Текст книги "Наука о бытии человечества (общество и человек в обществе). Раздел второй. Устройство бытия народов и человечества"

Наука кардинально перестраивает мировоззренческие основы народного сознания, вырабатывая и утверждая научную картину мира и основывая знания о процессах и явлениях реального мира на выявлении закономерностей.

Закономерности – наиболее глубокие и точные научные знания о действительности. Закономерности суть глубинные, сущностные связи реалий (явлений, процессов), связи сущностей. Зная закономерности, мы знаем устойчивое, повторяющееся.

Знание закономерностей позволяет научно точно предвидеть ход и состояние процессов и явлений. Научное предвидение – научная (исследовательская) деятельность, направленная на познание будущих состояний той или иной движущейся реалии. Применительно к обществу, к субъектам общественных взаимодействий, к бытию народа или человечества научное предвидение называется прогнозированием и состоит в познании их будущего исторического состояния (состояний) в увязке с их действиями.

Научное предвидение и научное прогнозирование – близкие по типу и методам, но не совпадающие виды познавательной деятельности. Научное предвидение – более широкое понятие, оно включает в себя прогноз как свой высокоразвитый продукт. Но предвидение не обязательно завершается прогнозом, оно может ограничиваться и просто улавливанием и осознанием тенденций. Например, в наше время осознана и отмечена тенденция к глобальному тоталитаризму, характерная для глобализации в капиталистической форме.

Потребность человечества знать «то, что впереди», «что нас ожидает», «к чему готовиться», «чего опасаться» существует с самого начала истории. До того, как возникла наука, эта потребность удовлетворялась обыденными (донаучными) способами. Например, благодаря наблюдательности люди открыли для себя повторяемость и цикличность явлений, «подметили», что животные, растения и насекомые гораздо раньше, чем люди «узнают» о предстоящих природных явлениях (о дожде, о засухе, о суровости или мягкости предстоящей зимы, о землетрясении, об извержении вулкана, о наводнении и т. п.).

Мышление людей развивалось и включало в себя, в частности, развитие особенной психической способности «видеть» то, что ещё не возникло в реальности. Те, у кого эта способность была развита сильнее, становились пророками, оракулами, ясновидцами. Заурядным делом становилось строить догадки о будущем.

Все эти многовековые и даже многотысячелетние пласты накоплений стали предысторией науки и научного предвидения.

Наука базируется на выявлении, на познании глубинной, сущностной взаимосвязанности процессов и явлений. В этом её принципиальное отличие от обыденного (житейского) знания, от здравого смысла. Предвидение, опирающееся на науку, научное предвидение также базируется на знании глубинной, сущностной взаимосвязанности процессов и явлений. И в этом принципиальное отличие научного предвидения от донаучного (обыденного, житейского, ясновидения и т. п.).

Научное предвидение отнюдь не считает донаучные способы предвидения ошибочными. Любая истина относительна. И научные, и донаучные способы предвидения не дают абсолютного (полного, исчерпывающего) знания (представления) о будущем. Просто наука исходит из того, что предвидения, базирующиеся на знании глубинных, сущностных взаимосвязей (закономерностей) дают представление о будущем, более адекватное реальности, нежели основанное на поверхностных наблюдениях и на людской интуиции. Научное и донаучное предвидение не являются ни антиподами, ни антагонистами.

Другое дело – взаимоотношения научного предвидения (как и научной деятельности в целом) с религиозными подходами к познанию будущего. Любая религия основывает эти подходы на Божием Промысле, на Провидении и Предопределении. Научное предвидение, если рассуждать по крупному счёту, есть деятельность, несовместимая с философией провиденциализма.

Эта несовместимость ощущается уже и при естественно-научных исследованиях. При научных попытках предвидеть будущее состояние рукотворных реалий (например, техники, технологий, инженерий) несовместимость перерастает в конфликт. Совершенно явной и антагонистической несовместимость научного предвидения и провиденциализма становится при изучении общественных процессов и реалий. Провиденциализм исходит из того, что закономерности развития народов и человечества в целом установлены Творцом, то есть вменены человечеству извне. Историко-материалистическая наука исходит из прямо противоположного – из того, что человечество (люди, народы) творит свою историю свободно.

Научное предвидение имеет своей целью распознать варианты будущего исторического состояния жизни народа (человечества), с самого начала увязывая эти варианты (вернее, степень вероятности их реализации) с вариантами соотношения социальных сил. Такое научное предвидение предпринимается ради практических задач, ради повышения целенаправленности и целесообразности человеческой деятельности (практики).

К каким бы формам движения ни принадлежала реальность, научное предвидение её движения, будущих состояний, изменения или сохранения направленности движения базируется на знании закономерностей движения. Эти знания включают в себя, во-первых, знание внутреннего устройства реалии, относительно которой предпринимается научное предвидение. Во-вторых, требуются знания о возможностях развёртывания внутреннего устройства в рамках реальной связанности с иными реалиями, составляющими целостность.

Общим для научного предвидения любых форм движения (механической, физической, химической, биологической, человечественной) является принцип адекватности метода предвидения закономерностям реального движения. То есть методы научного предвидения должны быть разными в той же мере, в какой являются разными формы движения.

Научное предвидение хода истории должно быть познавательной разведкой развития (процесса исторического развития). Но ежели так понимать предвидение (и прогнозирование), если так к ним подходить, то центральной темой и проблемой научного предвидения и научного прогнозирования является вопрос движущих (развивающих) и контр-движущих (консервативных) сил и факторов.

К началу XXI века накоплен большой опыт научного предвидения. Но, пожалуй, рано говорить, что уже выработана полноценная наука о предвидении будущего. Задача создания такой науки входит в современную повестку дня. При этом к ценному опыту относятся не только солидные успехи научных предвидений, но и богатый опыт методологических сбоев и промахов в научном предвидении и в прогнозировании. И то, и другое предстоит конструктивно осмыслить.

В 19 веке обозначилась функция науки как производительной силы. Порой говорят о науке даже как о непосредственной производительной силе. То, что знание есть сила, осознано ещё в 16-17 веках. Но в 19 в. добытые наукой знания стали настолько широко применяться в производстве, что произошла промышленная революция. В 20 в. последовал новый скачок (прорыв) в научном познании мира и в технико-технологическом применении научных знаний. Это явление называют научно-технической революцией. Следовательно, функция современной науки как производительной силы состоит в её решающей роли в преобразовании материальной практики человечества.

Инновационная функция и инновационный потенциал науки с трудом поддаются восприятию и пониманию обыденным сознанием. Наука уже не раз повторила подвиг Прометея и продолжает одаривать человечество знаниями о всё новых и новых возможностях эффективного практического действия. Фактически наука открыла безграничность ресурсов жизнеобеспечения человечества. И это, несомненно, только начало её служения человечеству.

Становится очевидным, что развитие науки станет (а отчасти уже и становится) существенным фактором в преобразованиях общественного устройства (устройства бытия человечества) и в новых шагах в преобразованиях народного самосознания. Эти процессы совсем не просто выявить и оценить синхронно с их ходом. Ещё труднее и ещё важнее предвидеть их и содействовать (или в чём-то противодействовать) им. Человечество ещё не располагает такой наукой, которой такие задачи по силам.

В истории человечества познание играет решающую роль. Начинается оно, скорее всего, как осознание удачности действий перед лицом повседневных опасностей и перед угрозой гибели от голода, холода, зверя, от действия стихийных сил и как стремление повторить удачное действие. Случайная удача происходит на глазах общины и отмечается общиной, сохраняется как память об удачном действии в общинном сознании.

От этого истока берёт начало практика, целесообразная деятельность, научившая людей формировать идеальные образы преобразованной реальности и ставить цели. Познание (сознание) и действие с тех пор нерасторжимы, и общее их имя – практика. Практика по своей природе целостна, в ней нет первичности или вторичности познания (сознания) и действия. Об этом уже говорилось, но всегда полезно ещё и ещё раз вдуматься в это великое основание бытия человечества.

Ещё и ещё раз вдумываясь в это великое основание, можно и важно обратить внимание на то, что обретение оснований (фундаментальных принципов) бытия человечества происходит не один раз и навсегда, а, скорее всего, снова и снова. Человечество, развивается, надо полагать, не минуя кризисов в своём развитии, когда обретённые прежде основания бытия становятся ненадёжными, недостаточными, непригодными, не обеспечивающими дальнейшее движение к полагаемым человечеством целям. И тогда возникает нужда в обретении новых или качественно преобразованных оснований бытия.

Такие мысли и такой подход, несомненно, покажутся заумью бодрым прагматикам со здравым смыслом и даже с обычным научным сознанием. К счастью, есть философия. Она берёт на себя особую познавательную функцию, которую не берут на себя никакие иные виды научного познания и народного сознания.

Философия озабочена выработкой и воспроизведением целостного представления о мире, о месте в нём человека, о способах движения реального мира и мышления, о «предельных основаниях» бытия, то есть о наиболее общих сущностных характеристиках отношения человечества к природе, к собственной практике, к целям, средствам и результатам собственной деятельности (собственного бытия).

До сих пор система научных знаний отражает в основном известные нам миры, которые в меру своих потенций преобразует наличная практика человечества. Неизвестных нам миров гораздо больше. Наука способна сделать их доступными для человечества и объектами его практик, отличных от сложившейся практики. В форме философского знания человечество не только осмысливает самые общие (глубинные) основания своего фактического бытия (практики) в прошлом и настоящем, но и зондирует (пробует нащупать) возможность иных оснований и тем самым предвосхищает и прогнозирует перспективы человека, человечества и мироздания.

Как отмечал один из выдающихся современных философов Вячеслав Семёнович Стёпин (1934-2018), «необходимость философского познания мира коренится в динамике социальной жизни и диктуется реальными потребностями в поиске новых мировоззренческих идей, регулирующих человеческую жизнедеятельность.

… {Философия} стремится отыскать новые мировоззренческие ориентиры путём рационального осмысления универсалий культуры, их критического анализа и формирования новых мировоззренческих идей.

…Вырабатывая новые категориальные смыслы, часто опережающие свой век, философия как бы заранее готовит мировоззренческие предпосылки для познавательного и практического освоения мира в будущем.

…В работе на двух полюсах – внутреннего теоретического движения и постоянного выявления и критического анализа реальных смыслов предельных оснований культуры, представленных её мировоззренческими универсалиями, – реализуется главное предназначение философии в культуре: понять не только каков в глубинных основаниях наличный человеческий мир, но и каким он может быть»[28]28
  В.С. Стёпин. Философия. – Статья в «Новой философской энциклопедии». Том 4. – М.: 2010. Стр. 195-197).


[Закрыть].

* * *

Итак, народное сознание – процесс, способ и фактор, имманентно свойственный (внутренне присущий) бытию (саморазвитию) народа (человечества) как исторической общности; посредством сознания (самосознания) народ (человечество) обретает и удерживает в сознании общую картину мира и представления о месте человека и человечества в мире, осознаёт потребности как интересы, порождает идеалы, полагает цели, действует и осознаёт результаты собственных действий. Народное сознание – часть потенциала жизнеспособности (устойчивого исторического развития) народа. Другие важнейшие части этого потенциала – организованность бытия народа и народнохозяйственный потенциал.

Глава 6. Потенциал (предпосылки и условия) устойчивого исторического развития. (Продолжение) Организованность бытия народа

Повторю: движущей силой и реальным универсальным фактором, обеспечивающим историческую устойчивость, является человеческая деятельность.

Эта деятельность, если брать её в масштабах бытия народа и его истории, есть субъектные действия и взаимодействия многочисленных субъектов, составляющих субъектный ряд народа как исторической общности. В масштабах человечества к деятельности народов присоединяются действия международных субъектов (международных организаций и т. п.). Каждый субъект потому и субъект, что действует самостоятельно. Каким образом необозримая многосубъектность действий преобразуется в направленность исторического развития, в исторически устойчивое развитие? И что это за свойство бытия народа – столь высокая слаженность субъектных действий, что она превозмогает разнонаправленность самостоятельных действий и оказывается достаточной для обеспечения исторической устойчивости?

Проверим себя. Убедимся, что мы рассуждаем строго логично.

Историческая устойчивость бытия народов – реальный факт. Субъектность и многосубъектность деятельности – также реальный факт; именно преобразование общинной практики в субъектную и одновременно общественную создало современное (послеобщинное) человечество. Так что если многосубъектная человеческая деятельность не приводит к гибели человечества от разобщённости и стихийности субъектных действий, значит эта разобщённость, разнонаправленность и стихийность действий превозмогается неким более сильным и устойчивым свойством совокупного массива человеческой деятельности. Как будем называть это свойство? Поскольку оно есть противоположность разобщённости, постольку правомерно называть его сплочённостью. Сплочённость чего? Сплочённость многосубъектной деятельности. Кто сплочён? Сплочены субъекты, составляющие субъектный ряд народа.

При рассмотрении деятельности отдельного субъекта-индивида характеристики, выполняющие роль, сходную со сплочённостью, принято выражать понятиями «собранность», «организованность», «цельность натуры». Понятие «сплочённость» применяется, как правило, для характеристики субъектов, образуемых многими людьми, – общностей, социальных групп, исторических общностей. Отсюда понятия: групповая сплочённость, сплочённость коллектива, социальная сплочённость, сплочённость народа, сплочённость человечества. Каждое из таких понятий отражает реальное и актуальное явление человеческой практики – превосходство сплочённости субъектных действий и взаимодействий над их разобщённостью в том или ином «пространстве бытия» (в группе, в общности или в народе). Эта сплочённость неизменно является решающим фактором устойчивости развития группы, общности, народа.

Содержательно сплочённость представляет собою преобладание ориентирования деятельности большинства на одни и те же или по существу схожие цели, принципиальное сходство подходов к определению допустимых средств, схожий облик ожидаемых результатов деятельности и схожую конструктивно-критическую их оценку. Сплочённость делает реальной постановку общей цели, и тогда общая цель воспринимается многочисленными субъектами «как своя» (не в смысле её приватизации, а в смысле желательности собственной причастности субъекта к достижению общей цели и удовлетворённости этой причастностью). Другими словами, сплочённость делает возможным превращение общей цели в ценность. И не только общей цели, а и принятых многими средств её достижения, и результата. Сплочённость особенно крепка и плодотворна, когда базируется на общих ценностях бытия (практики) общности, социальной группы, народа, человечества[29]29
  Гиперссылка (См. после основного текста книги).


[Закрыть].

Остановимся на противоречиях, свойственных процессам достижения необходимой и достаточной сплочённости.

При разных типах устройства народного бытия сплочённость достигается разнотипным составом средств (способов). Всегда используются как меры государственной власти, так и усилия самоорганизации «снизу» – со стороны социальных групп, общностей, граждан. Но соотношение тех и других способов бывает принципиально разным.

Один тип обеспечения сплочённости – преимущественно принудительный (варьирует от мобилизационно-приказного до командно-карательного). При нём меры государственной власти безусловно преобладают. Действия же, импульсы, инициативы «снизу», со стороны народных масс, напротив, слабы и в общих усилиях гораздо менее значимы. Такой способ достижения сплочённости характерен для тоталитарных и авторитарных политических режимов.

Другой тип обеспечения необходимой и достаточной сплочённости – демократический тип, делающий больший упор на свободные и сознательные самоорганизующие действия «снизу» – со стороны граждан, социальных групп и общностей. В итоге достигнутая демократическими методами сплочённость народа основана на убеждённости граждан, на действиях социальных групп и общностей, сплочённых в реальные политические силы. Демократическое государство направляет, координирует и закрепляет эту сознательную народную сплочённость.

Народная сплочённость, основанная на сознательных свободных действиях субъектов (демократическая), прочнее и эффективнее. Это не раз и не два доказано историей. Как бы ни упивались своей властью и успехами своих мобилизаций самодержцы, диктаторы и тоталитарные фюреры, но в ситуациях грозной и смертельной опасности им приходится говорить с народными массами «на Вы». В истории нашего Отечества в случаях иностранной интервенции риторика диктаторов и правителей менялась. Появлялись «братья и сёстры, друзья мои», признавалась роль народных ополчений, партизанских отрядов из крепостных, энтузиазм тружеников тыла.

В ситуациях грозящих и вероятных цветных революций авторитарные правители также обычно понимают, что их долгое и намеренное препятствование развитию демократического гражданского общества с неизбежностью подрывает внутреннюю политическую устойчивость (сплочённость) бытия народа. Тем не менее недемократические власти ничего не могут поделать со своей собственной природой. Они продолжают полностью или в существенной мере узурпировать и «зажимать» свободу субъектных действий, препятствуя образованию реальных социально-классовых сил и организаций, общностных объединений и движений. Взамен этого «сверху» организуются провластные марионеточные и опереточные организации, партии и движения, тлетворно влияющие на атмосферу бытия народа.

В отличие от этого, демократические способы самоорганизации бытия народа культивируют по возможности более полное развёртывание субъектности как граждан, так и общностей и социальных групп. Становится реальной и действенной множественность идеологий, а каждая из идеологий начинает укореняться и распространяться во множестве сознаний. Идеологии – мощное средство самоорганизации народа, притом самоорганизации «снизу», от массового сознания. Итогом такой самоорганизации всегда является множество социальных сил, каждая из которых старается внести и вносит свой вклад в жизнеспособность народа.

Только революционная государственная власть и народно-демократическая (типа советов) власть способны в полной мере использовать ресурс самоорганизации «снизу» и органически соединить его с действиями революционной или народно-демократической власти.

Перейдём теперь к рассмотрению того, каким образом, в каких типичных формах формируется и воспроизводится сплочённость как фактор обеспечения исторической устойчивости.