Текст книги "Признание"

Глава 11

В деревушку Сент-Маргарет в Оксфордшире Ратлидж приехал уже в седьмом часу вечера.

Над домами и лавками возвышалась церковная колокольня. Она словно напоминала местным жителям об их долге перед Господом. Зайдя на крошечную почту, Ратлидж узнал, что клиника находится на окраине деревни. Когда-то на месте клиники была большая усадьба. Помимо большого хозяйского особняка там имелся еще один – дом вдовствующей матери владельца. Почтмейстерша заверила его, что бывшую усадьбу он найдет без труда.

Так оно и оказалось.

Вдовий дом был построен из розоватого кирпича; окна в свете заходящего солнца казались золотыми. Вдали виднелся большой особняк с фасадом, отделанным белым камнем. Он был окружен большим парком. К дому вела подъездная дорожка.

Подъехав ближе, Ратлидж увидел, что обстановка уже ничуть не напоминает загородный дом. Ворота в парк были настежь открыты, сам парк, когда-то ухоженный, слегка зарос. В плотной листве рододендронов виднелись одеревеневшие сучья, похожие на призраки прошлых лет. Плодовые деревья в саду тоже не мешало бы проредить. И сам дом нуждался в ремонте. Шторы на окнах висели неровно. Казалось, что всем было безразлично, какое впечатление дом производит на посетителей.

На лужайке там и тут стояли каменные скамьи; одни на солнце, другие в тени. Одна из них была свободна.

Ратлидж оставил машину сбоку от парадной двери. Она, как и ворота, была открыта.

Хэмиш заметил: «Они не боятся, что кто-нибудь сбежит».

У входа, в бывшем вестибюле, стоял стол, за которым сидела пожилая женщина в форме медсестры. Она разбирала карты и истории болезней.

Когда Ратлидж вошел, она подняла голову и улыбнулась:

– Добрый день! Вы к кому?

– Если можно, я бы хотел побеседовать со старшей сестрой. Иен Ратлидж.

– Она только что ушла к себе в кабинет. Я вас провожу.

Дежурная повела его по коридору. Когда-то просторные комнаты позже поделили перегородками на больничные палаты, а потом тонкие перегородки убрали. Только бледные линии на поцарапанном и выщербленном паркете показывали места, где они когда-то стояли.

Кабинет старшей сестры разместили в бывшей гостиной. Теперь его заполняли шкафчики с документами; на полке стопками лежали книги. Практичный письменный стол давно отслужил свой срок. За столом сидела пожилая женщина с седеющими волосами; когда сестра ввела Ратлиджа и представила его, старшая сестра встала.

– Мистер Ратлидж, – любезным тоном проговорила она, – кажется, я не имела удовольствия видеть вас здесь раньше.

– Я приехал навестить одного из ваших пациентов, некоего Уайата Рассела. Но, прежде чем я пойду к нему, мне бы хотелось услышать от вас, в каком он состоянии.

– Вы его родственник?

Ратлидж сразу понял, что ей не хочется ничего рассказывать о своем пациенте.

– Я из Скотленд-Ярда. – Он достал удостоверение и положил перед ней на стол.

– Садитесь, пожалуйста, мистер Ратлидж! – Сама старшая сестра тоже села и, прежде чем вернуть ему удостоверение, внимательно изучила его. – Если можно, расскажите, зачем вы приехали к майору Расселу. Хотите попросить его о помощи или в чем-то его обвиняете?

– Даже не знаю, как вам ответить. Следствие только началось. В Темзе нашли мертвеца. – Он назвал ей дату, когда Бена Уиллета вытащили из воды. Судя по тому, как дернулся мускул у нее под глазом, тот день о чем-то ей говорил. – Трудность в том, что чуть раньше тот же человек приходил в Скотленд-Ярд и называл свое имя в связи с одним делом. Как оказалось, он выдал себя за другого. Назвался Уайатом Расселом.

– Понятно. Но зачем ему так поступать? Он был знаком с майором Расселом?

– Не могу вам сказать, насколько хорошо они были знакомы. Вероятнее всего, лишь шапочно. Однако оба жили в Эссексе, на расстоянии нескольких миль. И скорее всего, знали о существовании друг друга.

Вдруг он вспомнил одну вещь, о которой должен был сказать мисс Фаррадей.

– Случилось так, что тот человек принимал участие в поисках миссис Рассел, матери майора, которая пропала без вести в четырнадцатом году.

– Ага, понятно. – Старшая сестра сдвинула в сторону историю болезни, в которой что-то писала, когда он вошел, и скрестила руки на груди. – У майора Рассела, – начала она, осторожно подбирая слова, – проблемы с памятью. Грубо говоря, память его повреждена.

– Контузия? Посттравматический синдром? – спросил Ратлидж, чувствуя, как оживился Хэмиш.

«Прошу тебя, Господи! – взмолился он. – Пусть это будет не так!»

Его молитва была услышана.

– Нет-нет, не контузия. Его тяжело ранили в голову. И хотя он во многом остается совершенно нормальным – сам застегивает одежду, завязывает шнурки, причесывается, считает деньги, поддерживает относительно разумную беседу, – ему трудно вспоминать прошлое. Его воспоминания очень обрывочны и иногда неточны. Например, два дня назад он сказал, что его снова призвали в армию, что его поезд уходит через четверть часа, а он не может найти форму. Как вы понимаете, он был сильно огорчен. И никак не желал поверить, что война закончилась два года назад. Еще один пример: два месяца назад мы ненадолго отпустили его из клиники. Хотели проверить, сумеет ли он самостоятельно ориентироваться в незнакомой обстановке. Естественно, майор не остался без присмотра. К нему приставили камердинера или денщика, если хотите. Более того, наш человек – опытный санитар; ему вменялось в задачу присматривать за майором. – Старшая сестра подняла перо, посмотрела на него и снова положила на столешницу. – Первую неделю майор был образцовым пациентом. Мы очень радовались за него. А потом как-то вечером он вернулся домой с прогулки в таком состоянии, что мы вынуждены были привезти его назад.

– И с тех пор он клинику не покидал?

Старшая сестра снова взяла перо и отвела глаза в сторону.

– С тех пор мы не позволяли ему жить самостоятельно. Нет. Его состояние… нестабильно.

Но дверь клиники все время стоит нараспашку, как и ворота парка. Позвала бы старшая сестра местных полицейских, если бы майор Рассел – или другой ее пациент, раз уж на то пошло, – вдруг пропал?

Вряд ли, если только сбежавшим не нужно регулярно принимать лекарства и если они не представляют особой опасности для самих себя и окружающих.

Ратлидж поблагодарил старшую сестру и снова спросил, можно ли ему побеседовать с майором Расселом.

Старшая сестра кивнула в знак согласия и позвонила в звоночек, стоящий у нее на столе. Вскоре в кабинет заглянула молодая сестричка и вопросительно посмотрела на старшую сестру.

– Будьте добры, отведите мистера Ратлиджа к майору Расселу.

Он вышел в коридор и зашагал за сестричкой.

Они вошли в комнату, которая, как он подумал, раньше была бильярдной. Сейчас в ней стояли стулья и столики, за которыми больные играли в настольные игры или в карты. Некоторые просто смотрели в пространство, держась за спинки стульев. Разум их блуждал где-то далеко.

Хэмиш поинтересовался: «Ты небось в них себя видишь?»

Да, так и было. В такой клинике находился и он сам, пока не вмешалась его сестра и не перевела его под опеку доктора Флеминга. В той первой клинике контуженные кричали по ночам, а днем сидели и смотрели перед собой в одну точку. Доктор Флеминг попробовал другой подход; он вытягивал из трудных пациентов причину, по которой те бегут от себя и от мира. Ратлиджа пришлось оттаскивать от доктора Флеминга после того, как он признался в смерти капрала Хэмиша Маклауда; тогда он готов был убить человека, который заставил его взглянуть в лицо своим демонам.

Несмотря на теплый летний день, в знакомой обстановке психиатрической клиники его пробила дрожь.

Сестричка подошла к одному из игроков, широкоплечему, светловолосому, который казался во всех отношениях нормальным, и легко коснулась его плеча:

– Майор Рассел? К вам гость, сэр!

Он поднял на нее пустые глаза. Сестра обернулась и улыбнулась Ратлиджу:

– Если он устанет или начнет беспокоиться, позовите, пожалуйста, санитара!

– Да, конечно. Спасибо, сестра. – Он придвинул стул ближе к тому месту, где сидел Рассел. – Здравствуйте, майор. Моя фамилия Ратлидж.

Глава 12

Рассел чуть развернулся на месте, чтобы лучше видеть гостя. Только тут Ратлидж заметил с одной стороны его головы вмятину. Похоже, пуля действительно угодила ему в череп. Правда, вмятину почти закрывали волосы.

– Мы с вами знакомы? – спросил Рассел, исподлобья разглядывая Ратлиджа.

– Едва ли мы с вами встречались. Я был на Сомме. – Ратлидж назвал свое звание и полк, в котором служил.

– Правда? Вы тоже здешний пациент?

– Нет. Сейчас я инспектор Скотленд-Ярда. Недавно ко мне приходил один человек, который, похоже, был с вами знаком. Некий Бен Уиллет из деревни Фарнэм, что в Эссексе.

– Любимчик Синтии. Чего он хотел?

– Он беспокоился из-за Джастина Фаулера. Более того, он считал, что Фаулер мертв.

– Он в самом деле умер. Насколько я помню, его убили на войне. Ну и что?

– Вы не помните, когда его убили?

– Я еще не в маразме, – раздраженно буркнул Рассел. – Он погиб году в пятнадцатом.

– Во Франции?

– Откуда мне знать? Тогда я и сам изо всех сил старался остаться в живых и сохранить жизнь моим солдатам.

– Бен Уиллет намекнул, что Фаулера могли убить свои.

– Ничего удивительного. Он был поразительным эгоистом. Наверное, один из его же солдат выстрелил ему в затылок. Откровенно говоря, мне он никогда не нравился.

– Насколько мне известно, перед отправкой во Францию вы женились.

– Да. Жена умерла родами. И вместе с ней мой сын. – Рассел покачал головой. – Знаете, сейчас я уже почти не помню ее лицо. Иногда пытаюсь вспомнить – и не получается. В моей комнате есть ее фотография, но я не знаю, кто на ней – моя жена или другая женщина.

Ратлидж достал из кармана медальон и показал майору:

– По-моему, он принадлежал вашей матушке?

Майор Рассел протянул руку и коснулся медальона, висящего на золотой цепочке. Но не взял и не открыл его.

– Никогда его раньше не видел. Вы уверены?

– Горничная Нэнси его сразу узнала.

– Нэнси… Тихоня. Ее лицо я, кстати, тоже не могу вспомнить.

– Когда вы в последний раз были в Лондоне?

– Кажется, неделю назад… Нет, должно быть, раньше. – Рассел задумался и сдвинул брови. – Извините. Иногда я путаюсь в датах.

– Вы помните, как гуляли по берегу Темзы?

– Нет, не помню. Но это не значит, что я там не гулял. Или, наоборот, гулял.

– Постарайтесь вспомнить… Должно быть, вы гуляли к востоку от Тауэра, а не вблизи Вестминстерского моста… – Ночные сторожа считали, что именно восточнее Тауэра Уиллет упал в воду.

– Да, спасибо, теперь припоминаю. На Тауэрском мосту произошла авария. Его перегородил грузовик; он перевернулся, кабачки рассыпались по всей дороге. Крови было много… Кажется, пострадал водитель. Из-за крови не было видно его лица. Я ушел. Я повидал на своем веку достаточно смертей.

– Уиллет тоже там был?

– Бен Уиллет? Нет, он ждал меня на том берегу Темзы. А мне не хотелось смотреть, как он тоже умирает.

– Зачем ему было умирать? Он тоже пострадал в той аварии?

– Черт побери, я же вам сказал, он стоял на том берегу реки и ждал меня.

– Ваш револьвер был при вас?

– Я всегда ношу его с собой. Так поступают все офицеры.

– Но война закончилась.

– Черт побери, вы что же, называете меня лжецом?

– Вовсе нет. Просто пытаюсь четче представить себе, что произошло. Это мой долг, хотя уверяю вас, иногда исполнять его бывает трудно. Значит, ваш револьвер был при вас. Вы стреляли из него в тот вечер?

– Я бы с радостью пристрелил проклятого водителя грузовика и избавил его от страданий. У него голова была в крови – все лицо залило. Я знаю, что это значит. Бедняга все равно бы не выжил. У меня в голове сверлили дыры. Вам сказали? У меня была опухоль мозга.

– У Бена Уиллета был рак, – продолжал Ратлидж, пытаясь вернуть Рассела к событиям той ночи на мосту.

– Совершенно верно. Он не хотел умирать медленной смертью. Но никак не мог себя заставить покончить с собой. Видите ли, его воспитывали в строгих правилах. Очень набожный отец…

– Он хотел, чтобы вы помогли ему умереть? – спросил Ратлидж. О таком варианте развития событий он прежде не задумывался.

– Ну да, разве я вам не сказал? Я должен был той ночью встретиться с ним. На том берегу, за мостом. Я случайно налетел на него на Пикадилли; он куда-то спешил, кто-то его ждал. Но он спросил, не хочу ли я с ним поужинать. Он, мол, хочет о чем-то меня попросить. Мне пришлось избавиться от своего помощника…

Почти не понимая, что делает, Рассел теребил медальон, болтавшийся на цепочке в вытянутой руке Ратлиджа.

И вдруг медальон открылся и развернулся фотографией к нему. Рассел какое-то время смотрел на снимок, а потом взглянул на Ратлиджа.

– Какого черта вы носите с собой ее фотографию? Значит, вы все время меня обманывали? Медальон моей матери – как бы не так! – Его голубые глаза засверкали от ярости.

Вскочив на ноги, Рассел перевернул стул. От грохота другие пациенты вздрогнули и принялись встревоженно озираться.

– По-моему, весь этот разговор о Лондоне и Уиллете – всего лишь уловка! Держитесь от нее подальше, слышите? Она стоит десяти таких, как вы! – И прежде чем Ратлидж сумел ему помешать, Рассел швырнул медальон на пол и быстро вышел.

Один из игроков в карты тоже вскочил и закричал на Ратлиджа.

Слушая, как ботинки Рассела стучат по голому полу, Ратлидж с трудом нашел медальон там, куда он упал – среди тростей в фарфоровой подставке. Он подскочил к двери в тот миг, когда в комнату вбежала сестричка, едва не столкнувшись с ним.

– Что вы наделали? – воскликнула она.

Стоявшая за ее спиной старшая сестра произнесла:

– Я слышала, кто-то бежал.

Ратлидж отодвинул их в сторону.

– Это Рассел. По-моему, он сбежал отсюда.

Навстречу ему из другого крыла бежали сестры и санитары; ему пришлось на бегу расталкивать их.

Кто-то додумался позвонить в колокол; звон был почти оглушительным. Добравшись до двери, Ратлидж задрал голову и увидел, что колокол висит в окошке над дверью; санитар усердно дергал за веревку.

– Туда! – крикнул он Ратлиджу, показывая в сторону парка.

Ратлидж побежал в ту сторону, куда указал санитар, почти уверенный, что слышал, как кто-то споткнулся о молодую поросль. Он помчался к воротам, но майора так и не увидел.

Хэмиш сказал: «Он где-нибудь залег, спрятался».

Ратлидж выругался. Он ведь не расстегивал медальон! Застежка сама подвела его.

Он слышал, как старшая сестра раздает приказы. Колокол перестал звонить.

Ратлидж добрался до бывшего вдовьего дома, обошел его кругом, заглянул в хозяйственные постройки за кухней, широко распахнув все двери, а потом вернулся на дорогу.

«Пешком он не мог уйти далеко», – заметил Хэмиш.

– Надо было заранее догадаться… – Еще не успев договорить, Ратлидж понял, что догадываться ему было не о чем. Что бы ни всколыхнулось в темных глубинах памяти майора, взрыв стал неожиданным.

«Слушай, он ведь раньше в разговоре с тобой назвал девицу по имени, и ничего…»

«Любимчик Синтии»…

Но имя – совсем не то, что фотография в руках чужого мужчины!

Золотистый свет постепенно сменялся лиловым, потом багровым, а потом и темно-синим, а поиски все продолжались. К сожалению, Ратлидж не захватил фонаря и не мог как следует искать следы. Старшая сестра, стоявшая на крыльце, покачала головой:

– Я ведь вас предупреждала, что его психическое состояние нестабильно.

Ратлидж ответил:

– Всю ответственность беру на себя. Но он ведь уже не в первый раз убегает, верно да? А вы меня не предупредили.

Старшая сестра не ответила; она смотрела, как последние из тех, кто искал беглеца, устало возвращаются к дому.

Один из санитаров буркнул, очутившись достаточно близко, и Ратлидж услышал:

– По-моему, надо еще раз обыскать дом. Он мог вернуться по своим следам.

Хотя Ратлидж и сомневался в том, что Рассел вернулся в клинику, персонал и выздоравливающие больные принялись осматривать комнату за комнатой.

– Когда он бежал отсюда в прошлый раз? – спросил Ратлидж старшую сестру. Та напряженно прислушивалась к топоту у них над головами. – Сейчас вы уже не сможете его покрыть!

– Ну ладно. Месяц назад. Он отсутствовал три недели. Мы искали его, заглядывали всюду, куда он мог пойти. Мне не хотелось обращаться в полицию. В конце концов, майор ведь ничего плохого не сделал! Он был не опасен. И моя вера не осталась без награды. Однажды утром он вернулся. Мы спустились вниз и увидели его на крыльце. Растрепанный, голодный, грязный… Тем не менее он прекрасно понимал, кто он такой и где находится. Даже извинился за то, что причинил нам столько хлопот.

– Он не объяснил, почему убежал?

– Сказал, что ему требовалось кое о чем подумать, а здесь он этого сделать не мог. Ему нужно было побыть одному.

– Имеется ли у него оружие?

– Нет, конечно нет. Уверяю вас, здесь нет никакого оружия.

– Кажется, в Лондоне у него есть дом – тот, где они жили с женой? Может быть, там хранится его служебный револьвер?

Старшая сестра замялась:

– Санитар позаботился о том, чтобы убрать револьвер подальше. Он сделал это первым делом, как только они прибыли в Лондон.

Хотя ей очень не хотелось давать Ратлиджу лондонский адрес Рассела, в конце концов она все же его записала, однако предупредила:

– Сейчас дом закрыт. Он вообще почти всегда закрыт, поскольку хозяин постоянно проживает здесь.

Поблагодарив старшую сестру, Ратлидж вышел. Выехав за ворота парка, он увидел, что навстречу ему по дороге суетливо бежит констебль. Ратлидж остановил машину и спросил:

– В чем дело?

После того как он представился, констебль взволнованно ответил:

– В деревне беда! Похоже, из клиники убежал пациент… Он сбил с ног Джорджа Хиллера и угнал его «Триумф»!

Мотоцикл «Триумф» был на войне настоящей рабочей лошадкой. Не случайно он получил прозвище «Трасти» – «Надежный». Именно на нем быстрее всего можно было добраться до передовой и поддерживать связь со штабом. «Триумфам» нипочем были непогода, бомбежки и плохие дороги. Привычной фигурой на войне стал сгорбленный силуэт мотоциклиста в защитных очках.

– Пожалуйста, известите старшую сестру, а я тем временем попробую его догнать.

Не дожидаясь ответа, Ратлидж тронулся с места. Он ехал на предельной для плохой дороги скорости, потому что понимал, что у мотоцикла перед ним имеется преимущество. Рассел доберется до Лондона задолго до того, как его перехватят. О том же самом неустанно напоминал ему и Хэмиш.

И все-таки что послужило причиной вспышки майора Рассела?

Ратлидж склонен был полагать, что все дело в фотографии Синтии Фаррадей. Но что он там сказал потом? «Медальон моей матери – как бы не так»! Может быть, он узнал его раньше, хотя сказал, что не узнает?

Или… все дело было в самом медальоне с фотографией Синтии Фаррадей внутри. Может быть, Рассел подумал, что она имеет какое-то отношение к смерти его матери?

Может быть, Синтии Фаррадей грозит опасность?

Надо найти Рассела и мотоцикл Джорджа Хиллера до того, как майор доберется до Челси и отыщет Синтию Фаррадей.

Глава 13

Ратлидж вглядывался в даль, все время надеясь заметить впереди мотоцикл. Хэмиш безжалостно бубнил, что он принимает желаемое за действительное.

Из-за него майор сорвался, значит, он и должен поймать беглеца.

А впереди по-прежнему сплошной мрак – и никакого красного огня мотоцикла.

Ратлидж подумал: Рассел ведет себя опрометчиво. Сейчас его подхлестывает гнев.

Ему самому не всегда удавалось набрать приличную скорость. То он проезжал деревню, то приходилось тормозить, пропуская стадо гусей, семенящих к пруду, то впереди дорогу загораживала еле ползущая телега. Один раз он проехал через довольно большой городок, где гуляли люди, радуясь теплому летнему вечеру. После городка снова потянулись фермы и рощи, и его глазам снова пришлось привыкать к темноте. Тишина и темнота нервировали Ратлиджа. Даже Хэмиш молчал.

Может, Рассел куда-то свернул? Поехал другой дорогой, а не той, на которую рассчитывал Ратлидж? Последнее казалось все более и более вероятным, а в безлунную ночь невозможно было ехать быстрее по незнакомой дороге.

На след майора он напал лишь в шести милях от Лондона.

Ратлидж едва не проехал мимо, впереди предстоял особенно крутой поворот, и он сосредоточился на дороге.

Мотоцикл лежал в придорожной канаве; переднее колесо было свернуто. Внимание Ратлиджа привлек лишь металлический блеск в лучах его фар.

Он с силой нажал на тормоз. Машину занесло; она развернулась поперек дороги и едва сама не свалилась в кювет с другой стороны, Ратлиджу с трудом удалось выровнять ее. Он поблагодарил Бога за то, что сейчас никто не ехал ему навстречу.

Выбравшись из машины, он выхватил фонарь и побежал осматривать мотоцикл. Тихо ругая и себя, и Рассела, он со страхом вглядывался в темную груду, ожидая увидеть под обломками мертвого или умирающего майора.

«Триумф» Джорджа Хиллера подвел главный недостаток всех мотоциклов той серии: слабая передняя вилка. Она действительно часто ломалась. Во Франции, где дороги были еще хуже, чем здесь, в Англии, вилку часто дополнительно укрепляли кожаным ремнем, что позволяло выдерживать бездорожье.

Но майора Ратлидж не увидел ни рядом с мотоциклом, ни под ним.

Опустившись на одно колено, Ратлидж посветил на обломки фонарем; он увидел смятую траву и ошеломленно покачал головой. Как Расселу удалось выбраться невредимым? Его, наверное, спасло чудо… Но потом Ратлидж заметил на траве кровь.

Он встал и огляделся. Сразу за поворотом виднелся дом; из окошка гостиной лился свет. Отогнав машину в безопасное место, подальше от поворота, он быстро подошел к дому и постучал в дверь.

Ему открыла высокая, стройная седовласая женщина. Ратлиджа поразили ее глаза: черные, умные – и опухшие от слез.

– Моя фамилия Ратлидж. Инспектор Ратлидж, Скотленд-Ярд. Вы, случайно, не видели, как тут разбился мотоцикл? Он сейчас валяется в кювете…

Некоторое время женщина молча смотрела на него, а потом сказала:

– Вы лучше войдите.

Ратлидж вошел в очень красивую гостиную и сел, как велела хозяйка, на темно-синий диван.

– Позвольте узнать, а вас как зовут?

– Мэрилин Ферман.

– Так вы видели аварию? – спросил он.

– Я как раз возвращалась домой, еще не успела открыть дверь, когда услышала, как из-за поворота на большой скорости едет мотоцикл. А потом там что-то произошло – я толком и не поняла. Мотоцикл словно наткнулся на какую-то преграду, как лошадь на изгородь. Я услышала, как закричал мотоциклист, и потом он перелетел через руль. И вот, не успела я и глазом моргнуть, как он упал в канаву, а мотоцикл придавил его сверху… – Она отвернулась. – Это было ужасно. Я услышала, как он снова вскрикнул. А потом – тишина. Я боялась подходить к нему. Мне даже думать не хотелось о том, что я там увижу. И все-таки я взяла фонарь и заставила себя пойти туда. Представьте, как я удивилась: мотоциклист оказался жив. Соседи, которые живут с другой стороны, тоже услышали грохот и прибежали на место аварии. Я послала их за скорой помощью, а сама осталась с ним. Из-за крови я не видела его лицо. Я спросила, как его зовут, но он не ответил. – Мэрилин Ферман повернулась к Ратлиджу. – Я подумала, что надо выяснить его имя… На тот случай, если его начнут искать и увидят сломанный мотоцикл. И в больнице тоже должны знать. Но он мне не сказал.

Ее глаза наполнились слезами, и она потянулась за носовым платком. Ратлидж дал ей время успокоиться, а потом спросил:

– Когда приехала скорая помощь, он был еще жив?

– Ах да. Медики и сами удивлялись, как ему удалось выжить.

– Вы не знаете, куда его увезли?

Но Мэрилин Ферман как будто заново переживала все, чему стала свидетельницей.

– Их пришлось так долго ждать! Мне уж казалось, они никогда не приедут. По дороге ехала на машине какая-то молодая пара; они немного побыли со мной. Даже предлагали доставить его в больницу на своей машине, но я не разрешила. Вдруг его нельзя было переворачивать? Ему было больно, он стонал. А я боялась даже предложить ему воды. Ужасно чувствовать себя совершенно беспомощной, бесполезной. И вот, наконец, скорая приехала, и все закончилось хорошо.

– Скажите, пожалуйста, где я могу его найти, – попросил Ратлидж.

– Кажется, его увезли в больницу Святой Анны. Это милях в семи отсюда. Я так растерялась, что не расспросила их подробнее. И испытала такое облегчение, что ему, наконец, помогут… – Она глубоко вздохнула, отгоняя нахлынувшие воспоминания.

– Вы хотя бы примерно видели, как он ударился?

– Я просила медиков сказать, что с ним. Чтобы передать тем, кто будет спрашивать о нем. Но они тогда и сами еще ничего не знали. Рана на лбу сильно кровоточила; медики считали, что у него сломаны ребра. Кроме того, они подозревали травмы внутренних органов. Потом они захлопнули дверцы и уехали. А я еще долго стояла и смотрела им вслед. Никак не могла собраться с духом; не знала, что делать дальше.

– Поблизости есть кто-нибудь, кого можно попросить передать весточку в Оксфордшир?

– Значит, он из Оксфордшира? Я попрошу садовника. Думаю, он охотно съездит туда, у него в Оксфорде друзья – главный садовник одного из колледжей и его родные. Завтра я дам ему выходной.

– Вот фамилия владельца «Триумфа». Он, наверное, с радостью приедет за своим мотоциклом. – Ратлидж достал записную книжку, написал, куда ехать, вырвал листок и передал его хозяйке дома.

– Но почему Скотленд-Ярд? Что он натворил? Тот человек… вы за ним гнались? Вам поэтому все о нем известно? – Мэрилин Ферман показала на лист бумаги у себя в руке.

– Я следом за ним ехал в Лондон, – ответил Ратлидж, радуясь, что в его словах есть хотя бы толика правды. – А вы как себя чувствуете? Кто-нибудь может прийти и побыть с вами?

– Нет, не надо… Конечно, я пережила небольшое потрясение, но все пройдет. – Мэрилин Ферман вздохнула. – Просто… я видела, как его буквально подбросило в воздух. Все произошло так быстро, что я и вскрикнуть не успела. А потом на него стал падать мотоцикл, как будто собирался раздавить его. Большего ужаса я в жизни не испытывала!

Ратлидж посидел у нее еще немного; убедившись, что женщина немного успокоилась, он сказал:

– Я должен ехать дальше.

– Скажите, а вы не… Вы не пришлете мне весточку, выжил он или нет? Было бы так мило с вашей стороны. И мне не хочется гадать, что с ним случилось, до конца дней.

– Постараюсь хоть что-то вам сообщить. Но имейте в виду, возможно, врачи пока тоже ничего не знают. Им ведь надо осмотреть раненого и оценить характер повреждений. Быстро вы ничего не узнаете. Но надеюсь, мне удастся сообщить вам хорошие новости.

– Да, понимаю. Постараюсь не волноваться. И все-таки утешительно думать, что я смогу прогнать из головы ту ужасную сцену.

Озабоченно качая головой, Ратлидж вернулся к тому месту, где лежал упавший «Триумф».

Осмотрев мотоцикл, он сел в машину и поехал искать больницу Святой Анны.

Найти ее ему удалось не сразу. Небольшая больница в деревне, на которую наступал разрастающийся Лондон, совсем не бросалась в глаза. На окраине он развернулся и во второй раз проехал через деревню. Наконец, он заметил в переулке католическую церковь. На указателе было написано, что церковь носит имя святой Анны. За храмом Ратлидж разглядел квадратное здание, окруженное небольшим парком. Скорее всего, раньше там жил местный сквайр или священник.

Оставив машину у крыльца, он вошел. По коридорам ходили монашки в белом. Скорее всего, до войны здесь было родильное отделение, где принимали рожениц со сложными случаями. Здесь же имелась и палата для пострадавших от несчастных случаев.

Ему навстречу вышла дежурная сестра. Вначале она приняла его за пострадавшего и даже спросила, что с ним случилось. Ратлидж сказал:

– Кажется, к вам недавно привезли человека, который упал с мотоцикла… Авария произошла неподалеку отсюда.

– Вы его родственник? – спросила сестра, неодобрительно поджимая губы, как будто собиралась сказать, что здоровых в палату не пускают.

– Я из Скотленд-Ярда, – ответил Ратлидж. – Пострадавший должен был помочь мне в одном расследовании.

– Вот как? Что ж, в таком случае вам не повезло.