Текст книги "1941: работа над ошибками. От летней катастрофы до «чуда под Москвой»"

Развертывание в короткие сроки большого количества соединений и частей и передислокация войск в новые районы привели к ухудшению учебно-материальной базы и усилили текучесть кадров. В войсках не хватало стрельбищ, полигонов, учебных приборов, наглядных пособий, тренажеров, уставов, наставлений и другой учебной литературы. К примеру, в Киевском военном округе, по свидетельству его командования, стрельбища были примитивными, отсутствовали хорошо оборудованные учебные поля, обеспеченность учебным оружием составляла всего лишь 10 процентов от нормы, а пособиями и стрелковыми приборами – 15–20 процентов[61]61
  РГВА. Ф. 31983. Оп. 3. Д. 156. Л. 167; Д. 54. Л. 164.


[Закрыть].

Крайне неблагоприятные условия, в которых протекала боевая учеба накануне войны, привели к тому, что, несмотря на огромные усилия, в подготовке войск, штабов и командного состава оставалось много существенных недостатков. Наиболее слабо были обучены танковые и воздушно-десантные войска, артиллерийские противотанковые бригады РГК и авиация, которые не успели до начала войны закончить формирование и реорганизацию. Главными недостатками в подготовке пехоты, артиллерии, танковых войск и авиации являлись неумение взаимодействовать друг с другом и плохая организация разведки во всех звеньях. Общевойсковые подразделения и части неумело готовили и проводили контратаки в обороне. Слабой была выучка как одиночного бойца, так и подразделения в целом. В артиллерии оказались недостаточно слажены дивизионы и полки. Проведенная в конце мая – начале июня 1941 г. проверка танковых соединений показала, что огневая подготовка снизилась, вождение танков отработано не полностью, подразделения, части, соединения и штабы не слажены.

Штабы тактического звена, особенно стрелковых батальонов и полков, а также штабы артиллерийских, авиационных, танковых соединений и частей плохо организовывали разведку, не умели обобщать данные о противнике и делать по ним выводы. Самым слабым местом в их подготовке являлись организация и поддержание взаимодействия в бою. Штабы не овладели управлением с использованием радиосвязи.

Нарком обороны в директиве от 25 января 1941 г. признавал, что оперативная подготовка высшего командного состава, войсковых штабов, армейских и фронтовых управлений, особенно авиационных штабов, была низкой. Высший командный состав плохо знал боевые возможности родов войск и авиации, поэтому не всегда правильно использовал их на проводившихся в 1940 г. учениях с войсками, на командно-штабных учениях, в играх и на различного рода занятиях. Командный состав не имел твердых навыков в руководстве войсками, особенно в ходе операции, в результате чего управление часто нарушалось. Наблюдалось пренебрежение расчетами, не учитывались пространство и время, мало уделялось внимания вопросам боевого и материального обеспечения. По мнению наркома, часть командного состава оставалась еще на уровне опыта Гражданской войны и пыталась перенести его на современность.

Войсковые штабы, армейские и фронтовые управления имели лишь начальные знания и поверхностное представление о характере современной операции армии и фронта, не справлялись с планированием, не овладели искусством организации тылового обеспечения операции, не умели обеспечить непрерывность управления и восстанавливать его при нарушении. Штабы были слабо сколочены.

Для укомплектования новых формирований весною 1941 г. был произведен неплановый (дополнительный) призыв на действительную срочную службу рекрутов, не призванных в 1940 г. К началу войны многие из них не успели пройти даже курс молодого бойца и принять присягу. Поэтому значительная часть новобранцев оказалась невооруженной. Молодое пополнение использовалось преимущественно для укомплектования танковых и моторизованных соединений приграничных военных округов, формирование которых было начато в феврале 1941 г. Доля новобранцев в общей численности рядового состава многих дивизий достигала 50–60 процентов[62]62
  Советский Союз накануне Великой Отечественной войны. С. 38.


[Закрыть]. Среди них значительную часть составляли коренные жители Средней Азии и Закавказья, слабо знавшие русский язык или не владевшие им совсем. Это значительно осложняло процесс их обучения.

Таким образом, в подготовке советских войск имелось много недостатков, важнейшими из которых были низкая теоретическая и практическая подготовка командного состава, недостаточная слаженность штабов всех звеньев, особенно в танковых войсках, неумение организовывать и поддерживать непрерывное взаимодействие в бою и в операции между родами войск и видами Вооруженных сил. Подразделения и части также не были слажены в достаточной степени. Летчики слабо владели установленным на самолетах оружием, механики-водители танков в большинстве своем имели незначительный стаж вождения боевых машин (в основном 8–10 часов), экипажи плохо знали технику, особенно новую, и не могли самостоятельно устранить даже простейшие неисправности. Командный состав, штабы и связисты слабо владели средствами радиосвязи, зенитчики и летчики не готовились к стрельбе по современным скоростным самолетам противника. Недостатки в подготовке командного состава, штабов и войск усугублялись существенными просчетами в организационном строительстве и техническом оснащении армии.

После советско-финляндской войны шел интенсивный поиск наиболее рациональных организационных форм всех видов Вооруженных сил. Особенно активно эта работа велась в сухопутных войсках, являвшихся главным видом Советских Вооруженных сил.

Штатные боевые возможности стрелковой дивизии Красной армии были не ниже боевых возможностей пехотной дивизии вермахта, однако она уступала немецкой в подвижности, так как имела меньше автомобилей, в противотанковых средствах (54 орудия против 72). Вся противотанковая артиллерия противника имела механическую тягу или самоходные шасси, а противотанковые подразделения советской дивизии – конную тягу, поэтому существенно уступали в подвижности. В стрелковых подразделениях Красной армии в отличие от немецких фактически не было противотанковых средств. Только в стрелковом батальоне по штату полагалось два орудия. В немецких подразделениях на вооружении состояли противотанковые ружья.

Еще в середине 30-х годов в Советском Союзе был разработан образец 37-мм безоткатного (реактивного) противотанкового ружья. Его приняли на вооружение, но затем сняли. После этого в войска начало поступать нарезное противотанковое ружье калибра 14,5 мм, однако перед войной и оно было снято с вооружения, так как ошибочно считалось, что и противник станет создавать такие же «толстобронные» танки, какие производились в СССР накануне войны (Т-34 и КВ).

Существенным недостатком штатной структуры советских стрелковых дивизий являлось малое количество средств противовоздушной обороны. Дивизии полагалось иметь 12 зенитных орудий и несколько зенитных пулеметов. Причиной недооценки наземных средств борьбы с самолетами противника явилась переоценка возможностей истребительной авиации (каждая армия имела 2–4 истребительных полка, то есть 120–240 самолетов), которая, как предполагалось, могла надежно прикрыть основную ударную группировку армии.

Самым же крупным недостатком советских стрелковых войск, как, впрочем, и других родов войск и видов Вооруженных сил, являлась их неполная укомплектованность. Дивизии, входившие в состав армий приграничных военных округов, имели в своем составе до 12 тыс. человек при штатной численности около 14,5 тыс. Особенно отрицательно на боеспособности соединений отразилась низкая укомплектованность автотранспортом (30–40 процентов штатной численности), средствами тяги для артиллерии и радиосредствами. Корпусные артиллерийские полки, а также часть дивизионных, имевшие в качестве средства тяги сельскохозяйственные тракторы, оказались не полностью укомплектованы ими.

Крайне низкой была боеспособность танковых войск, которые в результате неправильно проводимой реорганизации практически оказались расформированными накануне войны и не созданы вновь. Произошло это потому, что осенью 1939 г. из-за ошибочной оценки опыта боевого применения танковых войск в Испании и в других вооруженных конфликтах было принято решение о расформировании имевшихся в Красной армии танковых корпусов. Летом же 1940 г. на основе опыта действий в Западной Европе танковых войск Германии в Советском Союзе приступили к созданию танковых корпусов, которые затем стали называться механизированными.

Отдавая весной 1940 г. начальнику Генерального штаба Шапошникову и его заместителю Смородинову распоряжение на разработку организационной структуры этих новых корпусов, Сталин потребовал, чтобы каждый из них имел не менее 1000 танков. Шапошников, не одобрявший такой состав корпуса, поручил эту работу Смородинову, сославшись на занятость разработкой плана войны. Вместе с тем уже тогда народный комиссар обороны Тимошенко и Шапошников докладывали Сталину, что формирование корпусов привело к недостатку танковых соединений, предназначенных для поддержки пехоты, и нехватке танков вообще. Однако Сталин приказал увеличить количество формируемых корпусов до 9. В феврале 1941 г. началось формирование еще 20 мехкорпусов. Для их укомплектования требовалось свыше 30 тыс. танков, а имелось только 23 тыс. машин всех типов. В результате оказались расформированными все отдельные танковые бригады, большинство из которых имело свыше 250 танков. Они были хорошо укомплектованы, слажены и обучены. Многие из них принимали участие в боях на реке Халхин-Гол, в советско-финляндской войне, участвовали в походах советских войск в западные области Белоруссии и Украины, вводились на территорию Прибалтийских республик, в Северную Буковину и Бессарабию. К тому же были изъяты отдельные танковые батальоны из штатов стрелковых дивизий, что значительно ослабило их боевые возможности и усложнило условия отработки взаимодействия танков и пехоты. Все это привело к фактической ликвидации танковых формирований, предназначенных для поддержки пехоты.

Укомплектованность танками вновь созданных механизированных корпусов составляла в среднем 50 процентов, а многих из них (13, 17, 18, 20, 24-й) – 6–25 процентов. Даже те из них, которые находились в западных приграничных округах и снабжались в первую очередь, были укомплектованы автомобилями и тракторами не более чем на 35 процентов.

Таким образом, для завершения формирования намеченного количества корпусов не хватило танков, хотя по численности их было значительно больше, чем у Германии со всеми ее союзниками. Такое положение явилось, с одной стороны, следствием грубой ошибки в определении количества танков в каждом из соединений. Кстати, моторизованные корпуса вермахта имели не более 300–400 танков. С другой стороны, неправильно было определено необходимое число танковых и моторизованных соединений.

Подобные ошибки имели место и в реорганизации других родов войск. Стрелковым дивизиям, например, не хватало автоматов, полевых и зенитных орудий, авиационным дивизиям – самолетов. Всем родам войск и видам Вооруженных сил недоставало автомобилей, радиостанций, инженерного вооружения и многих других видов военного имущества и снаряжения.

Особенно плохо обстояло дело с укомплектованностью артиллерийскими тягачами, средствами транспортировки горючего и ремонта боевой техники, а также радиосредствами. К примеру, в Киевском Особом военном округе наиболее обеспеченными танками являлись 4, 8 и 15-й корпуса, которые по плану войны должны были составить конно-механизированную группу Юго-Западного фронта. Однако укомплектованность их указанными видами боевой техники была также очень низкой. Так, 10-я танковая дивизия 15-го мехкорпуса, имевшая на 22 июня 363 танка при необходимой численности – 375, насчитывала всего лишь 5 мастерских типа «Б» вместо 53, положенных по штату, 37-я танковая дивизия того же корпуса смогла выступить на марш 22 июня только с двумя батареями артиллерийского полка (8 орудий), так как в остальных не было средств тяги. Все дивизии, как правило, имели по 4 зенитных орудия вместо 12. Многие моторизованные дивизии механизированных корпусов оказались слабо укомплектованными автомобилями для перевозки личного состава или не имели их совсем и представляли собой малоподвижную пехоту.

Техническое состояние советских танков было крайне низким. Из 23,2 тыс. машин к началу войны боеспособными считались только 14,7 тыс. Остальные являлись или устаревшими (пулеметные танки), или неисправными. Для их ремонта недоставало ни ремонтных средств, ни запасных агрегатов. К тому же участие основной части танкового парка в освободительном походе Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию, в советско-финляндской войне, других вооруженных конфликтах привело к тому, что машины сильно износились и запас их хода, особенно по двигателям, был невелик. Так, в 10-й танковой дивизии у танков Т-28 он не превышал 75 моточасов, а у БТ составлял от 40 до 100 часов. Среднесуточный же расход моторесурса в первые недели войны составил в этой дивизии от 10 до 13 часов. Новые танки были еще недостаточно совершенны, так как их производство только разворачивалось.

По основным системам и степени укомплектованности советская артиллерия была, пожалуй, больше, чем другие рода войск, подготовлена к войне, однако, как уже говорилось, ее крупным недостатком являлась недостаточная обеспеченность средствами тяги. Почти вся артиллерия стрелковых дивизий передвигалась с помощью лошадей, а остальная (меньшая часть) – тихоходными тракторами. В связи с этим она уступала немецкой в подвижности, так как Германия, захватив почти всю Западную Европу, получила в свое распоряжение многочисленный парк автомобилей и других механических средств передвижения и смогла оснастить ими армию и в первую очередь артиллерию. Если Советский Союз накануне войны располагал только шестью десятками экспериментальных самоходных артиллерийских установок, то Германия имела их 377. Кроме того, на вооружении вермахта было 4 полка реактивных минометов, оснащенных 342 одноствольными и шестиствольными системами, в Красной же армии было лишь 7 таких установок.

В целом к началу войны советская артиллерия насчитывала 115,7 тыс. орудий всех систем и калибров, из которых более 36,8 тыс. приходилось на 50-мм минометы. Это превышало общую численность артиллерии Германии, однако степень готовности советской артиллерии была значительно ниже.

Она существенно уступала по количеству и качеству средств артиллерийской разведки и корректировки огня. Хотя по штату в каждом стрелковом и механизированном корпусе должна была находиться авиаэскадрилья для разведки и корректировки, фактически к началу войны этих эскадрилий не имелось. Оборудование артиллерийских разведывательных подразделений было устаревшим, и его недоставало. Наиболее остро стоял вопрос с приборами наблюдения. В войсках ощущался недостаток средств связи, особенно радио, которое к тому же было слабо освоено. Из-за неполной укомплектованности артиллерийских частей и тылов различных соединений автотранспортом они могли поднять 0,5–0,75 боевого комплекта боеприпасов. К тому же слишком незначительная часть артиллерийских систем находилась в Резерве Главного Командования, всего лишь 6,3 процента.

В Красной армии совершенно не было зенитных частей Резерва Главного Командования. Только перед войной (в мае 1941 г.) началось формирование 10 противотанковых артиллерийских бригад РГК, которое так и не удалось завершить. Для сравнения: в составе вермахта имелось 14 противотанковых дивизионов РГК, каждый из которых по численности орудий был равен нашему полку, 19 отдельных зенитных дивизионов и 29 батарей, предназначенных для усиления войсковой ПВО. При общей штатной недостаточности средств ПВО в сухопутных советских войсках они были укомплектованы зенитными орудиями лишь на 46 процентов.

В то время как в составе вермахта имелась всего одна кавалерийская дивизия, предназначавшаяся для действий в белорусском Полесье, в Красной армии их насчитывалось 13. У этого отжившего свой век рода войск были могущественные покровители в лице Ворошилова, занимавшего на протяжении 15 лет пост наркома обороны, и его соратников по Первой конной армии – Буденного, Щаденко и др. Еще в 1924 г. Шапошников на основе анализа исторического опыта доказал, что уже в Первую мировую войну конница исчерпала себя, а по мере поступления в армию танков, самолетов и автомобилей отомрет совсем. Однако вплоть до 1940 г. в Красной армии сохранялись 25 таких дивизий. И только массовое формирование механизированных корпусов вынудило пойти на частичное сокращение конницы.

Воздушно-десантные войска, в создании которых Советский Союз шел впереди капиталистических стран, оказались слабо подготовленными к войне. В 1940 г. в Красной армии насчитывалось 6 воздушно-десантных бригад. Однако переоценка опыта действий германских десантников в Европе привела к тому, что в апреле 1941 г. у нас развернулось формирование 5 воздушно-десантных корпусов. Но их создание к началу войны завершить не удалось. Вновь сформированные 10 воздушно-десантных бригад не были обучены парашютному делу и представляли собой плохо вооруженную пехоту.

Большим недостатком воздушно-десантных войск являлось также отсутствие специальной военно-транспортной авиации, предназначенной для их перевозки. Еще в 30-х годах руководители ВВС Красной армии ставили вопрос о создании такой авиации, однако многие военачальники были против, так как считали, что это потребует больших материальных затрат, а с транспортировкой десантов может справиться тяжелая бомбардировочная авиация. Поэтому к началу войны в распоряжении воздушно-десантных войск находилось немногим более 300 устаревших тихоходных бомбардировщиков ТБ-3, состоявших на вооружении полков дальнебомбардировочной авиации. Только 5 июня 1941 г. было принято решение о формировании из них при каждом воздушно-десантном корпусе по два десантно-бомбардировочных полка. Однако к началу войны эта работа осталась незавершенной.

Накануне войны почти все дивизионные и корпусные саперные батальоны западных приграничных округов были заняты на строительстве оборонительных рубежей у границы. Поэтому соединения вступили в бой, не имея сил и средств инженерного обеспечения, что существенно снизило их боевые возможности.

Накануне войны было вновь сформировано большое количество новых соединений. В связи с тем, что этот процесс проходил в очень короткие сроки, многие из них к началу войны не удалось обеспечить средствами связи. Так, укомплектованность радиосредствами во фронтовом звене составляла 75 процентов, в армейском – 24, в дивизионном – 89 и в полковом – 63 процента. Кроме того, армейские и фронтовые части связи находились в сильно сокращенном состоянии, и на их развертывание требовалось много времени.

На протяжении всего межвоенного периода авиационной технике, как и танковой, в Советском Союзе уделялось первостепенное внимание. К началу войны ВВС насчитывали свыше 22 тыс. боевых самолетов, из которых 3,9 тыс. находились в военно-учебных заведениях, 14,4 тыс. – в ВВС военных округов и РГК, 1,5 тыс. – в составе частей ПВО страны и более 2,8 тыс. – в Военно-морском флоте. Однако из 15,8 тыс. боевых самолетов, состоявших на вооружении соединений военных округов, авиации РГК (дальнебомбардировочной), в исправном состоянии было только 13,7 тыс.

Основная масса советских самолетов уступала немецким по тактико-техническим показателям. Перед войной началось производство новых, более совершенных боевых машин. Однако их было выпущено слишком мало, а те, которые появились в войсках, летчики не успели освоить. Например, в западные приграничные военные округа поступило 1540 самолетов, а переподготовку прошли только 208 экипажей. К тому же в этих округах не хватало 1196 экипажей.

Советские самолеты уступали немецким и в вооружении. Несмотря на то что в Советском Союзе были разработаны и приняты на вооружение 20-мм пушка и реактивные снаряды, ими оснащались только истребители, предназначавшиеся для штурмовых действий, на остальных были установлены пулеметы. Немецкие же истребители, оснащенные полностью 20-мм пушкой и имевшие большую скорость, значительно превосходили советские в воздушном бою. В предвоенные годы наблюдалась недооценка роли разведывательной авиации. В ее составе имелось лишь 683 самолета, из них исправных – 465. Фактически она находилась в распоряжении фронтового командования. И хотя по штатам военного времени в армейском управлении полагалось иметь две эскадрильи – разведывательную и связи, но к началу войны ни одна армия их не получила. Тогда как в вермахте в интересах каждой армии действовало не менее двух разведывательных эскадрилий, а для танковой группы – 4–5.

На основе ошибочной оценки опыта советско-финляндской войны, в которой выявилось крайне слабое взаимодействие авиации с наземными войсками, было принято решение о ее децентрализации. Имевшиеся авиационные армии упразднялись. Бомбардировочные и истребительные дивизии составили фронтовую авиацию, а смешанные дивизии, состоявшие из однородных (бомбардировочных, истребительных и штурмовых) полков, вошли в армейскую авиацию. Таким образом, это мощное и дальнобойное средство поражения противника оказалось распыленным, что затруднило его массированное применение. В отличие от советской немецкая авиация не подчинялась командованию сухопутных войск. Вермахт имел несколько крупных стратегических авиаобъединений (воздушные флоты), которые предназначались для усиления группировок сухопутных войск, действовавших на главных направлениях.

Накануне войны Военно-морской флот имел 3 линкора, 7 крейсеров, 54 лидера и эсминца, 213 подводных лодок, 22 сторожевых корабля, 80 тральщиков, 287 торпедных катеров, 260 батарей береговой артиллерии и 2581 самолет. Корабли новых типов составляли около 30 процентов. Не хватало судов противоминной и противолодочной обороны, не было ни одного десантного корабля. Распределение сил флота не соответствовало сложившейся к началу войны обстановке. Основная часть подводных лодок находилась на Тихом океане, в Балтийском и Черном морях. На Северном флоте не было ни одного линкора, крейсера и торпедного катера, а на него легла основная нагрузка в борьбе на коммуникациях. Он также имел значительно меньше авиации, чем другие флоты.

В феврале 1941 г. была предпринята реорганизация противовоздушной обороны страны. Суть ее сводилась к децентрализованному использованию средств ПВО, предназначенных для прикрытия важных промышленных центров и объектов. Все приграничные районы делились на 13 зон, совпадавших с территорией военных округов. Расположенные в них средства и силы ПВО подчинялись командующему войсками военного округа. Однако к началу войны завершить реорганизацию не удалось.

Всего в войсках ПВО страны имелось 3659 зенитных орудий и 650 зенитных пулеметов, около 1500 самолетов, среди которых новые типы машин составляли всего 9 процентов. В авиачастях ПВО находилось только 1206 экипажей. Недоставало и радиолокационных станций обнаружения самолетов. Их всего было 75, но и имевшиеся оказались далеки от совершенства. Части ПВО были не полностью обеспечены боеприпасами, средствами связи. К тому же, как показал опыт начала войны, выделенных на постоянное боевое дежурство 20–22 процентов сил и средств оказалось недостаточно.

В 1940–1941 гг. вдоль новой западной границы Советский Союз начал строительство долговременных оборонительных рубежей по типу тех, которые были созданы Финляндией на Карельском перешейке. Они предназначались для прикрытия отмобилизования и развертывания основных сил войск приграничных военных округов. В них должны были располагаться специальные гарнизоны из состава частей укрепленных районов. В промежутках между долговременными сооружениями и перед ними планировалось заблаговременно подготовить в инженерном отношении позиции, которые следовало оборонять частям дивизий, сосредоточенных непосредственно у границы.

В целом целесообразность строительства оборонительных рубежей не подвергается сомнению. Однако в их создании советское военное руководство допустило ряд существенных просчетов. Например, не было предусмотрено строительство так называемой полосы обеспечения или предполья. Известно, что перед передним краем линии Маннергейма располагалась полоса заграждений глубиною 25–50 км, которую советские войска преодолевали почти целый месяц, но этот урок не был принят во внимание. Кроме того, передний край укрепленных районов находился возле самой границы. При внезапном нападении противника это ставило советские войска в крайне невыгодные условия.

Ввиду огромного объема намеченных работ, недостатка сил, средств и времени к началу войны создание укрепленных районов завершить не удалось. Всего было построено 25 процентов намеченных долговременных сооружений, из них успели вооружить лишь половину. В частях укрепрайонов не хватало бойцов и командиров. Так, они были укомплектованы командным составом на 34 процента, сержантским – на 27,5, рядовым – на 47 процентов. Это вынудило советское военное руководство пойти на частичное разоружение построенных вдоль старой границы укрепленных районов и законсервированных.

Значительно отставали от степени готовности боевых подразделений тыловые учреждения и части. Их состав был значительно сокращен, фронтовой и армейский тыл фактически отсутствовал. Не существовало единого органа, который управлял бы тылом во всех звеньях.

Тем не менее по числу танков и боевых самолетов РККА превосходила армии Германии и ее союзников, вместе взятые. Красная армия имела больше орудий и минометов, чем германская (см. таблицу).

Численность Вооруженных сил СССР, Германии и ее союзников к 22 июня 1941 г.

Советское военное и политическое руководство допустило крупнейший просчет в соотношении средств вооруженной борьбы. Еще при планировании первой пятилетки приоритет был отдан созданию артиллерии, танков, боевых самолетов. Решение это было в принципе правильным, однако на каком-то этапе его выполнение приняло гипертрофированные размеры. В результате по их производству Советский Союз не только сравнялся со своими вероятными противниками, но и значительно превзошел их. В то же время в Красной армии явно недоставало радио, автомобилей, инженерного вооружения, механических средств тяги для артиллерии, то есть не хватало многого из того, что делало огромное количество танков, самолетов и артиллерии боеспособными.

Были также допущены ошибки в порядке проведения реорганизации Вооруженных сил. В первую очередь она осуществлялась в приграничных военных округах, охватив их войска практически полностью. В результате значительная часть боеспособных, хорошо слаженных и укомплектованных соединений оказалась расформированной, а новых создать не успели. Причины многих просчетов в военном строительстве скрываются в ошибочном определении политическим руководством сроков начала войны. Судя по тому, что окончание основных мероприятий по оснащению вновь формируемых соединений самолетами, танками, орудиями и другими видами боевой техники планировалось в основном к концу 1941 г., можно предположить, что в этом году нападения Германии не ожидалось.

В экономической области советский народ за две с половиной предвоенные пятилетки, осуществив невероятными усилиями и жертвами индустриализацию и коллективизацию сельского хозяйства, создал необходимые материальные и экономические предпосылки для максимального повышения обороноспособности страны. Однако полностью провести в жизнь намеченные мероприятия по ускорению выпуска новой боевой техники и вооружения для технического переоснащения армии и флота не удалось. Сказались здесь и просчеты в определении времени возможного нападения Германии на нашу страну, да и наши экономические возможности не позволили выполнить их в срок.

Вооруженные силы СССР накануне нападения Германии обладали значительной мощью. В основе их организации лежала кадровая система комплектования. Всеобщая воинская обязанность граждан Советского Союза мужского пола, достигших 18-летнего возраста, обеспечивала Красную армию и Военно-морской флот многомиллионными людскими ресурсами.

РККА обладала многочисленными, хотя и слабо подготовленными командными и политическими кадрами, была оснащена современным по тому времени стрелковым, артиллерийским, танковым и другим вооружением. Уступая в некоторых образцах оружия и боевой техники армии Германии, советские войска по другим образцам превосходили ее. В полосу перевооружения вступили Военно-воздушные силы. Они получили новые истребители, штурмовики и бомбардировщики. Летный состав начал осваивать эти самолеты. Мощной силой являлся Военно-морской флот.

Создав к 22 июня 1941 г. громадную армию, превосходившую по числу танков и боевых самолетов Германию и ее союзников, имевшую больше орудий и минометов, чем самая многочисленная в мире – германская, советское военно-политическое руководство не сумело распорядиться имевшимися у него колоссальными силами и средствами. Положение осложнялось и проводившейся накануне войны реорганизацией Советских Вооруженных сил. Роковую ошибку допустило военно-политическое руководство в несвоевременном приведении в боевую готовность Красной армии и ВМФ. Все это явилось основными причинами поражения советских войск в начале Великой Отечественной войны.

Выводы

В первой половине 1920-х годов в основе военной доктрины Советского государства лежали взгляды, сложившиеся на основе опыта Первой мировой войны. Первая попытка сформулировать военную доктрину применительно к сложившимся новым условиям советской власти была предпринята в июле 1921 г. М.В. Фрунзе. В целом она правильно отражала основные направления развития и применения вооруженных сил. К сожалению, она носила слишком общий характер, поскольку считалось, что Советское государство находилось в кольце враждебного окружения капиталистических государств, и поэтому военного нападения можно было ожидать почти от любого из них.

Важно отметить, что в первые годы советской власти цели войны связывались со ставкой на мировую революцию, цели которой, по мнению советских руководителей, совпадали с интересами пролетариата всех стран, и поэтому расчет делался на поддержку борьбы Красной армии трудящимися этих стран. Однако время показало наивность таких суждений. Ставка на мировую революцию не оправдалась, и все расчеты можно было делать, опираясь только на возможности своего государства.

Обстановка требовала реформирования Красной армии, что в условиях разрухи сделать было чрезвычайно трудно. Держать под ружьем 5,5-миллионную армию было практически невозможно. Началось резкое сокращение Вооруженных сил. К концу 1924 года численность Красной армии была доведена до 562 тыс. человек.