Текст книги "Собачий кайф"

Глава седьмая

Придя домой после занятий, Дмитрий первым делом уселся за компьютер. Друзей в соц. сетях у него было немного, однако и этого интернет-общения вполне хватало. Вывернув пред собой скрещенные в замок пальцы, он хорошенько прохрустел фалангами и принялся отвечать на сообщения. Но не прошло и пяти минут, как в комнату зашла мать и предложила ему устроиться на работу:

– …Потому что одна я вас двоих не могу потянуть… Но если б ты хоть где-нибудь работал, мне было бы куда легче, сына. Баб Мила газеты разносит временами… поговори с ней, поделите участок и зарплату за него. Как тебе такое?

– Да мам, хорошо. Я п-поговорю с баб Милой.

Мама удалилась в свою комнату и включила телевизор. По каналу показывали украинскую передачу про ребёнка, часто играющего в игры. Шум и визги, что исходили из ящика не давали Диме сосредоточиться на сообщениях, тогда он закрыл дверь в комнате и включил музыку. «Идеально!», – подумал он.

Посидев немного за компьютером, Бельков отправился в ближайший магазин, чтобы купить упаковку коробочного вина. Но как только Дима совершил задуманное, вдруг зазвонил телефон, на экране высветился знакомый номер. На долю секунды в голове юноши промелькнуло воспоминание о последней встрече с русоволосой девушкой в очках и клетчатой юбке.

– Алло, – взволнованно сказал Бельков и бросил коробку вина в шуршащий чёрный пакет.

– Привет, помнишь меня? Это я, Лена…

– Д-да, конечно, п-помню. – Дима хлопнул дверью магазина и встал у входа.

– Ты сильно занят сейчас?

– Не особо… что, хочешь позвать прогуляться?

– Ну… было бы неплохо. – Смеясь, проговорила Елена.

– Х-хорошо, где встретимся?

– Давай в центральном парке.

Вечерело, бархатная ночь нежно застилала тьмой городские улицы. Фонарные столбы выполняли свою работу хорошо, и только город повяз в ночной тьме, они зазвенели ярким электрическим светом. Дмитрий прошёл мимо небольших памятников и побрёл по аллее, которая вела в глубь парка. Аккуратно стриженные прямоугольные кусты, освещённые фонарями, радовали глаз Белькова. За кустами готовились к спячке берёзы, развесившие ветви ближе к усыпанной листвой земле. В центре парка, куда вели аллеи, грозно стоял огромный мраморный обелиск. Да, давно Бельков тут не шлялся. По его сугубо личному мнению, центральный парк был самым красивым из всех парков города. Обелиск был усыпан розами, маками и венками, а чуть поодаль от него красовались строгие стальные скамейки. Дмитрий сел на первую попавшуюся и ждал, ждал, ждал…

Лена не сказала, в каком месте парка они должны встретиться. А парк совсем не маленький. Бельков огляделся – нет ли где полицейского или прохожего-зеваки? И откупорил коробку с вином. Примерно на пятый или шестой глоток юноша увидел вдалеке стройную женскую фигуру. «Ну наконец-то!», – обрадовался он.

Красное пальто было под стать её русым волосам и веснушкам на белом лице. Каблуки чёрных сапог весело и энергично цокали по асфальту. Она радостно смотрела на Дмитрия, что приводило того в лёгкое недоумение.

– И не стыдно тебе пить одному? – Задорно спросила она.

– В-вообще нет.

– Ну, может, угостишь?

– Конечно, мне не жалко. – И он протянул ей коробку, обёрнутую в пакет.

И до чего же странно Лена себя вела. За её с виду счастливой улыбкой и звонким смехом скрывалось необычайная тайна, не предназначенная для обывательских глаз. На мгновение, когда она спросила, как обстоят дела у Дмитрия, юноша заметил в её взгляде непреодолимую грусть и даже горечь. Но в ту же секунду, будто извиняясь, на её лице вновь появилась улыбка. «…И чего это она?».

Они выпили коробку вина, но Бельков так ничего и не узнал об этой странной особе. Зато она знала о нём практически всё. Непомерная скрытность Лены заинтриговала Дмитрия, хотя, возможно, всему виной был алкоголь. Но сейчас эта мысль заботила парня меньше всего.

– Ну что, может, прогуляемся?

– Почему бы и н-нет. Пойдём.

Было за полночь, на одиноких улицах погасли фонари. Горели лишь витрины магазинов, неоновые подсветки ночных клубов да жёлтые мигающие светофоры. За всё время, что ребята гуляли, у Лены несколько раз звонил телефон и девушка, словно чего-то боясь, быстро сбрасывала назойливого абонента. Дмитрий заметил это, но ничего не сказал.

– Художник говоришь. А мой портрет сможешь нарисовать? – Лукаво спросила девушка.

– Я не такой хороший портретист. Может, к-когда на курсе втором-третьем буду… т-тогда и поговорим.

– Ну хорошо, Дим, я подожду.

И только Лена это сказала, как вновь зазвонил телефон. На этот раз девушка взяла трубку, но отошла от Белькова на несколько шагов, чтобы её разговор не было слышно. Елена сжалась и полушёпотом что-то отвечала в трубку. После разговора девушка вернулась к Дмитрию.

– Загулялась я с тобой, рыжий. Пора мне… – произнесла она. И, слабо улыбнувшись, добавила. – Ну, до свидания! Надеюсь, ещё встретимся.

– И тебе счастливо…

Опешивший юноша смотрел девушке вслед, пока она не скрылась из виду.

«Странная… нет, её точно что-то беспокоит. Но что?», – Сонно думал Дмитрий по дороге домой. Под ногами Белькова хрустели и шуршали опавшие листья. «Кто же ей мог названивать? Может быть, парень? Или злой отец? Отчим? В ближайшее время этого я точно не узнаю». И не сказать, что Лена была молчалива, говорила она больше юноши, однако о себе почти ничего и не сказала. «Значит, точно что-то скрывает, наверное, ей за это даже стыдно… хм…». При мыслях о девушке Дмитрию делалось щекотно в области живота, его глаза, казалось, играли в тени довольным и влажным блеском. Может, всему виной был алкоголь, а может – и ещё что-то… Он пытался побороть в себе знакомое чувство, которое вызвала встреча с загадочной особой, но – безуспешно. «Вот чёрт! Уверен, что это всё из-за вина. Может, к утру пройдёт… или…».

Дома Бельков подошёл к зеркалу, что висело над ванной. Он долго вглядывался в худое бледное лицо, усыпанное веснушками. Под глазами выступали свинцовые мешки от бессонных ночей, их аккуратно разделял вздёрнутый тонкий нос, а ниже подрагивали тонкие поджатые губы. Всё в его лице было завершённым, красивым, во внешности скрывались аристократические черты. Ему шли даже растрёпанные длинные волосы по утрам. Дмитрий понимал, что он красив и, конечно, понимал, чем он завлекает многих девушек, которые влюблялись в него ещё со школы. Почти всех девушек он динамил, считая их «пустышками». У него были отношения, но не долгие. Впрочем, это не было поводом для грусти. И не сказать, что он был женоненавистником – Бельков любил заводить разговоры с противоположным полом на всевозможные темы. «Чем образованней, тем лучше!», – считал юноша. Он наслаждался женской красотой, формами тела, бёдер и груди, но прежде всего – смотрел девушкам в глаза и, чем выразительнее они были, тем больше девушка ему нравилась. Дмитрий тщательно подбирал себе девушек, как и друзей и, наверное, потому у него был такой узкий круг общения… Но что было в Лене? Почему после одной встречи она так запала ему в душу? «И всё в ней вроде обычно и даже просто… чем цепляет?..». Бельков от злости стукнул о край ванны кулаком, в котором держал зубную щётку. Сплюнул, прополоскал рот и опрокинулся в постель. Но уснуть не получалось.

Думы не давали покоя Дмитрию. Живот нежно щекотало, юноша то и дело ворочался. «Да что за чертовщина! Надо отвлечься, расслабиться и забыться хоть на несколько секунд… да, точно». Он встал с постели, достал шарф и обмотал шею. Присел на корточки и стал быстро дышать, прикрыв рот ладонями. После нескольких десятков вздохов Бельков резко поднялся и уверенно затянул шарф… И вновь эйфория, красочные картинки перед глазами. Ноги подкосились и обмякшее тело, что некогда упиралось в стену, словно игрушка, шлёпнулось на пол.

Через несколько секунд он пришёл в себя. Отчего-то покалывало затылок. «Головой, наверное, ударился», – подумал Дима, бросил шарф на пол и упал в кровать. Но мысли Белькова всё равно бушевали и сводились к одному и тому же… к Лене. Ради интереса юноша даже попытался выставить бедную девушку в плохом свете, посмотреть на неё с других ракурсов. «Курносый нос… слишком курносый, из-за этого создаётся впечатление, будто у неё лоб большой. И эти губы, такие пышные… не люблю такие! А её поведение… – после этих мыслей Белькову вдруг стало за себя стыдно, но стыд сменился нежной любовной жалостью к Елене. – Веду себя, как подросток… она хорошая девушка. И, кажется… я влюбился?..».

Глава восьмая

А ведь родители Андрея не всегда жили в деревне. Конечно, на лето его часто отправляли к бабушке с дедушкой, парень и не противился. Ему нравилось окучивать грядки, садить картошку, нравилось выгуливать и кормить скот и вообще помогать старикам по хозяйству. До девятого класса юноша учился в городской школе и в художке. И только он её окончил, у отца Волынского возникли проблемы с работой. Он попал под сокращение и потерял место, на котором проработал около двенадцати лет. Папа стал угрюмым и окончательно закрылся в себе. Тогда мать Андрея предложила какое-то время пожить у своей семьи в деревне. Сначала эта мысль отцу показалась безумной, но к концу лета он всё же согласился. И, собрав свои вещи, попрощавшись с друзьями, небольшая семья отправилась в деревню. Волынским не пришлось долго привыкать к деревенской жизни, а скучать – тем более. Дедушка и дядя Андрея научили отца пользоваться хозяйственными приборами, колоть дрова. Родители юноши с русской чуткостью и душевностью влюбились в простую деревенскую жизнь. В обычной хозяйской работе они нашли отдушину. Готовка, уборка по дому, дойка коров и уход за скотом стали для матери Андрея лучше любой медитации. Отец же нашёл своё призвание в обычной жизни деревенского мужика – он пас скот на полях, учился водить комбайн, заказывал уголь и заготавливал дрова на зиму, помогал тестю чинить машину в гараже, приглядывал за огородом вместе с сыном. Поначалу Волынские сдавали свою городскую квартиру, но потом они всерьёз задумались о переезде в деревню и решили её продать, чтобы купить себе участок земли и построить дом. Стройка почти завершилась, оставалось провести электричество, доделать пару комнат и достроить гараж. Но пока семья Волынских ещё живёт в доме родителей матери Андрея.

Дом у бабушки с дедушкой был просторный, с четырьмя большими комнатами, кухней, залом и сенями, за которыми находился хлев. Перед огородом был большой двор с курятником, поросятником, собачьей будкой и сеновалом. Огород раскинулся вдоль берега реки, земля была вспахана, цветы увядали, листья овощей тоже – всё готовилось к спячке. Сезон сбора урожая подошёл к концу, и женщины во всю занимались заготовками на зиму, в то время как мужчины разъезжали по соседним деревням и продавали оставшийся с лета комбикорм.

Когда Андрей осторожно зашёл в дом, его даже никто не заметил. Бабушка, мать и тётя квасили капусту, делали лече и разные соленья. На всю кухню стоял жар, запыхавшиеся женщины параллельно работе успевали обсуждать бытовые проблемы.

– Ой, Маш, я, кажется, Звёздочку утром забыла покормить! – В ужасе воскликнула тётя Андрея.

– Как ты вовремя вспомнила-то… – опечалилась Мария, закручивая банки с квашенной капустой.

– Ну, полно вам… когда ж мужики-то приедут?.. – вопрошала бабушка.

К ним подкрался Волыснкий и радостно воскликнул:

– Один уже здесь! Помогу, чем смогу!

Дамы от неожиданности подскочили, но голос им был до боли знаком и, даже не обернувшись, женщины поняли, кто к ним приехал.

– Андрюшка, ты что ли?! – Обрадовалась бабушка, а затем обернулась, чтобы обнять внука.

От дел оторвались и тётка, и мама юноши. Они расцеловали своего племянника и сына и сразу вернулись к своим делам. Андрей достал из холодильника лапшу с котлетами и салат под шубой и принялся всё уплетать холодным, потому что плиты были заняты. Трапеза не мешала Волынскому рассказывать о жизни в городе, о своих новых друзьях и домашних любимцах.

– Да-а-а, смотрю, интересно у вас там жизнь протекает. – Заметила тётка. – А с учёбой что? Учишься где-нибудь?

– Ну… Кристин, по правде сказать, я нигде не учусь. – После этих слов все женщины приуныли. – Пытался поступить в художественное училище, но пролетел с экзаменами… Со следующего года ещё раз попробую!

– Ох-х, ну, хотя бы желание есть. Учись, внучок, без образования в наше время никуда…

Спустя минуту молчания, мать оглядела сына и сказала:

– Так, Андрюш, ты покушал, я смотрю. Теперь иди переодеваться и дуй Звёздочку кормить, а то с голоду помрёт. – После чего поставила готовые банки на пол и принялась шинковать капусту.

Андрей пошёл в свою старую комнату. Эх, сколько воспоминаний нахлынуло! Всё было на своих местах, как и перед его отъездом. На полках над кроватью стояли книги Андрея. Пальцем он провёл по трём любимым: «Два капитана», «Повесть о настоящем человеке» и «Робинзон Крузо». «Надо же! и пылинки нет», – подумал он. В детстве Волынский хотел быть похожим на главных героев этих произведений, он отождествлял себя с ними, сравнивал, пытался закалить свой характер так же, как это делали они. И поначалу у него даже получалось, пока Андрей не расстался с Тоней и не уехал жить в город… А там всё позабылось, юноша запил, стал употреблять наркотики. И сейчас, от этих нестыковок, от того, кем он был и хотел стать и кем стал – ему защемило сердце. В тот же миг он почувствовал себя грязным и вычурным. «Нельзя вести такой образ жизни. Куда я падаю? Я ещё не чувствую дна, но пролетел много». Чтобы поскорее избавиться от плохих мыслей, юноша переоделся и пошёл в хлев, по пути прихватив ведро комбикорма в сенях.

***

Корову прозвали Зёздочкой за её белый ромб на чёрной мордочке, который всем напоминал звезду в ночном небе. Звёздочка безмятежно посмотрела на юношу. Андрей насыпал в кормушку корма и налил воды. Погладив корову, он направился во двор, к давнему другу. Несколько лет он не видел своего пса – Бимку. Пёс сразу полюбился юноше – он был ласков и нежен с хозяевами и обожал всевозможные игры. Бывало, после многих часов, проведённых в огороде или хлеву, девятилетний Волынский играл с щенком в прятки. Он приказывал Биму сидеть в своей будке, а сам зарывался в огороде или где-нибудь во дворе и тихо-тихо звал его. И всегда Бимка находил своего друга в считанные секунды. «Видимо, по нюху», – рассуждал тогда Андрей.

Но сейчас Бимка совсем постарел, казалось, в его добрых глазах погас былой огонёк. Увидев хозяина, он завилял хвостиком, поджал уши и покорно подбежал к Андрею. Юноша почесал его за ухом, затем перевернул на спину и погладил по животу, приговаривая:

– Хоро-оший пёсик, хоро-оший. А, Бимка? Кто это у нас такой молодец?

В ответ Бим закряхтел, раззявил рот и с довольным видом высунул язык.

– Пошли-ка, Бим, прогуляемся! Хочешь в огород?

– Гав, гав! – обрадовался Бим, встал на короткие лапы и, в припрыжку, заюлил перед ногами Андрея.

– Ну, вперёд и с песней! – Воскликнул юноша и открыл калитку…

За встречей двух закадычных друзей из окна наблюдали женщины с кухни.

– Ох уж эти мальчишки! Время проходит, а они всё такие же, как и лет десять назад. – Умилённо сказала бабушка и поставила банку с лече в холодильник.

– Да уж, и не говори. Взрослеть пора уже, а он всё ребячится. – Вздохнула мама.

– Ладно тебе, Маш! Повзрослеет, как время придёт. Ещё волком взвоешь, поверь мне…

Но тут вспылила тётя Кристина.

– Ой, мам, хватит нагонять уже, а!

– Ну а что, я неправду говорю что ли?

– Нет! Готовь и готовь себе, чего на парня взъелись?! Немного уже осталось. Сейчас доделаем да баньку растопим…

А Андрей тем временем шёл с Бимом вдоль длинного огорода. Верный пёс то обгонял юношу, то наоборот – что-то нюхал, уткнувшись носом в землю, и сильно отставал. Так же Бим перекликался с собаками из соседних огородов оглушительным лаем. Надо же! И откуда в такой маленькой и старой собаке столько сил! «Видно, не угас огонёк», – радостно подумал Андрей. Юноша сел под молодой берёзой и бездумно глядел на другой берег, где расстилался дремучий лес. Подул сильный осенний ветер, зашумели золотые жухлые листья деревьев с другого берега. И до чего же по-разному шелестят летние и осенние деревья! Привычный уху летний лёгкий шелест гибких листьев вдруг сменился громким и ломким лиственным шорохом. «Как же это просто… и необычно!», – восторженно подумал юноша.

– Бимка, а Бимка, ты тоже слышишь? – Спросил Андрей, поглаживая собаку по голове.

Бим с интересом смотрел на мелкую рябь в воде, из которой изредка показывались губы серых блестящих рыб.

Вечером приехали остальные мужчины семьи. Уставшие, они хотели поскорее попариться в бане и отдохнуть. Встретили юношу сдержанно, ведь он им даже не писал и не звонил, терзая тем самым всю семью. Но в их ясных глазах угадывалась толика радости.

– Ну, что стоим? Пока женщины в бане, пошлите курнём. – Рассудил дядька Андрея и они двинулись на веранду.

Парень рассказал о тех событиях, что произошли с ним за последний год, и про попытку поступить в училище, и про друзей (утаивая некоторые подробности, конечно) и в общем-то всё. Настало неловкое молчание, из-за которого Андрей испытал небольшой конфуз.

– Ну, понятно в общем, – заключил отец и спросил: – а живёшь там где?

– Квартиру снимаю, недалеко от центра.

– О как, и в месяц сколько платишь?

– Да немного, зарплаты хватает.

– Ну, и то хорошо.

Дед заговорил про комбикорм, который они не успели продать за день. Мужики решили, что лучше оставшуюся пару мешков разделить между собой и дело с концом. Дядя принялся рассказывать о том, как он на днях был на проводах старого друга, который несколько лет прятался от армии в деревне, как они напились и подрались, оставив одного бедолагу с фингалом под глазом.

– Ну, молодёжь! – Просмеявшись, воскликнул дед.

К тому времени тётка, мать и бабушка уже попарились, и мужская половина семейства отправилась в баню. Грели косточки и парились вениками, шутили и смеялись, шёркались мочалками, ополоснулись холодной водой, а после вышли в предбанник.

– Можно и по пиву, пожалуй. – Произнёс папа, заворачиваясь в полотенце.

– Да-а.

– Само то!

Андрей вышел из парилки позже всех и, пока родственники пошли переодеваться в дом, он решил посидеть в бане на веранде, с которой открывался живописный вид на реку и лес. Пар поднимался от тела, поры на коже расширились, и юноша почувствовал необыкновенную лёгкость.

В сизых сумерках вечера рассыпались первые серебристые звёзды. Слабо засиял месяц, и по нему, крякая, рядком проплыли утки, оставив на куске небосвода разводы и рябь. Извилистая речушка, казалось, забурлила. Щуки и окуни то и дело появлялись на блестящей воде. В это мгновение Андрей забыл обо всём, что его тревожило, природа казалась юноше чем-то бесконечным, самовоспроизводящимся, она вселяла в него надежду на то, что у всего будет хороший конец. «Вот бы остаться здесь навечно», – с упоением подумал Волынский…

Глава девятая

Всё было неплохо, Бельков переехал в квартиру друга, заранее предупредив своих близких. Юноша поговорил с бабой Милой и несколько раз в неделю после занятий он ходил по нужным участкам, разнося газеты, письма, посылки и прочее. Пару раз он даже успел встретиться с Еленой.

В перерывах между занятиями, Дмитрий выпивал за углом здания училища вместе с товарищами по группе, они обсуждали новых преподавателей, татуировки, пирсинг, асфиксию и многое другое. В принципе, юноша вписался в новый коллектив как нельзя лучше. Да и у многих преподавателей он был среди любимчиков. Учителя стали относиться к Белькову с жалостью, узнав о его болезни и трудном семейном положении, и юноша не гнушался этим пользоваться.

Однажды, после занятий в училище, Друид предложил Белькову прогуляться по городу и кое-что сделать. Не вдаваясь в подробные расспросы, Дима согласился.

– Вчера мне один старый кореш предложил подработать кладменом и поднять прилично денег. Сейчас до него сходим, я возьму вес и в укромном месте мы с тобой его опробуем. Всё понял?

– Угу.

Товарищи бродили довольно долго. Минуя множество новостроек, они очутились во мрачном дворе, окружённом одинадцатиэтажками. Похоже, здания были построены ещё в советские времена. Покосившиеся качели да проржавевшие турники. Скамейки были спилены (видимо, чтобы местный контингент не докучал жильцам) и Дмитрию пришлось ждать Друида стоя у подъезда. Несчастный двор был заключён в кольцо из серых замученных многоэтажек, по ту сторону арки, казалось, кипела жизнь – на освещённой дороге то и дело мелькали машины, ходили пешеходы, пробегали собаки и кошки. Однако сам двор казался покинутым, давно забытым, оставшимся в вечной тени городских окраин.

Наконец Друид вышел. С довольной улыбкой он предложил Дмитрию сходить в одно заброшенное место неподалёку.

– Н-ну, пойдём. – Покорно ответил юноша.

Товарищи прошли через сломанный бетонный забор, за которым начиналось нечто брошенное человеком, поросшее бурьяном и хлипкими деревьями. Сквозь засохшую траву и листья они пробирались всё глубже, пока не вышли на проржавевшую лестницу.

– Так, мы почти спустились.

В самом низу оврага была огромная бетонная яма со шпалами железных дорог, которые вели в закрытый решёткой цилиндрический тоннель. Ребята не стали спускаться вниз, к рельсам, а остались чуть выше, на бетонном выступе. Друид достал небольшой гриппер с травой и открыл его. В нос ударил приятный запах цитрусов. «Ароматно», – подумал юноша.

– А что это за-за место? – Поинтересовался Дмитрий, пока Друид забивал цитрусы в бонг.

– Это?.. это заброшенное метро.

– Ого-го.

– Ну, можно и подкуриться.

Ребята сделали несколько затяжек и в то же мгновение на них напал приступ страха. Дмитрию хотелось съёжиться в комок, забиться в угол. Его ни на секунду не покидало чувство, что с ним вот-вот может произойти что-то ужасное. Сердце выпрыгивало из груди и от паники он не мог выговорить и слова. Он стоял на месте как вкопанный. Друид смотрел на своего товарища и нервно приговаривал:

– Всё в порядке, браток, всё в порядке. Не беспокойся. Всё в порядке, в порядке, в порядке.

Юноша слушал его и понемногу успокаивался, но страх всё равно не отступал. Бельков проклинал ту секунду, когда он сделал первую затяжку. В глазах то и дело появлялись чёрные пятна, вся информация об окружающем мире доходила с зависаниями и даже звуки доходили до него с задержкой, что пугало Диму ещё сильнее. Он пытался выругаться, накричать за это на Друида, но губы не слушались, в горле стоял ком.

Прошло около двадцати минут, пока товарищи наркоманы не услышали подозрительные шорохи и похрустывания сверху.

– Ты тоже слышишь? – Быстро проговорил Друид.

Дима кивнул головой. Его затрясло. «Вдруг это полиция? Нас повяжут, засадят в тюрьму!.. Или ЗОЖники какие… тогда ещё хуже! Нам конец, конец». Дмитрий вдруг сорвался и заметался из стороны в сторону. Друид, словно пытаясь убедить себя, приговаривал:

– Всё будет хорошо. Всё в порядке, в порядке-е. Успокойся. Ничего не произойдёт, всё в порядке-е…

А шорохи всё ближе…

Из-за деревьев и кустов, недалеко от ребят, вылез парень, одетый в чёрную шапку и серую куртку. Чуть левее появился ещё один человек, а за ними ещё, и ещё… Друид и Бельков остолбенели, от ужаса они не знали, что делать. Странные люди спустились вниз. Некоторые из ребят достали инструменты и закопошились у рельс, другие фотографировались на фоне заброшенного метро или изрисовывали стены баллончиками. Когда всё закончилось и люди обратили свои взоры вверх, они увидели Друида и Дмитрия.

– Эй, вы что там делаете?! – Крикнул один из них.

– Да мы… мы… ничего… – Невнятно промямлил Друид.

– Тьфу, опять наркоманы! Ладно, ребят, валим…

Перед уходом они оставили на рельсах бутылку с минеральной водой и скрылись из виду так же быстро, как и появились.

– Это были дебилы диггеры… – Угадав тьму вопросов Дмитрия, сказал Друид.

Товарищей отпустило. Обоим безумно хотелось пить.

– М-может спустимся? – Наконец спросил юноша.

– Да, давай.

Спустившись к рельсам, где стояла бутылка с минеральной водой, ребята долгое время к ней не притрагивались. А вдруг там какая отрава для них, наркоманов? Выпьют – и дело с концом. Но жажда поборола все предрассудки, и Дмитрий первый попробовал сильногазированную холодную воду. Убедившись, что с товарищем ничего не произошло, Друид допил остатки и они двинулись обратно.

– Ладно, тут наши пути расходятся. Пора мне немного поработать. Прощай. – Сказал Друид, почёсывая свою густую бороду.

– Постой… не отсыплешь мне н-немного?

Друид поморщился.

– Ты не мог об этом раньше попросить? – Взъелся Друид. – Пойдём во двор.

Они пошли в первый попавшийся двор. К счастью, он был безлюден.

– Тебе химию или натуралку?

– Давай лучше на-натуралку.

– Эх-х… хорошо, держи, – и он всунул в ладонь Димы гриппер с верхушками сушёной конопли, – потом сочтёмся, а теперь – счастливо.

– Пока… – И юноша отправился домой.

***

Вернувшись в свою новую квартиру, Бельков сразу поднялся на верх и утонул в кровати. Дмитрий разглядывал комнату и думал: «…Звать Лену или не звать?.. Ну что за вопросы? Конечно звать!». Юноша списался с Леной и предложил ей погостить какое-то время у него.

Вскоре Лена пришла к указанному в смс-сообщении дому. Она долго не могла найти вход и позвонила Дмитрию. Юноше пришлось выйти на улицу.

– Н-ну ты что… я же написал: «Вход с обратной с-стороны», – устало сказал Бельков.

– Простите пожалуйста, – с язвинкой произнесла она, – писать надо понятнее. Да и вообще, я не ссориться пришла.

«Да и я ссор не хотел», – подумал он.

– Окей, окей, п-пойдём внутрь.

– Так и что ты там говорил?.. отшельником хотел стать? – Зайдя внутрь, поинтересовалась девушка и сняла пальто.

– Ага.

– Что-то, я смотрю, не особо это у тебя и получилось, – лукаво проговорила Елена.

– Н-не спорю, – увильнул Дмитрий и повесил малиновое пальто девушки на вешалку. – Поднимайся пока на верх, на подоконнике бонг и трава. Я к-кошку покормлю и поднимусь.

– Хорошо.

Дмитрий насыпал еду в кормушку и произнёс магическое «кыс-кыс», со второго этажа сбежал мохнатый комок белой шерсти и принялся со хрустом уплетать корм.

– Хорошая Муська, – произнёс парень, погладил кошку и направился на второй этаж.

Лена в это время забила бонг и искала огня.

– Н-не это ищешь? – Спросил Дима, махая перед девушкой зажигалкой.

Девушка, смеясь, взяла её, подкурилась и дала подкуриться юноше. Марихуана была хорошей, ребят размазало на кровати. Мысли спутались, вставать никуда не хотелось, и они лежали с глупыми улыбками на лице. Дмитрий нежно приобнял девушку и в этот миг ему показалось всё таким лёгким, хорошим и добрым. Проблемы и страхи остались за горизонтом, Дмитрий даже забыл о недавней встрече с диггерами. Чувство времени исказилось, казалось, с того момента, когда они подкурились, прошло всего минут пять… и, на самом пике трипа, юношей вдруг овладела бурная страсть. Он стал домогаться до ничего не понимающей девушки, принялся её раздевать.

– Дима… Ахах… Ой, да что ты делаешь? Ах-х… Дим… пусти… пожалуйста, не… не… – Глаза Елены вдруг сверкнули горячим огоньком, – продолжай…

Дмитрий вдруг остановился.

– П-постой… – произнёс он и вынул из штанов ремень. Затем ловко затянул его на своей шее и сказал лежащей под ним Елене, – держи и души.

– Ты больной! – Смеясь, воскликнула девушка, но спорить не стала…

Прошло около часа. Ребят отпускало от марихуаны. Растрёпанные и запыхавшиеся, Дима и Елена лежали на кровати. У Белькова вновь налились кровью глаза, от верёвки на шее остались небольшие синяки, но, кажется, он был всем доволен… Чего нельзя было сказать о Лене. Понурая, она уткнулась лицом к стенке и укуталась в одеяло. Кто знает, о чём она сейчас думала.

– Т-та-ак заточить что-нибудь хочется… ты голодна, Лен? – Спросил юноша, даже не взглянув на девушку.

– Д-да…

– Сейчас что-нибудь достану.

Радостный Бельков спустился в кухню. На столе лежала сковородка с жареной картошкой, которую Дмитрий приготовил ещё утром. Юноша нарезах хлеб и достал из холодильника бутылку молока.

– Ну, спускайся!

Побледневшая грустная Лена спустилась вниз. Девушка была уже одета.

– Ч-что с тобой?

– Со мной? Ничего.

Кушали они молча. Оба боялись взглянуть друг другу в глаза. Атмосфера накалялась.

– Ох, Дима! Димушка… что же я наделала! – Не выдержала девушка.

– Ч-что… что такое?

– Другого люблю я, другого! Понимаешь? Чего я только к тебе попёрлась, дура… Ведь знала же, знала, что так будет…

Дмитрий взбеленился, его затрясло от злости и обиды.

– Так какого ж хрена т-ты!..

– Прости меня, прости, Димушка! – перебила она его, – ты правда мне нравишься, но не могу я так!.. Это всё большая глупая ошибка. Нам… нам не стоит больше общаться…

Не успела Лена это сказать, как Дмитрий вдруг рухнул на пол и, держась за живот и поясницу, застонал.

– Агрх!..

В агонии он съёжился в комок, лицо его исказилось и побелело, на юношу было страшно смотреть. На несколько секунд всё прошло, и только Бельков захотел подняться, как вновь резкая боль скрутила его в клубок.

– Дима! Дима, что с тобой?! Дим!.. – В ужасе завопила Елена, она тряслась над скорчившимся телом. – Боже мой, боже… Может, скорую вызвать?

– Не… не…

– Хорошо, хорошо…

Через минуту боли прекратились. Бледный Дмитрий уселся за стол, и пустым взглядом смотрел в сторону холодильника.

– Эй… алло! Что это за херня сейчас была? – Не унималась Лена, размахивая руками перед его глазами.

– В-всё…

– Что «всё»? Это из-за почек, да?

– Д-да… А теперь уходи. Т-ты уже всё сказала.

Позитивный настрой Белькова улетучился в воздух вместе с его стонами.

– Да что за день-то такой, Господи! – Воскликнула девушка.

– Обувайся.

– Прости, прости меня, Дима… – тихо произнесла Лена перед тем, как покинуть квартиру.

Юноша захлопнул дверь и поднялся на верх. В голове образовалась огромная чёрная дыра. Сначала он думал о Лене, но затем ему вспомнилась начальная школа, когда врачи только выявили его болезнь. Как его, ребёнка, пичкали таблетками, от которых он толстел, как ему делали операции на почках. А ещё… как мать влезла в долги… И вот, спустя столько лет, всё опять по новой. «Ну почему именно сейчас?!.. Родным говорить не буду, конечно, но к врачу сходить стоит…».

Он выключил в квартире свет и, чтобы развеяться, пошёл гулять по тёмным переулкам и злачным местам города.