Текст книги "Хроники Доминиона. Меч Самурая"

Находка столь сильно воодушевила юношу, что тот на время даже позабыл о жажде и голоде, желая во что бы то ни стало отыскать ее создателей или другие подобные объекты. Встречу с ними он находил куда более предпочтительной встрече с кровожадными монстрами. Как глупо и наивно с твоей стороны, Альберт…

Тропинка пересекла дюны и, нырнув со склона вниз, вывела человека к ущелью между двумя отвесными серыми скалами. Обогнув одну из них, он вышел на равнину, где сухие мертвые однородные пески сменились чуть менее мертвыми песками с торчащими из них невысокими редкими кустарниками. Черные деревья практически исчезли, да они и не интересовали его больше, на смену им пришли огромные бесформенные валуны, хаотично разбросанные по поверхности.

Альберт взобрался на один из них и, осмотревшись, заметил вдали два силуэта. Вглядываясь, он силился опознать объекты, слишком подвижные для растений, но слишком высокие для зубастых монстров. Здесь, где обитают весьма ужасные твари, можно было ожидать чего угодно, и юноша, затаившись, с опаской разглядывал приближающиеся объекты.

Неспеша ему навстречу двигались два огненно-красных великана. Высокие, в полтора роста Альберта, гуманоиды с чрезвычайно развитой мускулатурой шли по той самой тропинке, и лишь огромный камень позволил Альберту остаться необнаруженным. Пока что. Головы грозных незнакомцев венчали устрашающие рога: один огромный шип с локоть поднимался из темени, и еще по одному едва ли короче первого – по обе стороны заместо ушей, загибаясь к плечам, словно под тяжестью собственного веса. Мешковатые штаны из грубой ткани, подвязанные толстым шнуром, да пара кожаных напульсников – вот и весь их небогатый гардероб, если не считать перекинутой через плечо у одного из них кожаной ленты с закрепленным на ней в районе груди черепом.

«Демоны!» – подумал Альберт, вновь пробудив размышления об аде. Несмотря на угрожающий вид, «демоны» производили впечатление скорее дремучих дикарей, о чем-то оживленно переговаривавшихся друг с другом и активно жестикулирующих руками. Время на исходе: совсем скоро они подойдут настолько близко, что голова Альберта перестанет быть похожей на фрагмент камня, и будет лучше, если он сможет сохранить за собой инициативу.

– Хэй! – громко выкрикнул Альберт, забравшись на вершину камня целиком. Умолкнувшие незнакомцы остановились, ошарашенно глядя на Альберта, похоже, они даже более удивились этой встречей, чем он сам.

Впечатление он производил соответствующее: грязный оборванец с пятнами засохшей крови на теле, с торчащим из штанов куском мяса и безумными бегающими глазами.

– Вы кто такие? Вы можете говорить? – выкрикнул он, вконец озадачив незнакомцев.

Практически не двигаясь, они разглядывали человека, забавно шевеля кустистыми бровями.

– Убежамец, – рявкнул один из них. – И что он здесь делает?

Альберт не понимал ни слова. Язык этот, грубый, яростный, злобный, отдающий звоном металла, больше похожий на лай и рев, тем не менее, ощущался именно речью, а не варварским рычанием дикарей.

– Говорить, – повторил Альберт, показывая пальцем на свои губы.

– Тявкает. А ну-ка, вломи ему, – сердито бросил своему товарищу с черепом незнакомец.

Слова странного наречия звучали как серия нечленораздельных гневных выдохов, но глядя, как тот, кивнув, снял с пояса увесистую дубинку, Альберт всё понял и без перевода: у него появились новые проблемы. Он уже пожалел, что высунулся, хоть встреча и была неизбежной. Даже если бы он укрылся за камнем, пройдя мимо, незнакомцы всё равно обнаружили бы следы, ведущие к нему.

Но ситуация не выглядела фатальной: один из них безоружен, а у второго всего лишь палка. Одним движением Альберт извлек из ножен меч и в три коротких прыжка спустился на землю.

Его противник, ненадолго замявшись, отступил на шаг назад и, что-то промычав, бросился в атаку, размахивая дубиной. Этот тяжелый, но небрежный выпад Альберт сумел заблокировать своим оружием, но внезапно промелькнувшего у него прямо перед глазами кулака он никак не ожидал. Мощный удар обезоружил человека, буквально вытряхнув из него всю душу. Альберт покатился по песку, свет в глазах стремительно угасал. Он попытался подняться, но, не справившись с тяжестью собственного тела, отключился.

Тучи сгущались под покровом багрового неба. Ревел горячий ветер. Два краснокожих великана с интересом осматривали свою добычу.

– Н-да. Вот тебе и поохотились на кровавую мразь, – заключил тот из них, что во время поединка держался на почтительном расстоянии.

Второй подошел к поверженному противнику и медленно перевернул его дубинкой на спину. Распластавшееся тело с роскошным синяком под глазом словно дразнило своего обидчика выпавшим наружу языком.

– Давай бросим, – опередил он своим ответом еще не заданный товарищем вопрос, возвращая дубинку на пояс.

– Ккир, смотри, какие тряпки. Это точно чей-то дьярфо, не безродный. Может даже полунормец.

– И что? Скажем, мы никого не видели! – упирался Ккир. – Топать с ним обратно, весь оборот пропадет! Дорак, говорю тебе, бросим его здесь и делов!

Спасение юного космического исследователя совсем не входило в планы великана. Чем бы он ни планировал заняться, он находил жизнь незнакомца куда менее значительной.

– Это неправильно, Ккир. Сходим, не развалишься, – настаивал на своем безоружный.

Он взял Альберта за ногу и поднял как тряпичную куклу, задумчиво промычав. После недолгих споров явно обладающий большим авторитетом здоровяк убедил своего напарника и, отправив того на поиски подходящей коряги, разложил на песке все вещи Альберта.

– К нему мешок привязан, – объявил он, когда Ккир вернулся с бревном наперевес. – А еще меч, рванина и… какая-то штука!

Под «какой-то штукой» он имел в виду деревянные ножны, что тут же были подхвачены Ккиром вместе с мечом. Взвесив оба предмета в руках, тот сделал заключение:

– Ерунда слабая… Наверное, это ложный меч. Показываешь его врагу, а потом делаешь удар настоящим, ха! – здоровяк изобразил несколько движений, демонстрирующих, как именно это должно было работать, на что Дорак многозначительно покивал головой.

– Только не очень-то это ему помогло. А рванина хорошая. Будешь?

Ккир кивнул, и, порвав на несколько частей кусок мяса, за пару укусов великаны уничтожили почти весь запас провианта Альберта. Затем Дорак извлек из кармана на колене широких брюк моток толстой черной веревки и надежно связал человека по рукам и ногам, примотав к рюкзаку и меч, и ножны, и остатки вырезки. Всю эту конструкцию великаны, к слову, называемые тэями, водрузили на конец длинной палки и, перекинув через плечо, преспокойно понесли дальше по тропинке.

Акт III
Пленник

Месяц минул с начала «Двенадцатичасовой войны». Население десятимиллионной Новы сократилось вдвое. Но не только клыки и зубы повинны в этой судьбе, вовсе нет. Вопреки ожиданиям взявшего власть в свои руки Барнаби Коврича, «La Cradle Primaris», или попросту «Прима», что куда чаще звучало из уст простого обывателя, не прекратила своего существования. Более того, двое из оставшихся в живых калебмаршалов организовали некое подобие партизанского движения, уведя значительное число горожан в густые девственные леса, а указы первого приоритета, изданные «Сэкондой», объявили предательскими и недействительными.

Забившиеся по лесным норам подобно грызунам люди теперь использовали стратегию «ударил – убежал», организуя внезапные, но не слишком эффективные атаки по возводимой чудовищами инфраструктуре. Денно и нощно твари рыли траншеи, строили дороги и возводили земляные пирамиды, что становились временным прибежищем для ежедневно прибывающих сородичей.

И пусть эти действия не наносили особого ущерба, но вызывали раздражение наигравшегося с архивом Блэкэн`Уæй’а, ныне перебравшегося в капитолий, где некогда величайшие умы города-государства определяли вектор развития всего оставшегося человечества. Стены из бурого камня, в сердце коих издавались законы, вершилось правосудие, решались споры… Гордость основателей Новы. Символ человеческой цивилизации.

Сейчас человек мог войти внутрь исключительно по персональному приглашению, и то – в особом случае. Недавняя относительно удачная попытка поджога одного из «муравейников» как раз стала таким случаем. Стоя пред величественной прямоугольной колонной, поддерживающей многотонную крышу, Барнаби Коврич готовился держать ответ перед узурпатором, коротая время разглядыванием пожиравших труп крупного животного существ. Раздувая друг перед другом перепончатые «уши», твари отрывали крупные куски мяса и, отойдя на несколько шагов в сторону, совершали над ними странные манипуляции. Время от времени бросая в сторону пожилого человека хищные взгляды, существа всё же не приближались к гостю своего Владыки.

Впрочем, самого Владыку Барнаби видел редко, куда чаще встречаясь с одним из его шести жутких приближенных. Тощая фигура, завернутая в длинный, сотканный из самой черной тьмы плащ, медленно спускалась, паря над немногочисленными ступенями.

Ни одна складка ткани не дрогнула, ни единый сустав не шелохнулся; отрешенно вглядываясь в пустоту, он двигался вперед, оставаясь полностью недвижим внутренне. Наконец, неподвижно зависнув на высоте полуметра в нескольких шагах от старика, он резко обратил на него взгляд огромных, пустых, безжизненных глаз. Словно два портала в чернейшую бездну, они скрывали истинные намерения их обладателя, и нельзя было наверняка сказать, желал он тебя сожрать или просто испытывал отвращение. Тонкое лицо, ромбовидный череп с до предела натянутой кожей венчала «корона», будто некогда на макушке головы его разорвалась граната, оставив зияющую дыру с множеством острых краев, над которой клубился черный пузырящийся дым, разливающий по окрестностям горький аромат смерти.

– Владыка недоволен, человечек, – спустя несколько мгновений заговорил он. – И я, и другие советники сомневаемся в твоей компетенции на посту наместника. Быть может, нам стоит подыскать кого-то более… способного?

Голос его, высокий, надменный, полный ядовитой издевки, сам собой проникал в разум старика, хотя тонкие губы оставались неподвижны. Барнаби не раз видел его переговаривающимся куда более традиционным способом, но тет-а-тет он пользовался исключительно этим методом, ярко вспыхивая в разуме, отчего мужчина каждый раз вздрагивал.

Демонстрация несоизмеримого превосходства, потешная шалость непостижимой для давно уже мертвого внутри старика сущности.

– Это просто бандиты, мятежники, – собравшись с духом, ответил ему Барнаби, стараясь не смотреть в жуткие глаза собеседника. – Ни я, ни мои люди не имеем к ним никакого отношения. Прошу, дайте мне время, и я докажу, что вы не ошиблись, позволив нам служить Владыке.

– Вот как? – выждав с минуту, ответил советник, отвернувшись в сторону. Голос, холодный и безразличный, липкой смолой расползался по сознанию Барнаби, пробирал до дрожи, заставлял сердце бешено колотиться в груди. Некогда достойнейший из представителей «Сэконды» чувствовал себя загнанной в угол мышью, игрушкой в лапах скучающего кота.

– Раз так, тогда придется это доказать. Времени тебе даю три, как вы это называете, месяца? Покажи свое почтение Владыке, и так уж и быть, ты сохранишь и свою жалкую жизнь, и те крупицы власти, за которые ты так цепляешься. А сейчас проведем небольшую репетицию. Покажи мне, КАК ты будешь восхвалять Владыку.

И пусть он не сказал этого прямо, в разуме Барнаби тут же вспыхнул явный, но ненавязчивый образ: «На колени». Скрипя старческими суставами, Барнаби медленно опустился на землю и уткнулся лбом прямо в пыльную землю пред капитолием. Где-то в голове промелькнули искры легкой удовлетворенности тут же утратившего всякий интерес к его персоне советника, но Барнаби, униженный и раздавленный, пустив скупую слезу, был благодарен всем богам, что его хотя бы не отправили убивать собственных сограждан из «Примы».

* * *

Над багровой пустыней сгущались тучи. Тихо позвякивая ударявшимся о длинную деревяшку мечом, два краснокожих великана несли свою добычу по широкой тропинке сквозь хаотично вздымающиеся пески. Их добыча, связанный по рукам и ногам человек, медленно приходила в себя. Первое, что почувствовал Альберт, открыв глаза, вкус собственной коленки. Он попытался пошевелить затекшими руками, накрепко привязанными к ступням, но смог лишь немного подвигать пальцами и болезненно застонал.

– Ха, не сдох! Очухался! – рявкнул тащивший его здоровяк.

– Кто вы такие? Куда вы меня тащите? – в полубреду пролепетал человек.

– Ну и звуки же он мерзкие издает, дай-ка я его еще разок палкой обработаю, – прорычал второй, снимая с пояса дубину.

Не понимая ни слова, Альберт всё же осознал смысл этих телодвижений и, слабо запищав, забился, словно рыбка на крючке, однако, быстро осознав тщетность своих попыток, лишь зажмурился, готовясь принять неизбежную судьбу.

– Смотри-ка, затих! – усмехнувшись, произнес великан, уже занеся оружие для удара.

– Ну и не трогай его тогда! – прикрикнул на него товарищ.

Что бы он ни сказал, второй лишь пожал плечами, но вернул дубинку обратно. Альберт облегченно выдохнул и осмотрелся, оценивая свое положение.

Глупый, глупый мальчишка! Одиночество столь тяжким бременем легло на его опустошенный разум, что он совсем утратил благоразумие и дорого заплатил за это, угодив прямиком к людоедам. Зачем он вообще пошел по этой треклятой тропинке?!

Дела его стали совсем худы, куда хуже, нежели при встрече с любой из кровожадных тварей пустыни. Сейчас он больше всего на свете желал появления кого-нибудь из них, даже огромной рогатой бестии, в надежде в суматохе выпутаться и бежать.

Но, как назло, кроме двух широко шагавших великанов и его самого, вокруг не было ни единой души. Пленитель оступился, поскользнувшись на песке, и свободно болтающиеся деревянные ножны больно щелкнули Альберта по лбу, но человек, быстро усвоивший важность тишины, беззвучно стерпел боль.

Он поднял глаза – все его вещи были на месте, привязанные к той же палке, что и он, даже рюкзак всё еще болтался на нем. Разве что кусок мяса существенно сократился в объемах, и теперь его едва хватит даже на небольшой перекус. Но почему они не убрали меч в ножны?..

Барханы медленно проплывали перед глазами. В этом районе деревьев совсем не было, единственной заметной деталью оставалась тропинка, становившаяся шире, глубже, количество следов на ней заметно увеличивалось. Взгляд зацепился за еще один указатель: в отличие от первого, на нем было сразу три узких таблички с алыми символами, на одной из который Альберт смог идентифицировать грубый рисунок черепа. А у самого ее основания пролегала мелкая, узкая, всего в две ладони шириной, извивающаяся канавка, полная тихо журчащей драгоценной воды.

Человек тут же пришел в движение, пытаясь освободиться, но путы его, не слишком тугие, но надежные, не позволили и шелохнуться. Альберт запищал и забился, рискуя вновь навлечь на себя гнев пленителей, вытягиваясь в сторону желанной влаги.

– Чего это с ним? – рявкнул великан, замедляя ход.

Тащивший Альберта дуболом остановился и, проследив направление взгляда пленника, одним выдохом что-то произнес.

– Пить хочет.

– Перебьется. Я тоже хочу. Я же терплю, – злобно усмехнувшись, ответил его товарищ с черепом. Чтобы он ни сказал, по его зловещей гримасе юноша понял – это вряд ли что-то доброе, и похоже, великан явно был доволен собой.

– Вот подохнет, и зря мы его тащили, – сердито прорычал что-то здоровяк, укладывая палку вместе с Альбертом на землю. Его приятель фыркнул и уже потянулся к поясу; сердце Альберта екнуло, предчувствуя удар палкой, но, к удивлению, великан снял с перевязи не дубинку, а здоровенную железную фляжку, литров на пять, а то и больше.

– Трудно с тобой спорить, Дорак. Потому-то ты и бить, – проворчал он, откручивая массивную пробку.

Великан присел на колени рядом с Альбертом и ткнул горлышко фляги прямо ему в нос. Чистая, прохладная, свежая вода ударила в лицо, смывая засохшую кровь, утоляя жажду. Альберт жадно хлебал ее большими глотками, с ужасом наблюдая, как стекающую по его телу драгоценность молниеносно впитывал красный песок. Над ним не издевались, никто не вырывал фляжку из-под носа, и лишь когда человек, стремящийся, пусть даже через силу, проглотить как можно больше, отвернулся, чтобы сделать вдох, здоровяк вновь закупорил почти опустевшую емкость.

– Твоя очередь нести, – пробурчал что-то вглядывавшийся вдаль пустыни великан, покуда его напарник с черепом возвращал флягу на пояс. Подтянув штаны, он фыркнул и одним резким движением подхватил палку с Альбертом. Песчаный пейзаж вновь пришел в движение. «Какие странные людоеды…» – переведя дух, подумал не ожидавший такого поворота Альберт.

Протоптанная множеством больших ног тропинка постепенно набиралась сил, пока, не достигнув перекрестка, не обратилась широкой дорогой, вымощенной из плохо подогнанных друг к другу крупных камней. В самом сердце перекрестка возвышался толстенный кол, пересекаемый тремя прибитыми одним гвоздем дощечками со свисающими на коротких шнурках черепами.

Получив дополнительное напоминание, в плен к кому он попал, Альберт тревожно сглотнул, разглядывая черепа. Среди них была и пара без глазниц, по всей видимости, некогда принадлежавших слепым зверям, а вершину композиции венчал раззявивший полную изогнутых зубов пасть монстр пустыни. Впрочем, этот при жизни, должно быть, был куда меньше того, с которым повстречался Альберт, укрываясь на дереве.

Перед человеком раскинулось поселение людоедов. Небольшие одноэтажные перекошенные домики, созданные по проекту как минимум пьяного безумного архитектора и возведенные не менее странными строителями, хаотично выросли по обеим сторонам не слишком ухоженной дороги. Собранные из сбитых вместе стальных пластин, кусков древесины и, кажется, фрагментов костей, жилища не выглядели уютными. Всё указывало, что Альберт угодил к абсолютным дремучим дикарям, наглухо застрявшим в каменном веке.

В поселении было довольно людно: еще несколько краснокожих здоровяков перетаскивали к месту строительства очередного архитектурного шедевра вязанки досок, а помогали им чернокожие бугаи, что были несколько ниже красных товарищей, но куда шире и коренастее. Кроме того, рогов у черных было всего два, да и те вышли совсем крошечными по сравнению с роскошью красных, но это компенсировалось шипастыми костяными наростами, во множестве торчавшими из их тел. Шансы Альберта на успешный побег таяли с каждой минутой.

Свернув в переулок между двумя постройками, пленители Альберта пронесли его прямиком на стройплощадку, где вовсю кипела шумная работа. Не дойдя каких-то двадцать шагов до огромной кучи стройматериалов, черепоносец остановился и выкрикнул:

– Эй, рейтар!

От неожиданности Альберт вздрогнул. Проследив за направлением его взгляда, он увидел еще одного краснокожего местного жителя, похожего на сильно уменьшенную и засушенную копию поймавших его дуболомов. Стоящий в сторонке от основного действа этот заметно отличающийся от прочих абориген что-то увлеченно записывал на маленьких листках бумаги, приколотых к тонкой деревянной дощечке.

Облаченный в хорошо подогнанные по фигуре черные брюки и кожаную рубашку с коротким рукавом сей необычный персонаж едва ли был выше самого Альберта, но вот три рога его, непропорционального огромных, совсем немногим меньше аналогичных у краснокожих здоровяков, выдавали родство и происхождение. Торчащий острый шип из макушки мало чем отличался, а вот те, что заменяли уши, сильно изгибаясь, уходили ему за спину, словно обвиснув от старости. Определенно, он выглядел старым.

Услышав окрик, он повернул морщинистое лицо и, убрав письменные принадлежности в кармашек на рубашке, медленно подошел.

– Раэльдаль, к вашим услугам, – произнес он что-то и скромно поклонился. Голос его совсем не походил на могучий рев великанов, скрипучий и резкий, как если бы их голос был топором, то его – пронзающим наконечником копья.

– Я бить Дорак из восемьдесят третьей, а это Ккир. Мы поймали дьярфо-убежамца, – объявил бугай, показывая на Альберта пальцем.

– Мы его у щерведа отбили! – добавил его товарищ и встряхнул палку с Альбертом, едва снова не стукнув человека по лбу ножнами.

Щуплый рогач, именуемый рейтаром, с особенностями взаимодействия с которыми Альберту еще только предстояло познакомиться, молча осмотрел здоровяков и их добычу.

– Дьярфо? У щерведа? – после продолжительной паузы произнес он, и, хотя Альберт не понимал ни слова, по его насмешливо недоверчивой интонации он уловил крайне низкую заинтересованность в происходящем.

– У него и оружие есть. Чудное, – парировал черепоносец и, отвязав от палки меч с ножнами, протянул их рейтару. – Меч и ложный меч!

Непродолжительное время покрутив пожитки человека в руках, он весьма легко соединил детали этого скромного пазла и продемонстрировал убранный в ножны меч здоровякам.

– Болваны, это чехол для меча.

Несмотря на сравнительно скромные размеры, держался он очень уверенно и даже величаво. Он скомандовал великанам, и те опустили Альберта на землю, он же, вновь извлекая меч, перерезал путы, освободив ноги человека и его самого от палки, оставив руки связанными. Пересекшись с ним взглядом, Альберт заговорил:

– Мы можем поговорить? Это всё какое-то недоразумение! Вы меня понимаете?

Голос человека взволнованно дрожал, Альберт чувствовал себя хватающимся за соломинку, даже не догадываясь, что делает только хуже. Едва он открыл рот, как сморщенное лицо рейтара скривилось еще сильнее, будто тот проглотил что-то очень невкусное.

– О-о-о-о-о, о-о-о, какие ужасные звуки он издает! – перебил он Альберта, с отвращением отвернувшись в сторону. – Заткните ему чем-нибудь рот!

И не успел юноша понять, что происходит, как у него во рту уже оказался кусок тряпки, а черепоносец замотал ему голову той же веревкой, от которой его только что освободили. Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что ошарашенный Альберт даже не смог толком возмутиться таким обращением. Обменявшись еще несколькими репликами на своем грубом резком языке, великаны ушли, оставив человека один на один с рейтаром.

– Иди, – громко произнес он что-то и указал кончиком меча в сторону. Альберт лишь несколько мгновений смотрел в указанном направлении и вновь повернулся к рейтару.

– Иди. Идти! – громче повторил он. – О Владыка, ну что за тупой дьярфо!

Рейтар всплеснул руками и, размахнувшись, шлепнул Альберта мечом в ножнах прямо промеж лопаток. Человек подскочил и непроизвольно сделал несколько шагов.

– Иди! – сердито повторил рейтар, вновь указав мечом в сторону. Наконец поняв, что от него хотят, Альберт зашагал по узкой песчаной дорожке.

Рейтар повел пленника через поселение, оказавшееся куда больше и организованнее, чем мог подумать Альберт. Покинув селение, дорога вновь привела их в пустыню, где не так далеко на горизонте виднелся еще один городок, но с несколько иными особенностями архитектуры. Нет, если бы Альберт сказал, что эти строения выглядели лучше, он бы солгал. Они были столь же ужасно кривыми, но на сей раз представляли собой полностью металлические полусферы, словно несколько занесенных песком огромных стальных шаров. По пути человек прокручивал в голове план побега. Он не сомневался, что сумеет одолеть дряблого старца, подгонявшего его же собственным мечом, но снующие по окрестностям великаны вызывали неподдельное чувство тревоги.

Кем бы ни был этот старик, если Альберт сейчас задушит его, то вряд ли после подобного гиганты ограничатся простым путешествием на палке. Да и куда ему бежать, обратно в пустыню? Здесь нужно было искать другой подход. Продуманный. Раз его до сих пор не убили и не съели, похоже, решение объявить аборигенов людоедами было скоропалительным. Но кто же они такие? Вся проблема состояла именно в сложности общения, и человек был уверен: будь он способен правильно изъясняться, то смог бы разрешить это недоразумение. Но он даже не представлял себе, через что придется пройти, чтобы научиться издавать звуки, кажущиеся сейчас звериным рычанием.

* * *

Вот и полусфера. Целиком сбитая из местами ржавых, довольно разнообразных по форме и размеру стальных пластин зияла огромным провалом в черноту подземелья. Вход настолько огромен, что туда легко поместился бы самосвал или даже исполинский зверь пустыни, но пока всё, что скрывала темнота, – это множество скрипучих металлических ступеней. О том, что лестница кончилась, он понял только натолкнувшись на что-то в полной темноте.

Вернее, полной темнотой это нельзя было назвать, на самом дне спуска на стене в стеклянной колбе висел фонарь из куска тускло пульсировавшего красного кристалла, скорее всего, сделанный из горной породы, что он видел в пустыне. Бросив короткий взгляд на эту лампу, он понял, что это только для него комната выглядит абсолютно черной, а вот неспешно шагавший позади него рейтар таких трудностей не испытывал.

Картинка медленно проявлялась, но, бесспорно, человеческим глазам требовалось куда больше времени, чтобы привыкнуть к такому освещению. Уже удалось рассмотреть пол: плохо состыкованные вместе стальные пластины. На полу ящики с обломками черных камней, возможно, с углем. Вот на что он наткнулся! Рядом на трех толстых ножках – большой круглый стол, а справа от него…

О боги… То, что Альберт принял за стол, оказалось табуреткой, ведь рядом на такой же возвышалось создание, от одного вида которого душа человека ушла в пятки.

Его представления о ранее встреченных великанах были полностью перечеркнуты, ведь в сравнении с этим чудовищем поколотившие его палкой ребята теперь казались совсем карликами. Вот настоящий гигант! В этом свете выглядевший совсем черным, словно порождение темнейшей бездны, рогатый исполин мрачно возвышался над ним, глядя из тьмы полными злобы глазами. Лишь на мгновение их взгляды пересеклись, и человек тут же болезненно отвел взор в сторону, словно по глазам его ударили лезвием. Не иначе, это был правитель всех встреченных ранее местных жителей.

– Раэльдаль! – заговорил он, и голос его звучал пушечным выстрелом, эхом отразившимся внутри черепной коробки юноши. – А я тебя сегодня не ждал.

– Парни из восемь-три в пустыне дьярфо поймали. Брось-ка мне ключ от тринадцатой, – проскрипел что-то рейтар позади Альберта, и правитель поднялся со своего треногого трона.

Он был столь велик, что ему приходилось сгибаться, чтобы уместиться в этой зале, когда Альберт сомневался, что смог бы коснуться потолка, даже если бы встал на плечи поймавшего его здоровяка и подпрыгнул. Правитель снял со стойки позади себя металлический стержень и швырнул его старцу, правда, человек это понял уже после того, как отскочил в сторону, прикрывшись руками и вызвав громогласный хохот гиганта, едва не оглушивший его.

– Благодарствую, – почтительно поклонился старик. – А ты чего тут сидишь, помог бы ребятам на стройке…

– Там жарко! – выпалил гигант, ненадолго прекратив смеяться, но, бросив взгляд на Альберта, залился по новой.

– Ты же ненавидишь рабов, – продолжал скрипеть старец.

Ах, как Альберт хотел бы понять, о чем говорили эти двое, ведь наверняка сейчас решается его судьба, а он дрожит осенним листом от страха.

– Да, – коротким выстрелом прозвучал гигант и немного погодя добавил пару залпов сверху: – Но работу я ненавижу еще больше.

Теперь настал черед смеяться старцу, смех его, отрывистый, рваный, напомнил Альберту скрип шестерней старой, плохо смазанной сельхозтехники. Вновь почувствовав в районе спины кончик меча, Альберт спешно зашагал дальше, стараясь как можно меньше смотреть на исполина, но когда он проходил близко, то сам почувствовал на себе его взгляд.

– Ненавижу рабов! – рявкнул повелитель – и вновь эти лезвия. Теперь пострадали уши. Голову юноши прострелила пронзительная боль. Альберт вздрогнул и подпрыгнул на месте, сдавленно заскулив, но, быстро опомнившись, стих. Слов он не понял, но это явно было не пожелание доброго здоровья и точно касалось его персоны. В голосе чудовища даже не чувствовалось злобы, скорее пренебрежение, но Альберту и этого хватило.

Похоже, сейчас правитель был не настроен решать судьбу юноши, раз сопровождавший рейтар привел его в темницу. О, темницу человек узнал сразу. Узкие коридоры, затхлый воздух, двери с решетками. В точности, как он и представлял. Старец остановился у одной из дверей и, щелкнув в замке стержнем, от которого так нелепо уклонился Альберт, жестом пригласил человека внутрь.

В камере никого не было. Лишь каменные блоки да вбитая в стену широкая деревянная доска, застланная сухой травой. Секунду поколебавшись, Альберт ступил внутрь, следом зашел и рейтар.

– Подойди сюда, – проскрипел он что-то, рукой подзывая Альберта подойти ближе. Он перерезал путы на руках человека, после чего собрался поступить так же и с кляпом, но помедлил. – Я сейчас освобожу тебя. Только давай без вот этого твоего «Вя вя вя вя». Понял? Хорошо.

И вновь человек услышал серию выпадов копья, вдруг прервавшихся, как будто его окатили ведром смердящих помоев, и опять скрипучий лязг копья. Альберт задумался, что, хотя он и не понимает слов, каждый звук, слышимый им из уст местных, тут же рождал в голове смутный образ, почти всегда связанный с оружием или войной. За исключением «ведра помоев» несколько мгновений назад.

Рейтар снял с него повязку и выдернул изо рта тряпку, Альберт сделал несколько жевательных движений, проверяя затекшую челюсть.

– Хорошо-хорошо… – протянул старец – Я подам прошение, и твой хозяин за тобой придет, а пока посиди здесь и не создавай никому проблем.

Старик что-то объяснял Альберту, жестикулируя пальцами, после чего удовлетворенно кивнул и вышел, скрипнув петлями тяжелой двери с крохотным зарешеченным окошком. Сквозь щели между толстыми прутьями в камеру падал не слишком яркий багровый свет, и пусть Альберт успел с ним немного обвыкнуться, он всё еще испытывал дискомфорт. Юноша остался в одиночестве.

Оружие человека рейтар забрал с собой, а вот содержимым рюкзака даже не заинтересовался. Как и куском мяса, любезно оставленным на кровати. Изрядно натерпевшись за этот день, Альберт и сам не заметил, как расправился с ним.

Пришло время подробно осмотреть место заточения. Квадратная камера без окон оставляла простор для маневров в стиле «Три шага вправо – три шага влево», не более того. Было довольно прохладно и влажно, а в щелях между массивными блоками пророс какой-то мелкий мох. Из стены напротив жесткой кровати торчала деревянная рукоятка, и, не в силах удержать любопытство, Альберт потянул ее, отодвинув в сторону пластину в углу камеры, откуда тотчас в нос ударил ужасный смрад. Понятно, это туалет.