Текст книги "Удар молнии"

Глава 2

Войдя в квартиру, Алекс заметила, что в доме стоит непривычная тишина. Алекс подумала, что Кармен загулялась с Аннабель в парке. В большинстве случаев она возвращалась с прогулки домой к пяти часам, чтобы успеть искупать девочку перед ужином. Но, войдя в ванную, Алекс обнаружила там свою маленькую принцессу, почти полностью скрытую за стеной из пены. Кармен сидела на краю ванны, а Аннабель играла в русалку. Не говоря ни слова, она ныряла в воду и выныривала, почти невидимая за пеленой пены. Мыться в глубокой мраморной ванне Алекс разрешала девочке лишь изредка в качестве награды. Поэтому-то в квартире и стояла такая тишина – спальня Алекс и Сэма находилась в дальнем конце коридора.

– Что это вы тут делаете? – радостно улыбнулась Алекс няне и своей дочурке. Еще раз подумав, что Аннабель определенно самая хорошенькая девочка на свете. На фоне темного мрамора ванной волосы ее светились, словно огонь маяка на далеком берегу.

– Ш-ш-ш, – серьезно сказала Аннабель, приложив палец к губам. – Русалки не разговаривают.

– Так ты русалка? – притворилась удивленной Алекс.

– Ну конечно! Кармен сказала, если я позволю ей сегодня помыть мне голову, то смогу помыться в твоей ванне и взять твою пену, – таким же серьезным голосом сказала Аннабель.

Кармен смущенно улыбнулась, и Алекс рассмеялась. Аннабель обожала сделки, и Кармен так же легко, как Алекс и Сэм, поддавалась на все ее уловки. Ради справедливости стоит заметить, что избалованным ребенком Аннабель не была – просто прекрасно знала, что все вокруг ее боготворят.

– А что, если я залезу к тебе в ванну и мы обе вымоем голову? – предложила Алекс. Ей все равно нужно было успеть принять душ до прихода Сэма.

– Давай, – подумав с минуту, согласилась Аннабель. Она терпеть не могла, когда ей мыли голову шампунем, но на этот раз, похоже, смирилась с неизбежным. Алекс сняла свой костюм и туфли на каблуке. Кармен отправилась готовить ужин, а Аннабель продолжала изображать из себя русалку. Через минуту ее мать к ней присоединилась, и обе женщины – большая и маленькая – завели важную беседу обо всем на свете. Аннабель очень гордилась тем, что ее мама адвокат, а папа – «инвестиционный капиталист», как говорила Алекс, объясняя дочери, что он вроде банкира, то есть вкладывает деньги людей в какое-то дело. Сам папа рассказывал о своей работе не совсем так, но Аннабель такое объяснение устраивало вполне. А мама, как было известно девочке, ходила в суд и спорила там с судьей, но не отправляла людей в тюрьму.

– Чем ты сегодня занималась? – спросила Алекс, с удовольствием опустившись в горячую воду, покрытую пузырьками пены. После тяжелого дня в офисе она и впрямь чувствовала себя русалкой, выброшенной на берег.

– Всем понемногу, – ответила Аннабель, довольно глядя на свою мать. Залезая в ванну, Алекс чмокнула ее в лоб.

– Что-нибудь интересное было в садике? – спросила Алекс.

– Ничего особенного. Правда, мы ели лягушек.

– Вы ели лягушек? – удивилась Алекс. – Неужели настоящих?

Не могли же дети есть настоящих лягушек?!

– Зеленых. С черными глазами и волосами из кокоса, – улыбнулась Аннабель.

«Волосы из кокоса» – какой красочный намек. И как только Алекс жила без своей дочурки столько времени!

– В смысле, пирожные? – спросила она.

– Угу. Бобби Бронштейн принес. У него сегодня был день рождения, – ответила Аннабель.

– Ой, как здорово!

– А еще его мама принесла мармеладных червячков и паучков. Таких больших-пребольших! – расхохоталась Аннабель, довольная, что ей удалось напугать маму.

– Звучит аппетитно, – улыбнулась Алекс, а Аннабель пожала плечами, вспомнив все кулинарные изыски, которые перепробовала в детском саду:

– Вкусно было. Но твои пирожные я больше люблю. Особенно шоколадные.

– Я, может, испеку их в выходные, – сказала Алекс и, вспомнив о «голубом тесте», мысленно продолжила: «После того как мы с твоим папой попытаемся сделать тебе братика или сестренку».

– Так что мы собираемся делать в эти выходные? – произнес знакомый голос. Алекс и Аннабель обернулись и увидели Сэма, который стоял в дверном проеме. Сэм посмотрел в глаза Алекс со всем обожанием, которое испытывал к своей жене и дочери, а потом нагнулся и поцеловал обеих. Алекс поймала его за галстук и поцеловала еще раз.

– А мы тут говорили о разных вещах. Я хочу испечь пирожные в выходные, – обольстительным голосом сказала Алекс. Сэм удивленно вскинул бровь. Он отошел к стене и снял галстук.

– А есть еще какие-нибудь планы? – спросил он как бы невзначай, помня о «голубом тесте».

– Пожалуй, – с улыбкой ответила Алекс, и Сэм удовлетворенно ухмыльнулся. Пятидесятилетний красавец, выглядел он лет на десять моложе своего возраста. Они прекрасно смотрелись вместе, и было очевидно, что их страсть друг к другу не угасла даже с рождением Аннабель.

– А что это вы с мамой делаете среди этих мыльных пузырей? – спросил Сэм.

– Мы русалки, папа, – ответила Аннабель.

– Не против, если к вам присоединится большой кит?

– Ты будешь мыться с нами, папа? – засмеялась девочка.

Сэм снял пиджак и начал расстегивать рубашку. Он запер дверь, чтобы вдруг не вошла Кармен, и нырнул к своим «русалкам». Сэм резвился и брызгался как ребенок. Алекс вымыла голову дочке. Потом они все вылезли из ванны, вытерли Аннабель и завернули ее в огромное розовое полотенце – а Сэм принял душ, чтобы смыть с себя пену. Повязав полотенце вокруг бедер, он взглянул на свою жену и дочурку с нескрываемым обожанием:

– Вы прямо близнецы.

Они вправду были похожи – у обеих ярко-рыжая шевелюра. Алекс недавно пожаловалась Сэму, что обнаружила у себя несколько седых прядей, но со стороны ее волосы оставались такими же огненно-рыжими, как и у Аннабель.

– А кем мы будем на Хэллоуин? – спросила Аннабель, пока Алекс вытирала ей волосы. Сэм пошел в спальню – надеть джинсы, свитер и тапочки. Он так любил приходить домой с работы, играть с Аннабель и проводить время с Алекс. Их чувства не угасли, с каждым годом он любил жену все сильнее, а появление Аннабель только укрепило их любовь. Он жалел только об одном: что они с Алекс раньше не поняли, какое это счастье – иметь детей.

– А ты чем хочешь заняться на Хэллоуин? – спросила Алекс, распутывая ярко-рыжие кудри Аннабель.

– Я хочу быть канарейкой, – решительно ответила ее дочь.

– Почему именно канарейкой? – улыбнулась Алекс.

– Потому что они очень милые. У Хилари есть канарейка. А может быть, я буду Медным Колокольчиком или Русалочкой.

– На следующей неделе я зайду в детский магазин «FAO Schwarz» и что-нибудь подберу, ладно? – сказала Алекс и тут же вспомнила про суд. Значит, придется либо разобраться с костюмом для дочки до среды, либо ждать окончания процесса. Алекс всегда четко распределяла свое время и теперь подумала, что разумнее попросить Лиз позвонить в магазин и выяснить, что у них есть.

– Ну так что мы делаем на Хэллоуин? – спросил Сэм, войдя в ванную. Он уже успел облачиться в джинсы и зеленый свитер.

– Давайте пойдем кататься на аттракционах, как в прошлом году, – сказала Алекс, и Сэм согласно кивнул. На Алекс красовались махровый халат розового цвета и тюрбан из полотенца в тон халату на голове. Надев на Аннабель ночную рубашку, она оставила дочурку с ее отцом и отправилась на кухню – проверить, как там ужин.

В духовке запекалась курица, в микроволновке – картофель, в кастрюле на плите тушилась стручковая фасоль. Кармен сказала, что ужин почти готов. Обычно, если Алекс и Сэм приходили поздно, Кармен оставалась до вечера, но и тогда, когда супруги приходили с работы пораньше, она готовила для них и только после этого уходила домой. Иногда, впрочем, Алекс и Сэм сами готовили ужин.

– Кармен, спасибо вам большое, – с улыбкой сказала Алекс, и Кармен улыбнулась в ответ. – Следующая неделя будет очень напряженной, и мне понадобится ваша помощь. В среду я должна присутствовать в суде.

– Можете на меня рассчитывать. Я могу сидеть с Аннабель и по вечерам. Ничего страшного, – ответила ей няня. У пятидесятисемилетней Кармен было шестеро детей – от двоих мужей – и семнадцать внуков. Она жила в Куинсе, и путь до квартиры Паркеров, живших на Манхэттене, был неблизким. Кармен обожала детей, и больших, и маленьких. Она знала, как отчаянно Алекс и Сэм пытаются зачать второго ребенка, и очень сожалела, что это у них никак не выходит. Кармен попрощалась с Алекс и ушла – стол она как раз успела накрыть, и по кухне распространялся соблазнительный запах вкусного ужина.

Потратив пару минут, чтобы переодеться в джинсы и рубашку, Алекс позвала мужа и дочку к ужину. Они собрались за простым стареньким столом. Алекс поставила свечи и положила рядом с тарелками чистые салфетки с красивым узором. Иногда они с мужем ужинали в столовой, но чаще всего на кухне, вместе с Аннабель – в те дни, когда не задерживались на работе или не были в гостях. Алекс и Сэм наслаждались каждым мгновением, проведенным с дочерью.

Весь вечер Аннабель без устали болтала. Сэм помог Алекс вымыть посуду, пока их дочка играла в куклы. Потом Сэм расположился перед телевизором – начинался вечерний выпуск новостей. Алекс почитала Аннабель сказку перед сном, и в восемь часов девчушка уже спала в своей кроватке. В распоряжении Паркеров теперь целый вечер. Алекс опустилась рядом с мужем на стоявшую в гостиной кожаную кушетку, но вовремя вспомнила про тест на овуляцию и быстро смешала реактивы. Пик выделения гормона, предшествовавший овуляции, еще не наступил, и точно предсказать, когда он случится, невозможно. Впрочем, благодаря препаратам, которые Алекс принимает, овуляция происходит регулярно – так что следующая должна быть в субботу или воскресенье. Врачи советовали Паркерам не воздерживаться от половой жизни в течение пяти дней перед овуляцией, но и не заниматься любовью непосредственно в день перед ней – иначе у Сэма не выработается нужное количество спермы. Теперь спонтанный секс для Алекс и Сэма стал непозволительной роскошью, но они по-прежнему наслаждались друг другом. Врачи запретили Сэму употреблять спиртное до момента овуляции у Алекс. А еще ему нельзя принимать горячие ванны и пользоваться сауной – высокая температура убивает сперматозоиды. Иногда Сэм даже шутил, что будет носить в штанах кубики льда, как делали страдавшие бесплодием мужья.

– Так что, я тебе сегодня не нужен? – с улыбкой спросил Сэм, когда Алекс наконец уселась рядом с ним на кушетку.

– Пока нет, – ответила она, чувствуя себя полной идиоткой. Все эти тесты, прогнозы, пустые разговоры и воздушные замки ей порядком надоели. Однако оба они считали, что игра стоит свеч, и не опускали рук. – Наверное, только в выходные понадобишься.

– Уверен, что в субботу днем мы найдем себе занятие поинтереснее, – сказал Сэм, обняв жену. По субботам Кармен приходила обычно ближе к вечеру, чтобы дать Паркерам возможность выспаться, и могла задержаться допоздна. Идеальная няня, к тому же она искренне обожала Аннабель, и девочка отвечала ей взаимностью.

Алекс поделилась с Сэмом соображениями на тему предстоящего на следующей неделе процесса и рассказала о заседании суда, на котором присутствовала. Сэм, в свою очередь, поведал ей о новом клиенте в Бахрейне и о возможном новом партнере, с которым его познакомили. Это был англичанин, имевший в финансовых кругах репутацию человека, способного заключать невероятно выгодные сделки. Сам же Сэм виделся с ним лишь несколько раз и пока еще не мог составить о нем конкретное мнение. Соответственно, не был уверен, что его стоит принимать в партнеры.

– Почему этот человек всем так нравится? – спросила Алекс – она всегда интересовалась делами мужа. И тут Сэм разразился целой тирадой о том, какое впечатление производит этот англичанин. Он уважал мнение своей жены и ценил ее интуицию, часто помогавшую ему в рискованных ситуациях.

– У него куча денег, и он знаком с самыми влиятельными людьми из разных стран. Но не знаю, мне кажется, что ведет он себя как очередной пуп земли. По слухам, женат на какой-то там дочке великосветского английского лорда, но, по-моему, это все болтовня. Не знаю. Ларри и Том думают, что нашли золотую жилу.

– А как у него с доходами? Ты навел справки? – уточнила Алекс.

– Конечно, навел. Все проверки и отчеты – как по расписанию, тут он безупречен. Начальный капитал нажил в Иране. С тех пор, похоже, и делает деньги, причем немалые. Была пара необычных сделок в Бахрейне, так что у него есть контакты на Ближнем Востоке. Он то и дело упоминает, что хорошо знает брунейского султана. Честно говоря, я – в отличие от Тома и Ларри – не очень в это верю. Он пытается создать ощущение, что уже добился всего, и вот-вот лопнет от осознания своего богатства и значимости.

– Может быть, вы возьмете его на временной основе? Попробуй поработать с ним полгода – это даст тебе время, чтобы хорошенько во всем разобраться.

– Именно это я и предлагал Тому и Ларри, но они считают, что для такой важной персоны, как наш вероятный партнер, это унизительно. Саймон, по их мнению, не тот человек, которого можно взять на испытательный срок. Но лично я не уверен, что готов принять его на полных правах, – пожал плечами Сэм.

– Тогда прислушайся к своему чутью. Оно тебя еще никогда не подводило. Я, по крайней мере, в него верю.

– А я верю в тебя, – ласково сказал Сэм и наклонился, чтобы поцеловать Алекс. С самого начала их брака он восхищался ее недюжинным умом и вожделел ее прекрасное тело. Алекс досталось редкое сочетание ума и ослепительной внешности. – Слушай, а что, если сегодня мы отправимся в постель пораньше и немного потренируемся перед выходными?

– Звучит заманчиво, – откликнулась Алекс, чмокнув его в шею. Оба понимали, что не смогут сдержаться и не заняться сегодня любовью. В конце концов, до овуляции оставалось еще два или три дня. Если терпеть до завтра, шансы зачать ребенка будут меньше. Сложно жить по такому распорядку, но Алекс была настроена решительно – они с мужем не откажутся от идеи завести второго ребенка. Когда-нибудь, впрочем, им могут надоесть бесконечные попытки. Вот тогда-то и можно будет заниматься сексом, когда захочется.

Сэм выключил свет в кабинете и гостиной. Алекс прошла за ним в спальню, на ходу расстегивая джинсы и пытаясь выбросить из головы мысль о портфеле с бумагами, который она оставила в углу. Сэм тоже его заметил и поинтересовался, собирается ли Алекс еще поработать сегодня вечером. Та только пожала плечами: все, чего она хочет в этот момент – провести время со своим мужем.

Они легли на купленные Алекс на Мэдисон-авеню простыни, которые приятно холодили кожу. Сэм обхватил жену мускулистыми руками, и Алекс мгновенно забыла обо всем на свете, даже о своем желании зачать ребенка. Сейчас для нее существовал только любимый мужчина. Сжимая ее в страстных объятиях, Сэм проник в Алекс. Они занимались любовью долго-долго, наслаждаясь друг другом. Когда же все было кончено, Сэм, урча от удовольствия, покрепче обнял жену и уснул.

– Я тебя люблю, – прошептала Алекс, уткнувшись в его шевелюру. Она долго лежала в темноте, обнимая Сэма, а потом осторожно высвободилась, стараясь не разбудить мужа, и взяла свой портфель. Затем, в течение двух часов, сидя в удобном кресле, Алекс разбирала бумаги и делала пометки. Сэм крепко спал, Аннабель проснулась один раз, и Алекс дала ей стакан воды. Некоторое время она полежала рядом с дочкой, прижав ее к себе, пока девочка не уснула снова, а потом вернулась в спальню и продолжила работу.

Около часа ночи Алекс закончила работу. Закрыв папки, она потянулась, зевнула и сложила бумаги в кейс. Она привыкла работать по ночам: никто не мешает, не отвлекает, легко сосредоточиться.

Когда она легла рядом с Сэмом, он заворочался, но даже не понял, что какое-то время ее не было рядом. Алекс выключила свет и стала думать: о нем, об Аннабель, о грядущем процессе и новом клиенте, с которым сегодня встречалась и явно не собиралась работать, и о перспективном партнере Сэма. Так много мыслей и дел накопилось, что иногда Алекс думала: стыдно тратить время на сон. Чтобы успеть переделать все дела, она не могла пренебречь ни одной свободной минуткой. Но, в конце концов, она выгнала из головы все назойливые мысли, уснула и проспала как убитая, пока утром ее не разбудил звонок будильника.

Глава 3

Как всегда, Сэм разбудил Алекс, погладив по руке и поцеловав в лоб. На всю катушку вопил радиоприемник, и, как чаще всего и бывало по утрам, проснулась она совершенно разбитой. Казалось, между днями нет перерыва – они плавно перетекают друг в друга; из-за своего плотного графика и напряженной обстановки Алекс все время чувствовала упадок сил.

Она с трудом встала и пошла будить Аннабель, которая обычно просыпалась раньше родителей. Сегодня малышка почему-то заспалась. Когда Алекс поцеловала свою дочурку, та блаженно потянулась, и мама легла рядышком. Они долго смеялись и перешептывались, пока Аннабель наконец не пожелала встать. В ванной Алекс умыла и причесала ее, почистила ей зубы и повела в детскую одеваться. Сегодня утром Аннабель выбрала маленький костюмчик из грубого хлопка, который Сэм привез из Парижа, – брюки, розовую рубашку в клетку и кремовую курточку. Дополняли образ кроссовки ярко-розового цвета. Во всем этом Аннабель выглядела очаровательно.

– Вау, принцесса, да ты сегодня ослепительна, – сказал Сэм, окинув появившуюся в дверях кухни дочку восхищенным взглядом. Он уже успел принять душ, побриться, облачиться в темно-серый костюм, белую рубашку и синий галстук Hermе1s и теперь сидел за столом, листая свою «библию» – газету «Уолл-стрит-джорнел»[7]7
  «Уолл-стрит-джорнел» (англ. The Wall Street Journal – «Дневник Уолл-стрит») – ежедневная американская деловая газета на английском языке. Издается в городе Нью-Йорк (штат Нью-Йорк) компанией Dow Jones & Company с 1889 года.


[Закрыть].

– Спасибо, папа, – вежливо поблагодарила его Аннабель. Сэм поставил перед ней хлопья с молоком и забросил в тостер кусок хлеба. Алекс тем временем отправилась принимать душ и приводить себя в порядок.

Распорядок дня Паркеров был хорошо спланирован, хотя оба могли с легкостью перестраиваться на ходу. Если у Алекс ранняя встреча, все утренние хлопоты ложились на Сэма – и наоборот. В это утро они оба были относительно свободны, и Алекс даже вызвалась отвести дочку в садик, который находился всего в нескольких кварталах от дома; ей хотелось провести с Аннабель немного больше времени, потому что в течение следующей безумной недели она практически не будет ее видеть.

Алекс присоединилась к Аннабель и Сэму ровно три четверти часа спустя. Она уже полностью была готова к выходу. Времени у нее оставалось, только чтобы залпом выпить чашку кофе и доесть оставшиеся тосты. Пока она хрустела тостами, Сэм объяснял Аннабель, что такое электричество и почему опасно засовывать мокрую вилку в тостер.

– Так ведь, мамочка? – обратился он к Алекс за поддержкой. Алекс кивнула и стала жадно проглатывать страницы «Нью-Йорк таймс»[8]8
  «Нью-Йорк таймс» (The New York Times) – третья по популярности (после The Wall Street Journal и USA Today) газета США. Была основана 18 сентября 1851 года и издается с тех пор без перерыва.


[Закрыть]. Из последних новостей ее внимание привлекла статья о том, что Конгресс вынес президенту предупреждение, и заметка о том, что один из ненавистных ей верховных судей уходит в отставку.

– Слава богу, хоть не будет досаждать мне на предстоящем процессе, – не слишком членораздельно произнесла она, дожевывая тост. Сэм рассмеялся.

– Какие планы на сегодня? – спросил он. Его планы включали пару важных встреч с клиентами и ланч в «21» с тем самым англичанином, во время которого Сэм планировал узнать о нем побольше.

– Ничего особенного. Сегодня у меня короткий день, – напомнила Алекс, хотя Сэм и так прекрасно об этом знал. – Я встречаюсь с одним из помощников, чтобы подготовиться к процессу на следующей неделе. Потом у меня плановый визит к доктору Андерсону, а после я заберу Аннабель, и мы отправимся в балетную школу.

Больше всех дней в неделе Аннабель обожала пятницу, потому что в этот день она ходила в балетную школу «Miss Tilly’s». Малышке там очень нравилось, да и Алекс тоже очень любила приводить Аннабель на занятия балетом. Это одна из причин, почему и Алекс обожала пятницы – дни, когда она могла посвятить дочери больше времени.

– С чего это тебе понадобилось идти к доктору Андерсону? Я о чем-то не знаю? – встревожился Сэм.

Алекс покачала головой. Доктор Андерсон ее гинеколог, именно он координировал попытки Паркеров зачать второго ребенка:

– Так, ерунда. Обычный мазок. А еще я хочу спросить его про «Серофен». Знаешь, я чувствую, что те дозы, в которых я его принимаю, слишком велики – от них страдают и здоровье, и работоспособность. Может быть, мне стоит уменьшить дозу или временно перестать принимать этот препарат. Не знаю. Потом тебе расскажу, что считает доктор.

– Обязательно, – улыбнулся Сэм. Его тронула до глубины души готовность Алекс терпеть такие страдания ради возможности забеременеть. – И удачи тебе с твоим делом.

– А тебе удачи в разговоре с Саймоном. Надеюсь, ты поймешь, пригодится ли он тебе.

– Я тоже на это надеюсь, – вздохнул Сэм, – по крайней мере, я надеюсь, что станет легче. Пока я не знаю, что делать и чему доверять – моему чутью, его происхождению или настроению моих партнеров. Может быть, я просто чего-то не понимаю или становлюсь старым параноиком.

В этом году Сэму исполнялось пятьдесят, что его очень удручало, но Алекс вовсе не считала его параноиком – чутье у него по-прежнему было поразительным.

– Я же тебе говорю, доверься своим инстинктам. Они тебя еще никогда не подводили.

– Спасибо за вотум доверия, – подмигнул Сэм.

Они взяли свои плащи, Алекс помогла Аннабель надеть куртку, затем выключила свет и заперла входную дверь. В вестибюле Сэм чмокнул дочурку и жену в щеки, поймал такси и уехал. Алекс проводила Аннабель до садика в Лексингтоне, непринужденно болтая, смеясь и шутя. Около дверей садика они расстались. Через минуту Алекс сидела в такси, мчавшем ее в центр.

Брок уже ждал ее в кабинете, окруженный бумагами по процессу. Кроме того, на столе у Алекс лежали пять записок, к делу Шульца отношения не имевших. Две из них были от перспективного клиента, с которым она встречалась вчера, и Алекс черкнула в своем ежедневнике напоминание позвонить ему.

Как и всегда, Брок великолепно подготовился, и его заметки по процессу очень ей пригодились. В половине двенадцатого они закончили, и Алекс поблагодарила Брока за проделанную работу. До конца дня у нее еще оставалась масса дел, а встреча с доктором запланирована на двенадцать, так что времени осталось только на то, чтобы сделать пару звонков.

– Тебе больше не нужна моя помощь? – произнес Брок своим обычным деловым тоном. Алекс взглянула на кипу бумаг на столе, чувствуя, что вот-вот свихнется от их количества. Конечно, если она попросит отвести Аннабель в балетную школу Кармен, то сможет вернуться и все доделать. Но Алекс знала, в таком случае бедняжка Аннабель сильно расстроится.

Алекс всегда спешила, бралась за большее количество дел, чем могла успеть, – как бегун, который чувствует, что некому передать эстафету. Во всяком случае, Сэму она передать ее не может – у него и без того куча своих проблем по работе. Слава богу, хоть в том, что касается ее адвокатской деятельности, ей на выручку может прийти Брок. Вспомнив о нем, Алекс попросила его связаться с теми двумя клиентами, которым нужно позвонить. Она протянула ему их письма со слегка виноватым видом, благодарно улыбаясь:

– Буду тебе очень признательна.

– Обязательно позвоню. Может, что-то еще нужно? – Брок взглянул на Алекс взглядом, полным тепла и поддержки. Ему нравилось работать под ее началом – их с Алекс отношение к работе во многом совпадало. Словно они пара профессиональных танцоров, которые прекрасно чувствуют друг друга – и потому так здорово двигаются вместе.

– Сходи вместо меня к гинекологу, а? – несчастным голосом произнесла Алекс.

– Да с удовольствием, – расплылся Брок в улыбке. Алекс нервно усмехнулась.

– Ах, если бы, – вздохнула она. Визит к врачу казался ей совершенно бесполезной тратой времени – у нее же все в порядке. Она чувствует себя идеально. В конце концов, «Серофен» они с доктором Андерсоном могут обсудить и по телефону. Алекс глянула на часы и окончательно решила отложить посещение. Она по памяти набрала номер клиники, но номер оказался занят, а пропустить прием, не предупредив доктора, неудобно. Андерсон – один из лучших врачей в городе, именно он принял у Алекс роды, а после рождения Аннабель еще и курировал их с Сэмом попытки завести второго ребенка. Алекс позвонила еще раз, но в трубке по-прежнему звучали короткие гудки. Чертыхаясь про себя, она встала и сняла пальто с вешалки.

– Трубку он там, что ли, неправильно положил? Пойду, а то еще скажет, что ему из-за моих пропусков зарплату сократили, – пошутила Алекс и повернулась к Броку. – Позвони, если вдруг что-то новое будет по делу Шульца. Я дома все выходные.

– Не волнуйся. Если что, позвоню. Постарайся обо всем забыть. В конце концов, все материалы уже готовы. В понедельник мы сядем и еще раз пройдемся по всему. А пока просто отдохни, – подмигнул Брок.

– Говоришь прямо как мой муж. Сам-то ты чем собираешься заняться в выходные? – спросила Алекс. Она застегнула портфель и набросила на плечи пальто.

– Сидеть здесь, в офисе, и работать. А ты что думала? – засмеялся Брок.

– Замечательно. Тогда хватит тратить время на болтовню. Ты тоже должен отдохнуть! – Алекс погрозила ему пальцем, в душе, однако, радуясь его трудолюбию. – Спасибо тебе. Ты мне очень помог.

– Да не за что. На процессе в среду все пройдет по плану, поверь мне.

– Спасибо, Брок, – улыбнулась Алекс на прощание. Махнув рукой Лиз в приемной, она пулей вылетела из здания, и через пять минут такси уже мчало ее на угол Парк-авеню и 72-й улицы. Визит к Андерсону казался ей совершенно ненужным, но мазок нужно сделать в любом случае; кроме того, Алекс всегда успокаивалась от разговоров о том, как сложно ей забеременеть. Они с доктором Джоном Андерсоном знали друг друга очень давно, он всегда относился к своей пациентке с симпатией и внимательно выслушивал все ее жалобы. Доктор Андерсон знал – Алекс боится, что не сможет зачать ребенка, и поэтому постоянно напоминал ей, что они с Сэмом оба здоровы. Вот только их эпопея со второй беременностью за последние три года успехом так и не увенчалась. С точки зрения медицины причин для паники не было, но напряженный рабочий график и несколько не подходящий для деторождения возраст сказаться могли.

В этот раз они снова обсудили возможность инъекций «Пергонала», их преимущества и побочные эффекты. Алекс поделилась своими соображениями насчет зачатия «из пробирки». Хотя последние разработки, такие как, например, использование донорской яйцеклетки, ее пугали. В конце концов они решили, что Алекс просто продолжит принимать «Серофен». Доктор предложил попробовать провести искусственное осеменение спермой Сэма в следующем месяце (при условии его согласия, конечно же), чтобы дать семени и яйцеклетке оптимальную возможность «встретиться». Андерсон объяснил суть процедуры так, что она показалась очень простой.

Затем врач осмотрел Алекс и, как всегда, сделал мазок. Заглянув в ее медицинскую карту, Андерсон поинтересовался, когда она в последний раз делала маммограмму. Алекс призналась, что совершенно о ней забыла.

– Я уже два года не делала маммограмму, – ответила она. Но ни опухоли, ни каких-нибудь других нарушений она у себя не замечала. В ее семье у женщин никогда не было рака груди. Алекс вообще мало волновала ее грудь, хотя насчет мазка она была щепетильна и каждый год отправлялась к врачу. Кроме того, врачи не были едины во мнении насчет того, насколько часто женщинам ее возраста нужно делать маммограмму – раз в год или раз в два года.

– Маммограмму обязательно нужно делать каждый год, – проворчал доктор Андерсон. – После сорока лет это очень важно.

Видимо, он был из тех врачей, кому больше по душе концепция «ежегодно». Пропальпировав ее грудь, он, впрочем, новообразований не обнаружил. Кроме того, Алекс сама выкормила Аннабель, что снижало риск образования раковой опухоли.

– Когда у вас следующая овуляция? – быстро спросил Андерсон, бросив взгляд в ее карту.

– Завтра или послезавтра, – спокойным голосом ответила Алекс.

– Тогда я настоятельно рекомендую сделать маммограмму сегодня. Если завтра вы забеременеете, то сможете сделать маммограмму только через два года – во время беременности это не рекомендуется, а во время кормления грудью результат не точен. Я очень прошу вас сделать ее сегодня, и тогда сможете с чистой совестью забыть об этой процедуре до следующего года. Вы согласны?

Алекс посмотрела на часы. Ситуация начинала ее раздражать. Ей хотелось поскорее забрать Аннабель, зайти домой на ланч и отвести дочь в балетную школу.

– Боюсь, у меня сегодня слишком много дел, – промямлила она.

– Но это очень важно. Вы должны выкроить время, – тоном, не терпящим возражений, отчеканил Андерсон, и Алекс забеспокоилась.

– А что, есть основания? – спросила она.

Доктор всегда был внимателен, если бы он что-то нащупал, сообщил бы. А так лишь отрицательно покачал головой:

– Нет. Но я не хочу, чтобы в дальнейшем у вас были проблемы. Когда дело касается маммограммы, Алекс, не до шуток. Это очень важная процедура. Я вас прошу.

Он так настаивал, что у Алекс не хватило духу отказаться. И потом, подумала она, Андерсон прав – если она завтра или послезавтра забеременеет, каким бы невероятным ни казался подобный вариант развития событий, то на два года о маммограмме можно будет забыть, так что имеет смысл успеть сейчас.

– Куда мне идти? – сдалась она. Гинеколог написал на бумажке адрес. Оказалось, клиника, где делают маммограмму, находится всего лишь в пяти кварталах от его офиса, и туда легко можно добраться пешком.

– Вся процедура не займет у вас больше пяти минут, – подмигнул доктор.

– А результаты будут сразу? – забеспокоилась Алекс.

– Скорее всего, нет. Обычно доктор расшифровывает сразу несколько снимков. Но сейчас его может не быть на рабочем месте. В любом случае он позвонит мне на следующей неделе и сообщит результаты. Если будут какие-то проблемы, я, разумеется, с вами свяжусь. Уверен, что все в порядке. Но медицина есть медицина, Алекс. Здоровьем пренебрегать нельзя.

– Понимаю, – ответила она, глядя на доктора с благодарностью. Он был очень внимателен, и хотя ее раздражала необходимость регулярных визитов к нему, она знала, что все это не зря.

Из клиники Алекс позвонила Кармен и попросила ее забрать Аннабель из детского сада. Они договорились, что Алекс вернется домой к ланчу, а потом отведет дочь в балетную школу – по пути домой придется сделать крюк. Кармен с радостью согласилась.

Выйдя от Андерсона, Алекс быстрым шагом спустилась по Парк-авеню по направлению к 68-й улице. Клиника располагалась около парка, а за ней начинался район Лексингтон. В приемном покое царила суматоха. В коридоре сидело с десяток женщин. Периодически из кабинетов выходили медсестры и называли чьи-то фамилии. Алекс назвала секретарю свое имя, надеясь, что процедура не отнимет много времени. Алекс отметила, что большинство женщин, за исключением молодой девушки, сидевшей рядом, были ее возраста или старше.