Текст книги "Вечная жизнь Смерти"

Кто-то с разбегу врезался в нее, она повалилась, с трудом снова села. Перед глазами стояла непроглядная тьма, вязкая, как гудрон. Чэн Синь повернулась туда, где, по ее мнению, должен быть восток, но даже мысленно не смогла увидеть поднимающееся над горизонтом солнце. Вместо него восходило гигантское темное колесо, заливающее мир лучами черного света.

Посреди этого бесконечного мрака ей показалось, что она видит чьи-то глаза. Черные глаза растворились во мгле, но она ощущала их присутствие, чувствовала на себе их взгляд. Может быть, это глаза Юнь Тяньмина? Она упала в ту пропасть, где сможет встретиться с ним. Она услышала, как Тяньмин зовет ее. Девушка попыталась изгнать галлюцинации из своего разума, но они не желали уходить. Наконец она убедилась, что призыв исходит из реального мира. Говорил явно мужчина, но голос звучал женственно – значит, человек принадлежал нынешней эпохе.

– Вы доктор Чэн Синь?

Она кивнула. Точнее, ощутила, что кивнула – ее тело, похоже, действовало само по себе.

– Что у вас с глазами? Вы не видите?

– Кто вы?

– Я командую специальной группой в составе Сил Безопасности Земли. Томоко приказала нам вывезти вас из Австралии.

– Куда?

– Куда пожелаете. Она позаботится о вас. Разумеется, если вы сами захотите отправиться с нами.

Чэн Синь услышала другой звук и сначала подумала, что это очередная галлюцинация: рокот вертолета. Человечество научилось антигравитации, но эта технология требовала слишком много энергии для практического применения. На летающем транспорте использовали традиционные пропеллеры. Она ощутила порывы ветра – еще одно доказательство, что вертолет где-то недалеко.

– Можно мне поговорить с Томоко?

Ей в руку толкнулся какой-то предмет – мобильный телефон. Она поднесла его к уху и услышала голос Томоко:

– Приветствую тебя, Держатель Меча.

– Я искала встречи с тобой.

– Зачем? По-прежнему считаешь себя спасительницей мира?

Чэн Синь медленно покачала головой.

– Нет. Я никогда так о себе не думала. Я хочу спасти всего лишь двух человек. Хорошо?

– Кого именно?

– 艾 АА и Фрейса.

– А, свою болтливую подружку и старика-аборигена? И ты искала меня только ради этого?

Чэн Синь удивилась. Томоко встречалась с АА, но откуда она знала, кто такой Фрейс?

– Да. Пускай твои люди заберут их из Австралии, чтобы они жили на свободе.

– Это несложно. А как насчет тебя?

– Обо мне не беспокойся.

– Разве ты не видишь, что происходит?

– Не вижу. Я вообще ничего не вижу.

– Ты что, ослепла? Плохо питалась?

Чэн Синь, АА и Фрейсу весь год выдавали достаточные пайки, и правительство так и не отняло у старого аборигена дом. Как только Чэн Синь и АА переехали к Фрейсу, ее перестали третировать. Девушка полагала, что ее защищает местная администрация, но теперь она поняла – за ней приглядывала Томоко.

Чэн Синь понимала, что этим биороботом управляет группа инопланетян, находящихся на расстоянии в четыре световых года, но она, подобно другим людям, всегда воспринимала Томоко как личность, женщину. И эта женщина, занятая уничтожением 4,2 миллиарда человек, беспокоилась о ней!

– Если ты останешься, тебя съедят.

– Я знаю, – хладнокровно ответила Чэн Синь.

Неужели Томоко вздохнула?

– Хорошо. Я оставлю софон рядом с тобой. Если передумаешь или понадобится помощь, скажи, я услышу.

Чэн Синь не ответила, даже не поблагодарила.

Кто-то схватил ее за руку – это был командир Сил Безопасности Земли.

– Мне приказали вывезти тех двоих, о которых вы говорили. Будет лучше, если вы, доктор Чэн, поедете с нами. Здесь скоро начнется сущий ад.

Чэн Синь отрицательно покачала головой.

– Вы знаете, где они находятся? Вот и хорошо. Отправляйтесь за ними. Спасибо.

Она прислушалась к вертолету. После потери зрения ее слух обострился, словно стал третьим глазом. Она услышала, как вертолет поднимается в воздух, а потом приземляется в паре километров отсюда. Через несколько минут он снова взлетел, и постепенно шум мотора затих.

Чэн Синь удовлетворенно закрыла глаза. Открыты они или закрыты, вокруг царила ночь. Наконец-то ее разбитое сердце нашло покой среди моря крови. Непреодолимая тьма стала ей защитой. За пеленой мрака был ужас. От того, что там происходит, дрожал в ознобе сам мороз и спотыкалась в потемках сама тьма.

Хаос вокруг нее нарастал: люди бегали, дрались, стреляли, ругались, вопили, стонали, умирали… «Разве они уже начали есть друг друга? Еще рано для такого». Чэн Синь верила, что даже через месяц, когда кончится еда, большинство откажется есть человечину.

«Поэтому большинство и умрет».

Неважно, как станут называть пятьдесят миллионов выживших – людьми или еще как-то. Исчезнет сама концепция человечности.

Теперь всю историю земной цивилизации можно описать одной строкой: мы вышли из Африки, мы бродили семьдесят тысяч лет, мы дошли до Австралии.

В Австралии человечество вернулось к исходному состоянию. Однако нового путешествия не будет. Это конец.

Невдалеке заплакал ребенок. Чэн Синь захотелось обнять его. Она вспомнила малыша, которого держала перед зданием ООН – мягкого, теплого, приветливо улыбающегося. От прилива материнского чувства у девушки защемило сердце. Она боялась, что дитя останется голодным.

Последние десять минут Эры Устрашения: год 62-й, 28 ноября, с 16:17:34 до 16:27:58
«Гравитация» и «Синий космос», межзвездное пространство

Когда завыли сирены, возвещая о нападении «капель», лишь один человек на борту «Гравитации» почувствовал облегчение. Это был Джеймс Хантер, самый старый член экипажа. Ему исполнилось семьдесят восемь, и все называли его «Старый Хантер».

Полвека назад, на базе Флота возле Юпитера, двадцатисемилетний Хантер получил свое назначение из уст начальника штаба:

– Вы будете оператором кулинарного оборудования на «Гравитации».

Так пышно называлась должность кока. Но поскольку на боевом корабле производством пищи занимались системы искусственного интеллекта, оператор-кулинар только управлял аппаратурой. Главным образом, он вводил меню и выбирал рецепты. Как правило, операторами кулинарного оборудования назначали старшин, но Хантеру только что присвоили звание капитана первого ранга. Он стал самым молодым полковником во флоте. Хантер, однако, не удивлялся. Он знал, чем ему предстоит заниматься на самом деле.

– Ваша подлинная задача – охранять гравитационный передатчик. Если командование «Гравитации» утратит контроль над кораблем, вы должны уничтожить передатчик. Если случится что-то непредвиденное, для выполнения задачи используйте любые меры на свое усмотрение.

Установленный на «Гравитации» передатчик состоял из антенны и блока управления. Антенной являлся сам корпус корабля, и разрушить его невозможно. Однако можно разбить блок управления, тогда передатчик выйдет из строя. Деталей, чтобы собрать новый, нет ни на «Гравитации», ни на «Синем космосе».

Хантер знал, что подобные ему люди служили давным-давно на атомных подводных лодках. В то время в составе экипажей подводных ракетоносцев Советского Союза и НАТО числились матросы и офицеры невысокого ранга, занимающие скромные должности. Им были поручены такие же задания. Если возникнет опасность захвата лодки и ядерных ракет, они неожиданно выйдут из тени и сделают все возможное для ликвидации угрозы.

– Вы обязаны присматривать за всем, что происходит на корабле, следить за действиями каждой смены экипажа. Поэтому вам нельзя ложиться в гибернацию.

– Не знаю, доживу ли я до ста лет.

– Ваша задача дожить только до восьмидесяти. К тому времени закончится период полураспада вырожденного вещества, из которого состоит струна антенны, передатчик «Гравитации» выйдет из строя, и ваша миссия завершится. Таким образом, вам нельзя ложиться в гибернацию на пути туда; обратный путь можете провести во сне. Но так или иначе, вам придется посвятить этому заданию всю оставшуюся жизнь. У вас есть право отказаться.

– Я согласен.

Начальник штаба задал вопрос, который в прошлые эпохи ни одному командиру и в голову бы не пришел:

– Почему?

– Во время битвы Судного дня я был аналитиком АСР на «Ньютоне». Прежде чем «капля» уничтожила наш корабль, я покинул его в спасательной шлюпке. Она была самой маленькой из всех, имеющихся на корабле, но могла вместить пятерых. В этот момент к ней спешили несколько других членов экипажа, а кроме меня в шлюпке никого не было. Но я отдал ей приказ стартовать…

– Мне об этом известно. Решение военно-полевого суда однозначно: вы действовали правильно. Через десять секунд после запуска шлюпки корабль взорвался. У вас не оставалось времени на ожидание.

– Это так. Но… мне кажется, что стоило бы остаться на «Ньютоне».

– Я знаю, что потери ложатся тяжелым бременем на плечи выживших. На этот раз вам дается шанс спасти миллиарды.

Два офицера помолчали. Сквозь иллюминатор, словно гигантское око, на них смотрело Большое Красное Пятно Юпитера.

– Прежде чем объяснить задание подробно, хочу, чтобы вы понимали: ваш основной долг – не допустить попадания системы в чужие руки. Если не можете точно оценить степень риска, уничтожайте передатчик – пусть даже потом выяснится, что вы ошиблись. Когда решите действовать, не думайте о побочном ущербе. Если потребуется, можете взорвать весь корабль.

«Гравитация» покинула Землю под управлением первой смены экипажа. Хантер был среди них. Все пять лет, до следующей смены, он регулярно принимал особые маленькие голубые таблетки. Под конец смены, когда пришла пора ложиться в гибернацию, врачи поставили ему диагноз: нарушение церебрососудистой коагуляции, или «бессонная болезнь». При этом редком заболевании пациент не ощущал никаких неудобств, но не мог лечь в холодный сон – в процессе пробуждения разрушался мозг. Это было единственное известное заболевание, не допускавшее погружение пациента в гибернацию. Когда диагноз подтвердился, сослуживцы так посмотрели на Хантера, словно тот уже умер и они присутствуют на похоронах.

Итак, Хантер не спал на протяжении всего полета. Каждый раз, когда кто-нибудь выходил из гибернации, он замечал, что Хантер постарел. Корабельный повар рассказывал проснувшимся обо всем интересном, что случилось за десяток лет, пока они спали. Скромный кок нравился всему экипажу, его уважали и рядовые, и офицеры. С течением времени он стал символом долгого путешествия «Гравитации». Никто даже не подозревал, что у общительного, доброго трудяги такое же воинское звание, как и у командира корабля, и что только он, не считая командира, имеет право и возможность уничтожить космолет, если разразится кризис.

Пока длились первые тридцать лет полета, у Хантера было несколько подруг. В этой области у него было преимущество перед другими: он мог встречаться с женщинами разных смен, то с одной, то с другой. Но прошли десятилетия, и Хантер стал «Старым Хантером». Женщины, по-прежнему молодые, считали его лишь хорошим другом и интересным рассказчиком.

За полвека Старый Хантер по-настоящему любил лишь одну женщину – Рейко Акихару. Но почти всегда их разделяли свыше десяти миллионов астрономических единиц. Младший лейтенант Акихара служила навигатором на «Синем космосе».

Охота за «Синим космосом» была единственным предприятием, в котором Земля и Трисолярис стремились к одной и той же цели. Одинокий корабль, летящий в пучину космоса, угрожал обоим мирам. В дни, когда Земля попыталась приманить к себе два корабля, выживших в битвах Тьмы, на «Синем космосе» узнали, что Вселенная – это «темный лес». Если «Синий космос» однажды сможет передать сообщение во Вселенную, последствия трудно даже представить. Поэтому Трисолярис всемерно содействовал в преследовании. До входа в закрытое пространство софоны непрерывно в реальном времени транслировали на «Гравитацию» виды кают и коридоров беглого корабля.

За прошедшие десятилетия ранг Хантера повысили со старшины второго класса до старшины первого класса, а затем в особом порядке произвели в офицеры. Начав с энсина[34]34
  Энсин – младшее офицерское звание в сухопутных и военно-морских силах некоторых западных стран. В сухопутных силах энсин командует небольшим отрядом, отвечающим за полковое знамя, и является эквивалентом прапорщика в российской армии. В военно-морских силах энсин часто является первым офицерским званием; соответствующее звание в российском флоте – мичман. – Прим. перев.


[Закрыть], он поднялся до лейтенанта. Но даже в этом ранге у него не было права доступа к передачам с борта «Синего космоса». Однако в его распоряжении имелись специальные коды доступа ко всем системам корабля, и он зачастую смотрел трансляцию у себя в каюте, на экране размером с ладонь.

Он увидел, что общество «Синего космоса» радикально отличается от «Гравитации». Оно было милитаристским, авторитарным, строилось на принципах жесткой дисциплины. Каждый член экипажа отдавал на общее благо все, что имел. Впервые он увидел Рейко через два года после начала преследования. Красавица из Восточной Азии мгновенно покорила его сердце. Он наблюдал за ней ежедневно, часами; порой ему даже казалось, что он знает ее жизнь лучше, чем свою. Но через год Рейко легла в гибернацию, а проснулась только через тридцать лет. Она осталась такой же молодой, но Хантеру почти сравнялось шестьдесят.

В ночь перед Рождеством, после шумной вечеринки он вернулся к себе в каюту и включил трансляцию с «Синего космоса». На экране вспыхнул подробный план корабля. Он нажал пальцем на отсек навигации, и на экране появилась Рейко, несущая вахту. Она рассматривала большую голографическую звездную карту. Яркая красная линия отмечала траекторию «Синего космоса». Под ней белой линией, почти совпадавшей с красной, была показана траектория «Гравитации». Хантер отметил, что белая линия немного не совпадала с подлинным курсом преследователей. Сейчас корабли разделяло несколько тысяч астрономических единиц. На таком удалении безошибочно определить курс небольшого космолета не получится. По-видимому, белая линия начерчена приблизительно; однако расстояние они угадали довольно точно.

Хантер приблизил изображение. Рейко внезапно повернулась к нему лицом и с улыбкой, от которой дрогнуло сердце, сказала: «С праздником!» Хантер понимал, что Рейко поздравила не его лично, а всех, кто догоняет их корабль. Она знала, что за «Синим космосом» наблюдают софоны, хотя сама взглянуть на преследователей не могла. Так или иначе, это мгновение стало одним из счастливейших в жизни Хантера.

Экипаж «Синего космоса» был большим, поэтому смена Рейко скоро закончилась. Через год она снова легла в холодный сон. Хантер предвкушал тот день, когда встретит Рейко лицом к лицу – как только «Гравитация» наконец догонит «Синий космос». Жаль, что к тому времени ему будет почти восемьдесят. Он надеялся, что успеет рассказать о своей любви, прежде чем девушку арестуют и отдадут под суд.

Хантер исправно выполнял возложенные на него обязанности уже полвека. Он внимательно следил за всем необычным и мысленно разыгрывал действия в различных ситуациях. Но ответственность не слишком изматывала старого офицера. Он знал, что рядом с «Гравитацией» есть еще одна, крайне надежная страховка. Как и многие другие, он часто наблюдал за «каплями» в иллюминаторы. Для него, однако, значение «капель» было иным. Он знал, что если на «Гравитации» произойдет что-нибудь из ряда вон выходящее – мятеж или попытка захвата гравипередатчика, – «капли» уничтожат корабль. Трисолярианские зонды невероятно быстры: они пролетят несколько километров и достигнут цели за каких-то пять секунд.

Миссия Хантера уже подходила к концу. Сердце гравитационной антенны – струна из вырожденной материи диаметром всего десять нанометров, протянувшаяся от носа до кормы полуторакилометрового корпуса, – почти достигла срока полураспада. Еще два месяца, и плотность струны упадет ниже минимально допустимой для гравитационной передачи: тогда система полностью выйдет из строя. «Гравитация» превратится из передатчика, несущего угрозу двум планетам, в обычный звездолет, и служба Хантера завершится. Тогда он откроет свое подлинное лицо. Ему было любопытно посмотреть на реакцию экипажа: восхитятся они или ответят презрением? В любом случае он перестанет принимать голубые таблетки, и его «болезнь» исчезнет. Он ляжет в гибернацию и проснется на Земле, где и проведет остаток жизни. Для него начнется новая эпоха. Но он ляжет в холодный сон только после того, как увидит Рейко – а это случится уже скоро.

И вдруг софоны ослепли. Во время полета Хантер продумывал множество самых разных осложнений, и это было одним из худших. Потеря софонов означала, что ни «капли», ни Трисолярис не знали, что происходит на «Гравитации». Если что-нибудь случится, «капли» не успеют среагировать. Ситуация стала угрожающей, и бремя на плечах Хантера возросло десятикратно, будто миссия только-только началась всерьез.

Теперь Хантер еще пристальнее следил за всем, что происходило на корабле. Дело осложнялось тем, что экипаж в полном составе вывели из гибернации. Но Хантер был единственным, кого знали абсолютно все; он пользовался популярностью и имел подход к любому человеку. Никто не опасался мелкого служащего, безобидного любителя поболтать. И рядовые, и в особенности младшие офицеры делились с ним мыслями, которые никогда бы не поведали ни старшим офицерам, ни психологам. Хантер владел всей полнотой ситуации.

Как только софоны ослепли, на корабле начали твориться необычные вещи. В оранжерею, находящуюся в самом центре ко-рабля, попал микрометеорит. Несколько человек уверяли, что видели, как в переборках возникают странные отверстия, как некоторые предметы исчезают, а потом как ни в чем не бывало появляются снова без каких-либо повреждений…

Среди всех этих непонятных явлений то, что случилось с Девоном, командиром подразделения военной полиции, озаботило Хантера больше всего. Девон был одним из старших офицеров корабля. Как правило, Хантер с ними мало общался. Но когда он узнал, что Девон хочет поговорить с психиатром – человеком, встречи с которым избегал весь экипаж, – Хантер насторожился. За бутылкой выдержанного виски он вытянул из Девона все подробности необычной встречи.

Несомненно, если отбросить попадание микрометеорита, странные события разумнее всего объяснить тем, что экипаж страдает галлюцинациями. Возможно, утрата софонов каким-то неведомым образом вызвала массовое психическое расстройство. Так, по крайней мере, объясняли происходящее доктор Уэст и его подчиненные. Долг службы не позволял Хантеру легко согласиться с этой теорией; но, если исключить галлюцинации и массовое помешательство, то, о чем говорили члены экипажа, просто невозможно. Однако миссия Хантера требовала от него принимать меры против невозможного, которое по какой-то причине стало возможным.

В противоположность массивной антенне блок управления гравитационным передатчиком не занимал много места. Он располагался в небольшом сферическом отсеке на корме, действовал независимо и не был подключен к другим системам корабля. Отсек походил на особо прочный стальной сейф. Никто на борту «Гравитации» не имел к нему доступа, даже капитан корабля. Лишь Держатель Меча на Земле мог инициировать гравитационное вещание; для этого на «Гравитацию» послали бы пучок нейтрино, включающий передатчик. Сюда такой сигнал добирался бы целый год.

Но если «Гравитацию» захватят, броня сферического отсека долго не продержится.

В часах Хантера была специальная кнопка. Если ее нажать, в отсеке с аппаратурой взорвется термитный заряд и испарит все внутри. Тайные обязанности кока были весьма просты: независимо от природы кризиса, если он сочтет, что риск превышает некоторое пороговое значение, он должен нажать кнопку и уничтожить блок управления. Передатчик выйдет из строя.

В некотором смысле Хантер был противоположностью Держателя Меча.

Хантер не слишком доверял кнопке в часах и термитной бомбе. Он бы предпочел день и ночь сторожить сам отсек, но, разумеется, это вызвало бы подозрения, – а ведь секретность миссии являлась его важнейшим козырем. Тем не менее он стремился держаться поближе к тайному отсеку и поэтому часто навещал астрономическую обсерваторию, также расположенную на корме. Поскольку весь экипаж бодрствовал, кулинарными делами занимались помощники Хантера, а у него самого появилось достаточно свободного времени. Кроме того, доктор Гуань Ифань был единственным гражданским ученым на борту и не подчинялся военной дисциплине. Никого не удивляло, что Хантер часто ходил к Гуаню, чтобы вместе пропустить рюмку-другую, – к спиртному Хантер имел доступ по службе. Доктор Гуань, в свою очередь, с удовольствием пил и рассказывал коку о «синдроме трех и трехсот тысяч» Вселенной. Вскоре Хантер стал почти весь свой досуг проводить в обсерватории, отделенной от тайного отсека всего лишь коротким коридором длиной метров двадцать.

В очередной раз идя в обсерваторию, Хантер встретил по дороге Гуань Ифаня и доктора Уэста – те направлялись на нос корабля. Тогда он решил проверить, как там поживает отсек управления. Когда до двери оставалось метров десять, взвыли сирены, предупреждая об атаке «капель». Поскольку официальный ранг Хантера был невысок, загоревшееся перед ним информационное окно давало только самую общую информацию, но он знал, что «капли» сейчас находятся дальше от корабля, чем при полете в тесном строю. До удара оставалось десять-двадцать секунд.

В эти последние секунды Старый Хантер почувствовал облегчение и радость. Что бы теперь ни случилось, он выполнит свой долг. Он предвкушал не смерть, а победу.

Вот почему когда через полминуты сирены умолкли, Хантер оказался единственным на борту, кто не ощутил спада нервного напряжения. Прекращение тревожных сигналов означало для него величайшую опасность: гравитационный передатчик цел, а нависшая угроза непонятна. Без малейшего колебания он нажал кнопку на часах.

Ничего не произошло. Разумеется, отсек управления плотно запечатан, но Хантер должен был ощутить взрывную волну. На экране часов появилась надпись:

Отказ: модуль самоликвидации демонтирован.

Хантер даже не удивился. Интуиция уже подсказала ему, что случилось самое худшее. А он-то думал, что скоро наступит покой… Где там! Теперь покоя не жди.

* * *

Ни одна из «капель» не попала в намеченные цели. Оба трисолярианских зонда прошли предельно близко к «Гравитации» и «Синему космосу» – в считаных десятках метров.

Через три минуты после отключения сирен Джозефу Моровичу, капитану «Гравитации», наконец удалось собрать старших офицеров в боевой рубке управления. Посреди помещения располагалась громадная ситуационная карта. На ней не светились звезды; карта отображала только два корабля и подлетные траектории «капель». Два длинных следа казались прямыми, но из собранных данных следовало, что это еле заметно изгибающиеся параболы. Провели моделирование атаки. Две «капли» разогнались было навстречу своим целям, и тут траектории начали смещаться – еле-еле заметно, однако общий результат оказался значительным: «капли» промахнулись. Многие из старших офицеров участвовали в битве Судного дня; до сих пор у них от страха замирало сердце, когда они вспоминали, на какие крутые повороты на высокой скорости способен трисолярианский зонд. Но прочерченные на карте траектории были совершенно иными: казалось, что какая-то внешняя сила, перпендикулярная к вектору «капель», упорно уводила их с курса.

– Воспроизведите запись с самого начала, – приказал капитан. – В видимом диапазоне.

Появились звезды и галактики. Это было уже не моделирование, а видеозапись реальных событий. В углу вспыхнули цифры отсчета времени. Все заново пережили ужас недавних событий, когда оставалось только ждать смерти – ни маневрирование, ни оружие не помогли бы. Вскоре цифры замерли – «капли» уже пролетели мимо, так быстро, что никто их не увидел.

Воспроизведение переключилось в замедленный режим. Запись вели скоростные камеры, а значит, просмотр всего десятисекундного фрагмента занял бы слишком много времени. Поэтому начали с трех секунд от конца. Офицеры увидели, как перед камерой блеклым метеором на фоне звезд пролетает «капля». Воспроизведение повторили и остановили, когда «капля» оказалась в центре кадра. Изображение увеличивали, пока зонд не занял собой почти весь экран.

За полвека путешествия в компании «капель» команда «Гравитации» хорошо изучила их внешний вид. Теперь перед их глазами предстало нечто поразительное. Зонд на экране сохранял форму капли, но его поверхность больше не являлась безупречно гладким зеркалом. «Капля» потускнела и приобрела медно-желтый цвет, словно ржавая. Казалось, что давным-давно наложенное волшебником заклинание вечной юности выдохлось, и проявились все шрамы, полученные за триста лет скитаний в космосе. Из сверкающего ангела смерти «капля» превратилась в древний артиллерийский снаряд, дрейфующий сквозь пространство. В последние годы офицеры получали с Земли кое-какую информацию по материалам сильного взаимодействия. Они знали, что поверхность «капли» окружена силовым полем, которое создает аппаратура внутри. Это поле нейтрализовало электромагнитные взаимодействия между элементарными частицами и позволяло выступить вперед сильному ядерному взаимодействию. Если силовое поле отключить, материал сильного взаимодействия станет обычным металлом.

«Капли» были мертвы.

Затем офицеры просмотрели записи, сделанные после попытки нападения. Моделирование показало, что, как только «капля» пронеслась рядом с «Гравитацией», мистическая перпендикулярная сила, уводившая зонд с курса, пропала, и дальше «капля» летела по инерции. Но через несколько секунд скорость зонда начала снижаться. Компьютеры анализа боевой ситуации установили, что сила, тормозящая зонд, равна по величине той силе, что отталкивала его с траектории атаки. Следовательно, источник воздействия переключился с приложения силы в бок «капли» на приложение силы с фронтальной части.

Поскольку запись велась через мощный телескопический объектив, удалось увидеть удаляющуюся «каплю» сзади. Зонд развернулся на девяносто градусов, перпендикулярно к направлению движения, и продолжал лететь по инерции. Затем он начал замедляться. То, что случилось дальше, показалось сценой из сказки. Хорошо, что доктор Уэст был в числе присутствующих, иначе он опять заявил бы, что все собравшиеся страдают галлюцинациями. Перед «каплей» возник треугольный объект, раза в два длиннее нее. Все тотчас же узнали в нем челнок «Синего космоса»! Для дополнительной тяги на его корпус навесили несколько небольших термоядерных двигателей. Дюзы были направлены от камеры, но окружающее их свечение сообщало, что двигатели работают на максимальной мощности. Челнок толкал «каплю», чтобы снизить ее скорость. Легко догадаться, что это и был источник силы, отклонившей зонды с траектории атаки.

Как только челнок возник на экране, на другой стороне «капли» – той, на которую смотрела камера, – появились две фигуры в космических скафандрах. Из-за торможения их прижимало к поверхности зонда. Один астронавт держал в руках какой-то прибор и, похоже, изучал «каплю». До сих пор «капли» казались человечеству чуть ли не чем-то божественным, не принадлежащим этому миру, недоступным. Единственные люди, коснувшиеся зонда, испарились в пламени битвы Судного дня. Но теперь «капля» утратила загадочность. Лишенная зеркального сияния, она выглядела заурядной, изношенной и даже более примитивной, чем челнок и астронавты, – просто какая-то древняя штуковина, а то и вовсе космический мусор. Через несколько секунд и челнок, и астронавты исчезли, но зонд продолжал торможение; это означало, что челнок по-прежнему толкает «каплю», только стал невидим.

– Они знают, как выводить «капли» из строя! – вскричал кто-то.

Капитаном Моровичем завладела единственная мысль. Как и Хантер несколько минут назад, он без колебаний нажал кнопку на своих часах. Перед ним вспыхнуло красное инфоокно с сообщением об ошибке:

Отказ: модуль самоликвидации демонтирован.

Капитан выскочил из боевой рубки и помчался на корму. За ним поспешили остальные офицеры.

* * *

Первым из экипажа «Гравитации» до отсека управления гравитационным передатчиком добрался Старый Хантер. Не имея возможности войти в отсек, он решил перерезать кабель между блоком управления и антенной. Это на время вывело бы передатчик из строя, а там он как-нибудь ухитрился бы уничтожить сам блок управления.

Но на месте уже кто-то был – и этот чужак осматривал вход в отсек!

Хантер выхватил пистолет и навел на постороннего. Человек носил форму младшего лейтенанта «Гравитации», а не мундир времен битвы Судного дня, как ожидал старый офицер – посторонний где-то ее украл! Хантер узнал его со спины.

– Так я и думал – коммандер Девон не ошибся!

Лейтенант-коммандер Пак Ый-гун, командующий подразделением десанта на «Синем космосе», обернулся. Он выглядел лет на тридцать, но его лицо выдавало, что он прошел через такое, чего никто на «Гравитации» даже представить себе не сможет. Вид у Пака был слегка удивленный – наверное, не ожидал встретить Хантера. Не теряя самообладания, он выставил ладони перед собой и начал:

– Позвольте мне объяснить…

Старого Хантера не интересовали объяснения. Он не желал знать, как этот человек попал на «Гравитацию», живой он или привидение. В любом случае ситуация была слишком опасной. Хантер хотел одного – разбить блок управления. В этом заключался весь смысл его жизни, а человек с «Синего космоса» преграждал дорогу. Хантер нажал на спуск.

Пуля попала Паку в грудь и отбросила на дверь отсека. Пистолет был заряжен специальными патронами для боя внутри корабля. Пули не пробивали перегородки и не повреждали оборудование, зато и убойная сила их была ниже, чем у лазерных лучей. Из раны выступила кровь, но так как дело происходило в невесомости, Пак не упал. Он потянулся к своему оружию. Хантер выстрелил еще раз, в груди лейтенанта-коммандера появилась новая рана, а в воздухе поплыло еще больше шариков крови. Наконец Хантер прицелился Паку в голову, но сделать третий выстрел ему не дали.

Подоспевшие через несколько мгновений капитан Морович и прочие офицеры застали такую картину: пистолет Хантера плавал в отдалении от владельца; тело старого кока застыло, глаза закатились, руки и ноги дергались. Ряды алых бусин разной величины тянулись изо рта и окутывали раненого словно облаком. В середине кровавого тумана парил темно-красный предмет размером с кулак; за ним, словно двойной хвост, болтались две трубки, похожие на кишки.

Предмет ритмично пульсировал, и с каждым сокращением из кишок выплескивались новые порции крови. Он продвигался вперед, словно багровая медуза, плывущая по воздуху.

Это было сердце Хантера.

За несколько секунд до этого Хантер схватился за грудь и отчаянно рванул на себе рубашку. Все видели, что кожа на его обнаженной груди совершенно цела – ни царапины.

– Его еще можно спасти, если срочно доставить к хирургу, – с трудом прохрипел лейтенант-коммандер Пак. Из ран на его груди продолжала литься кровь. – К счастью, докторам уже не надо резать грудь, чтобы вернуть сердце на место… Стоять! Им вырвать ваш мозг или сердце легче, чем вам снять яблоко с ветки. «Гравитация» захвачена!