Текст книги "Любовный эликсир"

Глава 21

Разозленная Регина металась по гостиной Эллиота Федерстона. Кристофер не появлялся, и Мелани куда-то запропастилась.

Регина вовсе не считала своих детей испорченными и своенравными, но, видимо, она ошибалась. Они забыли о своем прошлом, не понимали, как им повезло, но она им напомнит, кто главный, кто распоряжается в семье. Нравится это им или нет, но они обязаны слушаться Регину.

По гостиной пробежала волна возбуждения, люди теснились к проходу, стремясь увидеть, что происходит, из-за толпы внезапно Появились Стамфорд и Кристофер, позади них шла жгучая брюнетка. Они не были одеты для приема, все еще не сменив утреннего платья.

Они оба производили внушительное впечатление, ее сын и будущий зять. Хотя волосы у одного были черными, а у другого светло-золотистыми, во всем остальном они были очень схожи – высокие, решительные, они явно задавали тон в гостиной.

Стамфорд направился к ней. Регина поняла, что они оба вне себя от ярости, в особенности Стамфорд. Он был просто взбешен. Когда он приблизился, его гнев стал настолько очевиден, что Регина струхнула не на шутку. Как бы он не оскорбил ее и не ударил! Прямо здесь, в гостиной Федерстона! На глазах у всего светского Лондона.

Стамфорд не бросился на нее с кулаками только потому, что его удержал Кристофер, положив руку ему на плечо.

– Мадам, – отрывисто бросил Стамфорд, – я хочу переговорить с вами наедине.

Она вовсе не хотела позволить ему помыкать ею.

– Мелани и я собираемся домой. Наш разговор можно спокойно отложить на завтра, что бы вы мне ни хотели сообщить.

– Мама, – вмешался Кристофер. – У меня твой портфель. Мы ознакомили с его содержимым мастера Тамбертона.

Это известие привело ее в полное смятение, но Регина ничем не выдала своего замешательства. Происки против Кейт настолько отвлекли ее внимание, что она напрочь забыла о портфеле. Впервые за много лет она забыла спрятать его. Надо было что-то делать, но что?

Там хранилась груда письменных свидетельств, благодаря которым ее могли посадить на скамью подсудимых, она быстро перебрала в уме все возможные оправдания, вплоть до того, чтобы притвориться оскорбленной. Она совсем не собиралась спокойно ждать и смотреть, как они вдвоем будут угрожать ей.

– Игра проиграна, Регина, – злорадно произнес Стамфорд. – Мы будем обсуждать наши дела здесь, на виду у всех?

Кое-кто из гостей уже начинал посмеиваться. Регина развернулась и велела лакею:

– Проведите меня в библиотеку.

Она шла впереди, словно подчеркивая, что напрасно они считают, что могут диктовать ей условия. В библиотеке она прошла за массивный стол, тем самым как бы воздвигая между ними барьер, и постаралась принять надменный вид. Затем, повернувшись к ним лицом, она вызывающе обратилась к Стамфорду.

– Вы забыли, как следует вести себя в обществе? – громко спросила она. – Мне бы не хотелось, чтобы вы ставили меня в неловкое положение и нарушали мои планы отдохнуть этой ночью. Давайте соблюдать приличия!

– Как много вы заплатили им? – проворчал Стамфорд.

– Что вы там бормочете себе под нос? О чем это вы?

– Как дорого вы заплатили, чтобы Кейт исчезла навсегда? Неужели они ее нашли? И так быстро.

Эта новость ставила перед ней целый ворох проблем. Ничего, она справится и с ними. Нужно выгадать время, все оценить и найти выход. Но, пока она смотрела ему в лицо, ей стало страшно: до сих пор она ни у кого не видела столь сильного и нескрываемого гнева.

Вероятно, он испытывал какие-то чувства к этой маленькой потаскухе. Значит, ей надлежит действовать крайне осторожно. Возвышенные чувства сделали из него очень опасного противника.

– Не могу взять в толк, о чем вы говорите, – заявила она. Кристофер выступил вперед, позади и очень близко к нему держалась стройная брюнетка. Регина нахмурилась:

– Кто вы такая и с какой стати вы здесь? Это семейное дело. Уходите!

Девушка осмелилась подойти вплотную к столу.

– Кто я такая? – переспросила она ее. – Я Селина Белла, дочь Каролины Дункан, бывшей графини Донкастер, сестра Кейт Дункан, дочери покойного графа. Я увижу, как вас повесят за ваши злодеяния. Клянусь жизнью!

– У вас еще хватает наглости показываться в свете, – резко заметила Регина. – Как только вы осмеливаетесь?

– Довольно! – крикнул Кристофер и подошел к столу. Он заслонял собой – от нее, от Регины, от ее гнева – свою девку.

– Мама, с этого момента… попридержи свой язвительный язык, я не позволю тебе так говорить.

– Заткни рот, Кристофер. Ты обязан почтительно говорить со мной.

– Селина – моя невеста.

Регина рассмеялась, презрительно фыркнув в адрес Селины:

– Что за нелепица! Я никогда не соглашусь.

– Нам не потребуется твое согласие, – уверил ее Кристофер.

Регина не обратила внимания на его выходку, она сердито смотрела на Селину, размахивая рукой перед собой.

– Моего разрешения не требуется? Неужели?

Так вот, почему бы вам не вернуться, и побыстрее, к себе в лачугу, где вы обитаете? И не вздумайте переступать порог нашего дома!

– Донна брутта[4]4
  Донна брутта – плохая, ужасная женщина (ит.).


[Закрыть]! – прошипела Селина и резко бросилась вперед с явным намерением ударить Регину, но Кристофер вовремя остановил ее.

С трудом сдерживая бешенство и не говоря ни слова, Стамфорд обошел вокруг стола и грозно подступил к Регине. Он пытался внушить ей страх, но Регина была не из трусливых. Он не знал, на кого напал.

– Садитесь, – велел он, глядя на Регину так, будто хотел убить ее.

– Я предпочитаю постоять.

– Садитесь! Кому говорят! – крикнул он с такой яростью, что она почти упала в кресло. Он был взбешен. Неужели она недооценивала его?

По общему мнению, Стамфорд представлял собой тип светского повесы, который всегда был не прочь выпить, бездумно убивал время в лондонских салонах и был равнодушен к кому бы или чему бы то ни было. Регина явно не учла, что он станет беспокоиться о Кейт, так же как она не представляла себе, чтобы Кейт нашли. Ну кому нужна была Кейт, чтобы волноваться о ней и искать ее?

– Не повышайте на меня голос! – предупредила она, хотя и без былой самоуверенности. Стамфорд пребывал в исступленно-неистовом состоянии, он был способен наброситься на нее, самый малый промах с ее стороны мог повлечь за собой непоправимые последствия.

– Вам повезло, что я повышаю только голос. – Он нагнулся над ней, почти зажав ее в кресле. – Вот наши условия. Никакого другого выбора у вас нет.

– Что за условия? Вы не имеете права что-либо требовать от меня. Я не потерплю.

Регина попыталась встать, однако он рявкнул на нее снова:

– Сидеть! Клянусь Богом, если вы встанете раньше, чем я закончу, я изобью вас до полусмерти.

Регина разозлилась от унижения. Никто не осмеливался ее наказывать, после того как ей исполнилось двенадцать лет, когда она стала достаточно взрослой, чтобы постоять за себя. Однако ее злость и гнев не шли ни в какое сравнение с его ожесточением.

– Какие ваши условия? – желчно спросила она, вся красная от ярости.

– Мой брак с Мелани отменяется.

– Нет!

Но Стамфорд продолжал перечислять, как будто ничего не слышал:

– Крис и Селина женятся, и вы не станете возражать. Вас также не будет на бракосочетании.

– Каким образом вы помешаете мне?

– Управление Донкастером, как и все финансовые дела, будут под моим контролем до тех пор, пока Крис не достигнет совершеннолетия, то есть двадцати одного года.

– Не позволю!

Она не может потерять Донкастер! Пренебрегая обычаем, она вовсе не собиралась выпускать управление Донкастером из своих рук и передавать его сыну. Она не намерена уступать влияние и власть, которые воплощались в богатстве и деньгах.

Стамфорд улыбнулся, хитро, коварно. Эта улыбка обескуражила Регину.

– Мастер Тамбертон уже подготовил все нужные бумаги.

– Я не подпишу их.

– А ваша подпись и не требуется, – ухмыльнулся он. – Судебные следователи уже напали на след денег, которые вы присвоили. Ну а то, что им не удастся найти, вам придется вернуть по собственной воле.

– Бросьте, Стамфорд! – огрызнулась Регина. – У вас нет никаких доказательств того, что я украла что-нибудь.

Но тут вмешался Кристофер:

– Перестаньте, мама. Вы слишком скрупулезно записывали все ваши преступления. У нас есть все необходимые доказательства.

Стамфорд подытожил:

– Вы вернетесь обратно в Корнуолл, быстро и без всякого шума, в город, откуда вам позволили уехать много лет назад. Для вас там снимут скромный дом, вам также будет выплачиваться небольшое пособие, вот и все.

Корнуолл! Одно это название заставило Регину поежиться. Она вспомнила убогий, бедный городок, грубых и забитых жителей, тяжелый труд, ставший их уделом. Она убежала из этого унылого, мрачного места и вовсе не собиралась возвращаться. Они не заставят ее!

– Я не вернусь в Корнуолл. Ни за что! Стамфорд упорно продолжал гнуть свое:

– Вы уедете на рассвете. Если вы отказываетесь, ну что ж, тогда вам придется иметь дело с законом.

Регина потеряла дар речи. Она никогда даже не думала, что может попасть в сети закона, надеясь всегда выскользнуть из неприятностей.

Регина недооценила Стамфорда и силу его ненависти, не учла его безудержного желания, его решимости расправиться с ней.

Кто бы мог предугадать, что он так полюбит Кейт?

– Что вы можете сделать против меня? Я графиня Донкастер. Если вы полагаете, что одержали победу, тогда вы недооцениваете меня.

– Значит, вы не уступите? Ладно, тогда вас публично осудят за ваши преступления. Присвоение чужого состояния. Оскорбления действием. Мошенничество. Похищение людей. Попытка убийства. Выбирайте себе по вкусу любое преступление, Регина. За которое из них вы хотели бы, чтобы вас упрятали за решетку?

– Мой сын – пэр Англии, он никогда не позволит, чтобы со мной так обошлись!

Регина посмотрела на Кристофера и удивилась: он совершенно равнодушно глядел на нее. Он держал руки Селины в своих руках, они оба единодушно осуждали ее.

Неужели он бросил ее? Переметнулся на сторону Стамфорда и выступает против своей матери? О, какое вероломство! Изменник! Впрочем, в нем всегда ощущался недостаток привязанности к ней. Ничего, она еще ему покажет. И всем им, вместе взятым!

– Итак, каково ваше решение? – поторопил ее Стамфорд.

Ей безумно хотелось выскользнуть из расставленной им западни, только надо было выиграть время.

– Я никогда не соглашусь!

– Тогда я сам прослежу за тем, как вас отправят на виселицу.

– Меня на… на виселицу? – Невольно она прикоснулась пальцами к горлу и погладила шею, словно уже почувствовав стянувшую горло веревку.

– Я хочу насладиться этим зрелищем. Приготовлю закуски, угощение, созову гостей, а сам сяду в первом ряду. Даже попрошу палача позволить мне самому затянуть веревку у вас на шее.

Регина была загнана в угол, поймана в ловушку ее собственного изготовления, она судорожно кусала губы.

– Мне нужно несколько дней, чтобы все взвесить.

– О нет. Ответ вы должны дать через минуту.

Стамфорд принялся смотреть на часы, стоящие на камине. В комнате воцарилась гнетущая тишина; повисшая в воздухе напряженность не позволяла свободно дышать. Регина потела и задыхалась, сердце судорожно колотилось в груди, она лихорадочно искала убедительные доводы и не могла ничего придумать.

Отпущенная минута пролетела быстро, неумолимый Стамфорд повторил свой вопрос:

– Каков ваш ответ?

– Сукин сын!

– Я принимаю эти слова за согласие.

Он сделал шаг назад, чтобы она могла встать.

– Я убью вас, – почти клятвенно произнесла Регина.

– Руки коротки.

Она бросила умоляющий взгляд на Кристофера, надеясь увидеть в его глазах участие и сострадание, и ничего не заметила, ни малейшего намека на сочувствие или жалость.

– Не надо было так жестоко избивать Кейт, – заметил Кристофер. – Такое трудно простить.

Как он смеет ее упрекать! Так унижать ее! Она затряслась от гнева.

– Отрекаюсь от тебя! Ты мне больше не сын! Кристофер пожал плечами и ответил:

– Пусть будет так, Регина. Стамфорд жестом указал ей на дверь.

– Отправляйтесь отсюда прямо в мой дом и немедленно собирайтесь в путь. Я хочу, чтобы вы покинули его до моего возвращения.

Не говоря ни слова, Регина вышла в холл. В ней клокотала ярость.

Памела ходила взад и вперед по коридору возле дверей библиотеки, вся превратившись в слух. Яснее всего слышался гневный голос Маркуса вперемежку с жалобными возгласами Регины, но Памела не могла разобрать, о чем именно шел разговор. Она лишь ждала, чтобы там все побыстрее закончилось. Регина должна вовремя оказаться в спальне Эллиота.

Внезапно на пороге возникла разгневанная Регина. Памела едва не хмыкнула от радости. Учитывая настроение Регины, лучшего момента для того, что она собиралась показать ей, нельзя было желать.

Регина увидела ее и почти завопила:

– Я уезжаю. Вы видели Мелани?

– Что? Хотя да, видела, – коварно заметила Памела. —

Она поднялась наверх вместе с Эллиотом Федерстоном.

– Что? – удивленно переспросила Регина, а в библиотеке тихо рассмеялись от содержавшегося в словах Памелы тонкого намека.

– Я проведу вас туда, куда они удалились, – предложила Памела, сгорая от нетерпения.

Из Регины словно выпустили воздух. Вдруг из дверей вышел Кристофер, и в тот же миг сердце у Памелы упало: рядом с ним шла изящная красавица. Памела, не обращая внимания на его спутницу, бросилась навстречу Кристоферу и схватила его.

– Кристофер, дорогой. Я искала тебя повсюду.

– Памела, пожалуйста, не устраивай очередной сцены. Он оторвал ее от себя, держа на расстоянии вытянутой руки, в то время как она пыталась снова прижаться к нему.

– Но, Крис, нам надо поговорить.

– Не здесь, – ответил он. – И не сейчас.

Его спутница придвинулась ближе, вклинившись между ними. Памела взглянула на нее.

– Кто вы?

– Селина Белла. А кто вы?

– Я подруга Криса.

– Больше уже не подруга, – съехидничала Селина. – Пойдем, Кристофер.

– Убирайся, дерзкая побирушка. – Памела слегка оттолкнула Селину, но тут вмешался Кристофер.

– Памела, Селина – моя невеста. Мы скоро поженимся.

Это заставило Памелу более внимательно присмотреться к Селине, она взволновалась и возненавидела свою соперницу, ее самоуверенность, ее осанку, исполненную достоинства, ее грациозность, а главное – молодость! Она не поверила своим ушам.

– Ты шутишь.

– Нисколько, и ты обязана вести себя с ней учтиво и вежливо.

Он говорил серьезно! Ее сердце заныло от тревоги. Нет, этого не могло быть! Крис принадлежит ей. Она любила его, безумно, мучительно, страстно; любовь к нему стала всепоглощающим чувством. Она нуждалась в нем, ей так были необходимы его поддержка и положение в светском обществе, но чтобы все уладить и договориться, надо было потолковать с ним наедине.

Она бросила взгляд на лестницу, Регина была уже на самом верху. Памеле безумно хотелось увидеть лицо Регины, когда она застанет Мелани в миг ее падения. Разве можно пропустить такое зрелище?

– Но, Крис, там же твоя сестра. – Она схватила его за обшлаг пиджака. – Ты должен помочь ей. Не могу себе представить, что может сделать с ней твоя мать.

Он совсем потерял терпение.

– Что за чепуху ты городишь?

Тут откуда ни возьмись появился Маркус и встал между ними.

– Ради всего святого, Памела. Что с тобой? Ты сошла с ума?

– Маркус…

Он резко оборвал ее:

– Что бы там ни было, Памела, меня это нисколько не волнует.

– Но ты должен все увидеть, – настаивала она. – Узнать, как твоя драгоценная Мелани изменила тебе. Это сокрушительный удар по твоей гордости.

Памела повернулась, не позволив им задать лишних вопросов, не в силах удержать свое возбуждение. Они оба последовали за ней. Памела быстро нагнала Регину и, опередив ее, повела всех в конец коридора.

– Они здесь, – сказала Памела, молясь, чтобы Эллиот успел все сделать. Если он не лежит голый в постели с Мелани, она удушит его собственными руками.

Регина нахмурилась и подняла руку, чтобы постучать, но Памела, стоявшая перед дверью, уже повернула ручку.

– Давайте войдем без стука?

Дверь отворилась. Они оба лежали на постели и представляли собой весьма странную пару. Эллиот казался гораздо старше своих лет, его тело было худым, изможденным от долгой беспутной жизни, в то время как Мелани выглядела такой молодой и красивой, представ перед их взорами во всем блеске своей распустившейся девичьей красоты. Она вся дрожала, ей было страшно и холодно, даже ее цветущие груди уменьшились в размере.

Зрелище было отвратительным, от него отдавало развратом, трудно было выразить словами всю мерзость происходящего. Худшего нельзя было и придумать.

Регина вскрикнула и завопила:

– Возмутительно! Потрудитесь объяснить, что здесь происходит.

Эллиот усмехнулся и с напускной скромностью кое-как прикрыл свою наготу.

– Регина, дорогая, что мне сказать вам? Нас охватила любовная страсть.

– Вы что, сошли с ума? – взвыла Регина. – Она ведь помолвлена со Стамфордом!

– Она помолвлена? – задыхаясь и бледнея, промямлил Эллиот; его настроение упало вместе с его скрючившимся приятелем. Он поспешно отодвинулся от Мелани, словно она болела заразной болезнью. Быстро оглядев разбросанные по полу вещи, он прикидывал, как бы поскорее одеться, чтобы не подвергать себя слишком большому унижению.

Мелани дрожала от страха, тем не менее она нашла в себе силы ответить:

– Эллиот и я любим друг друга.

– Любовь, ха! – взвизгнула Регина и тут же подскочила к дверям, намереваясь закрыть их, чтобы никто больше не вошел внутрь. Однако Маркус и Кристофер уже стояли на пороге.

– Черт меня побери, – усмехнулся Маркус.

– Боже мой! – пробормотал Кристофер. Нежно любимая Кристофером Селина стояла позади, но Кристофер быстро отвел ее в коридор, чтобы она не могла видеть столь отвратительного зрелища.

Эллиот выскочил из постели, дряблая кожа на его груди отвисала, о мужском достоинстве не могло быть и речи.

– Я ничего не знал, Маркус. Клянусь Богом!

– Ради всего святого, Эллиот, – буркнул Маркус, – одевайся поскорее.

– Только не убивай меня, – хныкал Эллиот.

– Жалко тратить и силы, и время. Давай одевайся. Пожалуйста!

– Да-да. Уже одеваюсь.

Эллиот суетливо нагнулся, схватил свои брюки и стал влезать в них.

Регина вернулась назад и закричала на свою дочь:

– Ты, несчастная дура! Разве ты не понимаешь, что это за фрукт и что ему надо? Неужели ты не осознаешь всей чудовищной глупости своего поступка?

– Я сама хотела, – набычилась Мелани. – Я! Это мой выбор!

– О, – застонала Регина, ломая руки от отчаяния. – Как ты могла так поступить со мной? Как ты могла?

– Ну что, Регина, – осклабилась Памела и легко поцокала языком в знак своего притворного сочувствия. – Я так полагаю, что вскоре состоится свадьба, но не Маркус будет счастливым женихом. А ты имела так много радужных планов на его счет!

Регина окаменела. Вдруг раздался странный свистящий звук, который шел изнутри ее, как будто ее ярость дошла до точки кипения и готова была вырваться наружу, как пар из котла.

– Ты! – прошипела она. – Это ты все подстроила.

– Разве я виновата? – возразила Памела. – Не я ведь лежу в кровати с Эллиотом. Я бы сказала, что твоя распутная девка сама погубила себя.

– Ты… ты… ты… – Регина подошла вплотную к ней, но, видимо, ей не хватало слов, чтобы выразить свое негодование.

Памела не без самодовольства сказала:

– Будешь меня теперь обманывать, ты, старая ведьма?

Глаза Регины бешено засверкали, на шее вздулась багровая вена, от ярости на губах выступила слюна. В ее воспаленную гневом голову пришло осознание того, что ее заманили в ловушку, ее перехитрили, что она повержена и растоптана и что Памела злобно насмехалась над ней.

– В следующий раз, – посоветовала ей Памела, – тщательно все взвешивай, перед тем как всадить нож в спину своему союзнику.

И тут она заметила, как Регина подняла руку и отвела ее назад, увидела ее сжатый кулак, – все это свершилось за какой-то миг. Движение Регины оказалось таким быстрым и столь неожиданным, что Памела не успела ни среагировать, ни отойти в сторону. В конце концов, светские леди не дерутся, как проститутки в таверне.

Последнее, что отчетливо помнила Памела, было ее удивление – как быстро может лететь человеческий кулак и как больно, когда он ударяет в тебя. Хрустнула кость, полилась кровь, все вокруг погрузилось во мрак, и Памела свалилась как подкошенная.

Глава 22

Раздался тихий стук в дверь, и сердце Селины забилось от радости.

– Ты готова? – донесся голос Кристофера.

Лежа в постели, Селина оторвала голову от подушек и посмотрела на себя в зеркало. Ее черные расчесанные волосы струились у нее по плечам, подчеркивая прелесть ее полуобнаженной фигуры. Она одернула корсаж, опуская его как можно ниже, так, чтобы ясно виднелась ложбинка между грудями.

Она очень походила на свою мать, а также на Кейт, но вместе с тем и отличалась от них. Она была женщиной в полном расцвете красоты, которой посчастливилось полюбить. Застенчивая, робкая новобрачная!

– Да, Крис.

Он вошел. На нем был накинут лишь халат, слегка стянутый свободно повязанным пояском. Она глядела, как он приближался, и ее переполняла радость, что он ее муж. Как же ей повезло!

Из всех женщин на свете он выбрал именно ее. Селина поклялась себе, что сделает все, чтобы он был счастлив и гордился ею. Она будет ему достойной женой, внимательной наперсницей, верным другом и восхитительной любовницей.

Внезапно Кристофер неуверенно замялся на месте, как будто стесняясь. Взволнованный и робкий, как и она, он улыбался, не зная, видимо, с чего начать.

Хотя они часто оставались наедине, шутили, наслаждались друг другом, сливаясь в объятии так, будто завтра никогда не наступит, но всегда вовремя останавливались, не переходя известной черты и не делая окончательного шага. Смущаясь, Кристофер все-таки настоял, чтобы отложить это на их первую брачную ночь. Во время их частых свиданий Селина не раз умоляла его продолжать дальше, но он решил подождать до свадьбы.

Она похлопала рукой по постели, и он присел боком на край кровати, ласково обняв ее. Нежно, любовно он провел рукой по ее волосам, руке, бедру, а затем поцеловал в губы.

– Как ты прекрасна, – прошептал он.

– Под стать тебе.

Она просунула руку под его халат. Его кожа на ощупь была теплой и мягкой, она едва удержалась, чтобы не прильнуть к нему.

– Какие прелестные дети будут у нас с тобой!

– Да, конечно.

– Надеюсь, их будет не меньше дюжины.

Селине очень хотелось, чтобы все они были сыновьями и непременно пошли в отца.

– А не лучше ли нам начать прямо сейчас?

– Ты немного боишься?

– Нет! – храбро ответила Селина, но тут же нахмурилась. – Да, боюсь, – вздохнув, призналась она. – Нет, не знаю!

– Все будет замечательно, – улыбнулся Кристофер.

– Уверена, что так и будет.

Как ей надоело быть девственницей! Она стремилась освободиться от своей невинности.

– Куда нам торопиться?

– Ну поглядите на него! Если ты не лишишь меня девственности через пять минут, то не ручаюсь за себя, что я с тобой сделаю.

Он снова рассмеялся, затем вздохнул, внимательно посмотрел на нее, в его глазах отражались любовь и нежность.

– И никаких сожалений?

– Только одно: на нашей свадьбе не присутствовала Кейт. После стольких испытаний и передряг они опасались, как бы чего не вышло, не случилось бы что-то ужасное, что помешало бы им соединиться. Не желая искушать судьбу, они достали лицензию – разрешение на венчание – и незамедлительно обвенчались в гостиной особняка лорда Стамфорда. Свидетелями были сам хозяин, Маркус, а также викарий и его жена.

У них не было времени сшить свадебное платье, заказать праздничный ужин, а также разослать объявления в газеты. Где уж тут думать о том, чтобы вовремя привезти Кейтиз Донкастера. Впрочем, по состоянию здоровья Кейт вряд ли смогла бы отправиться в путь. После лондонских злоключений ей требовалось немало времени, чтобы залечить раны, как телесные, так и духовные.

По дороге домой ее сопровождала Эдит Фицсиммонз, она должна была заботиться о Кейт и оставаться вместе с ней до приезда в имение Селины. Эдит регулярно присылала известия о постепенном выздоровлении Кейт, исцелении ее ран, правда, Селина подозревала, что труднее всего будет вылечить разбитое сердце сестры.

– Она останется и будет жить с нами в Донкастере.

– Я надеюсь.

Как только были устроены их любовные дела, следующим шагом стала организация грандиозного праздника в честь графа Донкастера, хотя родственникам Кристофера возбранялось присутствовать на этом торжестве. Лорд Стамфорд держал Регину под замком. Остерегаясь ее подлостей, он собирался удерживать ее взаперти до тех пор, пока ей не наймут дом в Корнуолле.

Мелани и мистер Федерстон также вскоре поженились, хотя Федерстон начал было стенать, что его обманом затянули в брачные сети и он никогда бы не женился на Мелани, если бы знал, что его так надуют с приданым, которое сперва предназначалось ей. Но никто его не слушал, более того, многие, прознав о его невезении, громко хохотали, когда он жаловался на свою нелепую долю.

Свекровь и золовка Селины взбеленились от ярости, когда Крис запретил им бывать в Донкастере, чтобы ни одна из них не могла чем-то навредить его жене. Селина улыбнулась, вспомнив, как Крис объявил матери и сестре о принятом им решении, как они сперва оскорбились, а потом только сетовали и плакали.

Каким прекрасным графом обещал он быть!

– Над чем смеешься, кокетка?

– Я так счастлива.

– И я тоже.

Чуть помедлив и покраснев, он вымолвил через силу:

– Я хочу кое в чем признаться.

– В чем же?

– Если ты девственница, то я – нет.

Селина приподняла брови.

– После всех интриг, в которые мы оказались вовлечены, я почти не предполагала, что ты им будешь. Как много любовниц было у тебя? Неужели ты ненасытный распутник? Может, мне стоит побеспокоиться о твоей верности?

– Нет. У меня была только одна любовница.

– И кто она?

Селина не была уверена, хотела ли она знать об этом, хотя перед ее глазами тут же промелькнул образ леди Памелы. Наблюдая за ней, за ее странными выходками той ужасной ночью в доме Федерстона, Селина почти не сомневалась, что это она. Она надеялась, что леди Памела оказалась превосходной наставницей.

Его лицо стало почти пунцовым.

– Я не могу сказать, но ты должна знать, что я… я…

– Да ладно, Крис. Все это уже в прошлом.

– Жаль, что я не сумел дождаться встречи с тобой.

– Тсс. – Она прислонила палец к его губам. – Я рада, что ты знаешь о том, что сейчас произойдет, ибо я буквально теряюсь в смутных догадках.

– Хорошо, я все сделаю, моя дорогая жена. Сейчас я тебе покажу.

Он опрокинул ее на подушки и плотно прильнул к ней. Их предыдущие свидания протекали на диванчике в ее гостиной или в его карете, поэтому у нее не было возможности изведать, насколько он великолепен весь, целиком, как и не было случая испытать возбуждение от тяжести прижимающегося к ней сверху мужчины.

Он гладил ее груди, целовал ее, и внизу у нее понемногу разгорался огонь желания. Когда он стащил корсаж и полностью обнажил ее грудь, она уже изнывала от томления и умоляла его поторопиться.

Он плотно обхватил ртом один из ее сосков, он сосал его и покусывал до тех пор, пока она не застонала, как будто умирая от охватившего ее возбуждения, затем она теснее прижалась к нему, тем самым побуждая его к дальнейшим ласкам.

Его рука скользнула по ее бедрам, по ягодицам; Селине страстно хотелось, чтобы он ласкал ее не переставая, она стонала от наслаждения. Преодолевая свое возбуждение, он удерживал ее, шепча на ухо нежные слова, а она вся дрожала от нетерпения. Кристофер гордился собой, упивался своей властью и способностью воспламенять в ней желание.

– Ты такая страстная, – произнес он.

– В самом деле?

– Да, и я очень счастлив.

Он стащил с нее сорочку, она лежала нагая, а он любовался ею.

– Я тебе нравлюсь? – спросила она.

– О, Селина, вся и все в отдельности. Ну что ж, закончим?

– Тебе лучше знать!

Он скинул с себя халат, она отпихнула его в сторону. Как только он снова придвинулся к ней, она остановила его жестом.

– Мне хочется взглянуть на тебя.

– К вашим услугам.

Он приподнялся, чтобы она увидела его. Селина пробежала пальчиками по его груди. Худощавый, с гладкой кожей, грациозный, он чем-то походил на крупного африканского леопарда. Она увидела его восставшую плоть, длинную и напряженную, и ее девственные опасения вспыхнули с новой силой.

– Ты уверен, что все будет хорошо? – волнуясь, спросила она.

– Обещаю тебе.

– Я не знаю, что мне делать с этим.

– Я покажу тебе.

Селина протянула руку и взяла его восставшую плоть. Кристофер застонал.

– Я сделала тебе больно?

– Нет, напротив. Мне очень хорошо, даже слишком. – Он отнял ее руку и поцеловал. – Я так возбужден, мне хочется продолжить…

– Но я готова дарить тебе столько же наслаждения, сколько доставляешь мне ты.

– Я не возражаю, дорогая, но сперва давай исполним наши брачные клятвы. Потом, когда я уже не буду таким нетерпеливым, ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится.

Он раздвинул ее ноги. Ее влагалище, эти природные ножны для мужского клинка, было влажным. Он легко дотронулся несколько раз до сердцевины ее женственности, чуть-чуть продвигаясь внутрь и как бы примериваясь.

– Будет немного больно, – предупредил он.

– Ты уже говорил об этом.

– Я попробую не причинить тебе боли, если получится.

– Не волнуйся, я не боюсь.

Он кивнул, довольный ее самообладанием и доверием к нему. Селина дивилась своему спокойствию. Но все же сердце ее бешено колотилось.

– Я люблю тебя, Селина.

– Я тебя тоже, Кристофер. И всегда буду любить.

– Обними меня.

Она обхватила его, и он начал не спеша погружаться в нее. Надо было совершить все как можно осторожнее, чтобы она расслабилась и позволила ему сделать все легко и непринужденно. Однако для Селины это было внове, и она невольно напряглась.

– Уже все позади, – успокоил он ее, когда понял, что порвал девственную плеву и прошел сквозь нее.

Ей стало больно, появилась кровь, и она вскрикнула от испуга. Он поцелуями осыпал ее губы и рот, стремясь утишить ее страдание. Кристофер держался очень уверенно, да и боль скоро уменьшилась. Он снова начал свои движения. Селина быстро уловила заданный им ритм.

Незаметно и плавно Кристофер довел себя до предела возбуждения, затем застыл, и через миг все закончилось. Чувствуя, как его семя горячей струей разливается внутри ее, она радовалась этой близости, наслаждалась чудом совокупления. Он задрожал и обмяк. Для Селины этот миг стал самым волшебным моментом в ее жизни. Слезы выступили у нее на глазах.

Его напряжение улеглось, он облокотился на руку и улыбнулся ей, но, увидев ее заплаканное лицо, нахмурился.

– Что-нибудь не так? – спросил он, вытирая ее слезы.

– Нет-нет, все чудесно. Я не понимала, насколько это необычно.

– Да, это довольно трудно описать, пока не испытаешь сам. – Он легко соскользнул с нее и мягко прижался к ее боку.

– Я не сделал тебе слишком больно?

– Нет, все прошло замечательно.