Текст книги "Пленница"

Глава 35

Его увели прочь. Что, если им не суждено больше встретиться?

Однако у Алекс не было времени даже на то, чтобы толком осознать случившееся. Стоило солдатам вывести из комнаты закованного в цепи Блэкуэлла в сопровождении Джовара, как к ней ворвался Джебаль – с неизменной Зу.

«Разоблачение!» Это ужасное слово гремело у Алекс в голове. Она равнодушно смотрела на мужа, на его искаженное яростью лицо. Прежде чем до Алекс дошло его намерение, принц залепил ей жестокую пощечину. Она попятилась, чтобы не упасть. От боли на глазах выступили слезы.

– Поди сюда! – рявкнул Джебаль.

Алекс было все равно. Мурад за спиной Джебаля делал ей какие-то знаки.

– Поди сюда, шлюха! – снова закричал Джебаль.

Она шагнула вперед. И тут же получила еще одну пощечину, не удержалась на ногах и упала. От удара об пол перехватило дыхание. «Как глупо, – думала Алекс, – третья оплеуха за один день. И как смешно».

– Умоляю вас, мой господин, пощадите ее, она не сделала ничего плохого! – Мурад рухнул на колени перед принцем.

Алекс тяжело села на полу и прошептала:

– Мурад, оставь меня наедине с супругом! – Ей не хотелось втравливать в это дело раба.

Однако во взгляде испуганных серебристых глаз она ясно прочитала: «Не могу!»

– Мурад! – повторила она. – Выйди вон, сию же минуту!

Мурад неохотно повиновался. Джебаль не обратил на него ни малейшего внимания, он не сводил пылавшего яростью взора с Алекс.

– Произошла ужасная ошибка, – начала она. Господи, да пропади все пропадом!

– Ты изменила мне! – рявкнул Джебаль.

– Я тебе не изменяла! – Алекс поняла, что с сегодняшнего дня она разучилась краснеть. Как они все надоели, эти идиоты из девятнадцатого века. – Блэкуэлл умирал от голода, когда я увидела его на бедестане! Да, я знала, что это он. И мне стало тошно, да, Джебаль, мне стало тошно от бессердечной жестокости твоего племени!

– Не смей так говорить про меня и мой народ!

– Я спасла ему жизнь. – Машинально вытерев ладонью влагу на верхней губе, пленница обнаружила, что из носа давно идет кровь. – И ты избиваешь меня и проклинаешь только за то, что я спасла человеческую жизнь?!

– Но он – твой любовник! – взревел Джебаль. Как Алекс до сих пор не поняла, что Джебаль такой же дикий самодур, как и его папаша? – И ты на пару с ним шпионила за мной и моей семьей!

– Нет! Мы не шпионы! И он не был мне любовником! Я спасла ему жизнь – и все! – не моргнув глазом отчеканила она.

– Она врет тебе, Джебаль, – подскочила Зу. – Даже Джовар считает ее шпионкой! А еще Джовар говорит, что в прошлом году к Блэкуэллу в тюрьму приходила любовница, переодетая бедуином. А я сама видела у нее в комнате бедуинский бурнус. Вот только поверила тогда ее глупым отговоркам! Пусть-ка ее допросят Фарук с твоим отцом. Они почтенные и мудрые люди. Они сумеют отличить правду от лжи. Они сумеют узнать всю правду!

– Я не шпионка, – как автомат повторяла Алекс. Если за нее возьмутся Фарук, паша и Джовар – ей несдобровать, это точно. – Я не любовница Блэкуэлла.

– Если мне что-то и нравится в моей жене – так это ее верность, – прошипел Джебаль. Было ясно, что он говорит о Зу. – Но она к тому же наделена острым умом – как и ты, Зохара. И мне на память приходит то, что случилось в прошлом году, в ночь взрыва на «Жемчужине»… Тогда с Блэкуэллом был замечен какой-то бедуин, но ему удалось скрыться от погони…

– Мне об этом ничего не известно.

– Бедуинский бурнус – просто отличный маскарад, – пропела Зу.

– Ты надевала бедуинский бурнус, Зохара? – зловеще спросил принц.

Алекс покачала головой.

– Ты шпионила за мной? Ты помогала Блэкуэллу взорвать «Жемчужину»? Ты бегала к нему в тюрьму? И вы вдвоем потешались надо мной в моем же собственном доме?! – выкрикивал он.

– Нет! – шептала Алекс. – Нет!

– Ну что ж, завтра утром мы устроим тебе допрос. – Тон Джебаля стал вкрадчивым. – Мой отец не такой добряк, как я!

– Я попала сюда из другого времени, – прошептала она, но Джебаль не услышал этих слов, заглушенных услужливой Зу:

– Ее раб наверняка знает не меньше госпожи. Они же все делали вместе! Джебаль, следует лишь подвернуть его пытке, и к утру ты получишь все требуемые доказательства! – Зу не спускала с соперницы злобных глазок, и Алекс подумала, что теперь она понимает слово «кровожадный».

– Нет! – Как хорошо, что Джебаль не расслышал сорвавшиеся нечаянно слова, ведь они все равно не снимают подозрений с нее и Блэкуэлла. Тем более Джебаль ей не поверит. – Джебаль, ты ведь знаешь, что под пыткой всякий скажет то, что от него требуют – лишь бы прекратить мучения!

Принц молча уставился на нее взглядом, удивительно похожим на взгляд Зу.

– Пожалуйста, не трогай Мурада! Если и есть среди нас ни в чем не повинный человек, то это он!

– Так, значит, ты признаешься, что виновна? – шагнул к ней Джебаль.

– Нет! Но если ты хоть пальцем тронешь Мурада, я никогда тебя не прощу!

– Плевал я на твое прощение!

– Зу ошибается. Я не изменяла тебе. Я – твоя жена. И мы отлично ладили. Пока ты не позволил Зу совать везде свой нос и я не спасла жизнь умиравшему.

Джебаль покосился на Зу.

– А что, если я беременна? – Джебаль вздрогнул. – У тебя ведь нет законных сыновей. Что, если я ношу под сердцем твоего наследника?!

– Джебаль! – взвизгнула Зу.

– Заткнись! – рявкнул принц, рывком притянув к себе Алекс, скривившуюся от боли. – Я не верю тебе, Зохара! Но я подумаю над твоими словами. А тем временем ты останешься здесь на положении заключенной!

– – Заключенной?!

– Да. Твоя комната станет твоей тюрьмой – пока я не передумаю!

Зу злорадно осклабилась и засеменила следом за мужем.

– Постой! – окликнула Алекс. Она не могла не задать последний вопрос. Терять теперь уже нечего. – Что будет с Блэкуэллом?

Взгляд Джебаля полыхнул дикой яростью, лицо скривилось.

– Ну конечно, его казнят! Шпионам отрубают голову, Зохара, – впрочем, как и тем неверным, которые посмеют возлечь с женщиной-мусульманкой.

«История никогда не лжет!»

Алекс сидела, закрыв лицо руками. Блэкуэлла скоро казнят. Да и ее скорее всего тоже. Хотя, если он погибнет, вряд ли ей вообще захочется жить.

Где он сейчас? Думает ли о ней? Понял ли наконец, что любит ее? Сожалеет ли о своем недоверии? Боже, какая несправедливость! Только успели найти общий язык – и их схватили!

Понимая, что слезами горю не поможешь, Алекс снова и снова вытирала глаза. Но как иначе усмирить боль, терзавшую душу? Никогда еще она так не страдала и не испытывала такого холодного первобытного страха.

Когда будет казнь? Господи, хоть бы не этим утром!

Если бы только удалось связаться с Мурадом. Но скорее всего его тоже схватили. Теперь она знала наверняка – преданные рабы в этой стране разделяют участь своих хозяев. И вряд ли Джебаль разрешит хоть кому-то ее навестить.

Тут она услышала в коридоре голоса: один из них, женский, скорее всего принадлежал Зу.

Алекс вскочила. Только Зу сейчас не хватало – разве что представится возможность выдрать у злодейки все волосы! Дверь открылась. Алекс поморщилась при виде Зу, сжала кулаки и сердито крикнула:

– Катись отсюда!

– Я выиграла, Зохара, – захихикала та, – тебя ждет смерть!

Алекс застыла.

– Джебаль уже назначил час казни?

– Нет пока, – снова захихикала Зу. – Но за этим дело не станет. А если даже Джебаль тебя пощадит – ему не позволит паша! Но, конечно, они потерпят, ведь теперь надо убедиться, что ты беременна И если это так, то тебе будет позволено прожить подольше, чтобы родить ребенка…

У Алекс от ужаса отнялся язык.

– Хотя нам обеим ясно, что если и будет ребенок, то скорее всего от Блэкуэлла!

В голове у Алекс не укладывалось, что можно прожить в ожидании казни ровно столько, чтобы родить наследника Джебалю. Она с трудом заставила себя успокоиться. Ведь судя по срокам, вряд ли ее угораздило забеременеть, так что пока беспокоиться об этом не стоит. Просто использовать любую лазейку, чтобы хоть немного продлить себе жизнь.

– Неправда, – возразила она.

– Отпирайся, если тебе угодно, – расплылась в улыбке Зу. – Джовару известно про ваши встречи в тюрьме в прошлом году. У него везде шпионы!

– Но если он знал, то почему молчал столько времени? – удивилась Алекс.

– Потому что Джебаль ни за что не простил бы раису, получившему такие новости и посмевшему их скрыть. Он бы возненавидел Джовара, а ведь в один прекрасный день Джебаль станет пашой!

Значит, хоть эта тайна пока останется нераскрытой.

– Ты что, и вправду подумала, что Джебаль поверит в сказку про путешествие из будущего?

Алекс внимательно смотрела на круглое лицо и пыталась угадать, откуда Зу это стало известно. И поверила ли она в то, что разузнала?

– У меня есть все. И тот странный документ – синенькая книжечка под названием паспорт, – ухмыльнулась Зу. – И в нем – день твоего рождения. – Темные глаза возбужденно засверкали: – Я все перевела, ясно?

Мысли Алекс метались в полном беспорядке. Если бы ей удалось убедить Джебаля в своем настоящем происхождении, он перестал бы считать ее шпионкой… а она оказалась бы на полпути назад. Если бы только убедить его… И к тому же Зу захватила все доказательства…

– Сначала я не поверила, – сияла Зу. – Но ведь ты слишком умна, чтобы настаивать на такой глупой лжи да еще подделывать документы!

Алекс промолчала. А что, если раздобыть голубую лампу? Они все могли бы скрыться в будущем: она, Блэкуэлл и Мурад… Но неясно, сработает ли эта вещь вообще, сможет ли она вновь пронести ее сквозь время – да не одну?

– А еще у меня есть та странная голубая лампа, – продолжала Зу, словно читая ее мысли. – Ну, помнишь, из-за которой ты чуть с ума не сошла?

– Мне ее подарили. И она очень дорога мне как память.

– Ох, ну и наглая же ты лгунья! Да тебе эта лампа дороже жизни – вот только хотела бы я знать почему? Может, ты в ней прячешь тайную переписку? Может, военные бумаги?

– Я не шпионка!

– Прибереги это для Джебаля! – Зу повернулась, чтобы уйти, но задержалась перед дверью. – Во всяком случае, я все это уничтожу. Просто на всякий случай, чтобы у тебя и в мыслях не было как-то сбежать. Да и Джебалю ни к чему знать, кто ты такая и откуда. Неверная жена и шпионка… В конце концов оказалось, что ты не такая уж и хитрая, милая сестричка!

Алекс молча смотрела, как она уходит.

– Что ты сказал?! – не веря своим ушам, переспросил Джебаль стоявшего перед ним на коленях капитана личной гвардии.

– Мы не смогли найти раба, – повторил турок, стукаясь лбом об пол.

– Вы не поймали Мурада?! – Принц побагровел от ярости. – Как ты смеешь говорить мне такое, Кемаль? Сию же минуту разыщи и схвати его. Он должен скрываться где-то здесь, во дворце. Как только я вышел от моей второй жены, я приказал запереть все входы и выходы – евнух не мог удрать!

– Если только он все еще во дворце, мы непременно отыщем его, клянусь Аллахом! – посерев от страха, обещал турок.

– Чтобы приволок его сюда до полудня – не то подвешу тебя за ноги, несчастный! – проревел Джебаль. Смуглая физиономия янычара стала белее мела.

– Вон отсюда!

Солдат выскочил вон.

– Выпей это, – велел Нильсен.

Мурад, расплескивая воду, выпил одним глотком целый стакан. Он сидел на диване в резиденции консула, обливаясь холодным потом. Прежде чем скрыться в тайном коридоре, он заметил, как в гарем ворвались солдаты, и пустился бежать что есть духу. Родившийся и выросший в Триполи, раб не сомневался, что его ждет: пытка и казнь. Он стонал, закрыв лицо руками:

– О Аллах, спаси ее и сохрани, ибо нет у меня иной надежды!

– Верно, миссис Торнтон обречена, – грустно ответил Нильсен. – Для мужа-мусульманина подозрение в неверности намного страшнее подозрения в измене родине. И Джебаль никогда не простит и не забудет этого. Скорее всего он утопит ее в ближайшие дни!

– Мы должны ее спасти! – вскочил Мурад.

– И как, черт тебя побери, ты будешь это делать? – вскричал консул. – Она под стражей, во дворце. И нам не пробраться туда, Мурад. Это невозможно!

– Может быть, я спасу ее, – дико вращая глазами, забормотал раб. – Мне нужно несколько человек, чтобы справиться с часовыми у двери, – вот и все!

– Ты попадешься! – замахал руками Нильсен. – И напрасно переполошишь весь дворец! А нам надо освободить Блэкуэлла. Ни один благородный человек не может согласиться с тем, чтобы так глупо погиб столь выдающийся моряк, настоящий герой! Нам необходимо воспользоваться малейшей возможностью вырвать его из лап жестоких дикарей! По городу уже ходят слухи, что казнь назначена на завтра.

Мурад еле дышал, он даже соображал с трудом. «Алекс не может погибнуть!» Все остальные мысли куда-то улетучились. Только теперь он понял, как сильно любит эту женщину.

– Предателей публично казнят на площади за бедестаном, – пробормотал он.

– Я постараюсь собрать отряд наемников, чтобы вызволить его прямо из-под топора палача, – произнес Нильсен. – Не пожалею денег, но найму конных солдат. Они могли бы доставить его на борт «Ольги». Если удастся разогнать личную гвардию паши и уговорить капитана «Ольги» участвовать в такой авантюре – что ж, появится слабая надежда, что нас ждет успех.

– А как же Алекс?!

– Для миссис Торнтон мы ничего не можем сделать. Но тебе я предлагаю уехать из Триполи с Блэкуэллом.

– Нет! – Мурад не хотел и думать об этом. В ушах звучала одна фраза: «Алекс не может, не должна умереть!»

Глава 36

Алекс хотела видеть Блэкуэлла. Хотела отчаянно.

Она металась по своей комнате, молясь, чтобы сюда снова пришла Зу. Она готова была продать душу дьяволу или же этой жестокой женщине, лишь бы повидаться с любимым.

День тянулся невероятно медленно. Ночью она ни на миг не сомкнула глаз. Нечего было и думать о сне – хотя никогда в жизни не доводилось испытывать столь изнуряющую усталость. Нет, на карту было поставлено слишком многое. Не только свобода, но и жизнь Блэкуэлла.

Оказывается, Алекс так и не смогла поверить, что была перенесена в прошлое только затем, чтобы стать свидетельницей безвременной гибели ее героя.

Вдруг дверь открылась. Предчувствие подсказало бедняжке, что это, увы, не Зу. Действительно, к ней явился Джебаль.

– Пойдем со мной, – велел он. Два янычара сопровождали принца, а еще два охраняли дверь.

– Куда? – Алекс застыла от ужаса.

– С тобой желает поговорить мой отец, – холодно взглянул на нее Джебаль.

Алекс зажмурилась.

– Идем же! – рявкнул Джебаль.

Ей оставалось лишь повиноваться. Одетая во вчерашнее платье из алого шелка, она направилась к выходу. Так они и шли по коридору: Джебаль, Алекс, следом – двое вооруженных до зубов солдат. Алекс подумала о похоронной процессии. Очень похоже. Вот осталась позади женская половина дворца. В комнатах Джебаля царила необычная тишина. Дворец словно вымер. Алекс с трудом подавила панику. Теперь, как никогда, ей понадобится вся выдержка. Обливаясь холодным потом, она переступила границу общих дворцовых покоев.

Джебаль вошел в тронный зал. Алекс, спотыкаясь, следовала за ним.

На троне восседал паша. Рядом – Фарук и Джовар. А в следующий миг она чуть не лишилась чувств. Ибо увидела закованного в кандалы Блэкуэлла. Он стоял под охраной четырех янычар и смотрел на нее.

С дико бьющимся сердцем Алекс взглянула на него. Значит, он еще жив. И его даже не били: высокий, стройный, он спокойно стоял перед врагами. Ее окатила волна радости и облегчения.

И вдруг ее грубо дернул за руку Джебаль. Видимо, на прекрасном лице пленницы слишком ясно были написаны ее чувства. Отважно посмотрев в пылающие яростью глаза, она постаралась не вскрикнуть и не упасть, когда муж толкнул ее вперед.

– Итак, – важно провозгласил паша, встав с трона, – у меня в доме завелась парочка шпионов.

Алекс покачала головой. В этот миг она не смела взглянуть на Ксавье. Но перед мысленным взором мелькали всяческие ужасы, от которых дрожали и подгибались колени: вот их обоих подвергают бастонадо – или пытке с помощью всех тех зловещих приспособлений, которые она видела в караульном помещении тюрьмы.

– Парочка шпионов – и к тому же любовников, – цедил паша.

– Нет, – возразила Алекс.

Паша рявкнул:

– Молчать! Не смей открывать рот, пока не прикажу!

Алекс опустила глаза, однако успела взглянуть на Блэкуэлла. Его лицо пылало от гнева. Теперь она поняла, что он любит ее больше жизни – хотя сам, наверное, и не понимает этого. Но, увы, все это пришло слишком поздно.

Ксавье прикрыл глаза. А когда его веки поднялись, она сумела прочесть одно слово: «Осторожность!»

Паша спросил, обращаясь к своим приближенным:

– Что мы сделаем с предателями?

– Прикончим, – ответил Джовар.

– Лучше прибавь их к остальным вещам, по поводу которых уже идет торговля, – выступил вперед Фарук. – Ведь Пребл всегда готов возобновить переговоры о выкупе матросов с «Филадельфии». Вот и надо дать ему знать, что у нас в придачу имеются наследник «Корабельной Блэкуэлла» и американская женщина. Американцы ничего не жалеют ради своих потаскух – тем больше золота мы у них выманим. А может быть, даже удастся уговорить их снять осаду.

– Ну уж нет! – запальчиво вскричал Джебаль. – Они посмели изменить нам – они посмели обмануть меня! А она может носить моего сына – если только это не его сын!

Алекс с отчаянием посмотрела на Блэкуэлла. Он вдруг спросил удивительно спокойным тоном:

– Ты не предоставишь нам право защищаться?

– У тебя нет никаких прав в этой стране, американский пес! – захохотал Джовар.

– Да и что ты мог бы сказать в свою защиту? – недовольно спросил паша.

– Эта женщина не шпионка, – начал Ксавье, обращаясь к паше. – И не моя возлюбленная. Она спасла мне жизнь, когда увидела на бедестане, – и это все. Тогда как я готов признаться во всех преступлениях.

Он глянул в сторону Алекс, которая тут же догадалась, на что Блэкуэлл пошел ради нее.

«Нет, Ксавье!»

– Шпионом был я. Я передавал коммодору Преблу все сведения, какие удавалось раздобыть. Однако женщина не принимала в этом участия. Я ни за что не позволил бы женщине совать нос в мужские дела – такие, как политика и война. А кроме того, готов поклясться, она была верна своему мужу.

У Алекс на глаза навернулись слезы.

– Вот, он признался! – зарычал Джовар. – Приговори его к казни!

– Ты что же, пытаешься выгородить эту женщину? – грозно спросил паша.

– Я просто сказал правду.

Алекс, хотя и знала, что Джебаль не спускает с нее подозрительного взгляда, не могла успокоиться или хотя бы отвернуться от любимого человека. А паша заявил, указав на нее:

– Она останется жить, пока не родит ребенка. – И все мы станем молиться, чтобы он оказался зачат моим сыном. И тогда ты, Джебаль, сам решишь ее судьбу. – И его взор обратился к Блэкуэллу: – Ну а ты умрешь завтра на рассвете!

– Позволь мне попрощаться с ним! – просила Алекс, еле поспевая за Джебалем по дворцовым переходам. Муж не промолвил ни слова с тех пор, как вывел ее из тронного зала. Но тут он не выдержал, обернулся и крикнул:

– Продажная сука!

– Завтра его казнят. Он – мой друг. Пожалуйста, позволь мне попрощаться с ним! – кричала Алекс, цепляясь за парчовые рукава.

– Он врал, чтобы спасти тебя, но ему плохо это удалось! – брезгливо стряхнул ее руки Джебаль. – Ясно, как день, что ты его любишь. И я никогда, ни за что не прощу тебе измену!

– Ну что ж! – взвилась Алекс. – Да, я люблю его! И я полюбила его давно, еще до того, как попала в Триполи!

Он ударил ее по лицу.

Она отлетела к стене, стукнулась затылком о камень и едва не потеряла сознание.

Алекс бессильно сползла на пол, еле различая сквозь завесу боли искаженное дикой яростью лицо мужа.

– А вот об этом ты сильно пожалеешь, Зохара. За эти слова я превращу в пытку каждый день твоего существования. Ты навсегда останешься под замком. И еще запомни вот что. Если ты не беременна, то умрешь в тот же день, как это станет ясно. Если беременна – проживешь ровно столько, сколько понадобится, чтобы решить, мой это ребенок или нет. И если окажется, что это его отродье, – оно умрет вместе с тобой!

Алекс застонала.

– Заприте ее у себя в комнате! – велел Джебаль часовым.

Ее подхватили под руки и потащили вперед. Джебаль развернулся и пошел прочь.

Мурад прятался в кустах, подступающих к самому окну Алекс со стороны галереи. Он уже знал, что его ищут, и трясся от страха, однако был полон решимости убедиться, что Алекс жива и здорова. И что более важно, Мурад ни на минуту не сомневался, что освободит свою госпожу – вместе с Блэкуэллом или без него – не важно.

Вот только до сих пор он не знал, с какого конца подступиться. Алекс сидела под стражей. У него самого не было союзников, готовых помогать в таком опасном деле. Вот если бы каким-то чудом удалось доставить завтра Алекс на площадь – ее можно было бы спасти вместе с Блэкуэллом.

И вдруг она появилась в окне.

Конечно, окно было закрыто, и все же Мурад различал дорогие ему черты сквозь занавеси. А еще он разглядел, какая она бледная, измученная, и синие круги под глазами, и следы побоев на лице. Что еще над нею учинили?!

Об этой женщине он заботился целых два года. И полюбил ее гораздо сильнее, чем просто друг. И теперь больше всего на свете ему хотелось бы быть рядом и снова заботиться о ней. Но это было невозможно.

Мурад огляделся. По садовой дорожке прошли две женщины, и он не решился проскочить через галерею к окну.

Алекс отвернулась от окна. В глаза бросилось темное пятно, резко выделявшееся на ярко-рыжих волосах. Значит, она еще и ранена.

Мурад почувствовал, как в груди закипает гнев. С каким наслаждением он бы прикончил Джебаля! Потрясенный, он понял, что непременно убьет принца, если погибнет Алекс.

Она шагнула в глубину комнаты. Пора – иначе будет поздно. Сжимая в горсти мелкие камушки, Мурад приподнялся и кинул их в окно. Раздался громкий стук, однако Алекс не повернулась.

Расстроенный Мурад опять присел. Совершенно ясно, что таким способом он не свяжется с Алекс. И тут его осенила идея. То есть не одна идея, а сразу две.

Паулина нянчилась со своим младенцем, когда чья-то рука зажала ей рот. Она затихла, удивленная и испуганная.

– Это я, – прошептал Мурад.

– Мурад! – охнула Паулина. А в следующий миг, как и всегда при виде красавца евнуха, на нее накатила сладостная истома. В памяти тут же всплыли и те чудесные, полные страсти минуты, которые они провели вдвоем.

А раб как ни в чем не бывало подошел к двери и запер ее. Паулина встала, машинально качая младенца. Больше никого в комнате не было. Наверное, он влез сюда в окно.

– Мурад, – зашептала Паулина, чувствуя, как кровь быстрее потекла по жилам, – тебе нельзя сюда приходить! Джебаль приказал тебя схватить. Боюсь, он хочет казнить тебя, потому что ужасно зол на Зохару.

– Знаю, – мрачно откликнулся Мурад. – Ты выдашь меня солдатам?

Паулина зарделась и потупилась, а потом подняла глаза, несмело улыбнулась:

– Конечно, нет. Нас с тобой слишком многое связывает. – Она не сводила с него нежного взгляда. – Я так боялась за тебя.

Он улыбнулся в ответ.

– Паулина, ты поможешь мне?

Итальянка вздрогнула, и ребенок захныкал. Она успокоила его, а потом прошептала:

– Я сделаю все, о чем ты попросишь.

– Я попрошу всего о двух вещах.

Алекс не думала, что к ней придет кто-то еще. Она сидела и размышляла, что теперь с ней будет, и не подумала подняться при виде Паулины. Все, на чем бедняжка была способна сосредоточиться, – что уже наступил полдень, а завтра на рассвете Блэкуэлла казнят, и ему осталось жить несколько часов. При этой мысли прекрасные глаза неизменно наполнялись слезами. Он ненавидела историю, она ненавидела судьбу.

– Могу я поговорить с тобою?

– Мне запрещено разговаривать, – буркнула Алекс.

– Но я получила позволение у Джебаля, – заверила наложница, подходя поближе.

– Просто удивительно! – откликнулась Алекс, но так и не взглянула на Паулину.

– Мне так жалко, что он держит тебя взаперти. – Гостья села на край кровати.

Алекс кивнула.

– Ты правда считаешь, что беременна?

– Не знаю. Надеюсь, это не так, – отвечала Алекс, понимая, что лишится рассудка, если будет вынуждена родить дитя – не зная, кто его отец. А уж тем более родить сына Джебалю, тогда как Ксавье будет гнить где-то в безымянной могиле.

Паулина шепнула так, чтобы не услышали часовые.

– Меня прислал Мурад.

Алекс уставилась на Паулину, потом шепнула:

– С ним все в порядке?

– Да. Но ему приходится прятаться. И он попросил меня передать вот это. – Паулина протянула клочок бумаги. Щеки итальянки пылали от страха и возбуждения.

Алекс нетерпеливо прочла записку, составленную по-английски, – чтобы не смогла прочесть Паулина:

«Приготовься бежать завтра на рассвете, с площади казней».

– Ничего не понимаю, – прошептала она, едва переводя дыхание и подняв взгляд на Паулину. Та торопливо вскочила:

– Мне ничего не известно. Мне неизвестно, что там написано. Он только попросил передать тебе записку и поговорить с Джебалем.

– А что ты сказала Джебалю? – настаивала Алекс, тоже вставая.

– Я сказала только, чтобы он отвел тебя посмотреть на то, как умрет Блэкуэлл, – застенчиво призналась Паулина.

И тогда Алекс все стало ясно.

Он не боялся. По крайней мере за себя.

Ксавье спокойно стоял перед каменной глыбой, на которую скоро должен будет опустить голову. Руки его были скованы за спиной, и четверо стражей не отходили от него ни на шаг. Наступил рассвет. Оранжевый диск солнца медленно выполз на серый небосвод. Несмотря на ранний час, площадь была полна зрителей. Дети смеялись, визжали и всячески поносили его по-арабски. Женщины шипели и плевались. Ксавье не обращал на них внимания.

Перед его глазами стоял милый образ Александры – он утешал героя и одновременно лишал его покоя. Пусть она была лгуньей, шпионкой, кем угодно! Ксавье был уверен, что ни к одной женщине на свете он не испытывал столь сильных чувств: любви, страсти, восхищения, тревоги, страха.

Пусть ему придется умереть. Все умирают рано или поздно. А он к тому же будет отомщен. Пребл сметет ненавистный город с лица земли. И Штаты выиграют наконец эту дурацкую войну. Бесчинствам паши придет конец. Призрак Роберта успокоится и не будет больше преследовать Сару и слоняться по особняку Блэкуэллов. Он обретет успокоение на небесах.

Однако он не хотел, чтобы умирала Александра. И еще меньше желал оставлять ее в Триполи, бесправной пленницей в лапах Джебаля. А что, если она беременна? И если ребенок от него?!

О, тогда Ксавье был бы счастлив, как никогда не был счастлив раньше. Боже милостивый, неужели нет способа ее спасти?!

– Блэкуэлл!!!

Ксавье не сразу понял, что его зовут. Вообще-то это мало его интересовало – вот только голос показался до боли знакомым. Он поднял глаза.

И увидел Нильсена.

Он тут же понял, что надо ждать сюрпризов.

Джебаль пребольно сжал ей руку. Алекс не сомневалась, что на коже останутся синяки, но ей было наплевать. Она не спускала глаз с Блэкуэлла.

Как ему удается оставаться таким спокойным? Он ведь скоро умрет. А может быть, нет? Совершенно очевидно, что Мурад (да благословит его Всевышний) готовит побег. Но как? И разве можно рассчитывать на успех, когда вокруг столько солдат?

Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Она изнывала от жары. Она боялась за Блэкуэлла. А тут еще Джебаль не спускал с нее глаз.

О, если только Алекс увидит, как голова Ксавье отделится от туловища и покатится по грязной мостовой, – она умрет в тот же миг. Она знала, что такого ей не перенести. Она окинула взглядом толпу, предвкушающую кровавую потеху. Кругом были вооруженные янычары. Алекс опять отчаялась. Похоже, Блэкуэллу не удастся вырваться отсюда. Что уж говорить о ней. Тем не менее она была готова к любому повороту событий. И молилась, молилась всем сердцем.

И вдруг среди зевак заметила Мурада. Раб многозначительно посмотрел на нее, а потом опустил голову и скрылся в толпе. Конечно, он переоделся бедуином. Вскоре Алекс снова различила знакомую фигуру, проталкивавшуюся ближе к ней.

И тут толпа взревела.

Алекс вздрогнула.

Паша восседал на увешанном драгоценностями белоснежном жеребце. Правитель в сопровождении Джовара медленно ехал к месту казни. Потом на площадь выступил палач с огромным кривым мечом.

– Пошли! – дернул ее Джебаль.

И Алекс вытащили вперед, где стоял Блэкуэлл под охраной четырех янычар. Видимо, он тут же почувствовал ее присутствие, вздрогнул и обернулся.

Их взгляды встретились. Алекс так хотелось обнять его, прижаться к нему и сказать, как сильно его любит.

Но Джебаль так сильно сжал ее руку, что от боли на глазах выступили слезы.

Они остановились перед орущей толпой. Принц хотел, чтобы она увидела все до последней мелочи. Паша с Джоваром остановились справа, разделенные с Блэкуэллом помостом для казни.

Тут толпа снова завопила: зеваки обратили внимание на пленницу. Она не сразу поняла, что теперь издеваются над ней. Но ей было все равно. «Прошу тебя, Господи! – молилась она. – Не дай ему умереть!»

– Здесь все знают, какая ты шлюха, – выпалил Джебаль, – и жаждут твоей крови не меньше, чем его!

– Мне на них наплевать. – Алекс гордо расправила плечи. Ей снова удалось поймать взгляд Блэкуэлла, полный нежности и любви.

«О Господи!» Ее изумрудные глаза невольно закрылись. «Он твердит, что любит меня!» – подумала бедняжка, едва не зарыдав от горя.

– Пусть начинают! – взревел паша. – Отрубить ему голову!

Толпа взревела.

Блэкуэлла вытащили вперед. Еще секунда – и голова ляжет на ужасный кровавый камень!

Казнь казалась неотвратимой. Алекс задрожала.

И вдруг раздались дикие вопли.

Алекс вспомнила, что слышала их и прежде, когда смотрела боевики. Это был леденящий кровь боевой клич арабов.

Она обернулась и увидела конный отряд, врезавшийся в толпу и беспощадно топтавший всех, кто попадался на пути. Охранявшие Блэкуэлла турки кинулись им навстречу, размахивая саблями, вместо того чтобы плотнее сомкнуться вокруг пленника. Палач поднял свой меч, паша завизжал, а Джовар поспешно поднял пистолет, целясь в Ксавье.

Алекс вырвалась из рук Джебаля, схватила камень и кинула его в Джовара.

Она попала в лошадь под раисом. Животное дернулось, и пуля прошла мимо цели.

Алекс обернулась как раз тогда, когда ужасный меч обрушился вниз и угодил в землю, даже не оцарапав Ксавье, который изловчился и нанес палачу сильный удар в пах. Визжа, турок упал на мостовую.

Блэкуэлл бегом кинулся к Алекс. Его руки так и оставались скованы за спиной.

И вдруг площадь оказалась полна верховых. Один из них подскакал к Блэкуэллу и схватил его за руку. Ксавье побежал рядом со стременем. Алекс вскрикнула.

– Сука! – дернул ее к себе Джебаль. Она вырывалась, как дикая кошка, но не смогла осилить железную хватку жестоких рук. Краем глаза она заметила, что Джовар снова выстрелил в Блэкуэлла – и снова промахнулся, так как метавшиеся в испуге охранники толкнули лошадь.

Началась свалка. Алекс обернулась к Джебалю и что было силы пнула его в голень, но он не выпустил ее и закричал: