Текст книги "Вечная жизнь Смерти"

– Как не быть. Смотрите!

Все увидели белый маяк. Хотя был еще только ранний вечер, наверху башни уже ритмично мигал прожектор.

– А это для чего? – поинтересовалась АА.

– Ха! Ох уж эти детишки… – покачал головой Джейсон. – Это старинное навигационное устройство. В Общую Эру я проектировал маяки и бакены. Собственно говоря, многие маяки работали до самой Эры Кризиса, хотя сейчас их совсем не осталось. Вот я и построил один, чтобы детишки получили представление, что это такое.

Члены КРИ заинтересовались. При виде маяка они вспомнили о центробежном регуляторе для паровых двигателей – еще одном старинном, уже вышедшем из употребления техническом устройстве. Но скоро они поняли, что это не то, за чем они охотятся. Маяк был построен совсем недавно из современных строительных материалов, легких и прочных. Его возвели всего лишь за полмесяца. Джейсон также уверял, что раньше на Москене ничего подобного не существовало. Так что, даже судя просто по хронологии, к тайному посланию Тяньмина маяк не имел никакого отношения.

– А больше здесь в округе ничего примечательного нет? – спросил кто-то.

Джейсон обвел взглядом холодное небо и море и пожал плечами:

– Да что здесь может быть примечательного? Терпеть не могу эту унылую и противную дыру, но в другом месте мне строить не позволили.

Раз так, исследователи решили отправиться на Хельсегген и осмотреться там. Перед самой посадкой в вертолет АА вдруг загорелась идеей пойти к Москену на моторке Джейсона.

– Да пожалуйста, только волны вот разгулялись, детка, – сказал Джейсон. – Смотри, как бы тебя морская болезнь не разбила.

АА кивнула на горы по ту сторону пролива:

– Да ведь туда рукой подать!

Джейсон покачал головой.

– Прямо через пролив идти нельзя. Не сегодня. Придется делать большой круг.

– Почему?

– Из-за водоворота, конечно. Проглотит лодку, и поминай как звали.

Чэн Синь с коллегами переглянулись, а потом все как один уставились на Джейсона. Кто-то воскликнул:

– А говорили, что в округе нет ничего примечательного!

– Для нас, местных жителей, Москстраумен – штука обыденная. Это часть моря. Он там почти всегда.

– Где там?

– Да вон там! Его сейчас не видно, зато слышно.

Все затихли и действительно услышали глухой рокот – как если бы где-то вдалеке грохотали копытами тысячи лошадей.

Они могли бы отправиться исследовать достопримечательность на вертолете, но Чэн Синь захотела плыть на лодке. Идею одобрили. В моторке Джейсона, единственной на островке, могло безопасно разместиться пять-шесть человек. Чэн Синь, АА, Би Юньфэн, Цао Бинь и Палермо пошли к водовороту морем, остальные сели в вертолет.

Моторка отчалила от Москена и, подпрыгивая, понеслась по волнам. В открытом море холодный ветер задул сильнее, пассажиров беспрерывно обдавало фонтанами соленых брызг. В сгущающихся сумерках темно-серая поверхность моря казалась жуткой и таинственной. Рокот усилился, но громадного водоворота пока еще не было видно.

– А, вспомнил, вспомнил! – воскликнул Цао Бинь.

Чэн Синь тоже вспомнила. Раньше она думала, что Тяньмин узнал через софоны что-то новое об этом месте, но в действительности ответ был куда проще.

– Эдгар Аллан По, – проговорила она.

– Что? Кто? – удивилась АА.

– Писатель XIX века.

– Точно, – кивнул Джейсон. – Эдгар По написал рассказ о Москене – «Низвержение в Мальстрём». Я читал его в молодости. Слишком много преувеличений. Помнится, он писал, что, мол, стены воронки образуют угол в сорок пять градусов. Чепуха.

Художественная литература исчезла больше ста лет назад. То есть «литература» и «писатели» продолжали существовать, но повествование теперь не писали, а монтировали как набор цифровых образов. Классические романы и рассказы считались нынче старинными диковинками. Во времена Великой пади были утеряны произведения многих прежних авторов, в том числе и Эдгара По.

Рев становился все громче.

– А где он, водоворот? – спросил кто-то.

– Он ниже поверхности воды. – Джейсон указал пальцем: – Видите вон тот бурун? Чтобы увидеть Москстраумен, нужно перевалить через него.

Пассажиры рассмотрели полосу вздымающихся валов с пенными верхушками – широкой дугой та уходила куда-то вдаль.

– Так давайте перевалим! – попросил Би Юньфэн.

Джейсон сердито уставился на него.

– Это граница между жизнью и смертью! Перейдешь – назад не вернешься.

– Сколько времени лодка будет кружиться, прежде чем ее затянет под воду?

– Минут сорок, может, час.

– Тогда все в порядке. Вертолет вовремя вытащит нас оттуда.

– Но моя лодка!..

– Мы оплатим ее стоимость.

– Да ваша посудина дешевле куска мыла! – фыркнула АА. Джейсон не понял, о чем это она.

Моторка направилась к пенной полосе и перевалила через нее. Суденышко опасно кренилось с борта на борт, но потом качка успокоилась. Казалось, будто невидимая сила подхватила лодку, и она заскользила в том же направлении, что и волны, словно по рельсам.

– Нас захватило! – воскликнул Джейсон. – О боже, я впервые подобрался так близко!

Теперь сидящие в лодке увидели Москстраумен под собой, словно с вершины горы. Чудовищная воронка имела километр в диаметре. Стенки ее и в самом деле наклонялись не так круто, как описывал По, и все же угол составлял около тридцати градусов. Поверхность казалась гладкой, словно отлитой из стекла. Поскольку моторка находилась у верхнего края, скорость была пока что невелика. Но чем ближе лодка подходила к центру, тем быстрее шло вращение. У маленького отверстия в середине воронки скорость воды достигала максимума. Именно оттуда и исходил рев, от которого в телах исследователей вибрировали все косточки. Он свидетельствовал о безумной, неудержимой силе, способной все на свете всосать в себя, перемолоть в порошок и выбросить за грань бытия.

– А спорим, что сможем вырваться! – азартно воскликнула АА и крикнула Джейсону: – Врубите мотор на полную силу и правьте прямо!

Джейсон повиновался. Моторка ходила на электричестве, негромкое жужжание двигателя на фоне рева водоворота казалось комариным писком. Лодка приблизилась к пенному буруну на краю воронки. Казалось, еще чуть-чуть – и она перевалит за него, но мощности не хватило. Суденышко остановилось, а затем его развернуло и потянуло обратно – так замирает в верхней точке и падает вниз подброшенный в воздух камешек. Джейсон предпринял несколько попыток, но каждый раз моторка соскальзывала еще ниже в водоворот.

– Ну я же говорил – это врата ада! – сказал Джейсон. – Ни одно обычное судно отсюда не выберется!

К этому времени лодка кружилась так далеко внизу, что пенный край пропал из виду. Позади исследователей горой вздымалась вода, и все, что они видели, – это медленно движущаяся вершина Хельсеггена с другой стороны водоворота. Каждого пробрал ужас: они находились в плену силы, с которой бесполезно бороться. Только зависший над головой вертолет придавал им толику отваги.

– Давайте-ка поужинаем, – предложил Джейсон.

Стояло арктическое лето, и солнце, скрывающееся за облаками, еще не опустилось к горизонту, но время было уже позднее: больше девяти вечера. Хозяин лодки достал из холодильника огромную свежепойманную треску. Затем на свет явились три бутылки крепкого вина. Положив рыбину на большой стальной противень, Джейсон вылил на нее содержимое одной бутылки, чиркнул зажигалкой и поджег, пояснив, что таков местный способ приготовления. Минут через пять он начал отщипывать кусочки от еще горящей рыбины и класть их в рот. Остальные последовали его примеру и тоже отдали должное рыбе и вину, не переставая восхищаться величественной и грозной красотой водного вихря.

– Детка, а я тебя узнал, – обратился Джейсон к Чэн Синь. – Ты была Держателем Меча. Наверняка ты и твои коллеги явились сюда по какому-то важному делу. Да ты не переживай. Все равно апокалипсиса не избежать, так что наслаждайся моментом!

– Сомневаюсь, что вы наслаждались бы моментом, если бы не вертолет над головой, – съязвила АА.

– Ха, детка, еще как наслаждался бы! Точно тебе говорю. Когда мне было сорок, еще в Общую Эру, я узнал, что смертельно болен. Но не испугался, даже не собирался ложиться в анабиоз. И только после того как я впал в кому, доктора сунули меня в гибернатор. А когда проснулся, уже наступила Эра Устрашения. Думал, ну вот, теперь у меня начнется новая жизнь, а оказалось, что это только иллюзия. Смерть лишь залегла в засаде где-то впереди на дороге… В тот вечер, когда я закончил строить этот маяк, я сел в лодку и отплыл в море, чтобы полюбоваться им издалека. И тут вдруг ко мне пришла мысль: Смерть – это единственный маяк, который горит всегда. Неважно, куда ты плывешь, в конце концов повернешь к нему. Все в мире проходит, и лишь Смерть живет вечно.

Их крутило в водовороте уже двадцать минут, и лодка спустилась примерно на треть пути до центра. Она значительно накренилась, но центробежная сила не давала пассажирам соскользнуть к левому борту. Все поле их зрения теперь занимал склон водяной горы, и они больше не могли видеть вершину Хельсеггена, даже находясь на противоположной стороне воронки. Все избегали поднимать взгляд к небу, потому что лодка, словно приклеенная, кружилась синхронно со стеной водоворота, и поэтому движение почти не ощущалось. Но стоило только задрать голову – и картина менялась. Затянутое тучами небо вращалось все быстрее и быстрее, вызывая у исследователей головокружение. Центробежная сила, возрастающая ближе к зеву воронки, разглаживала водную стену еще больше. Возникало впечатление, будто она твердая, как лед. Рев, доносившийся из ока водоворота, заглушал теперь все другие звуки, и разговаривать стало невозможно. Солнце на западе пробилось сквозь облачный покров и бросило в водоворот свой золотой луч. Свет, однако, не мог достичь дна воронки и озарил лишь маленький участок водяной стены, отчего зев водоворота показался еще более мрачным и угрожающим. В поднимающемся из него тумане мельчайших брызг заиграла радуга. Многоцветная арка величественно встала над вращающейся бездной.

– Помнится, Эдгар По тоже описал радугу над Мальстрёмом. Причем, кажется, даже в лунном свете. Он назвал ее «мостом между Временем и Вечностью». – Джейсон кричал во всю глотку, но никто не мог разобрать его слов.

Вертолет начал эвакуацию. Кружа в двух-трех метрах над лодкой, он спустил вниз веревочную лестницу, по которой все выбрались наверх. Пустая моторка продолжала вертеться в чудовищной воронке. Над недоеденной треской все еще плясали язычки синего пламени.

Вертолет завис над самым оком водоворота. Глядя вниз, пассажиры ощущали головокружение и тошноту. Кто-то из экипажа ввел в навигационную систему команду летать по кругу синхронно с водой внизу. Водоворот при этом как бы застыл, зато весь остальной мир – небо, море и горы – завертелся. Гигантский водяной вихрь теперь стал казаться центром мира. Тошнота у наблюдателей не уменьшилась ни на йоту. АА извергла обратно всю съеденную рыбу.

Пока Чэн Синь смотрела на закручивающуюся спираль, перед ее мысленным взором возникла другая, образованная сотнями миллиардов звезд, вращающихся в океане Вселенной. На один оборот спирали уходило 250 миллионов лет. Млечный Путь. Земля в этом вихре была всего лишь крохотной пылинкой – нет, даже еще меньше, а Москстраумен был едва заметной ямкой на поверхности этой пылинки.

Прошло еще полчаса, и моторка Джейсона, затянутая в око водоворота, пропала из виду. Громоподобный рев не стал сильнее, но людям все равно казалось, что они различили в нем треск перемалывающейся лодки.

Вертолет высадил Джейсона на Москене. Чэн Синь пообещала как можно скорее обеспечить его новой лодкой. После этого они распрощались, и вертолет направился в Осло – ближайший город с софонозащитной камерой.

Пока они летели, каждый сидел, погрузившись в раздумья. Никто не переговаривался даже глазами.

Смысл Москстраумена был настолько ясен, что тут и думать не над чем.

Но оставался вопрос: какое отношение имеет снижение скорости света к черным дырам? Какое отношение имеют черные дыры к мирному космическому посланию?

Черная дыра не могла изменить скорость света; она могла лишь изменить длину его волны.

Замедление скорости света в вакууме до одной десятой, одной сотой или даже одной тысячной от его естественной скорости будет означать тридцать тысяч километров в секунду, три тысячи километров в секунду и триста километров в секунду соответственно. И что? При чем тут черные дыры?

Сломать шаблон мышления – задача весьма сложная. Но не для людей в вертолете, лучших умов человечества. Особенно хорош по части нетрадиционных идей был Цао Бинь, физик, перескочивший через три столетия. Ему было известно кое-что еще: во времена Общей Эры группа исследователей провела успешный лабораторный эксперимент, снизив скорость света в промежуточной среде до семнадцати метров в секунду, – это медленнее, чем езда на велосипеде[45]45
  Имеется в виду эксперимент гарвардских физиков под руководством Лене Вестергаард Хау в 1999 году. – Прим. перев.


[Закрыть]. Конечно, это не то, что замедлить скорость света в вакууме, но, по крайней мере, дальнейший ход мыслей Цао уже не казался полным бредом.

А что, если замедлить скорость света в вакууме до тридцати километров в секунду? Это будет иметь какое-то отношение к черным дырам? Да вроде бы нет, все то же, что и… Постой-ка!

– Шестнадцать и семь десятых! – выкрикнул Цао Бинь. В его зрачках вспыхнул такой огонь, что у остальных тоже загорелись глаза.

Третья космическая скорость в Солнечной системе составляет 16,7 километра в секунду. Никакой летательный аппарат не может покинуть Солнечную систему, не преодолев этот порог.

То же самое и в отношении света.

Если сделать скорость света в вакууме ниже 16,7 километра в секунду, он не сможет преодолеть притяжение Солнца, и Солнечная система превратится в черную дыру. Таково неизбежное следствие формирования сферы Шварцшильда вокруг любого объекта, в том числе и Солнечной системы. Уточнение: если сферу Шварцшильда расширить, необходимый порог скорости света станет еще ниже.

Двигаться со скоростью выше скорости света нельзя, а это значит, что если свет не сможет выйти за горизонт событий Солнечной системы, то и ничто другое не сможет. Солнечная система будет герметически запечатана и отделена от остального космоса.

И станет абсолютно безопасной для других жителей Вселенной.

Каким образом сторонний наблюдатель сможет установить, что черная дыра на месте Солнечной системы сформирована понижением скорости света? Существуют две возможности: для наблюдателей с невысоким уровнем технологии Солнечная система попросту исчезнет; технологически развитые наблюдатели, способные обнаружить черную дыру, должны сразу понять, что отсюда им не грозит никакая опасность.

Космическая мирная весть должна быть такой, чтобы кто угодно, взглянув на далекое солнце – еле различимую точку, – с уверенностью сказал: «О, это безопасная звезда, угрозы для нас не представляет».

Это и было мирное послание. Невозможное все же оказалось возможным!

Море Обжор отгородило Бессказочное королевство от остального мира. Эта добавочная дирекционная координата была лишней – исследователи уже обо всем догадались.

Позже люди назовут черную дыру, образованную за счет снижения скорости света, «черным доменом». По сравнению с черными дырами, скорость света в которых оставалась неизменной, черный домен имел гораздо больший гравитационный радиус. Его внутренняя область представляла собой не пространственно-временную сингулярность, а довольно обширный регион.

Вертолет летел над облаками. Было уже одиннадцать часов вечера, и солнце медленно садилось; над горизонтом виднелся лишь небольшой его сегмент. В золотистом сиянии полуночного солнца каждый пытался вообразить себе жизнь в мире, где свет двигался бы со скоростью чуть меньше 16,7 километра в секунду. Как же медленно будут ползти в этом мире лучи от такого заката…[46]46
  Вот забавный комментарий об эффектах подобного замедления скорости света: https://www.youtube.com/watch?v=HfGggYHEpwk – Прим. перев.


[Закрыть]

* * *

Итак, почти все фрагменты головоломки Юнь Тяньмина легли на свои места. Оставался один: живопись Остроглаза. Исследователи не могли ни разгадать двухуровневую метафору, ни найти какие-либо дирекционные координаты. Одни толкователи предполагали, что картины – это добавочная дирекционная координата Москстраумена, символизирующая горизонт событий черного домена. Они исходили из того, что для стороннего наблюдателя все, что войдет в черный домен, навсегда отпечатается на горизонте событий[47]47
  До 1970-х годов считалось, что вся информация черной дыры закодирована в ее поверхности (бесконечно тонкой сфере). Но в 1974 году Стивен Хокинг показал, что это не так. Возник физический парадокс, и ученые до сих пор не знают, как его разрешить. – Прим. перев.


[Закрыть], подобно изображению на полотне. Однако большинство экспертов не соглашались с такой интерпретацией. Смысл Москстраумена был кристально ясен, к тому же Тяньмин дал для него дирекционную координату – море Обжор. Еще одна ни к чему.

Эту последнюю загадку разгадать не удалось. Словно утерянные руки Венеры Милосской, картины Остроглаза остались тайной. Однако судя по тому, с какой утонченной жестокостью и исключительным бессердечием эта деталь, послужившая основанием сюжета для всех трех сказок, живописала красоту гибели, в ней, по всей вероятности, содержался намек на величайшую мистерию жизни и смерти.

Отрывок из «Прошлого вне времени»

Три способа выживания человеческой цивилизации

I. Проект космических убежищ

Этот план сулил наибольший успех, потому что полностью основывался на уже имеющихся науке и технологиях и не брал в расчет никаких пока еще не разгаданных тайн природы. В каком-то смысле проект космических убежищ можно рассматривать как естественное продолжение развития земной цивилизации. Даже если бы не существовало угрозы «темного леса», для человечества пришло время освоения всей Солнечной системы. Проект лишь сделал усилия более конкретными и четче определил цели.

План полностью принадлежал землянам, он никак не был связан с посланием Юнь Тяньмина.

II. Проект черного домена

Сутью этого плана была космическая весть о мирном характере земной цивилизации. Достичь цели следовало путем превращения Солнечной системы в черную дыру с пониженной скоростью света. Из всех проектов данный был наиболее сложным технически. Требовалось изменить физическую константу в регионе пространства радиусом 50 а. е., то есть 7,5 миллиарда километров. В народе план назвали «Инженерным проектом Господа Бога». Для него требовалось совершить множество научных открытий.

Однако если бы план черного домена удалось претворить в жизнь, земная цивилизация получила бы самую надежную защиту из всех возможных. Уже не говоря о космическом мирном послании, черный домен сам по себе служил бы высокоэффективным оборонительным заслоном. Любой боевой снаряд извне, такой, например, как фотоид, для обретения необходимой разрушительной силы должен двигаться чрезвычайно быстро. Следовательно, он войдет в черный домен со скоростью, намного превышающей скорость света, искусственно установленную внутри. Согласно теории относительности, как только такой объект пересечет горизонт событий, он должен продолжать движение с [новой, более низкой] скоростью света, и его избыточная кинетическая энергия перейдет в массу. Передняя часть объекта, войдя в черный домен, внезапно замедлится и наберет значительную массу. Остальная часть объекта, двигаясь с прежней скоростью, столкнется с массивной передней частью. В результате снаряд разрушится. Расчеты показали, что даже аппараты, изготовленные из материала с сильным ядерным взаимодействием, например, «капли», на границе черного домена разлетятся в пыль. Вот почему в народе черный домен прозвали также «космическим сейфом».

Черный домен обладал еще одним преимуществом. Из всех трех альтернатив только этот план давал людям возможность жить на Земле в привычной обстановке, а не уходить в изгнание неведомо куда.

Но человеческой цивилизации придется дорого заплатить за удобство. Солнечная система полностью отгородится от остального космоса. Это значит, что известная человечеству Вселенная сожмется с 16 миллиардов световых лет[48]48
  По другим данным, Вселенная насчитывает в поперечнике 45,7 миллиарда световых лет (или 14,6 гигапарсек). См., напр.: http://spacegid.com/razmer-vselennoy.html. – Прим. перев.


[Закрыть] до ста астрономических единиц. Больше того, неизвестно, какова будет жизнь в такой вселенной. Скорость операций электронных и квантовых компьютеров снизится настолько, что они не смогут функционировать, поэтому человечеству придется вернуться к низкотехнологичному обществу. Это будет блок покрепче, чем тот, что установили софоны. Итак, проект черного домена стал бы не только мирным посланием, но и формой технологического самоувечья. Человечество никогда не смогло бы вырваться из этой ловушки.

III. Полет со скоростью света

Хотя теоретические принципы двигателя, искривляющего пространство, оставались неизвестными, этот план явно было легче воплотить в жизнь, чем черный домен.

Однако полет со скоростью света не обеспечивал безопасности земной цивилизации в целом. Он годился только для побега к звездам. Из всех трех планов этот содержал в себе наибольшее число неизвестных. Даже если бы он удался, тех представителей человечества, которые ушли бы в безграничные просторы космоса, поджидали непредсказуемые трудности. К тому же сама опасная идея эскапизма означала, что план столкнется с бесчисленным множеством политических препон.

И все же нашлись люди, одержимые идеей полета со скоростью света и видевшие в ней не только способ выживания.

Для человечества Эры Космической Передачи единственным толковым решением проблемы было претворить в жизнь все три плана одновременно.