Текст книги "Черная Призма"
Автор книги: Брент Уикс
Жанр: Героическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
Глава 12
Мальчики выбрались из пещеры. Кип первым. Наверное, такова цена лидерства. Кип стоял под этими же звездами на реке десятки раз, но сегодня в холодном воздухе висела жажда. Ветер сменил направление, и теперь запах легкого моросящего дождика, раскрывавшего лоно земли, мешался с дымом и слабым свежим ароматом спеющих апельсинов. Раньше этот запах всегда будоражил Кипа. Сегодня он был слабым, эфемерным и призрачным, как и шансы Кипа.
Они добрались до края реки, не увидев ни единого солдата. Они и прежде сплавлялись по реке, ради плавучести все вчетвером вцепившись в деревяшку, но по большей части лежали на спине и позволяли течению нести их. Но они всегда ждали до поздней осени, когда уровень воды спадал. И даже тогда они бывали все в царапинах и синяках от камней. Сейчас была середина лета, и хотя вода стояла ниже, чем весной, она все равно была высокой и быстрой. Это означало, что они смогут проплыть над камнями, о которые ободрались бы осенью, но их куда крепче приложит о те камни, от которых не удастся увернуться.
Сансон нашел палки, которые видел прежде, пока Кип тревожно ждал, высматривая в темноте солдат ниже по течению. Облака над городком пылали оранжевым от горящих внизу пожаров. Сансон вернулся с несколькими сучьями, которых было недостаточно для них двоих. Мальчики переглянулись.
– Бери их, – шепнул Кип. – Я лучше тебя плаваю.
– А что нам делать, если нас увидят? – спросил Сансон.
Кип почти утратил мужество, подумав об этом. А что они могли сделать? Убежать? Уплыть? Ну доберутся они до берега, и куда пойдут? Город горит, а вокруг одни поля. Конники, да еще с собаками, вмиг найдут Кипа с Сансоном.
– Прикинемся мертвыми, – сказал Кип. – В конце концов, мы будем не единственными трупами в воде. Вообще, это было не так – так высоко по течению в реке не должно быть других тел. Если кто из солдат это поймет, мальчики быстро станут настоящими трупами.
Вода была холодной даже так далеко от гор, но не ледяной. Кип лег в воду, и течение повлекло его к городу. Сансон последовал за ним. Их вынесло на первый изгиб и понесло к точке, где Кип впервые спустился к реке. И тут он увидел брешь в своем плане.
Притворяться трупами означало, что на самых опасных участках реки, где им больше всего понадобятся глаза и уши, чтобы понять, не обнаружили ли их, им придется держать уши под водой, а глаза устремлять в небо. Если мальчиков заметят, то они сами поймут это слишком поздно.
Надо было выбираться из воды. Он не мог этого сделать. Кип оглянулся. Сансон уже лежал на спине, расслабившись. Его тащило к другому берегу реки, и течение уже несло его более легкое тело вровень с Кипом.
У Кипа колотилось сердце. Если он сейчас вылезет, Сансон об этом не узнает.
Кип не мог схватить своего друга, не наделав шуму, так что всполошил бы всех в сотне шагов в округе.
С берега из тьмы раздался голос:
– Да, ваше величество. Мы думаем, что извлекатель взобрался по тому дереву. Собаки отследили его дотуда, а потом потеряли след.
Кип заметил факел первым. Кто-то приближался к берегу, не более чем в пяти шагах вниз по течению. Первая мысль – бежать сломя голову – погубила бы его. Он сделал пару гребков вниз по течению, затем лег на спину. Холодная вода заполнила его уши, приглушив все звуки, кроме отчаянно бьющегося сердца. Берег здесь был высотой в полтора шага, достаточно, чтобы даже лежа Кип мог увидеть этого человека. Он был не более чем в двух шагах, когда факел осветил своим мерцающим оранжевым светом властное лицо. В этом лице, даже подсвеченном теплым светом, было нечто глубинно-холодное, и неприятная ухмылка таилась в уголках его губ. Королю – Кип за эти полсекунды даже не усомнился, что это был король Гарадул – еще не было тридцати, но он уже наполовину облысел, оставшиеся волосы были зачесаны назад и падали на плечи. У него был крупный нос над тонкой безупречной бородкой и густые черные брови. Король смотрел вверх по реке на противоположный берег, откуда отправился Кип. Жилка на его лбу была видна даже в свете факела. Его сердитый вопрос едва слышался, как бормотание, сквозь шум воды в ушах Кипа.
Затем король повернулся как раз в тот момент, как Кипа начало относить вниз по течению. И он повернулся влево, к Кипу. Кип не шевельнул ни единым мускулом, но не потому, что был слишком хитер. Он ощутил теплоту в воде между ног.
Мальчиков спасло то, что между мужчиной и Кипом был факел. Его взгляд прошел прямо над ними, но, ослепленный светом во тьме, король ничего не заметил. Он обернулся, что-то пробормотал и исчез.
Кип плыл по течению, запрокинув голову, почти не веря, что остался жив. Вокруг него вода была холодной, звезды казались крошечными дырочками в плаще Оролама. Они были красивее, чем он прежде осознавал. Каждая звезда имела свой цвет, свой оттенок; яркие рубины, ослепительные сапфиры и даже изменчивые изумруды. Шагов двадцать Кип проплыл в полной умиротворенности, поглощенный этой красотой.
Затем он ударился о камень. Сначала зацепился ногой и его развернуло так, что он поплыл в сторону. Затем другой камень, почти весь скрытый водой, зацепил его за рубашку и перевернул на живот. Он ойкнул и забил руками, оцепенев от ужаса, когда его голова вынырнула наверх и он понял, насколько это было громко.
Чуть ниже по реке Сансон высунул голову из воды и в ужасе глядел на него. Как Кип мог наделать столько шума? Кип со стыдом огляделся. Они целую минуту плыли молча, глядя во тьму и высматривая солдат. Как могли, избегали камней, направляли ноги вниз по течению и подгребали руками, чтобы держаться на плаву. Но никого не было.
Они плыли рядом, насколько могли, хотя Кип понимал, что это неразумно. Два тела, плывущие отдельно, это нормально, но два бок о бок? И все же он не отдалялся. Молчание охватывало мальчиков, пока они все ближе подплывали к мосту, где утром погибли их друзья. Казалось, это было так давно. А затем Кип увидел на берегу ее. Солдаты, убившие Изу, выдернули стрелы из ее тела. Но они лишь перевернули ее, и все. Она лежала на спине, раскрыв глаза, повернув голову к Кипу, ее темные волосы колыхались в воде. Одна рука была закинута за голову, не качаясь в потоке, а застыв, как поваленное дерево. Внутренняя часть ее руки и даже ее лицо были ужасающего лилового цвета от пролитой крови.
Кип поставил ногу на скользкий подводный камень, чтобы подойти к ней. Он уже был готов встать, когда какое-то шестое чувство остановило его. Он помедлил и, все еще лежа в воде, огляделся как мог.
Да! На мосту стоял на страже солдат. Была видна лишь его голова. Значит, они не дураки. Они поняли, что, кем бы ни был тот извлекатель, на которого они напоролись раньше, у него хватит порядочности вернуться и похоронить друзей.
Поток тянул Кипа вниз. Верного решения не было.
Но что он мог сделать? Схватиться с солдатами? Если там был один, могло быть и десять, а где десять – там и сотня. Кип не был бойцом, он был ребенком. Толстым, слабым. Ему и одного солдата хватит.
Кип отвернулся от трупа Изы и снова лег на спину в воду. Он не хотел запоминать ее такой. В горле его набухал комок, такой жесткий и тугой, что грозил удушить его. И лишь страх перед солдатом наверху не дал ему расплакаться, пока он проплывал под Зеленым мостом.
Он даже не думал о кинжале в резном ларчике, привязанном к его спине, пока они не оказались ниже по течению. Он мог бы попытаться; он мог хотя бы выйти из воды и посмотреть на нее. Иза заслуживала большего. Вскоре они вплыли в город, где река текла в более узком и глубоком канале, по обе стороны выложенном камнем и пересекаемом крепкими деревянными мостами.
Местами город еще горел, хотя Кип не знал, из-за того ли, что там дома были построены не из столь горючих материалов, или потому, что по каким-то участкам огонь распространялся медленнее и только-только добрался до некоторых домов. Вскоре они натолкнулись на первый труп. Конский. Он был все еще впряжен в телегу, полную поздних апельсинов. Телега застряла в той части города, которая еще тлела. Обезумев от огня, кобыла прыгнула в воду. Телега последовала за ней, сломала ей спину или утопила, рассыпав повсюду апельсины.
Кип подумал, что это могут быть лошадь и телега семейства Сендина. Сансон, который никогда не был сентиментален, схватил несколько апельсинов и распихал по карманам.
Вероятно, он был прав. Кип не ел целый день и до сих пор не замечал, что голоден. Несмотря на то что ему казалось, что его сейчас вырвет, он потянулся к полуутонувшей лошади и тоже схватил несколько апельсинов.
Они подплыли к водяному рынку. Становилось жарче.
Кип услышал странные крики. Впереди еще бушевали пожары. Водяной рынок представлял собой маленькое круглое озеро, которое регулярно чистили, чтобы поддерживать ровную глубину. Говорили, что когда-то и река, и город были намного больше. Река вроде бы была судоходной ниже водопадов до самого Лазурного моря, а потом от Ректона вплоть до гор, и по ней приезжали торговцы со всех Семи Сатрапий за знаменитыми тирейскими апельсинами и прочими цитрусовыми. Сейчас только маленькие плоскодонки могли пройти вниз по реке, и многочисленные разбойники с радостью избавляли торговцев от всего ценного, что заставляло большинство фермеров отправлять свои апельсины более медленным путем – хорошо охраняемыми и гораздо менее прибыльными караванами. Но даже самые маленькие, твердые и толстокорые апельсины, отправляемые караванами по суше, сгнивали задолго до того, как успевали достичь далеких дворов, где знать и сатрапы платили целое состояние за этот деликатес. Так что почти каждый год какой-нибудь молодой фермер пытался прорваться по реке – и порой им удавалось добраться до Гарристона и вернуться домой с полным кошельком – если они умудрялись не попасться разбойникам по дороге домой.
Но в целом та торговля, ради которой был построен этот рынок, давно заглохла. Горожане содержали его ради гордости и для личных целей. В любом случае, все дороги уже сходились к водному рынку, вокруг были построены склады, так что теперь в них хранились баржи, которые плавали кругами каждый базарный день согласно правилам и этикету, которых чужаку было не понять. В середине водного рынка находился островок, связанный с северной стороной разводным мостом.
Когда они оказались неподалеку от острова, Кип увидел, откуда слышались крики. Мост был опущен, а сам остров был забит животными, отрезанными огнем. Даже мост, прогибавшийся под весом десятков лошадей, овец, свиней и шевелящимся ковром крыс, дымился с одной стороны. Выпучив от ужаса глаза, тягловая лошадь кирпичника была готова броситься вперед, хотя куда – невозможно было понять. Животные переполняли остров; они забили весь маленький его круг и весь мост.
Кип был настолько поглощен зрелищем, что выплыл на середину реки между причалами и островом.
– Мастер, здесь так жарко, – услышал Кип молодой голос наверху и позади.
Кип задергался и обернулся. На высоком берегу рыночного круга стоял молодой человек чуть старше Кипа. Он был только в красной набедренной повязке. Его кудрявые черные волосы и обнаженная грудь блестели от пота. Он оглядывался через плечо, вероятно на человека у себя за спиной. Кип не мог разглядеть его, но ждать не собирался. Он подумал, что они могли слышать его, когда он бил руками по воде, но, вероятно, рев пожара поглотил звуки.
Дав знак Сансону, Кип поплыл к стене, Сансон следом. Мастер молодого человека что-то сказал, но ответ потонул в шуме. Кип и Сансон припали к стене, прижавшись к ней всем телом, и посмотрели вверх.
– Смотри, – услышали они мужской голос. Огненная петля пролетела у них над головами и взметнулась вперед. Она захлестнула одну из опор моста и обвилась вокруг нее. Одна часть петли вспыхнула и исчезла, но другая осталась, дымясь, язычки пламени заплясали на дереве, щепки чернели и, тлея, отгибались.
Кип был одновременно испуган до смерти и поглощен зрелищем. За все годы, пока он помогал мастеру Данавису, извлекатель никогда не делал такого.
– Теперь попробуй ты, – сказал мужчина.
Мгновение ничего не происходило. Кип глянул на Сансона. Оба они распластались по стене, раскинув руки, чтобы держаться за камень и не плыть по воде. У Кипа внезапно возникло ощущение, что их заметили. Этот извлекатель знает, где они; он позвал ученика, лишь чтобы Кип и Сансон оставались на месте. Они сейчас их обходят. Надо плыть, прямо сейчас, как можно быстрее.
Он попытался дышать глубже, подавляя свой страх. Сансон ответил ему взглядом – он был встревожен, но не понимал, что думает Кип.
Затем у них над головами прошло колесо огня. Животные на мосту и островке завопили разными голосами. Колесо развернулось, превратившись в бич, похожий на тот, что мастер-извлекатель выпустил минуту назад, но намного, намного больше. Это тот юноша сделал?
Бич щелкнул, но не по опоре моста.
Он громко затрещал и попал по боку тяжеловозу. Обезумев от боли и страха, старая лошадь бросилась вперед. Кип услышал смех юноши, когда лошадь влетела прямо в перила моста. Перила треснули. Несколько свиней и тонкорунных овец упали в воду. Тяжеловоз пытался остановиться, внезапно увидев провал, но его копыта лишь мгновение скребли по дереву, прежде чем он головой вперед полетел в воду. Сансона и Кипа обдало брызгами.
– Это что было? Что я велел тебе сделать? – рявкнул мастер-извлекатель.
Кип быстро перевел взгляд от животных в воде на мост. Опора начала разгораться. Как только огонь охватит мост, животные взбесятся, как этот конь. Кип не думал, что сам мост займется быстро, но уверенности не было.
Если они с Сансоном хотят выбраться с водного рынка и из горящего города, быстрее всего будет проплыть под этим перегруженным мостом и прямо через водопад вниз по течению. Иначе придется долго плыть вдоль круглого озера, на глазах у извлекателя и его ученика. Куда бы они ни двинулись, в какой-то момент они окажутся на виду.
Из упавших в воду животных только конь был хорошим пловцом. Он пробирался на другую сторону водяного рынка, подальше от юноши и огня. Овцы блеяли, бешено молотя короткими ножками. Свиньи визжали, бросаясь друг на друга.
Над головами у мальчиков раздался звук увесистой оплеухи и вопль боли.
– Не смей никогда нарушать мои приказы, Зимун! Понял?
Извлекатель продолжал орать, но Кип уже не слушал. Извлекатели отвлеклись друг на друга. Сейчас или никогда. Кип сделал несколько коротких вдохов, кивнул Сансону – вид у того был безумный, – оттолкнулся от стены и поплыл к мосту.
Глава 13
Гэвин изобразил синюю платформу, едва видимую на фоне воды, по которой она плыла.
– Ты это сделал, чтобы я занервничала, да? – спросила Каррис.
Гэвин ухмыльнулся и ступил на весло. Он протянул руку Каррис и слегка поклонился. Она не приняла его руки и прыгнула на борт.
Он приподнял киль, когда она приземлилась, так что ялик вывернулся у нее из-под ног. Она ахнула – и он поймал ее на подушку мягкого зеленого люксина, который быстро преобразовался в сиденье. Он поднял сиденье и поместил его на носу ялика, затем перебросил их багаж себе под ноги.
– Гэвин, я не сяду, пока ты… – Она попыталась устоять, а он бросил ялик вперед. Поскольку держаться было не за что, она упала в кресло, снова вскрикнув. Гэвин рассмеялся. Каррис была одним из лучших воинов Хромерии – и все равно визжала от неожиданности.
Она обернулась и метнула на него взгляд, одновременно рассерженный и изумленный.
– Мне казалось, что тебе понравится, если за тобой будут ухаживать, – сказал он.
– У тебя уже была возможность это сделать, – ответила она.
Его улыбка разбилась и канула в воду, как и многие другие сокровища.
– Гэвин, я… – встревоженно сказала Каррис.
– Нет, я это заслужил. Прошу, передвинься вперед и встань.
Шестнадцать лет. Должны были уже проехать. И ведь пытались.
– Спасибо, – сказала она, но голос ее был полон раскаяния. Она встала, широко расставив ноги и чуть согнув колени.
Ялик несли вперед ряды маленьких весел, торчащих по обе стороны. За многие поколения исследований зеленые и синие извлекатели поняли, как использовать зубчатые передачи, колеса и цепи для движения весел. Каждый извлекатель приспосабливал их к своему телу, чтобы он мог двигать ими при любой комбинации движений ног и рук, какие были ему предпочтительны, и регулировал так, чтобы достичь большей эффективности. Поскольку трение суденышка о воду было малым, атлетически развитый извлекатель мог двигаться со скоростью бегуна в течение часа. Это было быстро. Очень быстро. Но совсем не так быстро, как обещал Гэвин. И все же он наклонился вперед в люксиновой сетке, двигая руками и ногами. Он вытянул и сузил ялик так, что он превратился в кинжал над поверхностью воды. Покинув гавань, они разогнались до полной скорости.
Гэвин исходил по2том, но это было хорошее, чистое ощущение. Ветер дул ему в лицо, унося слова, которые могли бы сказать друг другу он и Каррис, а без слов оставалось лишь ее присутствие, ее темные волосы, бьющиеся на соленом ветру, чеканные черты ее лица, румяная от утреннего света кожа, поднятый подбородок – она наслаждалась свободой не меньше, чем он.
Каррис смотрела вперед, так что не видела, как он перекачивает горсти люксина в воду. Гэвин всегда думал, что есть способ получше. В конце концов, извлекатель может швырять огненные шары на любой скорости, все зависит лишь от его воли – если он бросит что-то слишком большое или слишком быстро, он, конечно, может повредить себе отдачей – но ялики двигались не волей. Они были совершенными судами, которые использовали мускульную силу более эффективно, чем любая другая машина. Гэвин хотел сделать лучше – он хотел использовать магию так, как парус использует ветер.
Это привело лишь к тому, что у него валилась одна-две мачты. Но он отказывался сдаваться. Это была одна из его семи целей на оставшиеся семь лет жизни: научиться путешествовать быстрее, чем считается возможным. Это решение пришло к нему, еще когда он был ребенком и стрелял горохом из тростниковой трубочки в братьев. Воздух, зажатый между затычкой и стенками трубки, мог выстрелить горошиной с гораздо большей силой, чем если просто попытаться бросить ее рукой. После долгих проб и ошибок он поместил открытую с обоих концов трубку под воду. Другую трубку он присоединил диагонально и резко выбрасывал заряды магии в воду и через заднюю часть тростинок.
Он позволил веслам упасть, и весь механизм исчез с едва заметным всплеском, люксин рассеялся, как только он коснулся воды. Он положил руки на рычаги.
После первого толчка Каррис шатнуло. Она присела поглубже, чтобы опустить свой центр тяжести, и ее рука инстинктивно рванулась к ятагану – только вот он был в ее багаже. Затем ялик рванул вперед. Первые сильные рывки сотрясли все, пока Гэвин пытался набрать скорость, напрягая мускулы. Но через несколько мгновений ялик выпрямился, и напряжение в руках и плечах Гэвина несколько ослабло. Заряды магии равномерно ударялись о воду – шлеп-шлеп-шлеп. Этот модифицированный ялик – который он называл амфибией – едва касался воды.
Однако физическое усилие оставалось необходимым. Гэвин выбрасывал большое количество силы в воду, и его руки и плечи поднимали в целом его вес и вес Каррис. Но магию можно извлекать из всего тела, так что это было все равно что нести тяжелый тюк с лямками, наилучшим образом распределявшими вес – тяжело, но не смертельно. И все же последний год он проделывал это каждый день, и его руки и плечи окрепли сильнее, чем за всю жизнь.
Каррис обернулась. У нее в буквальном смысле отвисла челюсть. Она взирала на все сооружение, на горсти синего люксина, придававшего гибкости зеленому, с супергибким липким красным там, где заряды влетали в трубки, чтобы те не лопнули. Она медленно выпрямилась, наклонившись навстречу ветру, прижавшись спиной к Гэвину, чтобы не создавать дополнительной парусности.
Он ощутил ее дрожь и понял, что она смеется от удовольствия, хотя едва слышал ее смех. Ветер сдувал аромат ее волос, но на миг он представил, что может снова его ощущать. Ему стало больно.
– Смотри! – крикнул он. Вдалеке появился остров. Он наклонился, и амфибия резко повернула к нему. Он быстро осознал, что амфибия способна маневрировать куда быстрее, чем он. Реальным ограничением была его способность быстро менять направление, чтобы не порваться пополам. Он наклонился вправо, потом влево, выписывая красивые зигзаги на спокойной глади моря. Гэвин наклонил трубки вниз, и амфибия перепрыгнула одну из волн повыше, и они внезапно взлетели в воздух.
Они пролетели более ста шагов в тишине, не считая шума ветра, прямо над островком. Затем приземлились, как брошенный по воде камешек, и снова взлетели.
На скорости, среди ветра, рядом с Каррис Гэвин наконец снова ощутил себя свободным. Несмотря на теплый день, ветер был холодным, и если уж Каррис не совсем зарылась в него, она все же позволила своему телу расслабиться рядом с ним, благодаря за его тепло. Если она слишком замерзнет, она вытянет субкрасный, но он берег ее силы.
Она не знала, что ждет ее в Тирее.
И потому он – хотя бы отчасти – придал сладости этому моменту. Она прочтет письмо Белой и узнает, что он заделал другой женщине ребенка, когда они были помолвлены. Хотя сейчас она не выказывала интереса к его любовным отношениям, был вопрос, который она задала, когда он разорвал их связь: это из-за другой женщины? Нет. У тебя была другая женщина, пока мы были помолвлены? Нет, клянусь.
На сей раз Каррис его не простит. У нее много лет ушло, чтобы простить его за разрыв помолвки и отказ дать объяснения.
Но вот это уже предательство.
Оролам, как же ему не хватает ее.
Он избегал торговых путей и держался вдали от берега. Около полудня он заметил впереди облака. Это не было похоже на шторм, так что он догадался, что это остров сатрапии Илита. Страна множества портов и еще большего числа пиратов. Центральное правительство пало несколько десятилетий назад, и теперь осколками управляли самые сильные на этот момент пиратские главари. Большинство Семи Сатрапий платили дань тому или иному пиратскому вожаку, обогащая их и побуждая пиратствовать еще больше.
Гэвин их не боялся, но и не хотел, чтобы его заметили.
Хотя было бы хорошо, чтобы у пиратов был еще один повод бояться Хромерии. Однако он предпочитал держать свое маленькое изобретение в тайне как можно дольше. Кроме того, Илита была ему нужна только в качестве ориентира. С астролябией было много возни, и пока Гэвин будет высчитывать их местоположение, он рискует обогнуть нужную точку прежде, чем найдет ее. Гарристон стоял в устье большой реки. Это был самый оживленный порт в Тирее, но это мало что говорило. Он повернул на юг.
Каррис что-то сказала ему, но он не расслышал и замедлил амфибию.
– Можно мне тоже попробовать? – спросила она.
– Я думал, ты бережешь силы.
– Не тебе же одному вся забава. – Поскольку он стоял у нее за спиной, он не мог видеть всей ее улыбки, но заметил ямочку на щеке и поднятую бровь. Он расширил обшивку амфибии так, чтобы они могли стоять рядом, и передал ей направляющую правого борта. Каррис всегда предпочитала извлекать с правой руки.
Поначалу они не попадали в такт, и суденышко тряслось и корежилось, когда они бросали заряды с разной скоростью и невпопад. Гэвин посмотрел на нее, но прежде, чем он успел сказать что-нибудь, она взяла правой рукой его левую руку. Каррис сжала его ладонь так, чтобы он двигался с ней в такт, как бывало в танцах.
Эти воспоминания обрушились на него, как если бы амфибия зацепила риф и сбросила его в море: Каррис, пятнадцати лет от роду, до войны, на ежегодном Балу Люксократов наверху Хромерии. У нее светлые прямые длинные волосы, гладкие и блестящие, как ее зеленое шелковое платье. Их отцы обсуждают, кто из братьев Гайл женится на ней. Гэвин, старший и, вероятно, новая Призма, конечно, предпочтительнее. Его отцу, Андроссу Гайлу, наплевать на красоту Каррис.
– Хочешь красотку? Для этого есть любовницы.
Но хотя ему было наплевать и на предпочтения мальчиков – союзы следует покупать как можно дешевле, и свадьба старшего самый ценный козырь, который надо разыграть, – Андросс Гайл прекрасно знал, что остальные семьи не столь расчетливы. Некоторые отцы не желали выдавать своих дочерей за мужчин, которым они безразличны. Андросс Гайл велел младшему, Дазену, соблазнить Каррис.
– Этажом ниже есть комната для слуг. Вот ключ. Через двадцать минут после того, как ты уйдешь с ней, я найду повод поговорить наедине с ее отцом, и мы спустимся. Надеюсь застать вас врасплох. Я буду изумлен, ошеломлен, взбешен. Скорее всего я тебя ударю. Но что тут поделать? Страсть, юность и так далее. Ты понял?
Оба брата понимали. Люксократ Риссим Белый Дуб был известен своей вспыльчивостью. Андросс Гайл ударит Дазена первым и встанет между ними так, чтобы Белый Дуб Дазена не убил. Но на самом деле смысл был в том, чтобы Каррис застали с Дазеном, и у ее отца не осталось выбора. И чтобы не опозорить род Белый Дуб, Каррис быстренько выдадут замуж за Дазена. Семьи вступят в союз, и у Андросса Гайла останется для дальнейшей игры тот самый козырь в виде старшего сына.
– Гэвин. Будь милым с девушкой, но не провоцируй ее. Если твой брат подведет семью в этом деле, тебе придется на ней жениться.
– Да, господин.
Но тут начался бал. Гэвин первым танцевал с Каррис, и тут случилось самое худшее, что только могло. Обнимая ее хрупкую фигурку, держа ее руку, сжимавшую его ладонь в такт, и глядя в ее нефритовые глаза – тогда в ее радужке были лишь еле заметные красные искорки, – Гэвин попал под ее чары. Когда настало время танца Дазена, Гэвин влюбился. Или воспылал страстью.
Я предал Каррис еще до нашей встречи.
Каррис стиснула его руку крепче прежнего. Он огляделся. В ее глазах был вопрос. Наверное, он напрягся, и Каррис уловила это. Она всегда была очень чувствительна. Она всегда обнимала, или гладила, или касалась тех, кого любила. Танцевать было для нее столь же естественно, как и ходить. Теперь касаться Гэвина стало для нее редкостью.
Он улыбнулся как ни в чем не бывало и покачал головой. Пустяк.
Каррис открыла было рот, помедлила.
– Сделай трубы больше! – крикнула она и рассмеялась, чуть напряженно. Вымученно.
Значит, она помнила тот танец, когда она пожимала ему руку в такт.
Конечно. Но она не напирала на это, и он был благодарен. Он расширил трубы, насколько им было под силу управиться, и вскоре они летели быстрее, чем он когда-либо сумел бы в одиночку. Гэвин не намеревался показывать ей свой очередной трюк, но не смог удержаться. Он знал, что это доставит ей настоящую радость. И что за удовольствие быть гением, если тебя никто не оценит? Он отпустил руку Каррис. Этот момент был опаснее всего. На такой скорости влететь во что-нибудь преднамеренно было идиотизмом. Но все же…
– Держись! – воскликнул он. Выбросив правый кулак вперед, Гэвин швырнул перед ними зеленый люксин так далеко, как мог. Он с плеском опустился на волны. Мгновением позже амфибия налетела на зеленый люксиновый трамплин.
В тот же миг они взлетели в воздух и полетели в двадцати шагах над волнами.
Гэвин отпустил все устройство из трубок и направил силу вниз. Люксин платформы подбросил под спину их с Каррис и ударил из его рук. Теперь они падали с пятнадцати шагов над волнами, и даже если бы они ударились о них на такой скорости, они скорее заскользили бы, чем плюхнулись в воду, но все равно они падали. Люксин соткался из всех цветов, пытаясь сформироваться, невзирая на порывистый ветер.
Десять шагов до волн. Пять. На этой скорости врезаться в воду будет все равно что удариться о гранит.
Затем люксин затвердел в своей форме, похожей на крылья кондора, когда Гэвин сумел с ним справиться. Крылья подхватили ветер, и Гэвин с Каррис взмыли в небо.
Когда Гэвин впервые попробовал такое, он пытался управлять каждым крылом одной рукой. Он понял, почему у птиц полые, почти невесомые кости. Подъем чуть не оторвал ему руки. Он вернулся мокрый, в синяках и злой, почти все его грудные и плечевые мышцы были надорваны. Но сделав кондора единым целым, он вообще избавился от необходимости применять мускульную силу. Вся конструкция летала благодаря прочности и гибкости люксина, скорости и ветру.
Конечно, она не совсем летала. Она скользила. Он пытался использовать трубки, но пока это не работало. Пока у кондора был ограниченный радиус.
Карис не жаловалась. Она была ошеломлена.
– Гэвин! Оролам, Гэвин, мы летим! – Она беззаботно рассмеялась. Ему всегда нравилось в ней это. Ее смех был свободой для них обоих. Она забыла о том танце. Это того стоило.
– Иди в середину, – сказал он. Ему не нужно было кричать. Они были полностью в теле кондора. Здесь не было ветра. – Мне не очень удается поворот, обычно я кренюсь в ту или другую сторону. – Действительно, поскольку он был тяжелее, они уже поворачивались в его сторону. Вместе они налегали на ее сторону, пока кондор не выпрямился.
– Белая ведь не знает об этом, верно? – спросила Каррис.
– Только ты, – сказал он. – Кроме того…
– Никто не может извлекать так, как для этого нужно, – закончила за него Каррис.
– Галиб и Таркиан, вероятно, единственные полихромы, которые могли бы управиться со всеми необходимыми цветами, но оба недостаточно быстры. Если я смогу все это упростить для других извлекателей, я, может, и скажу ей.
– Может?
– Я все думал, куда это применить. По большей части для войны. Семь Сатрапий уже грызутся за немногих оставшихся полихромов. Это усугубило бы ситуацию стократно.
– Это Гарристон? – вдруг сказала она, глядя на северо-запад.
– Уже? На самом деле вопрос состоит в том, желаешь ли ты разбиться о землю или сесть на воду, – сказал Гэвин.
– Разбиться?
– Я пока не слишком хорошо приземляюсь, а с добавочным весом…
– Минуточку! – сказала Каррис.
– И к тому же я еще не пробовал летать с ламантином на борту. Я лишь…
– Ты сравниваешь меня с морской коровой? – По сравнению с ее взглядом лед был горячим.
– Нет! Просто весь этот дополнительный вес… – Ну что ты будешь делать, попав в задницу? Ох. – Ну… – Он прокашлялся.
Она внезапно улыбнулась, и на ее щеках возникли ямочки.
– После всех этих лет, Гэвин, я все еще могу достать тебя. – Она рассмеялась.
Он тоже невесело рассмеялся, но боль засела глубоко.
А я до сих пор не могу достать тебя.
Может, она была бы счастлива с Дазеном.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?