Текст книги "Во власти мужа"

Глава 22

– Но ты вернулась, – догадывается Глеб и вздыхает.

Легко рассуждать, а может, и осуждать, когда уже знаешь финал «сказки».

Моя голова лежит на его коленях, Глеб приглаживает мои волосы. Это успокаивает. В доме стоит тишина, лишь наши тихие голоса звучат в откровенном разговоре.

– Он меня вернул. Говорил, что все будет иначе, а я поверила. Достоин ли человек шанса на исправление?

Я задаю вопрос больше себе в оправдание моим прошлым слабостям по отношению к мужу и нашим отношениям.

– Видимо, да.

– Да. Я дала нам шанс, потому что… – делаю паузу и задумываюсь.

Глеб смотрит на меня и выдвигает свое предположение.

– Любила?

Я примеряю это слово к своим чувствам. И сомневаюсь. Возможно, ли так сильно любить человека, а потом разлюбить его? Или мне все привиделось? Девушки имеют свойство додумывать то, чего нет. А потом страдают от своего развитого воображения.

– У меня были к нему чувства, и я хотела в них разобраться. А как это сделать, если не испытывать их на прочность? Этим мы и занимались.

– И что сейчас? Разобралась, наконец? – спрашивает Глеб, и я понимаю, что ему важно услышать, что я больше не люблю мужа.

– Мои чувства к нему уснули. По итогу, ничего не осталось.

– Больно?

– Скорее печально.

– Знаешь, порой мне кажется, что своими выходками, он хочет разбудить их… Чтобы я, как и раньше, остро реагировала на них. Не знаю, закатила скандал, начала выяснять, хоть что-то…Все эти его любовницы… Но меня это не трогает, я понимаю, что всё – пусто. Остались лишь воспоминания о чувствах, не более.

– Тогда что же тебя еще держит, Таша?

Его рука перестает ласкать мои волосы, и он поворачивает меня к себе, чтобы встретиться глазами.

– Держит? – переспрашиваю.

– Ты до сих пор его жена.

– «Жена» – это лишь формальность, но я давно уже не его. И он это прекрасно понимает. Но все равно не отпускает меня, я не знаю, на что надеется, – встряхиваю волосами и снова опускаю голову на колени Глеба.

– Не хочешь разорвать эту формальность? Чтобы мы не прятались больше…

– Если человек не успокоится, то ему не важно, есть штамп в паспорте или его уже нет. Порой, мне кажется, я боюсь его. Не знаю, что от него можно ожидать, что движет этим человеком? Последние два года мы пребывали в параллельных реальностях, при этом живя под одной крышей. Я не в курсе, чем он жил все это время. Но в Богдане стало много жестокости, которую я не понимаю и опасаюсь…

– Тебе не стоит его бояться, ведь я рядом. Ты не одна, Таша, – целует в висок и задумчиво добавляет. – Но ты ошиблась, когда сказала, что он понимает тебя – просто так он тебя не отпустит.

– Почему ты так считаешь? Ему просто нужно время, он же не сумасшедший, в конце концов… Это не может продолжаться вечно.

Глеб усмехается и начинает водить пальцем по ожерелью, которое подарил мне Богдан и собственноручно надел на меня.

– Судя по его подаркам, он рассчитывает на твое расположение. Может, ты вновь ему дала шанс, м?

– Не говори ерунды, – с легким раздражением отвечаю. – Было бы странным, если бы муж пришел на день рождение жены без подарка, родные бы не поняли.

– Да, но… – Глеб прочищает горло и добавляет колкое замечание. – Подарил он их тебе, когда вы были наедине. Так что показуха тут ни при чем.

В гостиной повисает молчание. Я перебираю в голове момент нашего разговора с мужем и его последнюю фразу: «С чего ты взяла, что я играл?». Поведение Богдана и впрямь казалось очень странным… В этот вечер было слишком много внимания ко мне с его стороны. Да, мой день рождения, но его попытки тронуть меня любимыми духами… Для чего это?

– Его подарки не способны заполнить пропасть, образовавшуюся между нами, – выдаю я, желая закрыть тему, которая наводит на меня грусть.

– Я знаю Богдана и знаю, что он добивается поставленных целей. Не важно, бизнес это или семейная жизнь. Он ищет лазейки…

– Думаешь, я поведусь? – хмурюсь. – Нет, Глеб, его приемы уже не действуют на меня, а слова – словно белый шум. Возможно, он просто хочет искупить свою вину, которую до сих чувствует, а совесть давит на плечи…

– Какую вину?

– Которую я ему навязала, – отстраненно бормочу. – Но по факту никто не виноват в том, что произошло.

– Таша, о чем ты?

Поджимаю губы и отворачиваюсь. Нет, я не готова сейчас все заново вспоминать. Только перестала об этом думать и корить всех в произошедшем. Глеб имеет право знать всю правду, но он даже не представляет, как же тяжело рассказать её.

Телефонный звонок становится удачным отвлекающим моментом и способом переключиться с тревожной темы. Мне звонит Лера.

– Таш, что-то срочное? Вызов пропустила, телефон на беззвучном был, – тараторит Лера, смешивая слова.

– Лера, если что я сегодня у тебя ночевала.

– В смысле? – голос подруги мгновенно трезвеет.

– Вот так. Я позже объясню, хорошо?

– Ну, смотри… Без глупостей только ладно?

– Договорились, – усмехаюсь и чмокаю телефон. – Все тогда, спокойной ночи.

Я закидываю его обратно в сумку и с интригующей улыбкой на лице сажусь на колени к Глебу, обвивая руками его шею.

– Подруга предупредила меня о возможных глупостях, – с иронией уведомляю Глеба.

– М-м-м… Например?

Он целует меня в шею, а я смеюсь.

– Например, не напиваться, не садиться в машину к своему боссу… и точно уж не ездить к нему домой.

– Да что ты? Какое безобразие… – наигранно цокает Глеб и качает головой, продолжая целовать меня.

Глава 23

Губы Глеба усыпают поцелуями мое тело, обдавая горячим дыханием кожу, покрывшуюся мурашками. Они нежно ласкают и страстно терзают всё то, что не скрывает платье, лямки которого спущены с плеч, а низ – приподнят и демонстрирует ноги, обтянутые сеткой чулков.

Мои же губы искусаны от вожделения. Я обрывочно хватаю воздух ртом, чтобы привести разум в чувства и не потерять самоконтроль.

Я хочу его. И это глупо отрицать. Сколько у меня уже не было секса? Около двух с половиной лет…

Внизу живота возникают спазмы, когда Глеб начинает подниматься языком по бедру, приближаясь к краю трусов. Дразнит меня. Конечно, я напрягаюсь и сжимаю мышцы.

– Расслабься, – проводит большим пальцем по трусам и чувствует их влажность. Удовлетворенно улыбается. – Хочу снять с тебя платье.

Глеб нависает надо мной, опираясь на руки, и читает ответ в моих глазах. В них сомнение.

– Я не сделаю то, чего ты не захочешь, – успокаивает и проходится ладонью по горячей щеке. – Если только сама попросишь.

А он сделает все, чтобы я попросила. В этом вся уловка. И я ведусь на нее, понимая неизбежное…

– Только после тебя, – сглатываю и начинаю расстегивать пуговицу за пуговицей на его рубашке.

Глеб усмехается и завороженно смотрит на то, как я его раздеваю. Когда рубашка слетает с его широких плеч на пол, изучаю его горячую живую грудь наощупь: у него очень красивая упругая кожа молочного цвета, и мои губы сами тянутся к ней и оставляют пару робких поцелуев.

Глеб подхватывает меня на бедра и несет к круглому столу, на который усаживает, а сам встает между моих ног.

Он расстегивает молнию и снимает с меня платье. Все происходит неторопливо и размеренно, чтобы растянуть процесс и насладиться моментом нашей близости.

Когда на мне остается лишь нижнее белье, нежные прикосновения пальцев Глеба оставляют невидимые дорожки на руках, которые поднимаются выше к шее и отдают в мозг приятным расслаблением.

Подушечки пальцев, сначала гладившие его короткую щетину, переходят на приоткрытые губы, чтобы ощутить всю их гладкость и приятность.

Глеб дико сексуальный и возбужденный сейчас – не могу оторвать глаз и заставить грудь не вздыматься так высоко от переполнявших ее чувств и желаний.

Одно ловкое движение, и мои подушечки пальцев уже у него во рту. В приятной теплой влажности, от которой я замираю и смотрю, что делает этот искуситель. Не прерывая зрительного контакта, он посасывает мои пальцы и, облизывая, со звуком достает их обратно.

Я, не дыша, с приоткрытым ртом смотрю на все это… и понимаю, что уже теку. Это так пошло и так заводит.

– Я давно хотел тебе сказать, – ухо согревает его рваное дыхание, – Ты очень вкусная и просто охуенная.

После этого откровенного комплимента мужчина освобождает мои налившиеся от возбуждения груди от лифчика и припадает губами к соскам, заставляя постанывать и закатывать глаза в наслаждении.

Глеб изучает меня, каждую клеточку моего тела, как я реагирую, что мне нравится, а что нет, поэтому, несмотря на всю страстность, действует он чутко и внимательно. И этим самым заставляет меня вспоминать, реакции моего же тела… Честно говоря, я уже и забыла, насколько чувствительной могу быть.

Раньше у меня был секс, очень страстный и горячий… Богдан умел доставить мне удовольствие, он знал меня от кончиков пальцев до кончиков волос, которые нередко накручивал на свой кулак в порыве страсти. Я с удовольствием подчинялась ему в кровати и была открыта для экспериментов на все сто процентов… Но это в прошлом.

Сейчас моя голая спина содрогается на столе Глеба, в то время как он спускается в изучении моего тела все ниже и ниже. Резинка трусов под влиянием его пальцев приподнимается, и он проникает в горячее лоно, где уже все течет и пульсирует.

– Моя сладкая… – выдыхает и давит на клитор большим пальцем.

Я издаю стон и прогибаюсь в спине.

– Хочешь, чтобы я вошел в тебя? – дразнит, по-прежнему играясь с клитором.

– Да… – не своим, писклявым голосом выдаю и впиваюсь ногтями в деревянную столешницу.

Два пальца входят в меня, заполняя пространство, и внутренние мышцы инстинктивно зажимают их.

– Хорошая…

Глеб, не переставая работать пальцами, припадает языком между ног и начинает ласкать меня и сводить с ума. Дышу, словно рыба, которую выкинуло на сушу… Становится душно и жарко, не хватает воздуха и во рту пересыхает.

– Иди ко мне, – Глеб приподнимает меня за руку и глубоко целует, изучая языком мой рот. – Мы можем остановиться на этом, если пожелаешь…

Остановиться? Сейчас? Есть ли смысл останавливаться, если черта уже переступлена?

Он говорит мне это, а у самого в глазах полыхают огоньки страсти… Или это мои глаза отражаются в его? Да, плевать.

– Я хочу тебя. Здесь и сейчас, – сглатываю и кладу ладонь на его возбужденный член, который до сих пор находился в сдерживающих «оковах» его джинсов.

Да, именно это он и хотел услышать. Глеб достает пакетик с презервативом на стол и начинает расстегивать ремень. Я останавливаю его манипуляции.

– Я хочу помочь…

Сняв с него джинсы и трусы, смотрю на достоинство Глеба и понимаю, что вижу второй член в своей жизни. Он красивый, большой и горячий… Я обхватываю его ладошкой и чувствую пульсацию, которая заводит еще больше. Мой муж был единственным мужчиной у меня, и я не могла даже вообразить, что когда-нибудь буду заниматься сексом с кем-то другим…

Как здесь можно не сравнивать?

Я знаю, какой на вкус Богдан, и знаю, какой он большой… Прекрасно помню свой первый минет, сделанный неумело, но с сильным желанием доставить своему парню максимальное удовольствие. Я старалась, и мне самой это нравилось. Когда любишь, ты хочешь знать и сделать с ним все и чуточку больше.

Сейчас обхватываю член Глеба и пару раз двигаю им, оголяя розовую блестящую головку… Хочу ли попробовать его на вкус? Возможно. Но решаю отложить эту идею, оставляя частичку неизвестности в Глебе… К чему торопиться?

Я разрываю пакетик и старательно натягиваю презерватив на член, который настолько затвердел, что от мягкой плоти ни осталось и следа.

– Я трахну тебя прямо здесь, – сглатывает Глеб и хлопает по столешнице.

Он откидывает меня на спину, фиксируя ноги на плечах, и притягивает к себе.

Глеб входит в меня резко, без всяких церемоний и нежности, натягивая на всю внушительную длину. Громкий стон вырывается из груди. Боже, как же… Как же давно я этого не испытывала… Мгновенный жар и холод вперемешку окатывают тело, и я начинаю гореть изнутри.

Он вышел и вновь ворвался в меня дико и необузданно, притягивая за плечи, чтобы не было никаких «зазоров». Я выкрикиваю имя мужчины и не хочу, чтобы он останавливался. Еще и еще, с каждой секундой Глеб двигается во мне все сильнее и глубже, его руки крепко удерживают мои бедра, вдавливаясь пальцами в кожу… Возможно, на тех местах останутся синяки, которые будут напоминать об этой ночи.

Глеб вдалбливался в меня, наращивая ритм, а я чувствую, что уже на грани… Он это видит и хочет посмотреть, как я кончаю. В какой-то момент Глеб сильно скручивает мои соски, по максимуму входя в меня, и я вскрикиваю, чувствуя остро-сладкую боль… Нотки оргазма вспышкой заставляют содрогнуться, пронося по телу облегчение и приятную слабость. Глеб кончает следом за мной, испуская рванный вздох.

Теперь назад дороги нет. Все уже сделано, и я ни о чем не жалею…

Глава 24. Богдан

Жена изменяет мне.

Сука.

Я сильно ударяю кулаком в стену, так, что с цветочной полки падает горшок и с треском разбивается на моих глазах. Ровно так же, как и наша семейная жизнь, давшая трещину и сейчас расколовшаяся на части.

У меня были подозрения, ну конечно… Как она изменилась в последнее время: сменила прическу, стала носить красивые платья и юбки, красивое нижнее белье и чулки, чтоб их! Да, она всё заказала через интернет, но курьер прошел через меня, а я не удержался, чтоб не заглянуть в коробки.

Но это не самое главное… Ее наглый блядский взгляд. Вот что! Как она смотрит на меня. Раньше во взгляде было благоговение, когда-то в нем даже была влюбленность, потом раздражение и упрек, потом ненависть, за которой последовала отчужденность и пустота, а сейчас… Сейчас в них громко написано, что ее трахает другой мужик, а на меня ей плевать с высокой колокольни.

Говорят, не пойман – не вор. И вот я, наконец, поймал эту маленькую шлюшку. После ее дня рождения приехал домой ночью и кого я увидел в ее спальне? Никого! В том-то и дело, что моей жены до сих пор нет дома, хотя в ресторане все давно разъехались.

Я специально ей сказал, что не собираюсь ночевать сегодня дома. Чтоб расслабилась… И она, молодец, не растерялась.

Что я с ней сделаю?

Первые мысли были – придушу, убью, закопаю вместе с ее же любовником.

Потом остыл… и решил не рубить сплеча, а посмотреть, как же умело она научилась врать. Чтоб потом самой стало противно от своего вранья.

Таша, Таша… И кто же этот ублюдок, который посмел засунуть свой член в мою жену. Он, по-любому, знает меня. И потому он – безмозглый осел и не понимает, что я сделаю с ним, когда узнаю его имя.

На ее работе… Да, именно там она и познакомилась с ним. Сука! И я сам устроил ее в эту компанию, буквально положил на рабочий стол, какого-нибудь озабоченного кретина… Может и так, но ноги я ей не раздвигал и трусы не снимал. Это ее выбор. Какая же шлюха, а…

Только пришла в себя и сразу пустилась во все тяжкие.

Когда она умоляла о работе, я и не думал, что будет задирать юбку перед первым, кто пустит на нее слюни. Я вспылил, отвесил пощечину, когда Таша начала истерить, что отказываю ей в такой малости как работа… После чего сильно пожалел о содеянном и договорился со знакомым о ее трудоустройстве, но видно… Та пощечина была на будущее.

Я изверг? Да, именно таким она меня и считает. Возможно, так оно и есть на самом деле. Но есть одна пометка – она меня сделала таким. Понимает ли она это? Вряд ли. Но я прекрасно помню, как носил эту женщину на руках, как упивался ее словом, взглядом и запахом. Она была для меня целой вселенной и даже больше.

А сейчас она хочет развода и, не получив его, трахается втихую с любовником.

Почему не отпускаю ее?

Это моя женщина. Точка. Она. Блядь. Моя. И я вдолблю это в ее глупую шальную голову, если до нее до сих пор это не дошло.

Люблю ли я эту женщину?

Пока мне хочется ее только придушить и подчинить… То, что она и заслужила. Но все может поменяться, просто во мне еще не успокоились эмоции.

Да, уже больше двух лет имею других женщин, но это не отменяет вышесказанного правила. Я жуткий собственник и не собираюсь делить свою жену с кем-либо еще. А шлюхи, они на то и шлюхи, чтоб их иметь во все щели, пока та, которую ты по-настоящему хочешь, закрылась от тебя и выпустила огромные защитные шипы и, что уж таить, «поехала с катушек».

Пиздец, я тогда за нее перепугался. Нашел хороших докторов, сменил персонал на специализированный, на людей, которые каждый день следили за ней и передавали по вечерам мне доклад о ее самочувствии и новых закидонах.

Она в прямом смысле закрылась от меня. Наш большой особняк разделился на две части: мою и её. Не дом, а дурдом, в котором я тоже потихоньку сходил с ума. Помню, как однажды мы пересеклись с ней в день ее эмоциональных всплесков, и она кричала как сумасшедшая, била меня костлявыми кулаками и плевала в меня слова ненависти… Понимал, что она не в себе и ей надо успокоиться, поэтому просто молчал, сдерживая ее как мог.

Ей понадобилось два года, чтобы прийти в чувства. Чтобы боль притупилась, а мозг смог трезво оценить ситуацию и заглянуть в возможное светлое будущее. Но в ее будущем уже не было меня. И об этом она четко, хоть и неуверенно заявила мне. Что я почувствовал в этом момент?

Что она вновь сошла с ума. Хоть в ее глазах уже и не было той дикости. Она все обдумала и решила так. Но черта с два! Я не согласен с этим. Так легко вычеркнуть меня из своей жизни, словно ничего не было.

Да, я стал жестоким, черствым, не ласкаю ее, не говорю приятных слов… Потому, что в ответ увижу ее презренный холодный взгляд. Я просто не мог оставаться все тем же, она не оставила мне шанса.

Единственное, что не изменилось – это чувства к ней, которые пришлось посадить на сотни замков. До сих пор не могу смотреть на неё равнодушно, как делает это она. Заебало…

Пусть буду помешанным, но не отпущу. Никуда и никогда. Быстрей убью, чтоб не мучиться.

Я развалился на кресле в своем кабинете и открыл верхний ящик стола. Сверху лежит семейная фотография трехлетней давности, на которой обнимаю Ташу сзади, а она радостно улыбается, удерживая мои руки на себе. Тогда мы еще не знали, что впереди нас ждет счастливое событие, которое перевернет нашу жизнь с ног на голову… Никто не ожидал, что именно так все произойдет.

Эта фотография вызывает во мне радостную грусть и нескончаемую печаль, напоминает, с чего все начиналось и что мы имеем сейчас… В груди по-прежнему неприятно саднит и колет. Мог ли я что-то изменить? Может, Таша права и это только моя вина в том, что произошло?

Я резко задвигаю ящик обратно и задумчиво опираюсь головой на сложенные в замок руки. Пальцами сминаю череп, который трещит из-за боли, мучающей меня второй год. Хоть бы секунду ни о чем не думать… Даже сны не позволяют мне такой роскоши, проецируя на экран кошмары, после которых желание засыпать резко отпадает.

Звук подъезжающей машины доносится из окна, заставляет сорваться с места и подойти к нему.

Таша приезжает на такси. Выходит из машины и озирается. Нет, моя машина в гараже, для тебя меня до сих пор еще нет дома. Таша спешно идет к дому, на ходу поглядывая на часы. Который час?

Я смотрю на циферблат – стрелка приближается к девяти. Не долго ОН тебя держал, ранняя пташка… Фыркаю в сторону, пропуская маты, и иду встречать свою ненаглядную. Посмотрим, что из этого выйдет…

Глава 25. Богдан

Она заходит в дом и начинает быстро раздеваться, не замечая меня. Потом проверяет телефон, суетливо тычет пальцами по экрану, возможно, заметая следы. На ней все то же платье, что было в ресторане, но на шее уже нет украшения, подаренного мной.

Я прочищаю горло, привлекая ее внимание, и отталкиваюсь от стены, на которую опирался спиной.

– Доброе утро.

Таша резко оборачивается, подскакивает и хватается за грудь от страха. Телефон летит из рук и с глухим звуком ударяется о ковролин. Ее лицо немеет, она не сразу подбирает слова, таращась на меня, как на приведение.

– Ты уже дома? – в голосе слышу тревогу и принимаю это еще за один сигнал о том, что мои догадки верны.

– Не ждала?

– Э-э… Пф-ф… Ну, ты не планировал ночевать дома.

– Я передумал, – коротко отрезаю и сжимаю челюсть перед главным вопросом. – Где была?

– У подруги, – не задумываясь чеканит она и краснеет. Начинает часто моргать и уводить взгляд. Ее руки шалят, поправляя на себе одежду, которую она наверно наспех надела, уезжая из другого дома.

Я ведь знаю язык ее тела «от и до»… Она нагло врёт. От ее неопытности это видно невооруженным глазом, и я усмехаюсь. Но она решает до конца закопать себя и добавляет уточнений, чтоб все смотрелось поправдоподобней.

– После ресторана мы поехали к Лере на такси … А что?

– Да нет, ничего… – щурюсь и цепляюсь взглядом за декольте. – А колье ты потеряла по дороге, или кто-то с тебя его снял?

Ее рука мгновенно елозит по груди… Вот тут вышла ее первая осечка. Но она начинает выкручиваться.

– Я положила его в сумку, – ведет плечом, мысленно умоляя, чтобы не полез проверять.

– Покажи, – с вызовом изгибаю бровь и усаживаюсь на тумбу, закидывая ногу на ногу… Представление продолжается.

Она сглатывает, набирает побольше воздуха в легкие… нервничает, ведь знает, что ничего в сумке нет. Елозит так рукой для вида, а потом округляет глаза до размера пятирублевых монет и хватается за голову.

– Кажется, забыла у Леры. Позвоню ей, и она завезет вечером…

– Не стоит. Я сам заеду к ней. Оно ведь… точно у нее? – даю шанс на исправление.

– Да, – бледнеет она.

Вцепляется в сумку, как в спасательный круг, и ждет продолжения допроса, но я молчу. Просто смотрю на нее и пытаюсь прочитать мысли… Что она думает сейчас и что ее заботит?

Она боится… За себя или за своего хахаля? И в том, и в другом случае – она правильно делает. Бояться есть чего: разорву на куски, испепелю, сломаю и заставлю пожалеть, чтоб впредь было не повадно… Но это позже, а пока я должен точно узнать, кто ее любовник, Таша не сдаст эту трусливую мразь, так что все придется делать самому.

У меня уже есть план. И я знаю, кто мне поможет.

Жена решает, что прошла испытание допросом, и направляется в свою комнату. Я недолго думая иду за ней.

Чего хочу? Увидеть ее голую. А точнее ее реакцию на то, что буду рядом, когда она будет переодеваться. Я осознаю риски, входя в ее комнату, ведь не знаю, как сам отреагирую на ее нагое тело. Испытание для нас обоих, которое может показать, осталось ли что-нибудь между нами. Захочу ли я свою жену спустя долгое время?

– Зачем ты пришел? – она прикрывается, когда видит мой пристальный взгляд.

Сейчас на ней только нижнее белье, которое охуенно сидит на ней. Моя жена чертовски красивая, и только слепец не заметит этого. Таша всегда была сексуальной девочкой и умела заводить меня одним только игривым взглядом. И мы могли трахаться и любить друг друга ночь напролет. Но то время прошло…

На место игривости пришла настороженность и смятение – именно это я сейчас вижу на ее лице.

– К своей жене я могу заходить, когда захочу, и мне не нужны на то веские причины, – хмурюсь сильнее, когда Таша сжимается и закрывается от меня. – Я тебе не помешаю… Ты вроде хотела снять лифчик, или тебе помочь?

– Не стоит, – сглатывает и отворачивается ко мне спиной, дотягиваясь рукой до застежки.

Осиная талия и упругий зад заставляют глаз загореться, а член привстать… Таша по-прежнему влечет меня. А факт, что не прикасался к ней очень давно, лишь подначивает желание исправить это.

Подхожу к ней со спины и стягиваю лямки лифчика на плечи. Кожа молочная, слишком нежная для моих грубых пальцев. Она вздрагивает, а потом замирает в ожидании. Вздымающаяся грудь показывает ее волнение, и я освобождаю ее от лифчика… Красивая наливная грудь третьего размера открывается взору, а розовые соски встают солдатиками и манят притронуться к ним.

– Хватит, Богдан, – неуверенно пищит она.

Я обхватываю ее груди и сжимаю соски, вспоминая какого это… Иметь ее и делать приятно. Таша обрывочно ахает и накрывает мои руки, заставляя остановиться.

Запретный плод сладок. Она не дается мне, и тем больше заводит. Я не собираюсь ее трахать, хотя в брюках уже дымится от желания… Была бы на месте Таши одна из моих шлюх, я бы давно нагнул ее и удовлетворился, не задумываясь.

Мне хочется испытать жену, хочет ли она меня также, как и я ее. Или эта блядь по горло насытилась чужими ласками… Ладошкой спускаюсь по животу и отодвигаю резинку кружевных трусов, там гладко и горячо.

Она угрожающе вцепляется ногтями в кожу и чрезвычайно напрягается.

– Уйди, перестань это делать…

Я одергиваю ее руку и проникаю под трусы, проходя пальцами по мягким складкам…

Сука. Она сухая. Пару раз надавливаю на клитор и смотрю на ее постное лицо, которое скривилось от обиды… Блядь!

С раздражением достаю руку и со звуком отпускаю резинку трусов. Она не хочет меня, никак не реагирует. Теперь до оргазма ее доводит другой… Представляю, как Таша стонет под ним, и начинаю бесится еще больше.

– Одевайся! – рявкаю и злостно смотрю на нее.

Покидаю комнату жены и громко хлопаю дверью.

Я убью этого сукина сына. Найду и придушу собственными руками на глазах у Таши. Мерзавец и тиран – именно таким я буду для нее, но я приму это клеймо. Пусть лучше так, чем ходить с рогами, как черт или баран.

Надо расправиться со всем и чем быстрее, тем лучше.

Достаю мобильник и набираю необходимый номер.

– Здорово, Глеб, мне надо с тобой встретиться. Срочно.