Текст книги "1941: работа над ошибками. От летней катастрофы до «чуда под Москвой»"

Разрыв с войсками Северо-Западного фронта на правом крыле, куда устремилась танковая группа Гота, и тяжелая обстановка на левом крыле, где отходила 4-я армия, создавали угрозу глубокого охвата белостокской группировки с севера и юга. Военный совет Западного фронта, оценив трагичность обстановки, сложившейся в полосе 4-й армии Коробкова, усилил ее 47-м стрелковым корпусом. Одновременно 17-й мехкорпус резерва фронта перебрасывался на р. Щара для создания обороны в глубине. Принимая такое решение, Павлов, Климовских, Шапошников не учитывали, что 4-я армия, разрезанная на изолированные части, под ударами 2-й танковой группы Гудериана отступала к Слониму. Не сумев задержать противника на р. Ясельда, соединения армии уже к исходу 23 июня были на р. Щаре. Для организации обороны сюда прибыли командующий 4-й армией, начальник штаба, член Военного совета дивизионный комиссар Ф.И. Шлыков, командующий ВВС полковник С.М. Кривошеий, а также помощник командующего войсками фронта генерал И.Н. Хабаров. Часть штаба армии продолжала руководить отходом соединений первого эшелона, представлявших собой отдельные сводные отряды.

Дивизии 47-го стрелкового корпуса, перебрасываемые из Барановичей в район Слонима, подходили по частям. Выдвижение их навстречу наступавшему противнику привело к разрозненным встречным столкновениям. Части 55-й стрелковой дивизии полковника Д.И. Иванюка с ходу вступили в бой с 4-й танковой дивизией противника. Советские воины дрались героически, но натиск врага сдержать не смогли. Командир дивизии ввел резервы, усиленные 25 танками 14-го мехкорпуса. С огромным напряжением они отбросили врага за р. Щара. Однако нажим врага нарастал с каждым часом. Противостоять ему сил не было. 143-я стрелковая дивизия, прибывшая по железной дороге, только начала выгружаться. Организованной обороны на р. Щаре создать не удалось. Штаб 47-го стрелкового корпуса еще выдвигался. Не смог связаться с соединениями корпуса и командующий 4-й армией. Объединить усилия прибывавших частей и соединений было некому. При этом одна дивизия корпуса еще на подходе распоряжением командующего фронтом была передана соседней 10-й армии. Остальные две дивизии по мере подхода к реке вступали в сражение, встав на пути танковых дивизий врага, рвавшихся к Минску. В результате ввода в сражение 47-го стрелкового корпуса наступление танковой группы Гудериана было остановлено, но удержаться советские воины не смогли. Танковые дивизии противника форсировали Щару, прорвали наспех подготовленную оборону и 25 июня подошли к Барановичам.

Руководил действиями войск в районе Барановичей командир 17-го механизированного корпуса молодой и энергичный генерал М.А. Петров. Затем оборону города возглавил помощник командующего фронтом генерал Ф.И. Хабаров. Стойкость, мужество советских воинов задержали 47-й немецкий моторизованный корпус на три дня. Однако 24-й моторизованный корпус врага обошел группу Хабарова с юга и, не встречая сопротивления, устремился к Слуцку. Отходившие по проселочным дорогам Полесья остатки 28-го стрелкового корпуса генерала Попова, на которые возлагалась оборона Слуцкого укрепленного района, оказать гитлеровцам серьезного сопротивления не могли. Для организации обороны корпус не имел ни времени, ни сил. Дорога на Слуцк для 2-й танковой группы оказалась практически открытой.

Положение Западного фронта становилось критическим. Танковые группы Гота и Гудериана к исходу 25 июня продвинулись на глубину до 200–250 км. Выход их в районы Молодечно и Барановичей создал угрозу окружения 3 и 10-й армий в Белостокском выступе. Поворот основных сил 3-й немецкой танковой группы, которая наступала до этого в полосе Северо-Западного фронта, на юг, в тыл Западному фронту, оказался внезапным. Командование Западного фронта, потеряв управление войсками, мер по его отражению не приняло. К тому же и сил для этого не имелось, так как почти все резервы фронта действовали в районе Гродно, где генерал Павлов видел главную опасность. Против 33 потрепанных дивизий фронта действовала 41 дивизия противника, в т.ч. 7 танковых и 5 моторизованных. Большая часть резервов Западного фронта была израсходована. Их ввод не создал перелома в ходе сражения, как предполагало Главное Командование и командование фронта. Группа армий «Юг» угрожала Минску.

Бои шли уже в 250 км от границы, на ней все еще сражался гарнизон Брестской крепости, в которой после отхода основных сил остались лишь отдельные подразделения 42-й и 6-й стрелковых дивизий, 33-го инженерного полка и пограничная застава. Немецкое командование, рассчитывая на внезапность, предполагало овладеть Брестской крепостью в первый день войны. Непосредственно на Брестскую крепость наступали 45-я и часть сил 31-й пехотных дивизий, поддержанные огнем осадной артиллерии. Однако замыслы врага не сбылись. Когда прошло замешательство от первого ошеломляющего удара, гарнизон крепости занял оборону цитадели и решил сражаться в окружении до конца. Началась героическая оборона Бреста, которая носила чрезвычайно упорный и ожесточенный характер. О действиях советских войск в первые дни войны Гудериан после войны вспоминал: «Особенно ожесточенно оборонялся гарнизон имеющей важное значение крепости Брест, который держался несколько дней, преградив железнодорожный путь и шоссейные дороги, ведущие через Западный Буг в Моховец»[131]131
  Гудериан Г. Воспоминания солдата. С. 147–148.


[Закрыть]. Но гарнизон держался не несколько дней, а около месяца, до 20 июля. В начале борьбы примерно 4 тыс. советских воинов сдерживали натиск до 20 тыс. гитлеровцев. При этом 45-я пехотная дивизия немцев в полном составе вела здесь боевые действия вплоть до 1 июля, после чего для завершения борьбы с защитниками крепости были оставлены два ее батальона.

Почти месяц гитлеровцы, применяя тяжелые артиллерийские орудия, авиацию, штурмовали крепость. Несмотря на значительное численное превосходство, враг долго не мог сломить волю ее защитников, которые не получали помощи ниоткуда. Под стенами крепости враг нес большие потери. Недовольный своими войсками, Гальдер приказал «расследовать действия 45-й пехотной дивизии в районе Бреста». Проводивший расследование генерал отмечал, что «сопротивление превосходящих по численности и фанатически сражающихся войск противника было очень сильным, что вызвало большие потери в составе 31-й пехотной дивизии»[132]132
  Гальдер Ф. Военный дневник. С. 43, 56.


[Закрыть]. В отчете генерал умолчал о 45-й пехотной дивизии, которая действовала в полном составе и лишилась 1137 человек, из них – 61 офицера[133]133
  Анфилов В.А. Бессмертный подвиг. С. 275.


[Закрыть].

Атаки противника следовали одна за другой. Десятки самолетов бомбили крепость почти беспрерывно, а она все держалась и держалась. Гитлеровское командование не раз предлагало защитникам крепости сдаться. Немцы заявляли, что сопротивление бесполезно, так как главные силы советских войск отступили далеко на восток, уже разгромлены и помощи ждать неоткуда… Все предложения врага защитники крепости отвергали. «Советские люди в плен не сдаются» – таков был их ответ. Нельзя без волнения читать надписи на стенах, оставленные защитниками: «Умрем, но из крепости не уйдем», «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина! 20/VII-41 г.» Беззаветное мужество и героизм проявили при обороне Брестской крепости советские воины. Золотыми буквами в летопись истории Великой Отечественной войны вписали свои имена полковой комиссар Е.М. Фомин, капитан И.М. Зубачев, заместитель политрука С.М. Матевосян, старший лейтенант Ф.М. Мельник, лейтенант И.Д. Акимочкин, политрук С.С. Скрипник, ефрейтор В.А. Боголюбов, рядовые И.Д. Фольварков, Ф.Д. Исаев и многие другие. После войны, когда были восстановлены события, связанные с обороной крепости, многие ее защитники были награждены орденами и медалями. Командиру 44-го стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии майору П.М. Гаврилову и начальнику 9-й пограничной заставы старшему лейтенанту А.М. Кижеватову посмертно присвоено звание Героев Советского Союза. Крепость стала носить почетное звание «Крепость-герой».

К 25 июня в связи с угрозой окружения белостокской группировки заместитель наркома обороны маршал Б.М. Шапошников и генерал Д.Г. Павлов обратились к наркому обороны с просьбой разрешить армиям фронта отход на восток. К этому времени советское политическое и военное руководство поняло, что войска не могут не только нанести ответный удар, но и остановить противника. На первое место выдвигалась задача – в упорных оборонительных сражениях измотать и обескровить его. Это потребовало пересмотра взглядов на ведение дальнейших операций и перехода к стратегической обороне. В этот же день Ставка Главного Командования разрешила отвести войска Западного фронта. Она приказала силами 13-й армии задержать противника перед Минским и Слуцким укрепленными районами, а 3, 10 и 4-ю армии отвести на рубеж Лиды, р. Щара, Слонима, Пинска[134]134
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 80. Л. 13–14.


[Закрыть].

Однако решение на отвод запоздало. События развивались стремительно. Передовые части врага вышли на пути отхода белостокской группировки. Понимая, что времени недостаточно, Павлов потребовал отходить на широком фронте, стремительно, днем и ночью под прикрытием стойких арьергардов, чтобы успеть проскочить сохранявшийся еще большой коридор до смыкания кольца окружения. От войск требовалось уже в первые сутки сделать 60-километровый скачок[135]135
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 206. Л. 44–45.


[Закрыть], что было невозможно.

К этому времени командный пункт Западного фронта, переместившись из Шнека в Могилев, не имел устойчивой связи с войсками. Отдавая приказ на отход, ни Павлов, ни Тимошенко не знали, что 3-я и 10-я армии, находившиеся в Белостокском выступе, практически были уже в окружении: противник глубоко обошел их с флангов. Для отхода остался лишь небольшой коридор между Волковыском и Скиделем шириной не более 60 км, имевший лишь небольшое количество грунтовых дорог. Движение было связано с большими трудностями, отход совершался под непрерывными ударами вражеской авиации. Бездорожье, недостаток автотранспорта, боеприпасов и горючего не позволили соединениям оторваться от наседавшего врага. Шли непрерывные тяжелые бои с превосходящими силами противника, который стремился не допустить отхода советских войск.

Обескровленная 3-я армия с огромным трудом сдерживала натиск трех армейских корпусов 9-й армии, рвавшихся вдоль Немана на юго-восток, навстречу 4-й армии немцев, которая наносила удар в тыл 10-й армии с юга. Отражая натиск гитлеровцев, армия Голубева имела задачу прорваться через Слоним на Барановичи. Однако противник был уже в Барановичах, поэтому Павлов 27 июня уточнил задачу. Теперь 10-я армия должна была пробиваться значительно дальше, в район Минска и Пуховичей.

Еще больших изменений потребовала задача 4-й армии, которая уже к моменту отдачи директивы вела бои в 30–40 км восточнее намеченного ей для отхода рубежа. Получив задачу, генерал А.А. Коробков запросил указаний командующего фронтом. Строго придерживаясь указаний Ставки, генерал Павлов потребовал вернуть войска на рубеж, определенный в директиве. Однако отсутствие связи с соединениями не позволило генералу Коробкову отдавать распоряжения. К тому же противник атаковал соединения армии уже на достигнутом рубеже, на закрепление которого и были направлены все усилия[136]136
  Сандалов Л.М. Боевые действия 4-й армии. М., 1961. С. 135–136.


[Закрыть].

Западный фронт оказался на грани катастрофы. Ставка пыталась спасти положение. Еще 26 июня она приказала немедленно организовать работы по приведению в боевую готовность укрепленных районов на старой государственной границе. Группа армий резерва Главного Командования, созданная 25 июня, получила задачу занять и оборудовать рубеж по Десне и Днепру. Включенные в ее состав 20, 21, 22, 24 и 28-я армии выдвигались из внутренних округов. Дополнительно к ним для усиления западного направления с Украины перегруппировывались 16 и 19-я армии. Однако все эти объединения находились на подходе. До их прибытия оказать помощь Западному фронту Ставка сил не имела.

К вечеру 28 июня войска 9-й и 4-й немецких армий соединились севернее Слонима. Пути отхода 3-й и 10-й армий были отрезаны. Командующий 4-й армией фельдмаршал Г. Клюге, опасаясь прорыва советских войск на восток, отдал распоряжение своим соединениям перейти к обороне рубежа Слоним, Зельва, Ружаны.

В лесах юго-восточнее Белостока разгорелось ожесточенное сражение. Окруженные войска отчаянно рвались на восток. Их натиск был настолько сильным, что немецкое командование «решило не ослаблять войска, осуществлявшие окружение»[137]137
  Гудериан Г. Воспоминания солдата. С. 155.


[Закрыть]. В результате основные силы 4-й и часть сил 9-й армий были скованы, что ослабило удар противника на Минск. Мужество, героизм советских войск вызвали восхищение даже у нацистов. Гальдер в дневнике за 29 июня записал: «…русские всюду сражаются до последнего человека. Лишь местами сдаются в плен… Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т.п. в плен сдаются лишь немногие. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие бегут, сбрасывают с себя форменное обмундирование и пытаются выйти из окружения под видом крестьян»[138]138
  Гальдер Ф. Военный дневник. С. 60.


[Закрыть]. И все-таки «часть окруженной группировки… прорвалась между Минском и Слонимом через фронт танковой группы Гудериана»[139]139
  Там же. С. 66.


[Закрыть].

В то время как 4-я и 9-я армии сосредоточили основные усилия на ликвидации окруженной группировки, главные усилия танковых групп Гота и Гудериана при поддержке авиации направлялись в глубокий тыл Западному фронту. Противник, не считаясь с потерями, рвался к Минску. Овладение столицей Белоруссии имело для немецко-фашистского командования не только стратегическое, но и политическое значение, подтверждая утверждения пропаганды о «непобедимости» немецкой армии. Фельдмаршал Бок потребовал от танковых групп ускорить выход в район Минска, сомкнув вокруг войск Западного фронта еще одно кольцо окружения.

26 июня противник прорвался к Минску. Как вспоминает Г.К. Жуков, героически сдерживали натиск врага «четыре дивизии 13-й армии, 26 и 27 июня они вели бои в Минском укрепленном районе»[140]140
  Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1969. С. 266.


[Закрыть]. Атаки танков и пехоты противника, рвавшегося к городу, отражал 21-й стрелковый корпус. На помощь ему спешили включенные в состав 13-й армии 2-й и 11-й стрелковые корпуса. Однако в первый день командующий армией генерал П.Л. Филатов управлять войсками из-за отсутствия связи не мог. Только к вечеру 26 июня закончил сосредоточение штаб армии, и с утра следующего дня командующий сумел, наконец, управлять соединениями, занимавшими оборону Шнека.

Армия переходила к обороне в широкой 150-км полосе поспешно. Времени на инженерное оборудование обороны было крайне мало. Даже имевшиеся долговременные оборонительные сооружения привести полностью в боевое состояние не удалось.

Против войск, оборонявшихся на подступах к Минску, действовало пять танковых дивизий 39-го и 47-го моторизованных корпусов. Они пытались с ходу прорвать Минский УР. Главный удар врага приняли на себя 64-я и 100-я стрелковые дивизии. Развернулось ожесточенное сражение.

Умело руководил боем командир 64-й стрелковой дивизии полковник С.И. Иовлев. На дивизию обрушились основные силы 39-го моторизованного корпуса. Под непрерывными ударами авиации советские части отражали попытки врага пробить брешь в обороне. Особенно тяжелая обстановка сложилась на участке 30-го стрелкового полка, который сдерживал натиск 7-й танковой дивизии противника. Командир дивизии умело использовал имевшийся в его распоряжении небольшой резерв: противотанковый дивизион и стрелковый батальон. Советские воины стояли насмерть, но не хватало боеприпасов. Для борьбы с танками бойцы и командиры пустили в ход бутылки с горючей жидкостью, которые изготовили минчане, быстро откликнувшись на потребности фронта. Танки врага не прошли. Не сумев прорваться на участке 30-го полка, немецкие танковые части начали искать слабые места в обороне дивизии. Нащупав их, они прорвались через боевые порядки, но были вновь остановлены.

Выбросив воздушные десанты в тылу, противник вновь атаковал вдоль магистрали Минск – Москва, где путь им преградила 100-я дивизия генерала И.Н. Руссиянова. Горела земля от разрывов снарядов и мин. В течение двух дней советские воины сдерживали танковый удар противника. Снаряды иссякали, патронов оставалось все меньше. И вновь заработала «карманная артиллерия» – бутылки с горючей жидкостью. Умело руководил боем командир 85-го стрелкового полка подполковник М.В. Якимович. Только в течение 26 июня полк уничтожил 20 вражеских танков[141]141
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2134. Д. 1. Л. 180–184.


[Закрыть]. За три дня упорных боев дивизия Руссиянова разгромила пехотный и танковый полк[142]142
  Советская военная энциклопедия. М., 1976. Т. 2. С. 496.


[Закрыть].

Встретив упорное сопротивление в Минском укрепленном районе, 3-я танковая группа повернула в обход Минска с севера. Воздушная разведка фронта обнаружила этот маневр. Начальник штаба фронта генерал Климовских докладывал наркому обороны: «До 1000 танков обходят Минск с северо-запада, прошли укрепленный район у Козеково. Противодействовать нечем»[143]143
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 72. Л. 57.


[Закрыть]. И хотя эти данные были явно завышены, дивизии генерала Гота создали смертельную опасность столице Белоруссии. Нарком обороны маршал С.К. Тимошенко приказал авиации РГК, ВВС фронта нанести по колоннам врага массированные удары. Несмотря на господство в воздухе вражеской авиации, советские летчики бесстрашно громили немцев. В эти дни совершил бессмертный подвиг экипаж капитана Н.Ф. Гастелло в составе лейтенантов А.А. Бурденюка, Г.Н. Скоробогатого, старшего сержанта А.А. Калинина. Эскадрилья бомбардировщиков наносила удар по колоннам 39-го моторизованного корпуса. Снаряд вражеской зенитки пробил бензобак самолета Гастелло. Сбить пламя не удалось, и командир решил направить объятую пламенем машину на колонну вражеских машин. Экипаж отказался покинуть самолет и погиб вместе с командиром. За этот подвиг посмертно Н.Ф. Гастелло был удостоен звания Героя Советского Союза, а члены экипажа награждены орденами.

На земле и в воздухе советские воины стремились нанести врагу наибольший урон. Однако силы были не равны. К тому же кончались боеприпасы. Командиры частей и соединений, командующие армиями умоляли, требовали обеспечить их боеприпасами. Однако помочь соединениям командование фронта практически уже не могло: не было транспорта, горючего, да и боеприпасов. Многие склады пришлось взорвать, остальные оказались в руках противника[144]144
  Там же. Оп. 2513. Д. 72. Л. 70.


[Закрыть]. Вражеская авиация непрерывно бомбила узлы дорог, воинские эшелоны, колонны машин. Не считаясь с потерями, враг рвался к Минску, обходя его с севера и юга. Огромный перевес противника вынудил ослабленные войска 13-й армии 28 июня начать отход. В 17 часов 12-я танковая дивизия группы Гота, сломив сопротивление 2-го стрелкового корпуса генерала А.Н. Ермакова, ворвалась в город. Оборона Минска была скоротечной, но по ожесточенности, мужеству воинов Западного фронта, сражавшихся у стен белорусской столицы, она составляет одну из ярких страниц истории Великой Отечественной войны.

К вечеру 29 июня 3-я и 2-я танковые группы замкнули кольцо окружения в районе Минска. Войска 3-й и 10-й армий, не попавшие в белостокский котел, оказались отрезанными. Основные же силы 13-й армии генерал Филатов успел отвести на восток. 30 июня они развернулись на рубеже от Борисова до Смолевичей и далее по р. Птичь.

Окруженные соединения фронта продолжали борьбу. Здесь сражалось до 11 дивизий, а также много отдельных подразделений 3-й и 10-й армий, расчлененных на части в районах Белостока, Волковыска, Лиды и Минска. Лишенные централизованного управления, снабжения и связи с фронтовым командованием, войска продолжали сражаться до 8 июля. Они сковали крупные силы противника. Бок на внутреннем фронте окружения вынужден был держать сначала 21, а затем 25 дивизий, что составляло почти половину группы армий «Центр». На внешнем фронте продолжало наступление к Березине лишь восемь дивизий.

Окруженные соединения, части, а нередко и подразделения действовали самостоятельно. Большинство командиров не растерялось. Объединив оказавшихся в окружении воинов, они стремились прорваться на восток. Так, командир 8-й отдельной артиллерийской противотанковой бригады И.С. Стрельбицкий собрал вокруг себя несколько тысяч человек и, создав единый кулак, 1 июля ворвался в Минск[145]145
  Бодин И.В. Страницы жизни. М., 1961. С. 108.


[Закрыть].

Минчане были свидетелями тяжелых боев прорывавшихся в город. Долгое время ходила легенда о пылающем танке Т-28, неожиданно появившемся в оккупированном городе с запада, со стороны Могилева. В районе завода им. Ворошилова танк уничтожил большую группу пехоты, на Ульяновской улице огнем и гусеницами рассеял колонну мотоциклистов, а в парке им. М. Горького – большое скопление техники и живой силы врага. Среди немцев поднялся переполох. Но артиллерийские орудия, выставленные противником на пути смельчаков, в упор расстреляли танк. Однако не все герои погибли. Удалось спастись механику-водителю легендарного танка – Д.И. Малько. Он сумел выбраться из горящего танка и дворами ушел в лес. Вместе с другими бойцами он вырвался из окружения в районе Рославля. Мужественный танкист воевал до победы[146]146
  Новиков И.Г. Минск – город-герой. М., 1986. С. 23–24.


[Закрыть].

Весь июль и август продолжали выходить из окружения воины Западного фронта. В конце июля на р. Сож из окружения вырвались части 13-го механизированного корпуса во главе со своим командиром генералом П.Н. Ахлюстиным. Большую группу вывел заместитель командующего войсками фронта генерал И.В. Болдин. В журнале боевых действий фронта за 11 августа 1941 г. записано, что он 7 августа в лесу южнее Воскресенска объединил под своим руководством «5 отрядов общей численностью 2143 человека в сводную дивизию». После тщательной подготовки Болдин организовал прорыв из окружения и вывел 1667 человек, в том числе 103 раненых. При этом дивизия, названная «Лесной», уничтожила «1000 чел., 5 батарей артиллерии, 13 станковых и 7 ручных пулеметов, до 100 автомашин, до 130 мотоциклов противника»[147]147
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 11. Л. 49.


[Закрыть]. Выйти из окружения удалось далеко не всем воинам. Многие из них продолжали сражаться с врагом в рядах партизан и подпольщиков.

К концу июня положение войск Западного фронта стало катастрофическим. В ходе приграничных сражений войска понесли тяжелые потери. 11 дивизий оказались в окружении. ВВС фронта лишились 1483 самолетов[148]148
  Там же. Оп. 2515. Д. 72. Л. 340.


[Закрыть]. Оставшиеся вне окружения ослабленные войска фронта вели бои в полосе шириной свыше 400 км. В этих условиях генерал Павлов решил закрепиться на р. Березине, чтобы не допустить форсирования ее противником с ходу. 28 июня он отдал приказ на организацию обороны по Березине силами местных гарнизонов и резерва фронта – 4-го воздушно-десантного корпуса. Ответственным за организацию обороны в районе Лепеля назначался начальник инженерного училища генерал Б.Р. Терпиловский[149]149
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 72. Л. 60.


[Закрыть]. Начальник борисовского гарнизона корпусной комиссар И.З. Сусайков получил задачу возглавить оборону одного из важнейших участков в районе Борисова. Военный совет фронта подчеркивал, что он ответственен «за удержание Борисова и переправ», в случае опасности захвата их противником приказывалось «переправы взорвать, продолжая упорную оборону противоположного берега»[150]150
  Там же. Оп. 2511. Д. 20. Л. 104.


[Закрыть]. Оборона района Свислочи возлагалась на командира 4-го воздушно-десантного корпуса генерала А.С. Жадова[151]151
  Там же. Л. 99.


[Закрыть]. Остатки отходящих 12 стрелковых дивизий, 20-го механизированного корпуса и шести артиллерийских корпусных полков должны были усилить оборону по реке. Однако боеспособность этих соединений была крайне низкой. Боевые подразделения, например, 6, 24 и 42-й стрелковых дивизий насчитывали всего около 1000 чел[152]152
  Там же. Ф. 138. Оп. 2511. Д. 207. Л. 67–68; ф. 38, оп. 11353. Д. 5. Л. 138.


[Закрыть]. Сил, конечно, было явно недостаточно. Несмотря на то что каждое подразделение было на учете, командующий Западным фронтом решил направить воздушно-десантную бригаду для действий в тылу противника[153]153
  Там же. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 20. Л. 53–55.


[Закрыть], где было и так много советских войск, сражавшихся в окружении.

Считая войска Западного фронта неспособными оказать организованное сопротивление, командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Бок потребовал от танковых групп продолжать наступление и передовыми отрядами захватить переправы на Березине, Западной Двине и Днепре. Завершение ликвидации окруженной группировки Западного фронта возлагалось на пехотные соединения. Оказавшаяся вне окружения 4-я армия отходила на Бобруйск. Командующий армией генерал А.А. Коробков принимал срочные меры по организации обороны на р. Березине. Из остатков боевых и тыловых частей был создан сводный отряд, который имел 2610 чел., 6 танков и 20 орудий. Отряд возглавил командир 47-го стрелкового корпуса генерал С.И. Поветкин. Задачей отряда являлась организация обороны по Березине. Военный совет армии потребовал от генерала Поветкина «ни под каким видом не отходить с этого рубежа»[154]154
  ЦАМО РФ. Ф. 318. Оп. 4631. Д. 6. Л. 13, 13об.


[Закрыть].

Разгорелись ожесточенные бои. Чтобы воспрепятствовать прорыву вражеских танков, все мосты через Березину в районе Бобруйска были взорваны. Первые попытки противника форсировать реку были отбиты. Но немецкое командование бросало в бой все новые и новые силы. 28 июня в течение четырех часов бушевали огонь артиллерии и взрывы авиационных бомб противника. О тяжелом положении отряда генерал Коробков доложил командующему фронтом: «отряд несет огромные потери», «противник давит оборону минометами, артиллерией и самолетами», часть подразделений «бежали». Помочь отряду было нечем, но генерал Коробков требовал «держаться до последнего»[155]155
  Там же. Оп. 2133. Д. 1. Л. 5.


[Закрыть].

Гитлеровцам удалось переправиться через Березину, и они пытались развить наступление на Рогачев. Генерал Поветкин собрал уцелевших воинов и повел их в контратаку. Горстка храбрецов не только остановила врага, но и отбросила его к Бобруйску. Многие погибли, генерал был ранен[156]156
  Там же. Оп. 2156. Д. 68. Л. 4.


[Закрыть]. Но сдержать нараставший натиск врага не удалось: танки Гудериана двинулись на Могилев. В этой обстановке командующий армией просил генерала Павлова «силами фронта прикрыть шоссе Могилев – Бобруйск, так как на этом направлении частей нет»[157]157
  Там же. Оп. 2511. Д. 156. Л. 53.


[Закрыть].

Ставка Главного Командования наконец-то реально оценила обстановку. Стало ясно, что войска Западного фронта потерпели поражение, стратегический фронт на минском направлении прорван и в обороне советских войск образовалась огромная брешь шириной более 400 км. По приказу Сталина в штаб Западного фронта в первые же дни войны один за другим прибывали из Москвы три Маршала Советского Союза – Б.М. Шапошников, Г.И. Кулик и К.Е. Ворошилов. Реальной помощи они практически не оказали. Даже один из талантливейших стратегов Красной армии Б.М. Шапошников не смог помочь восстановить положение на западном направлении. После окружения под Минском на западное направление было направлено еще два маршала – С.К. Тимошенко и С.М. Буденный. Вслед за ними со специальным заданием прибыл начальник Главного политического управления Красной армии Л.З. Мехлис. Генерал армии Д.Г. Павлов был отстранен от командования фронтом, отозван в Москву и арестован.

Павлов начал свой стремительный служебный взлет после войны испанского народа против фашизма. В Испанию он ехал обогащенный опытом Гражданской войны и высшим военным образованием. До этого командовал кавалерийским полком и механизированной бригадой. В Испании возглавлял танковую бригаду и, как он писал в автобиографии, «объединял командование групп от 11 до 9 бригад»[158]158
  Военно-исторический журнал. 1990. № 2. С. 55.


[Закрыть]. После возвращения из Испании Герой Советского Союза Павлов в течение трех лет был во главе Автобронетанкового управления Красной армии. За год до нападения Германии на СССР стал командующим войсками Западного особого военного округа. Из всех командующих приграничными военными округами к началу войны Дмитрий Григорьевич был единственным генералом армии и одним из самых опытных военачальников, отражавшим как сильные, так и слабые стороны советского генералитета.

Поражение Западного фронта было бедой, а не виной его, сорокачетырехлетнего командующего. Несмотря на это, Сталин отдал Павлова под суд военного трибунала, который приговорил его к расстрелу. Такая же участь постигла начальника штаба фронта генерала В.Е. Климовских и других генералов.

Обстановка требовала немедленного принятия мер по ликвидации образовавшейся бреши. Однако Сталин занялся кадровой чехардой. Сначала командующим назначается генерал А.И. Еременко, а через сутки – маршал С.К. Тимошенко.

После назначения Мехлиса членом Военного совета Западного фронта начался активный поиск «виновников» катастрофы в Белоруссии. 6 июля Военный совет фронта доложил Сталину, что он установил преступную деятельность ряда должностных лиц, в результате чего фронт потерпел тяжелое поражение, и решил:

«1) Арестовать бывшего начштаба фронта Климовских, бывшего заместителя командующего ВВС фронта Таюрского и начальника артиллерии фронта Клича.

2) Предать суду военного трибунала командующего 4-й армией Коробкова, командира 9-й авиадивизии Черных, командира 42-й стрелковой дивизии Лазаренко, командира танкового корпуса Оборина. Просим утвердить арест и предание суду перечисленных лиц.

3) Нами арестованы – начальник связи фронта Григорьев, начальник топографического отдела фронта Дорофеев, начальник отделения отдела укомплектования фронта Кирсанов, инспектор боевой подготовки штаба ВВС Юров и начвоенторга Шейнкин.

4) Предаются суду помначотделения АБТУ Беркович, командир 3-го дисциплинарного батальона Дыкман и его заместитель Крол, начальник минского окружного сансклада Белявский, начальник окружной военветлаборатории Овчинников, командир дивизиона артполка Сбиранник»[159]159
  Архив ГШ ВСРФ. Оп. 1551. Д. 90. Л. 301–303.


[Закрыть].

Документ, которым вся вина за поражение была переложена на «стрелочников», подписали Тимошенко, Мехлис и И.Б. Пономаренко. В тот же день им была послана сталинская благодарность: «Государственный Комитет Обороны одобряет Ваши мероприятия по аресту Климовских, Оборина, Таюрского и других и приветствует эти мероприятия, как один из верных способов оздоровления фронта»[160]160
  Там же. Д. 89. Л. 79.


[Закрыть]. Однако страх, нагнетаемый судилищами и казнями генералов, перетасовка командных кадров не «оздоровили» обстановку.

Положение изменило выдвижение стратегических резервов. 1 июля Ставка включила в состав Западного фронта 19, 20, 21 и 22-ю армии, передав их из группы армий Резерва Главного Командования[161]161
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 7874. Д. 15. Л. 19–20.


[Закрыть]. По существу, был создан новый фронт, командование которым возлагалось на народного комиссара обороны маршала Тимошенко. Прежний командующий генерал Еременко и возглавлявший группу армий резерва, войска которой были полностью переданы Западному фронту, маршал Буденный стали заместителями Тимошенко. Остатки армий, входивших в прежний Западный фронт, отводились в тыл на укомплектование. За войсками фронта сосредоточивалась 16-я армия, перегруппированная с Украины. Всего новый Западный фронт стал иметь 48 дивизий и 4 мехкорпуса. Однако большая часть соединений еще не завершила выдвижение из глубины страны. 19 стрелковых дивизий должны были по плану сосредоточиться к 4 июля, а 11 дивизий – к 10 июля.