Текст книги "Влияние налогов на становление цивилизации"

Некоторые способные императоры пытались исправить пороки налоговой системы и остановить отток налогоплательщиков. Доносчики были объявлены вне закона, жестоких налоговых агентов прилюдно сжигали живьем. Наместникам было предписано подвергать донесения сборщиков налогов особой проверке. В 320 г. император Константин выпустил указ, исключавший налоговые провинности из числа тяжко наказуемых преступлений: «Что касается выплаты положенных налогов, никто не должен опасаться, что из-за недобросовестных и жестоких судей ему будет грозить тюрьма, бичевание, пытка грузом или какое-либо иное мучение, назначенное опрометчивыми судьями. Тюрьмы предназначены для настоящих преступников… Во исполнение данного закона налогоплательщики должны чувствовать себя перед судьями в полной безопасности» [131]131
  Theodosian Code XI.7.3, p. 299, Sourcebook II, p. 477.


[Закрыть].

Но это было еще не все. В Кодексе Феодосия (438) приводится следующий указ Константина: «Если кто пожалуется в суде, что у него несправедливо вымогали платеж или что с ним плохо обращались, и если сможет это доказать, то в отношении указанного им сборщика налогов следует вынести суровый приговор» [132]132
  Theodosian Code XI.28.2.


[Закрыть]. Законы римских императоров, призванные искоренить злоупотребления при сборе налогов, производили сильное впечатление, но исправлять нужно было саму систему. В результате законы оказались настолько же суровыми по форме, насколько неэффективными по существу.

Император Юлиан (361–363) отказался от карательных методов предшественников и избрал исключительную по любым меркам политику. Для снижения государственных расходов он уволил множество чиновников. Налоги были снижены, а самое главное, были отменены налоговые иммунитеты и амнистии, поскольку они ничего не давали мелким землевладельцам. Тысячи небольших участков были проданы бедным крестьянам. Юлиан не стал повышать жалованье солдатам, но позаботился, чтобы они получали его вовремя. Пограничные гарнизоны он укреплял хорошими войсками и, стремясь подать пример личной доблести, погиб в битве с персами.

Для городских декурионов он установил правило, чтобы золотые дары, coronarium, преподносились добровольно (как это было изначально). Желая улучшить армию, он ввел новое оружие и доспехи, так что численность войск можно было сократить без уменьшения их боевой мощи. Он советовался с учеными по поводу того, как снизить государственные расходы. Юлиан считал, что главные проблемы Рима – это экономика и финансы, а в первую очередь – ошибочная политика слишком больших государственных расходов и чрезмерных налогов. В 357 г., когда Юлиан (еще не ставший императором) командовал войсками в Галлии, его префект претория «после тщательной, как он заявлял, проверки настаивал на том, чтобы недоимки поземельной подати пополнить экстренными взысканиями». Юлиан заявил, что «скорее готов умереть, чем произвести эти взыскания» и «точным подсчетом доказал… что сумма поземельной подати не только покрывает… расходы на содержание армии, но и превышает их размеры». Историк Аммиан Марцеллин, которому принадлежит этот рассказ, снабдил его таким комментарием: «Так было достигнуто твердостью одного человека, что тогда и после никто не пытался вымогать у галлов… что-либо помимо обычных налогов» [133]133
  Аммиан Марцеллин. Римская история, XVII, 3, 2–5. Пер. В. Ю. Кулаковского под ред. Л. Ю. Лукомского.


[Закрыть].

Если бы Юлиан прожил подольше, ему, возможно, удалось спасти Рим. Его преемники вновь перешли к политике принуждения для решения проблемы доходов. Мелкие налогоплательщики утратили всякую возможность избежать невыносимого налогообложения. В 392 г. император-христианин отменил древнее право убежища, защищавшее угнетенных налогоплательщиков со времен фараонов. Несколькими годами ранее другой император-христианин объявил, что мелкие свободные землевладельцы, а также купцы и работники не имеют права отказываться от своей свободы и переходить под покровительство крупных землевладельцев ради освобождения от налогов. Зависимость от сборщика налогов (налоговое рабство) для многих была худшим злом, чем зависимость от господина.

Вскоре после гибели Юлиана армия была вновь привлечена к сбору налогов. Военная налоговая бюрократия обходилась дорого; поэтому налоги выросли вдвое, причем половина шла на оплату военных налоговых агентов. Зосим, византийский историк конца V в., в своей «Новой истории» описывает, какими ужасами сопровождался сбор золота и серебра с мелких торговцев, проводившийся раз в пять лет: «Как только приближалось роковое время, все города были в слезах и печали. Когда наступал период сбора налога, плеть и дыба ждали тех, чья крайняя бедность не позволяла заплатить этот несправедливый налог. Матери продавали детей, отцы отдавали дочерей в блудницы, ибо были вынуждены хоть такими прискорбными способами достать деньги, которые вымогали у них сборщики налогов» [134]134
  Lot, End of the Ancient World, p. 175.


[Закрыть].

В ранние республиканские времена рядовые граждане служили в армии бесплатно из чувства долга. Многие столетия они были лучшими воинами в мире. В последнем столетии существования империи легионы были жалкой тенью прежних. Пограничные гарнизоны состояли из непригодных к полноценной армейской службе жителей Италии либо из варваров, которых больше заботила защита собственных земель, чем охрана границ империи. Воинская повинность использовалась как налоговая уловка. Сельские хозяева облагались налогом пропорционально количеству их работников. Когда объявлялся новый набор, они отправляли в армию плохих работников или покупали дешевых рабов. Таким образом они сохраняли хороших работников, избавлялись от плохих и снижали налоговую базу. В конце концов, власти запретили покупать рабов для выполнения воинской повинности.

Лучшие войска имели достаточно возможностей, чтобы оставаться дома. На границу шли только второсортные. Они до такой степени не годились для сражения, что, по словам одного античного писателя, было просто горестно смотреть на них, «зная, как дорого они обходятся» [135]135
  Aurelio Bernardi, «The Economic Problems of the Roman Empire at the Time of its Decline», in Carlo Cippola, ed., Economic Decline of Empires (London, 1970), p. 72.


[Закрыть]. Упадок мощи и боевого духа легионов продолжался в течение двух столетий. Уже в начале II в. н. э. Тацит заметил: «Армия теряла силы в распутстве и наслаждениях и все больше забывала древнюю дисциплину, установления предков, при которых Римское государство стояло твердо, ибо зиждилось на доблести, а не на богатстве» [136]136
  Тацит. История, II, 69. Пер. Г. С. Кнабе под ред. М. Е. Грабарь-Пасек.


[Закрыть].

Засилье губительных налогов накануне падения Рима склоняло многих историков во все эпохи к предположению, что Рим, подобно многим великим империям, сам себя замучил налогами до смерти. Однако сегодня налоговая концепция падения Рима не пользуется популярностью среди исследователей, – вероятно, по причине нашей собственной терпимости к высоким налогам. Никому ведь не хочется думать, что мы, разрабатывая налоговое законодательство, сами себе пишем некролог. Гибель нашей цивилизации мы представляем исключительно по-голливудски, в виде вселенского катаклизма – атомной войны, экологической катастрофы или еще чего-нибудь в таком роде. Во всяком случае, причиной не может быть столь простая и рутинная вещь, как будничное налогообложение.

Лишь немногие исследователи по-прежнему придерживаются налоговой концепции падения Рима. Известный кембриджский исследователь суммировал трудности Рима так: «Армию невозможно было увеличить, поскольку государство не вынесло бы дальнейшего оскудения рабочей силы; состояние государства ухудшалось, поскольку налоги были слишком высоки; налоги были слишком высоки, поскольку росли военные потребности» [137]137
  M. I. Finley, «Manpower and the Fall of Rome», in Cipolla, ed., Economic Decline of Empires, p. 90.


[Закрыть]. С этим согласны и другие европейские ученые. В рукописях покойного А. Х. М. Джонса, ведущего оксфордского исследователя экономики Рима, была обнаружена работа под названием «Чрезмерное налогообложение и упадок Рима»; позже она была опубликована наряду с другими статьями по римской экономике. Джонс считал высокое налогообложение важной причиной упадка Рима и в подтверждение привел слова христианского ритора Лактанция: «Силы земледельцев истощены невыносимым бременем всевозможных налогов, поля заброшены, обработанные земли превратились в пустоши» [138]138
  A. H. M. Jones, The Roman Economy (Oxford, 1974), pp. 82–89.


[Закрыть]. Почему? Да потому, что налогоплательщики бежали и в большом числе оседали у варваров. Как говорили некоторые беглецы, «мы убежим туда, где сможем жить как свободные люди» [139]139
  Rostovtzeff, Roman Empire, 1, p. 398; Salvian, On the Government of God, pp. 141–149.


[Закрыть]. В середине V в. Сальвиан Марсельский писал, что готы – люди несравненно более справедливые и человечные, чем и знатные, и простые римляне. Причины слабости Рима и его скорого падения он видел в губительном налогообложении, жестокости правящих классов и жадности властей. Он отметил, что в то время римская казна опустела: «Где все богатства Рима? Государственные деньги исчерпаны, в казне почти ничего не осталось» [140]140
  Bernardi, «Economic Problems of the Roman Empire», p. 66.


[Закрыть].

Современный итальянский исследователь тоже считает главной причиной уклонение от налогов. Он описывает порочный круг сокращения числа налогоплательщиков и параллельного роста дорогой налоговой бюрократии, которая должна была предотвращать это сокращение. Если крестьяне просто бежали, то люди состоятельные всеми законными и незаконными средствами уклонялись от налогов, и эти два процесса накладывались друг на друга, что «стало особенно заметно в V в. Банкротство огромного государства происходило именно в то время, когда небольшие привилегированные группы, уклоняясь от налогов, накапливали богатство и создавали вокруг своих вилл экономические и социальные микрокосмы, полностью автономные от центральной власти. Это был конец Римского мира. Это было начало Средних веков» [141]141
  Ibid., pp. 81–83.


[Закрыть].

Согласно одной из последних концепций, причиной падения Рима стал высокий уровень смертности, резко снизивший численность сельского населения [142]142
  Jones, Roman Economy, pp. 134–135; о других концепциях см.: D. Kagan, ed., Decline and Fall of the Roman Empire: Why Did It Collapse? (Boston, 1962).


[Закрыть]. Крестьяне умирали от недоедания – как и те миллионы крестьян, которые умерли в сталинской России в 1930-х годах. У римских крестьян не оставалось еды после того, как налоговые агенты забирали львиную долю. Большинство исследователей редко замечают, что за многими «причинами» стоит налогообложение. Голодная смерть или бегство к варварам – все это в значительной мере последствия налогообложения. Даже дефицит человечности, недостойное и жестокое обращение римлян друг с другом – это всего лишь отражение дурного обращения властей со всеми налогоплательщиками.

Крайне негативно сказалось и уничтожение свободы. Граждане империи еще с республиканских времен имели великую традицию свободы, которая нашла выражение в сочинениях Цицерона и в Восточной римской империи дожила до «Дигест» Юстиниана (550–553), где приведены мнения римских юристов: «Свобода – это вещь, не имеющая цены» [143]143
  Дигесты, L, 17, 543, 106. Павел во 2-й книге «Комментариев к эдикту».


[Закрыть], и «Во всех делах свобода является более предпочтительной» [144]144
  Там же, 545, 122. Гай в 5-й книге «Комментариев к провинциальному эдикту».


[Закрыть]. Богиня Свобода изображалась на римских монетах. Античные историки сообщают о храмах Свободы, но все эти сведения относятся к тем временам, когда римские граждане имели налоговый иммунитет [145]145
  Из сообщений Ливия (XXIV, 16.19), Овидия (Фасты, IV, 623) и Диона Кассия (XXXVIII, 17, 6) следует, что храм Свободы был воздвигнут на месте дома Цицерона, разрушенного после того, как Клодий отправил Цицерона в изгнание. Сенат повелел воздвигнуть храм Свободы после победы Цезаря над Помпеем, а Тиберий сделал то же самое после казни Сеяна (Дион Кассий, XLIII, 44, 1; LVIII, 12, 5). Известно также, что Август посвятил этой богине специальный зал в восстановленном храме Юпитера.


[Закрыть]. Когда Диоклетиан и последующие императоры сковали римских граждан налоговыми кандалами, монет со Свободой уже давно не было. Эта богиня вновь появилась на монетах в Америке, и гигантская Статуя Свободы в нью-йоркской гавани – это не просто дар Франции, а символ, заимствованный у Рима.

В конечном счете самой важной причиной падения Рима, возможно, были психологические факторы. После низвержения последнего императора в 476 г. никто даже не пытался возродить Западную римскую империю. Это было невозможно, поскольку население ни к чему подобному не стремилось. Патриотизм, самопожертвование и любовь к родине исчезли; их задушила налоговая система Диоклетиана. Представители всех сословий и всех занятий больше не нуждались в римской власти и не хотели ее. Гражданам Рима было безразлично, сможет ли он существовать дальше: Вечный город уже не занимал первого места в сердцах народа.

Часть III
Средние века

К VIII в. на Западе от прежних римских налогов почти ничего не осталось. Ранние королевства средневековой Европы не обладали опытом, позволявшим использовать налоговые системы римлян. Пожалуй, лишь старый римский поземельный налог был в какой-то мере полезен, если король желал устранить кого-нибудь. Нежелательное лицо назначалось сборщиком поземельного налога и получало приказ собрать недоимки. Такой неудачник редко возвращался. В «Хрониках Фредегара» (это сочинение VII в. – основной наш источник по ранней истории франков) рассказывается, как франкская королева задумала погубить соперника: «Чтобы Бертольд погиб поскорее, они отправили его в некоторые города и области для сбора налогов» [146]146
  Ferdinand H. H. Grapperhaus, Taxes, Liberty and Property (Amsterdam, 1989), p. 35.


[Закрыть]. Бертольд, однако, не погиб, потому что имел при себе 300 человек охраны.

Косвенные налоги и сборы постепенно множились и приносили феодальным сеньорам нужный им доход. Но эти налоги душили коммерцию, и упадок цивилизации на Западе, возможно, был обусловлен налоговой системой в такой же мере, как и чрезмерными надеждами на лучшую жизнь в мире ином.

Новыми центрами цивилизации стали Византия и Киевская Русь. Они тоже возлагали надежды на мир иной, но их налоги на торговлю были легкими, и эти деньги охотно выплачивались. Торговля, почти прекратившаяся на Западе, на Востоке была активной и развитой. Именно поэтому Восточная римская империя просуществовала еще тысячу лет.

Когда в VII в. ислам начал свое стремительное шествие по миру, обещания снизить налоги в бывших римских провинциях действовали, видимо, сильнее, чем обещания райского блаженства. Исламская экспансия прекратилась, как только новообращенные мусульмане перестали получать освобождение от налогов. Простое совпадение?

Налоговые обычаи средневекового мира превратились в застывшие священные правила, равно обязательные для правителей и налогоплательщиков. С приближением Нового времени эти налоговые системы становились неадекватными. Короли отчаянно нуждались в новых доходах, но те короли, которые выдумывали «неслыханные налоги», навлекали на себя восстание. Королям пришлось искать новые источники доходов вне местного христианского населения. Они обратили взоры на еврейское сообщество и обчищали его до тех пор, пока у евреев оставалось хоть что-то. Когда была возможность, они отнимали деньги у церкви. В конце концов, когда все прочие способы иссякли, родилось новое понятие налогообложения «по обоюдному согласию», которое позволяло обойти негласный запрет на «неслыханные налоги». Короли, получавшие согласие налогоплательщиков на новые налоги, должны были давать что-то взамен. Эта налоговая сделка со временем стала нормой процесса правления; благодаря ей наши предки покупали свои свободы за налоги – и завещали эти свободы нам.

13
Ислам: для неверных – смерть или налоги

Во имя Бога, милостивого и милосердного. Станьте мусульманами и будете спасены. Если нет, получи́те от нас защиту и платите подушную подать. Если опять нет, я пойду на вас с людьми, которые любят смерть так, как вы любите вино.

Обращение мусульманского полководца к персам, 633 г.

Вскоре после гибели Западной римской империи по миру начала стремительно распространяться новая яркая религия. Она обладала жизненной силой молодости и такой теологической простотой, которая вызывала зависть у большинства христиан во все времена. Вооруженные Кораном и мечом, армии Мухаммеда и его преемников хлынули на Ближний Восток, в Северную Африку и Испанию. Они захватили значительную часть территории Римской империи; однако внутренние распри привели к тому, что огромное мусульманское государство распалось на несколько королевств и халифатов.

Поначалу мусульмане приходили как освободители и приносили облегчение изнуренным налогами и порабощенным обитателям бывшего римского мира. Мусульманские войска часто уступали противникам в численности, но неизменно побеждали. Яростного сопротивления им нигде никто не оказывал.

В Персии в новую религию переходили зороастрийцы; именно ими были «волхвы», мудрецы-астрологи, которые пришли в Вифлеем, чтобы поклониться новорожденному Иисусу. Зороастрийцы платили большие налоги и поэтому без особых возражений принимали ислам [147]147
  Daniel C. Dennett, Jr., Conversion and the Poll Tax in Early Islam (Harvard, 1950), ch. II.


[Закрыть]. Но основную часть новообращенных составляли христиане. В течение 250 лет христианство было государственной религией Рима, и в это время Римская империя была христианской империей. Однако христиан угнетала жестокая римская налоговая система. Первый великий халиф сказал им: «Все, кто примет его религию и будет молиться его молитвами, получат освобождение от подушной подати» [148]148
  Ibid., p. 10, цит. по: History of the Patriarchs of the Coptic Church of Alexandria, ed. Evetts (1910), pp. 189–190.


[Закрыть]. Собственно, людям предлагали выбор не между христианством и исламом, а выбор между крепостной зависимостью и свободой. И нетрудно понять, почему христианство проиграло. Один историк, живший в те времена, заметил: «Из-за тяжелого Kharaj [налога] и тяжкого бремени многие люди, богатые и бедные, отказались от веры Мессии [Христа]» [149]149
  Ibid.


[Закрыть].

Менее чем за 120 лет, предлагая освобождение от налогов, ислам очень быстро распространил свое влияние на огромные территории: от Индии на востоке до берегов Атлантического океана га западе. Главным проигравшим стало христианство, шедшее в связке с деспотической налоговой системой Рима. Не был ли причиной столь разительного успеха не религиозная идеология, а налоговый иммунитет?

Установив свою власть, мусульмане попытались наладить эффективное управление. Но у них не было таких способностей, которыми обладали римляне и особенно Август, преподавший миру важнейший урок: эффективный правитель должен жестко контролировать государственную казну. Мусульманские халифы были автократами в еще большей степени, чем Август, но совершили роковую ошибку: отдали сбор налогов на откуп местным начальникам и наместникам. Как и следовало ожидать, местные правители высасывали основную часть налоговой крови империи, а центральным властям оставляли лишь тонкую струйку. От налоговой анемии империя халифов зачахла, и исламский мир распался на субимперии султанов, визирей и местных налоговых начальников.

Сердцем исламского мира стали бывшие восточные провинции Римской империи – Аравия, Персия, Сирия, Палестина, Египет; к ним добавились Северная Африка, Испания и еще некоторые районы Европы. На всех этих территориях земельный налог и подушный налог были прочно укоренены усилиями Диоклетиана и Константина. Мусульмане предпочли не менять эту систему принципиально, но смягчили методы сбора налогов и уменьшили общее бремя, столь тягостное для многих.

Суть новой налоговой политики хорошо изложил один мусульманский чиновник во введении к руководству по взиманию земельного налога, которое ему поручил составить халиф: ««Внимательно следи, чтобы ты собрал весь земельный налог [Kharadj], причитающийся с них. Смотри, как бы не простить им чего, смотри, как бы они не заподозрили в тебе слабость». Затем он сказал: «Приходи ко мне в полдень». Я пришел к нему в полдень, и он сказал мне: «Пока ты слышал только один совет – тот, который я дал тебе в присутствии твоих подопечных. <…> …но когда ты придешь к ним, будь любезен, не отнимай у них имущество, не бей их, не изнуряй их, чтобы собрать налог. Не продавай никакие принадлежащие им вещи, чтобы покрыть какую-либо часть земельного налога, ибо ты послан взимать лишь то, что имеется у них сверх необходимого. Если ты пренебрежешь моими указаниями, Бог тебя покарает». <…> Затем я ушел и поступил так, как он повелел мне, а когда вернулся, оказалось, что поступления по земельному налогу нисколько не уменьшились» [150]150
  Abu Yusuf, «Advice to a Caliiph», Islam from the Prophet Muhammad to the Capture of Constantinople, vol. 1, trans. Bernard Lewis (New York, 1974), pp. 167–168.


[Закрыть].

Когда мусульмане подчинили Египет, они проводили похожую политику здравого смысла. В то время тяжелый земельный налог выплачивался только в золоте и серебре и устанавливался для крестьянской общины в целом; помимо него существовал еще и подушный налог. Мусульманский эмир передал сбор и разверстку налогов в ведение местных чиновников. Теперь налог можно было платить в той форме, которая удобна крестьянам, т. е. натуральным продуктом, а не обязательно золотом или серебром. Земли, покрытые клевером, освобождались от налога, если они предоставлялись арабам для выпаса скота на короткий весенний сезон. Годовой подушный налог в 2 динара был сохранен только для торговцев немусульман, но в трудные годы отменялся и он [151]151
  M. A. Shaban, Islamic History, a New Interpretation (Cambridge, 1971), p. 39.


[Закрыть].

Но важнее всего был гуманистический аспект налоговой политики мусульман. Арабы принесли людям мир и облегчение налогового бремени, освободили прежние римские территории от извращенного, жестокого и коррумпированного налогового аппарата. Ничто не может служить лучшим примером их поведения, чем возвращение налогов христианам и евреям в Палестине, проведенное в 636 г. К тому времени арабы заняли почти всю Иудею, но их силы были перенапряжены, а из Антиохии выступил крупный отряд византийцев. На военном совете мусульмане решили временно уйти с занятых территорий. Затем мусульманский начальник вызвал главного сборщика налогов и дал ему такое поручение: «Ты должен вернуть все деньги, полученные от них, и объяснить им, что наши с ними отношения остаются неизменными, но поскольку сейчас мы не можем отвечать за их безопасность, подушный налог, который есть не что иное, как цена защиты, возвращается им» [152]152
  Мне не удалось установить первоисточник, где приводятся эти слова; однако подлинность упомянутого события подтверждается в: Dennett, Conversion, pp. 55–57, где использованы мусульманские источники. Подушный налог был платой за защиту; если защита не могла быть предоставлена, деньги возвращались. См.: «Islam and the Jews», Jacob. R. Marcus, ed. The Jews in the Medieval World, A Sourcebook (New York, 1975), pp. 13–19.


[Закрыть].

Золотой динар, годовой подушный налог для немусульман. Этот динар экспонируется в Национальном музее Кувейта. Надпись слева гласит: «Нет Бога, кроме Аллаха, у которого нет сотоварища». Надпись на оборотной стороне: «Во имя Аллаха этот динар был отчеканен в 78 году». (Исламское летоисчисление ведет начало с 622 г. н. э., когда Мухаммед переселился из Медины в Ясрив.)

Поручение было в точности исполнено; христиане и евреи получили деньги назад. На христиан это произвело столь сильное впечатление, что они плакали и в один голос восклицали: «Да вернет Бог вас к нам обратно!». Более энергичной была реакция евреев, которые в исступлении кричали: «Клянемся Законом и Пророками, император ромеев не возьмет этот город, пока хоть искра жизни остается в наших телах» [153]153
  Ibid.


[Закрыть]. Прискорбно, что сейчас между евреями и мусульманами далеко не такие отношения.

Для обращения в свою веру мусульмане использовали налогообложение. Распространение ислама обычно считалось делом меча, и многие исследователи постоянно ссылаются на мусульманский клич «смерть неверным». Коран (9, 29), несомненно, санкционирует такой способ действий. Но на практике мусульмане действовали совершенно иначе. Убийства не были привычной практикой даже самых фанатичных мусульман. Покоренным народам предлагались три варианта: смерть, налоги или обращение в ислам. При таком выборе не было никакой необходимости отказываться от жизни или от религии.

Мусульмане реформировали римский подушный налог: снизили ставку налога и сохранили его только для немусульман. Эта новая налоговая политика привлекла в ислам больше людей, чем могли привлечь меч или Коран. Переход в новую веру стал совершенно безопасным и надежным способом освободиться от налогов. Со временем налоговые поступления начали падать, поскольку неверных становилось все меньше. Нам известно, например, что правитель Египта попросил у халифа разрешение восстановить подушный налог для новообращенных, поскольку вследствие резкого снижения налоговых поступлений ему пришлось пополнить казну 20 тыс. динаров из личных средств [154]154
  Desmond Stewart, Early Islam (New York, 1967), p. 63.


[Закрыть]. Обращение в ислам стало крупной брешью в налоговой системе. Это ранний пример широкого злоупотребления средством для освобождения от налогов. В конце концов, мусульманские правители были вынуждены закрыть лазейку, – даже ценой отказа от важной государственной политики. Распространение ислама было, несомненно, самым возвышенным чаянием всех мусульман; но когда оно обернулось сокращением доходов казны, от некоторых обещаний пришлось отказаться. В любом конфликте между Богом и налогами (как и в конфликте между свободой и налогами) даже сам Бог вынужден уступать.

Подушный налог, джалия, налагаемый на иноверцев, основывался на соглашении между ними и мусульманскими властями. Это соглашение называлось зимма и напоминало практику, которую применял Август [155]155
  Lewis, Islam from the Prophet Muhammad, vol. 1, pp. 234–235.


[Закрыть]. В нем устанавливались права и обязанности сторон. Иноверцы должны были исправно платить джалию, почтительно обращаться с мусульманами и не поднимать взоры на мусульманок, а также оказывать помощь мусульманским путешественникам. Если они соблюдали эти правила, им гарантировалась безопасность в мусульманском мире: они могли исповедовать свою религию, невозбранно передвигаться, жить и работать, как им угодно.

Ставка подушного налога менялась в зависимости от времени и места. Самые ранние источники говорят, что налог был фиксированным. В Египте взрослый мужчина платил два динара в год. В других, менее зажиточных местах ставка чаще всего составляла один динар, как свидетельствует, например, нижеследующее сообщение о введении подушного налога в Тифлисе в 642 г.: «Во имя Бога, милостивого и милосердного. Хабиб ибн Маслама посылает эту охранную грамоту жителям Тифлиса в стране Гурмуз. Обещаю защиту вам, вашим детям, семьям, монастырям, церквям, религиям и молитвам при условии, что вы стерпите уничижение [?] от джизьи размером в полный динар с каждого хозяйства. Вы не должны объединять раздельные хозяйства, дабы таким образом уменьшить причитающуюся с вас джизью, а мы не должны разъединять то, что было объединено ранее, чтобы получать добавочный налог» [156]156
  Abu Uboyd, «Tiftis (A.D. 642–643)», Islam from the Prophet Muhammad, vol. 1, pp. 239–240.


[Закрыть]. Иными словами, никакого уклонения с вашей стороны и никакого налогового гнета с нашей!

Когда мусульмане впервые двинулись на Персию, предводитель арабов заранее отправил персам требование выбирать между принятием ислама, смертью или подушным налогом. Для большинства персов требуемый мусульманами подушный налог был менее обременителен, чем существовавшие налоги. В проигрыше оказывались только высокопоставленные люди, потому что до этого они платили очень маленький налог. Столетием позже, когда мусульмане подчиняли последние непокорные города персов, они повели себя жестче. К тому времени в этих местах уже было заметное мусульманское население, которое подвергалось дискриминации по религиозному признаку. Мусульманские завоеватели постарались исправить это положение.

До нас дошло сообщение о введении подушного налога в одном персидском городе в 739 г.: «Верно, что Бахрамсис [персидский царь] имел обыкновение покровительствовать магам; он оказывал им благодеяния, защищал их и перекладывал их бремя [налогов] на мусульман. Ашбдад, сын Григория, имел обыкновение покровительствовать христианам, а Акива-иудей покровительствовал иудеям и поступал так же. Я же благосклонен к мусульманам; я буду покровительствовать им, защищать их и переложу их бремя на язычников. В следующую пятницу пришли к нему 30 тыс. мусульман, которые платили подушный налог джизью, тогда как 80 тыс. язычников были от него освобождены. Он возложил налог на них и снял его с мусульман. Затем он учредил харадж и наложил этот налог <за пользование землей> там, где это подобало, и взимал его в соответствии с условиями перемирия» [157]157
  al-Tahari, «On Collecting Taxes, (A.D. 739)», Islam from the Prophet Muhammad, vol. 2, p. 133.


[Закрыть].

Сообщение об иудеях, получивших освобождение от налогов, относится, вероятно, к расположенному севернее Персии Хазарскому царству, где исповедовали иудаизм. Хазары следовали мусульманской практике и тоже облагали налогом иноверцев (христиан и мусульман). Та же самая практика установилась на Западе и существовала тысячу лет. Она родственная древнегреческому обычаю брать налог с метеков (чужестранцев), которые не были коренными жителями. В западных обществах все религиозные группы использовали религиозный аналог этой греческой методики как главный источник доходов и как стимул к обращению в их религию. Налоговые методы – это экономические изобретения; как только одна страна открывает новую высокопродуктивную технологию получения государственных доходов, другие страны быстро ее перенимают. Подоходный налог Уильяма Питта и налог на наследство Харкорта – это сравнительно недавние изобретения, которые, возможно, революционизировали мир больше, чем теории Эйнштейна.

В Персии подушный налог был совсем не таким, как в Египте, – вероятно, потому, что основу египетской экономики составляло сельское хозяйство и, соответственно, главным источником налогов была земля. Персия же была торговой страной, где самую важную роль играли коммерческие налоги; поэтому подушный налог имел ярко выраженный торговый характер. Купцы платили ежегодный подушный налог, равный 10 % наличных товарных запасов. Налог распространялся также на крестьян и ремесленников. Он был разработан с целью взимания определенной доли богатства на пропорциональной основе, т. е. в зависимости от того, сколько тот или иной человек способен заплатить. Бедные облагались по минимальной ставке, а для богатых существовала фиксированная максимальная ставка; это позволяло богатым торговцам платить установленную сумму, не подвергаясь аудиту и оценке стоимости имущества.

Мусульмане сохранили персидскую практику ставить отметку об уплате налога несмываемыми чернилами на шее налогоплательщика. Еврейские историки осуждают этот способ, называя его унизительным. Он действительно был таким, но имел и свои достоинства. Это была превосходная квитанция; она гарантировала, что человека нельзя обвинить в неуплате, и служила его персональным паспортом в поездках. Самое главное, ее невозможно было потерять. В те времена путешественнику грозили крупные неприятности, если он потерял квитанцию или оставил ее дома. Археологи нашли письмо незадачливого путешественника-еврея, которого задержали, поскольку он потерял квитанцию. Этот человек слезно просил семью выслать ему новую квитанцию, чтобы он мог вернуться домой. В исламском мире справка об уплате налогов играла роль пропуска для иноверцев. Без нее путешественнику приходилось худо.

История завоевания Ирака служит дополнительным свидетельством отсутствия единообразия в подушном налоге. Когда мусульмане пришли в Северный Ирак, они напали на штаб-квартиру византийского наместника и не тронули прочие города. Они мудро решили, что если займут столицу и выгонят наместника, страна сама собой попадет в их руки. Они осадили город; вскоре наместник и его приближенные под покровом ночи бежали в горы, а коренное арабское население осталось.

В мирном соглашении с местным арабским населением мусульмане проявили максимальное великодушие. Сначала они предложили соглашение, согласно которому сумма налога не будет больше того, что жители города способны заплатить. Местных арабов такая неопределенная налоговая система не устроила. Согласно источникам, «жители города понимали, что принадлежащие им имущество и доход исчезнут, если они согласятся платить по способности, и отказались признавать что-либо, кроме четко оговоренной суммы» [158]158
  Abu Yusuf, «The Conquest of Mesopotamia (A.D. 631–634)», Islam from the Prophet Muhammad, vol. 1, p. 230.


[Закрыть]. Оценив решимость горожан и возможную силу сопротивления, предводитель мусульман принял их условие, и город перешел под власть ислама.

В других частях Ирака, граничивших с Персией, мусульмане вели себя по-разному. Когда эти области впервые попали в руки мусульман, подушный налог был установлен в один динар плюс некоторое количество зерна, масла и уксуса. Последующие мусульманские правители были впечатлены легкостью, с которой доставлялось богатство при помощи налогообложения, и значительно повысили налог. Вот относящееся к 637–641 гг. сообщение о том, как они это делали: «Найдя налоги недостаточными, он пересчитал население поголовно. Исходя из того, что каждый работает собственными руками, он произвел оценку годового заработка, а затем вычел из него траты на пищу, приправы и одежду, а также вычел праздничные дни года. В итоге у него вышло, что у каждого оставалось четыре свободных динара. И тогда он установил именно такой подушный налог для всех без различия… Затем он обложил налогом земли сообразно их близости или удаленности. Он назначил один динар за 100 жарибов (около трех акров) обработанной земли, если она находилась близко, и столько же за 200 жарибов, если далеко. Один динар назначил за 100 оливковых деревьев, если они близко, и столько же за 200, если далеко. Далеким расстоянием он счел такое, которое требовало дня пути или более, а близким такое, которое требовало менее дня. Сирия и Мосул получили такие же налоги»[159]159
  Ibid., pp., 231–232.


[Закрыть].