Текст книги "Во власти мужа"

Глава 18

Вечером я подъезжаю к ресторану, в котором запланирована встреча с Лерой. Я слегка опоздала, так как долго выбирала подходящее платье. В итоге решила не скромничать и надела красное платье на бретельках, выгодно подчеркивающее все достоинства фигуры. На груди красуется украшение, подаренное Глебом.

– Вау, Таша, выглядишь просто обалденно! – громкими возгласами встречает меня Лера, вводя в легкую краску. – С днем рождения, дорогая.

Мы обнимаемся и нежим друг друга щечками, чтобы не стереть у обеих старательно нанесенную помаду.

– Пойдем скорее, а то все уже заждались, – подруга тянет меня за руку.

– Не поняла… Кто все? – с опаской спрашиваю.

– Сама увидишь.

Ее интрига совсем не радует, а лишь настораживает. Не хочу идти за ней, предчувствуя неладное.

Когда двери в главный зал распахиваются перед нами, Лера радостно пищит:

– Сюрприз!

От увиденного один каблук моментально подкосился. Пошатнувшись, хватаюсь за Леру.

– Вот спасибо…

Сюрприз удался, добавить нечего.

Сейчас на меня устремлены десятки любопытных взоров приглашенных гостей. Здесь все знакомые, родные, часть сотрудников с работы, включая Глеба, который стоит рядом с мужем и о чем-то разговаривает…

– С Днем Рождения, дорогая, – рука Богдана устраивается на моей талии, и он целует меня в щеку.

Щетина колет кожу, а его неожиданный ход – мое впечатлительное сердце.

Нет, все не то. Фальшь.

Я знаю причины такого обходительного поведения. Сейчас на нас смотрят наши родители, а они должны быть уверены, что в семье снова царит мир и гармония. Такая вот игра. До тошноты противно.

Нахожу в себе силы поблагодарить всех за такой «приятный» сюрприз и Лерку, в частности.

– Пора выбираться из темного угла, Таша, – так подруга аргументирует свое решение устроить праздник. – С родственниками ты давно не виделась, а с коллегами надо налаживать дружеские отношения. Кстати, у тебя симпатичный босс… Глаз с тебя не сводит.

– Не начинай, – отмахиваюсь и смотрю в сторону Глеба.

И как он согласился пойти сюда, зная, что тут будет моя семья? Вместо расслабления, на которое надеялась, сейчас получаю дозу напряжения, которое растянется на весь вечер.

– Он женат?

– Нет. То есть не знаю… Кольца нет.

Лерка посылает мне многозначительный взгляд.

– Это очень хорошо. Как он в работе?

Мозг отказывается думать о рабочих отношениях, и я вспоминаю горячие поцелуи в его кабинете.

– В каком смысле?

– В прямом, – усмехается на мои заторможенность. – Не сильно гоняет?

– Да нет, нормально.

Я подношу к губам бокалу, желая завершить разговор про Глеба. Ни к чему хорошему он не приведет.

– Смотри-смотри, идет сюда… – шепчет Лера и отходит в сторонку, позволяя Глебу подойти ко мне и погреть уши неподалеку.

Зачем? Зачем? Зачем? Зачем ты идешь ко мне?!

– Привет, – останавливается в полуметре от меня, а его взгляд падает на декольте, где красуется его подарок. – Прекрасно выглядишь. Не ожидала, да?

– Не то слово, – машинально подправляю камень, который загорелся на груди.

Я разговариваю с Глебом, а сама озираюсь на Богдана… Сейчас он мило общается с приглашенными гостями и не обращает на нас внимания.

Глеб смотрит на меня, и в глазах мужчины я вижу желание сказать и сделать намного большее, чем ему сейчас позволено – от этого его губы сжимаются, а пальцы начинают барабанить по бокалу, наполненному вином.

– Когда он приехал?

– Не знаю… Вероятно, только с самолета. Дома его не было, – вполголоса докладываю.

Глеб ведет бровью, удивляясь этому факту. Кажется, заявляясь в ресторан, он надеялся на то, что мужа здесь не будет. Не тут-то было…

– Внимательный муж, – колко замечает Глеб и усмехается.

– Хочет таким казаться перед родителями. Не более.

– Занимательное представление, – говорит Глеб с иронией и косится на главного актера. – Я смотрю, он любит блондинок…

Богдан нашел компанию в виде Юленьки, молодого специалиста из отдела креативщиков в нашей компании. Она хорошая девчонка, наверно… Невольно замечаю, как мой муж касается ее волос и заводит прядь за ухо. Да, она ему понравилась. И судя по кокетливой улыбке Юленьки, ей тоже по душе мужское внимание.

– Мне плевать, – сквозь зубы отвечаю, тщетно пытаясь отвлечься на что-нибудь другое.

Конечно, со стороны в их беседе нет ничего вызывающего. Но я же все понимаю, и Богдан это прекрасно осознает. В мой день рождения мог бы потерпеть и приструнить свои кабелинские повадки…

Говорят, человек чувствует, когда его обсуждают в нехорошем ключе, наверно, есть в этом доля правды. Потому что Богдан отвлекается от своей новой зазнобы и, подхватив еще одни бокал с вином, двигается ко мне.

Сейчас на его лице играет полуулыбка, но в глазах мерцает напряженность и усталость.

– Я вам не помешаю? Любимая, – смотрит на меня и протягивает бокал с вином. – Выпей.

От его обращения плечо нервно дергается. Неловкость и смятение возникают от этих фальшивых фразочек. Если они с Глебом знакомы, то мог бы и не переигрывать так, но, видно, муж решил держать лицо до конца без всяких исключений.

Когда Богдан устраивает свою руку на талии, я автоматически отшатываюсь от него. Но он лишь ухватывает меня крепче, и даже без слов я понимаю, что рыпаться бесполезно.

Он целует меня в плечо, отчего я вздрагиваю, и озабоченно спрашивает:

– Все в порядке, дорогая? Тебя шатает…

– Нормально… Каблуки… – невнятно отвечаю и начинаю гореть изнутри.

Для чего он это устроил?

Глеб все это видит. Что у него творится в голове в эту секунду – одному Богу известно. Но я замечаю, как он сильно сжимает в руках бокал, а потом залпом опрокидывает его содержимое в себя.

– Скажи, Глеб, как моя жена? Старается?

От этого вопроса мне становится не по себе, почему он спрашивает это с такой провокационной интонацией?

– Очень, – коротко бросает Глеб и потом стреляет быстрым взглядом в меня.

– Похвально-похвально…

Муж усмехается себе под нос и задумчиво потирает подбородок, который зарос колючей щетиной.

– Главное, чтобы не перестаралась, – двусмысленно добавляет Богдан и смотрит на меня сверху, сначала вглядываясь в зардевшее лицо, а потом фиксируя внимание на моем украшении.

Возможно, ждет моего комментария, но мне нечего сказать. Я делаю пару глотков вина и облизываю губы, на которых осталась сладкая горечь.

Мне бы вырваться из крепкого захвата его рук и скрыться из-под пристального взгляда, прожигающего насквозь.

Глава 19

– Мам!

Я должна переключиться на кого-нибудь, находя вескую причину покинуть общество Богдана.

Оглянувшись, мама улыбается мне, оставляет свою компанию и идет к нам.

– Мне надо с ней поговорить, – намекаю я мужу.

Он кивает и убирает руку с талии, а я, словно птичка, выпущенная на волю, лечу к маме.

Мы уединяемся за крайним столиком.

Я смотрю на нее и понимаю, что время идет, как песок сквозь пальцы, очень быстро, а ты не успеваешь за ним, видя только результат прожитых лет. Кажется, совсем недавно мама говорила трогательную речь на моем выпускном, тогда еще не было тех морщинок, которые сговорились и собрались на ее лице. Ей сорок девять, но, несмотря на возраст, выглядит она все-равно отлично. Возможно, профессия обязывает. Говорят, учителя не стареют, потому что им попросту некогда. Да и дети, которым она отдает свою жизненную энергию из года в год, возвращают ей ее в двойном размере.

Я люблю ее. Несмотря на все обиды и недопонимание. И она это прекрасно знает.

Накрываю ее ладонь своей и слабо улыбаюсь, смотря в ее янтарные глаза.

– Что такое, солнышко? М?

Ее ухоженные пальцы с французским маникюром сжимают мою руку, а голос говорит о тревоге. Вместо ответа, я издаю легкий вздох.

– Тебе уже двадцать четыре, доченька… Подумать только. Я желаю тебе счастья, моя хорошая, порой ведь мы не замечаем его или принимаем за нечто другое, – говорит она не без намеков.

Учителя всегда учат. Это привычка или призвание. Я не знаю. Но судя по моей маме, они никогда не ограничиваются рамками школы и берут на себя эту миссию и в жизнь.

– Я обязательно его почувствую, а пока…

– Ну хватит грустить, Наташа, – приподнимает мой опустившийся подбородок. – Богдан любит тебя, и помни, все люди заслуживают второй шанс…

– Второй шанс на что, мама? Ему не надо этого. А мне подавно.

– Так в том и проблема, что ты думаешь, что ему не надо, а он думает, что тебе не надо… А правда-то где? Говорил ли он тебе, что больше не любит, что ты ему больше не нужна?

– Знаешь, мама. Порой поступки говорят лучше слов. Слова – пыль, им нельзя верить. Сегодня – одно, завтра – другое.

Мама тихонько смеется.

– Зато слова могут ранить так, что последствия от них будут сильнее любой пули или ножа. Таша, ты всегда была эмоциональной девочкой и могла наговорить, что попало, но не все такие толстокожие, как твои родители. Ты не думала, что Богдан мог не выдержать твоей необоснованной агрессии?

– Необоснованной агрессии?!

– А что тобой руководило, когда ты в очередной раз ушла от Богдана к нам? А потом все-равно возвратилась к нему …

– Что? Хватит, мама, – встряхиваю головой.

Для чего она начинает ковырять прошлое?

– Потому, что ты любила его, как любишь и сейчас.

– Мама, – с натяжкой выдавливаю я, останавливая ее поток нравоучений, – Он изменяет мне. И я его не люблю.

– А ты не задумывалась, отчего это могло произойти? – прищуривается она.

Нет, совсем не та тема для разговора с мамой. Потому, что есть только ее правда.

Я откидываюсь на спинку стула и вскидываю руки наверх, призывая прекратить то, что началось.

– Достаточно. Ты не понимаешь меня. И, слава богу, тебе не пришлось прочувствовать то, что чувствую я…

– Ладно. Как хочешь. Но у меня будет одна просьба – не спеши, Наташа. Всему свое время.

А вот это правильно. Время расставило все по своим местам. Уверена, что наше время с Богданом подошло к концу. Я не жалею о том, что было между нами – это многому меня научило. Например, не быть такой наивной дурой, какой была.

* * *

После разговора с мамой я поднимаюсь на второй этаж ресторана, где никого нет. В полутемноте стою около окна и смотрю на город. Какая-то тоска и грусть появляется в душе. Мама всегда могла задеть за живое.

Она тысячу раз не права.

Но почему тогда я прокручиваю ее слова вновь и вновь?

Осторожные приближающиеся шаги отвлекают от размышлений. Кто-то ищет меня.

Я оборачиваюсь. И выдыхаю… Силуэт Глеба показался в проеме комнаты.

– Что ты здесь делаешь? – полушепотом спрашивает и обнимает меня со спины, обвивая руками талию.

– Прячусь, – смешливо отвечаю и склоняю голову ему на плечо.

– Тогда «туки – туки», я тебя нашел, – стучит костяшками пальцев по подоконнику и смеется на ушко.

Тело Глеба мгновенно согревает мою спину, а губы – оголенные плечи… От его поцелуев внутри все вспыхивает и разжигается. Тысячи мурашек вскакивают на коже, когда он доходит до шеи и заставляет выгнуться ее от удовольствия.

– Знаешь, какая ты сладкая? – хриплый шепот касается уха, а когда Глеб оттягивает его мочку зубами, я издаю неконтролируемый вздох.

Он разворачивает меня к себе и накрывает мои губы поцелуем, глубоким и жадным, словно это не поцелуй, а глоток воды для странника в пустыне.

Я вся горю, щеки пылают от страсти. Он останавливается на секунду, удерживая в руках мое лицо.

– Хочу, чтобы ты была моя, – Глеб пристально смотрит мне в глаза и сглатывает. – Только моя.

– Я и так только твоя, Глеб.

И хочу я только его… В висках стучит адреналин. Знаю, что этажом ниже моя семья и муж, где мне одиноко и скучно, где меня не понимают. Но рядом Глеб – такой сильный и заботливый, такой же бесстрашный и, вероятно, чокнутый, как и я. Но он единственный, с кем мне хорошо.

Пока его язык детально изучает мой рот, руки уже нащупывают самые пикантные части тела… Запретные зоны. Но для его рук все пароли тут же спадают.

Он плавно лезет под низ платья и скользит вверх по бедру. Когда ткань заканчивается, он оттягивает резинку чулков и со звуком отпускает ее.

– Ох… – вздыхаю и сильнее вцепляюсь в его широкие плечи.

– Будь моя воля, я стянул бы с тебя это очаровательное платье и посмотрел бы на голую в одни чулках.

Я визуализирую и сглатываю. Внутри все натягивается струной, а между ног сжимается… Чувствую, как стало влажно в трусиках, и Глеб это чувствует, потому что его пальцы начинают ласкать меня там.

Нет, это невыносимо. Невыносимо приятно.

Его колено раздвигает мне ноги пошире, а пальцы забираются под трусы.

– Тс-с-с… Потише, малышка, – шепчет, потому что мои вздохи становятся все громче.

Он умело воздействует на клитор, а потом медленно вводит два пальца в меня. В этот момент смотрю ему в глаза, и мой рот открывается от наслаждения, которое волной окатывает все тело.

Я прикусываю клатч, чтобы сдержать стоны. Глеб знает, как доставить удовольствие женщине. Он безошибочно находит чувствительную точку и воздействует на нее. Его пальцы глубоко внутри и двигаются быстро и ритмично, принося приятно-болезненные ощущения.

Влажным языком он касается уха, передавая судорогу, которая заводит еще больше.

– Ты такая сексуальная, хочу трахнуть тебя прямо здесь. Но для начала ты должна кончить…

– Нет, я не смогу…

– Сможешь.

Его глаза горят страстью и желанием, а пальцы сжимают и давят, отчего я вся дрожу и изгибаюсь.

– Давай, Таша…

Волна наслаждения накрывает меня, и я вскрикиваю. Глеб прикрывает мой рот ладонью, сдерживая стон. Он сделал это – довел меня до оргазма… Когда последний раз я чувствовала что-то подобное? Это невероятное чувство. Мгновенная слабость в ногах заставляет обвить шею Глеба руками.

– Таша? – голос Богдана слышится на лестничной площадке.

Вот черт… Паника охватывает разум. Я поправляю платье и со страхом смотрю на Глеба.

Глава 20

– Скройся куда-нибудь, – шепчу Глебу, а сама иду к дверям.

С Богданом мы сталкиваемся в дверном проеме. Я пытаюсь унять панику в своих глазах, но не уверена, что получается хорошо.

«Зачем он ищет меня?» – бьет в висках вопрос. Надеюсь, он не заметил, что, помимо меня, пропал и Глеб.

Увидев, что я нахожусь в темном зале, он удивляется:

– Что ты здесь делаешь?

– Ничего, – прочищаю горло, чтобы звучать правдоподобнее. – Отдыхаю от шума.

Я специально выхожу на балкон, который висит над первым этажом, чтобы не провоцировать мужа заходить в зал, где прячется Глеб.

Богдан усмехается на мою отговорку и начинает задумчиво барабанить пальцами по подарочной коробке, которую я замечаю только сейчас.

Он смотрит вниз на отдыхающих гостей и слегка морщится.

– Да, действительно, шумно. Может, пройдем в твое укромное место? У меня есть подарок для тебя.

Подарок? Я теряюсь. Но Богдану не нужен мой ответ. Он уже уверенно шагает к залу и включает там свет.

– Пойдем, – кивает, когда видит, что я приросла к полу и не двигаюсь с места.

– Да…

Передвигаясь на ватных ногах, я переступаю порог зала и начинаю озираться по сторонам – Глеба нигде не было.

– Ищешь кого-то? – замечает муж мое странное поведение.

– Нет, – отмахиваюсь и нелепо улыбаюсь. – Просто здесь так уютно и … красиво.

Боже, какая дура. Ладно, спокойно, может Глеб вообще успел выйти… Через окно? Никогда не прыгала со второго этажа… это реально?

– Садись, – приказывает Богдан и выдвигает для меня стул.

– Ладно, – прочищаю горло и с тревогой внутри присаживаюсь на край. – Ты меня пугаешь…

Мохнатые брови Богдана взмывают вверх в удивлении, он склоняется ко мне:

– Поэтому ты такая красная? – от его вопроса щеки алеют еще сильнее.

– Я? Нет, конечно. Должно быть, это от вина… – начинаю обмахивать себя ладошками.

– Расслабься, – советует он и ставит передо мной подарочную коробку, перевязанную лентой.

Усаживаясь напротив меня, он выбрал позицию, с которой будет удобнее смотреть за моей реакцией.

– Что там… – шальные пальцы неумело развязывают ленту и снимают крышку.

В нос ударяет знакомый аромат парфюма… Мой любимые духи. Это точно они – утонченный стильный флакон и название подтверждают это. Эксклюзивная итальянская линейка – таких в России точно не купишь. Помню, как Богдан первый раз купил их… Я просто сошла с ума от них, и после не признавала никакие другие.

Правда, сейчас приходится обходиться похожими альтернативами, потому что за границу я давно не выезжала, в отличие от мужа. Наивно полагать, что он полетел в другую страну, чтобы сделать мне такой подарок… Но это безусловно очень неожиданно, что он вообще вспомнил об этих духах.

– Это еще не все, – добавляет Богдан.

Он встает со стула и, расположившись за моей спиной, прикасается горячими пальцами к моей коже возле ключиц. Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Подвеска на шее шевелится, а потом с легкой руки Богдана, сходит с моей груди и устраивается на столе.

– Думаю, – он достает из внутреннего кармана пиджака небольшой футляр красного цвета, – это украшение подойдет тебе гораздо больше.

Он открывает коробочку, и вздох изумления автоматически вырывается из легких. Невероятной красоты колье камнями сверкает на черном бархате в комплекте с серьгами.

– Это очень… красиво, – дотрагиваюсь до украшения и смотрю на Богдана.

Он знал, что мне понравится. Но я не понимаю, для чего столько заморочек?

Пока гружусь навязчивыми вопросами по поводу поведения мужа, он помогает надеть всю красоту.

Приятный холод драгметалла касается кожи, и я вздрагиваю, прижимая колье к груди. Разобравшись с застёжкой, Богдан встает напротив, чтобы оценить результат.

Он молчит, но я вижу по довольным глазам, что ему нравится.

– Тебе идет. Очень, – кивает, мозоля пристальным взглядом мое декольте.

– Спасибо, – поджимаю губы, чувствуя неловкость.

Несколько секунд тишины тянутся вечность. Мы смотрим друг на друга и не можем подобрать слов, способных снять напряжение, которые царит в воздухе.

– Я не думала, что ты приедешь…И…Вообще все, что устроила Лера – огромный нежданный «сюрприз».

– Жалеешь?

– Скорее… Нет, чем да.

– Ясно.

Многословность – не про нас. Натужный разговор, словно обстоятельства обязывают выдавить друг другу пару слов для «галочки».

Как еще можно сказать собеседнику, что он неинтересный и скучный, есть дела куда поважнее? Например, посмотреть на часы и глубоко вздохнуть. Именно это и делает мой муж.

– Ты уже уходишь? – догадываюсь я.

– Да. Я только после перелета…

– Домой?

– Нет.

Вместо ответа киваю, прикидывая в уме другие варианты… Девушек и гостиниц, где он проведет расслабляющую ночь после тяжелого дня. Хотя… Может, у Богдана есть отдельная квартира или дом, где он развлекается с ними, я не в курсе.

– Богдан… – зову, когда он открывает двери, собираясь выйти. – Тебе вовсе не обязательно играть любящего мужа перед родителями. Моя мама все знает… И это не может продолжаться вечно.

Он замирает в дверях и спрашивает:

– А с чего ты взяла, что я играл?

Он уходит, оставив меня наедине с открытым вопросом, который может быть набором слов без смысла, чтобы отвязаться, а может быть и нечто большим.

Посторонний шум и возня неподалеку привлекают внимание, и я вспоминаю про Глеба.

– Он ушел, выходи, – оглядываю зал. – Ты где?

Дверь шкафа беззвучно открывается. Неужели там? Не дождавшись момента, когда мужчина выйдет ко мне, сама заглядываю в шкаф. Глеб весь помятый и смотрит на меня недовольными глазами.

– Некогда не думал, что стану героем старого анекдота, – уныло замечает, находясь по-прежнему внутри.

– И как? – закусываю нижнюю губу, чтоб не выдать улыбку.

Сейчас все выглядит смешно. Хотя по виду Глеба – не скажешь. Большой дядя прячется от другого большого дяди… Такая грустная комедия.

В итоге я не сдерживаюсь и начинаю тихонько смеяться, от неловкости потирая лоб. Протягиваю руки к бедняге, тело которого приняло форму крючка, подстраиваясь под размеры шкафа.

Я обнимаю Глеба, прижимаясь к его груди.

– Что он хотел?

– Подарил подарок… Он уже поехал домой, то есть не домой, а… Я не знаю.

Из приоткрытого окна слышится звук подъезжающей машины. Вид из окна как раз падает на вход в ресторан. Я вижу, как Богдан выходит под руку с Юленькой, которую обхаживал целый вечер. Галантно открывает перед ней дверь и вместе с ней садится на заднее сиденье нашей машины.

Глеб видит то, что я все понимаю, для чего и куда они поехали, и крепко обнимает меня, целуя в висок.

– Он гад, Таша… Ты и сама это прекрасно знаешь.

– Так и есть, – соглашаюсь я. – Увези меня куда-нибудь, Глеб. Далеко.

– Что?

– Я готова повторить это еще раз, если ты не поверил своим ушам, – уверенно заявляю, умоляюще смотря на Глеба.

Глава 21

Когда все гости разошлись, мы с Глебом поехали в его загородный дом. Я знала, что Богдана не будет до вечера завтрашнего дня, поэтому была спокойна: его мало заинтересует, где я и с кем.

От переизбытка алкоголя, выпитого в последний час вечеринки, у меня развязывается язык, и, пока мы едем к Глебу, болтаю без умолку, но потом я незаметно для себя засыпаю, наверное, укачало от плавной езды.

Просыпаюсь от перепада температуры и от того, что Глеб берет меня на руки и несет в дом. Холодно как. Голые участки тела мгновенно покрываются мурашками, а я замерзающим котенком прижимаюсь к Глебу.

Мягкий плюшевый диван и махровый плед быстро помогают согреться. Но теперь сна нет ни в одном глазу.

– У тебя очень уютно, – осматриваюсь.

– Да, но все равно не хватает женской руки, – не без намека отвечает мужчина.

Глеб стягивает с себя пиджак и бабочку. Расстегивает верхние пуговицы рубашки и смотрит на меня с легкой улыбкой на губах. На вечеринке он не пил, в отличие от меня, поэтому во взгляде нет пьяной развязности, а лишь усталость.

– Иди ко мне, – зову его, приоткрывая плед и маня пальцем.

Он пристраивается рядом и обнимает мои колени, предварительно поцеловав каждую из них.

– Щекотно… И приятно, – хихикаю.

Сейчас его голова лежит у меня на груди, Глеб закрывает глаза, предварительно издав облегченный вздох, пока я задумчиво перебираю пальцами его волосы.

– Не верю, что ты здесь… У меня дома, ночью, рядом. Наверное, я сплю.

– Почему же?

– Я видел, как ты вела себя рядом с Богданом. Ты играла по его правилам, Таша…

– Нет, я сделала так, чтобы он думал, что играю по его правилам. Чувствуешь разницу?

– Получается, ты хитрая или смелая женщина, м? – подкалывает меня одним приоткрытым глазом и усмехается.

– Да ну тебя…

Я откидываюсь на подлокотник дивана и гипнотизирую потолок, на котором висит красивая люстра в форме цветка.

Нет, я не обижаюсь, просто… а может, он прав? Давно я не анализировала свои поступки… Очень давно.

– Да я же пошутил, Таша.

– В каждой шутке есть доля шутки…

– Скажи, сколько вы с Богданом вместе?

Я поднимаю голову Глеба на себя, чтобы заглянуть ему в лицо и понять мотивы. Он посмеивается.

– Что? Обычный вопрос. Я где-то читал, что через определенное время наступает привязанность в отношениях, хотя чувств давно нет, но люди уже не представляют своей жизни без другого человека.

– Интересную ты литературу читаешь, однако. У тебя точно нет дополнительного образования, например, семейного психолога? – усмехаюсь.

– Ладно, проехали, – отмахивается Глеб. – Не хочешь, не рассказывай.

Ну вот, по-моему, его это задело. Я обнимаю его и шепчу на ушко:

– Я же пошутила. Боюсь, тебе не понравится мой ответ.

– Почему?

– Потому, что Богдана я знала всю свою жизнь. Мы жили в одном квартале и пересекались почти каждый день… То в школе, то в магазине, то у общих знакомых, то просто на улице. И сказать по правде, он не слыл хорошей репутацией в отличие от меня.

– Плохой мальчик и хорошая девочка?

– Да-да, точно… Противоположности притягиваются. Наверно, получше мы познакомились, когда оказались в одной компании. В то время как раз меня захватил юношеский максимализм, и я выдвинула протест против родителей и их законов дурацких… Короче, в голове были прыгающие тараканы, которые мешали учиться и мыслить здраво. Я влюбилась в самого крутого парня, как мне казалось… Просто погрязла в чувствах с головой.

– А он?

– Мне казалось, что тоже. Наверно, так оно и было. Просто этот запал и искры из глаз прошли… И я поняла, что мне уже не хватает его.

– В каком смысле?

– Понимаешь… Когда полностью отдаешься человеку, ты должен получать что-то взамен, в нашем случае – это любовь, элементарная забота и внимание. В определенный момент мне стало жутко этого не хватать. Получается, что просто опустошала себя ради него. Сохраняла то, что давно уже остыло…. А может, и вовсе перестало существовать.

– У него тогда уже появились другие женщины, да?

– Я не знаю… правда. Не буду скрывать, что я бесилась и устраивала истерики… Но лишь потому, что мне было не все равно, что между нами происходит. А он говорил, что все хорошо, но я чувствовала, что это не так…

* * *

Три года назад

Я тушу праздничные свечи, выдувая из себя обиду и горечь. Остывший ужин, над которым с энтузиазмом трудилась несколько часов, не убираю. Он также одиноко покоится на кухне, ведь к нему никто не притронулся.

Я снимаю с себя красивое платье, стираю макияж, который старательно наносила, и собираю в пучок волосы, которые укладывала ради НЕГО. Все для того, чтоб ему понравилось. Чтобы он оценил. Чтобы сказал, какая я красивая.

Смотрю на себя простую в домашнем халате, и слезы ручьями льются из глаз. Что не так со мной, не понимаю? Нет, он просто не любит меня. Ему все равно.

Сегодня с утра мы договорились с Богданом, что проведем этот вечер вдвоем. Только он и я. Я давно уже об этом просила, но его все время удерживали дела и работа… И вот сегодня он дал «добро» и сказал, что полностью посвятит время мне. А что в итоге?

На часах уже одиннадцатый час. Его телефон выключен. Пару часов назад он еще был включен, но вместо его голоса я слышала противные длинные гудки… Один раз взяла женщина, передала, что Богдан Олегович занят… Но какого черта??? Почему его телефон не с ним, или он завел личного секретаря по входящим звонкам?

Устаю ждать и на что-то надеяться, поэтому гашу в доме свет, заворачиваюсь в одеяло и смотрю в мелькающий экран телевизора, не понимая смысла.

В первом часу ночи он приходит. Свет в прихожей загорается, донося раздражающие лучи в зал, где я сижу. Он разувается, выкидывает ключи и неспешной походкой и с осмотрительным взглядом заходит в зал. Я слышу, как он виновато вздыхает и опускается на корточки, чтобы обнять и поцеловать. Но я не даю ему этого сделать… Да, во мне закипает лава возмущения.

Обычно, когда была обижена на Богдана, просто не разговаривала с ним. Чтобы не сболтнуть лишнего в сердцах и молча принимала извинения, но сегодня… Нет, я не могу молчать. Слишком многое накопилось.

– Привет, малыш, – он подбирает свисающую прядь волос и заводит ее за ухо. – Не дуйся, а?

– Где ты был? – металлическим голосом спрашиваю, до сих пор пялясь в экран.

– Я работал, детка. Остынь… – чувствует, что я не в себе, и начинает предостерегать меня от истерики.

Но уже поздно.

– Давно уже все остыло! – киваю в сторону кухни.

– Прости…

– Каждый раз одно и то же, Богдан! Мои уши устали, может, сменишь пластинку? – с упреком смотрю на него.

Он в недовольстве сжимает челюсть, правильно… А чего он хотел, чтобы я как всегда промолчала и все было как прежде, не считая моих внутренних обид, которые держу в себе и которые съедают меня.

– Я правда хотел успеть, но…

– Но? Но что? Не обещай того, чего не сможешь выполнить, раз так. Иначе окончательно потеряешь доверие!

Я не сдерживаюсь. Не хочу выглядеть женой, выносящей мужу мозг, но… Но срываюсь. Вот опять я про себя оправдываю его, опять ищу причины в себе. Почему так?

– Ладно, – Богдан кивает и встает, засовывая руки в карманы. – Я учту твое пожелание. На будущее.

– А разве есть у нас будущее, Богдан? Хочешь ли ты будущего со мной, вот такого?

– А ты, я смотрю, не хочешь? – сужает глаза и смотрит на меня.

Он переводит стрелки на меня. Снимает с себя ответственность. Конечно, так же проще. Я сказала то, что у меня на душе.

– Такого будущего, нет, не хочу.

– Ясно… – вот он уже покачивается и делает свои выводы, о которых не говорит. А я хочу, чтобы говорил. Мы ведь с ним так мало общаемся в последнее время… Чтобы просто так, не о чем.

– По-твоему, это нормально, что, когда я тебе звоню, отвечает какая-то женщина? – вспоминаю.

– Это Людмила. Она мне передавала, что ты звонила… Но потом у меня сел телефон, – для меня все звучит, как нелепые отговорки.

– Может мне тоже завести своего «Людочку»? – подкалываю я, и он хмуриться еще больше.

– Чего ты завелась, а? Я же все объяснил, чего ты еще хочешь от меня?

– Хочу чувствовать тебя рядом, Богдан. Твоей любви и заботы, понимать, что я нужна тебе, – мой голос дрожит, а слезы наворачиваются на глаза.

Неужели он сам этого не понимает. Я накрываю лицо ладошками, скрывая свою слабость и сентиментальность.

– Ну прости меня, малыш, – опускается на колени и обнимает мою спину, которая подрагивает от всхлипов. – Я люблю тебя.

Да, я получаю то, что мне нужно. Он сожалеет, просит прощения и говорит те самые «волшебные» три слова, которые открывают замки к сердцу женщины.

Но со временем, когда сценарий повторяется из раза в раз, а после слов не следуют действия, которые доказывают их… Ты перестаешь верить словам.

– Нет, Богдан. Ты не любишь меня, – скидываю его руки и смахиваю следы слезных ручейков с щек.

Да, больно и обидно, но я считаю это правильным решением.

– Не решай за меня. Постой… Или ты уже меня не любишь? Хочешь уйти? – спрашивает он с вызовом. – Не устала бегать?

– Я не знаю… Может быть да, а может быть нет…

– Отлично. Проще сказать правду. И не мучиться.

– Когда я узнаю ее, то обязательно скажу.

– Только запомни. Ты это начала…

– Обвиняешь меня?

– Ведь тебя что-то не устраивает. Ты живешь в сказке, Таша? Я не принц и никогда им не был. Я пашу и зарабатываю деньги для нашей семьи, чтобы у нас все было, чтобы ты себе ни в чем не отказывала.

– В самом главном я уже себе отказала! В любви к тому, кто ради этой любви старается… Это нормально?

– Попробуй взглянуть на это с другого угла.

Мы не понимаем друг друга. Или, может, не хотим понять…

После этой ссоры, Богдан уходит в неизвестном направлении, сильно хлопнув дверью… Возможно туда, где ему не будут выносить мозг, а полюбят и обогреют, а я на следующий день собираю свои вещи и переезжаю к родителям.