Текст книги "1941: работа над ошибками. От летней катастрофы до «чуда под Москвой»"

Генеральный штаб стремился ускорить выдвижение резервов, но безуспешно. В условиях господства вражеской авиации, нарушавшей движение и выгрузку эшелонов, темпы сосредоточения были медленными. 1 июля из состава прибывших войск оборону на восточном берегу Днепра заняло лишь 10 дивизий, до 15 дивизий находилось в стадии сосредоточения.

Выдвижение резервных армий на рубеж Днепра должны были обеспечить отходившие войска обороной рубежа вдоль Березины. Одновременно в междуречье Днепра и Березины создавалась широкая сеть минно-взрывных заграждений. Командующий фронтом маршал Тимошенко требовал удерживать рубеж по Березине до 7 июля. Эта задача возлагалась на остатки соединений 13-й и 4-й армий, 17-й механизированный корпус и ВВС фронта, но выполнить ее понесшие большие потери, измотанные непрерывными боями соединения были не в состоянии. Противник принимал меры для ускорения наступления на смоленском направлении, чему мешали продолжавшие сопротивление 3 и 10-я армии. Командование группы армий «Центр» сумело снять из-под Минска и бросить к Березине лишь пять танковых дивизий. Как записал в дневнике Гальдер, «ликвидация окруженной группировки сковывает значительные силы», а «сосредоточение достаточных сил пехоты в ударную группировку на северном крыле группы армий для продолжения наступления к рубежу Могилев, Орша, Витебск, Полоцк является важнейшей проблемой, стоящей перед командованием группы армий «Центр» и ОКХ»[162]162
  Гальдер Ф. Военный дневник. С. 64–65.


[Закрыть]. Решить эту проблему в начале июля немецкое командование не сумело.

В междуречье Березины и Днепра разгорелись ожесточенные бои. Особого упорства они достигли на оршанском направлении. Здесь к Днепру рвался 47-й моторизованный корпус группы Гудериана. Путь ему преградили воины, возглавляемые начальником Борисовского военного танкового училища корпусным комиссаром И.З. Сусайковым. Курсанты училища и трудящиеся Борисова за короткий срок сумели создать на подступах к городу оборонительный рубеж, разделенный на четыре основных участка. Отходившие в беспорядке войска сводились в подразделения и части, из которых вскоре была создана дивизия. Вместе с Сусайковым умело руководили боем сводной дивизии полковники А.И. Лизюков, М.Д. Гришин, майор Г.П. Белоусов. Несмотря на упорство защитников города, противник сумел захватить мост и закрепиться за участок на восточном берегу Березины. Захваченному плацдарму Гудериан и Гальдер придавали большое значение, считая, что от его «удержания… в значительной мере зависело продолжение наступления 47-го танкового корпуса»[163]163
  Гудериан Г. Воспоминания солдата. С. 155.


[Закрыть]. Но развить наступление им не удалось. Путь преградили воины подошедшей 1-й Московской мотострелковой дивизии полковника Я.Г. Крейзера. Имея около 100 танков, дивизия стала главной силой борисовского участка обороны. Воины дивизии, совместно с другими защитниками города, не только остановили танки врага, но и отбросили их за реку. Удар был настолько дерзким и сильным, что Гудериан вынужден был признать, что «18-я танковая дивизия получила достаточно полное представление о силе русских»[164]164
  Гудериан Г. Воспоминания солдата. С 156.


[Закрыть]. Лишь ценой огромных потерь этой дивизии после подхода других частей 47-го моторизованного корпуса удалось сломить сопротивление советских воинов.

Здесь отважно сражались пулеметчики 175-го мотострелкового полка, возглавляемые сыном легендарной Пассионарии лейтенантом Рубеном Ибаррури. Когда все пулеметы вышли из строя, группа пулеметчиков продолжала отражать атаки пехоты врага ручными гранатами. В этом бою Рубен получил тяжелое ранение. Отважный лейтенант был награжден орденом Красного Знамени, орденами и медалями были награждены многие воины 1-й Московской мотострелковой дивизии, а полковник Я.Г. Крейзер удостоен звания Героя Советского Союза.

К 4 июля танки немцев прорвали оборону советских войск на Березине. Особую озабоченность советского командования вызывало витебское направление, где наступала 3-я танковая группа Гота, нанося удар в промежуток между 22-й и 20-й армиями, куда выдвигалась 19-я армия. Ставка Главного Командования приказала маршалу Тимошенко организовать прочную оборону Полоцкого укрепленного района, рубежа по рекам Западная Двина и Днепр. Однако соединения 19-й армии еще не вышли на указанный рубеж.

Чтобы задержать противника, командующий фронтом решил нанести сильный контрудар по 2-й и 3-й танковым группам Гудериана и Гота. 22-й армии, оборонявшейся на правом крыле фронта, приказывалось ликвидировать небольшие плацдармы на Западной Двине, которые части группы Гота захватили в районах Диены и Витебска. 20-я армия, которой Тимошенко подчинил и все отходившие части 13-й армии[165]165
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 72. Л. 349.


[Закрыть], должна была подготовить контрудар 7-м и 5-м механизированными корпусами по южному флангу группы Гота в общем направлении на Сенно. Корпуса получили решительные задачи, которые требовали продвижения на 130–140 км, что вызывало большое сомнение в их реальности. Однако Сталин на следующий день, 5 июля, не только утвердил решение Тимошенко, но и предложил силами двух стрелковых корпусов 20-й армии нанести еще один удар в направлении Борисов, Лепель в стык между 2 и 3-й танковыми группами с целью выхода в глубокий тыл группы Гота[166]166
  ЦАМО РФ. Ф. 132 А. Оп. 2646. Д. 12. Л. 1.


[Закрыть].

С утра 6 июля 3-я танковая группа, возобновив наступление, форсировала Западную Двину. Одновременно войска Западного фронта начали свои контрудары. Главные события развернулись в полосе 5-го и 7-го мехкорпусов, которые насчитывали 1328 танков, в том числе только 57 новых КВ и Т-34. По количеству танков советские войска превосходили действовавшего здесь противника, но он безраздельно господствовал в воздухе. У Западного фронта осталось всего 253 боевых самолета, которые поддерживали армии, отражавшие удары в полосе 500 км.

Несмотря на поспешную подготовку, на которую имелось всего 6 часов, удар мехкорпусов сначала развивался успешно. 5-й механизированный корпус, которым командовал генерал И.П. Алексеенко, продвинувшись на 30–40 км, вышел в район Сенно. Достигли успеха и соединения 7-го механизированного корпуса, возглавляемого генералом Б.И. Виноградовым. Четверо суток шли упорные кровопролитные бои. Для отражения удара противник бросил в район Сенно пять дивизий и почти весь 2-й воздушный флот. 9 июля наступление мехкорпусов было остановлено. Действовавшая вместе с ними 1-я Московская мотострелковая дивизия даже отошла из Толочина в район Орши. Враг понес ощутимые потери, было разгромлено до 4 пехотных полков, несколько артиллерийских батарей, уничтожено более 300 танков[167]167
  Там же. Ф. 38. Оп. 11353. Д. 5. Л. 74–88.


[Закрыть]. В результате все попытки противника форсировать Днепр на рубеже Орша, Жлобин были сорваны. Соединения Гудериана, понеся большие потери, были задержаны в междуречье Березины и Днепра. Это позволило укрепить оборону 20-й армии и обеспечило сосредоточение войск фронта. Однако это было достигнуто огромной ценой. 5-й и 7-й механизированные корпуса потеряли 832 танка[168]168
  Там же. Ф. 15. Оп. 977444. Д. 58. Л. 21, 35.


[Закрыть], что ослабило силы Западного фронта.

Контрудар 22-й армии успеха не имел. Ее соединения сумели лишь задержать продвижение 3-й танковой группы в районе Диены, но ликвидировать плацдармы оказались не в силах. Не получился и удар 20-й армии на Лепель. Ее 2-й и 44-й стрелковые корпуса в предшествовавших боях были ослаблены, а против них действовал мощный 47-й моторизованный корпус.

На правом крыле фронта, где сражались соединения 22-й армии генерала Ф.А. Ершакова, сложилась тяжелая обстановка. Опираясь на сооружения Себежского и Полоцкого укрепленных районов, они сдерживали натиск противника на 200-километровом фронте. День и ночь не стихали ожесточенные бои. Войска Гота предпринимали одну атаку за другой, стремясь расширить плацдарм, захваченный в районе Диены. Дерзкой и решительной контратакой группы под командованием полковника А.И. Зыгина враг был отброшен на противоположный берег. Однако силы врага, поддержанные массированными ударами авиации, непрерывно росли. Сосредоточив основные усилия в районе Бешенковичей, где на 30-километровом фронте оборонялся лишь один стрелковый полк, соединения Гота прорвали оборону и форсировали Западную Двину. 9 июля 39-й моторизованный корпус врага ворвался в Витебск. Положение на стыке с Северо-Западным фронтом обострилось.

В Полесье связующим звеном с Юго-Западным фронтом служила Пинская речная флотилия под командованием контр-адмирала Д.Д. Рогачева. До 10 июля корабли флотилии, действуя совместно с 75-й стрелковой дивизией генерала С.И. Недвигина, частями Мозырьского укрепленного района, надежно прикрывали стык фронтов.

В итоге боевых действий в начальный период войны, несмотря на упорное и отчаянное сопротивление, войска Западного фронта потерпели сокрушительное поражение. Из 44 дивизий, входивших в первоначальный состав фронта, 24 были разгромлены полностью. Остальные 20 дивизий потеряли от 30 до 90% сил и средств. Общие потери составили более 400 тыс. чел., свыше 3 тыс. танков и около 2 тыс. самолетов[169]169
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2579. Д. 16. Л. 1–3; Д. 23. Л. 97; Ф. 35. Оп. 977444. Д. 58. Л. 9–35; Оп. 30802. Д. 19. Л. 70–76.


[Закрыть]. Тыл фронта лишился огромных материальных запасов.

Только армейских и окружных складов уничтожено 19 (из них 6 с боеприпасами и 13 с ГСМ). Причем часть из них уничтожалась в результате паники. На этих складах хранилось 1766 вагонов боеприпасов, более 17,5 тыс. тонн горючего, 2038 тонн смазочных материалов. Фронт лишился 60% запасов продовольствия и фуража, всех запасов вещевого имущества, рассчитанных на 370 тыс. человек[170]170
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 72. Л. 134, 152, 340.


[Закрыть].

Стратегический фронт обороны советских войск в Белоруссии был прорван за первую же неделю войны. Только стратегическими резервами удалось закрыть образовавшуюся брешь. За 18 дней войны советские войска отошли на глубину до 600 км, оставив почти всю Белоруссию.

Хотя Западный фронт и потерпел поражение, немецко-фашистское командование не сумело полностью добиться поставленной цели – разгромить советские войска в Белоруссии. Не оправдались и расчеты гитлеровцев на то, что с выходом к Днепру им удастся окончательно сломить сопротивление советских войск, открыть путь для беспрепятственного продвижения к Смоленску, а затем и к Москве. Сопротивление врагу нарастало, а темпы его продвижения снижались: если в первые дни они составляли 45–60 км в сутки, то к концу начального периода уменьшились до 10–15 км в день. Противник, хотя и временно, вынужден был задержаться на Днепре. Именно здесь, на подступах к Смоленску, начался новый этап вооруженной борьбы на центральном направлении, ведущем к столице Советского Союза.

2. Драма в Прибалтике

С первого дня войны Прибалтика стала ареной драматических событий. Оборонявшийся здесь Северо-Западный фронт по количеству сил и средств значительно уступал фронтам, которые отражали агрессию в Белоруссии и на Украине. Состав Северо-Западного фронта определялся той ролью, которая отводилась его войскам предвоенными планами: с началом войны они должны были обороняться, а не наступать, поэтому фронт имел всего три армии и два мехкорпуса. Между тем действительность перепутала все планы, так как агрессор сосредоточил против Северо-Западного фронта весьма крупные силы. С началом вторжения в полосе фронта наступали группа армий «Север» и войска левого крыла группы армий «Центр», в составе которых действовало две танковые группы из четырех, находившихся на всем советско-германском фронте.

Таблица 2

Соотношение сил в полосе Северо-Западного фронта 22 июня

Составлено по: Военно-исторический журнал. 1988. № 7. С. 45.

Следует отметить, что немецко-фашистская группировка превосходила войска фронта по личному составу и артиллерии, а по танкам и самолетам сохраняла примерное равенство. Однако необходимо помнить, что в составе Северо-Западного фронта имелось всего 206 танков новых марок Т-34, КВ. Основную массу составляли легкие танки БТ-7 и Т-26[171]171
  ЦАМО РФ. Ф. 38. Оп. 11353. Д. 972. Л. 10–11.


[Закрыть] с небольшим запасом моторесурсов. В то время как основу группировки противника, наносившего удар из Восточной Пруссии, составляли 959 новых средних танков Т-III и Т-IV. В 3-й и 4-й танковых группах было только всего 430 легких танков.

Анализ противостоящих группировок показывает, что противник имел почти двойное превосходство в личном составе и полуторное в артиллерии. Качественное преимущество по основной массе танков и самолетов было также на стороне немецких войск. За счет решительного массирования сил и средств на направлениях ударов враг образовал компактные ударные группировки, превосходившие соединения армий прикрытия на шауляйском направлении в 5, а на вильнюсском в 8 раз.

Гитлеровское командование стремилось в кратчайший срок овладеть Советской Прибалтикой, чтобы затем быстро захватить Ленинград с военно-морскими базами Краснознаменного Балтийского флота. Враг предполагал создать выгодные стратегические предпосылки для наступления своей главной ударной группировки, нацеленной на центральные районы страны. Мощный кулак 3-й и 4-й немецких танковых групп уже в первый день войны расколол оборону войск Северо-Западного фронта. К ночи их передовые части продвинулись почти на 60 км южнее Каунаса. Ни командующий Северо-Западным фронтом генерал Ф.И. Кузнецов, ни штаб во главе с генералом П.С. Кленовым не имели полного представления о положении своих войск, а следовательно, не могли своевременно влиять на развитие событий.

«Не было никаких признаков целеустремленного и планового руководства войсками противника в целом. Непосредственное управление войсками отличалось малоподвижностью, схематичностью. Отсутствовали быстрая реакция и быстрое принятие решений в связи с меняющейся боевой обстановкой. Ни один советский войсковой начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты»[172]172
  ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12478. Д. 231. Л. 5–7.


[Закрыть], – такую запись оставил штабной офицер в отчетном документе 3-й танковой группы. После блестяще проведенной вермахтом кампании на Западе вряд ли этому офицеру в тот момент могла прийти в голову мысль, что подготовленный им документ в качестве трофейного окажется в советском архиве.

Командующий группой армий «Север» фельдмаршал Лееб имел все основания быть довольным развитием событий. В связи с тем что танковым соединениям удалось, захватив мосты, форсировать Неман, Дубису, Юру, открывалась возможность быстрого выхода немецких войск к Западной Двине (Даугаве). В журнале боевых действий группы к концу 22 июня в разделе «Замыслы и намерения» появилась запись: «Группа армий наступает в прежнем порядке, имея своей целью завязать бой с противником еще до подхода к Западной Двине и уничтожить его»[173]173
  ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12459. Д. 50. Л. 34.


[Закрыть].

Глубокое вклинение немецкой танковой группировки требовало от советского командования принятия энергичных мер. Однако и командование фронта, и командование армий оказались не в состоянии быстро принять необходимое решение. Выдвигавшиеся из глубины Прибалтики соединения и части вводились в сражение с ходу, без достаточного количества артиллерии и боеприпасов, без авиационного прикрытия.

Стремительное продвижение ударных группировок противника могла остановить авиация Северо-Западного фронта, но из-за понесенных потерь ей не удалось не только нанести сколько-нибудь значительный урон вражеским моторизованным колоннам, но даже задержать их. Господство в воздухе на длительное время перешло к противнику.

Вечером 22 июня директивой наркома обороны № 3 войскам Северо-Западного фронта ставилась задача: «прочно удерживая побережье Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунас во фланг и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки»[174]174
  Там же. Ф. 481. Оп. 1554. Д. 90. Л. 260.


[Закрыть].

С точки зрения выбора направления удара поставленная перед фронтом задача была в достаточной степени обоснованна, так как нацеливала советские войска на разгром вражеской группировки, представлявшей наибольшую опасность. Однако совершенно не учитывались ни реальное состояние войск, ни их возможности. В то время как стрелковые соединения армий прикрытия с трудом сдерживали превосходящие силы противника, дивизии 12-го механизированного корпуса, по решению командующего 8-й армией генерала П.П. Собенникова приданные стрелковым корпусам, были рассредоточены на широком 90-километровом фронте и находились довольно далеко от направления контрудара. Части 5-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса, соединения которого хотя и находились на направлении намеченного контрудара, но также были разбросаны на широком почти стокилометровом фронте, уже в первый день потерпели поражение и по расходящимся направлениям отходили на Каунас и Вильнюс. В общем, надо признать, что реальных возможностей для нанесения удара на Сувалки фронт не имел.

Тем не менее командование Северо-Западного фронта все же стремилось осуществить контрудар, но не по сувалкской группировке, как было указано в директиве, а по тильзитской, хотя этот удар и не приводил к взаимодействию с Западным фронтом. Причин изменения направления контрудара было две. Первая: вариант нанесения контрудара по тильзитской группировке разыгрывался еще в мирное время на штабных учениях округа, поэтому хорошо был изучен командирами. А вторая и основная состояла в том, что командующий Северо-Западным фронтом еще в 10 часов утра, т.е. за полсуток до получения директивы, уже отдал приказ армиям прикрытия и механизированным корпусам о нанесении контрудара по тильзитской группировке врага. Следовательно, времени, необходимого для подготовки контрудара на новом направлении, уже не оставалось.

Для контрудара планировалось привлечь три танковые, две моторизованные и стрелковую дивизии. Таким образом, против восьми дивизий врага создавалась контрударная группировка всего лишь из шести дивизий. На рассвете 23 июня ей предстояло нанести удар, разгромить 4-ю танковую группу Гепнера и восстановить положение на государственной границе. Если противник имел здесь почти 123 тыс. солдат и офицеров, 1800 орудий и минометов, 570 танков, то Северо-Западный фронт – около 56 тыс. человек, 980 орудий и минометов, 950 танков. Советские войска превосходили противника в полтора раза лишь в количестве танков. Однако личного состава и артиллерии они имели в два раза меньше, что делало контрударную группировку недостаточно мощной. В целом же соотношение сил не способствовало успеху.

12-му механизированному корпусу надлежало 23 июня в 4 часа нанести удар по северному флангу ударной группировки врага в направлении Варняй, Таураге. Одновременно 3-й механизированный корпус силами двух дивизий должен был ударить по южному флангу 4-й танковой группы противника в направлении Расейняй, Таураге. Глубина задачи механизированных корпусов составила около 55 км[175]175
  ЦАМО РФ. Ф. 344. Оп. 5554. Д. 32. Л. 2–3.


[Закрыть].

Непосредственную организацию и проведение контрудара командующий фронтом переложил на командующего 8-й армией. А у Собенникова положение было и без этого сложное. В разговоре по прямому проводу в 5 часов 23 июня он докладывал командующему фронтом: «Армия находится в беспомощном положении, связи ни с вами, ни со стрелковыми и механизированными корпусами нет. Прошу сделать все для снабжения горючим. Что зависело от меня, сделано»[176]176
  Там же. Ф. 221. Оп. 2467. Д. 40. Л. 60–61.


[Закрыть].

С большими трудностями шло выдвижение дивизий 12-го механизированного корпуса генерала Н.М. Шестопалова. Ближе других к исходному району для нанесения контрудара находилась его 28-я танковая дивизия. Остальные соединения, приданные стрелковым корпусам, вели беспрерывные бои. Особенно трудно было сосредоточить 23-ю танковую дивизию, которая по приказу командующего 8-й армией выдвигалась на север, выполняя боевую задачу в интересах 10-го стрелкового корпуса, который оборонялся на правом фланге армии. Чтобы повернуть дивизию на юг, ее командиру полковнику Т.С. Орленко потребовались сутки. В назначенный район дивизия вышла только к исходу 23 июня. Медленно выдвигалась и 28-я танковая дивизия. На марше она из-за постоянных массированных бомбардировок авиации противника несла потери. Дивизия хотя и сумела занять исходное положение к 10 часам 23 июня, но ее танки остались без горючего[177]177
  Там же. Ф. 12 мк. Оп. 266019. Д. 14. Л. 5–7.


[Закрыть]. Дивизионные склады все еще были расположены в районе постоянной дислокации – в Риге, т.е. в 190 км от дивизии. Высланные в Ригу колонны автоцистерн, непрерывно преследуемые немецкими самолетами, доставили горючее только в 15 часов.

Пока 3-й механизированный корпус, которым командовал генерал А.В. Куркин, выходил в указанный район, противник потеснил 48-ю стрелковую дивизию, занял Расейняй и вышел к Дубисе. Пришлось назначить корпусу новый исходный район. 2-я танковая и 84-я моторизованная дивизии корпуса, возглавляемые генералом Е.Н. Солянкиным и генералом Л.И. Фоменко, заняли его лишь к середине дня 23 июня.

Соединения 3-го мехкорпуса с ходу перешли в наступление. Вслед за ними атаковала противника и 48-я стрелковая дивизия, а спустя три часа нанесла удар 28-я танковая дивизия 12-го мехкорпуса. Его 202-я моторизованная дивизия полковника В.К. Горбачева при поддержке 9-й противотанковой бригады полковника Н.И. Полянского в это время отражала атаки врага огнем с места. В итоге одновременного мощного удара не получилось. Соединения вступали в бой после длительного марша, с ходу, разрозненными группами, не было организовано взаимодействия не только между стрелковыми соединениями, артиллерией и авиацией, но и между дивизиями механизированных корпусов. Отсутствие времени на подготовку контрудара, крайне сложная обстановка, сильное воздействие вражеской авиации, слабость материального обеспечения, особенно горючим и боеприпасами, привели к разрозненным действиям войск, а по сути, к срыву выполнения боевой задачи. Танковые дивизии 12-го мехкорпуса, потеряв значительную часть танков, в ночь на 24 июня были вынуждены выйти из боя и сосредоточиться в лесах в 15–20 км северо-западнее Шауляя. Особенно тяжелые потери понесла 48-я стрелковая дивизия: соединение лишилось штаба и 70% личного состава, погиб командир дивизии генерал П.В. Богданов[178]178
  ЦАМО РФ. Ф. 1154. Оп. 1. Д. 2. Л. 3.


[Закрыть].

С рассветом 24 июня бои разгорелись с новой силой. С обеих сторон в них участвовало свыше 1 тыс. танков, около 2700 орудий и минометов, более 175 тыс. солдат и офицеров[179]179
  Там же. Ф. 344. Оп. 5554. Д. 85. Л. 23–26.


[Закрыть].

В районе Скаудвиле 2-я танковая дивизия разгромила 400-й мотопехотный полк противника, уничтожив 40 танков и 18 орудий[180]180
  ЦАМО РФ. Ф. 221. Оп. 2467. Д. 39. Л. 327.


[Закрыть].

Командование немецкой 4-й танковой группы в 18 часов 24 июня сообщало в штаб группы армий «Север»: «Атаки тяжелых танков и пехоты противника вынудили правый фланг 41-го мк перейти к обороне. В настоящее время бои еще продолжаются». При этом, отмечалось далее, 50-мм противотанковая пушка и легкая гаубица не оказывают на советские тяжелые танки никакого воздействия. «Пять таких танков было выведено из строя связками гранат и огнем 88-мм зенитных орудий»[181]181
  Военный архив ГДР. Пленка WF-03/29063, кадры 8638496, 8638494.


[Закрыть].

Части 28-й танковой дивизии под командованием полковника И.Д. Черняховского вклинились в боевые порядки врага на 5 км, уничтожив 14 танков, 20 орудий и до батальона пехоты. Упорство и мужество проявил заместитель командира 55-го танкового полка этой дивизии майор Б.П. Попов. Командуя авангардом полка в составе 17 танков, он атаковал батарею и 7 противотанковых пушек врага. Огнем своего танка Попов уничтожил 4 пушки и несколько десятков гитлеровцев. Когда подбитая машина загорелась, отважный танкист продолжал вести огонь и уничтожил еще одно противотанковое орудие. Майору не удалось покинуть объятый пламенем танк: настигла вражеская пуля. Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 25 июля 1941 г. майору Борису Петровичу Попову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. На Северо-Западном фронте он стал одним из первых Героев Советского Союза.

К вечеру 24 июня стало ясно, что разгромить 4-ю танковую группу наличными силами, в том числе и прибывшей 11-й стрелковой дивизией (командир генерал Н.А. Соколов), не удастся. И на второй день продолжавшийся контрудар свелся к поспешным, несогласованным действиям на широком фронте, при плохой организации управления. Вместо того чтобы наносить по врагу сосредоточенные удары, командирам механизированных корпусов предписывалось действовать «небольшими колоннами с целью рассредоточить авиацию противника». Из-за больших потерь авиации во фронте крайне слабо было организовано прикрытие контрударной группировки с воздуха, к тому же в обеих танковых дивизиях 12-го мехкорпуса осталось всего 35 танков[182]182
  На Северо-Западном фронте 1941–1943. М., 1969. С. 201.


[Закрыть].

Как вспоминает маршал бронетанковых войск П.П. Полубояров, который был в то время начальником автобронетанкового управления Северо-Западного фронта, «контрудары наносились нашими войсками фронтально… не сосредоточивая основных усилий на решающих направлениях, по нерасстроенным и сильным группировкам противника…»[183]183
  Там же. С. 122.


[Закрыть]. У врага хорошо действовала воздушная разведка. Немецкие летчики быстро вскрывали перегруппировки и сосредоточения наших войск, особенно они следили за перемещением танковых соединений.

Если в результате контрудара удалось на какое-то время задержать продвижение 41-го моторизованного корпуса Рейнгардта на шауляйском направлении, то 56-й корпус Манштейна, обойдя контратакующие соединения с юга, получил возможность стремительного броска на Двинск (Даугавпилс). 4-я танковая группа рвалась на восток с намерением форсировать Даугаву с ходу.

Последствия первых вражеских ударов для войск фронта были невосполнимыми. Уже 23 июня 11-ю армию, прикрывавшую Каунас и Вильнюс, с севера и юга обошли танковые группы противника. Войска Северо-Западного фронта беспорядочно отходили на восток и северо-восток. Вместе с войсками неорганизованными группами и толпами устремились до 60 тыс. строительных рабочих, которые создавали укрепленные районы, а также беженцы из приграничной полосы[184]184
  ЦАМО РФ. Ф. 221. Оп. 1351. Д. 200. Л. 7.


[Закрыть]. Это до предела усугубило неразбериху. К тому же немецкие авиадесанты и диверсионные группы сеяли панику в тылу и выводили из строя проводные средства связи.

Между 8-й и 11-й армиями не было никакого взаимодействия. Особенно трагическим было положение 11-й армии: ее соединения оказались зажатыми между 3-й и 4-й танковыми группами немцев. Основным силам 8-й армии относительно повезло – они остались в стороне от бронированного удара врага и отходили на север.

Система управления была вконец расстроенной. Штаб фронта 24 июня имел проводную связь только с Москвой и 8-й армией. В работе радиосвязи из-за создаваемых противником помех возникали перебои. В результате ударов немецкой авиации по складам и автомобильным колоннам почти полностью прекратился подвоз боеприпасов и горючего. В первые три дня фронт потерял 921 самолет[185]185
  ЦАМО РФ. Ф. 35. Оп. 107559. Д. 6. Л. 8.


[Закрыть], и противник господствовал в воздухе.

Обстановка требовала от командования фронта и армий решительных мер по ликвидации прорыва противника. Однако, не имея резервов и потеряв управление, предотвратить отход 8-й и 11-й армий командование не могло.

В районе Каунаса натиск соединений 2-го армейского корпуса 16-й немецкой армии с трудом сдерживали части 33-й и 188-й стрелковых дивизий 11-й армии. Туда же отошли остатки 5-й стрелковой дивизии. Части 23-й стрелковой дивизии, занимавшие оборону по рубежу реки Невяжис, под ударами противника отходили за реку Вилия.

На вильнюсском направлении не было сил не только остановить, но даже замедлить продвижение танковых соединений противника. Из-за потери связи командующий фронтом не получал никаких донесений от генерала Морозова и не знал обстановки в полосе 11-й армии. К вечеру 24 июня противник захватил Каунас и Вильнюс. По этому поводу Гальдер в военном дневнике сделал следующую запись: «Наши войска заняли Вильнюс, Каунас и Кейданы. (Историческая справка: Наполеон занял Вильнюс и Каунас тоже 24 июня)»[186]186
  Гальдер Ф. Военный дневник: Ежедневные записи начальника генерального штаба сухопутных войск. 1930–1942 гг. М., 1971. Т. 3, кн. 1. С. 37.


[Закрыть].

Овладев Вильнюсом, упоенный успехом командующий 3-й танковой группой генерал Г. Гот намеревался продолжить наступление в северо-восточном направлении к Даугаве. Однако главнокомандующий сухопутными силами В. Браухич остудил его пыл, приказав повернуть соединения 3-й танковой группы на юго-восток, в сторону Минска, как и было предусмотрено планом «Барбаросса»[187]187
  Гот Г. Танковые операции. С. 73.


[Закрыть]. С 25 июня танки Гота действовали уже в полосе Западного фронта.

Используя разрыв между 8-й и 11-й армиями, 56-й моторизованный корпус 4-й танковой группы стремительно продвигался к Даугаве. К исходу 24 июня он вышел в район Укмерге, на тыловые коммуникации 11-й армии.

Оценив обстановку, Военный совет фронта счел целесообразным отвести войска 8-й и 11-й армий на рубеж по рекам Вента, Шушва, Вилия. Однако в ночь на 25 июня на очередном заседании Военного совета Северо-Западного фронта было принято новое решение: нанести контрудар 16-м стрелковым корпусом генерала М.М. Иванова с задачей вернуть Каунас, хотя логика событий требовала отвести его за р. Вилия и постараться закрепиться на этом выгодном рубеже.

Первоначально три стрелковые дивизии корпуса имели кое-какой частный успех, но контрудар на Каунас целей своих не достиг, и под давлением превосходящих сил противника войскам пришлось отойти в исходное положение.

В целом основную задачу – задержать агрессора в приграничной полосе и обеспечить развертывание главных сил – войска фронта не выполнили. Не удались и попытки ликвидировать глубокие прорывы вражеских танков на важнейших направлениях. Армии Северо-Западного фронта, не сумев удержаться на промежуточных рубежах, отходили на северо-восток.

И без того тяжелое положение войск Северо-Западного фронта усугублялось диверсионной деятельностью групп националистов, которые начали вооруженную борьбу против советской власти. Силы для удара в спину советским войскам готовились заранее, еще до нападения на Советский Союз. Об этом, в частности, свидетельствуют документы 800-го полка «Бранденбург», в которых говорится: «Организованы активисты на территории противника… Это бывшие граждане прибалтийских стран, обученные специально для подрывных акций, саботажа и для охраны объектов… Для этих групп активистов назначены пароли: для литовцев – «Дюнкирхен», для латышей – «Дебериц», для эстонцев – «Мюнхен». Кроме паролей особо обученные специалисты по саботажу получили специальный опознавательный знак в виде темно-красного куска ткани размером носового платка с желтым круглым пятном в центре, который они должны предъявить представителям немецких войск. По данным руководителей, в настоящее время в каждом литовском населенном пункте существует такая группа. В Латвии и Эстонии такое же положение»[188]188
  ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 594. Л. 13–14.


[Закрыть].

Националисты нападали на мелкие группы военнослужащих, милиционеров, советских и партийных работников, совершали диверсионные акты, стремились посеять панику среди населения. Они охотились за командирами и политработниками Красной армии.

В специальном приказе командующего Северо-Западным фронтом от 24 июня 1941 года отмечалось, что «в последние дни немецкие шпионы из местного населения и бандиты в некоторых пунктах портят линии связи и нарушают общественный порядок с целью нарушить работу государственных учреждений, а также терроризировать советских активистов. Все эти случаи нарушения государственной безопасности могли иметь место лишь в результате того, что некоторые слои населения терпимо относятся к лицам, совершающим эти преступления, и не передают их в руки советских властей»[189]189
  Борьба за советскую Прибалтику в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Кн. 1. Рига, 1966. С. 113.


[Закрыть].