Текст книги "Дюна: Дом Харконненов"

Будучи людьми, мы склонны предъявлять нашей вселенной бессодержательные требования, задавая ей бессмысленные вопросы. Мы слишком часто учиняем такой допрос, обладая опытом, ограниченным узкой областью, частично или даже полностью выпадающей из контекста, в котором эти вопросы ставятся.

(Из наблюдений Дзенсунни)

В редкие часы досуга доктор Веллингтон Юэх нежился на солнце, сидя во дворе своей виллы, но ум его не знал отдыха и покоя. Врач постоянно размышлял о нервных сетях и путях проведения импульсов. Над головой Юэха медленно проплывал искусственный спутник планеты Корона – гигантская космическая лаборатория, подвешенная на низкой орбите и дважды в день пересекавшая небосклон.

Сейчас, по прошествии восьми лет неустанных трудов, доктор Юэх почти забыл о неприятностях, связанных с установлением диагноза барону Владимиру Харконнену. За прошедшие годы доктор достиг столь многого, что научные исследования стали для него гораздо интереснее, чем лечение больных с их ординарными недугами.

Вложив гонорар, полученный от барона, в оборудование, доктор построил целый лабораторный городок вокруг своего нового поместья на Ришезе. Юэх далеко продвинулся в создании киборгов. Как только была решена проблема передачи импульса от нерва к электронным усилителям, работа пошла вперед невиданно быстрыми темпами. Рождались новая техника, новые технологии и – к полному восторгу Ришезов – новые коммерческие возможности.

Премьер-министр Эйн Калимар уже начал получать ощутимый доход от продажи продуктов киберорганической технологии, без зазрения совести сбывая изобретенные Юэхом бионические руки, ноги, стопы, уши и даже сенсорные глаза. Это был невиданный толчок, ожививший приходящую в упадок экономику Ришезов.

Благодарный премьер предоставил доктору в бессрочное пользование виллу и обширный участок земли на живописном полуострове Манья, не говоря уже о полном штате прислуги. Жена доктора, Ванна, была в полном восторге от имения, особенно от богатой библиотеки и бассейнов для медитации. Доктор же почти все время пропадал в своих лабораториях.

Сделав глоток ароматного цветочного чая, доктор вытер усы и стал с интересом наблюдать за золотисто-белым орнитоптером, произведшим посадку на обширный луг у самой кромки берега. Из орнитоптера вышел человек в украшенном галунами костюме и бодро, несмотря на достаточно почтенный возраст, зашагал по полого поднимающейся дорожке к вилле доктора Веллингтона Юэха. От золотых петлиц парадного мундира отражались яркие солнечные блики.

Врач встал с удобного шезлонга и низко поклонился.

– Чем я обязан такой чести, премьер Калимар? – Тоже не молодой Юэх был жилист и подтянут, длинные темные волосы собраны в хвост и скреплены на затылке серебряным кольцом.

Калимар уселся за стоявший рядом с шезлонгом стол. Прислушавшись к записанным на пленку голосам птиц, доносившимся из окрестных кустов, где были установлены динамики, премьер-министр жестом отослал слугу, принесшего поднос с напитками, и заговорил:

– Доктор Юэх, я хочу, чтобы вы подумали о деле, с которым обратился к нам герцог Атрейдес. Речь идет о серьезной травме, которую получил Ромбур Верниус.

Юэх задумчиво погладил свои длинные усы.

– Это очень тяжелый случай. Самый тяжелый. Мне рассказала о нем моя жена. Наложница принца Ромбура – Сестра Ордена Бене Гессерит, как и моя Ванна – прислала письмо. То, что она пишет, не внушает оптимизма.

– Да, это так, но, возможно, вы сумеете помочь принцу. – Глаза Калимара блеснули за стеклами очков. – Я уверен, что это принесет нам немалые деньги.

Юэх был не в восторге от предложения. Конечно, ему было скучновато на вилле, но он всегда помнил о работе, которую надо было во что бы то ни стало закончить. Врачу совершенно не нравилась перспектива перевозить лабораторию и ее оборудование на сырой Каладан. Но с другой стороны, он действительно скучал по живой работе, по реальному делу, помимо науки, которой он начал заниматься много лет назад.

Врач мысленно представил себе травмы Ромбура.

– Мне никогда не приходилось заниматься восстановлением столь сильно пораженного организма. – Он задумчиво провел тонким пальцем по пурпурно-красным губам. – Это впечатляющая задача, которая потребует массы времени, а может быть, даже моего постоянного пребывания на Каладане.

– Да, и герцог Лето за все заплатит. – Глаза Калимара за толстыми стеклами очков продолжали сиять. – Мы не можем упустить такую уникальную возможность.

Главный зал замка Каладана был слишком велик, так же как и герцогский трон, сидя на котором много лет, старый герцог Пауль правил своим народом. Лето был не в состоянии заполнить пустоту большого зала, как и пустоту в своем сердце. Однако на этот раз он покинул свои покои, а это был большой шаг вперед на пути к выздоровлению.

– Дункан Айдахо сообщил мне волнующую новость, Тессия. – Лето посмотрел в глаза коротко остриженной стройной женщине, которая стояла перед ним. – Ты договорилась с доктором Сук о его приезде сюда? Я имею в виду специалиста по киборгам.

Одетая в бархатную накидку Тессия переступила с ноги на ногу и кивнула. Она не отвела взгляд своих карих глаз, выказывая свою стальную волю и решимость идти до конца, чтобы спасти Ромбура.

– Вы велели мне искать любой способ помочь ему. Именно так я и поступила. Это единственный шанс для Ромбура. – Лицо Тессии вспыхнуло. – Вы откажете ему в этом?

Стоявший рядом с Лето и одетый в черно-красный мундир гвардии Дома Атрейдесов новый оружейный мастер, Дункан Айдахо, нахмурился.

– Вы говорили от лица герцога и давали обещания, не обсудив дела с самим герцогом? Вы всего лишь наложница…

– Мой герцог дал мне разрешение делать все необходимое. – Тессия обернулась к Лето. – Вы предпочитаете, чтобы Ромбур оставался в том состоянии, в каком он находится сейчас? Или вы предпочитаете обратиться к тлейлаксам за искусственно выращенными органами? Мой принц скорее предпочел бы умереть, чем принять эти дары. Новые работы доктора Юэха с киборгами дают нам шанс.

Хотя Дункан продолжал хмуриться, Лето кивком головы согласился с Тессией. Правда, он содрогнулся при мысли о том, как много частей организма его друга подлежит протезированию.

– Когда приедет доктор Сук?

– Через месяц. Ромбур продержится это время на системе жизнеобеспечения. Доктору Юэху требуется время для изготовления частей, которых лишился Ромбур.

Лето вздохнул. Отец много раз учил его, что вождь должен всегда контролировать ситуацию или по крайней мере делать вид, что контролирует. Тессия проявила амбициозность, самостоятельно ведя переговоры от имени герцога, и Дункан Айдахо совершенно прав в своем недовольстве. Но с другой стороны, никто никогда не сомневался, что Лето пожертвует последним соляри в герцогской казне ради Ромбура.

Тессия гордо выпрямилась и расправила плечи. Глаза ее горели истинной любовью. Дункан, однако, продолжал настаивать на своем:

– Вы должны помнить и о возможных политических сложностях, сир. Верниусы и Ришезы были конкурентами и соперниками на протяжении многих поколений. Нет ли за их согласием помочь заговора?

– Моя мать – урожденная Ришез, – заметил Лето, – значит, и я происхожу от них по материнской линии. Граф Ильбан Ришез, номинальный правитель, не осмелится выступить против моего Дома.

Дункан в задумчивости сморщил лоб.

– Киборги – это сложные живые формы, предусматривающие создание интерфейса между организмом и машиной.

Тессия не собиралась уступать. Лицо ее оставалось каменным, когда она возразила Айдахо:

– Поскольку ни одна из частей не заменяет мыслящего разума, нам нечего бояться.

– Основания для страха есть всегда, – ответил Дункан, вспомнив неожиданное нападение грумманцев на Школу Гиназа. Грубоватый и суровый, он был сейчас очень похож на Туфира Гавата, который до сих пор не вернулся со своих переговоров с тлейлаксами. – Фанатики не мыслят рационально.

Лето еще не вполне оправился от своих собственных ран. Подавив тяжкий вздох, он жестом остановил молодого оружейного мастера.

– Достаточно, Дункан, довольно, Тессия. Конечно, мы заплатим. Если есть хоть малейший шанс спасти Ромбура, то мы должны им воспользоваться.

На дворе стоял хмурый полдень. Лето сидел в кабинете и занимался экономическим положением Каладана. Каковы бы ни были их личные отношения с Кайлеей, теперь Лето понимал, сколько черной управленческой работы она выполняла. Но делать было нечего, приходилось вникать в скучные столбцы цифр.

В кабинет вошел только что прибывший из космопорта Туфир Гават. Сохраняя на лице озабоченное выражение, ментат поставил на стол цилиндр с посланием и отступил на шаг, словно испытывая физическое отвращение к предмету, который он привез.

– Ответ тлейлаксов, сир. Здесь их условия.

Лето взял со стола цилиндр, пытливо посмотрел на Гавата, стараясь уловить хотя бы малейший намек, и, внезапно все поняв, вскрыл цилиндр. Гибкий, словно сделанный из человеческой кожи, маленький свиток коричневой бумаги выпал на ладонь Лето. Взгляд герцога заскользил по строчкам, пульс участился.

«Атрейдесу: После вашего неспровоцированного нападения на наши транспортные корабли и хитроумного ухода от ответственности за этот недружественный акт Бене Тлейлакс долго ждал такого случая, какой ныне вы ему представили».

От дальнейшего чтения ладони Лето покрылись липким потом. Герцог помнил, что Гават с самого начала был против того, чтобы предоставить тлейлаксам информацию об истинном виновнике инцидента на лайнере Гильдии. Если об этой опасной технологии узнает много людей, то нетрудно предвидеть результат. Технология может попасть в недобросовестные руки. В настоящее время положение представляется относительно безопасным, поскольку Орден Бене Гессерит не имеет собственных милитаристских устремлений.

И еще одно было совершенно ясно: тлейлаксы не поверят Лето, если он не представит доказательств.

«Мы можем вернуть вам сына, но за это придется платить. Мы хотим, чтобы вы заплатили не деньгами, не пряностью или какими бы то ни было мирскими ценностями. Нет, мы требуем выдачи принца Ромбура Верниуса, последнего живого представителя династии Верниусов и последнего претендента на власть в Ксуттухе».

– Нет, – едва слышно прошептал Лето. Гават стоял рядом, неподвижно, как изваяние, и мрачно взирал на герцога.

Лето продолжил чтение.

«Мы даем гарантию и уверяем вас, что Ромбуру не будет причинен никакой физический ущерб, но вы должны сделать выбор. Только таким путем вы сможете вернуть к жизни своего сына».

Когда Лето закончил читать письмо, Гават вскипел от гнева.

– Мы должны были этого ждать. Я должен был предсказать такой оборот дела.

Лето разгладил листок на столе и тихо сказал:

– Оставь меня, Гават. Я сам должен все обдумать.

– Обдумать это? – Туфир в изумлении уставился на герцога. – Мой герцог, не хотите же вы в самом деле связать себя…

Увидев, как вспыхнул яростью взор Лето, Гават замолчал. Коротко поклонившись, ментат вышел из кабинета.

Лето смотрел на жуткие условия тлейлаксов, снова и снова перечитывая текст на пергаменте, до тех пор пока у него не начали гореть глаза. В течение многих поколений Атрейдесы были оплотом чести, истины и цельности. Лето чувствовал, что обязан сохранить верность дружбе с изгнанным принцем.

Но Виктор… Виктор…

Может быть, Ромбуру лучше умереть? Умереть, чем стать киборгом, то есть наполовину машиной. Когда Лето подумал об этом, то ощутил в душе мертвящую тяжесть. Не осудит ли его история за то, что он продаст своего друга его заклятым врагам? Не станет ли он Лето Вероломным, вместо того чтобы стать Лето Справедливым? Это была неразрешимая головоломка.

Сейчас Лето ощутил бесконечное, невыносимое одиночество властителя.

В святая святых своей души, в самой ее глубине, куда мог заглянуть только он сам, было видно, что герцог Лето Атрейдес колеблется.

Что важнее: мой самый близкий друг или мой родной сын?

«Я» есть лишь ничтожная частица сознания, плавающего по поверхности темного океана погруженного во мрак подсознательного. Мы – загадка для самих себя.

«Руководство ментата»

Джессика лежала рядом с Лето на своей широкой кровати, стараясь успокоить его ночные страхи. На груди и ногах герцога оставались множественные рубцы, потребовавшие применения дополнительной искусственной кожи. Телесные раны заживали, чего нельзя было сказать о душевных муках, терзавших его сердце, особенно же сильна была беспощадная необходимость принять ужасное решение.

Друг или сын?

Джессика была уверена, что ежедневное общение с гхола Виктора только усугубит состояние психики Лето, но не решалась сказать ему об этом. Надо было найти верные слова и дождаться подходящего момента.

– Дункан разочаровался во мне, – сказал Лето и отодвинулся от Джессики, чтобы заглянуть в ее ясные зеленые глаза. – Туфир тоже, да, наверное, и Гурни. Все недовольны моим решением.

– Они ваши советники, милорд, – осторожно промолвила Джессика. – Давать вам советы – их обязанность.

– В такой ситуации я велел бы им держать свое мнение при себе. Принять решение – это мое и только мое дело, Джессика, но как мне поступить? – Лицо герцога потемнело от гнева, глаза заволокло туманом. – У меня нет иного выбора, и только тлейлаксы способны оживить моего сына. Мне… мне так недостает Виктора.

Глаза Лето молили о понимании и поддержке.

– Как я могу выбрать? Как я могу сказать «нет»? Тлейлаксы вернут мне Виктора.

– Ценой жизни Ромбура… и, вероятно, ценой твоей души, – ответила Джессика. – Вы пожертвуете другом ради ложной надежды. Боюсь, что это будет вашим падением. Не делайте этого, Лето.

– Ромбур должен был погибнуть в катастрофе.

– Возможно. Но это в руках Бога, а не в ваших. Он все еще жив. Несмотря ни на что, он все еще хочет жить.

Лето покачал головой.

– Ромбур никогда не оправится от своих травм. Никогда.

– Доктор Юэх может дать ему шанс.

Лето вспыхнул и резко возразил:

– А что, если роботы не будут действовать? Что, если Ромбур не желает этого? Может быть, он хочет умереть.

– Если вы отдадите его тлейлаксам, они не дадут ему легкой смерти. – Она помолчала и мягко продолжила: – Может быть, вам следует снова навестить его. Посмотрите на своего друга, прислушайтесь к советам своего сердца. Посмотрите в глаза Тессии, поговорите с Дунканом и Туфиром.

– Мне нет нужды исповедоваться перед ними. Я – герцог Лето Атрейдес.

– Да, это так. Но вы, кроме того, еще и человек.

Джессике стоило большого труда сдержать эмоции. Она погладила Лето по темным волосам.

– Лето, я знаю, что тобой движет любовь и только она одна, но иногда любовь может завести человека на ложный путь. Любовь делает нас слепыми, и мы перестаем различать истину. Ты на ложном пути, мой герцог, и в глубине души сам это понимаешь.

Лето отвернулся, но Джессика не сдавалась:

– Нельзя любить мертвых больше, чем живых.

Туфир Гават, как всегда озабоченный, проводил Лето в госпиталь, где на специальной койке, связанной с системой жизнеобеспечения, лежал Ромбур. Система аппаратов ощетинилась трубками, проводами и катетерами. Аппараты гудели и тихо жужжали, в воздухе висел тяжкий запах антисептиков и лекарств.

Гават понизил голос:

– Это может привести только к вашему падению, мой герцог. Принять предложение тлейлаксов – значит совершить предательство и впасть в бесчестье.

Лето сложил руки на груди.

– Ты служишь Дому Атрейдесов на протяжении трех поколений, Туфир Гават, и смеешь оспаривать мою честь?

Ментат не отступил:

– Медики изо всех сил пытаются установить контакт с мозгом Ромбура, пока эффективно действует система жизнеобеспечения. Скоро он заговорит и сам выскажет свою волю…

– Решение буду принимать я, Туфир. – Глаза Лето стали темнее грозовой тучи. – Ты поступишь так, как прошу я, или мне придется поискать более послушного ментата.

– Как прикажете, мой герцог. – Гават поклонился. – Однако лучше дать Ромбуру умереть сейчас, чем отдать его в руки тлейлаксов.

По предварительному соглашению доктор Юэх и его бригада должны были вскоре прибыть на Каладан и начать поэтапное, часть за частью, восстановление тела Ромбура, устанавливая на нем соответствующие части интерфейса машина-человек. Пользуясь сочетанием инженерных решений и медицинских технологий, доктор Сук начнет переплетать машины с живыми тканями и живые ткани с машинами. Новое и старое, мягкое и железное, в соединении это восстановит способности Ромбура быть человеком. Если Лето даст свое разрешение на этот эксперимент, то доктор Юэх и его команда будут играть в Бога.

Играть в Бога.

Бене Тлейлакс тоже играет в Бога. Пользуясь иной технологией, они умеют возвращать потерянное, возвращать умерших с того света. Им требуется для этого всего лишь несколько тщательно сохраненных клеток…

Сделав глубокий вдох, Лето шагнул к клинотрону, где лежал перевязанный ужас, обожженные остатки человека, который так долго был его лучшим другом. Герцог протянул руку к выпуклому колпаку, под которым лежал Ромбур, и подошел ближе, чтобы попытаться заглянуть в душу искалеченного человека. Пальцы Лето коснулись прозрачного плаза. Герцог испытал смесь страха и очарования. Горячие слезы хлынули из его глаз.

Киборг. Будет ли Ромбур ненавидеть или благодарить Лето за такое сохранение жизни? Но он будет жить. Если можно так сказать.

Тело Ромбура было искалечено и изуродовано до такой степени, что перестало казаться человеческим. Кровать и трубки системы жизнеобеспечения были приспособлены к силуэту бесформенной массы плоти и костей. Узкие фрагменты обнаженной красной плоти виднелись из-под покрывала и паутины проводов и трубок. Одна сторона лица и половина черепа вместе с мозгом были раздавлены. Единственный глаз, затекший кровью, смотрел на мир бессмысленным взглядом. Бровь была светлой, и только это позволяло предположить, что в кровати действительно находился принц Верниус.

Нельзя любить мертвых больше, чем живых.

Положив руку на прозрачный плаз, Лето видел обрубки пальцев Ромбура. Когда-то на одном из них было кольцо со сверкающим рубином.

– Я не выдам тебя, друг, – шепотом пообещал Лето. – Ты можешь положиться на меня.

В казарме гвардии Атрейдесов за грубым деревянным столом сидели два человека и пили рисовое вино. Хотя Гурни и Дункан познакомились недавно, их уже связывала крепкая дружба. У них было много общего, особенно ненависть к Харконненам и любовь к герцогу Лето.

– В последнее время он мне очень не нравится. Это дело с гхола. – Дункан тряхнул головой. – Я не доверяю гхола.

– Я тоже, дружище.

– Эта тварь будет постоянно напоминать Лето о самых печальных днях его жизни, а сама ничего помнить не будет.

Гурни опрокинул чашку и сделал долгий глоток, потом взял со стола балисет и принялся перебирать струны.

– И какая цена! Принести в жертву Ромбура! Но Лето не хочет меня слушать.

– Он сейчас совсем не тот человек, какого я знал раньше.

Гурни перестал перебирать струны.

– Разве это удивительно после всего, что он пережил?

Мастер Тлейлаксу Зааф прибыл на Каладан в сопровождении двух телохранителей, спрятав под одеждой оружие. Высокомерный и самоуверенный, он подошел вплотную к Туфиру Гавату и пренебрежительно взглянул на ментата, который был на две головы выше его.

– Я прибыл за телом мальчика. Мы должны подготовить его для погружения в аксолотлевый чан. – Зааф прищурил глаза, уверенный, что Лето склонится перед его требованиями. – Кроме того, я уполномочен доставить на Тлейлаксу, в наши медицинские и экспериментальные лаборатории, систему жизнеобеспечения вместе с Ромбуром Верниусом.

Заметив, как хищно искривились в подобии улыбки губы тлейлакса, Туфир понял, что эти мерзавцы собираются вволю поиздеваться над изуродованным телом принца. Они будут экспериментировать, потом клонируют целое тело и начнут пытать его, получая при этом садистское удовольствие. Это страшное решение будет преследовать Лето многие годы. Ромбуру было бы лучше, если бы он умер.

Но тлейлаксу было мало всадить нож в душу Лето. Он повернул его в ране.

– Мои люди могут многое сделать с генетическим материалом Атрейдесов и Верниусов. Мы ждем великолепных результатов.

– Я не советовал герцогу придерживаться такого образа действий.

Гават знал, что такими словами может навлечь на себя гнев Лето, но он хорошо помнил слова старого герцога Пауля: «Любой мужчина – даже сам герцог – должен ставить благополучие Дома Атрейдесов выше своего собственного».

Что ж, если Лето откажется внять разуму, то он, Гават, готов подать прошение об отставке.

В этот момент в зал вошел Лето Атрейдес. Такой уверенности на лице герцога Туфир Гават не видел уже много недель. Лето сопровождали Гурни Халлек и Джессика. Правитель Каладана взглянул на Туфира, потом повернулся к послу и, повинуясь правилам этикета, коротко кивнул.

– Герцог Атрейдес, – заговорил Зааф, – возможно, что это деловое соглашение позволит перекинуть мост через пропасть, разделяющую ваш Дом и мой народ.

Лето смерил тлейлакса высокомерным взглядом.

– Я очень сожалею, но такой мост никогда не будет построен.

Гават насторожился, когда герцог шагнул вперед и вплотную приблизился к тлейлаксу. Гурни Халлек тоже приготовился к схватке, переглянувшись с Гаватом и Джессикой. Когда телохранители Заафа приняли боевую стойку, старый воин Туфир Гават окинул зал взглядом, составляя в уме план атаки.

Лицо мастера Тлейлаксу исказилось от злобы.

– Вы отказываетесь соблюдать соглашение?

– Я не заключал никакого соглашения, которое мог бы нарушить. Я решил, что ваша цена непомерно высока. Для Ромбура, для Виктора и для моей души. Ваше путешествие сюда оказалось напрасным. – Голос герцога звучал твердо и уверенно. – Вы не сделаете гхола из моего сына и не получите моего друга принца Верниуса.

Туфир, Гурни и Джессика изумленно воззрились на Лето.

Лицо его сделалось жестким и решительным.

– Я понимаю, что вы продолжаете свою бессмысленную и мелкую возню, стараясь отомстить мне, хотя конфискационный суд оправдал меня и снял с меня все обвинения. Я поклялся, что не нападал на ваши корабли в лайнере Гильдии, а слово Атрейдеса стоит дороже всех законов империи. Ваш отказ поверить мне говорит о вашей собственной глупости.

Тлейлакс был вне себя от ярости, но Лето продолжал говорить, холодно и резко, не давая Заафу вставить слово:

– Я изучил обстоятельства нападения. Я знаю, кто и как это сделал. Но поскольку у меня нет доказательств, то мое утверждение для вас лишь пустой звук. Бене Тлейлакс не заинтересован в истине, а только в цене, которую хочет получить с меня. Но я не стану платить.

По свистку Гавата в зал ворвались гвардейцы и нейтрализовали телохранителей, а он сам и Гурни Халлек встали по обе стороны шипящего от бессильной злобы мастера Заафа.

– Боюсь, что нам не потребуются услуги тлейлаксов. Ни сегодня, ни когда-либо в будущем, – произнес Лето и, повернувшись, грубо добавил: – Убирайтесь.

Гават с превеликим удовольствием проводил возмущенного Заафа и его телохранителей из замка в космопорт.