Текст книги "Влияние налогов на становление цивилизации"

5
Китай, мандат Неба[51]51
  Автор выражает признательность Такеши Нишидзаки, японскому исследователю из Йокогамы, за его работу, которая дала возможность включить в эту книгу главу о налоговой истории Китая.


[Закрыть]

Писаная история Китая насчитывает свыше трех тысяч лет, – столько же, сколько и легендарная. Несомненно, это одна из древнейших мировых цивилизаций. На протяжении большей части истории Китаем управляли авторитарные императоры. При такой форме правления налоговая политика постоянно менялась.

Китайская налоговая мудрость восходит к Конфуцию (500 г. до н. э.). Он создал теорию налогообложения, которая применялась более двух тысяч лет. Не приходится сомневаться, что именно налоговые злоупотребления, длившиеся в течение нескольких веков писаной истории Китая, побудили великого мудреца задуматься о бедах, которые принесло тяжелое налогообложение. Он разработал принципы налоговой справедливости, которые не признавали за императорами свободы действий в налоговой политике. Однако заставить императоров следовать этим принципам могло лишь одно – угроза восстания.

Народ и философы Китая были согласны в том, что должны существовать идеальные нормы правления и налогообложения. Императоры обладали своего рода божественным правом, которое опиралось на повеление Неба. Конфуцианство наметило нормы налоговой политики, которым должны следовать все правители, дабы подтверждать свое право на власть. Если же император злоупотреблял властью и отступал от конфуцианских идеалов, его резко осуждали китайские мудрецы, а самое главное, он терял поддержку Неба, и его тяжкое правление завершалось восстанием: народ должен был подняться, взяться за оружие и свергнуть такого правителя. Революция обозначается китайскими иероглифами, буквально означающими «перемена в небесных порядках». Поскольку китайский император был «Сыном Неба», он, как и египетский фараон, был связан небесными законами, но при этом, в отличие от фараонов и европейских императоров, терял поддержку Неба и приговаривался к смещению, если давал свободу собственному произволу. А последний обычно подразумевал слишком тяжелые налоги, т. е. отход от конфуцианского идеала. Свергая такого императора, повстанцы выполняли волю Неба.

Конфуцианство создало идеальную налоговую систему и установило 10 %-ный налог – такой же, как библейская десятина и римская десятина. Правитель не должен поддаваться искушению отступить от этой нормативной налоговой политики. Даже когда ужасный Чингисхан буйствовал в России, он, в соответствии с конфуцианским правилом, требовал десятую часть – разумеется, десятую часть всего, включая людей.

Мэн-цзы (ок. 372–289 г. до н. э.) считался Вторым мудрецом, т. е. вторым после Конфуция. Его книга «Речения Мэн-цзы» стала классикой, и китайские книжники должны были знать ее наизусть целиком. В ней немало высказываний о налогах, и они объясняют, почему налоговая теория Конфуция доминировала в китайской политической системе более двух тысяч лет. Вот один из эпизодов: «Сюань-ван, правитель Ци, спросил у Мэн-цзы: «Можете ли Вы объяснить мне, что Вы разумеете под правлением настоящего правителя?». Мэн-цзы ответил: «В давние времена, когда правитель Вэнь поддерживал мир в Ци, земледельцы платили налог размером в девятую часть того, что производили. <…> У ворот рынков были проверяющие, но пошлину не брали; не было запрета на ловлю рыбы в прудах. <…> Правитель Вэнь всегда проявлял заботу о четырех разрядах – о вдовах, стариках, вдовцах и сиротах» [52]52
  The Sayings of Mencius, Trans. James R. Ware (New York, 1960), p. 55.


[Закрыть].

Китайский мудрец Конфуций разработал идеальную систему справедливого налогообложения, установив ставку налога на уровне 10 %.

В другой раз ученики спросили Мэн-цзы, какую налоговую политику должен вести наилучший правитель, такой, который умеет править по-настоящему. Мэн-цзы ответил: «Что касается всевозможных ремесел, пусть берет налог с чистого дохода, а не с объема произведенного. Если люди уже платят налог на землю, пусть не облагает налогом произведенное на ней, и тогда все купцы мира будут рады иметь места на рынках такой страны. Если в гаванях проводят досмотр, но не взимают пошлину, все путешественники мира будут рады приехать в такую страну. Что касается батраков, то если он не будет брать с них налог, все батраки мира будут рады работать на полях такой страны. Если не будет облагать подушным налогом жилища батраков, все в мире будут рады стать подданными такой страны. Выгоды такой налоговой политики принесут внутренний мир, и у страны не будет противников во всем внешнем мире. Такой правитель будет ставленником Неба и никогда не перестанет быть настоящим правителем» [53]53
  Ibid., p. 68.


[Закрыть].

Система хорошо устроенных полей из девяти участков. Участки 1–8 обрабатывались индивидуальными арендаторами для себя; центральный, предназначенный для уплаты налогов, обрабатывался совместно.

Мэн-цзы сформулировал для Китая такой же принцип священного права восставать против плохого правления, какой Томас Джефферсон сформулировал для Соединенных Штатов. Мэн-цзы считал, что любая власть даруется Небом, а потому все правители несут ответственность перед Небом и народом. Задача правителя – обеспечить счастье и благополучие людей. Тяжелые налоги этому не способствуют. Любой правитель, оставляющий своих подданных в нищете, заслуживает свержения. Самое важное в стране – народ; на втором месте государственные чиновники, и только потом – верховный правитель.

Мэн-цзы усовершенствовал конфуцианский идеал налогообложения и предложил «систему хорошо устроенных полей». По его мнению, экономический идеал великого правления заключается в равном распределении земли, десятую часть которой правитель оставляет себе. В этой системе квадратный «ли» составляет примерно 900 акров (1,4 кв. мили). Каждый «ли» делится на 9 частей; каждое из 8 индивидуальных хозяйств получает около 100 акров, а центральный девятый участок остается «государственной землей». Земледельцы совместно обрабатывают его в пользу государства. Это и есть их налог [54]54
  Fung Yu-Lan, A Short History of Chinese Philosophy (New York, 1948), p. 75.


[Закрыть].

Позднее, когда появились собственники крупных угодий, сельские кооперативы, которые фактически предложил Мэн-цзы, стали неудобной системой. Поэтому была разработана «система равных полей». По этой системе государство сдает землю индивидуальному арендатору, либо же земля находится в частной собственности. Арендатор или собственник платит 10 % с урожая.

Конечно, как бывало и в западной истории, некоторые императоры не желали проводить предписанную Небом налоговую политику. Многие китайские правители питали страсть к великому правлению и большим расходам. Но тем самым они отбрасывали советы великих мудрецов, которым, как и пророкам Израиля, часто приходилось видеть пренебрежение их мудростью.

Наставления Мэн-цзы тоже часто не выполнялись. Император Ши Хуан-ди, впервые установивший власть над всем Китаем (династия Цинь, 221–207 до н. э.), построил основную часть Великой китайской стены. Для финансирования этого монументального проекта он повысил налоги с 10 до 50 % и, хуже всего, согнал на строительство множество рабочих (трудовая повинность). Вскоре началось восстание, император утратил благосклонность Неба и через 10 лет был свергнут.

Дошедшая от этого периода легенда повествует о том, как жена крестьянина, мобилизованного на строительство стены, пришла повидаться с мужем и узнала, что он принесен в жертву и замурован в основании наполовину построенной стены. От ее горестного крика стена осыпалась и показалось тело мужа. Оплакав его, она утопилась в море, которое было неподалеку.

В отличие от ужасного первого императора, мудрый и всеми любимый император Цзин-ди (157–144 до н. э.) правил в духе адепта невмешательства, laissez faire. Такая манера была весьма точно названа «правлением посредством ничегонеделания». Политика невмешательства и низких налогов способствовала процветанию. Налоги были исключительно щадящими и вместо положенных конфуцианских 10 % снизились примерно до 3 %. (Нынешние либертарианцы сочли бы Цзин-ди своим человеком, а приверженцы экономической теории предложения были бы просто в восторге от него.) Благодаря низкой налоговой ставке амбары страны ломились от зерна, и главная проблема состояла в том, как предохранить его от порчи.

По логике чередования в китайской истории периодов процветания и обнищания, высоких и низких налогов было вполне предсказуемо, что после «ничегонеделателя» придет один из наихудших налоговых тиранов в длинном списке плохих императоров Китая. Правление У-ди было долгим (141–87 до н. э.), и непомерные аппетиты расточительного императора плохо сказались на империи. Алчностью У-ди не уступал таким западным монархам, как Генрих VIII, и даже библейскому Соломону. Собранные налоги он тратил на содержание роскошных дворцов для себя и сотен своих жен и наложниц. Деньги уходили на огромные строительные проекты и изысканные сады, создававшиеся по его прихоти. Вскоре императорская казна опустела, и У-ди прибег к способу, который применяли все хищные правители, – увеличил старые налоги, ввел новые и измыслил дополнительные приемы изъятия денег у населения.

У-ди повысил налог для купцов в пять раз, для ремесленников в два с половиной раза, ввел налог на все перевозки и даже на ручные тележки. Когда он увидел, что уклонение от налогов принимает массовый характер, он завел систему шпионов и информаторов (как сейчас в США), которые получали долю от взысканных недоимок. Если уклонялись крестьяне, он отнимал у них хозяйство. Но и это еще не все. У-ди взялся за рынок и монополизировал торговлю солью, железом и алкогольными напитками. На зерновом рынке он регулировал цены: покупал дешево, продавал дорого. От знатных людей он требовал выплат золотом, а у того, кто не мог собрать нужную сумму, отнимал титул.

Перед нами весьма яркий пример того, как хорошая система низких налогов всего за одно поколение превращается в свою противоположность; так в истории бывало много раз, и бывает даже в наше время. В XIX в. подоходный налог в мирное время составлял около 3 %; в ХХ в. почти во всех европейских странах и в Соединенных Штатах ставки мирного времени поднялись заметно выше 50 %, доходя даже до 90 %, – процесс хорошо знакомый.

По уровню налогообложения и расходов наше время, пожалуй, сильно напоминает эпоху У-ди. Возможно, нам придется воспользоваться священным правом на восстание, о котором говорили Мэн-цзы и Джефферсон. Не лишились ли наши руководители доверия Неба? Не настало ли время для «изменения небесного порядка» по китайскому примеру? Не только в Америке, но и во всем мире небывалый рост групп, выступающих за налоговую реформу, свидетельствует, что перемены в нашем «небесном порядке» назрели уже давно.

Впрочем, история У-ди завершилась счастливым концом. Казавшееся неизбежным восстание так и не произошло. В поздние годы своего правления У-ди раскаялся в греховной политике высоких налогов и государственных расходов. Он принял новый курс на снижение налогов и государственных расходов, а его преемники, в свою очередь, вернулись к «системе хорошо устроенных полей» Мэн-цзы и к «системе равных полей», при которых максимальный налог составлял 10 %. Китайские историки называют это время золотым веком частной собственности. Ставка налогообложения вновь была понижена до 3 %, и на какое-то время воцарились мир и процветание.

Конфуцианский идеал 10 %-ного налога глубоко укоренился в религиозных учениях Китая и дожил до Нового времени; в китайской истории были длительные периоды благополучия и хорошие императоры, соблюдавшие конфуцианское правило низких налогов. Даосизм, вторая великая религия Китая, тоже пропитан духом и философией конфуцианской умеренности. В одном старинном даосском тексте мы находим советы, которые просвещенный мудрец дает правителю, разочарованному низкими налоговыми поступлениями: «Правитель имел беседу с высокомудрым человеком и спросил: “Что мне следует делать, когда мое государство не имеет достаточно денег для выполнения всего необходимого?”. Мудрый человек ответил: “Используй старый и освященный веками способ – взимай десятину со всего произведенного”. “Но, – возразил правитель, – даже двух десятин не хватит, не говоря уже об одной”. “Нужно снизить налог, сделать привлекательными для людей обработку земли и вложение денег в твою страну. Это значит: снижая налог, ты повышаешь доход. Когда у всех всего вдоволь, государство тоже имеет достаточно. А когда люди живут не в достатке, как может государство иметь достаточно? Слишком высокие налоги – это кража у себя самого, потому что ослабляется способность народа платить налоги”» [55]55
  Ni, Hua-Ching, Stepping Stones for Spiritual Success (Los Angeles, 1989), p. 66.


[Закрыть].

Высоко почитаемый основатель даосизма Лао-цзы писал более 2500 лет назад: «Чем строже правление, тем меньше достигается желаемый результат… Чем больше ограничений и запретов в мире, тем беднее будут люди… Чем больше введено законов, тем больше будет воров и грабителей» [56]56
  Fung yu-Lan, p. 102.


[Закрыть]. В «Дао Дэ Цзин» сказано: «Когда налоги слишком высоки, народ голодает. Когда власти слишком деятельны, люди теряют дух. Действуй ради блага людей. Доверяй им, дай им действовать самостоятельно» [57]57
  Tao Te Ching, trans. Stephen Mitchell (New York, 1985), № 75.


[Закрыть]. И еще: «Править большой страной – все равно что жарить мелкую рыбу; если неаккуратно ее мешать, она развалится» [58]58
  Ibid., № 60.


[Закрыть].

Давайте покинем Древний Китай, отправимся в Древнюю Грецию и посмотрим, соизмерима ли налоговая мудрость греков в их золотое время с учениями великих мудрецов и делами хороших правителей Китая.

6
Изобретательные греки: тирания и налоги

Вы дадите мне дань, иль иначе у вас не оставлю я камня на камне.

Аристофан об афинской дани, 671[59]59
  Пер. Н. Корнилова под ред. В. Ярхо. – Прим перев.


[Закрыть].

ВVI в. до н. э. при царе Кире персы правили почти всем цивилизованным миром, включая Египет. Единственной областью, которая не платила налогов персам, оставалась материковая Греция. В 490 г. до н. э. царь Дарий отправил посланцев в греческие города-государства с требованием платить персам дань. Эти города были независимыми и вполне созрели для захвата. Могущественные персы видели все основания забрать себе богатства греков наряду со всеми прочими.

Греки отказались, и два ведущих греческих государства, Афины и Спарта, создали оборонительные союзы, в которые вошли менее крупные города-государства. Афинский союз установил размер налога, который отчислялся в общую казну, а союзное войско подчинялось общему командованию, – как в НАТО. Объединенными силами греки разбили персов при Марафоне. Марафонская битва – важнейшее военное событие в истории. Греческая культура стала направлять развитие цивилизации и с тех пор приобрела решающую роль. Мы до сих пор подражаем греческой архитектуре и скульптуре, ставим спектакли по произведениям греческих драматургов, изучаем греческую философию, преклоняемся перед приверженностью греков к свободе и демократии, восхищаемся их научными достижениями. Вряд ли найдутся научная идея, политическая теория или произведение искусства, которые не восходили бы к блестящим греческим математикам, философам, архитекторам и скульпторам.

Несколько странно создавать шумиху по поводу 500 лет со дня рождения Коперника. Он опоздал на 18 столетий. В III в. до н. э. греческий астроном установил, что центром нашей системы является Солнце, а один из его современников, Эратосфен, вычислил окружность земной поверхности с точностью до нескольких сотен миль. А вот Колумб, напротив, просчитался на 10 тыс. миль. Когда в 1492 г. он высадился на Багамских островах, он был совершенно уверен, что находится неподалеку от Японии.

Интеллектуальные достижения греков – подлинные чудеса Древнего мира. Греки обладали небывалой способностью формулировать поразительно точные суждения о мироздании на основании ограниченного количества фактических данных. Эта уникальная способность проникать в суть вещей является самой яркой чертой греческого гения.

Интеллектуальная одаренность греков проявилась также в политике и экономике. Они изобрели демократию и создали высокоразвитую систему капитализма. Наши идеалы и наше свободолюбие – это дары от греков. До того как греки вышли на историческую сцену, цивилизация создавалась деспотической формой правления; цивилизация и свобода были несовместимы. В недавнем противостоянии Востока и Запада главное различие между системами состояло в том, что коммунистическая система создала развитую форму цивилизованной жизни с помощью всеобъемлющей тоталитарной бюрократии. Государства западного типа контролируют граждан значительно меньше; поэтому люди там обладают многочисленными личными свободами. Вероятно, величайший политический талант греков состоял в умении строить цивилизованное общество без утраты свободы.

К демократии и свободе греков привел печальный опыт. Перед тем как возникла греческая демократия, в Греции правили тираны и деспоты. Греки объяснили миру, чем грозит чрезмерная концентрация власти, но мы так и не усвоили этот урок до конца. Тираны и деспоты до сих пор отравляют цивилизацию, таятся в коридорах всех правительств и ждут удобного случая, чтобы заполучить власть.

Тиран использует власть государства со всей жестокостью. Стоит лишь наделить правительственное учреждение или чиновника слишком большими полномочиями, и тирания обеспечена. Широкие полномочия современных налоговых органов делают их рассадником тирании. Мы подвергаем людей, нарушивших налоговое законодательство, суровым наказаниям и часто относим их к категории худших преступников. Между тем великие умы нашей цивилизации – Адам Смит, Монтескье, Уильям Блэкстон – выступали против квалификации налоговых правонарушений как уголовных преступлений и порицали правительства за чрезмерное налогообложение, которое всегда чревато восстанием, уклонением и обманом.

Греки положили начало изучению истории. Греческие историки путешествовали, расспрашивали людей, собирали факты и писали первые исторические труды, свободные от мифов и басен. Но их заслуга не ограничивается одним лишь объективным изложением фактов. Они считали изучение истории одним из самых важных средств выживания человечества. История может многому научить; события имеют свойство повторяться, поскольку в схожих обстоятельствах люди поступают предсказуемо. А политики, обладающие слишком большой властью, становятся тиранами вопреки их собственным благим намерениям.

Греческие историки сравнивали восточный деспотизм с греческой демократией. Почему греки живут свободно, а персы подчинены деспотической власти? Они пришли к выводу, что все дело в частной собственности. «Афинский народ уважал собственность, потому что уважал свободу», – констатирует французский историк, профессор Сорбонны Гюстав Глоц[60]60
  Gustave Glotz, Ancient Greece at Work (New York, 1967), p. 154.


[Закрыть]. Пытливый греческий ум заключил, что тирания – продукт налоговой системы. Чтобы сохранить свободу, следует любой ценой избегать тиранических налоговых систем. Для древних афинян налоговая система была барометром свободы любого общества[61]61
  M. I. Finley, The Ancient Economy (Berkeley, 1973), p. 95.


[Закрыть].

Для греков признаком свободы было косвенное налогообложение. Человек не платил прямых налогов; налогом облагались определенные виды коммерческой деятельности – продажи, импорт, использование таких государственных сооружений, как дороги и мосты, а также морских путей и гаваней. Эти налоги были оправданы, поскольку на содержание сооружений и оказание услуг требовались деньги. Двухпроцентный портовый сбор был оправдан, поскольку у гаваней и на привычных маршрутах патрулировали греческие военные корабли, охранявшие купеческие суда от пиратов. Один маршрут был настолько уязвим для пиратов и труден для патрулирования, что за пользование им взималась пошлина в 10 %. Были также налоги на аукционы, рабов и продажу недвижимости. Существовал налог на пользование жилыми помещениями в постоялых дворах. Основная часть этих налогов приходилась на чужестранцев, которые во множестве приезжали в Афины с коммерческими целями.

Неплательщики штрафовались в десятикратном размере от неуплаченного налога. Чужестранцам грозила еще и конфискация имущества. Информаторы поощрялись вознаграждением в 50 % от выявленных недоимок. Услуги афинских судов были платными, но перед законом чужестранцы и афинские граждане были равны.

Качество денег тоже служило одной из ключевых причин превращения Афин в торговую столицу Средиземноморского мира. Афинская драхма была самой уважаемой валютой. Ее чеканили только из чистого серебра. Греки следили за ее ценностью и чистотой не менее внимательно, чем швейцарцы следят за своим франком. Иными словами, хорошие законы по охране собственности, твердая валюта, безопасные морские пути и низкие налоги – вот основа греческого процветания и греческой свободы.

Некоторыми греческими городами-государствами правили тираны. Для греческого демократа тиран был злом по определению. Даже если он правил умело, его убийство считалось делом достойным уважения. Тираноубийство всегда оправдывалось [62]62
  Полибий. Всеобщая история, II, 56, 15.


[Закрыть]. Но грека-демократа больше всего возмущала налоговая система тиранов. Для него прямое налогообложение и тирания были синонимами.

Прямое налогообложение тираны осуществляли самыми жесткими методами: они прибегали к конфискации, тюремному заключению и не гнушались мошенничеством. Один историк высказал по поводу античных тиранов соображение, которое вполне применимо и к некоторым политическим явлениям современности: «Все формы прямого налогообложения делали тиранов недолговечными властителями, хотя они и старались создавать хорошее настроение у подданных блеском придворной жизни, гигантскими постройками и периодическими подачками народу» [63]63
  Victor Ehrenberg, The Greek State (New York, 1964), passim; Gustave Glotz, The Greek City and Its Inhabitants (London, 1929), pp. 113–116.


[Закрыть].

Не следует думать, что все тираны были бездушными деспотами. Конечно, многие были именно такими, но находились среди тиранов и умелые политики, например Писистрат, правивший Афинами (562–527 до н. э.) до установления демократии. Писистрат объявил себя демократом и благодетелем бедных. Он призывал к всеобщему равенству и демократическому устройству и приобрел популярность в народе. Затем он захватил власть, стал тираном в типичной греческой манере, но власть свою использовал благоразумно. Писистрат строил библиотеки и величественные общественные здания. Как все тираны, он собирал подоходный налог в 10 %, но даже это не вредило его репутации.

Аристотель, живший два столетия спустя, рассказывает об одном поступке Писистрата, который должен был вызвать горячее одобрение афинян. Однажды в поездке по окрестностям (такие поездки он совершал с целью выведать, что люди о нем думают) он увидел человека, который обрабатывал совершенно каменистый участок. Писистрат (земледелец не знал его в лицо) спросил, что же можно получить с такого участка. «Какие только есть муки и горе, – ответил тот. – Да и от этих мук и горя десятину должен получить Писистрат». Писистрат восхитился его прямотой, освободил от всех налогов, а участок велел называть «безоброчным» [64]64
  Аристотель. Афинская полития, 16, 5.


[Закрыть]. Писистрата дважды свергали, но каждый раз он возвращался благодаря значительной поддержке народа, довольного его политикой. Противники называли Писистрата опасным человеком и лицемером. Он проповедовали демократию, но правил как тиран, – нередкая практика политических лидеров во все времена.

Столь нелюбезные греческим демократам прямые налоги состояли из подушного налога и 10 %-ного налога с урожая, который платили вассальные города-государства. Кроме того, прямым налогом облагались такие презираемые занятия, как проституция, гадание и колдовство. Налог на урожай устанавливался, вероятно, в среднестатистическом размере, поскольку качество и размеры земель тщательно учитывались. Если бы налог на урожай высчитывался на основе реального урожая, тогда размеры земель и местные условия не имели бы значения. Планиметрию, как мы уже отмечали, изобрел не Евклид; ее применяли сборщики налогов, определявшие размеры участков для вычисления налога. Из-за рек и ручьев границы угодий приобретали замысловатые очертания; это обстоятельство привело к возникновению геометрии, методов землемерия и земельных законов. Многих древних правителей хвалили за то, что они проявляли благую волю и не повышали налог в урожайные годы. Поэтому у нас есть основание предположить, что налог был фиксированным и не вычислялся по реальной продукции. Ведь для того, чтобы воспрепятствовать массовому сокрытию истинных размеров урожая, потребовались бы налоговые инспекторы для контроля за его уборкой. А поскольку везде убирали урожай почти одновременно, пришлось бы в одно и то же время посылать инспекторов чуть ли не на каждое поле. Поэтому инспекторов понадобилось бы почти столько же, сколько было владельцев участков. Но это трудно представить, – во всяком случае в Древней Греции.

Хотя афиняне не желали прямого налогообложения для самих себя, они без колебаний применяли его к людям с ограниченными правами. В Афинах жили многочисленные иноземные купцы и рабочие, а также их семьи. Эти чужестранцы назывались «метеками» и платили ежемесячный подушный налог, «метекион», составлявший драхму для мужчины и полдрахмы для женщины. Метеком считался любой человек, один из родителей которого не являлся афинским гражданином. У настоящего, свободного от прямого налога афинянина отец и мать обязательно должны были быть уроженцами Афин. При большом количестве постоянно живших в Афинах чужестранцев смешанные браки были неизбежны. Родители, естественно, хотели видеть детей афинскими гражданами и поэтому нередко скрывали свое истинное происхождение. Афинское гражданство не только освобождало от подушного налога, но и давало право на владение землей. Только граждане могли владеть землей, а земля не облагалась налогом. Если выяснялось, что метек приобрел землю или не платит подушный налог, у него отнимали землю, и он получал крупный штраф. Информатор, как мы уже говорили, получал 50 % от выявленных недоимок. Подушный налог на метеков имел унизительный характер. В Греции любой вид прямого налогообложения считался унизительным, а подушный – самым оскорбительным из всех прямых налогов.

Дискриминация иностранцев и специальные налоги на иностранцев встречались еще не так давно и доходили даже до явной несправедливости. В XIX в. в Соединенных Штатах люди с примесью негритянской или индейской крови приравнивались к чистокровным неграм и индейцам. Во время Второй мировой войны в таком же положении оказались американцы и канадцы японского происхождения. Любой человек с японской кровью подлежал депортации с Тихоокеанского побережья.

В Афинах никто не освобождался от «эйсфоры», чрезвычайного налога военного времени, но этот налог всегда оставался именно чрезвычайным, что довольно необычно. В большинстве случаев почти все чрезвычайные налоги военного времени, приносящие доход, сохраняются и после окончания чрезвычайной ситуации. Греки принадлежат к числу тех немногих народов в истории, которые строго ограничивали действие чрезвычайных налогов рамками тех ситуаций, которые требовали таких налогов.

Механизм взимания таких налогов был весьма оригинальным, а потому заслуживает особого упоминания. Все граждане делились на сто равных по численности групп; каждая группа представляла собой самостоятельную организацию во главе с начальником и двумя заместителями. Каждый гражданин заявлял о своем имуществе; на основе заявления и подтверждающей его клятвы производилась оценка. Затем налоговая система совершала главную операцию: три высших должностных лица единовременно выплачивали всю сумму налога, причитающуюся с группы. Затем эти уполномоченные лица взимали с каждого члена группы то, что уплатили за него. Надо полагать, они действовали весьма умело и оперативно, поскольку возмещали собственные расходы. Таким образом, система была самоуправляющейся во всех отношениях. Она побуждала каждого быть честным, собирала деньги быстро и совершенно не нуждалась ни в откупщиках, ни в государственной бюрократии.

Военный налог распространялся на метеков и прочих чужестранцев. Поскольку это был унизительный прямой налог, особенно оскорбительный для афинян, он отменялся сразу после окончания войны. Если имелась добыча, она шла на компенсацию внесенного военного налога.

В отличие от регулярного налога чрезвычайный налог всегда был неожиданным. Слова афинянина, жившего в V в. до н. э., говорят о том, что жизнь вообще полна превратностей, но на первое место ставят страх того времени перед введением «эйсфоры»: «Всякий, кто рассчитывает сохранить в целости то, что имеет на жизнь, сильно ошибается. Ведь либо чрезвычайный налог отнимает у него состояние, либо он впутывается в тяжбу и теряет все… либо его выбирают для оплаты театральной постановки, и он вынужден ходить в лохмотьях после того, как оденет хор в шитые золотом хитоны… Он может попасть в плен во время плавания либо быть убитым днем или ночью… Нет, не существует ничего надежного и определенного» [65]65
  Rostovtzeff, Hellenistic World, 2, p. 620.


[Закрыть].

Подать была сродни выплатам, которые идут в пользу крестного отца мафии, т. е. редко выплачивалась добровольно. Слабые и мелкие города платили подать крупным городам, способным навязать такой налог, а взамен получали защиту. Афиняне не видели в подати ничего зазорного, пока были получателями денег. Успех при Марафоне поставил Афины во главе оборонительного союза почти двухсот городов-государств. Все эти государства делали взносы в общую казну, хранившуюся на острове Делос; поэтому союз и назывался Делосским. Не все города вступили в союз добровольно. Каждый город имел один голос в общем собрании союза, но Афины контролировали все военные и финансовые вопросы, т. е. практически вели все дела.

Надзирать за налоговой системой союза был поставлен всеми уважаемый афинский полководец, Аристид Справедливый. Города союза платили взносы согласно расчетам Аристида, которым все полностью доверяли. Знаменитый греческий биограф Плутарх рассказывает об этом так: «Еще находясь под руководством спартанцев, греки делали определенные взносы на военные нужды, и теперь, желая, чтобы каждому городу была определена надлежащая подать, они попросили афинян отрядить к ним Аристида и поручили ему, познакомившись с их землями и доходами, в соответствии с их возможностями назначить, сколько кому платить. Получив такую громадную власть… бедным ушел он из дома и еще беднее вернулся, составив податной список не только безукоризненно справедливо, но и ко всеобщему удовлетворению. Подобно древним… прославляли союзники Афин подать, установленную Аристидом, называя ее «счастьем Греции»» [66]66
  Плутарх. Аристид, 24. Пер. С. П. Маркиша.


[Закрыть].

Это свидетельство чрезвычайной важности, не только потому, что Аристид был великим и справедливым налоговиком, но и потому, что он установил размеры налога ко всеобщему удовлетворению, в соответствии с возможностями и доходами. Налоговое равенство, по всей видимости, восходит к Аристиду, которого можно назвать отцом справедливого налогообложения. Это первое историческое свидетельство о налогообложении, основанном на «надлежащей доле», возможностях и доходах. Данные принципы до сих пор служат идеалами справедливой налоговой системы. Налоговая этика не поднялась выше Аристида.