Текст книги "Самозванка"

– Я не в настроении вкушать десерты, – грубо оборвал его Блэйк, – хотя… передайте повару, что ужин был, как всегда, выше всяких похвал.

Виконт встал из-за стола и взял с собой бутылку бордо и бокал. Чемберлен даже бровью не повел: прислуга прекрасно знала, что их хозяин вовсе не беспробудный пьяница.

– Спокойной ночи, Чемберлен. И… спасибо.

– Виконт, вы позволите мне сказать вам кое-что? – поклоном спросил дворецкий.

– Ну конечно, – с удивлением повернулся к нему господин.

– Леди Виолетта отказалась от ужина.

– Значит, утром вам придется приготовить внушительный завтрак, только и всего. – Блэйк старался казаться беспечным.

Чемберлен кивнул и вышел. Блэйк медленно стал подниматься по лестнице на второй этаж. Он был огорчен, что ужинать ему пришлось одному. Он был уверен, что голова у Виолетты не болит и ссылка на мигрень есть просто повод избежать его общества. На пороге своей комнаты Блэйк замер и прислушался – с половины супруги не доносилось ни звука, сквозь щель между дверями не было видно света. Значит, она спит. Странно, но он был недоволен этим обстоятельством.

Блэйк отворил дверь и вошел в свою спальню. Сбросив туфли, он устроился с бутылкой вина за столиком перед камином. Он никак не мог забыть вчерашнюю ночь.

Какой-то шум заставил Блэйка обернуться, и он заметил, что из-под двери в комнату супруги вырывается свет. Значит, она проснулась и зажгла лампу. Он принял неожиданное решение. Быстро надев туфли, Блэйк спустился вниз, в кухню. Две горничные убирали помещение, а повар, маленький, толстенький француз, сидел за столом, наблюдая за ними. Никогда раньше Блэйк не заходил на кухню.

– Виконт! – удивленно воскликнул повар.

– Месье Дюпи, простите меня за вторжение. Я бы хотел отнести ужин своей жене.

Чувствуя себя не в своей тарелке, Блэйк наблюдал за тем, как поднос наполнялся разными кушаньями: салат с зеленым горошком, копченый лосось, спаржа под соусом, оленина и, наконец, лимонный торт.

Французик еле поднял поднос:

– Ваша светлость, достаточно ли этого?

– Да, спасибо, – поблагодарил Блэйк. – Спокойной ночи.

Блэйк поднялся по лестнице и постучал к жене. Супруга открыла мгновенно, не спрашивая, кто стоит за дверью.

Блэйк изогнул губы в улыбке. На Виолетте был пеньюар, и ему было очень хорошо известно, что скрывается под розовым атласом.

– Я заметил, что вы не спите. Чемберлен сообщил мне, что вы отказались от ужина. Напрасно: он был великолепным. Думаю, что вы уже успели проголодаться.

– И в самом деле, – дрожащим голосом подтвердила Виолетта, – я голодна. Проходите, пожалуйста. – Она отступила, пропуская его внутрь.

Блэйк повиновался. Жена его была прекрасна. Более волнующей женщины он не встречал. Он поставил поднос на столик, но не ушел. Блэйк понял, что если Виолетта разведется с ним, то дом его опустеет.

Между тем Виолетта затворила дверь и, шелестя пеньюаром, подошла к столу.

– Пожалуйста. – Блэйк жестом указал на стул.

– Не составите ли мне компанию? – кокетливо поинтересовалась Виолетта.

– Благодарю вас, я сыт, – мягко отказался Блэйк. Молодая женщина принялась за ужин.

– Почему вы отказались есть раньше? – поинтересовался Блэйк.

– Раньше я не была голодна, – не глядя ему в глаза, ответила Виолетта.

Она откусила кусочек лимонного торта, потом, нимало не смущаясь, принялась за оленину. Блэйк вспомнил о голодном детстве Виолетты, о том, что спать ей приходилось где придется, и его снова охватило безудержное желание охранять и оберегать ее.

– Вы так странно смотрите на меня… – сказала Виолетта.

– У меня дух захватывает от вашей красоты, – признался Блэйк. Неожиданно для самого себя он весь подался вперед, обхватил рукой ее шею и прижался к ней губами. Потом он лукаво спросил:

– Итак, хотите ли вы, чтобы я вернулся в свою спальню?

– Нет, – прошептала Виолетта.

Тогда он резко поднялся, прижал ее к себе и крепко поцеловал.

Виолетта проснулась на рассвете. Голова ее покоилась на груди Блэйка. Ноги любовников переплелись. Блэйк обнимал ее даже во сне. Неожиданно на глаза Виолетты навернулись слезы. Она в деталях припомнила минувшую ночь, заново переживая моменты их близости. Сначала страсть его была дикой, необузданной. Они оба стонали и вскрикивали. Второй раз их любовь была мягкой и нежной, словно они Богом были предназначены друг другу и знали об этом. Это было вечное как мир таинство любви и радости. Но мысли Виолетты были полны печали. Быть любимой и отвергаемой попеременно… нет этого она не вынесет. Этот брак погубит ее. Ее собственные лучезарные надежды, которым, по всей видимости, не суждено сбыться, убивали ее. Сердце надеялось, а разум твердил, что надежды ее тщетны. Итак, у нее было два пути: остаться с Блэйком и вечно надеяться на невозможное и оставить его прежде, чем любовь к супругу лишит ее воли. Оставить его прежде, чем он привяжет ее к себе своей страстью, оставить его, пока она свободна.

Виолетта взглянула на Блэйка и выскользнула из его объятий. Обнаженная, она устроилась на краешке кровати и заплакала. Расставание с Блэйком представлялось ей самым сложным делом в ее маленькой жизни. Кроме того, она смертельно боялась суда чести палаты лордов. Если бы она была уверена, что Блэйк любит ее, то смирилась бы даже со смертным приговором и повешением, но он ее не любит, он только пользуется ее телом. Итак, жизнь ее кончена, даже если лорды ее оправдают.

Приняв жестокое решение, Виолетта вытерла слезы и встала с кровати.

Часть 4
Развод

Глава 29

Блэйк спал долго, что случалось с ним крайне редко. Глубокий сон он приписал действию вина, выпитого им в количестве, превышающем норму. Виолетта исчезла, пока он спал. Весь день ее не было дома.

Блэйк ничего не понимал. Он даже начал беспокоиться. Он уже опросил всех слуг, но никто не знал, где может быть Виолетта. Она уехала куда-то, наняв извозчика. Блэйк был решительно настроен задать жене хорошую трепку за легкомысленное поведение. Хотя… Виолетта вовсе не была легкомысленной женщиной.

День клонился к вечеру. Блэйк был не в состоянии сосредоточиться на работе. Дебет не сходился с кредитом. Он путался в простых вычислениях. Виолетта все не возвращалась. Где же она? И почему, черт возьми, она не взяла его экипаж? Блэйк не видел смысла в действиях жены и терялся в догадках.

Подойдя к окну, Блэйк заметил подъезжающий к дому экипаж. Он был уверен, что это его жена вернулась домой. Вот сейчас-то он ей задаст! Он взглянул на каминные часы – половина шестого.

Карета остановилась возле дома. Блэйк с облегчением вздохнул. Дверца кареты распахнулась, и оттуда… выскочил Ральф Хорн. Незваный гость направился прямо к входной двери. Блэйк почувствовал раздражение. Кучер, которому, видимо, было приказано дожидаться пассажира, не трогался с места.

Блэйк распахнул дверь прежде, чем Ральф успел постучать.

– Где Виолетта? – сжав кулаки, спросил он. – Где леди Невилл? – повторил он, натолкнувшись на ехидную насмешку Хорна.

– Честно говоря, она не велела мне рассказывать об этом, – на чудовищном кокни изрыгнул из себя Ральф. – Она просила передать вам вот это. – Он протянул Блэйку конверт из грубой бумаги. – И забрать ее вещи.

Не слушая Хорна, Блэйк распечатал конверт и обнаружил там тщательно составленное послание. Видимо, Виолетта учла наставления Катарины по написанию писем.

Лорд Невилл повернулся спиной к Хорну, которого он даже не пригласил войти, и прочитал:

«Дорогой Блэйк! Вы были совершенно правы. Наш брак невозможен, и я прошу вас о разводе. Мне бы не хотелось, чтобы вы могли обвинить меня в неблагодарности. Я признательна за все, что вы сделали для меня. Я желала бы, чтобы, вы как можно скорее начали бракоразводный процесс, чтобы мы могли жить независимо друг от друга. Когда я найду себе жилье, я сообщу вам свой новый адрес. Я желаю вам счастья.

Ваш друг Виолетта».

Блэйк смял листок. Его захлестнула обида. Он обвинял Виолетту в измене. Повернувшись, он увидел, на лице Ральфа усмешку.

– Проваливай! – закричал Блэйк, и через долю секунды его тяжелый кулак свернул Хорну нос набок.

Итак, она оставила его и просит о разводе. Блэйк сидел в библиотеке за письменным столом, уронив голову на руки. Виолетта оставила его. Других мыслей в его голове не было. Блэйк не знал, который час и сколько времени прошло с тех пор, как он вытолкал из дома эту наглую рожу – Хорна.

В дверь постучали. Блэйк рассвирепел. Кто смеет его тревожить? Он молча поднял голову и уставился на дверь. Стук повторился.

– Блэйк, я знаю, что ты там, – раздался голос его брата, и дверь распахнулась.

В простенке появилась фигура Джона, которого с двух сторон поддерживали слуги. Блэйк никого видеть не хотел, Джон исключением не был.

– Боже, – слабо воскликнул Джон. – Блэйк, засвети лампу!

– Странное время для визитов ты выбрал, Джон, – угрюмо заметил Блэйк.

Слуги помогли Джону опуститься в кресло и вышли, оставив братьев одних.

– Блэйк, скажи, это правда, что твоя жена бросила тебя?

– Как, черт возьми, ты об этом узнал? – в недоумении спросил Блэйк.

– Не скажу.

«Это все прислуга», – подумал Блэйк. Он их уволит всех. В первую очередь Талли. В бешенстве Блэйк подошел к шкафчику и налил себе и брату виски. Подняв свой стакан, он провозгласил:

– За мою свободу! Я всегда хотел только этого!

– Что же случилось? – все-таки спросил Джон. – Виолетта была тебе хорошей женой. Ты был влюблен в нее.

– Я никогда не был влюблен и теперь не влюблен! – Блэйк с силой сжал свой стакан. – Боже! Что ты за неисправимый романтик!

– Ты не ответил на мой вопрос, – недовольно заметил Джон.

– Она сбежала. К Хорну. Она требует развода. В этом я с ней солидарен. – Он залпом допил остатки виски. – Полностью.

– Неужели, черт возьми, ты согласишься дать ей развод?

– Сразу после процесса. Она выбрала чертовски неудачное время, чтобы сбежать, – пробормотал он. – Для нее в этом нет смысла.

– Блэйк, верни ее, – посоветовал брату Джон. – Вы не можете приходить на слушание дела поодиночке. Это существенно затруднит ее оправдание.

Джон был прав, но Блэйк сказал себе, что отныне это не его дело.

– Я не буду возвращать ее. Додж будет подсказывать ей, как отвечать на вопросы лордов, он же будет отвозить ее домой. Я не стану мириться с ней. – Блэйк был неколебим.

– Ты просто дурак, – заключил Джон. – Как ты мог позволить ей сбежать?

Блэйк едва не швырнул в брата стаканом.

– Ты специально провоцируешь меня? Ты что, забыл? Я женился на ней, только чтобы спасти от петли! И это правда.

– Может, мне стоит поехать и уговорить Виолетту вернуться? Я уверен, что можно достичь мира, если каждый из вас будет предельно искренен с собеседником.

– И говорить не о чем, – грубо оборвал брата Блэйк, хотя внутренне он был готов просить Джона выступить посредником.

– Кроме процесса, – нахмурился Джон.

– И развода, – добавил Блэйк.

Утром следующего дня явился Додж со скверными новостями. Накануне Блэйк оповестил его запиской, что отныне они с женой живут врозь, и Додж был весьма опечален этим известием. Он настоятельно советовал наладить отношения хотя бы на время процесса. Блэйк был вне себя и отчаянно ругал Виолетту.

Блэйк сидел в гостиной и пил крепчайший черный кофе. Только так он мог поддержать себя. Две ночи подряд после бегства Виолетты он не мог сомкнуть глаз. Наконец в дверях появился Талли, за ним стоял Додж.

– Виконт, к вам мистер Додж.

Блэйк встал, чтобы обменяться рукопожатиями с Доджем и понял, что адвокат чрезвычайно расстроен.

– Блэйк, у меня скверные новости.

– Вижу это по вашему лицу.

– Вчера я отправился к леди Невилл, чтобы уговорить ее помириться с вами хотя бы на время слушания дела, но, не застав никого дома, уехал. Сегодня утром я снова попытался нанести ей визит. Я был возле ее дома в половине девятого, но в квартире никого не обнаружил.

Блэйк молчал.

– Виконт, – хмуро произнес адвокат, – она сбежала. Она скрылась. Квартира заперта, – повторил Додж.

Блэйк отказывался верить в вероломство жены.

– Я опросил ее соседей и выяснил, что она уехала вчера вместе с Хорном. В карету погрузили полдюжины чемоданов. Блэйк, вряд ли она отправилась в путешествие. Она не вернется.

На лбу Блэйка выступили капельки пота. Он вспомнил одну странную фразу из ее письма: «Когда я найду себе жилье, я сообщу вам свой новый адрес».

– Я опросил всех, кто живет поблизости. Один мальчик сообщил мне, что слышал, как Хорн и ваша супруга говорили о Париже.

Блэйк лишился дара речи. Он смотрел на Доджа и не видел его. Она покинула страну. Сбежала. Во Францию.

– Виконт, – сказал Додж, – боюсь, что этот необдуманный шаг может иметь серьезные последствия. Слушания начнутся через пять дней, а обвиняемой нет.

– В этом случае процесс не должен состояться, не так ли? – спросил Блэйк.

– Он не состоится до тех пор, пока леди Виолетту не обнаружат и не принудят вернуться в Лондон, – подтвердил Додж. – Но это был бы весьма неблагоприятный ход событий.

Блэйк понимал это слишком хорошо.

– Лучше всего предпринять частные поиски леди Виолетты и уговорить ее предстать перед судом чести. Никого не следует ставить в известность о том, что она пропала.

Итак, она сбежала из страны. Блэйку было трудно дышать. Но почему? Возвращаться назад она не собирается. В этом он не сомневался.

– Блэйк, – мягко сказал Додж. – Только мы с вами знаем, что леди Виолетта не виновна в смерти сэра Томаса. Всем остальным это надо доказывать. Если известие о ее исчезновении станет достоянием гласности, убедить суд в невиновности леди Виолетты будет практически невозможно.

Блэйку не надо было объяснять последствий бегства Виолетты. Ничего хуже она не могла сделать.

Но, что бы он ни внушал себе и другим, его беспокоила судьба его жены. Внутренне он не сомневался, что она сбежала вовсе не от страха перед процессом, а от их брака, от него.

Глава 30

Париж

Они прибыли в Париж со всеми пожитками и четырьмя фунтами стерлингов – остатками щедрого подарка Блэйка. На переезде в другую страну настоял Ральф. Виолетта была слишком несчастна, чтобы принимать решения и сопротивляться.

Они пересекли канал без всяких приключений и свою первую ночь в Париже провели в маленькой скромной гостинице.

Виолетта шла по одной из самых роскошных улиц французской столицы, кутаясь в шерстяную накидку. Стоял зябкий декабрьский денек. Мимо Виолетты то и дело проезжали экипажи с нарядно одетыми женщинами, которые весело болтали друг с другом. Молодую женщину пьянил запах свежего хлеба и булочек, посыпанных какими-то удивительно приятными специями. От голода у нее сводило желудок. Последние дни она почти не ела.

Виолетта остановилась около невысокого здания с черепичной крышей. Белый туф, из которого было сооружено здание, искрился на легком морозце. Домик был такой чистый и нарядный, что, казалось, будто его только что скребли щеткой. Поверх двух массивных деревянных полированных дверей шла надпись, выложенная огромными буквами: «Дом Лангдока». К окну магазина изнутри подошла рыжеволосая женщина и бросила взгляд на Виолетту.

В тот день Ральф был занят поиском дешевого жилья, а Виолетта – поиском работы. Консьержка отеля, где переночевали двое беглецов, объяснила Виолетте, что «Дом Лангдока» был одним из лучших в Париже магазинов, где богатые женщины могли купить все необходимое и приятно провести время.

Виолетта повела плечами и отвернулась. Она вспомнила о магазине леди Алистер.

Двое служащих надевали на манекен, выставленный в витрине, прекрасное бальное платье. Как трудно ей было теперь думать о работе. Виолетта чувствовала себя несчастной, покинутой, никому не нужной маленькой девочкой. У нее почти не осталось сил на страдания. Но они с Ральфом нуждались в деньгах, в постоянном источнике доходов. Глазом не успеешь моргнуть – и четыре тысячи фунтов растворятся в суетной парижской жизни. Ни Ральф, ни Виолетта раньше не бывали в Париже, не говорили по-французски, и беглянка опасалась, что работу им будет найти непросто. Конечно, она выучит французский язык, и сделает это как можно скорее. Это заставит ее отвлечься от бесконечных мыслей о Блэйке.

Всего два дня, как она оставила Блэйка, а ей кажется, что с той поры она прожила несколько жизней. Интересно, встретит ли она его когда-нибудь?!

Напротив магазина, совсем рядом с Виолеттой, остановился экипаж черного цвета, и из него торжественно вышли, поддерживаемые кучером, две важные дамы, вслед за которыми спустились и их компаньонки. С удивлением глядя на Виолетту, женщины прошли в магазин.

Виолетта понимала, что ей следует пойти внутрь, но у нее не было сил даже открыть двери. Ральф не позволил ей в Лондоне ни с кем попрощаться. А ей бы так хотелось поблагодарить за доброе к себе отношение Катарину, графиню и леди Алистер.

Неожиданно двери магазина распахнулись, и на улицу вышла грузная рыжеволосая женщина. Несмотря на полноту, внешность у нее была довольно приятная, а рыжие волосы оказались натуральными. На даме было шерстяное платье абрикосового цвета. Рыжеволосая женщина подошла к Виолетте и защебетала по-французски:

– Мадам, что с вами? Прошу вас, пройдите… Виолетта несмело улыбнулась.

– Простите, – принялась объяснять она. – Я не говорю по-французски. Я выучу ваш язык, как только представится возможность.

Из глаз ее полились слезы.

– Ах, бедняжка, – прощебетала француженка. – Пойдемте со мной.

У нее оказалась добрейшая улыбка и мелодичный голос.

Виолетта смахнула с ресниц слезинки и позволила женщине увлечь себя внутрь. Пол магазина был устлан ковром кирпичного цвета. Настенные панели красного дерева сияли зеркалами, отчего пространство магазина существенно увеличивалось. Помещение было освещено хрустальными люстрами, свешивающимися с украшенного лепниной потолка. Повсюду стояли диваны, кресла, козетки, где усталые посетительницы магазина могли отдохнуть. Француженка подвела Виолетту к желтому дивану и усадила ее.

– Прекрасная незнакомка, позвольте я принесу вам что-нибудь выпить.

– Но… но я всего-навсего обычная покупательница, – пролепетала Виолетта, решив, что женщина перепутала ее с кем-то.

– Вы выглядите такой растерянной, что чашечка кофе вам, надеюсь, не повредит.

Виолетта кивнула и, пока рыжеволосая француженка ходила за кофе, с любопытством изучала, что творится вокруг. В противоположном конце зала две посетительницы с восторгом рассматривали коллекцию новых тканей. Как трудно поверить, что она в Париже! Виолетта надеялась, что, покинув Лондон и Блэйка, не совершила ошибки.

Рыжеволосая француженка вернулась, держа в руках изящный серебряный поднос, на котором стояла чашечка черного кофе со сливками. Серебряная сахарница и сухарница, где под кружевной салфеточкой лежало печенье, которое, казалось, растает, еще не будучи положенным в рот, дополняли сервировку.

Виолетта поблагодарила свою неожиданную благодетельницу, а та, поставив поднос на столик возле дивана, сама устроилась рядом с Виолеттой.

– Вам нравится кофе?

– Очень вкусно, – смутилась молодая женщина. – Благодарю вас.

– Вы, очевидно, как это у вас говорят, голодны?

– Думаю, что да, – согласилась Виолетта.

– Ешьте. Я мадам Лангдок.

Молодая женщина едва не поперхнулась.

– Так вы… владелица всего этого?

– Да, – гордо улыбнулась дородная француженка. Виолетта справилась с печеньем, и мадам Лангдок задала очередной вопрос:

– Вам уже лучше?

– Да. Спасибо. Вы очень добры.

– Что с вами случилось? Вы молоды, красивы, но очень печальны. Это… мужчина?

Виолетта почувствовала, как щеки ее заливает румянец.

– Ну конечно. – Мадам Лангдок нежно коснулась руки Виолетты. – Вы в Париже, и это мужчина. Что еще, кроме любви, может заставить молодую женщину печалиться?

– Да, – прошептала Виолетта. – Я печальна. Я совершенно потеряна.

– Значит, вы его очень любили.

– Очень. Всегда. – Слезы снова подступили к глазам.

– Тогда… не отправится ли вам к вашему возлюбленному и не открыться ли ему? Я уверена, что он тоже вас любит.

– Мы разводимся, – всхлипывая, прошептала Виолетта.

– Это невероятно! – даже рассердилась владелица магазина. – Что за наглец!

– Все так сложно, – шмыгнула носом Виолетта.

– В любви все сложно, – наставительно сказала мадам Лангдок. – Но развод в наше время… нет, это невозможно.

– Видите ли, он женился, чтобы защитить меня. Но мадам… я стояла возле витрины вашего магазина, потому что надеялась получить работу. До замужества я некоторое время служила в подобном магазине Лондона, у леди Алистер. Нет ли у вас работы для меня?

Виолетта сложила руке в мольбе.

– Мадам, я труженица. Я люблю учиться. Обещаю, что через несколько месяцев буду безукоризненно говорить по-французски. Работа станет для меня всей жизнью, о, мадам…

– Бедняжка, я вам верю. Я не собиралась нанимать новых продавцов, но вас я выручу. Я уже начала подумывать о том, что сама я могла бы работать меньше.

Виолетта выпрямилась. Впервые после того, как она рассталась с Блэйком, жизнь стала приобретать для нее смысл.

– Да, дорогая, – подтвердила сердобольная мадам. – Я уже не молода, а работа у меня трудная.

Едва она завершила фразу, как двери распахнулись и в магазин вошли три изысканно одетые дамы. Навстречу им поспешил продавец. Мадам Лангдок поднялась.

– Завтра вы можете приступить к работе. А сегодня… я настаиваю, чтобы вы хорошо поели и отдохнули.

Вслед за мадам встала и Виолетта.

– Мадам Лангдок, вы очень великодушны, но вы не пожалеете о своей доброте. Обещаю вам, мадам.

– Я знаю людей, моя дорогая, и совершенно уверена в том, что не пожалею о своем решении.

Письмо, датированное первым декабря 1858 года начиналось так:

«Моя дорогая Катарина!

Париж самый прекрасный город на свете! Я счастлива как никогда. Я живу в маленькой квартирке, расположенной в домике, построенном двести лет тому назад. Консьержем служит старик, который каждое утро по собственному желанию приносит мне свежий круассан из пекарни напротив. Я уже немного говорю по-французски и с увлечением изучаю этот мелодичный язык. Я работаю в магазине для женщин. Это самый изысканный магазин Парижа. Я люблю свою работу, людей, которые меня окружают, владелицу магазина мадам Лангдок и покупателей. Как я счастлива!

Конечно, я по-прежнему продолжаю учить английский язык. Каждый вечер до поздней ночи, какой бы усталой я ни была, я занимаюсь по тем книгам, которые вы мне дали. Сейчас я пытаюсь читать Шекспира. Как это тяжело! Это письмо я написала сама.

Я надеюсь, что Джон чувствует себя лучше. Пожалуйста, передайте ему, графу и графине мои наилучшие пожелания. Я желаю вам всего наилучшего. Я очень скучаю по вам. Я надеюсь, когда-нибудь мы сможем сесть друг против друга и поболтать как в старые добрые времена.

Мои наилучшие пожелания.

Ваш верный друг Виолетта Гудвин».

Катарина дважды перечитала письмо. Руки ее дрожали. В письме не было ни единого упоминания о Блэйке. Тон письма был таким, будто отправитель пытался убедить адресата в своем безмятежном счастье. Так ли это?

Катарина не знала, что и подумать. Со дня исчезновения Виолетты прошло около шести недель. Катарина помнила, как страстно была влюблена ее подруга в Блэйка. Неужели любовь прошла?

Что ж, если Виолетта счастлива, то она, Катарина, может только порадоваться за нее. Но что же тогда Блэйк? Он делал вид, что совершенно равнодушен к происходящему, а в глубине души страдал. Он был не просто предан Виолеттой, он был раздавлен. А ведь он этого не заслужил. Сначала Габриэлла, теперь Виолетта… Вряд ли он сможет поверить женщине в третий раз. Если бы Виолетта вернулась… впрочем, теперь она беглянка, и, если она вернется, ее приговорят к смерти за убийство сэра Томаса.

Катарина опустила письмо в ящичек бюро, оставив конверт с адресом Виолетты у себя в руках. Она отдаст его Блэйку. Это был первый и пока единственный знак о том, что Виолетта жива. Блэйк мог бы нанять детективов и выследить жену, но он решительно отказался от этой мысли.

Катарина поспешила вниз и велела закладывать лошадей.

В приемной Катарина дожидалась, когда Блэйк закончит беседу с клиентом банка, всякий раз ловя на себе восхищенные взгляды его молодого помощника. Наконец дубовая дверь отворилась, и на пороге появился грузный невысокий джентльмен в твидовом костюме, сопровождаемый Блэйком. Катарина улыбнулась, внутренне восхищаясь красотой Блэйка, его элегантностью и умением себя держать. Он был привлекательным молодым человеком, и Катарина не могла не отметить этого. Он был не просто красив, он был интеллигентен и великодушен. Катарина гордилась своей дружбой с лордом Блэйком.

– Какой приятный сюрприз, – улыбнулся Блэйк, целую Катарине руку.

Улыбка Катарины увяла, едва она заметила темные круги под глазами у Блэйка. Банкир пригласил приятельницу в кабинет.

– Блэйк, ты кажешься немного усталым, – попеняла ему Катарина. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Хорошо как всегда, – ответил молодой человек и закрыл дверь.

Катарина недоверчиво вздохнула, опустила руку в сумочку и подала Блэйку распечатанный конверт.

– Я пришла к тебе, потому что получила письмо от Виолетты, а ты, как я полагаю, хотел бы знать ее новый адрес.

Блэйк заметно напрягся, губы его вытянулись в струнку.

– Могу я оставить это у себя? – спросил он, пытаясь сохранить безразличие в голосе.

– Ну конечно, – подтвердила Катарина, наблюдая за тем, как конверт исчезает во внутреннем кармане его пиджака.

Блэйк обогнул письменный стол и официально, словно перед ним был клиент банка, а не друг детства, спросил:

– Что я могу сделать для тебе, Катарина?

– Блэйк, – мягко поинтересовалась девушка, – разве ты не хочешь знать, что она написала мне?

– Нет, – твердо ответил он. Лицо его было непроницаемым.

– Судя по тому, что Виолетта пишет о себе, она счастлива. У нее прелестная квартирка и любимая работа у мадам Лангдок. Я сама покупаю вещи в этом магазине, когда бываю в Париже. Кроме того, она немного говорит по-французски и читает Шекспира.

Блэйк недоверчиво поднял одну бровь.

– Но я никак не могу поверить, что она счастлива, – страстно заключила Катарина.

– А мне все равно.

– Я не верю в это, Блэйк.

– Катарина, я не могу заставить тебя верить мне, – холодно сказал Блэйк. – Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что Виолетта считается вне закона в Англии и не может вернуться на родину, не представ перед судом, который будет к ней, безусловно, безжалостен. Впрочем, если бы она не считалась моей женой, я не сожалел бы и об этом. – Улыбка Блэйка была холодна, как и его слова.

Катарина пришла в замешательство. На прощание она спросила:

– Так… ты напишешь ей?

– Нет.

На улице бушевала метель. Парижане, должно быть, решили в этот день не выходить из дома: сильный ветер сбивал редких прохожих с ног, а снег слепил глаза. За неимением другого занятия Виолетта перекладывала ткани, как вдруг заметила подъезжающую к магазину карету.

Две другие продавщицы беспечно болтали. Время от времени их разговор прерывался всплесками звонкого смеха. Виолетта уже успела подружиться с Полеттой и Мари-Энн, но у нее не было настроения сплетничать об их ухажерах и судачить о вечеринках, на которых они веселились во время последнего уик-энда.

– Виолетта, дорогая, отдохните, – сказала, спускаясь по лестнице, мадам Лангдок. – За сегодняшнее утро вы уже, наверное, раз двадцать переложили все ткани.

Виолетта вздохнула. Катарина, графиня и леди Алистер наверняка уже получили ее письма. Каждый день, приходя домой, она заглядывала в почтовый ящик, но еще ни от кого не получила ответа.

– Я собираюсь закрыть магазин. Посетителей нет, и я не хочу тратить ваше время, девочки. Кроме того, я опасаюсь, как бы вы не заблудились по дороге домой.

Такова мадам: добра, заботлива, внимательна к своим «девочкам». Когда, две недели назад, Полетта заболела, мадам сама ухаживала за ней, сама приглашала к ней лучших врачей.

– Наверное, вы правы, – ответила Виолетта.

В это время перед магазином остановилась карета, дверь распахнулась, и в зал вошел высокий джентльмен в длинном пальто. Внешность его была удивительно знакома Виолетте, и, когда он размашисто зашагал по залу, Виолетта узнала в нем лорда Фэрроу. Он поднял голову и тотчас остановил свой взгляд на ней. Виолетта замерла. Сомнений быть не могло: это лорд Фэрроу.

– Леди Невилл, – сладко улыбаясь, отряхнул он снег со шляпы. – Похоже, в этот чертов день я не промахнулся, приехал куда надо.

Виолетта улыбнулась. Она не могла больше сдерживать себя. Как приятно встретиться с человеком из прошлого, с родины, даже если это странно-загадочный Фэрроу. Неожиданная радость захлестнула Виолетту, а она-то думала, что это чувство не вернется никогда.

– Сэр, как я рада видеть вас! Что за сюрприз!

Фэрроу приблизился к ней, улыбнулся и перецеловал ей пальчики на обеих руках. Виолетта была без перчаток. Поцелуй Фэрроу показался ей столь страстным, что она тотчас отдернула руку.

– Дорогая, я узнал место вашего обитания от леди Алистер. Я боялся, что никогда больше не увижу вас.

У Виолетты гулко забилось сердце. На душе стало тревожно.

– Так ваш приезд… это не простое совпадение? – спросила она.

– Нет, – ответил Фэрроу, – это вовсе не совпадение.