Текст книги "1941: работа над ошибками. От летней катастрофы до «чуда под Москвой»"

В сражении под Дубно наиболее эффективно действовал 8-й мехкорпус. Генерал Рябышев утром 27 июня правильно оценил обстановку: повернуть сразу все соединения на новое направление нельзя. Поэтому он создал сводный отряд во главе со своим заместителем бригадным комиссаром Н.К. Попелем. 27 июня отряд в составе 34-й танковой и части сил 12-й танковой дивизий двинулся в северо-восточном направлении. Его внезапный удар в тыл танковой группы Клейста ошеломил противника. Юго-западнее Дубно был окружен штаб 16-й танковой дивизии вместе с ее командиром генералом Хубе, которого противнику удалось освободить только на следующий день[256]256
  Munzel O. Panzer-Taktik. Neckargemund, 1959. S. 24–25.


[Закрыть].

Решительные действия 8-го корпуса, а также наступавших с севера 9-го и 19-го мехкорпусов вынудили командование группы армий «Юг» перебросить в этот район основные силы 1-й танковой группы и 6-й армии. Хотя 8-й мехкорпус был окружен в двух районах, он продолжал борьбу. Ее ожесточенность вызвала тревогу даже у начальника генерального штаба генерала Гальдера. Оценивая обстановку на вечер 29 июня, он писал: «На стороне противника действует 8-й механизированный корпус. Обстановка в районе Дубно весьма напряженная»[257]257
  Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 3. С. 61.


[Закрыть].

Основные усилия авиации Юго-Западного фронта с 25 июня были направлены на поддержку механизированных корпусов, которые вели борьбу с танковой группировкой противника. По этой же группировке наносили удары соединения 4-го авиационного корпуса дальней авиации под командованием полковника В.А. Судеца. Немецко-фашистское командование также переключило 4-й воздушный флот на поддержку прежде всего танковой группы Клейста. Несмотря на это, военно-воздушные силы Юго-Западного фронта, сосредоточив силы, в отдельные дни добивались господства в воздухе. Так, 28 июня авиация фронта совершила 400 самолето-вылетов, потеряв всего один самолет, а немецкая авиация активных действий осуществить не смогла[258]258
  ЦАМО РФ. Ф. 229. Оп. 181. Д. 3. Л. 130.


[Закрыть].

Однако в целом эффективность ударов фронтовой и дальней авиации была невысокой. Главный недостаток – плохое взаимодействие военно-воздушных сил с наземными войсками, которые часто не указывали ни объекты для авиационных ударов, ни собственное положение. Для определения этих данных авиасоединению приходилось высылать самолет-разведчик, на что уходило много времени. Из-за боязни поразить свои войска авиационные командиры иногда не решались бомбить танки[259]259
  Там же. Д. 28. Л. 89.


[Закрыть]. Бомбардировщики действовали малыми группами, бомбили с больших высот и, как правило, танки в колоннах, а это непосредственно на успех боя не влияло. Неумение различать типы самолетов приводило к тому, что зенитная артиллерия нередко открывала огонь по своим самолетам. Бывали случаи, когда истребители, прикрывавшие аэродромы, атаковали возвращавшиеся с боевого задания свои самолеты[260]260
  Там же. Л. 96, 99–100.


[Закрыть].

Летчики сражались самоотверженно, не жалея ни сил, ни жизней. 27 июня дальний бомбардировщик 21-го авиационного полка с экипажем во главе с лейтенантом Д.З. Тарасовым был подбит на боевом курсе. Командир решил направить горящий самолет на колонну немецких танков, разрешив экипажу покинуть корабль. Штурман лейтенант Б.Д. Еремин, стрелок младший сержант С.И. Ковальский, радист ефрейтор Б.Г. Капустин не воспользовались разрешением и последовали примеру командира. Пылающая машина врезалась в танковую колонну. За этот подвиг командир и штурман были удостоены посмертно звания Героя Советского Союза, а стрелок и радист – орденов Красного Знамени[261]261
  Анфилов В.А. Провал «блицкрига». С. 319.


[Закрыть].

Львовский выступ продолжали оборонять, сдерживая наступление 17-й армии противника, советские 6-я и 26-я армии. Еще 26 июня командование группы армий «Юг» отмечало, что 17-я армия не только не добилась здесь каких-то успехов, но и несет неоправданные потери[262]262
  Архив ИВИ. Ф. 191. Оп. 285. Д. 90. Л. 48, 54.


[Закрыть]. Только по решению Военного совета фронта, опасавшегося окружения армий, советские войска, оборонявшие львовское направление, в ночь на 27 июня начали организованный отход. Под прикрытием арьергардов соединения 6, 26 и 12-й армий вышли из боя и оторвались от преследующего противника. К исходу 30 июня они, оставив Львов, отошли на указанный фронтовым командованием новый рубеж обороны. В тот же день границу СССР перешли авангардные батальоны подвижного корпуса Венгрии, которая 27 июня объявила о своем вступлении в войну против СССР.

Советские войска, действовавшие на границе с Румынией, с 25 июня объединил Южный фронт, в который, кроме 9-й армии, вошли 18-я армия, сформированная за счет 17-го стрелкового и 16-го механизированного корпусов, переданных из 12-й армии Юго-Западного фронта. Управление нового фронта создавалось за счет штаба Московского военного округа с его командующим генералом И.В. Тюленевым и начальником штаба генералом Г.Д. Шишениным. Членом Военного совета фронта был назначен армейский комиссар 1-го ранга А.И. Запорожец, бывший до 22 июня начальником Главного управления политической пропаганды Красной армии.

На новом месте командующий и его штаб столкнулись с огромными трудностями, связанными в первую очередь с незнанием театра военных действий. Еще 2 июля Военный совет фронта доносил Сталину и Тимошенко, что «управление фронта остается в стадии формирования», планов перевозок нет, «Генштаб не дал плана материального обеспечения», отсутствуют основные хирургические комплекты для медсанбатов и автотранспортные части фронта[263]263
  ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 754. Д. 78. Л. 62–64.


[Закрыть]. Штаб 18-й армии взял управление войсками, переданными из Юго-Западного фронта, только 27 июня. В первой директиве генерал Тюленев поставил войскам фронта задачу: «оборонять госграницу с Румынией. В случае перехода и перелета противника на нашу территорию уничтожать его активными действиями наземных войск и авиации и быть готовым к решительным наступательным действиям»[264]264
  ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535. Д. 30. Л. 55.


[Закрыть].

Учитывая успех наступления войск группы армий «Юг» на Украине, фельдмаршал Рундштедт 24 июня отдал приказ командующему 11-й армией генералу Р. Шоберту быть готовым с утра 2 июля начать наступление, прорвав оборону советских войск в Молдавии. Замысел наступления состоял в том, чтобы ударами 11-й немецкой армии и румынских соединений в общем направлении на Винницу, во взаимодействии с 17-й армией, которая наносила главный удар севернее Львова, окружить и уничтожить основные силы Южного и Юго-Западного фронтов[265]265
  Сборник военно-исторических материалов Великой Отечественной войны. Вып. 18. С. 174, 224.


[Закрыть].

Штаб Южного фронта сумел вскрыть общий замысел противника, о чем Военный совет доложил Сталину и Тимошенко. Однако определить, что немецко-румынские войска наносят главный удар на Бельцы, не удалось. На этом направлении генерал Шоберт сосредоточил основные силы, используя плацдарм в районе Скуляны. А командование фронта посчитало, что главный удар будет нанесен 100 км севернее, и наиболее сильную и глубоко эшелонированную оборону создало на могилев-подольском направлении[266]266
  ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 754. Д. 77. Л. 127.


[Закрыть].

В конце июня войска Южного фронта отражали атаки румынских войск, стремившихся на отдельных участках форсировать Прут. К 28 июня противник захватил на восточном берегу шесть небольших плацдармов. Все они находились на участках обороны 9-й армии. Соединениям армии удалось отбросить румын за Прут, но самый крупный плацдарм в районе Скуляны они сумели удержать. Неоднократные попытки ликвидировать этот плацдарм были недостаточно решительными и поэтому бесплодными. К концу июня противник, создавая условия для перехода в наступление, захватывал новые плацдармы, в том числе и в полосе 18-й армии[267]267
  Архив ИВИ. Ф. 191. Оп. 285. Д. 90. Л. 66, 90.


[Закрыть].

С западного берега Дуная румынская артиллерия вела интенсивный обстрел Измаила, Килии, Вилково, где в портовых элеваторах скопилось огромное количество зерна, которое требовалось обязательно вывезти. Командующий Дунайской флотилией адмирал Н.О. Абрамов предложил командиру 14-го стрелкового корпуса генералу Д.Г. Егорову захватить румынский берег Дуная. С разрешения старшего флотского и армейского командования 25–26 июня флотилия высадила десант из воинов 79-го погранотряда, 51-й и 25-й стрелковых дивизий, которые захватили плацдарм протяженностью 76 км. Неоднократные попытки командования 4-й румынской армии ликвидировать плацдарм не дали результатов[268]268
  Одесский краснознаменный. Кишинев, 1985. С. 86–88; ЦВМА. Ф. 18. Д. 6535. Л. 24–32.


[Закрыть].

Активную помощь войскам оказывала авиация фронта. Летчики мужественно отражали атаки воздушного противника, бомбили его переправы, скопления войск и техники. 27 июня группа бомбардировщиков 20-й авиадивизии, несмотря на сильный зенитный огонь противника, разрушила переправу у Скулян[269]269
  ЦАМО РФ. Ф. 223. Оп. 724. Д. 10. Л. 20.


[Закрыть]. При штурме другой переправы 29 июня был подбит самолет командира эскадрильи 55-го истребительного авиаполка капитана Ф.В. Атрашкевича. Свою горящую машину летчик направил в скопление техники врага. Оставшуюся без командира эскадрилью возглавил старший лейтенант А.И. Покрышкин. «Мы с яростью набросились на зенитки, – вспоминает ставший первым трижды Героем Советского Союза прославленный ас. – Мы мстили изо всех сил за смерть командира и друга»[270]270
  Покрышкин А.И. Небо войны. М., 1970. С. 47.


[Закрыть].

Войска Юго-Западного фронта 30 июня получили приказ на отход. Угроза глубокого охвата главных сил фронта с севера, где в полосе Западного фронта противник вышел к Днепру, вынудила Ставку Главного Командования отвести войска из Львовского выступа на линию укрепленных районов вдоль старой государственной границы 1939 г. Фронту предписывалось к 9 июля с использованием укрепленных районов «организовать упорную оборону полевыми войсками с выделением в первую очередь артиллерийских противотанковых средств». Войскам Южного фронта было приказано прикрыть отход Юго-Западного фронта и с 6 июля отвести правый фланг 18-й армии на Каменец-Подольский укрепленный район, который упорно оборонять[271]271
  ЦАМО РФ. Ф. 132а. Оп. 2642. Д. 29. Л. 9–11.


[Закрыть].

На старой государственной границе в полосе Юго-Западного фронта имелось два рубежа укрепленных районов. Непосредственно вдоль границы еще в 1938–1939 гг. началось оборудование пяти укрепленных районов. В связи с тем, что граница была вскоре перенесена, строительство укрепрайонов осенью 1939 г. было прекращено и вооружение не устанавливалось. Коростенский, Новоград-Волынский и Летичевский укрепленные районы составляли второй рубеж, построенный до 1938 г. в 50–100 км от границы. Каждый укрепрайон этого рубежа включал от 206 до 439 долговременных оборонительных сооружений с установленным пушечным вооружением[272]272
  Там же. Ф. 131. Оп. 12507. Д. 25. Л. 4.


[Закрыть]. Пулеметы и боеприпасы хранились на складах укрепленного района. Еще до войны личный состав каждого из этих районов насчитывал 800–1200 человек[273]273
  Там же. Л. 5.


[Закрыть]. С началом войны укрепленные районы были отмобилизованы и, как докладывал 27 июня Ставке командующий фронтом генерал Кирпонос, приведены в полную боевую готовность[274]274
  Там же. Оп. 930688. Д. 9а. Л. 60.


[Закрыть]. Усиленные стрелковыми дивизиями, укрепленные районы второго рубежа могли стать серьезным препятствием на пути противника. Правда, в системе укрепленных районов имелся существенный недостаток: наличие значительных разрывов между ними, до 30–40 км.

Командующий Юго-Западным фронтом вечером 30 июня поставил армиям задачи на отход. После девятидневных непрерывных приграничных сражений войска должны были за восемь суток отойти на 200 км. Большие трудности выпадали на долю соединений 26-й и 12-й армий: им предстоял самый длинный путь под постоянной угрозой удара в тыл с севера соединений 17-й армии. Всему же Юго-Западному фронту угрожала 1-я танковая группа, которая на киевском направлении рвалась к Днепру и могла упредить советские войска в организации обороны в укрепленных районах.

Чтобы помешать дальнейшему продвижению танковой группы Клейста, генерал М.И. Потапов решил нанести по ее левому флангу контрудар с севера силами 27-го стрелкового, 22-го и 9-го механизированных корпусов. Выделенные для этого соединения в предыдущих боях понесли большие потери. В 87-й и 135-й стрелковых дивизиях 27-го стрелкового корпуса насчитывалось всего лишь около 1,5 тыс. человек, а в 9-м мехкорпусе только 40 танков, и те требовали замены моторов. Самый сильный 22-й мехкорпус имел всего 16 танков КВ и 137 танков Т-26. Части испытывали острую нужду в боеприпасах, для подвоза которых недоставало автотранспорта[275]275
  ЦАМО РФ. Ф. 229. Оп. 164. Д. 15. Л. 3.


[Закрыть]. К тому же контрудар готовился наспех, корпуса атаковали на широком 110-километровом фронте и в разное время.

Однако у выделенных войск было важное преимущество: их удар наносился в тыл 1-й танковой группе. Особенно удачными были совместные действия 27-го стрелкового и 22-го механизированного корпусов под командованием генералов П.Д. Артеменко и В.С. Тамручи. Прикрывая свой тыл, противник повернул на северо-запад 25-ю моторизованную дивизию. Контрудар задержал продвижение танковой группы Клейста на двое суток, что облегчило отвод войск фронта.

Начавшийся в ночь на 2 июля отход Юго-Западного фронта проходил в сложной обстановке: основные дороги, по которым отступали войска, заполнили потоки уходившего в тыл местного населения. К тому же немецкая авиация почти непрерывно бомбила колонны войск и толпы беженцев. Как отмечалось в политдонесении Юго-Западного фронта, «все внимание начсостава, политорганов и партполитаппарата частей направлено на ликвидацию паники, повышение бдительности, наведение строгого порядка и организованности на дорогах… В отношении трусов и паникеров усиливались меры репрессий. Созданы заградительные отряды»[276]276
  ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11289. Д. 83. Л. 230.


[Закрыть].

Особое беспокойство вызывали низкие морально-боевые качества военнослужащих, мобилизованных из недавно присоединившихся к СССР районов Западной Украины, которые в большинстве не имели никакой военной подготовки и были неграмотны. Это не могло не сказаться на боеспособности частей и подразделений. Во время отхода в 72-й и 99-й стрелковых дивизиях 26-й армии многие из мобилизованных разбежались по своим селам. Были случаи их отказа стрелять по противнику[277]277
  Там же. Л. 12, 22, 218, 229.


[Закрыть]. Командование 5-й армии даже пришло к выводу, что «для более успешных действий необходимо освободить части от приписного состава западных областей, так как последние показали неустойчивость в бою»[278]278
  Там же. Ф. 229. Оп. 9776. Д. 3. Л. 10.


[Закрыть].

При выходе из окружения в районе Дубно тяжелые потери понесла 12-я танковая дивизия 8-го механизированного корпуса. Смертью храбрых пал командир дивизии генерал Т.А. Мишанин. Из командования дивизии в живых остался один заместитель по политчасти полковой комиссар В.В. Волков. Вместо того чтобы возглавить дивизию, он на танке Т-34 поспешил в тыл, на командный пункт фронта, доложить о разгроме корпуса и гибели его командира генерала Д.И. Рябышева и заместителя бригадного комиссара Н.К. Попеля[279]279
  Там же. Ф. 32. Оп. 11289. Д. 85. Л. 144.


[Закрыть]. После этого сообщения член Военного совета фронта корпусной комиссар Н.Н. Ватутин, только недавно угрожавший Рябышеву расстрелом, застрелился. Как вспоминал маршал И.Х. Баграмян, «это был честный, бескомпромиссный, энергичный человек… Тяжесть неудач сломила его»[280]280
  Баграмян И.Х. Так начиналась война. С. 151–152.


[Закрыть]. Однако Волков доложил неправду: 8-й мехкорпус продолжал сражаться. За трусость и обман полковой комиссар был предан военно-полевому суду[281]281
  ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11289. Д. 85. Л. 144.


[Закрыть].

Войска отходили с большими потерями. Значительную часть техники пришлось уничтожить, так как даже мелкую неисправность по-прежнему нельзя было устранить из-за отсутствия запасных частей и ремонтных средств. Только в одном 22-м мехкорпусе пришлось подорвать 58 неисправных танков[282]282
  Там же. Д. 82. Л. 232.


[Закрыть]. Сыграли свою роль и слабая подготовка танковых экипажей новых танков, перебои в снабжении горючим. Были случаи, когда из-за паники на поле боя оставляли совершенно исправные танки[283]283
  Там же. Д. 85. Л. 145.


[Закрыть]. Как сообщалось в политдонесении Юго-Западного фронта, за первые две недели войны личный состав почти не получал горячей пищи[284]284
  Там же. Д. 82. Л. 267.


[Закрыть].

5 июля две танковые дивизии противника вышли к Новоград-Волынскому укрепленному району. Оборону его должны были организовать соединения 6-й армии генерала Музыченко, но они не успели отойти. На следующий день на рубеж укрепленного района отошли части 5-й армии. В районе Новоград-Волынского заняла оборону вышедшая из окружения группа полковника М.И. Бланка в составе 228-й стрелковой и 109-й моторизованной дивизий, в которых осталось всего 2,5 тыс. человек. Два дня подразделения укрепрайона и группы Бланка сдерживали натиск врага. Только нарастив усилия, танковые дивизии Клейста прорвали оборону. 7 июля 11-я танковая дивизия врага овладела Бердичевом, а на следующий день 13-я танковая – Новоград-Волынским. Вслед за 1-й танковой группой с севера и юга обходили Новоград-Волынский укрепленный район пехотные дивизии 6-й армии противника. На старой государственной границе создать прочную оборону не удалось.

Особую тревогу командования фронта и Ставки ВГК вызвал прорыв противника на бердичевском направлении, который создавал угрозу тылу основных сил Юго-Западного фронта. Генерал Кирпонос вместе с членом Военного совета фронта Н.С. Хрущевым выехал в штаб 6-й армии, чтобы помочь Музыченко организовать оборону. Была создана бердичевская группа, которая объединила только что снова переданный из состава Южного фронта 16-й мехкорпус под командованием комдива А.Д. Соколова и сводный отряд остатков 15-го мехкорпуса под командованием генерала С.Я. Огурцова. Командующим группой был назначен комдив Соколов. Эта группа до 15 июля сдерживала противника, сковав его на окраинах Бердичева и южнее его.

Катастрофа произошла под Новоград-Волынским, где три дивизии 3-го моторизованного корпуса немцев 9 июля овладели районом Житомира. 5-й армии генерала Потапова, которая продолжала наносить контрудары, удалось перерезать шоссе, ведущее с запада к Житомиру, но задержать стремительный бросок группы Клейста армия не смогла. Противник отражал контрудары силами подошедших пехотных дивизий 6-й армии. За двое суток танковые соединения врага продвинулись на 110 км и к исходу 11 июля вышли к Киевскому укрепленному району. Только здесь на оборонительном рубеже, созданном войсками гарнизона города и населением столицы Украины, враг был остановлен.

Большую роль в отражении удара противника сыграло народное ополчение. Уже 8 июля в столице было сформировано 19 отрядов общей численностью 30 тыс. человек, а по Киевской области в ополчение вступили более 90 тысяч. 85-тысячный корпус добровольцев возник в Харькове, корпус из пяти дивизий, насчитывавший 50 тыс. ополченцев, – в Днепропетровске[285]285
  Украинская ССР в Великой Отечественной войне Советского Союза. Киев, 1975. С. 93.


[Закрыть]. Украина поднималась на защиту Отчизны.

Прорыв противника на киевском направлении был связан единым замыслом с операцией немецко-румынских войск против Южного фронта, которая началась 2 июля. Советское командование благодушно реагировало на захват противником новых плацдармов на р. Прут[286]286
  ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11289. Д. 86. Л. 57–58.


[Закрыть]. Нерешительные действия войск Южного фронта во многом определялись задачами, на которые они ориентировались. 29 июня командующий фронтом генерал И.В. Тюленев приказал 9-й и 18-й армиям «рубеж Днестра дооборудованием УР превратить в главную оперативную зону обороны фронта»[287]287
  ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 754. Д. 77. Л. 30–31.


[Закрыть]. В общем-то, и командование фронта, и командование армий не были нацелены на прочное удержание р. Прут. Они считали, что их главным оборонительным рубежом должна быть р. Днестр с имевшимися там сильными укрепленными районами.

Утром 2 июля ударные группировки противника на двух узких участках атаковали соединения 9-й армии. Главный удар из района Яссы наносили четыре пехотные дивизии в стык между 30-й горнострелковой и 95-й стрелковой дивизиями. Другой удар (две пехотные дивизии и кавалерийская бригада) пришелся по одному, 404-му стрелковому полку 176-й дивизии. Добившись решающего превосходства в силах, противник уже в первый день прорвал слабо подготовленную оборону на р. Прут на глубину 8–10 км.

Авиация фронта пыталась ослабить натиск противника. После полудня 2 июля она совершила 143 самолето-вылета, нанося удар по северной группировке врага[288]288
  Там же. Оп. 724. Д. 10. Л. 39.


[Закрыть], а на следующий день еще 165 самолето-вылетов. В результате врагу был нанесен серьезный урон, а одна из переправ через Прут уничтожена[289]289
  Анфилов В.А. Провал «блицкрига». С. 448.


[Закрыть]. Главная же ударная группировка сильным ударам с воздуха не подвергалась.

Учитывая направления вражеских ударов и указания Ставки, генерал И.В. Тюленев усилил правое крыло фронта. Пока советские войска сосредоточивали силы, противник к исходу 4 июля продвинулся еще на 30 км. Командующий 9-й армией генерал Я.Т. Черевиченко пытался контрударом 2-го механизированного корпуса генерала Ю.В. Новосельского и 74-й стрелковой дивизии полковника Ф.Е. Шевердина уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Яссы, Бельцы, но безуспешно.

5 июля генерал Тюленев решил отвести войска за Днестр и, опираясь на укрепленные районы, занять там оборону. Принимая такое решение, командующий фронтом предполагал, что против его войск действует до 40 пехотных, 13 танковых и моторизованных дивизий. Это в два раза превосходило их общее действительное количество, а танковых и моторизованных дивизий перед Южным фронтом не было ни одной. Основываясь на ошибочных данных, генерал Тюленев доказывал Ставке, что войска фронта могут вести боевые действия только «методом подвижной обороны, опираясь на УР на Днестре»[290]290
  ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 701. Д. 58. Л. 11–12.


[Закрыть].

Не дожидаясь, пока Ставка утвердит это решение, Тюленев отдал директиву отойти за Днестр. Однако Главное Командование признало такое решение исключительно пассивным, не отвечающим обстановке и отменило его. 7 июля генералу Тюленеву было приказано отбросить противника за Прут, чтобы территорию Бессарабии использовать как плацдарм для будущего наступления. Отвести к Днестру разрешалось только одну примыкавшую к Юго-Западному фронту 18-ю армию, чтобы обороной южного берега реки прикрыться от возможных в связи с отходом этого фронта ударов противника по открытому правому крылу Южного фронта. Надо отметить, что у Южного фронта уже не хватало сил, чтобы нанести контрудар, а о переходе в наступление и говорить было нечего. Передача Юго-Западному фронту стрелкового, двух механизированных корпусов и ряда других соединений ослабила Южный фронт и серьезно затрудняла создание им контрударной группировки.

При организации контрудара особые трудности возникли в 9-й армии. Ее командующий генерал Я.Т. Черевиченко еще утром 7 июля отдал приказ на отвод войск за Днестр, и они начали выполнять задачу. Для того чтобы вернуть соединения, потребовались сутки. С утра 8 июля 48-й стрелковый, 2-й механизированный и 2-й кавалерийский корпуса генералов Р.Я. Малиновского, Ю.В. Новосельского и П.А. Белова атаковали противника. Контрудар продолжался 9–10 июля. В результате наступление 11-й немецкой армии и начавших преследование советских войск на кишиневском направлении соединений 4-й румынской армии было задержано.

Командующий 11-й армией генерал Шоберт, ссылаясь на отсутствие горючего и необходимость восполнения потерь, просил у фельдмаршала Рундштедта передышки в наступлении. Тот согласился, но приказал повернуть 54-й немецкий армейский корпус для помощи 4-й армии в овладении Кишиневом. 10 июля генерал Гальдер докладывал Кейтелю, что шансы 11-й армии на успех незначительны и продолжить наступление она сможет не ранее 16 июля[291]291
  Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 3. С. 114–115.


[Закрыть].

Положение на Южном фронте удалось стабилизировать. Задержка противника в результате контрудара силами соединений 9-й армии позволила 18-й армии генерала А.К. Смирнова отойти и занять Могилев-Подольский укрепленный район, создав там прочную оборону. Соединения 9-й армии закрепились западнее Днестра. Оставшиеся на реках Прут и Дунай левофланговые соединения этой армии были 6 июля объединены в Приморскую группу войск под командованием генерала Н.Е. Чибисова. Совместно с Дунайской военной флотилией они отразили все попытки румынских войск нарушить государственную границу.

Управление войсками в первой половине июля осложнили кадровые перестановки, которые затеял Военный совет фронта как раз накануне наступления противника. Еще 27 июня Тюленев и Запорожец сообщали наркому обороны, что начальник штаба генерал Г.Д. Шишенин и начальник оперативного отдела штаба фронта генерал В.Ф. Воробьев настолько беспомощны в своих действиях, что даже «в спокойной обстановке совершенно растерялись»[292]292
  ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 754. Д. 36. Л. 161.


[Закрыть]. Приказом наркома от 30 июня начальником штаба был назначен полковник Ф.К. Корженевич, а начальником оперативного отдела генерал Ф.Н. Романов[293]293
  Там же. Ф. 5. Оп. 11462. Д. 18. Л. I.


[Закрыть]. Прибыв из Москвы 2 июля, Корженевич принять должность отказался, считая себя не подготовленным для нее[294]294
  ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 754. Д. 60. Л.


[Закрыть]. Военный совет согласился к этими доводами, и вскоре начальником штаба был утвержден генерал Романов, а Корженевич стал начальником оперативного отдела. Кадровый вопрос наконец-то был решен, однако почти полмесяца штаб фронта лихорадило.

Войскам Южного фронта большую помощь в обороне оказывал Черноморский флот, который превосходил флот королевской Румынии и потому господствовал на море. Эффективные удары наносила авиация флота по нефтехранилищам Констанцы и нефтепромыслам Плоешти. Нефтехранилища в Констанце были основной целью и артиллерии кораблей флота.

Приграничные сражения в Молдавии завершились отходом Южного фронта на 60–80 км. Кроме того, по приказу Ставки им была оставлена Северная Буковина. Войска Юго-Западного фронта к середине июля оставили Западную Украину, а после того как им не удалось удержать рубеж укрепленных районов вдоль границы 1939 г., противник оказался у Киева, продвинувшись на глубину до 400 км. Несмотря на то что оборона советских войск на Украине и в Молдавии в отличие от Прибалтики и Белоруссии сохранила устойчивость, фронты юго-западного стратегического направления не сумели использовать всех возможностей для отражения ударов агрессора и в итоге также потерпели поражение. Они понесли большие потери в людях, технике и материальных средствах. К 9 июля Юго-Западный и Южный фронты лишились 3191 танка (60% наличия к началу войны), 1249 боевых самолетов (около 40%)[295]295
  Там же. Ф. 38. Оп. 11389. Д. 2. 118; Ф. 229. Оп. 181. Д. 25. Л. 6–7; Д. 33. Л. 56–57; Ф. 228. Оп. 724. Д. 35. Л. 4–5.


[Закрыть]. Соотношение сил и средств резко изменилось в пользу противника. Владея инициативой и сохранив наступательные возможности, группа армий «Юг» в середине июля готовила удар из района западнее Киева на юг в тыл основным силам Юго-Западного и Южного фронтов.