тебя шанс, Димка. Полковник Лудинский тебе этот шанс дал, и не потеряй возможность довести дело до конца. Удачи тебе.

* * *

– Бабы преподавали в МГУ. Но недолго, – усмехнулся Румянцев. – За недостойное поведение вышибли обеих. Наверное, связались с группой рэкетиров и попытались получить деньги с Новицких.

– Звучит неубедительно, – сказал высокий плотный полковник. – Кто остальные?

– Двое русских гастролеры – скорее всего один хохол, а вот трое явно азиаты или африканцы.

– Кажется, получилось у нас, – подмигнул полковник. – Я думаю, свое мы отработали. А ты веришь в эту самую формулу счастья?

– Да. Хорошо, никто больше не верит. Хотя никто еще и не слышал о ней.

– Соколова надо останавливать, он не уймется никак. А с этим мы попали в точку, ловко ты…

– Ловко-то ловко, но я думал, что возьмут кого-то, и они их сдадут. А вышло…

– Да ты идиот, Лешка, тебя бы точно сдали, а хозяина хрен бы. Неужели ты не понял, что имеешь дело с Востоком? А там традиции верности сильны. Сейчас и тот и другой уедут из России и будут Аллаха благодарить за то, что сумели легко отделаться. Им плевать на своих рабов. Ну а на русских шлюх тем более.

– Погоди, Савелий Юрьевич, мне вот что непонятно: на кой черт все это нужно было? С наркомафией ты вроде не связан. Ну оказывали мы услуги, но не такие. А тут подставили и тех и других, а ты вроде бы доволен. На кой черт это надо было?

– Знаешь, Леша, много думать иногда вредно. Тебе плохо, что ли? Бабки получил неплохие, и еще получишь. А что там произошло, тебя не касается. Ты-то честно отработал, заплачено тебе. Поэтому забудь. Что касается Соколова, то его надо остановить, и чем скорее, тем лучше и для тебя, и вообще для дела. Понятно?

– Не совсем. Я себя, можно сказать, под стволы подставил. Ведь могут догадаться и тот и другой, что я…

– Хватит, – недовольно перебил полковник.

– Знаешь, Григорий Валентинович, – негромко сказал лысый полный полковник милиции, – вполне возможно, Соколов прав. Видел, сколько там духов?

– Видел, – кивнул генерал-майор милиции. – ФСБ мы информировали, но они пока никак не отреагировали. Странно, конечно. Приезжают к Новицким, устраивают перестрелку. Выходит, каждая группа что-то хотела узнать. Новицкие заявляют, что никого из убитых раньше не видели. Машины, странно, не угнаны. Хозяева убиты возле дома Новицких. По двое с обеих сторон – русские. Остальные явно…

– Если считать с женщинами, то русских, или по крайней мере славян, трое, – перебил полковник. – Все вооружены. Значит, знали, куда и зачем едут. Новицкие в панике. Они утверждают, что никаких наездов на них не было. Сейчас проверяют связи владельцев автомашин. Да и самих Новицких надо проверить.

– Этим занимаются, – сказал генерал.

– Что? – зло спросил по телефону Соколов. – А чего их устанавливать? Рената Булавина и Маргарита Дубская. Значит, все-таки свели их? Интересно кто? – пробормотал он.

– Не понял, – сказал абонент.

– Что известно об остальных?

– Хозяева машин вроде добропорядочные граждане. Один в метро работал электриком, другой…

– Когда они уволились?

– Тот, что в метро, полтора месяца назад. Сам ушел. Второй работал в часовой мастерской, ушел тогда же. Фамилии…

– Не надо. А еще о ком-нибудь известно?

– Нет. Похоже, все иностранцы. Сейчас пробивают по ФСБ.

– А что говорят хозяева?

– Ничего. И жена и муж в панике. Мужик довольно успешный предприниматель. Похоже на наезд рэкетиров, хотя есть сомнения.

– Ладно. Дай-ка мне их адрес.

– Я бы не советовал тебе туда ездить – на тебя и так всех собак вешают. И думай…

– Я в отпуск ухожу, так удобнее будет.

– Слышал я и это. Зря ты версию о…

– Это не версия, это факт. Ладно, до встречи, и благодарю за информацию. – Соколов отключил телефон. «Почему же они туда полезли? Странно. Выходит, ошибался я насчет Булавиной и Дубской? Надо все-таки проверить Новицких».

– Что делать будем? – спросил невысокий худой мужчина.

– Я думаю, – ответил Джамаль. – Интересно, – пробормотал он, – почему и мои люди, и люди Хасана приехали туда одновременно? Ответ прост – они поехали сразу, как только получили информацию. А действительно ли эта женщина знает о том, где сейчас адвокат, или это провокация? – Он хлопнул в ладоши. В кабинет вошел мускулистый мужчина. – Я хочу знать об этой женщине, – Джамаль кивнул на столик, на котором лежал исписанный листок, – к вечеру завтрашнего дня. – Мускулистый взял листок и вышел.

«Надо поговорить с Джамалем, – думал Хасан. – Нас все-таки столкнули. Он предупреждал о такой возможности». Он щелкнул пальцами, и невысокий длиннобородый мужчина поднес ему спутниковый телефон. Он набрал номер.

– Понятно, – недовольно буркнул Асташин и отключил сотовый. – Странно. Адрес Новицкой знали еще двое. К ее дому приехали два джипа с вооруженными людьми, и началась перестрелка. Убито десять человек. Из них две женщины. И я, кажется, знаю, кто они. Хорошо, что Януш опоздал, иначе бы…

– А чего хорошего? – усмехнулся Гродницкий. – Я поражен твоим спокойствием. Ты прекрасно знаешь, кто спит с твоей женой, и тебе наплевать на это.

– Но если бы я не плевал на это, то должен был бы убить и тебя. Я прекрасно знаю о ваших отношениях и о том, что она здесь шпионит для тебя. А меня это устраивает. У Елены есть связи, поэтому и тебе она еще нужна. Но она ведет свою игру, а это начинает раздражать. Теперь о Януше. Если бы он попал под перестрелку, попытался бы скрыться и его бы взяли. А он немедленно сдал бы нас. Сейчас Януш нужен. Разумеется, до определенного момента. А когда этот момент наступит, я убью и его, и ее. Желательно, чтобы это произошло, когда они будут в постели. Я верну уважение к себе. Теперь я хотел бы поговорить о Зое. Я прошу не убивать ее, она никому ничего не скажет. Если подобное произойдет, убьешь и меня.

– Послушай, Аркадий, что ты говоришь? Да если она сдаст, то нас ждет тюрьма. Неужели ты этого не понимаешь? Представь, что она позвонила в милицию и сообщила то, что знает. Во-первых, к тебе сразу заявится милиция и произведет обыск. И все, мой друг, тебе хана, да и мной займутся. Так что выбирай. Хорошо, у тебя надежная прислуга. Правда, как я понял, не вся. Что касается Доллара, то я был о нем лучшего мнения. Он не рассказал мне о разговоре с твоей дочерью. И за это сдохнет как пес. Не сейчас и не здесь, но я его приговорил. Он должен был сразу обо всем рассказать мне.

– Ну, – прошептала Варя, – а ты мне не верил.

Олег покачал головой и взглянул на Варвару:

– Спасибо тебе. А как ты…

– Пошли отсюда. – Она вышла из библиотеки, выпустив Олега, закрыла дверь и дважды повернула в замке ключ. – Я убирала здесь, вдруг раздались голоса. А в этот раз книги протирала и услышала, как говорят двое про тебя и про Зою. А ты мне не поверил. Такими вещами не шутят. Что делать будешь?

– Пока не знаю. А я все думал, почему он там оказался и почему в горящую машину полез. Значит, вот как было. Вот сука. И драку, значит, он устроил, и убил не я того мужика. Ладно, посчитаемся, Дмитрий Андреевич. А тебе отсюда уезжать надо. Сама понимаешь, что запросто можешь пропасть. И Зойку надо отсюда убирать. А кто стукнуть мог? Ведь вроде никого не было. Странно.

– Скорее всего Лидка, она любит подслушивать.

– Хотя какая разница. Спасибо тебе, Варя. Уезжай отсюда. Позвони соседям, пусть вызовут тебя. Уезжай. Сама видишь, чем все может кончиться.

– А деньги как? Мне еще неделю отработать, и деньги получу. Тогда сразу уеду.

– Опоздать можешь. А со мной, значит, ты попозже хочешь покончить, – пробормотал Олег. – Ладно, кто предупрежден, тот вооружен. И Зойку я вам хрен отдам.

– Может, в милицию обратиться? – спросила Варвара. – Я все, что слышала, расскажу.

– Если в милицию, мне хана.

– Ой! Я и не подумала об этом.

– В общем, вот что. Виду не подавай, что чем-то встревожена. Ясно? И если что – сразу мне говори.

– Хорошо, – согласилась Варя.

– Ладно, – сказал по телефону Хасан, – я принимаю твои условия. Извини, что не сделал этого сразу. Думал, ты хочешь взять все в свои руки и…

– Разговаривать лучше, видя глаза собеседника, – перебил его Джамаль, – только тогда можно понять, что он думает на самом деле.

* * *

– Все выходит по-нашему, – довольно улыбнувшись, проговорил Азиз, – ты хорошо продумал. И ты прав: сначала надо покончить с ними обоими. Я очень надеялся, что кто-то останется в живых и милиция сумеет выйти на Хасана и Джамаля. Но их люди перестреляли друг друга. Сейчас они напуганы и решают, что делать. Возможно, попробуют договориться. А этого допустить нельзя. Время уходит – вероятно, в ближайшие дни милиция займется Антоновым. Пока, слава Аллаху, этого не произошло. Ты был прав насчет женщин. Остался Асташин. Правильно я назвал профессора?