Текст книги "Зелёная мантия"

18

– Брось, не переживай так, – сказала Лайза, сворачивая с шоссе. – Не деньги ты вложила в этого типа, в самом-то деле.

Шерри кивнула:

– Я понимаю. Но все равно бесит. С самого начала ведь нутром чувствовала: парень просто гнида.

– Ага, только вот у бедненькой гниды болит лапка, – подсказала Лайза. – В том-то и беда с тобой, Шерри. Стоит тебе увидеть, что кому-то больно, и ты размякаешь.

– Надо было мне стать ветеринаром. Животные хоть не кусают тебя в благодарность за помощь.

– Пожалуй. Эта Френки довольно милая, как тебе кажется? Вот что меня бесит – это как с ней обошлись. Зато парень, который за ней пришёл, – это другое дело.

– Ты всегда только об этом и думаешь, Лайза?

– С перерывами – но я стараюсь сократиться, правда. Раскурим косячок?

– Ещё бы! Лайза рассмеялась.

– Хотела бы я посмотреть на физиономию Хови, когда он поймёт, что обратно ему добираться пешочком.

Шерри улыбнулась:

– Надеюсь, он стопчет себе пятки.

К тому времени, как они добрались к домику Стива, травка сделала своё дело и обеим полегчало. В доме горел свет, но гостей не оказалось – только хозяин.

– Господи, – воскликнул Стив, когда они вошли, – где вас носит?

Подруги переглянулись и снова уставились на него.

– Что с тобой? – спросила Лайза.

– Со мной? Я вам скажу, что со мной! Эрл Шоу три раза уже звонил: спрашивал, куда подевался его дружок, вот что со мной! Куда вы его дели?

– Ему вздумалось покататься, – ответила Лайза, – а когда мы доехали, куда собирались, он решил остаться там. Ну и что?

– Слушай, ты не знаешь Эрла. Он настоящий псих. Если он узнает, что вы его надули, придётся плохо.

– Брось, Стив, – отозвалась Шерри. – Ну что он сделает – в суд на нас подаст? А если станет крутизну показывать, напустишь на него своих дружков-байкеров.

Стив покачал головой:

– Этот парень – убийца.

Шерри побледнела. Лайза потрепала подругу по плечу.

– Не пугайся, Шерри, я с ним поговорю. Стив, он оставил номер?

– У телефона. Слушай, Лайза, если ты надеешься на то, что ублажала его вчера, так это не поможет.

Лайза, уходя к телефону, бросила на него уничтожающий взгляд.

* * *

На первом повороте от дома Трежуров Ланса занесло, из-под колёс брызнули камни и грязь. Ещё немного, и грузовику бы конец, но шум мотора и тряска, от которой дребезжали все части разбитого пикапа, постепенно привели его в чувство. Ланс сбавил скорость и вывел машину в колею, но останавливаться и не подумал. Господи, она же полицию вызовет!

Он не выдержит. Арест, суд, и, главное, какими глазами ему смотреть теперь на Бренду? Что ей сказать? Вот что хуже всего. Потому что о содеянном он ничуть не жалел. Ему всегда этого хотелось: сцапать какую-нибудь чистенькую красотку и загнать ей. Да, милые. Кишка была тонка решиться на такое раньше – пока проклятая музыка не зацепила его. И как же это было здорово!

В первый раз он был хозяином положения. Жаль, времени не дали, а то бы эта красотка все для него сделала, лишь бы ублажить. Да, милые! Такие минуты искупают все время, отданное выклянчиванию пособий. Хотя исправить уже ничего нельзя. Никуда не денутся боль и обида на банк, отобравший у него дом и землю, а потом ему же сдавший все это в аренду. Ну, потешил он свои яйца – разве от этого денег прибудет? Разве легче станет выпрашивать у соседей хоть какую-нибудь работёнку? И все же, черт побери, хоть минуту он был хозяином положения. И это было здорово – хорошо бы ещё не попасться.

Сколько времени потребуется полиции, чтобы доехать до неё, выслушать рассказ и прийти за ним? Он притормозил, притиснул грузовичок к обочине. Господи, что он скажет Бренде? Она не бросила его, когда дела были плохи, когда горя было чертовски больше, чем радости. Но теперь точно уйдёт…

Ланс закрыл глаза и увидел испуганное бледное женское лицо, тело, белевшее под луной из-под разодранной одежды. Дочурка Трежура, совсем взрослая и к его услугам, только руку протяни. Если бы не подъехали эти…

Христос долбаный! Ну, если все равно придётся расплачиваться – может, вернуться? Если те уже уехали, а полиция не приставила к ней охрану – закончить начатое? Если только они не увезли её с собой. Черт, а узнала ли она его? Он-то её знал, но это ещё не значит, что и она его вспомнила. Матушка её увезла давным давно. Откуда ей помнить Ланса Максвелла? Может, она лежит сейчас в постельке, думает, все кончилось…

Он помотал головой, разгоняя туман. Надо же, как болит. И перед глазами кружатся картинки: та женщина и он сам. С ней было бы совсем не то что с Брендой. Нет, черт возьми! Эта – молоденькая, гладенькая, как оленюшка, а он бы уж поработал за матёрого оленя, да, милые!

Ланс разлепил веки и уставился в тёмное лобовое стекло. Что ж это он делает? Вернуться? Да там, Господи спаси, сейчас битком полиции – составляют словесный портрет, и как бы она не вспомнила имя. Ему ведь случалось работать на её старика.

В нем взметнулся панический страх, но Ланс подавил его. Остаётся только одно. Решение явилось горячо и твёрдо, как бывало у него в паху при звуке музыки.

Он включил первую передачу, зажёг фары и поехал дальше.

* * *

Луи и Три Пальца сидели на кровати, положив перед собой чемодан. Луи чертил карту на листке бумаги, пользуясь твёрдой крышкой вместо стола.

– Вот, – говорил он, – здесь дверь. Окно… окно. Эта дверь скорей всего в кладовку – или в подвал, не знаю уж.

Три Пальца кивнул:

– Чем проще, тем лучше. Одного поставить у окна, а входить одновременно в переднюю и заднюю двери. Если проделать все быстро и тихо…

– Не хотелось бы оставлять следов взлома, – напомнил Луи.

– Понятно, вот только этот второй – ты его не вычислил?

– Должно быть, местный специалист.

– Ладно, – кивнул Джонни, – но раз их двое, чисто уже не выгорит.

– Я кое-что надумал – тебе понравится, – сказал Луи.

Эрл, сидевший у окна и глядевший на них, только головой покачал. Не иначе – боевиков насмотрелись. Их послушать – будто большое ограбление затевается. А всего-то дела – убрать парочку убогих: пусть даже один из них сам Тони Валенти. Он уже собирался сказать: «Слушайте, дайте я все сделаю», – когда зазвонил телефон.

– Да?

– Привет, Эрл. Это Лайза. Стив говорит, ты искал Хови?

– Точно. Я думал, ему нужно отлежаться. А вы что, потащили его по барам или как? Слушай, дай мне его, а?

– Не могу. Он попросил нас отвезти его в Ланарк – к твоей бывшей жёнушке – и остался там. Мы только что вернулись.

– Что вы сделали? – переспросил Эрл, заметив, что и Луи, и Три Пальца обернулись к нему. Он постарался стереть с лица всякое выражение.

– Я говорю, только что вернулись, – повторила Лайза.

– Нет, я не понял, куда вы его отвезли?

– Я неясно сказала?

– Какого хрена ему там понадобилось?

– Ну, он нам не сказал, – объяснила Лайза. – Он говорил, что ты разозлишься, но сказал, вам надо кое-что уладить. Слушай, Эрл, я и не знала, что у тебя дочка есть. Ты нам вчера не сказал.

– Давно вы его там оставили?

– Ну, не знаю, около часа.

– Ладно, спасибо, что позвонила.

Эрл повесил трубку, договаривая про себя: «А может, потом продолжим разговор. Смотря сколько наговорил вам Хови». Он покачал головой. Господи, Хови, ну ты мудак. Придётся сказать макаронникам. Вот и пропал его туз в рукаве.

– Кто звонил? – спросил Луи.

– Одна девчонка, у которой я оставил своего партнёра.

– Что случилось – он смылся?

– Вроде того.

– К кому он там поехал? – поинтересовался Луи.

– Слушайте, это мои дела, – огрызнулся Эрл. – Занимайтесь Валенти, а тут я сам разберусь.

Луи бросил взгляд на Три Пальца и снова уставился на Эрла:

– Не к твоей ли супруге он поехал? К той самой, чьи денежки ты хотел получить, чтобы расплатиться с моим стариком?

Эрл обалдел.

– Ты-то откуда знаешь?

– Ты что, думаешь, мы не наводим справки о людях, с которыми ведём дела?

– Умно. И где вы наводили справки? В бюро добрых услуг?

Три Пальца стиснул челюсти, но Луи только покачал головой:

– Не разыгрывай из себя умника, Эрл. Может, в здешних местах ты и фигура, а в наших кругах и на шестёрку не потянешь, capito.

— Ясно, – протянул Эрл. Он ещё не готов был начать свою игру.

– Так что там с твоей женой: она знает Тони?

– Ну откуда…

– Подумай хорошенько, – велел Луи. – Ты шлялся в тех местах и нарвался на Тони. Зачем тебя туда занесло? Ясно, целился на неё. Так что отвечай на вопрос. Знает она Тони?

– Похоже на то.

– Это усложняет дело, – заметил Луи.

– А что такое?

– Прежде всего, мы не воюем с женщинами и детьми.

– Ещё бы, – согласился Эрл. – Но это только в пределах семьи, верно?

Луи пожал плечами:

– Может, и так, а все равно – грязное это дело.

– Слушайте, я же сказал, оставьте их мне. Господи, да что вы теряете? Это же не…

Его прервал резкий стук в дверь. Три Пальца бесшумно вскочил с кровати и занял позицию у стены. Достал пистолет и привинтил глушитель. Луи велел Эрлу:

– Открой.

Эрл подкрался к двери и рывком распахнул её. В проёме виднелась большая прачечная тележка с тюком белья.

– Что за чертовщина, – пробормотал он, выглядывая в коридор. Из конца в конец все было пусто. Он уже потянулся к простыне, скрывавшей тряпьё, когда Джонни остановил его.

– Погоди. Там могут быть…

– Да Господи, – вскипел Эрл, – это вам не кино! Вы что думаете, вам бомбу прислали?

Он со смехом ухватил простыню за край и отбросил в сторону. Смех застрял у него в горле при виде мучнистого мёртвого лица Хови Пила.

– Ах ты!.. – вырвалось у него.

Луи и Три Пальца заглянули ему через плечо. Джонни протянул руку и выдернул из куртки убитого серебряную булавку. С головкой в виде лисьей мордочки.

– Папале, – проговорил Палец. – Предупреждает, что он в игре.

Луи кивнул.

– Убери это, – приказал он Эрлу, указывая на тележку, – потом надо серьёзно все обдумать.

* * *

Ланс подогнал машину к дому и отключил зажигание. Посидел минуту в кабине, потом вышел, медленно обошёл грузовик спереди. Остановился у дороги и оглянулся на дом.

Светилось окно спальни – Бренда, должно быть, там. И в кухне свет, и над крыльцом. Ему оставила. Как всегда, если он задерживался допоздна. Она всегда оставляла гореть эти две лампочки. Что-то она подумает, когда узнает, чем он занимался, пока она его ждала? Уехал утром, ни слова не сказав, а к вечеру попытался завалить малютку Трежур. Хотя она уже не малютка, правда?

Труднее всего будет перенести разочарование Бренды. Они с ней много чего пережили. Потеряли ферму, потеряли обоих мальчиков: одного зацепил комбайн, другого сбил пьяный водитель. А его мама и папа? Что они думали, когда смотрели на него сверху? Что он сделал с фермой Максвеллов – она кормила шесть поколений семьи, что сделал с именем Максвеллов?

Все бы ничего, если бы он не попался.

«Тратишь время, – сказал он себе. – Ты же знаешь, зачем ты здесь». Он пошёл к дому, мечтая ещё разок услышать ту музыку.

* * *

– Зачем ты ему сказала? – спросила Шерри, когда Лайза повесила трубку. – Теперь он отыграется на Френки.

Лайза покачала головой:

– А вот и нет. Он теперь знает, что мы знаем. Он знает, что, если с Френки что-то случится, мы сразу сообщим в полицию.

– Думаешь, это его остановит? А если он теперь на нас нацелится?

– Знаю я таких типов, – настаивала Лайза. – Шумят много, а…

– Ошибаешься, – сказал Стив. – Эрл Шоу – псих и способен изнасиловать родную мать. Можете поверить. На вашем месте я бы собрался куда подальше, пока все не рассосётся. Я и сам собираюсь в отпуск. Хотелось бы сохранить яйца целыми.

– Брось, Стив, ну что он может сделать?

– Не знаю. И не собираюсь дожидаться, пока узнаю. Ему до нас ехать минут сорок пять, а я через пять минут буду уже далеко.

– И куда поедешь?

– У моего приятеля шале в Вэйкфилде – и Эрл его не знает.

Лайза взглянула на Шерри:

– Боишься?

– А ты нет?

Лайза задумалась, вспоминая, каким ей представился вчера Эрл. Грубоватый, самовлюблённый, это да. Но сумасшедший?

– Он как-то при мне набросился с ломом на одного парня, – сказал Стив. – Хотите знать, за что? Паренёк прислонился к его машине.

– Честно? – спросила Лайза.

Стив кивнул. Девушки обменялись взглядами, и Лайза повернулась к Стиву:

– Возьмёшь нас с собой?

– Если соберётесь за четыре минуты…

– Договорились!

* * *

Бренда Максвелл лежала в постели, когда за окном послышался знакомый шум мотора. Муж вернулся. Слава богу. С утра она договорилась о приёме у доктора Больтона, и теперь оставалось только уговорить Ланса. Она слушала шаги по дорожке. Вот затихли… «Подошёл к могиле», – подумала Бренда. Она и сама сегодня стояла над ней, вспоминая беднягу Дукера и размышляя, как все переменилось. Какой-то демон вселился в её мужа, но, может быть, ещё не поздно его изгнать.

Она уже собиралась спуститься вниз и позвать его, когда открылась передняя дверь и сапоги простучали по прихожей в кухню. Встать приготовить ему что-нибудь? Он пропустил и завтрак, и ланч, и обед, если не поел где-нибудь по дороге. Боже, и где же он был весь день? Она не успела встать – открылась задняя дверь, заскрипели петли, створки захлопнулись… Что он делает?

Нашарив ногами потёртые шлёпанцы, Бренда влезла в старенький халат. На лестнице было темно, но она решила, что не стоит зажигать свет. Бог знает, что творится сейчас у него в голове. Лучше его не раздражать. Вот поедут завтра к доктору…

Она медленно спускалась по лестнице, скользя пальцами по перилам. «Вспоминай хорошее», – велела она себе. Да, сейчас трудное время. Но потом снова будет хорошо. Она твердила слова, как молитву. Надо уговорить его.

Она поставила ногу на последнюю ступеньку, когда снаружи прогремел выстрел. Бренда схватилась за перила.

Вышла на крыльцо и увидела: он лежал, раскинувшись, на могиле Дукера. Рядом валялось ружьё, кровь стекала на землю, и Бренда медленно опустилась на колени. Прижалась головой к перильцам крыльца и хотела молиться, но сумела только заплакать.

* * *

– Глянь-ка, Льюис… и Лили.

Лили вскинула голову к растрёпанной фигурке, свесившейся с ветки над их головами. Девочка спрыгнула и присела на корточки, разглядывая стариков. Шляпа сегодня не скрывала её взлохмаченных кудряшек, и Лили впервые увидела рожки у Малли надо лбом. Глаза у неё слегка округлились. Могла бы и раньше догадаться, что маленькая дикарка больше сродни тайне, чем жителям деревни. Льюис всегда говорил о ней как о давней знакомой, но показываться в деревне и танцевать вместе с ними Малли стала совсем недавно. Лили никогда особенно не задумывалась над рассказами Льюиса, просто считала, что он когда-то знавал мать или бабку нынешней Малли.

– Вернулась? – сказал Льюис.

– А как же! Вот это ночь была!

– А девочка?

– Я проводила её домой.

– Где вы с ней были, Малли? Дикарка пожала плечами:

– Хотела показать ей кое-что, пока ты не забил ей голову книжной чепухой.

– Чепухой? Ах ты, маленькая нахалка! А кто начал таскать мне книги?

– А что было делать, если ты без конца приставал с вопросами? – ухмыльнулась она в ответ.

Лили успокаивающе положила ладонь на руку Льюиса.

– Значит, Али в безопасности со своими? – спросила она. – Понимаешь, мы слышали выстрелы…

– Мы тут ни при чем, – заверила Малли.

– Вот и хорошо. А то мы очень тревожились. Али пропала, и те мужчины, что пришли с ней, так сердились…

Малли сказала:

– Ну, теперь мне надо идти.

Её внимание привлекло движение у камня. Томми встал, засунул флейту за ремень. Мальчик взглянул на них, и улыбка, похожая на усмешку Малли, скользнула по его лицу, прежде чем уступить место обычному пустому взгляду. Потом он зевнул и, снова став Томми Даф-фином, молча прошёл мимо них. Гаффа жался к его ногам. Они ушли по тропе к деревне.

– Сколько тебе лет? – спросила Лили. Льюис замер. Ему очень хотелось услышать ответ.

– Не знаю, – ответила Малли. – Давно сбилась со счета.

– Пятьдесят? – предположил Льюис. – Сто?

– О, гораздо больше, Льюис.

Трудно было понять, шутит она или говорит серьёзно. Наконец Лили спросила:

– Что ты за существо?

– Просто я. – Она поймала взгляд Лили. – Я секрет, вот и все. – Она снова рассмеялась и вскочила: – Только скажу вам, завтра вы увидите лунное волшебство, и это будет такое!.. Ваш Дудочник может дудеть всю ночь, но завтра Старый Рогач будет скакать через костёр из костей, и ему некогда будет плясать с вами. Вот увидите!

– Малли! – окликнул Льюис, но девочка уже растаяла в лесу.

– О чем она говорила, Льюис? – Лили взяла его за руку.

– Не знаю, – ответил он. – Никогда не умел понять её. Но почему-то мне кажется, что если пойму, то сильно об этом пожалею.

– Ну а ты о чем говоришь, Льюис? Он покачал головой:

– Помнишь, я говорил тебе о тайне: о том, какой дикой может она стать, если мы не станем заботиться о ней, как делали все эти годы?

– Помню. Но…

– Мне кажется, Малли может быть опасной.

Он, хрустя суставами, поднялся на ноги и помог встать Лили. Она хотела ещё что-то сказать, но Льюис прижал палец к её губам и покачал головой.

– Давай просто пройдёмся, – сказал он.

Костёр

Милый Пан и другие здешние боги, дайте мне стать внутренне прекрасным. А то, что у меня есть извне, пусть будет дружественно тому, что у меня внутри.

Платон. «Диалоги. Федр»

– Вот это место, о котором рассказывала музыка, – прошептал дядюшка Рэт. – Здесь, здесь мы его встретим: того, который играл на свирели.

Кеннет Грэм. «Ветер в ивах». Пер. И. Токмаковой

1

Во вторник Али проснулась рано. Ни короткая ночь, ни переживания последних дней не могли удержать её в постели. Она чувствовала себя живой и полной сил. Сегодня так много дел! Одеваясь, она не услышала в доме ни звука, но когда спустилась вниз, Тони уже варил кофе.

– Привет, малышка, – сказал он, когда Али уселась за кухонный столик. – Как жизнь?

– Нормально. Мама ещё спит.

– Значит, можем поговорить.

– Наверно… Вы что-нибудь знаете про Тома? Как он?

– Жду звонка от Марио.

– Но он ведь поправится?

– Конечно, надеюсь, что поправится, Али. Хочешь? – Валенти постучал пальцем по кофейнику.

– Очень даже.

Он поставил на стол молоко и сахар и вернулся к плите за кофейником. Али на две трети наполнила чашку молоком, а потом уж долила кофе. Глядя, как она сыплет сахар, Валенти рассмеялся:

– Подкрашиваешь молочный сироп капелькой кофе?

Она показала ему язык. Валенти наполнил и свою чашку, после чего они сидели в дружелюбном молчании, прихлёбывая горячую жидкость и наслаждаясь минутой покоя. Наконец Валенти заговорил:

– Расскажешь, что с тобой было ночью? Али нахмурилась:

– Не так легко объяснить… – Она подняла глаза, на секунду поймала его взгляд и тут же отвернулась. – Вы подумаете, я сумасшедшая.

– А ты попробуй…

Она коротко вздохнула и снова взглянула на Тони. Тот улыбался.

– Не спеши, – посоветовал он.

– Ну ладно. Олень… он, когда побежал, то не просто в лес за камнем. Куда-то в другое место. Может, даже сквозь камень, не знаю…

* * *

– И что ты будешь делать? – спросил Валенти, когда у Али кончились слова.

Вот чем он ей нравился! Не то что другие взрослые: он говорил с ней так, словно у неё в голове и впрямь водились собственные мысли, и охотно слушал.

– Не знаю, – отозвалась она. – Вроде бы надо сделать, как сказала Малли, – хотя бы вызвать к себе тайну. Надо с ним поговорить или ещё как-то узнать, чего он хочет. Если ему надо, я, наверно, так и сделаю. Освобожу его. Правда, суметь бы. Но что, если прав Льюис и его на самом деле опасно отпускать?

– Думаю, придётся решать, кому ты больше доверяешь, – заметил Валенти.

– Наверно… Льюис убеждает, потому что все, что он говорит, основано на нашем представлении о том, как устроен мир. Для него в мире всего одна волшебная тайна. А для Малли все вокруг – волшебство. Я хочу сказать… да господи, стоит посмотреть на неё. Но я не уверена, что до конца доверяю хоть кому-нибудь из них. У меня такое чувство, что оба ищут во всем этом что-то для себя. Льюис хочет упаковать все в маленькую аккуратную коробочку и чтоб самому решать, когда открывать её, когда нет.

– А Малли?

– Я не очень понимаю, чего ей надо. Она совсем другая. Иногда как девочка вроде меня, а иногда кажется, ей не меньше тысячи лет.

– Возможно, так оно и есть, – вставил Валенти, – если вспомнить, что она тебе рассказала.

Али остро глянула на него.

– Вы так не думаете, да?

– Пожалуй, нет, – со смехом признал он, но прозвучало это не так уж уверенно.

– А что бы вы сделали, Тони? Он поразмыслил минуту и сказал:

– По-моему, лучше мне помолчать. Мы с тобой подходим с разных сторон, понимаешь? Если бы Малли нужно было моё решение, она пришла бы ко мне. Думаю, тут тебе придётся решать самой. – «То самое, к чему так стремится твоя мама», – подумал он. – Но вот что я тебе скажу, Али. Что бы ты ни решила, я с тобой до конца.

– Хотя я ещё ребёнок? – Это вырвалось у неё против воли. Как ни радостно было говорить с ним на равных, Али не могла избавиться от ощущения, что есть вещи, до которых она ещё не доросла.

– Ребёнок, ребёнок… Иисусе, Али, прекрати это. Ты умнее многих взрослых, понимаешь? И не верь, если кто-то скажет, будто это не так. Да ты через такое прошла – большинство моих знакомых давным-давно сломались бы.

– Не такая уж я храбрая, – возразила Али, – и страшно на самом деле не было.

– Черта с два, не было!

– Ну, может, немножко…

– Так я спрашиваю, что ты собираешься делать?

Али вздохнула и стала наливать себе ещё чашку кофе, чтобы оттянуть решение. Валенти не торопил, но она понимала: он не выпустит её из-за стола, пока не услышит ответа.

– Ладно, – проговорила она наконец, – вот что я сделаю. Прежде всего попробую поймать Малли – поговорю с ней ещё раз. И заодно навещу Льюиса. Теперь я кое-что знаю и, может, лучше пойму его, чем в прошлый раз.

– Ас тайной что?

– Вызову его к костру, но дальше уж ему самому решать.

– А если он не сумеет сказать тебе? Если он немой или, скажем, не умеет говорить?

– Не знаю, Тони. Может, поговорив с Малли и с Льюисом, я смогу что-то понять и тогда сама решу…

– Разумно, – признал Валенти. – С мамой ты. об этом говорила?

Али покачала головой:

– И теперь уж нет времени, Тони. Чтобы все успеть до ночи, надо выходить прямо сейчас.

– Я не могу тебя одну отпустить. Она взглянула на него в упор:

– Вы меня не остановите, Тони.

– Твоя мама…

– Слушайте, маму нельзя оставлять одну, потому что мой… – она споткнулась на слове, – мой отец может вернуться. Он будет искать её у нас дома, а может, и здесь, но наверняка не станет гоняться за мной по лесу. Я хочу сказать, смотрите на вещи здраво: ей безопаснее с вами, а мне безопасней в лесу.

– Почему бы не подождать, пока она проснётся, – или не разбудить её, чтобы обсудить все сейчас?

– Она ни за что не поверит. Я сама-то едва верю, а ведь я видела Малли и тайну. К тому же ей надо выспаться, Тони. Я же вижу, как ей досталось. Поговорю с ней, когда вернусь.

– Она меня убьёт!

– А ей не обязательно все знать. Скажите просто, что я пошла в лес погулять: по тропинке, ладно? Скажите, это совершенно не опасно.

Валенти вздохнул:

– Ладно. Но мне это не нравится.

– Вы же сказали, что тут мне самой решать, – напомнила ему Али.

– Да, верно. Ну, иди… Но хоть поешь что-нибудь перед уходом.

– Сделаю себе сэндвич на дорогу. Валенти подумал, не дать ли ей пистолет – маленький автоматический, – но в неопытных руках от него вреда будет больше, чем пользы. Люди, незнакомые с оружием, склонны думать, что пистолет может решить любую проблему, но иногда он только внушает лишнюю самоуверенность. Али, если дойдёт до беды, лучше прятаться, чем нападать. Мелькнула мысль и о ноже, но потом он сообразил, чем её снарядить.

– Возьми-ка с собой мою тросточку, – сказал он. – Альпеншток, с остриём на конце. И рукоять у неё хорошая, тяжёлая.

Али покосилась на него:

– Шутите?

– Серьёзно.

– Ну что вы, Тони? Что я буду делать с этой тростью? Драться, что ли?

– Может, и так. Давай принесу.

– Да, но…

– Ради меня, Али. Я тебя отпускаю и разрешаю впутаться в опасное предприятие, а ты возьми трость. Честная сделка. Договорились?

Али пожала плечами:

– Договорились.

Пока он ходил за тростью, она соорудила себе сэндвич с арахисовым маслом и луком. Тони посмотрел, как она складывает половинки.

– Ты будешь это есть?

– А что?

– Ну, это твой желудок. Держи.

Трость Али понравилась. Т-образная рукоять, зловещий стальной клюв на конце и множество серебряных накладок на древке. Приглядевшись, она увидела выгравированные на них картинки замков и горных хижин и под каждым – немецкое название.

– Один друг из Австрии подарил, – пояснил Валенти. – Там с такими лазают по горам, или что-то в этом роде, не знаю уж.

– Мне нравится, – сказала Али, подумав про себя, как здорово будет сбивать ею головки сорняков, даже если ни для чего больше она не пригодится.

Валенти проводил её до заднего крыльца и помахал на прощание. Он смотрел ей вслед, пока девочка не скрылась в лесу, а потом зазвонил телефон, и он ушёл в дом. Али остановилась, оглянулась. Взмахнула на пробу палкой и взметнула в воздух очень приличное облачко одуванчиков. Шмяк, шмяк! Потом развернулась к лесу и поскакала по тропинке, размахивая палкой и откусывая на ходу сэндвич.

Сегодня лес принадлежал ей одной, и она наслаждалась этим ощущением. Вчера было сумрачно, а сегодня такой чудесный денёк, и лучи солнца пробиваются сквозь листву на дорожку. Она слушала, как бранятся белки, замечала на деревьях воробьёв и малиновок, у ручья наткнулась на стайку краснокрылых дроздов. Она не слишком удивилась, увидев Малли, сидевшую на прибрежном камушке и поджидавшую её.

– Глянь-ка, Али, – заговорила дикарка. – Ищешь кости?

– Может быть. Хочу сперва поговорить с Льюисом.

– Льюис знает книги, – фыркнула Малли, – а тайны не знает.

– Все равно я хочу с ним поговорить. Малли пожала плечами:

– Ладно, пошли. Покажу тебе короткую дорогу напрямик через лес – выведет чуть ли не прямо на крышу к Льюису.

– Ты не обижаешься, что я хочу сперва с ним встретиться? – спросила Али.

– Обижаюсь? – Малли мотнула головой. – Мне нравится Льюис. Он мой друг, Али. И ты тоже, только его я дольше знаю.

– Но…

– Друзья не всегда бывают правы, – усмехнулась Малли. – Ну, вперёд. Кто первым добежит до того березняка?

– Не честно. Ты быстрей бегаешь.

– Ну, тогда я поскачу… на одной ножке. Не успела Али ответить, как дикарка подогнула ногу, ухватила себя за лодыжку и быстро-быстро поскакала вперёд. Расхохотавшись, Али пустилась вдогонку и, конечно, проиграла, несмотря на фору.

* * *

Валенти как раз повесил трубку, когда вниз спустилась Френки. Сонная, с всклокоченными волосами, она все же сумела улыбнуться ему. На ней был мешковатый свитер и свободные трикотажные брючки. По мнению Валенти, она выглядела на миллион долларов.

– У вас кофе не осталось? – спросила она. – Меня запах разбудил.

– Сколько угодно, – уверил её Валенти. – Как вы себя чувствуете?

Она обдумала вопрос:

– Хорошо. На удивление хорошо, если подумать. Али ещё не вставала?

– Встала. Только что ушла погулять в лес за домом.

– С ней ничего не случится?

– Не волнуйтесь. Она толковая девочка и знает, что делает. Если что, тут же прибежит.

– Мне не нравится, что она ушла.

– Все будет хорошо. Френки кивнула:

– Вообще-то я рада, что у нас есть несколько минут. Я хотела попросить вас об одной услуге, Тони.

– О какой?

– Я хотела попросить отдать мне пистолет, который вы отобрали вчера у человека, стрелявшего в Тома. И научить меня им пользоваться.

Валенти ожидал от неё чего угодно, только не этого.

– Вы хотите пистолет?

– Разве это удивительно после того, что со мной случилось?

– Но вы не сможете им пользоваться – у вас нет разрешения на ношение оружия. Если бы вы вчера подстрелили того парня, у вас бы сейчас были крупные неприятности.

– Посмотрите на меня, – сказала Френки. – Физически я не ровня ни Эрлу, ни тому человеку. Но я не собираюсь больше быть жертвой. Что же мне ещё остаётся?

– Все так, но закон…

– Только вот о законах не надо, Тони. Я не настолько была не в себе вчера ночью, чтобы не видеть, что у вас было в руках. Какой-то автомат, правда? У вас, конечно, есть на него разрешение?

– Ну, вообще-то…

– Так почему вам можно, а мне нельзя, Тони?

Валенти вспомнил, как совсем недавно подумывал вооружить пистолетом Али. Здесь работают те же правила, но подумав, через что ей уже пришлось пройти…

– Ладно, – решился он, – только сразу предупреждаю – сам пистолет ничего не решает. Это всего лишь инструмент. Не воображайте, будто вы станете другой, круче или лучше, просто взяв его в руки. Если уж вы достали пистолет, будьте готовы им воспользоваться. А если пользуетесь: будьте готовы, что в кого-то попадёте, – понимаете меня? И не позволяйте ему лишить вас осторожности, особенно при встрече со своим бывшим – у него тоже будет пушка. Помните: тот, в кого вы стреляете, тоже может выстрелить.

– Я все это обдумала, – кивнула Френки. – Поверьте, я все много раз прокрутила в голове. Я на это рассчитывала. Не думайте, я не собираюсь изображать крутую девицу-стрелка вроде тех, с которыми вы имели дело. Но мне это необходимо. Не хочу больше быть жертвой. К тому же мне приходится думать об Али. Вы же не будете охранять нас двадцать четыре часа в сутки. И никому другому я не позволю. Я благодарна за все, что вы для нас сделали, Тони, но я должна уметь сама за себя постоять.

– Да, – проговорил Валенти. – Затем вы сюда и приехали.

– Как только все это кончится – так или иначе, я тут же избавлюсь от оружия. Вы оглянуться не успеете.

– Верю… – Он постоял, крутя в руках кофейную чашку. – Слушайте, я кое-что должен вам сказать. Я не занимался расследованием преступлений. Я буду откровенен. Уважаю вас и не хочу, чтобы между нами стояла ложь и прочее дерьмо. Я никогда не говорил Али того, что она рассказала вам. Она сама придумала это, потому что… ну, я не знаю. Может быть, хотела вас оградить. Думаю, она боялась, что вы не разрешите нам дружить, если узнаете правду.

Френки стиснула пальцами свою чашку.

– Что… что вы хотите сказать, Тони?

– Я сам был из таких – член «семьи», знаете ли. Но я никогда не воевал против женщин и детей, и мы не имели дела с наркотиками и проституцией. Не имели, пока старый дон оставался padrone. А все-таки я был в деле.

Френки заговорила не сразу. Она сидела молча, смотрела на него и думала, почему это откровение не так уж её поразило. Не потому ли, что она успела узнать Тони и, при всем его очевидном умении управляться с оружием и неприятностями, он не показался ей бандитом?

– И что было дальше? – наконец спросила она.

Валенти вкратце пересказал ей события, приведшие к тому, что fratellanza заключила на него контракт. Рассказал о Марио и о неудачном покушении на Мальте, о том, как сумел добраться до Ланарка и совсем было затерялся, но её бывший муж опознал его и донёс «родичам».

– Как видите, – заключил он, – для меня все по-другому. Я здесь не чувствовал себя изгнанником. Мне уже казалось, что я никогда и не имел дел с семьёй. Как будто это было с кем-то другим. Я и правда почти оставил все позади, но тут на нас хлынуло это дерьмо. А теперь не знаю. Все возвращается, и мне это не нравится, но убегать я больше не стану. Точь-в-точь как вы. – Он взглянул на неё. – Знаете, забавно. Я уже совсем готов был удрать, но Али меня отговорила. Сказала, я должен защищаться. – Он покачал головой: – Какая девочка!