Текст книги "Звёздные Войны. Последствия"

– Имя? Звание? – спрашивает Олия.

– Капрал Аргелл, – в замешательстве представляется идущий во главе процессии пленников. – Кэмеранд Аргелл, госпожа. А вы кто?

Но вместо ответа она задает следующий вопрос:

– Что это? – Она показывает на колонну. Штурмовики в нательных комбинезонах, офицеры в серой и черной форме. Немногочисленная группа, человек десять.

– Мне кажется… это очевидно. Пленные. – Он нервно бросает взгляд на трандошанина Лага, стоящего рядом с камерой. – Мы захватили на Корусанте небольшой гарнизон, который не хотел сдаваться. Их собираются определить в один из местных лагерей, и коммандер Рор решил, что стоит устроить скромный парад, чтобы… продемонстрировать наш триумф, и все такое… – Он моргает. – Меня что, снимают?

– Да, снимают, – отвечает она. – И вы не вправе так поступать. Отведите этих людей куда следует. Они не скот и не добыча!

– Но мы же должны гордиться, что победили в войне…

– Нельзя гордиться войной, капрал. Никому. Мы воюем не потому, что нам нравится побеждать, и не потому, что стремимся к славе, подчиняя себе других. Мы воюем за правое дело. А так… – Она делает неопределенный жест, тщетно пытаясь сдержать гнев. – Так поступает только Империя, выставляя своих пленных напоказ, чтобы вызвать ненависть к врагу. Мы не такие. Мы должны быть лучше. Если поняли меня – кивните.

– Конечно, госпожа, – неуверенно кивает он.

– Вот и хорошо. А теперь идите и скажите вашему командиру, что планы поменялись.

Судорожно сглотнув, Аргелл неловко машет в сторону камеры и поворачивает туда, откуда пришел, уводя с собой пленных. Олия остается на месте, дрожа от ярости.

К ней подходит Трейсин. Камера продолжает работать.

Репортер кладет ладонь на плечо панторанки, и этого жеста вполне хватает, чтобы Олия шумно выдохнула.

– Потрясающе. У вас отлично получается.

– Мы просто должны стать лучше, – натянуто улыбается Олия. – Все мы. Если мы хотим продолжать наше дело, нам следует вести себя соответственно.

– Вас беспокоит, что Новая Республика может пойти по неверному пути? Что все это – протестующие, сироты, парад пленных – предупреждающие звоночки? Сможет ли Новая Республика выжить?

Олия поворачивается к Трейсин и, высоко подняв голову, властным тоном заявляет:

– Это демократия. Да, порой она кажется странной и хаотичной. Мы не знаем точно, как правильно, но должны хотя бы попытаться. Конечно, иногда мы можем и ошибиться. Что касается Империи – демократия никогда их не заботила. Превыше всего они ценили порядок. Им настолько хотелось порядка, что любой, кто хотя бы намекал на иные варианты, объявлялся врагом и оказывался в застенках. Они заглушили голоса других, оставив только свой собственный. Мы не такие. Мы не всегда поступаем правильно и никогда не достигнем идеала. Но мы готовы слушать бесчисленные голоса, кричащие по всей Галактике, и постоянно будем открыты для их требований. Только так может выжить демократия. Только так она может преуспеть. Смотрите.

Она указывает на другую процессию.

Это сенаторы – их сотня, может даже больше. Они представляют системы со всей Галактики – есть даже несколько из Внешнего Кольца. Процессия направляется к старому зданию сената Чандрилы. Вокруг собираются небольшие толпы горожан, которые аплодируют и свистят. Это только начало – скромное новое начало. Но оно положено.

– Вот она, демократия, – улыбается Олия. – Вот она, Новая Республика. А теперь прошу меня извинить, но у нас полно работы. Да пребудет с вами Сила, Трейсин.

– Задайте им жару, Олия, – улыбается в ответ ведущая.

Эпилог

Рей стоит на мостике «Разорителя». У иллюминатора – адмирал флота, который смотрит на сияющую Вульпинову туманность, заложив руки за спину и напевая себе под нос какую-то классическую мелодию времен Старой Республики. Она прислушивается – кажется, это сестина «Ярость императора».

– Сэр, – говорит она.

Он поднимает палец, давая знак молчать, и продолжает напевать, покачивая головой, пока не доходит до небольшого крещендо, затем, не поворачиваясь, опускает палец и отвечает:

– Да, адмирал Слоун?

– Я хотела бы вас кое о чем спросить.

– Со мной вы всегда можете быть откровенны. – Он наконец поворачивается к ней. Взгляд его холоден и критичен, словно у покупателя, выбирающего самые лакомые куски свежей мясной туши. – Слушаю.

– То собрание… на Акиве…

– Ужасная история.

– Все пошло не так, как предполагалось. – Она колеблется. – Хотя теперь я уже не столь уверена. Вы… не планировали все именно таким образом?

– Объясните, – улыбается он.

– Я… подумала, что все случилось слишком быстро. Быстрее, чем должно было. Быстрее, чем предполагало любое развитие событий. И у меня возникла мысль – не оказалось ли среди нас кого-то, кто призвал повстанцев? Я решила проверить и обнаружила… сеанс связи. По зашифрованному каналу, сигнал с этого самого корабля и, похоже, на частоте повстанцев.

– Просветите, зачем бы мне это делать?

Рей снова колеблется.

– Об этом я тоже думала. Возможно… чтобы устранить конкурентов.

– Интересная теория.

– Мне намного интереснее, насколько она верна, адмирал.

Он берет ее руку и крепко сжимает.

– Это было испытание.

– Я могла погибнуть на Акиве. Или попасть в плен.

– Но этого не случилось. Вы не попали в плен и остались живы. Вы самая лучшая и самая умная из моих подчиненных, и потому вы прошли испытание. Мне нужны такие, как вы.

Рей очень не хочется об этом спрашивать, но она все же задает вопрос:

– А если бы я не выжила?

– Тогда выяснилось бы, что я в вас ошибся. Вы не стали бы самой лучшей и самой умной. Точно так же и с остальными – Пандионом, Шейл и прочими. Они оказались слабыми, больными животными, которых следовало отделить от стада. Они не прошли испытание, и теперь они больше нас не обременяют.

Она с трудом пытается подавить дрожь.

– Взгляните, – продолжает он, показывая на светящиеся красные полосы Вульпиновой туманности – клубящиеся кровавые облака на фоне звезд. – Это больше не наша Галактика.

– Адмирал, мы еще не проиграли.

– Увы, проиграли. Вижу смятение в ваших глазах, но отчаиваться нет причин, адмирал Слоун. Так и должно быть. Империя превратилась в… уродливую и неизящную машину, грубую и неэффективную. Мы должны были разбить ее на куски, избавиться от тех, кто хотел, чтобы эта старая машина продолжала неотвратимо катиться вперед. Пора создать нечто лучшее, нечто новое. Империю, достойную Галактики, которой она станет править.

Слоун не знает, что ответить, ощущая странную смесь страха, отвращения, но вместе с тем – надежды.

Собирался ли он ее предать?

Или это и впрямь испытание, которое, как он ожидал, она должна была пройти?

В итоге ей удается лишь пробормотать:

– Конечно, адмирал.

– А теперь прошу меня простить, но мне нужно кое о чем подумать.

Он мягко дотрагивается до плеча Слоун, и жест этот кажется ей проявлением теплоты, пока адмирал не разворачивает ее кругом, подталкивая к выходу.