Текст книги "Москва мистическая, Москва загадочная"

После этого Петр и говорит:

– А ты брось свою затею, чтобы из стариков делать молодых.

– А почему бросить? – спрашивает Брюс.

– По этому, по самому, – говорит Петр, – что из этого, кроме греха, ничего не выйдет. Ведь если переделать стариков на молодых, тогда и смерти не будет человеку.

И как, говорит, тогда жить? Ведь ежели теперь люди грызутся, то тогда, говорит, за каждый вершок земли станут резаться. А с человека довольно и той жизни, какая ему определена. Ты, говорит, уничтожь эти порошки и составы и больше не занимайся этаким делом».

С этими эликсирами связывали и смерть Брюса: «Пропал Брюс через свою жену и ученика своего: они погубили его. Брюс был старый, а жена молодая, красивая. Ученик тоже старый был. Тут как раз к этому времени Брюс выдумал лекарство… ну такой состав, чтобы старого переделывать в молодого.

А еще не пробовал, как он действует: удача будет или неудача? А на ком испытать? Думал, думал… Вот позвал ученика в подземелье. А у него в этом подземелье тайная мастерская была – никого в нее не пускал. И как позвал ученика, взял да и зарезал.

Всего на куски изрубил, сложил в кадку, посыпал порошком. А сам рассказал, что будто рассчитал своего ученика, так как он ленивый. И целых девять месяцев в кадке лежали эти куски. Это как женщина носит ребенка девять месяцев, так и тут. Вот на десятый месяц взял он изрубленное тело, вывалил на стол, сложил кусок к куску, как было у живого. Как сложил – сейчас полил составом, куски все срослись. Он взял, из пузырька покапал. И поднялся ученик: был старый, стал молодой.

– Вот, говорит, как я спал долго!

А Брюс говорит:

– Ты спал девять месяцев. Ты, говорит, вновь народился.

– Как так? – спрашивает ученик.

Брюс рассказал ему. А тот не верит.

– Это, говорит, белой кобылы сон.

Брюс и говорит:

– Когда не веришь – посмотри в зеркало.

Вот ученик посмотрел в зеркало, видит: совсем молодым стал.

– Это, – говорит, – такие чудеса, что и сказать нельзя. По наружности, – говорит, – я молодой, а по уму старый.

Вот Брюс и приказывает ему:

– Ты, – говорит, – смотри, никому не говори, что я сделал тебя молодым. И жене моей не говори. А рассказывай, что ты у меня новый ученик. Я буду то же говорить.

Потом стал он учить его, как переделывать старого на молодого.

– Это, – говорит, – для того учу тебя, что сам хочу переделаться на молодого. А когда, – говорит, – будут спрашивать, где Брюс, говори: уехал, мол, на девять месяцев, а куда – неизвестно. И жене моей не рассказывай про наше дело, а то она по всей Москве разнесет.

И взял с ученика клятву, что все исполнит как следует. И отдал он ученику эти порошки и составы. И после того ученик зарезал Брюса, на куски изрубил, в кадку положил, порошком засыпал. А сам молчок. Но только жена Брюсова, как увидела молодого ученика, сейчас полюбила его. Ну и он оказался тоже парень не промах. Одним словом, закрутили они вдвоем любовь. Ну, он тоже брех оказался: все выложил Брюсовой жене. А та говорит:

– Не надо переделывать Брюса на молодого. А будем, – говорит, – жить вместе: ты будешь заниматься волшебными делами, а я по хозяйству управлять стану.

Вот ученик и взял себе в голову:

– Это, – говорит, – верно. Я, – говорит, – довольно обучен и буду как Брюс.

Но только ему до Брюса было очень далеко: и сотой части брюсовских наук не знал.

Ну, время идет. Народ удивляется:

– Что это, мол, Брюса не видать, не слыхать?

И царь Петр Великий спрашивает:

– Где это девался Брюс? Раньше, – говорит, – каждое утро с рапортом являлся, а теперь не приходит?

А это, значит, такой рапорт: что он за ночь выдумает, то утром докладывает царю.

Вот пошли от царя узнать насчет Брюса. А ученик говорит:

– Уехал на девять месяцев, а куда – неизвестно.

Ну, те и доложили царю. И тут девять месяцев кончились.

Вот ученик и Брюсова жена выложили изрубленное тело, сложили по порядку. Ученик взял, этим составом полил. Куски срослись. Вот он вынимает из кармана пузырек с каплями. А жена Брюсова вырвала у него пузырек, да хлоп! – обземь и разбила.

– Теперь, говорит, пускай Брюс Страшного суда ожидает – тогда воскреснет. Довольно, говорит, я помучилась за ним, бродягой, пососал он моей кровушки вволю.

А ведь брехала, потому что он не бил ее. А тут, видишь, такая вещь: она молодая, в ней кровь играет, а он старый. Она бесится, а он без всякого, может, внимания, потому что ему и без этого полон рот дела. Конечно, если правильно рассуждать, на что ему молодая жена? Но только она больше виновата: ведь видела, за кого ты выходила? Или тебе, чортовой лахудре, платком глаза завязывали, когда выдавали за Брюса? Но только у нас такого закона нет. А тут, видишь, простая штука: она думала, что через Брюса ей будет почет – дескать, народ станет говорить: «Вон идет волшебникова жена». А народу и дела до нее не было никакого. Действительно, самому Брюсу от всех почет и уважение, ну, многие и боялись. А Брюс с ней под ручку по бульвару не ходил на прогулку. Вот ее и брала досада – вот в чем тут дело. А больше всего, как она полюбила этого ученика, так и думала, что лучше его и на свете нет никого. Баба, и понятие у ней бабское.

И вот они вдвоем обрядили Брюса, в гроб положили и сговорились, как им брехать перед людьми. Вот она сейчас и подает известие:

– Головушка ты моя бедная!.. – завыла, заголосила…».

Однако Петр догадался, что это жена с молодым учеником извели Брюса, потому что уж слишком сильно жена голосила по умершему, и когда они с учеником рассказали про махинации с оживительными каплями, царь велел отрубить им головы. Только сами капли с тех пор были утрачены безвозвратно.

Здесь проявляется древний мотив предательства жены и ученика по отношению к своему мужу и мастеру. При этом народ, сложивший легенду, естественно, понятия не имел о том, что Брюс на семь лет пережил свою жену. Год ее рождения неизвестен, но учитывая, что Брюс женился в возрасте 25 лет, жена никак не могла быть сколько-нибудь существенно младше его. А идея приписать Брюсу ученика, возможно, появилась в связи с тем, что незадолго до смерти Яков Вилимович взял на воспитание отрока Дмитрия Васильева.

Другой вариант той же легенды винит в смерти Брюса его лакея: «А было тогда Брюсу восемьдесят лет, и хотел он, чтобы стало сорок. И приказал он лакею, чтобы тот перерезал ему горло бритвой, изрубил на куски и чтобы эти куски перемыл и сложил по порядку, после того смазал бы мазью и уже после полил бы бальзаном. А лакей сделать-то сделал, да не все: бальзаном не полил, а взял, да разлил его по полу. И чего ради пошел он на такое дело – и поднесь никто на знает. Зло ли какое было ему от Брюса, или подкупил его кто – никому не сказал об этой причине.

На что уж ученые профессора по книгам, по бумагам смотрели – ни до чего не докопались». С тех пор будто бы призрак Брюса и ходит по имению, ищет неверного Ваньку. Кстати, ходили слухи, что сам Петр отправлял приговоренных к смерти преступников (кто поздоровее, конечно) для опытов своего ученого доктора Бидлоо. Может, отсюда и возник слух об «оживительной воде» Брюса?

Характерно также, что в легендах Брюс представлен глубоким 80-летним стариком, тогда как на самом деле Яков Вилимович скончался в возрасте 65 лет. Но для образа колдуна, владеющего секретом живой и мертвой воды, больше подходил столетний старец, собирающийся жить вечно и чем-то напоминающий сказочного Кощея Бессмертного.

Брюсу приписывали и изобретение летательного аппарата: «Сделал из стальных планок и пружин огромаднейшего орла. Сядет на него верхом, придавит пружинку, орел и полетит. И сколько раз летал над Москвой». Дабы не смущать народ, Петр повелел Брюсу летать только по ночам: «Но только долетался Брюс на своем орле. Полетел раз и не вернулся: унес его орел, а куда – никто не знает. Царь жалел его:

– Такого, – говорит, – Брюса больше у меня не будет. И верно, не было ни одного такого ученого».

Сохранились и другие варианты легенды о Брюсовых «железных птицах». Так, свечной торговец Алексей Морозов утверждал, что как-то в сумерках сам видел, что из окон астронома вылетают железные птицы, делают несколько кругов вокруг здания и потом возвращаются обратно. Следующей ночью купец вернулся к башне вместе с домочадцами. В кабинете Брюса горел свет, в окне маячила фигура графа, из башни доносились чьи-то надрывные стоны. Вдруг одно из окон отворилось, и оттуда вылетели три железных чудовища с человеческими головами. Вне себя от ужаса Морозов с домочадцами мчался по ночному городу подальше от страшного места. И вскоре по городу прошел тревожных слух: лютеранин из Сухаревой башни общается с нечистой силой и с ее помощью превращает живых людей, чьи стоны и разносятся по окрестностям, в летающих железных драконов.

После смерти Петра по Москве пошли слухи, что старый Брюс мастерит какую-то «куклу», сиречь «механическую персону». Когда ее заводили, она «оживала», поворачивала голову, поднимала руку и затем садилась в кресло. Некоторые уверяли, что в лунные ночи Брюс разговаривает с куклой и что она ему отвечает. Говорили, что кукла «умеет говорить и ходить, но не имеет души». Железная горничная прислуживала графу в его обсерватории. Когда же Яков Брюс ушел в отставку и покинул город, он увез ее в свое подмосковное имение Глинки. Там кукла свободно разгуливала по липовым аллеям и кокетничала с крестьянами. Крепостные графа, завидев куклу, сначала в страхе разбегались, но потом привыкли и прозвали куклу «Яшкиной бабой».

Но, хотя историки и не отрицают возможность существования «куклы Брюса», ни ее чертежей, ни детального описания до сей поры не найдено.

Как раз в то время, когда Брюс будто бы создавал якобы свою механическую куклу, скульптор Бартоломео Карло Растрелли работал над знаменитой «восковой персоной» Петра. На третий день после смерти императора, 28 января 1725 года, Растрелли с двумя помощниками в присутствии Екатерины I, Меншикова, Брюса и еще нескольких приближенных снял гипсовые слепки с лица, кистей и ступней Петра, а также сделал тщательные обмеры тела. Были сняты слепки даже с затылка и шеи. В течение нескольких месяцев скульптор собственноручно вырезал из дерева по снятым меркам фигуру Петра и вытачивал шарниры для суставов рук и ног. Парик был изготовлен из собственных волос царя, остриженных в 1722 году в сильную жару во время Персидского похода. Глаза нарисовал на золотых пластинках живописец-миниатюрист Андрей Овсов. «Персону» нарядили в парадный костюм, который Петр надел единственный раз – в день коронации Екатерины, 7 мая 1724 года. Костюм был голубого цвета, с серебряными украшениями и голубой лентой ордена Андрея Первозванного, которым Петр был награжден в 1703 году за победу на море над шведами близ крепости Ниеншанц. На левом боку куклы был кортик с эфесом из золотой гарды и черенка китайского аспида. В ножнах кортика были спрятаны походный нож и вилка. Казалось, что император ожил.

«Восковая персона» не была механической куклой в прямом смысле слова. У нее были только шарниры в суставах, позволяющих изменять положение фигуры. Остальное домыслило народное воображение. Очевидно, «восковая персона» и стала прообразом «механической куклы» Брюса.

Человекообразные автоматы строили в XVIII веке механики в Германии, Франции, Англии, Италии. Некоторые куклы даже говорили. Знаменитый механик Соломон де Коз построил «автоматического человека», который мог петь. Для этого надо было зарядить его водой и воздухом и развести огонь в особой камере. В первой четверти XVIII века механик из ‘Гренобля Вокансон продемонстрировал в Париже «автоматического флейтиста», исполнявшего на своем инструменте одиннадцать мелодий. И еще утку, которая ходила и громко крякала.

Однако и сегодня нельзя с уверенностью сказать, действительно ли Брюс сделал механического человека, или, что более вероятно, это всего лишь еще одна легенда, связанная с его именем, поскольку никаких следов «механической персоны» Брюса в источниках не сохранилось. А вряд ли бы такое чудесное изобретение осталось бы без свидетелей. Да и не имела механическая кукла никакого практического значения, а Яков Вилимович был человеком рациональным, и все его изобретения и изготовленные им инструменты, как правило, имели конкретное практическое назначение.

Ходили слухи, что после смерти Брюса в его бумагах нашли чертежи и летательных аппаратов, и механического человека, но все эти бумаги таинственно исчезли.

Еще народ верил, что аэропланы начала XX века были сделаны по Брюсовым чертежам: «Книги у него были очень редкие, древние. Ищут их теперь, только зря: они уже давно в Германии. Еще, как только он помер, кинулись искать деньги, а у него денег-то всего-навсего сотня рублей была. Они же думали: у него миллионы имеются. Ну, взяли эту сотню, а на книги внимания не обращают – разбросали по полу бумаги, планы, топчут… Ну, не все же были тут вислоухие, нашелся один умный человек – немец – забрал книги, рукописания и… в Германию. Вот теперь эти аэропланы, телефоны, телеграфы – все по бумагам Брюса сделаны, по его планам и чертежам».

А. Н. Греч упоминал о народном поверии, согласно которому в парке Брюсовой усадьбы находилась «беседка с самопроизвольно играющей музыкой». И «может быть, здесь была поставлена владельцем усадьбы… Эолова Арфа». Здесь имеется в виду древний музыкальный инструмент Эола – бога ветров, струны этого инструмента настроены в унисон и приводятся в колебание движением воздуха.

И тот же А.Н. Греч, рассказывая о купцах Усачевых – хозяевах усадьбы в XIX веке, приводит легенду о посмертном явлении Брюса в Глинках. Когда новая хозяйка приказала «скромности ради побросать в пруд всех обнаженных Бахусов и Венусов, украшавших дорожки сада», Брюс не оставлял ее в покое и «не дал ей житья в доме, и она переселилась во флигель напротив, надстроив его вторым этажом». Также Брюс невзлюбил купца Лопатина, построившему здесь громадную фабрику, а оставшиеся мраморные фигуры употребившего в плотину в качестве бута: «Удар молнии в дом, который Лопатин превратил в склад хлопка, произвел в нем опустошительный пожар (по одной из легенд, Брюс перед смертью предсказал, что дом его сгорит на грани веков. И пожар действительно произошел в апреле 1899 года. Правда, легенда могла появиться уже после него. – Б. С.); и вот, подчиняясь суеверным родственникам, Лопатин не только отремонтировал его весь – правда, снова в качестве склада, но даже восстановил в нем, как сумел, вышку с часами, конечно нелепую на «сарае»…» «Дух Брюса точно витал над усадьбой, карая отношение владельцев к ее старине…».

А. Н. Греч сообщает еще и предание о надгробье, находившемся в усадебной церкви, установленном после смерти П. А. Румянцевой-Брюс в конце 80-х годов XVIII века, которая к Якову Вилимовичу вообще никакого от ношения не имела. Тем не менее, согласно преданию, «граф Брюс, вернувшись из похода и узнав о недавней в его отсутствие смерти жены, поспешил в церковь, бросился ко гробу и так закаменел около него, убитый горем. Фигура его оказалась спиной к алтарю. Три раза переставляли его, но он снова возвращался в первоначальное положение, пока епископ не благословил оставить его в прежней позе». Но, как известно, жена Брюса умерла, когда он давно уже был в отставке и из ни каких походов возвращаться не мог.

С усадьбой в Глинках связывают и самую известную легенду о Брюсе, легенду о замораживании прудов летом.

Эта легенда излагается в разных вариантах. Вот два из них. Согласно первому, замораживание пруда произошло во время проведения праздника – ассамблеи в усадьбе. Участвовал в этой ассамблее якобы сам Петр I. Днем гости, приехавшие в усадьбу, прогуливались по парку, катались на лодках по пруду, находящемуся в парке. Затем гостям было предложено угощение. Они прошли в дом Брюса, и начался праздничный ужин. После ужина, когда на улице стемнело, гостей вновь пригласили в парк на праздничный фейерверк. Во время фейерверка гостям раздали коньки и предложили прокататься по пруду, по которому они днем катались на лодках. За время праздничного ужина Брюс якобы превратил пруд в каток. Излишне говорить, что присутствие Петра само по себе указывает на фантастичность повествования, поскольку усадьбу Глинки Брюс приобрел только через два года после смерти первого российского императора.

Другой вариант изложения легенды более эффектен. Однажды на Петров день в июле приехали в усадьбу Брюса гости. Он повел их по парку, а подойдя к одному из прудов, взмахнул волшебной палочкой, и на глазах изумленных гостей произошло чудо: пруд превратился в ледяной каток, а гостеприимный хозяин пригласил присутствующих кататься на коньках.

Никаких документальных подтверждений или свидетельств очевидцев в пользу этой легенды не существует. Однако некоторые ученые – физики и техники – полагают, что в основе легенд о пруде-катке может лежать рациональное зерно, хотя детали опыта в легендах за более чем 150 лет их бытования, наверняка, были искажены.

В 1992 году кандидат технических наук В. В. Малаханов, побывав предварительно в усадьбе Глинки, попытался объяснить фокус со льдом: «Лед, видимо, наморозили зимой, сохранили до теплых дней… Несомненно, что Брюс хорошо знал технологию намораживания и сохранения льда, ибо во время своего продолжительного пребывания в Англии, наверняка, знакомился с процветавшей тогда ледовой индустрией. В каждой английской усадьбе и при каждом знатном доме имелось хранилище для льда, его использовали летом для охлаждения продуктов и вина, а также для изготовления входившего тогда в моду изысканного лакомства – мороженного. К тому же Брюс не раз наводил во время многочисленных зимних переходов войсковой артиллерии ледовые мосты и переправы.

Заготовку льда Брюс мог осуществлять следующим образом. К марту лед наморозили до толщины 30–40 сантиметров. Затем его поверхность присыпали соломой, опилками или стружками и прикрыли деревянными щитами. На них поверху уложили небольшой слой глинистого, слабо водопроницаемого грунта. Под такой защитой лед мог надежно храниться все лето.

Для надлежащего эффекта требовался каскад из двух прудов, чем и располагал Брюс в своей усадьбе, или же пруд с расположенным выше родником. На нижнем пруду и должно было происходить главное действие в торжественный вечер. Итак, заранее намороженный до необходимой толщины лед, защищенный соломой, досками и грунтом от действия тепла, уложили ранней весной на дно нижнего пруда, спустив из него воду. Утром, в день праздника, из верхнего пруда была пущена вода в нижний пруд. Лед, пригруженный грунтом, остался на его дне. На этом нижнем пруду днем катали на лодках гостей. А когда они уселись за праздничным столом, и началось веселье, спустили воду из пруда, убрали щиты с грунтом с поверхности льда и очистили его. Быстро освободить лед удалось за счет того, что грунт и солому укладывали на носилки или салазки, которые растаскивали вручную или лошадьми. Затем заново заполнили нижний пруд водой; лед поднялся и образовал плавающий каток. Когда гостей пригласили прогуляться в вечерний парк, по сигналу Брюса вспыхнули огни фейерверка, заискрился, засверкал лед. Ошеломленные гости замерли в восторге».

Реконструкция выглядит убедительно, но вот беда: твердо установлено, что на территории усадьбы Глинки в XVIII веке был только один нижний пруд. Он довольно внушительных размеров и для проведения опытов со льдом никак не подходит. Да и лед, поднятый летом со дна, всегда будет по размерам гораздо меньше самого пруда. Он будет плавать, как льдины в океане, но цельного катка не образует. Да и никаких сведений, что Брюс во время Северной войны создавал ледяные мосты, в источниках нет. Поскольку почти все боевые действия шли весной, летом или осенью, ему затруднительно было бы использовать подобные средства переправы.

Согласно точке зрения современных инженеров-технологов, специалистов по холодильным установкам для того, чтобы пруд превратить летом в ледяной, Брюс должен был иметь ледник – небольшой пруд, обычно находившийся в тенистом парке, на котором лед сохраняли на все лето, покрывая его по весне соломой, опилками, стружкой и т. д. При наличии такого пруда можно сконструировать приспособление, с помощью которого на поверхности льда летом можно было дать небольшой слой воды, всего в 5—10 см. И вот по прибытии гостей Брюс дает команду крестьянам освободить ледник от всего, что лежало на льду, и дать поверх льда слой воды. Он встречает гостей, ведет их по парку и подводит к пруду с таким расчетом, чтобы гостям была видна только поверхность воды. Теперь ему достаточно поднять волшебную палочку и взмахнуть ею, то есть дать сигнал открыть клапаны, через которые вода будет уходить с поверхности льда. Это происходит в течение нескольких минут. Гостям же кажется, что пруд из обыкновенного превратился в ледяной по мановению волшебной палочки Брюса.

Несмотря на эти объяснения легенда о замораживании прудов остается очередным мифом о Брюсе, не подтвержденным ни фактами, ни документами. И никому пока что Брюсов фокус со льдом повторить не удалось.

В Сухаревой башне Брюс будто бы хранил «черную книгу», читал ее по ночам, творил по ней волшебство, смотрел в подзорную трубу на звезды и гадал по ним, производил снег и гром среди лета в ясные дни и делал много-много другого необычного. В башне, кроме «черной книги», хранилась и «Соломонова печать» на перстне, поворачивая которым в разные стороны всяк мог производить чародейства: «от себя отвратишь, все очарование разрушишь, власть над сатаной получишь».

Такой волшебный перстень с «Соломоновой печатью» якобы хранился в Сухаревой башне

Профессор Московского университета И. М. Снегирев в статье, написанной в 1840-х годах, привел выписки из рукописной библиографии, попавшейся ему и содержащей сведения о сокровищах Сухаревой башни: «Черная книга, написанная волшебными знаками; ей беси покоряются и служат, соч. Рафли, Шестокрыл, Воронограй, Остромий, Зодий, Алманах, Звездочет, Аристотелевы врата. Писана до Ноева потопа, сохранились на дне морском в горючем камне алатыре. Чернокнижник ее достал, а ныне закладена в Сухаревой башне, связана страшным проклятием на 10 000 лет, 35 книг, 180 000 листов. Черная магия, писанная непонятными письменами волшебными, существующая от начала мира, во время потопа сохраненная в камне Хамом. Гермес нашел после сию книгу. 9 книг, 100 000 листов, а ныне закладена в Сухаревой башне», еще целый ряд подобных сочинений. Далее идут чародейные предметы: «Соломонова печать на перстне слова Sator, apero tenet opera rotas» («Творец, дай силу повелевать судьбой» (лат.)), а внутри дух заключен, на кольце разные фигуры. Можно сим перстнем делать разно: к себе печатью превратишь – невидим будешь, от себя отвратишь – видим будешь и все очарования разрушишь, власть над сатаной получишь… Досчечка точно аспидная черная, литеры красные и белые, действует сице: ударишь его обо что, духи выйдут из нее трое и что хошь исполнят».

В другой рукописи, ходившей по рукам в XIX веке, описывались таинственные «волшебные» книги и вещи, хранившиеся в Сухаревой башне, которыми будто бы пользовался Брюс:

«1. Книжица хитрая с таблицами, тайными буквами, выписанная из чернокнижия магии черной и белой, кабалистики и пр.

2. Зерцало, показывающийся покойник за 100 лет в живе образом и одежду, и походку и говорящий, на все вопросы отвечающий одни сутки, после пропадает.

3. Черная книга, кудесничество, чародейство, знахарство, ворожба. Сие русское чернокнижие, собранное русскими знахарями. 19 частей. Рукопись скоро писная…» и многое другое.

Была здесь и «Соломонова печать» (шестиконечная звезда, символ черных магов), в которой «были заключены» всемогущие духи, была и «Досчечка аспидная черная», превращавшая обладателей в невидимку, а если ее положить к себе «взапазуху», «то будешь все на свете знать и будешь память, хитрость, мудрость, разум иметь».

Что ж, перечень оккультных книг впечатляет, хотя далеко не факт, что все они существовали в действительности. К Брюсу же они никакого отношения не имеют и в описи его библиотеки не значатся.

После смерти Брюса все эти «волшебные» вещи и книги якобы были замурованы в тайниках башни. Однако когда в 1934 году сломали Сухареву башню, никаких тайников там обнаружено не было.

И, наконец, еще одна легенда, связанная с так называемым Брюсовым календарем.

Он действительно издал первый в России гражданский столетний календарь, впервые вышедший в 1709 году. Этот календарь был создан по образцу немецких календарей и назван по имени Брюса. Впоследствии этому календарю приписывали магические свойства и использовали его для гаданий. Хотя действительным автором календаря был царский библиотекарь Василий Киприянов, торговец свечным товаром и астролог-любитель, написавший сочинение «Планетик», Брюс лишь «надзирал» за его изданием по своей должности заведующего всем типографским делом. Нет даже никаких намеков, что Яков Вилимович хотя бы подал автору саму идею такого рода календаря. Источниками для календаря стали древнерусские отреченные книги – громовники, колядники и другие, предназначенные для гаданий, а также западноевропейская астрология. По гадательным таблицам календаря можно было получить предсказание на любой день любого года, что обеспечило изданию большую популярность не только в XVIII, но и в XIX веке. Ведь он содержал кроме святцев также астрономические сведения, а главное – составленный по иностранным источникам астрологический прогноз на 1710–1821 годы.

Календарь состоял из 6 гравированных листов, содержащих сведения астрономического характера, святцы, пасхалию, «предзнаменование времени на всякий год по планетам» с 1710 по 1810 гг., предзнаменования на каждый день «по течению луны» в зодиаках; 3 таблицы, по которым можно было узнать, когда «кровь пущать, мыслить почать, брак иметь или жену пояти», 4 таблицы «вечного» календаря и большой портрет Петра I, «окруженный арматурою, аллегорическими изображениями планет и времен года».

В. Киприянову могли помогать ученые, работавшие в обсерватории Сухаревой башни, в частности Леонтий Магницкий. В год выхода календаря Брюс был в походе против шведов и вряд ли мог снабжать автора календаря данными своих астрономических наблюдений.

«Месяцеслов» был так популярен, что и через два столетия справочные календари в России, приобретавшие все более энциклопедический характер, назывались «Брюсами».

В один из «Брюсов», на 1896 год, была включена краткая биография «крестного отца» русских календарей. И в ней содержалось одно очень важное утверждение: «Что касается до астрологических предсказаний и советов о счастливых и несчастливых днях и месяцах, помещавшихся в календарях, то Брюс не мог их уважать и если не противился помещению их в календаре, то делал это лишь в угоду укоренившемуся в Европе обыкновению сопровождать ими календари…». Несомненно, астролог и чернокнижник так бы не поступил.

С 1714 года в Петербурге стал издаваться «Календарь или месяцеслов на лето от Р. Х. 1714 (1715,1716,1717… и т. д.), где указывались солнечные затмения, фазы Луны, время восхода и захода Солнца, причем все данные давались по петербургскому меридиану и широте. С 1716 года московские календари стали также издаваться с приложением «табели взхода и запада (захода) солнечного, еще долготы дней и нощей по елевации московской». Вполне возможно, что некоторые астрономические данные, в том числе географические координаты, предоставил авторам календаря Брюс.

Брюса никак нельзя назвать «русским Нострадамусом», поскольку он не только не был автором предсказаний исторических событий, но и самих предсказаний в календарях, издавашихся при жизни Брюса, еще не было.

В начале XVIII столетия успехи астрономии были уже столь обширны, что астрологические предсказания помещались в календари только в угоду суеверной публике.

Подводя итоги, можно сказать, что реальный, из плоти и костей, Яков Вилимович Брюс абсолютно не соответствует тем преданиям и легендам, которые сложились о нем в русском народе (за пределами России об этой фигуре знают только специалисты по истории России XVIII века). Он не был ни магом, ни чернокнижником, ни астрологом, ни алхимиком, а был человеком точного научного знания и сугубо рационального мышления, отрицавшим любую мистику. Однако тайна все равно продолжает окутывать эту незаурядную личность. Быть может, он поспешил родиться лет на пятьдесят, примерно на такой срок опередив свое время в России. В противном случае Брюс стал бы достойным соратником Эйлера и Ломоносова, и, вполне возможно, с его именем мы бы связывали сегодня открытия в механике и астрономии, оптике и математике действительно мирового уровня. Что же касается психологического портрета Брюса, его внутреннего мира, наконец, даже его поведения в быту, нам известно очень мало. Мы даже не знаем, любил ли Яков Вилимович свою жену, или для обеих сторон это был брак по расчету. Не знаем, были ли другие женщины (и тем более – внебрачные дети) в его жизни. Можно только предположить, что жену Брюс любил. Ведь Маргарита фон Мантейфель так и не принесла ему наследников и, очевидно, не способна была этого сделать. Брак у них был лютеранским, допускавшим развод, и при желании Брюс без большого труда мог бы найти себе новую жену, но не сделал этого. И как уживались в нем любовь к науке и любовь к деньгам, нелюбовь к интригам и наклонность к коррупции? Наверное, когда-нибудь будут найдены новые источники о жизни Брюса, позволяющие прояснить различные ее стороны, будет написана действительно научная биография Якова Вилимовича. Но и тогда, как мы убеждены, за ним не закрепится ни в коем случае репутация чернокнижника и мага.