Текст книги "История и философия науки"

Материальное единство мира. Выяснение проблемы понятия материи позволяет решить вопрос и о единстве мира – это также один из коренных философских вопросов. Философы всегда стремились найти единое основание мира. Поиск был труден. В качестве основы мира принимались различные вещества, атомы, «мировой эфир» и прочее. Многие идеалисты видели единое основание всего существующего в идее Бога, мирового духа и т. п. Метафизик Евгений Дюринг (1833–1921) считал, что единство мира коренится в его бытии, поскольку мы можем мыслить бытие как единое. Диалектический материализм единство мира выводит из его материальности. Ф. Энгельс ( 1820–1895), полемизируя с Е. Дюрингом, утверждал, что существование предметов и явлений, их бытие в мире лишь на первый взгляд можно принять за признак единства мира. В действительности же на основе того, что предметы и явления существуют, имеют бытие, нельзя объяснить многообразие предметов и явлений в мире. Кроме того, понятие «бытие» можно толковать и материалистически, и идеалистически, ведь для идеалистов идея также есть, также существует. Поэтому вывод Энгельса таков: единство мира состоит не в его бытии, хотя это бытие есть предпосылка его единства, ибо сначала мир должен существовать, прежде чем он может быть единым; действительное единство мира коренится в его материальности.

Материальное единство мира доказывается существованием взаимосвязей всех явлений и взаимопревращений форм движения материи, общими законами их развития. Переход одних форм движения в другие возможен именно потому, что все эти формы имеют единую – материальную – природу и общие законы развития. Материальное единство мира подтверждается всем развитием естествознания. В свое время очень ярко и глубоко мысль о материальном единстве мира выразил Джордано Бруно. В природе, полагал он, при бесконечном изменении и следовании друг за другом различных форм всегда имеется одна и та же материя. «Разве вы не видите, – писал Бруно, – то, что было семенем, становится стеблем, из того, что было стеблем, возникает колос, из того, что было колосом, возникает хлеб, из хлеба – желудочный сок, из него – кровь, из нее – семя, из него – зародыш, из него – человек, из него – труд, из него – земля, из нее – камень или другая вещь, и так можно придти ко всем природным формам. Итак, с необходимостью существует одна и та же вещь, которая сама по себе не есть ни камень, ни земля, ни труп, ни человек, ни зародыш, ни кровь и другое, но которая, после того как была кровью, становится зародышем, получая бытие человека…»[17]17
  См.: Антология мировой философии. – Т. 2. – М., 1970. – С. 157–161.


[Закрыть] Характерно, что Бруно в данном случае сочетал принцип материального единства мира с принципом его развития (взаимопревращаемости его форм).

Развитие таких наук, как физика, химия, биология, кибернетика и т. д., в современных условиях дает огромное количество материала, подтверждающего тесную взаимосвязь различных форм движения материи, наличия общих свойств и законов их развития. Из философского положения о материальном единстве мира выводится и другое, принципиально важное в мировоззренческом отношении положение о существовании только одного мира – материального: мир не только един в своей материальности, но материальный мир – единственно существует. Нет никакого «потустороннего мира», нет самостоятельного, самодостаточного «мира духовных ценностей», нет ни прочих иных миров, а есть только материальный мир и его отражение в нашем сознании. Конечно, с точки зрения естествознания, конкретных наук миров существует множество, ибо одних только галактик насчитывается более ста миллиардов. В естествознании имеется также и такое понятие, как «антимир», что означает «мир с обратным знаком» (электроны в этом мире имеют положительный заряд, т. е. являются позитронами). Эти естественно-научные конструкции вполне допустимы, тем более что они не противоречат вышеизложенному пониманию материи, законам ее развития, положению о материальном единстве мира, выводу о существовании одного-единственного материального мира.

Вывод о материальном единстве мира имеет важное методологическое значение: он дает установку на познание объективной реальности, ограждает от релятивистских и агностических сомнений при открытии новых явлений в процессе ее познания.

Движение – способ существования материи. Одной из важнейших характеристик материального мира является способ его существования. В чем его суть? В движении. Любой объект находится в движении; движение имеет всеобщий и необходимый характер, движение – это основа существования вещей, их целостности и структуры. Вместе с тем движение – основа изменчивости и многокачественности вещей, ведь то, что неподвижно, не может менять свои качества, приобретать новые свойства. Все объекты материального мира есть одновременно и вещи, и процессы. Предмет не существует без движения, движение – без предмета. Материя без движения так же немыслима, как и движение без материи. Сказать ли «мир есть движущая материя» или «мир есть материальное движение» – от этого дело не изменяется. Движение как внутренне присущий материи атрибут, обнимающий все происходящие в мире изменения и взаимодействия, и является способом существования материи.

Все, что характеризует материю, относится и к движению: объективность, бесконечность и неуничтожимостъ, единство прерывного и непрерывного и т. д. Движение абсолютно, покой относителен. Однако, как было показано выше, в истории философии известны мыслители, отрицавшие или сомневавшиеся в том, существует ли движение объективно; не является ли движение лишь кажущимся, одной лишь видимостью. Может быть, движение – лишь присущий человеку способ видения окружающего мира? Может быть, основа всего неизменна? Может быть, движение вообще не связано с материей? Если вести на этот счет схоластический спор, то его нельзя разрешить. Движение не исключает момент устойчивости, покоя; скептики, как правило, и абсолютизировали момент устойчивости. Истинность движения, изменчивость вещей человек познает в конечном счете посредством практики; она изменяет вещи, придает им новые свойства и таким образом обнаруживает их подвижность, изменчивость, движение.

И в наши дни некоторые реальные факты, реальные процессы толкуются в духе отрицания абсолютности движения. Это относится, например, к теории тепловой смерти Вселенной,[18]18
  Теорию тепловой смерти Вселенной разработали в середине XIX в. независимо друг от друга английский физик Уильям Томсон (1824–1907), известный также как барон Кельвин, и немецкий физик Рудольф Клаузиус (1822–1888); в ее основе, помимо представления о мире как закрытой системе, лежит распространение второго начала термодинамики (закона возрастания энтропии) на всю Вселенную.


[Закрыть] а также к теории расширяющейся Вселенной.[19]19
  Теорию расширяющейся Вселенной сформулировали российский математик и геофизик А. А. Фридман (1888–1925) и (позже Фридмана, но независимо от него) бельгийский астрофизик Жорж Леметр (1894–1966). В 1922 г., проанализировав систему из 10 мировых уравнений общей теории относительности Эйнштейна, Фридман пришел к фундаментальному выводу о расширяющейся Вселенной (так называемая теория «Большого взрыва»); он первым отказался от постулата о стационарности Вселенной и заменил его на более общие утверждения об однородности и изотропности (т. е. независимости свойств физических объектов от направления), предсказав, таким образом, результаты исследований Э. Хаббла (1889–1953) о закономерности разлета галактик.


[Закрыть] В первом случае предрекается всемирная остановка движения и развития, ибо звезды остынут, их энергия равномерно рассеется в бесконечном пространстве. Во втором случае речь по существу идет о «начале мира»: Вселенная якобы находилась в состоянии покоя, затем произошел колоссальный взрыв, после которого и началось ее развитие, расширение. Но можно ли так однозначно толковать реальные процессы, происходящие в границах Вселенной? Ведь остывание звезд и звездных скоплений приводит к их сжатию, т. е. к концентрации вещества, а это, в свою очередь, может привести к вспышке, взрыву, результатом которого станет рождение новой звезды или другого космического объекта. Материя неуничтожима не только в количественном, но и в качественном отношении. Все многообразие ее форм не может сводиться к одному какому-то состоянию. Кроме того, в теории возникновения и расширения Вселенной остается открытым вопрос: что является причиной «взрыва»; как, каким образом «взрыв» сформировал Вселенную? Отвечая на этот вопрос, следует признать, что либо существовала некая «чистая сила», сила без материи, т. е. по сути Бог, осуществивший первый толчок, приведший к взрыву, либо логично предположить, что и до указанного «взрыва» существовала материя, которая в какой-то момент в каком-то месте достигла сверхплотного состояния в результате накопления огромных запасов энергии, вследствие этого произошел взрыв и начался переход материи из одного состояния в другое. Во всяком случае, можно предположить следующее: то, что мы называем Вселенной, – это не весь материальный мир; в других частях материального мира могут, напротив, происходить противоположные расширению процессы (сжатие и др.).

Движение материи не только абсолютно, но и многообразно. Диалектико-материалистическую классификацию видов (или форм) движения материи дал Ф. Энгельс. Он выделил: 1) механическое движение – перемещение из одного места в другое; 2) тепловое движение молекул – электричество, свет; 3) химическое движение – взаимодействие атомов и молекул, реакции соединения, разделения, распада; 4) биологическое движение – обмен, размножение и другие формы жизнедеятельности; 5) социальное движение – общественное производство и другие человеческие отношения. Но всякая классификация имеет относительный, условный характер, поскольку новые открытия науки заставляют вносить в нее уточнения и дополнения. Сейчас, в частности, физическую форму движения принято расчленять с учетом того, какую группу частиц принимают в качестве материального носителя движения (элементарные частицы, поля, космические частицы и пр.). Много нового обнаружено и в биологической форме движения материи в связи с открытием органических кислот (ДНК и РНК), которые играют существенную роль в процессах жизнедеятельности, передаче наследственной информации, в ее накоплении и использовании.

Между формами движения существует взаимосвязь, возможны взаимопереходы, сочетания, в результате чего образуются комплексные формы движения (например, биогеологические, биосоциальные). На основе этого образуются и комплексные науки, сегодня такой наукой является, например, экология, изучающая связь живых организмов и их сообществ со средой обитания.

Высшие формы движения несводимы к совокупности низших, к простой их сумме. Например, жизнь как форма движения материи обладает такими чертами, которых нет ни у механической, ни у физической или химической формы движения (обмен, размножение, активность). Высшие формы включают в себя низшие, накладывая на них свой отпечаток. В частности, биологические, физиологи ческие потребности человека реализуются иначе, чем в животном мире; они социально «окрашены».

Положение о несводимости высших форм движения материи к низшим имеет важное методологическое значение. Дело в том, что некоторые философы и ученые не учитывают специфику, в частности, социальной формы по сравнению с биологической и, по существу, сводят социальные явления к биологическим. Это относится к приверженцам социал-дарвинизма, всякого рода био– или зоосоциологических теорий. Сторонники подобных теорий утверждают, например, что эгоизм – это свойство всего живого; что в человеческом обществе, как и в мире животном, идет борьба за существование, в результате которой сильный выживает и господствует, а слабый угнетен и гибнет. В конечном счете биологизаторские теории несостоятельны, поскольку игнорируют тот факт, что у человеческого общества, безусловно, есть качества, которых нет в животном мире. Например, люди систематически производят средства своего существования, устанавливают между собой экономические и политические отношения, вырабатывают нормы морали, которых не знают животные. Социальные отношения нивелируют, трансформируют многие природно-биологические качества, в том числе и эгоизм.

Итак, движение несотворимо и неуничтожимо, как и материя, способом существования которой оно является; движение многообразно, многокачественно; движение имеет абсолютный характер. Из этого, однако, не следует, что вовсе не существует равновесия, относительной устойчивости, покоя; равновесие неотделимо от движения: в движении всегда есть место для относительного равновесия сил. В механических процессах, в движении звезд и планет это обусловлено взаимодействием притяжения и отталкивания, в живых организмах – усвоением и выделением. Движение противоречиво и включает в себя свою противоположность – покой. Вместе с тем и покой, и равновесие относительны; без них, конечно же, не было бы устойчивости, а значит, не было бы и отдельных тел, материальных объектов. «Возможность относительного покоя, возможность временных состояний равновесия является существенным условием дифференцирования материи и тем самым существенным условием жизни».[20]20
  Маркс, К. Соч. / К. Маркс, Ф. Энгельс. – Т. 20. – С. 561.


[Закрыть] В живой природе обмен веществ представляет собой постоянно самовозобновляющееся движение, в котором устанавливается относительное равновесие усвоения и выделения. Без относительного равновесия усвоения и выделения нет жизни; равновесие этих процессов – закон существования живых организмов.

Относительный покой, устойчивость существуют и как отношение различных тел между собой, частей и целого. Книга покоится относительно стола, стол – относительно дома, дом – относительно поверхности земли. В любом случае покой и устойчивость относительны, ограничены конкретными условиями, временем, пространством.

Пространство и время. В процессе своего движения материальные объекты изменяются, переходя в другое состояние, меняются их форма и величина, они могут перемещаться в другое место. Способность материальных вещей менять положение, систему связей, располагаться определенным образом и занимать какое-то определенное место среди других предметов – все это в сознании человека отразилось в понятии «пространство». Как и всякое другое, так и это понятие человек осознал, сформулировал в процессе своей практической деятельности. Человек перемещал предметы, перемещался сам, находил границы вещей, соединял между собой различные предметы, овладевал представлением о расположении; именно так постепенно формировалось понятие пространства. Таким образом, расширение рамок практической деятельности ведет к расширению и обогащению знаний о пространстве. Точно так же в процессе практической деятельности человек овладел понятием времени. Он замечал, что одни объекты разрушаются раньше других, одни организмы погибают раньше, чем другие. Так формировалось представление о времени как длительности протекания того или иного процесса. Разумеется, «чистое» пространство или «чистое» время – это абстракция. Пространства, свободного от предметов, материальных объектов, не существует; времени как такового вне связи с реальными предметами и процессами также не существует. Тем не менее в истории науки (а сейчас на уровне обыденного сознания) представление о «чистых» пространстве и времени держалось весьма долго.

В III в. до н. э. древнегреческий математик Евклид создал геометрию, в которой основными пространственными характеристиками были прямолинейность и однородность. Демокрит (ок. 460 до н. э. – ок. 360 до н. э.) и Лукреций Кар (i в. до н. э.) также рассматривали пространство вне связи с материальными объектами; для них пространство – это пустота, в которой находятся и двигаются тела. Исаак Ньютон фактически унаследовал идеи Демокрита. В своем труде «Математические начала натуральной философии» (1687) он рассматривал пространство лишь как вместилище для материи, а время – как чистую длительность, независимую от материальных объектов. По сути, метафизическая точка зрения, метафизичность выражается в том, что пространство и время трактуются существующими независимо от материи, а также и друг от друга как «чистые» сущности, абсолютные и неизменные.

Философы-идеалисты (субъективные идеалисты) лишали пространство и время их объективного характера, рассматривали их как результат особой доопытной, априорной способности ума упорядочивать ощущения, располагать в сознании одни предметы ближе, другие дальше, одни события раньше, другие позже. Такой точки зрения придерживался, например, Иммануил Кант (1724–1804). Объективный идеалист Г. В. Ф. Гегель (1770–1831) весьма язвительно высказался по поводу этой точки зрения Канта. «Кант представляет себе дело приблизительно следующим образом: существуют вне нас вещи в себе, но без времени и пространства, а затем приходит сознание; оно имеет до того внутри себя пространство и время как возможность опыта подобно тому, как мы, для того чтобы есть, обладаем ртом, зубами и т. д. как условиями еды. Вещи, которые мы едим, не обладают зубами и ртом, и нечто подобное тому, что процесс еды делает с вещами, делает с ними также пространство и время; подобно тому, как в процессе еды вещи кладутся между ртом и зубами, так и сознание облекает вещи в пространство и время».[21]21
  Гегель, Г. Соч. – М. 1932. – Т. 11. – С. 425.


[Закрыть]

В действительности пространство и время – это объективные характеристики самих объектов материального мира; внутренние неотделимые от материи способы ее существования. Материя вне времени и пространства такая же бессмыслица, как пространство и время, оторванные от материи; свойства материи есть одновременно и свойства пространства и времени. Пространство и время связаны также и друг с другом: то, что отделено пространством, отделено и временем; то, что связано пространством, связано и временем. В этом человек убеждается практически: расстояния не преодолеваются без времени. Специфическая черта пространства – его трехмерность, особенность времени – необратимость.

Для пространственной характеристики, определения объема и формы тела, для фиксации его положения относительно других тел необходимо – и в нашей повседневной практике достаточно – иметь три измерения (высота, ширина и длина), или, как говорят, три координаты. Иногда в разных науках пользуются понятием многомерного пространства; в этом случае рассматриваются такие пространственные параметры, как скорость, ускорение и др. Время же имеет одно измерение – длительность, одно направление – от прошлого через настоящее к будущему; время не может повернуть вспять, оно необратимо.

Формированию диалектико-материалистических представлений о пространстве и времени во многом способствовал прогресс наук. Г. В. Лейбниц (1646–1716) выступил в качестве оппонента Ньютона. Так, в отличие от Ньютона, рассматривавшего пространство как пустоту, Лейбниц характеризовал пространство и время как внутренний порядок, связанный с соотношением друг с другом различных тел. Дж. Уитроу метко заметил, что «с практической точки зрения разницу между определением Лейбница и определением Ньютона можно резюмировать в утверждении, что, согласно Ньютону, вселенная имеет часы, тогда как, согласно Лейбницу, вселенная есть часы».[22]22
  Уитроу, Дж. Естественная философия времени. – М., 1964. – С. 58.


[Закрыть]

Одним из первых русских ученых, выступивших против метафизических взглядов на пространство, его геометрические свойства, был выдающийся математик Николай Иванович Лобачевский (1792–1856). В 1829–1830 гг. он опубликовал работу «О началах геометрии», в которой утверждал, что не существует геометрии, которая может не считаться с физическими свойствами тел. Этот тезис был направлен против безоговорочно принятой в те времена геометрии Евклида, рассматривавшей пространство как плоскость; против постулатов о прямой и параллельных линиях, в частности о том, что через точку вне данной прямой можно провести только одну параллельную ей прямую. Лобачевский создал геометрию, исходящую из того, что пространство не плоскость, а вогнутая внутрь сфера и что в таком случае указанных параллельных может быть не одна, а несколько. Попытку пересмотреть основания евклидовой геометрии предпринял и другой крупный ученый, немецкий математик Бернхард Риман (1826–1866). Он считал, что пространство представляет собой правильную сферу, а раз так, то вообще не может быть линий, которые при своем бесконечном продолжении не пересекались бы. Иными словами, по Риману, в сущности, совершенно прямых линий нет, все они обладают некоторой «кривизной».

Следующий шаг в развитии представлений о пространстве и времени как формах бытия материи был сделан Альбертом Эйнштейном. Его теория относительности рассматривает пространство и время в их зависимости от скорости движения различных систем относительно друг друга и в связи с ускорениями, которые претерпевают эти системы. Пространство действительно имеет кривизну, которая возникла под действием гравитационных сил, вызываемых огромными массами звезд и галактических систем, причем в местах наибольшего скопления материальных объектов кривизна пространства еще более усиливается. Английский астрофизик Артур Стэнли Эддингтон (1882–1944) с помощью эксперимента подтвердил выводы Эйнштейна; он установил, что во время солнечного затмения 29 мая 1919 г. солнечные лучи под влиянием расположенной на их пути Луны отклонились на 1,745 секунды, т. е. в два раза больше, чем показывала формула классической физики. Современная наука обнаружила также, что под воздействием сверхплотных космических тел пространство не только искривляется, но и «закручивается», причем так, что в этих его местах как бы исчезают любые предметы, включая и поток света; во всяком случае, от них не исходит никакая информация. Эти явления получили в науке название «черных дыр». Кроме того, Эйнштейн показал, что при приближении скорости движения материальных объектов к скорости света происходит сокращение длины движущегося тела и замедляется ход времени. Если допустим, что космический корабль будет двигаться со скоростью, близкой к скорости света, то за 50 лет, которые пройдут на Земле, на корабле пройдет лишь один год. Таким образом, если космонавт улетел с Земли в возрасте 25 лет, а его сыну в том время был один год, то по возвращении на Землю 26-летнего отца встретит 50-летний сын. Подобные сюжеты постоянно описываются в научно-фантастической литературе, однако учеными точно зафиксировано, что, например, период распада мезона увеличивается по мере приближения его к скорости света, т. е. время «жизни» данной частицы действительно замедляется. В конечном счете все эти явления подтверждают вывод о связи свойств пространства и времени со свойствами материальных объектов.

В наши дни проблема пространства и времени продолжает интенсивно разрабатываться. Делаются попытки определить «ход» времени в рамках разных материальных систем или систем различного уровня организации. Так, по мнению Ильи Пригожина и его соавтора Изабеллы Стенгерс, «сегодня происходит острейший конфликт между инновационным временем раскрепощения человека и периодически повторяющимся временем стабильного и материального мира, в котором любые изменения, любое новшество с необходимостью оказывается не более чем видимостью». В своей книге «Порядок из хаоса, или Новый диалог человека с природой» (1984) ученые настаивают на том, чтобы мы отказались от ме ханической парадигмы, сформировавшейся в результате изучения простых систем, точнее, систем с периодическим поведением, таким как движение маятника или планет, в которой время выступает лишь «как своего рода придаток» и «любой момент в настоящем, прошлом и будущем … неотличим от любого другого момента времени». Надо осознать, подчеркивают Пригожин и Стенгерс, что мы «живем в плюралистическом мире. Существуют явления, которые представляются нам детерминированными и обратимыми. Таковы, например, движения маятника без трения или Земли вокруг Солнца. Но существуют также и необратимые процессы, которые как бы несут в себе стрелу времени».

И действительно, логично предположить, что на течение событий, их связь и взаимодействие влияют не только масса, скорость, ускорение, тяготение и пр., но и уровень организации систем, т. е. сложность их структуры, характер внешних и внутренних связей, ритм и циклы развития. Поэтому вполне обоснованно различать, например, астрономическое, физическое, геологическое, биологическое и социальное время. В частности, современный человек как особый биологический вид (Homo sapiens) возник около 50 тыс. лет назад. За это физическое время произошло много социально-исторических изменений. Темп этих изменений постоянно нарастал, и поэтому эпохи первобытного общества, Средних веков и даже прошлого столетия пред ставляются нам уже очень далеким прошлым. Однако в биологическом плане человек фактически не изменился. «С точки зрения морфолога, – писал советский ученый П. Быстров, – „настоящим“ человека следует считать… период, в течение которого в организме человека не появилось ни одного нового, важного и общего для всех признака, который позволил бы разделить человеческий род на предков и потомков, отличающихся друг от друга теми или иными анатомическими особенностями. Такое „настоящее“ человека началось именно с того момента, когда на земле оформился Homo sapiens, т. е. 50 000 лет тому назад, и… будет продолжаться до тех пор, пока не появится такой потомок… который будет признан систематиками новым видом человека. Только в этот момент Homo sapiens уйдет в прошлое».[23]23
  Быстров, А. П. Прошлое, настоящее и будущее человека. – Л., 1957. – С. 219.


[Закрыть] В ряде случаев целесообразно также различать хронологическое и социально-историческое время, ведь тот или иной народ (в принципе и отдельный человек или семья), хронологически будучи в XX в., по уровню экономического, политического или культурного развития может оставаться в XIX или XVIII в., а может быть даже и на более низком уровне.

Итак, сторонники диалектического материализма в полном согласии с естествознанием принимают за первичное объективную реальность, т. е. материю, а сознание, ощущение считают вторичным. Вместе с тем, как уже говорилось, они отвергают существование первичной и неизменной материальной субстанции. С точки зрения диалектического материализма окружающий нас мир есть не что иное, как движущаяся материя в ее различных формах и проявлениях. В мире нет ничего, что не было бы конкретной формой материи, ее определенным состоянием или свойством. Пространство и время – способы существования материи.

Сознание – продукт развития материи. С понятием материи неразрывно связано понятие сознания; в сущности, они и определяются одно через другое. Если для определения понятия материи надо было указать на те особенности, которые отличают материю от сознания, то для определения сознания необходимо указать на те признаки, по которым сознание отличается от материи. Итак, что же такое сознание? Ф. Энгельс писал, что если поставить вопрос: «что же такое мышление и сознание, откуда они берутся, то мы увидим, что они – продукты человеческого мозга».[24]24
  Маркс, К. Соч. / К. Маркс, Ф. Энгельс. – Т. 20. – С. 34.


[Закрыть] Выступая против субъективного идеализма махистов, для которых сознание (психическое) является первичным, В. И. Ленин также писал, что «психическое (сознание) и т. д. есть высший продукт материи (т. е. физического), есть функция того особенно сложного куска материи, который называется мозгом человека».[25]25
  Ленин, В. И. Полн. собр. соч. – Т. 18. – С. 239.


[Закрыть] Но что это за продукт, функция высокоорганизованной материи? В каких формах сознание существует? Выше было показано, что материя воздействует на наши органы чувств и отражается в них. С этой точки зрения логично утверждать, что сознание – это отражение материи в человеческом мозге, и поскольку сознание есть продукт материи и отражение ее, постольку оно вторично и не может существовать вне материи не только потому, что она его порождает, но и потому, что содержанием нашего сознания является отраженный мир. Но как существует, функционирует сознание? Как отраженная реальность сознание существует в виде образов, снимков с отраженных предметов. Ленин писал, что наши ощущения, наше сознание есть лишь образ внешнего мира, однако эти образы не являются материальными предметами, как, например, фотографические снимки. Мысли в нашей голове существуют в виде идеальных образов. Понятие «идеальное» употребляется в философии в смысле «нематериальное». К сожалению, наука еще мало знает, как возникают в нашей голове идеальные образы. Маркс писал: «…для меня идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней».[26]26
  Маркс, К. Соч. / К. Маркс, Ф. Энгельс. – Т. 25. – С. 21.


[Закрыть] Но как материальные сигналы, принятые нашими органами чувств, преобразуются в идеальные образы – это пока еще наукой не раскрыто. Что же касается философии, то ее задача – открыть сущность сознания в целом.

С точки зрения диалектического материализма сознание – это свойство человеческого мозга отражать реальность в идеальных образах. И хотя материя и сознание противостоят друг другу, эта антагонистичность не абсолютна, а относительна. Ленин писал, что данная противоположность «имеет абсолютное значение только в пределах ограниченной области: в данном случае исключительно в пределах основного гносеологического вопроса, вопроса о том, что признать первичным и что вторичным. За этими пределами относительность данного противоположения несомненна».[27]27
  Ленин, В. И. Полн. собр. соч. – Т. 18. – С. 51.


[Закрыть]

Вывод об относительном характере противоположности материи и сознания имеет важное методологическое значение, так как ограждает исследователя как от отрыва сознания от материи, возникающего при абсолютизации их противоположности, так и от отождествления сознания с материей, возникающего при игнорировании их противоположности. Отрыв сознания от материи приводит либо к дуализму, когда материя и сознание рассматриваются как независимые друг от друга реальности, либо к идеализму, когда сознание абсолютизируется и превращается в независимую, самодостаточную реальность, которая порождает материю. Для объективных идеалистов (Платон, Гегель и др.) существует вечный мировой разум (мир идей у Платона, абсолютная идея у Гегеля), а наше человеческое сознание является лишь отблеском, формой проявления этого мирового разума. Субъективные идеалисты (Беркли, Юм, Мах) признавали только человеческое сознание и считали, что оно является единственной реальностью, за пределами которой либо ничего нет, либо мы не можем знать, что там имеется. Как видим, общим для объективных и субъективных идеалистов в понимании сознания является то, что сознание у них не является продуктом развития материи, а наоборот, материальные тела являются отблеском, формой проявления мирового сознания либо совокупностью наших ощущений.

Отождествление сознания с материей, игнорирование существенного различия между ними привело к возникновению в XIX в. так называемого «вульгарного материализма», приверженцами которого были К. Фогт, Л. Бюхнер и Я. Молешотт. Занимаясь исследованием мозга, они пришли к выводу, что процесс мышления напоминает пищеварение; что подобно тому как печень выделяет желчь, так мозг выделяет мысли в виде тончайшего вещества. Ошибочность этих взглядов заключалась в том, что в них мысли отождествлялись с материальными телами. Фогт, Бюхнер и Молешотт абсолютизировали материальную (физиологическую) основу мышления, функционирования мозга и не заметили особой специфики сознания как явления идеального.

Представление вульгарных материалистов о материальности сознания, по сути, вело к смешению материализма с идеализмом, утверждал Ленин. Почему он так считал? Ведь, например, немецкий философ И. Дицген (1828–1888) был уверен, что такая теория наносит удар по идеализму, и сам предлагал в понятие материи включить мышление. Однако на самом деле вульгарные материалисты, по сути дела, впадали в идеализм, ибо, объявив мысль материальной, они фактически сближались с идеалистами, которые считали, что материя – это либо проявление идей, либо совокупность ощущений. Специфика мысли (идеи) как идеального образа объективной действительности состоит в том, что мысль в идеальном бытии существует только в мозге человека, ее невозможно оторвать от мозга. Другое дело, что мысль можно материализовать, воплотить в действительность. Рукописи, книги, чертежи, произведения искусства и т. д. являются материальным воплощением мыслей, но это не мысли сами по себе, т. е. не идеальные образы, а материальные носители мыслей, представляющие их закодированное содержание.