Текст книги "Обманутые ожидания"

Откинувшись в кресле, Арман пытался сообразить, что ему делать, когда он прилетит в Чикаго. Всегда собранный и деловитый, он не мог сосредоточиться и придумать, что сказать единственной любимой им женщине.

Совет отца не врать был мудрым, но неисполнимым. Разве можно признаться Кристи, что после того, как он ласкал ее и предлагал ей руку, пусть и без сердца, он спал с другой женщиной? Это было подло, а выглядеть в глазах Кристи подлецом он решительно не хотел. Оставалось одно – отпираться до конца.

Он снова задавался вопросом, кто же мог знать о его связи с Колетт, но ответа не находил. Ведь они всегда были очень осторожны. И всегда выбирали разные небольшие мотели, приезжая туда порознь и регистрируясь под вымышленными именами. Так кто?

Чтобы отвлечься, он решил заняться насущными делами. Снова позвонив секретарше, попросил забронировать номер в приличной гостинице Чикаго. Потом переговорил с вице-президентами обоих компаний, «Энтерпрайз глобал» и «Американ фьюжн компани», отдавая распоряжения на неделю.

Едва он оторвался от телефона, как раздался голос Ньюмена по внутренней связи:

– Мистер Гамилтон, подлетаем. Пристегните ремень, пожалуйста.

Арман несколько удивился. Он и не заметил, как прошло время. Самолет сделал небольшой круг над озером Мичиган, и Арман ухмыльнулся при, виде намозолившего глаза фирменного знака Чикаго – небоскреба «Сирс-Тауэр». Он видел его и в прошлые свои приезды сюда, да и в Нью-Йорке изображений длинного иглообразного небоскреба было в избытке.

Приземлились они в аэропорту О'Хэйр, втором по величине в Штатах, о чем ему незамедлительно поведал огромный транспарант у входа в терминал.

Арман спешил. Вывел машину из грузового отсека, погнал ее по знакомым ему улицам в сторону гостиницы. Он решил немного освежиться и привести себя в порядок. Не мог же он предстать перед бывшей невестой в несвежей рубашке!

Немного нелепое желание прихорошиться походило на откровенное фанфаронство, но давало ему хоть небольшую, но отсрочку. Он ужасно боялся услышать от Кристи нечто такое, отчего жизнь превратится в сплошную серую полосу. Сейчас, конечно, тоже не мед, но по крайней мере есть слабая надежда на примирение.

Побрившись и поменяв костюм и рубашку, он с замирающим сердцем отправился к офису «Чикаго Синклер». Припарковавшись возле здания, принялся ждать, выключив мотор, чтобы хорошо слышать разговоры пробегающих мимо людей. Ровно в шесть из здания начали выходить первые сотрудники. Через пять минут небольшой ручеек превратился в полноводную человеческую реку, и Арман начал бояться, что в такой толчее может пропустить Кристи. Через десять минут река снова превратилась в небольшой засыхающий ручеек. У Армана упало сердце. Неужели он прозевал Кристи?

Решил еще подождать, чтобы удостовериться в этом. По небу быстро проползали темные облака, скапливаясь в зловещую тучу, и он с опаской поглядывал вверх. Если здесь бывают такие же бури, как у них на побережье, то ему лучше всего переждать ненастье где-нибудь в укрытии.

По капоту машины застучали первые капли, и тут, заставив его насторожиться, из дверей здания выпорхнула еще одна стайка сотрудников. Они весело бежали под начинающимся дождем к своим машинам. Арман вздрогнул и быстро повернул ключ в зажигании, для быстроты действий приоткрыв двери. К стоявшему невдалеке светло-серому «форду», легко перепрыгивая через разрастающиеся лужи, спешила Кристи. За ней бежала чем-то напоминавшая ее полненькая миловидная женщина средних лет.

Арман чуть слышно выругался. Такого он не ожидал. Был уверен, что сейчас посадит Кристи в свою машину, привезет в гостиницу и будет убалтывать до тех пор, пока та не потеряет рассудок и не окажется в его постели. И вот все его замыслы пошли прахом из-за этого ненужного свидетеля.

Дождавшись, когда женщины окажутся в машине, он пропустил их вперед и поехал за ними, стараясь не привлекать к себе внимания. Он не боялся, что Кристи узнает его «ламборгини» – он купил ее всего месяц назад. Но все же машина была слишком приметной, и если Кристи обратит внимание на постоянно следующее за ней авто, то сразу догадается, в чем дело.

Проехав деловую часть Чикаго, они свернули на север и оказались в стандартном для Штатов поселке, состоящем из типовых двухэтажных коттеджей. Скрыться здесь было негде, и Арман надеялся только на одно – что занятые болтовней женщины не обратят внимания на едущую за ними по пятам машину.

Они и в самом деле ничего не заметили и остановились возле небольшого симпатичного домика с участком, огороженным легкой металлической изгородью. Обычно такие изгороди ставили для маленьких детей, чтобы они не могли убежать на улицу без разрешения взрослых. Неужели здесь есть маленькие дети?

«Форд» плавно заехал в гараж при доме, и вскоре в окнах первого этажа замелькали женские фигуры. Арман вышел из машины и подошел поближе к коттеджу, стараясь выяснить, где же комната Кристи. В незашторенных окнах хорошо просматривались силуэты обитательниц, но Кристи среди них не было, и он решил, что ее окна на противоположной стороне. Снова сев в «ламборгини», проехал длинный ряд домов, повернул и очутился с задней стороны нужного дома.

Выйдя из машины, прошел по вымощенной узорной плиткой дорожке к дому и почувствовал, как ладони покрылись липкой испариной – прямо перед ним, в окне рядом с дверями черного хода, стояла Кристи.

Чуть нахмурившись от страстного волнения, он сделал небольшой шаг вперед и нажал на кнопку звонка. Послышались легкие шаги, и дверь распахнулась.

Увидев нежданного гостя, Кристи побледнела, пошатнулась и попыталась захлопнуть перед ним дверь. Но Арман оказался быстрее. Просунув ногу между притвором и дверями, он решительным жестом распахнул ее и вошел внутрь.

8

Жизнь была прекрасна. Или почти прекрасна. Во всяком случае, Кристи предпочитала думать именно так. У нее была замечательная, интересная, хорошо оплачиваемая работа. Они прекрасно уживались все вместе – Мэри, Кейт и она. Столько она не смеялась за всю свою жизнь.

И с поклонниками у нее все было замечательно – разве не так? Каждый божий день она слышала приглашения на ланч, обед, ужин, причем куда угодно – от ресторана на углу их квартала в даунтауне до путешествия на уик-энд в Париж. А что она не принимает эти приглашения, на то ее свободная воля. Вот еще немножко – и она забудет об ужасном обмане, в который ее вовлек Арман Гамилтон, и будет ходить на свидания утром, днем и вечером. Просто нужно немного потерпеть, ведь время дает шанс забыть все, что в жизни было плохого.

Кристи выглядела совершенно довольной, и даже родители, которых она навестила в один из уик-эндов, считали, что у нее все хорошо. Мать по давней привычке снова поучала ее, как должна вести себя приличная юная леди, на что дочь, не выдержав, ответила, что она уже ученая и больше леди из себя изображать не собирается. От этого грубоватого ответа миссис Адамс слегка опешила, но, заметив на глазах дочери слезы, ахнула про себя и прекратила лезть Кристи в душу.

Кристи и в самом деле была вполне довольна. Во всяком случае, утром, когда они с Мэри спешили на работу, днем, когда дел в офисе было по горло, за ужином, когда они с Мэри и Кейт дурачились по каждому пустяку, радуясь жизни. И даже поздно вечером, когда она, приняв душ, ложилась спать с книжкой в руках и долго читала, стараясь понять, о чем же идет речь. Но вот когда она наконец выключала свет и тьма накрывала ее своим плотным одеялом, приходилось признать, что ей ужасно, отчаянно не хватает Армана. И тогда приходили слезы и сожаление.

Ну почему она не смолчала? Почему не сделала вид, что ничего не случилось? Теперь она была бы замужем и, кто знает, смогла бы отучить мужа греться в чужих постелях.

Она металась почти каждую ночь, страдая и коря себя за поспешность и неосмотрительность. Но только до той поры, пока с востока не показывалось яркое, разгоняющее ночные химеры солнце. Тогда она понимала, что все сделала совершенно правильно, и снова становилась уравновешенной и рациональной Кристиной Адамс. Все утро, целый день, весь вечер она совершенно не думала об обманувшем ее человеке. Но не ночью. В темноте ей снова отчаянно хотелось прижаться к его крепкому торсу и чувствовать себя в его опытных руках расплавленным воском. И никакие мысли о чести, гордости и достоинстве не помогали.

Но у нее имелось очень действенное лекарство. Котла пустые сожаления доводили ее до отупения, она доставала свой старый телефон, спрятанный на самом дне ее шифоньера, и чуть дрогнувшей рукой включала диктофонную запись. И, едва звучала первая фраза Колетт: «Ты не собираешься отменять помолвку, Арман?» – как Кристи приходила в себя и, не слушая дальше, выключала запись. Сожаление, также как и тоскливое ожидание, тут же проходили, оставляя после себя горечь и боль. И она снова несколько дней не думала об Армане. Но потом все начиналось сначала.

Так прошел почти год. Кристи подумывала о том, чтобы снять квартиру, чтобы дать возможность Мэри наладить свою семейную жизнь, тем более что мистер Чарлз Синклер весьма активно демонстрировал той свое искреннее расположение, но кузина была решительно против переезда сестры.

– Зачем тебе снимать квартиру? Чем тебе не нравится у нас? Скажи прямо – тебе надоело готовить, и мы будем заказывать ужины в ресторане.

Кристи не надоело готовить, к тому же ресторанную пишу она не любила, поэтому, уступая давлению Мэри, все откладывала и откладывала переезд, прекрасно при этом понимая, что кузина ею просто манипулирует.

Перед очередным Рождеством ей было особенно плоховато. Ровно год назад она услышала разговор Армана со своей любовницей. Это воспоминание так терзало душу, что она даже днем не смогла вести себя как ни в чем не бывало.

Мэри заметила это и пыталась развлечь, рассказывая какую-то ерунду. Кристи охотно смеялась, делая вид, что ей и в самом деле смешно. Но едва она оказалась одна, в своей комнате, и надобность в притворстве отпала, как ее лицо жалко сморщилось и сдерживать подступившие к глазам слезы больше не было сил.

Сев в кресло и прикрыв веки, она разрешила мыслям вернуться в прошлое. Не вспоминать только несчастный момент, когда все рухнуло. Нужно просто пережить все заново, и, возможно, сизый плаксивый туман, заволокший ее сознание, рассеется и она сможет вновь реально смотреть на вещи и радоваться жизни.

Она вспомнила все – от первой встречи в коридоре «Энтерпрайз глобал» до их последней ночи, разрешив себе вспомнить все те слова, что ей говорил Арман, и все те ласки, что он ей дарил.

И когда прозвучал настойчивый звонок, Кристи, охваченная пеленой воспоминаний, без всякой задней мысли открыла дверь и остолбенела, не в состоянии разделить сон и явь.

За дверями, будто вызванный ее настойчивыми о нем мыслями, стоял Арман. Она нелепо потрясла головой, пытаясь отогнать наваждение. Оно не исчезло, и Кристи попыталась захлопнуть дверь. Но, зная Армана, могла бы сразу предположить, что он этого не допустит. И в самом деле, быстро поставив ноги в притвор двери, он с нервной ухмылкой отодвинул хозяйку от входа и прошел внутрь.

Захлопнув дверь, подпер ее спиной и принялся пожирать Кристи глазами. Ей стало неловко под его взыскательным взглядом, и она пожалела, что не оделась понадежнее. Плотно обтягивающие ноги легинсы и свободная блуза до середины бедра вряд ли могли называться строгой одеждой.

Поймав себя на нервном дерганье, она отдала себе сердитый приказ: успокоиться и вести себя как обычно. Этого не получилось. В присутствии Армана она всегда остро чувствовала себя женщиной, и эта неожиданная встреча исключением не стала.

Почувствовав ее смятение, он чуть заметно усмехнулся. Если дело пойдет так и дальше, то уже сегодняшним вечером она будет спать с ним в его доме в Нью-Йорке! Стараясь не показать ей своего неимоверного желания, он сказал:

– Ты похудела.

Эта фраза показалась ей странной.

– Ну и что?

– Мне больше нравилось, когда ты была покруглее.

Эта фраза, сказанная с привычной снисходительностью, заставила Кристи вспомнить, что она давно уже не та застенчивая глупышка, снимавшая дырявые чулки в коридоре «Энтерпрайз глобал».

– Мне неинтересны твои желания, Арман. И вообще, зачем ты здесь?

Серые проницательные глаза скользнули по ней, чуть помедлив на груди, и Кристи с ужасом почувствовала, как поднимаются соски в ответ на этот невысказанный, но тем не менее мощный сексуальный призыв.

Чтобы прекратить это вызывающее разглядывание, она резко повернулась и пошла в свою комнату, не слишком дружелюбно пригласив:

– Проходи, раз уж ты здесь!

Села на диван и взмахом руки указала ему на кресло напротив. Пройдя в ее комнату, Арман пренебрежительно поморщился. И это убожество она предпочла жизни в нормальных условиях! Что же такое ей наговорили о нем? Ведь ни один разумный человек не совершил бы того, что выкинула она, отказавшись от брака с ним, от обеспеченной и независимой жизни. Неужели ей нравится каждый день ходить на службу, получая за изнурительную работу сущие гроши?

Это было непонятно, но он постарался об этом не думать. Сейчас не время. Хотя ему отчаянно хотелось посадить ее на колени, прильнуть губами к ее нежному рту и забыться.

Заметив его помутневшие глаза, Кристи сердито сказала:

– И не надейся! Ничего подобного больше не будет!

Он постарался выглядеть удивленным.

– Чего не будет?

Ничуть не поверив его нарочитой невинности, Кристи тихо, но уверенно уточнила:

– Ты и сам это прекрасно знаешь. Так зачем ты здесь?

На его взгляд, вопрос был совершенно излишним и бессмысленным. Но, прекрасно понимая, что в этой игре козыри далеко не в его руках, решил быть правдивым.

– Ты сбежала, ничего мне не объяснив. Неужели я не заслужил даже обычного человеческого «прости»? Неужели нужно было уходить так – без прощального разговора? Разве я тебе так уж противен?

Реакция Кристи его поразила. Она сжала кулаки, покраснела и с ненавистью посмотрела на него.

– Конечно, противен! Если бы это были Средние века, тебя стоило бы сжечь на костре! Публично! Чтобы другим неповадно было!

По мнению Армана, подобный приговор был явно чрезмерным, но его возбудил сам вид разгневанной Кристи. Горящие глаза, яркий румянец на щеках и высоко вздымавшаяся грудь так напомнили ему счастливые дни их помолвки, что он вынужден был отвести взгляд и посмотреть в окно, чтобы совладать с взбунтовавшимся телом.

Неимоверным усилием воли подавив возбуждение, он глухо спросил:

– Кто же наговорил тебе про меня такую чушь, что ты решила бросить все, о чем мы мечтали?

Кристи изумленно уставилась на него.

– Мечтали? А разве мы о чем-то мечтали? Ты заявил, что мы должны пожениться, только и всего. Больше никаких планов на будущее мы не строили. Хотя планы у тебя были. Только связаны они были вовсе не со мной. Я для тебя была лишь прикрытием.

Он повернул голову, и Кристи увидела, как краска медленно проступает на его лице сквозь загар. Очень хорошо, она надеялась, что сейчас он сгорает от унижения.

Но не тут-то было. Арман высоко вскинул голову и отрезал:

– Неправда! Никогда я не хотел тобой прикрываться! Я хотел жить с тобой вместе. И растить наших детей.

Кристи с горечью рассмеялась.

– Ну конечно. И при этом путаться с Колетт Дени. Так же, как ты делал это во время нашей так называемой помолвки.

Подскочив, он с досадой воскликнул:

– Да с чего ты это взяла! Я никогда тебе не изменял!

Она с нескрываемым сарказмом согласилась:

– Конечно нет. Ты же любил только меня… – заранее уверенная, что сейчас услышит все те же ни к чему не обязывающие слова: «Я тебя хочу».

Арман серьезно посмотрел ей в глаза и внезапно признался:

– Да. Я любил, да и люблю, только тебя.

Это звучало убедительно, но Кристи не могла ему поверить. Скрестив на груди руки, будто пытаясь защититься от нового унижения и обмана, она сухо поинтересовалась:

– Неужели? А для чего же ты тогда спал с Колетт? Для разнообразия? Или по привычке?

Она была слишком уверена для простого подозрения. Неужели и впрямь что-то знает? Впервые в жизни Арману стало страшно. Так страшно, что в коленях что-то мелко завибрировало и он невольно вспомнил выражение «до дрожи в коленях». Но признаться – значило окончательно поставить крест на их отношениях, и он, с болью посмотрев в ее глаза, постарался как можно проникновеннее спросить:

– Дорогая, ну кто тебе сказал, что я изменяю тебе? Да еще с женой своего кузена? Поверь, это наглое вранье!

Кристи смерила его уничтожающим взглядом и медленно встала со своего места. Чувствуя, что едва держится на подгибающихся ногах, лишь надеялась, что со стороны ничего не видно. Нельзя дать почувствовать Арману свою неуверенность и слабость. В прошлом он уже много раз пользовался такими моментами, но больше она ничего подобного не допустит.

– Ты хочешь знать, кто открыл мне глаза? Ты!

По его лицу было видно, что он ошарашен.

– Я никогда тебе такой ерунды не говорил…

Кристи глубоко вздохнула, будто собиралась нырнуть в ледяную воду.

– Мне ты ничего не говорил. Ты говорил своей подруге. Вы так мило меня обсуждали.

У Армана закололо в виске, но он постарался явить полнейшее недоумение:

– Да не было такого никогда! Может быть, тебе приснился дурной сон?

Кристи с тайной горечью прошептала:

– Хорошо, если бы только сон. Но, к сожалению, это была явь. Когда я позвонила тебе после зашиты диплома, чтобы пригласить отметить окончание университета, твой телефон оказался уже включен. И я услышала все, что ты говорил Колетт…

Арман побледнел, но все равно с вызовом заявил, невесть на что надеясь:

– И что ты могла услышать?

Сделав пару шагов к шифоньеру, Кристи пошарила на нижней полке, достала свой телефон и включила диктофон. Арман с ужасом узнал голос Колетт и свой небрежный ответ:

– Ты не собираешься прекращать свидания со мной после женитьбы?

– Чего ради? Кристи, конечно, очень милая девочка, но с тобой ей никогда не сравниться…

В голове Армана все смешалось, и он обессиленно упал обратно в кресло. Смотревшая на него с горьким упреком Кристи тихо посоветовала:

– Тебе лучше уйти. Найди другую дурочку, которая будет за драгоценную безделушку покорно терпеть все твои подлости. Так, как терпела их твоя мать. Но я не такая. Я хочу себя уважать.

Подняв голову и просительно заглянув в ее глаза, Арман прохрипел:

– Нет. Я не могу уйти. Я тебя люблю.

Кристи недовольно пожала плечами.

– Для чего столько вранья, Арман? Неужели тебя так заело то, что я оставила тебя первой?

Он отрицательно взмахнул рукой.

– Я и не думал об этом. Может быть, я не сразу осознал, что влюбился, но теперь я это знаю твердо. Мне никто не нужен, кроме тебя.

В его голосе звучало столько отчаянной боли, что Кристи дрогнула. Но только на мгновение. Рассмеявшись с каким-то тяжелым отчаянием, она спросила:

– Арман, будь ты на моем месте, ты бы поверил сам себе?

Он воскликнул, не заботясь о логичности:

– Да! Потому что это правда!

Проведя по лбу нервным жестом, Кристи сказала:

– А вот я тебе не верю. Я сразу, с того самого первого вечера, когда ты объявил меня своей невестой, заподозрила, что здесь что-то не так. А когда ты познакомил меня с четой Дени, догадалась, в чем конкретно дело. И когда мои подозрения с твоей помощью подтвердились, не медлила ни минуты.

Уткнув лицо в ладони, Арман простонал:

– Но почему ты мне ничего не сказала? Почему не предупредила, что уходишь?

– А зачем? Что бы это изменило?

Вскинув голову и глядя ей прямо в глаза, он прохрипел:

– Все! Я бы понял, чем мне грозило мое легкомыслие, и прекратил бы встречаться с Колетт. Кстати, все наши свидания происходили по ее инициативе, не по моей…

– И ты считаешь, что это тебя оправдывает?

– Нет, конечно нет! Но пойми меня – я всю свою сознательную жизнь наблюдал, как отец изменяет жене, а она не говорит ему ни одного дурного слова. Я и не видел в этом ничего предосудительного.

Кристи с вызовом рассмеялась.

– Вот как! На тебя подействовал дурной пример твоих родителей. Что ж, моя мама меня всегда предупреждала, что сыновья из подобных семей никогда не станут хорошими мужьями и от них нужно держаться подальше. Она была права, и я собираюсь следовать ее совету. Так что уходи.

Внезапно попав в недостойную когорту отпрысков из неблагополучных семей, Арман вконец растерялся. Стараясь выбраться из вязкой трясины, в которую угодил из-за собственной беспринципности, он решился идти ва-банк:

– Я виноват, признаю…

Кристи знала, как он не любил признавать свои ошибки, и понимала, что для него такое признание сродни подвигу, но не желала ни шагу сделать ему навстречу. Для них все кончено. И ничего не повторится. Все, что между ними было, изгажено его подлой изменой. И она отрицательно покачала головой.

Но Арман сдаваться не хотел. Весь этот длинный безнадежный год его поддерживала единственная мысль – он найдет Кристи и между ними все начнется заново. Только он станет гораздо умнее и не позволит проскочить между ними ни тени сомнения.

Но вот как убедить в этом настороженную и не верящую ему Кристи? Со столь сложной задачей ему в своей жизни встречаться еще не приходилось.

Устремив взгляд вдаль, он стал вспоминать:

– Я встретил Колетт первым. Мы были любовниками, но жениться на ней я не собирался. Ее это задевало, и, когда я неразумно познакомил ее на какой-то вечеринке с Майклом, где тот кантовался с очередной подружкой, я и представить не мог, чем все это кончится. Кузен оказался более восприимчив к ее чарам, чем я, и вскорости женился. Уже позднее я узнал, что совершенно верно делал, не давая Колетт никаких надежд – параллельно со мной она крутила романы еще с парой таких же простаков, как я. Кстати, она не отказалась от свиданий с ними и после свадьбы. Так же, как и со мной. Майкл что-то чувствовал, бесился, но был слишком в нее влюблен, чтобы предпринимать серьезные шаги.

Кристи слушала его, опустив голову и не зная, для чего он ей это говорит. Она чувствовала себя как ученица на школьном уроке, когда то, что говорит учитель, вовсе не интересно, но и уйти из класса невозможно.

– Я не чувствовал себя виноватым в этой связи – в конце концов, если не я, так кто-нибудь еще, такой уж у Колетт характер. Не могу сказать, что уж очень сильно к ней привязался, но после пары-тройки недель без ее ласк мне становилось одиноко. Но Майкл меня подозревал, в этом ты права. Он даже сказал о своих подозрениях Мишель, и она была так жутко недовольна, что устроила мне форменный разнос. Это было крайне неприятно, и я стал думать, что же мне делать. Встретив тебя, я поразился твоей открытости и обаянию, но не сразу понял, кем ты для меня станешь. Первое время да, я с твоей помощью пытался успокоить мать и показать ей, что остепенился и больше не зарюсь на чужих жен, но с Колетт не рвал. Но потом все изменилось, хотя я не сразу это понял. Ты стала для меня по-настоящему дорога, но я, как мальчишка, испугался этого страшащего меня чувства. И приходил к Колетт, ища ему противовес. Просто потому, что боялся попасть в такую же зависимость, что и моя мать. Боялся любви, если честно…

Кристи недоверчиво хмыкнула, и Арман поспешил ее уверить:

– Это правда. Мне стало скучно в ее постели. Никаких других отношений у меня с ней не было. Ее разговоры о шмотках и о том, кто как одет, меня просто бесили. После того как я встретил тебя, я осознал, что мне гораздо больше нравится просто сидеть с тобой рядом, чем кувыркаться с ней в постели. А что я ответил ей так, когда она спросила у меня о тебе, то просто сказал то, что она хотела слышать. Это слабость и даже подлость по отношению к тебе, признаю.

– Зачем ты мне это все говоришь?

– Не хочу, чтобы ты считала меня совсем уж подлецом. А врал я тебе потому, что боялся признаться. Знаешь, чем дольше что-то скрываешь, тем труднее потом сказать правду. И я так боялся испортить наши и без того не очень простые отношения. Если ты мне поверишь, я никогда тебя больше не подведу. Клянусь.

Кристи удивленно подняла брови.

– Это ты говоришь только после того, как я приперла тебя к стенке. Если бы я не догадалась записать пару фраз на диктофон, ты продолжал бы отпираться до последнего.

Нервно сглотнув, так, что на шее дернулся кадык, Арман с трудом признал:

– Наверное. Но это только оттого, что я отчаянно тебя люблю. Давай начнем все сначала.

Неужели нельзя дать мне хотя бы один, пусть самый малюсенький, шанс?

Кристи печально покачала головой.

– И как ты это себе представляешь? Я что, должна вернуться с тобой в Нью-Йорк и сделать вид, что ничего не произошло? И каждый день думать, с какой девицей ты кувыркаешься на этот раз?

Он кинулся в омут с головой:

– Чтобы ты была спокойна, я могу носить с собой какой-нибудь радиобраслет, который надевают на уголовников. И ты в любой момент можешь узнать, где я и что делаю.

Кристи была шокирована.

– Я вовсе не хочу за тобой шпионить. Это низко. Я просто хочу доверять тому человеку, с которым свяжу свою судьбу. А тебе я не доверяю и доверять не могу. Так что не вижу смысла в нашем пустом разговоре.

– Но я не могу без тебя! Клянусь, все время после твоего ухода я прожил монахом. Кстати, Майкл застукал свою великолепную женушку с одним из ее любовников и тут же с ней развелся. Она пыталась возобновить отношения со мной, но я на это не пошел. Я хотел прямо смотреть тебе в глаза, когда снова встречу.

И он впрямь посмотрел в глаза Кристи измученным, но честным взглядом. Она поняла, что все сказанное им – правда, но не хотела отвечать на его призыв. Она не хотела рисковать своим с таким трудом обретенным душевным равновесием.

– Слишком поздно. Все так изгажено, что не стоит и пытаться что-то вернуть. – Эти безжалостные слова хлестали его наотмашь, но Кристи старалась не поддаваться жалости. – Самое разумное, что можно сделать в подобной ситуации, – просто забыть друг о друге.

Арман с силой стиснул кулаки, стараясь сдержаться.

– Но я не хочу!

Она поморщилась.

– Имеет значение только то, чего хочешь ты? Как обычно, ни мои чувства, ни мои желания в расчет не идут, не так ли?

С болью посмотрев на бледное, но решительное лицо Кристи, он снова попытался переубедить ее:

– Кристи, вспомни, как нам было хорошо вдвоем. Неужели ты думаешь, что так же хорошо тебе будет с кем-то другим?

Эти слова вызвали в ее душе целую бурю чувств. Тут было и негодование, и старательно заглушаемая страсть, но больше всего было недоумения – неужели он не может понять, что она просто не сможет никогда ему доверять? А ведь доверие – одно из самых главных условий благополучной совместной жизни. Без доверия она проживет жизнь так же, как Мишель, – беззаветно любя и мучаясь. Даже пусть от воображаемых, но от этого не менее болезненных «измен» мужа. Нет, такая жизнь не для нее.

Кристи резко тряхнула головой.

– А почему ты считаешь, что у меня никого нет? Здесь, в Чикаго, много привлекательных холостых мужчин подходящего мне возраста. И среди них есть экземпляры ничуть не хуже тебя.

Арман замер и недоверчиво посмотрел на нее. Отчего-то он никогда не думал о таком повороте. Ему казалось, что пройдет время, Кристи остынет, одумается и вернется к нему. Что в их тандем может влезть третий, ему и в голову не приходило. Внезапно ему стало душно. Рванув ставший тугим воротник, он оторвал две верхних пуговицы, которые разлетелись по комнате, но не заметил этого.

– Вот как?! – Его голос дрожал от переполнявших его чувств. Главным была, пожалуй, ревность. – И что же, он оказался лучше меня?

Кристи сердито дернулась.

– И что я должна сделать? Оценить вас по пятибалльной шкале? Написать краткие характеристики и дать рекомендации?

Арман помрачнел еще больше.

– Не утрируй. – И вдруг, сорвавшись, закричал: – Как ты могла?!

С ледяным выражением лица Кристи заметила:

– Точно так же, как и ты. Только я ни с кем никакими обязательствами не связана. И тебе я ничего не должна.

Измученно прикрыв глаза веками, Арман постарался успокоиться. Ну и что из того, что у Кристи кто-то был или даже есть? Для него это ничего не значит. Он все забудет. Едва она вернется к нему.

Немного помолчав, занятый этими мыслями, он заставил себя высказать их вслух.

Услышав его слова, Кристи невесело рассмеялась.

– Вот как? Ты готов мне все простить? Но проблема в том, что я-то тебе ничего простить не могу. И вновь говорю тебе – уходи! И не думай, что ты сможешь обольстить меня своими фальшивыми клятвами!

Арман умоляюще протянул к ней руку, но рука упала, так и не дождавшись поддержки. Он побрел к выходу, лихорадочно соображая, что еще сказать Кристи, чтобы растопить ее ледяной панцирь. Так ничего и не придумав, остановился подле двери, обернувшись выдохнул:

– Это моя последняя попытка! – И схватил ее в горячие объятия.

Он вложил в поцелуй всю тоску и пыл своей заждавшейся души, но заслужил от Кристи лишь весьма ощутимый тычок в бок и вопль:

– Убирайся немедленно!

С укором посмотрев на ее раскрасневшееся от гнева лицо, он понуро опустил голову и вышел из дома. Даже не глянув вслед, Кристи захлопнула двери, и Арман вновь почувствовал себя обездоленным. Добредя до машины, плюхнулся на сиденье и опустил голову на руль. В висках что-то пульсировало, не давая сосредоточиться. Такого ужасного афронта он не мог и представить. Ох уж этот телефон-предатель! И как это он умудрился нажать на кнопку в такой момент?! Недаром на ум невольно приходят мысли о возмездии. Наверное, он все это заслужил.

У него не было сил протянуть руку и включить мотор. К тому же уезжать отчаянно не хотелось. Арман всерьез задумался о необходимости купить поблизости такой же безликий домишко и жить там, хоть изредка встречая Кристи. Хотя где гарантия, что она снова не удерет при первой же возможности? Мир большой, ищи-свищи ее тогда.

Не на шутку озаботившись столь жуткой перспективой, он решил никуда сегодня не ехать, а просидеть здесь, карауля ее. А завтра нанять детективов и отслеживать все ее передвижения.

Устроившись поудобнее, он пожалел, что не захватил с собой воды – после тяжелого разговора ужасно хотелось пить. Облизав губы, огляделся – не пробежит ли мимо мальчишка, которого можно было бы послать в ближайший маркет. Но кругом было пусто и тихо, и Арман недовольно вздохнул, не зная, кого ему позвать на выручку. Он даже не подозревал, где точно находится – нигде нет таблички ни с номером дома, ни с названием улицы, – и просить того же Ньюмена привезти для него провиант неведомо куда будет просто нелепо. Придется терпеть.

Стемнело, улица осветилась золотистыми огоньками из окон коттеджей, выстроившихся вдоль невысоких оград. Вдали на берегу Мичигана зажглись редкие фонари. Пить хотелось все сильнее, но Арман упрямо сидел в машине, невесть чего выжидая. Вдруг в полумраке тоненько заскрипела калитка, и на дорожку легкими шагами вышла тонкая девичья фигурка. Арман напрягся – он даже в полной темноте узнал бы Кристи. Что ж, похоже, ей тоже не спится.