Текст книги "Удар молнии"

В отличие от прошлого раза, эта новость вознесла обоих на седьмое небо от счастья. Впрочем, на вещи Паркеры смотрели трезво: риск выкидыша или того, что младенец родится недоношенным, остается. Алекс тридцать восемь лет, и до этого она ни разу не рожала. Однако здоровье у нее отменное, и врач заверил, что все будет хорошо.

– Мы просто сумасшедшие, вот что я тебе скажу, – задумчиво произнесла Алекс однажды вечером, лежа в постели и поедая печенье «Орео». Вся кровать была в крошках, но Сэм знал, что только это печенье ее желудок еще переносит. – Окончательно свихнулись! Еще четыре месяца назад от одной мысли, что у нас будет ребенок, нам хотелось вешаться, а сейчас мы с тобой уже выбираем имя для малышки. А я выискиваю в журналах дурацкие советы – какие игрушки подвесить над кроваткой. Наверное, я с ума сошла, да?

– Может быть, – улыбнулся ей нежно Сэм. – В любом случае мне все сложнее делить с тобой супружеское ложе – не думал я, что придется терпеть все эти крошки от печенья. Как думаешь, так теперь будет всю беременность – или это всего месяца на три?

Алекс расхохоталась, а Сэм крепко обнял ее. В последнее время они занимались любовью чаще, чем за всю совместную жизнь. Сэм и Алекс считали будущего ребенка частью своей жизни, как будто он уже родился. На УЗИ выяснилось, что у них будет девочка, и они сразу же выбрали для нее имя – Аннабель, в честь их любимого ночного клуба в Лондоне. Алекс всегда любила это имя, для нее и Сэма оно было связано с самыми теплыми воспоминаниями. Новая беременность совершенно не походила на предыдущую: Алекс и Сэм словно усвоили важный урок – как будто кто-то наказал их за равнодушие и враждебность. Теперь они не сомневались ни в чем, а, напротив, с надеждой ждали появления первенца.

Сразу же после Нового года коллеги устроили в честь Алекс вечеринку с подарками. На той же неделе она нехотя ушла в декрет – всего за два дня до предполагаемой даты родов. Она хотела работать до последнего, но смысла корпеть над делами, работу по которым она все равно не успела бы завершить к сроку, не было, и поэтому она отправилась домой – ожидать свое маленькое чудо, как они с Сэмом называли будущего ребенка. Алекс боялась, что сидение дома ей быстро наскучит, однако, погрузившись в хлопоты по обустройству детской, она с удивлением обнаружила, что шитье распашонок и раскладывание пеленок в чистые стопки на пеленальном столе – занятие крайне увлекательное. Железная Алекс, одно появление которой в суде наводило на оппонентов благоговейный ужас, моментально стала другим человеком. Она даже стала опасаться, как бы материнство не помешало ее работе в будущем, – вдруг она утратит строгость или способность сосредотачиваться? Впрочем, теперь Алекс могла думать лишь о ребенке. Она представляла, как будет укачивать, пеленать и кормить дочь. Какой она будет? Будут ли волосы Аннабель огненно-рыжими, как у нее, или черными, как у Сэма, а цвет глаз – голубой или зеленый? Она ждала появления дочери на свет, как после многих лет разлуки ждут встречи со старым добрым другом.

Алекс договорилась, что будет рожать в родильном отделении главной нью-йоркской больницы. Она хотела, чтобы все произошло естественным путем, собираясь смаковать каждое мгновение. Ей исполнилось тридцать девять, и она понимала, что вряд ли решится на второго ребенка, поэтому не собиралась принимать эти роды как должное. Даже Сэм, который терпеть не мог больницы, вместе с женой стал посещать занятия по методу Ламаза[3]3
  Метод Ламаза – техника подготовки к родам, разработанная в 1950-х годах французским акушером Фернаном Ламазом в качестве альтернативы медицинскому вмешательству во время родов.


[Закрыть] и собирался присутствовать при родах.

Алекс и Сэм ужинали в «Elaine’s», когда у нее отошли воды – это произошло спустя три дня после назначенного срока. Сэм тут же отвез жену в больницу, но ее не приняли, потому что сами роды еще не начались. Они действовали по инструкциям врачей. Алекс вздремнула, потом стала ходить по квартире, Сэм тер ей спину, и казалось, что роды будут легкими и приятными. Они легли в постель и рассуждали – как странно, что они созрели для ребенка лишь спустя тринадцать лет после свадьбы. Сэм посмотрел на часы и попытался вычислить, когда же наконец появится ребенок. Вскоре оба уснули. Алекс проснулась от схваток, отправилась в ванную и, как советовали врачи, приняла теплый душ, чтобы понять, остановятся схватки или усилятся. Она стояла под душем около получаса, засекая интервалы между схватками, и тут сокращения матки внезапно стали слишком сильными. Алекс с трудом выбралась из ванной и еле добралась до постели, чтобы разбудить крепко спавшего Сэма. Она стала трясти его за плечо, заливаясь слезами от ужаса. Наконец Сэм проснулся. Он вскочил с кровати, как ошпаренный:

– Началось? – Он принялся бегать по комнате в поисках брюк – его сердце громыхало в такт. Хотя Сэм помнил, что оставил брюки на спинке стула, он не сразу смог найти их в темноте. Алекс корчилась от боли, вцепившись изо всех сил в его руку.

– Мы не успеем. Ребенок вот-вот родится, – в ужасе повторяла она, сразу забыв обо всем, что изучала на курсах.

– Здесь? Он родится здесь? – в ужасе спросил Сэм, не веря в происходящее.

– Не знаю… Я… это… о Господи, Сэм… это ужасно… я не смогу… – шептала Алекс.

– Сможешь, не волнуйся. Врачи дадут тебе лекарства. Не переживай, иди лучше надень что-нибудь, не ехать же в больницу в таком виде.

В конце концов ему пришлось помочь ей одеться. Сэм никогда не видел свою жену в таком состоянии. Было четыре утра. Швейцар вызвал такси. По прибытии в больницу Алекс с трудом смогла пересечь приемный покой, где ее уже ждал врач. Роды проходили без осложнений, и доктор явно был доволен этим, чего нельзя было сказать об Алекс – Сэм никогда бы не подумал, что она способна кричать не своим голосом, требуя наркоза, и впадать в истерическое состояние после каждой схватки. Однако постепенно она успокоилась, и через два часа после прибытия в больницу уже начались потуги. Сэм нежно обнимал жену за плечи, и все, кто находился в комнате, пытались поддержать ее. Казалось, это будет продолжаться вечно, но уже через полчаса рыжеволосая Аннабель появилась на свет и немедленно издала оглушительный крик, а потом вдруг замолчала и посмотрела на Сэма, как будто сама от себя такого не ожидала. По щекам обоих Паркеров потекли слезы радости. Новорожденная смотрела на отца так, словно искала его долгое время и наконец нашла. Затем Аннабель передали матери, и Алекс, переполняемая чувствами, о которых ей раньше и не приходилось мечтать, бережно взяла дочь на руки. Она почувствовала себя полноценной женщиной – как в рассказах других людей, которые она часто слышала, но до того дня не верила. Алекс поразилась, насколько скучной была бы ее жизнь, не познай она таинство родов. Уже через час она так освоилась с Аннабель, словно всю жизнь только и делала, что нянчила новорожденных. Сэм беспрестанно щелкал фотоаппаратом, утирая слезы радости, – они с Алекс просто не могли поверить своему счастью. Все это было настоящим чудом, которое они чуть было не упустили. Словно само провидение оказалось к ним благосклонно, закрыв глаза на те глупости, которые Алекс с Сэмом натворили.

Ночь, которая стала для Аннабель первой, Сэм провел в больнице. Ни он, ни Алекс так и не смогли уснуть, а лишь восхищенно разглядывали Аннабель, по очереди держали ее на руках и возились с пеленками. Сэм смотрел, как его жена нянчится с дочерью, и про себя думал, что за всю жизнь не видел зрелища прекраснее. Рассматривая Аннабель, супруги не сговариваясь решили, что теперь хотят второго ребенка. Трудно поверить, что они чуть было сами себя не лишили такого счастья. Сэм не понимал, как Алекс, только что прошедшая через мучительные роды, может хотеть их повторения, но она была тверда в своем намерении – когда их губы встретились в поцелуе над спящей Аннабель, Алекс сказала:

– Я хочу еще ребенка.

– Да брось, – ответил удивленный, но довольный Сэм, поймав себя на том, что тоже хочет еще одного ребенка. Конечно, Сэм предпочел бы теперь завести сына, но даже если родится еще одна девочка, все равно он будет рад.

Их дочка оказалась настоящим чудом. Сэм не выпускал из рук ее крохотные ножки, а Алекс все время целовала ее маленькие ручки. В первый же день после своего появления на свет юная Аннабель очаровала родителей целиком и полностью. И это очарование не закончилось с возвращением из роддома домой, так что Аннабель купалась в постоянном восхищении со стороны родителей. Сэм старался приходить домой пораньше. Когда Аннабель исполнилось три месяца, Алекс скрепя сердце вернулась к работе. Она хотела и дальше нянчиться с дочерью, но не смогла – ее рабочее расписание было слишком напряженным. Тем не менее она забегала домой во время перерыва на ланч и дала себе слово в те дни, когда нет процессов, покидать офис ровно в пять и работать из дома, после того как Аннабель уснет. По пятницам же она уходила в час – и ничто не могло этому помешать. Возвращаться домой рано по пятницам вскоре вошло у нее в привычку. Забота Сэма и Алекс об Аннабель, их любовь не прошли бесследно – Аннабель искренне обожала родителей. Она была смыслом их жизни, а для нее смыслом существования были папа и мама. Паркеры наняли няню по имени Кармен, однако тот, кто первый приходил с работы, немедленно брал бразды правления в свои руки. Аннабель с нетерпением ждала этого момента – она взвизгивала от восторга, как только видела над колыбелью знакомое лицо.

Кармен нравилось работать у Паркеров. Она считала их прекрасными людьми и очень любила Аннабель. Она гордилась тем, что работает у столь известной пары, и рассказывала всем, как много и плодотворно они трудятся. Имя Сэма постоянно упоминалось в финансовой хронике, а Алекс несколько раз показывали в телевизионных репортажах о тех или иных громких делах. Кармен обожала их смотреть.

Ни Алекс, ни Сэм ни минуты не сомневались, что их дочь – не только самая красивая, но и самая умная маленькая девочка. Первые шаги она сделала в десять с половиной месяцев, вскоре после этого заговорила, а фразами начала разговаривать гораздо раньше, чем большинство детей.

– Она будет юристом, – пошутила Алекс. Девочка действительно была как две капли воды похожа на мать.

Единственное, что печалило Алекс и Сэма, что, к их удивлению, все попытки сделать сестричку или братика для Аннабель успехом не увенчались. Они начали работать над этим, когда Аннабель исполнилось полгода, и в течение целого года планомерно пытались зачать второго ребенка. Алекс исполнилось сорок лет, и она обратилась к специалисту, чтобы проверить, все ли с ней в порядке. Врачи проверили и ее, и Сэма и пришли к выводу, что оба супруга здоровы. Они объяснили, что женщине в сорок один год, чтобы зачать ребенка, может потребоваться больше времени. Чтобы «наладить» овуляцию, доктор посадил Алекс на «Серофен», разновидность прогестерона[4]4
  Прогестерон – стероидный гормон желтого тела яичников, необходимый для осуществления всех этапов беременности.


[Закрыть], и в течение последующих полутора лет она не переставала пить лекарство, из-за которого чувствовала себя в большем состоянии стресса, чем даже на работе. Алекс и Сэм занимались любовью по расписанию, у них даже был специальный набор, с помощью которого они распознавали пик выделения желтоватого гормона, то есть время, когда вероятность зачатия наиболее высока. Алекс смешивала свою мочу с различными реактивами, и если они окрашивались в голубой цвет, она тут же звонила Сэму на работу, и он сломя голову мчался домой. Про себя они шутливо называли такие дни «голубыми»; не было, однако, никакого сомнения в том, что это создавало дополнительный стресс в их и без того сложной жизни – Сэму хватало хлопот с клиентами, а Алекс – с оппонентами.

Было сложно, но Паркеры действительно очень хотели второго ребенка. Порой им казалось смешным, что они, еще несколько лет назад не желавшие даже и думать о ребенке, теперь готовы на все, чтобы зачать второго. Они даже обсуждали возможность уколов «Пергонала», который действовал сильнее, чем «Серофен», но, впрочем, обладал побочными эффектами. Кроме того, на крайний случай была возможность зачатия из пробирки. В конце концов, всегда оставались еще более сложные способы завести ребенка. Но Алекс надеялась, что в сорок два года она сможет зачать и без экстренных мер.

Аннабель научила их многому – ее появление прежде всего показало, какой прекрасной может быть жизнь, когда у тебя есть не только любимый человек, но и ребенок. Все годы до ее появления им не хватало именно этого. Да, карьера обоих сложилась замечательно; но теперь Алекс понимала, что другие важные стороны жизни остались для них неизведанными.

Аннабель к этому моменту исполнилось три с половиной года, и всякий раз, когда Сэм или Алекс смотрели на дочь, их сердце трепетало – ярко-рыжие кудри, огромные зеленые глаза и сеточка крошечных веснушек, которые Алекс называла «блестяшки».

На рабочем столе Алекс стояла большая фотография Аннабель, сделанная на пляже в Куоге[5]5
  Куог (англ. Quogue) – деревушка в Саутгемптоне, графство Саффолк в округе Нью-Йорк, что на южной оконечности Лонг-Айленда.


[Закрыть] прошлым летом. На ней улыбающаяся дочурка держала в руке лопатку и лепила кулич. Алекс взглянула на снимок и улыбнулась, а потом перевела взгляд на часы. Процесс, на котором ей пришлось присутствовать, занял почти все утро, и до встречи с новым клиентом оставался всего час, за который Алекс должна успеть просмотреть важные бумаги.

Алекс подняла голову – в кабинет вошел Брок Стивенс, один из молодых сотрудников фирмы. Брок работал с Алекс и еще одним адвокатом – выполнял мелкую бумажную работу, был на побегушках и готовил документы для процессов. Он устроился в «Бартлетт и Паскин» всего два года назад, но сразу покорил Алекс своим добросовестным и профессиональным подходом к работе.

– Привет, Алекс, есть минутка? Прости, что отвлекаю тебя после всего этого утреннего дурдома! – сочувственно произнес Брок, подмигнув ей.

– Конечно. Что случилось? – улыбнувшись, ответила Алекс. Несмотря на то что Броку было тридцать два, ей он казался ребенком. Светлые, выгоревшие на солнце волосы делали его похожим на озорного мальчишку. Брок хоть и из небогатой семьи, но с отличием закончил государственный юридический колледж в Иллинойсе и работал с редкостной самоотдачей. Алекс сама была такой же по характеру, поэтому обожала своего помощника.

Брок пересек комнату и сел в кресло напротив, обратив к ней сосредоточенный взгляд. Рукава его рубашки были закатаны, а узел на галстуке ослаблен, и оттого он казался еще моложе. Он поинтересовался:

– Ну как все прошло?

– На уровне. Думаю, у Мэтта все получится. Его главный оппонент оговорился, и теперь Мэтт, похоже, получил свою желанную зацепку. Теперь он разгромит линию защиты, но все это будет продолжаться целую вечность. Я с ума сойду с этим процессом! – обхватив голову руками, ответила Алекс.

– Не ты одна. Но зато мы точно войдем во все учебники по юриспруденции – столько новых прецедентов! Мне нравится, – улыбнулся Брок. Иногда он казался Алекс слишком молодым и наивным, но все же надо признать, что это не умаляло его профессиональных качеств.

– А что там у тебя? Что-то новое по делу Шульца? – вернулась Алекс к теме разговора.

– Да, – со счастливой улыбкой ответил Брок. – Похоже, мы на верном пути. В последние два года истец скрывал налоги, и вряд ли присяжные будут к нему так уж благосклонны.

– Прекрасно. Прямо-таки замечательно, – с радостью в голосе произнесла Алекс. – Как ты это обнаружил?

Фирме пришлось направить отдельное ходатайство о предоставлении финансовых отчетов, которые после долгих проволочек наконец пришли сегодня утром.

– Довольно легко понять его махинации с налогами. Я тебе потом покажу. Думаю, теперь можно попытаться уладить все полюбовно – если, конечно, мы сможем достать Шульца.

– В чем я очень сомневаюсь, – задумчиво произнесла Алекс.

Джек Шульц – владелец небольшой компании. Двое его бывших сотрудников подали иски с обвинением в вымогательстве. Как известно, это один из проверенных способов вытянуть кругленькую сумму из предпринимателя, не желающего мараться. Однако теперь появился прецедент, и очеред ной бывший сотрудник добился возбуждения еще одного дела против Шульца, хотя в свое время сам воровал у фирмы деньги. Теперь же этот человек пытался прижучить бывшего шефа за дискриминацию. На этот раз Шульц сдаваться не собирался – он намеревался бороться до последнего и выиграть процесс.

– Но мы все равно получили, что хотели. После показаний того парня из Нью-Джерси насчет откатов истец сядет в лужу! – подытожил Брок.

– Надеюсь, – снова улыбнулась Алекс и вспомнила, что процесс назначен на следующую среду.

– Знаешь, у меня такое чувство, что адвокат истца попытается уладить все полюбовно уже на этой неделе, поскольку у нас теперь есть их финансовые отчеты. Что ты ему скажешь?

– Пусть катится к черту. Наш бедный Джек заслуживает победы. И он прав – нельзя поддаваться на шантаж. Если бы у других бизнесменов хватало сил дать всем мошенникам отпор! – с досадой произнесла Алекс.

– Дешевле – заплатить; ты же знаешь, что большинство из них просто не хочет связываться, – махнул рукой Брок.

Оба это прекрасно знали, однако в последнее время предприниматели все чаще обращались в суд, чтобы бороться и одержать законную победу, вместо того чтобы откупаться от оппонентов, тем самым поощряя новые обвинения. В прошлом году Алекс уже выиграла несколько похожих процессов, и теперь считалась специалистом в подобных делах.

– Ты готова к процессу? – спросил Брок, впрочем, сознавая, что вопрос глупый. Алекс всегда готовилась на редкость тщательно, прекрасно разбиралась в законодательстве, приходила подготовленной и блестяще выступала в суде. Брок старался всеми возможными способами облегчить ей работу и подстраховать, чтобы ничего во время процесса не застало ее врасплох. Броку нравилось с работать с Алекс. Строгая, но справедливая, она требовала от своих подчиненных той отдачи, с которой относилась к работе сама. Брок не жалел о времени, которое тратил на подготовку дел для Алекс, для него это была хорошая школа.

Брок мечтал, что в один прекрасный день и он станет партнером – так же, как Алекс, и знал, что этот момент все ближе. Кроме того, он был уверен, что после нескольких лет плодотворной совместной работы он будет первым, кого она порекомендует. Правда, однажды Алекс с сожалением заметила, что, как только Брок станет одним из партнеров, а это произойдет, по ее мнению, очень скоро, ей некому будет поручать черновую работу. А от другого партнера фирмы Брок узнал, что Алекс уже замолвила за него словечко перед Мэтью Биллингсом, хотя сама она об этом ему ни слова не говорила.

– А кто этот новый клиент, с которым у тебя назначена встреча? – спросил Брок.

Он всегда интересовался, чем занимается Алекс. Кроме того, сама она ему была тоже очень интересна.

– Пока не знаю. На самом деле его порекомендовала другая фирма. По-моему, он собирается подать в суд на адвоката из другой юридической компании, – пожала Алекс плечами. Она всегда с подозрением относилась к таким случаям, до тех пор пока не убеждалась, что все справедливо. У каждого процесса свои оборотные стороны. Ей не раз приходилось заниматься случаями, когда люди нападали на тех, кто этого совершенно не заслуживал. Эти убогие и озлобленные личности, как правило, считали, что их жизнь станет лучше, если они выиграют дело. Алекс никогда не бралась за подобные случаи, пока не убеждалась, что иск подан не безосновательно.

– Что ж, постарайся закончить все по делу Шульца, и давай пробежимся по нему завтра утром. Завтра пятница, я ухожу в час, но, думаю, у нас хватит времени, чтобы подвести итоги по этому делу, а в выходные я еще раз все проверю. Хочу внимательно перечитать все показания и убедиться, что ничего не упустила. – Сдвинув брови, Алекс сделала пометку в своем календаре: половина девятого утра, Брок. Больше никаких рабочих дел на завтра она не планировала, по традиции за пятницу Алекс всегда старалась успеть переделать дела по дому.

– Как раз для этого я всю неделю и просматривал показания – сделал кое-какие замечания, завтра все тебе покажу. Там есть что-то, что тебе точно пригодится; кроме того, я и видеозаписи внимательно изучил, – заметил Брок. Момент дачи некоторых показаний фиксировался на видео. Алекс иногда прибегала к помощи видеосъемки – это всегда раздражало оппонентов.

– Спасибо, Брок, – улыбнулась Алекс. Честное слово, Брок – настоящий подарок с небес. При ее занятости без хорошего помощника она бы просто погрязла в бумагах. Впрочем, второй ассистент Алекс тоже превосходный специалист. Он проводил с Броком столько же времени, сколько и с ней. Они были хорошей командой и прекрасно об этом знали.

– В общем, встретимся завтра в полдевятого. Спасибо, что так тщательно все подготовил, – поблагодарила Алекс Брока, хотя ситуация была обычной – он работал по тому же принципу, что и Алекс. Живой ум и скрупулезность – его главные черты. Да и в целом Брок – очень приятный человек. А главное – холостяк. Именно поэтому он мог работать вечерами, в праздники, выходные. Брок стремился сделать успешную карьеру и прикладывал максимум усилий. Временами он напоминал Алекс ее саму и ее мужа в прежние времена. Конечно, они и сейчас много работали, но уже не так, как раньше, – теперь ни Сэм, ни Алекс уже не засиживались до полуночи. Теперь у них были семья, Аннабель, другие желания в жизни, помимо карьеры. Брок же еще был слишком молод для того, чтобы обзавестись семьей. Алекс знала, что ему нравилась одна из помощниц адвоката, очаровательная выпускница Стэнфорда, но он слишком ценил свою карьеру, чтобы рисковать, заводя роман с коллегой. Это было против правил и могло поставить под угрозу его повышение.

Через несколько минут Алекс уже принимала у себя в офисе нового клиента. Информацию, которую он ей сообщил, она восприняла без особого энтузиазма. Судя по всему, довольно скользкое дело, Алекс даже допустила мысль, что истец не до конца откровенен. Да и вообще она предпочитала выступать на стороне защиты, а не обвинения. Она сообщила, что подумает и обсудит все со своими партнерами, но призналась, что ее загруженность на данный момент и количество дел, которые ей предстоит подготовить, не позволят ей уделить новому иску должное внимание. Алекс держалась дипломатично, но очень твердо и обещала позвонить клиенту через несколько дней, как только поговорит с партнерами. Впрочем, желания встречаться с ним еще раз у нее не было. Просто Алекс решила потянуть время и подумать, хотя очень сомневалась, что возьмется за это дело.

Ровно в пять Алекс, взглянув на часы, включила селектор и предупредила Лиз Хэзкомб, свою секретаршу, что уходит. Она старалась каждый день уходить в пять, если к тому времени успевала освободиться. Подписав несколько писем, оставленных секретаршей, и сделав пару заметок, Алекс оставила Лиз еще пару поручений. Через минуту Элизабет вошла к ней в кабинет за документами и ласково улыбнулась. У Лиз было четверо детей, а ее муж скончался. Всего несколько лет ей оставалось до пенсии. Лиз импонировало то, что Алекс поскорее хочет попасть домой, к обожаемой дочурке. Это говорило Лиз о том, что Алекс – не только замечательный юрист, но и прекрасный человек и заботливая мать. Сама Лиз была уже бабушкой шести внуков, поэтому она всегда с удовольствием слушала рассказы Алекс об Аннабель и разглядывала ее фотографии.

– Большой привет мисс Аннабель. Как ей в детском саду? – подмигнула Лиз.

– Она в восторге, – с улыбкой ответила Алекс, убирая последние бумаги в свой кейс. – Не забудьте послать Мэтью Биллингсу мои записи с утреннего процесса. А к завтрашнему дню приготовьте, пожалуйста, все бумаги по делу Шульца. В половине девятого ко мне придет Брок.

Алекс надо было обдумать так много всего. Процесс по делу Шульца начинался в следующую среду, то есть целую неделю или даже больше Алекс не сможет появиться в офисе. А значит, все остальные дела должны быть в безупречном состоянии. Да уж, в понедельник и вторник ей придется туго.

– Что ж, до завтра, – улыбнулась она Лиз. Ее секретарша знала, что всегда сможет позвонить Алекс домой или послать ей бумаги курьером. Алекс обожала Аннабель, но всегда оставалась на связи с коллегами и сотрудниками. Даже в зал суда она неизменно брала с собой пейджер.

– Доброго вечера, Алекс, – улыбнулась ей вслед Лиз.

Уже через пять минут Алекс бежала по Парк-авеню. Пять часов, поймать такси в час пик практически нереально, однако Алекс повезло. Сев в такси, Алекс с удивлением заметила, какая сегодня прекрасная погода. Превосходный октябрьский денек, яркое и теплое солнце, и лишь легкий ветерок напоминает о том, что на дворе осень. Если бы Алекс не спешила домой, к дочери, она бы пошла пешком – погода того стоила. Но она уже расположилась на сиденье, и перед ее глазами всплыло озорное, покрытое веснушками личико Аннабель.

Алекс подумала, что очень хочет снова забеременеть. Они с Сэмом старались изо всех сил вот уже три года, но приблизить счастливое событие никак не удавалось. В то же время она не готова попробовать какой-нибудь революционный метод зачатия ребенка. Да и непонятно, как она сможет найти в своем распорядке дня место для ЭКО[6]6
  Экстракорпоральное оплодотворение (от лат. extra – снаружи, вне и лат. corpus – тело, то есть оплодотворение вне тела, сокр. ЭКО^’) – вспомогательная репродуктивная технология. Во время ЭКО яйцеклетку извлекают из организма женщины и оплодотворяют искусственно, после чего эмбрион переносят в полость матки для дальнейшего развития.


[Закрыть] или инъекций «Пергонала». И оттого еще более прекрасной ей казалась возможность забеременеть естественным способом. Уровень прогестерона у Алекс был достаточным, уровень фоллитропина – в норме. Алекс решила, что, придя домой, первым делом сделает «голубой тест», просто чтобы убедиться, что не упустила момент. По ее подсчетам, овуляция произойдет в эти выходные. Слава богу, хотя бы не во время процесса, подумала Алекс, пока такси протискивалось по переполненной автомобилями улице.

На углу Мэдисон и 74-й улицы они встали, и Алекс поняла, что быстрее будет пройти последние три квартала пешком. Легкий ветерок приятно обдувал лицо – как же хорошо выйти на воздух после целого дня в офисе. Алекс шла, подпрыгивая на каблуках и весело размахивая кейсом, предвкушая, как войдет в квартиру и встретится с Аннабель. Может быть, и Сэм уже дома. Она улыбнулась, подумав о нем. Несмотря на 17 лет супружеской жизни, Алекс была все еще безумно влюблена в своего мужа. У нее было все: великолепная карьера, очаровательная дочь, муж – любовь всей жизни. Она чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Впрочем, Алекс никогда не считала свое счастье чем-то само собой разумеющимся и каждый день благодарила за него судьбу. Так что, если она не сможет забеременеть снова, жизнь на этом не кончится. Может быть, они захотят усыновить ребенка. Или у них будет только Аннабель. Ничего ужасного в том, чтобы быть единственным ребенком в семье, нет – в своих семьях они с Сэмом тоже были единственными детьми. Кроме того, говорят, такие дети, по статистике, умнее детей из многодетных семей.

Что бы ни произошло, Алекс знала, ее жизнь складывается так, как надо. Одна мысль об этом заставила ее широко улыбнуться. Поздоровавшись со швейцаром, Алекс быстрым шагом вошла в вестибюль.