Текст книги "Татуировка"

Гермес

– Смотрел, небось, фильмы про мафию? Как из казино в Лас-Вегасе курьер ежемесячно везёт деньги в сумках папам крупнейших итальянских семейств? Так вот, это всё фигня по сравнению с тем, какие бабки и как циркулируют между Москвой и Махачкалой. Все эти дагестанские и чеченские сообщества, что сейчас сидят в столице. А из-за войны эти потоки денег превратились в водопады. Ниагара, её мать! – Тайсон сделал очередную затяжку и передал мне.

Я затянулся.

– Так вот, из Дагестана кавказские сообщества перевозят деньги в Москву для поддержки своих. Регулярно. Обычными рейсами, в обычных сумках, миллионы. Они даже летают безоружными. Их же в аэропортах шмонают. Охрана встречает сумки с курьерами только на выходе. Если знать, когда перевозка, то забрать эти деньги легче, чем…

– Чего-то я не понял, – я закашлялся дымом, ставшим поперёк горла. – А какого хрена они банками не пользуются? Зачем так рисковать?

– А идут они на такой риск, потому что банковские системы Дагестана и Чечни по сей день не входят в систему электронных платежей, это значит, что любой денежный перевод за пределы Республики осуществляется только почтовым переводом (как в советские времена) и занимает 12—14 дней. При поступлении на счёт в Московском банке ты когда-нибудь пробовал снять со своего счёта, допустим, 300 млн. рублей наличными? Тебе их будут выдавать не меньше полугода!

– А переводом?

– Ты чего, обкурился что ли? Кавказцы же миллионами везут! Процент от перевода денег через систему «Юнистрим» составит шестизначную сумму, как минимум. Думаешь, почему они везут всё наличкой? Да и вообще, это же Кавказ, они вчера только с дерева слезли! До сих пор в папахах ходят!

– Ну ты крут! Откуда ты всё знаешь?

– Крут, как якут! Марс мне всё рассказал. Он об этих делах в общих чертах ещё с зоны знал. Не знал только деталей важных. А тут как судьба, подфартило… вот он и узнал.

У него был один знакомый, которому он не дал загнуться на Махачкалинской зоне. Кличка у знакомого этого – Гермес. Он наполовину еврей, наполовину армянин. Скрипач, заканчивал консерваторию. Сел в тот раз за мошенничество при покупке-продаже машин из Германии.

Когда Гермес только в зону вошёл, к нему двое блатных подошли, типа, давай в карты сыграем. Стали играть. Гермес выиграл пять сотен. Эти Иванушки думали фраера обуть, а всё по-другому оказалось. Гермес – катала профессиональный. Он вообще всегда выигрывает. Блатные сказали Гермесу, что отдадут деньги на следующий день на стрелке. И вот подходит к ним Гермес, а они ему: «Слышь, Вась, ты пять сотен гони давай!» Он блатным: «Да вы путаете что-то. Это вы деньги должны» А те: «Ты чё? Проиграл и долг карточный отдавать не хочешь?» Вот такая ситуация непростая. Просто прокидывали его. Ты бы как поступил на месте Гермеса?

Я задумался. Эти буддистские притчи напрягали мой обкуренный мозг:

– А ты бы что сделал?

– Я, – протянул Тайсон с видом школьника, вызубрившим ответ до ксерокопии в изнанке мозга, – я бы отдал этим друзьям пять сотен, чтобы перед братвой чистым быть, а потом бы порезал их. Доказал бы так, что не правы они и что коровой их дойной не буду.

«Перспектива приятная – потерять пять сотен и схлопотать добавку к сроку за двойное убийство», – подумал я про себя.

– Но я бы и не попал на такое кидалово, – добавил Тайсон.

Я посмотрел на него: на его стальные прищуренные серые глаза, на фигуру горной гориллы. Его даже собаки на улице обходят, за пять метров обегают, чуют зверя, понимают, какая лютая ненависть живёт в нём. Да, он бы не попал.

– А Гермес что сделал?

– А он к Марсу обратился, и Марс всё урегулировал…

– А как?

– Да почём я знаю, как? Но факт в том, что Гермес после урегулирования Арсеном этой проблемы сидел спокойно, а Марс не бедствовал.

Так вот, после отсидки этот скользкий армяно-еврей правдами-неправдами устроился работать в аэропорт «Внуково» на грузовой терминал. Он и слил информацию Марсу о курьере и разработал план.

Таможенники в один из прилётов кавказцев попросили их открыть сумки. Можешь представить реакцию госслужащих, когда они увидели три рюкзака, набитые деньгами по макушку. Естественно, по своей таможенной сущности доблестные работники решили часть денег умыкнуть в личное пользование. Или просто придержать эти сумки и заставить кавказцев отжаться на искупительный калым. Не тут-то было! Деньги были перед перелётом запротоколированы какой-то банковской дагестанской структурой и учтены. У Кавказа сидели свои люди в руководстве Москвы. Короче, отымели этих таможенников за беспредел как следует. Те с извинениями всё Кавказу вернули и теперь даже близко к курьерам не подходят…

Гермес с Арсеном пробили график приездов, фамилию курьера. Марс завёл любовницу из стюардесс с нужного Махачкалинского рейса. Она списки пассажиров им показывала. Гермес всё в деталях продумал, как попасть на территорию аэропорта, где совершить налёт, как уйти, составил временной график.

А когда всё готово было, Марс взял да дал себя застрелить деду какому-то грузинскому, ни за грош, ни за спасибо.

– Сколько людей нужно?

– Трое, как минимум трое. Ты да я, да Циклопа аланского за руль посадим. Гоша не в доле и не при делах. Не рассказывал ему ничего. Его роль – сидеть в машине и не врезаться никуда. Я Циклопу зарплату дам, и хватит с него.

– И он согласится на это?

– Хорошую зарплату дам, куда он денется?

– Рискует-то он наравне со всеми.

– Вот это – не надо только! Ни хера он не рискует! В машине сидит шофёром и деталей никаких не знает и знать не будет!

– А с Гермесом делиться будем?

– С какой стати? Да пошёл он! Гермес меня в лицо не видел. Я этому хитрожопому платить не буду! Он контактировал с Марсом, а о том, что Марс мне рассказал обо всём, без понятия. Сейчас, наверняка, как услышал, что Арсена застрелили, так уши прижал, сидит – дрожит. В доле только мы с тобой, ты да я.

– А курьера ты видел?

– Да, мы за тем и подъезжали во «Внуково», посмотреть на него. Только у выхода из аэропорта его встретила инкассаторская машина и автоматчики охраны. Говорю тебе: все детали предусмотрены, всё готово. Дата – четверг, седьмое октября. Выезжаем в среду. Ночуем в Москве, в квартире, которую я для бугаевских снял месяц назад. Ключ от неё только у меня.

– Значит в четверг седьмого?

– Да, в четверг.

– Как думаешь, а сколько там денег?

– Не меньше 20 миллионов.

– Чего?

– 20 миллионов долларов, брателло!

Я пришёл домой и стал ждать Катю. Она задерживалась, и я поставил кассету в видеомагнитофон. Фильм назывался «Сердце Ангела». Я уже смотрел его, когда мне кололи татуировку. Что-то в нём было. И ещё… Теперь что бы я ни делал, я чувствовал, как к этому относятся грифоны на моём плече. И этот фильм им нравился.

Включил его с середины. Полицейские рылись в номере Микки Рурка, а он спрашивал одного из них:

– Ты знаешь, какой сегодня день недели?

– Четверг.

– А знаешь, что говорил Микки Маус про четверг? Он говорил, что четверг – это такой день, в который может случиться всё что угодно…

Почти в самом конце фильма, на фразе: «А твоя душа принадлежит мне!» – в дверь постучали. Я выключил видео, и татуировка недовольно заныла на плече. Я подошёл к двери и глянул в глазок: на лестничной площадке стояла Катя. Татуировка сразу же перестала ныть и радостно завибрировала, сука.

– Кать, расскажи мне про Гермеса, – попросил я свою Немезиду, лёжа в кровати.

– Знаешь, это надолго. Он самый непростой бог из всех Олимпийцев.

– Расскажи, Немец, пожалуйста.

– А ты меня поласкаешь? – и она погладила моё левое плечо, и пальцы её любовно перебрали мою татуировку, как струны гитары пальцы слепого цыгана… Мои грифоны чуть языки не проглотили!

– Спрашиваешь…

– Ну, тогда слушай.

Герме́с (др.-греч. Ἑρμῆς, микен. e-ma-a2) – это бог торговли, прибыли, разумности, ловкости, плутовства, обмана, воровства и красноречия, дающий богатство и доход в торговле, бог гимнастики. Покровитель глашатаев, послов, пастухов и воров, боксёров и путников, магии и астрологии. Посланник богов и проводник душ умерших в подземное царство Аида. Изобрёл меры, числа, азбуку и обучил людей. Никто не мог превзойти Гермеса в ловкости, хитрости и воровстве, в умении играть на деньги. Вряд ли найдётся ещё один бог, почитаемый в стольких различных областях.

Он словно аномалия, будто доказывающая, что всего можно добиться обманом, и тебе ничего за это не будет. Всё и сразу!

Его отцом был Зевс, а матерью Майя, старшая из семи сестёр-плеяд и самая красивая из них. С древнегреческого её имя (Μαϊα) означает «матушка», «кормилица».

Будучи ещё совсем маленьким, выбравшись из пелёнок, Гермес угнал пятьдесят коров, принадлежавших Аполлону. Спрятал их в пещере, а чтобы стадо не нашли по следам, привязал к их ногам ветки. Но Аполлон на то и бог, что обмануть трудно. Он нажаловался на Гермеса отцу, и Зевс повелел вернуть коров.

Расстроенный неудачной кражей маленький Гермес сел у входа в пещеру и стал играть на изготовленной им из панциря черепахи кифаре. Аполлон был очарован этой музыкой и купил кифару за пятьдесят коров. Гермес тогда сделал свирель и заиграл на ней. Опять Аполлон был пленён новыми звуками и купил свирель за свой жезл.

Не зря говорят, что искусство – это узаконенное преступление. Так у Гермеса появился его жезл. Называется он кадуцей и имеет способность примирять. Выглядит как трость с крыльями и двумя сплетёнными змеями, которые обвили посох в момент испытания его Гермесом. Он поместил трость между борющимися змеями, и те навеки остались на нём.

Этот жезл Гермес использует, чтобы усыплять или будить, чтобы передать послание от богов смертному, и чаще всего это происходит во сне.

Другими атрибутами были широкополая шляпа (петас), головной убор путников, и крылатые сандалии (таларии), которые позволяли преодолевать огромные пространства в путешествиях. Как покровителя стад Гермеса часто изображали с ягнёнком на плечах. У римского Меркурия помимо всего, что уже упомянула, всегда была с собой на боку объёмная денежная сумка – прообраз современного кошелька.

Один раз украв, Гермес не мог остановиться. Ещё ребёнком в шутку он похищал скипетр у Зевса, трезубец у Посейдона, щипцы у Гефеста, меч у Ареса, пояс у Афродиты, лук у Аполлона.

Даже любви Гермес часто добивался кражей. Влюбившись в Афродиту, он был отвергнут своенравной богиней. Тогда во время купания гордячки Гермес с помощью орла украл её сандалию. Афродита искала пропажу и пришла к похитителю. Пришлось ей отдаться за сандалию, и Гермес получил, что хотел.

Когда он влюбился на Родосе в дочь критского царя Апомосину, то предварительно постелил на её пути шкуры животных. Гермес начал преследовать девушку, она поскользнулась, упала, и бог овладел ею.

Малоизвестно, но у Гермеса была божественная жена Пейфо (Пейто́, Пито́, Пифо́ (греч. Πειθώ, «убеждение»)). Вор и «убеждение» – неразрывный дуэт. Богиня убеждения была спутницей Афродиты. Именно она убедила Медею предать родину и бежать с Ясоном.

Зевс часто пользовался услугами сына-вора. По его поручению Гермес украл у Геры корову, в которую та превратила любовницу Зевса Ио. Для этого он убил её стражника, всевидящего Аргоса, усыпив его игрой на флейте.

Много было разных поручений. Именно Гермес за три таланта продал в рабство Геракла. Его хозяйкой стала лидийская царица Омфала, у которой герой находился в услужении три года. От Геракла она родила Тиррена, прародителя этрусков.

Если говорить о потомстве, то у Гермеса была куча детей. Пожалуй, по плодовитости с ним мог сравниться только Арес. Именно их дети и наследовали всё Средиземноморье и окрестности.

Сын Гермеса Кидон (это имя встречается в записях линейным письмом А) одним из первых поселился на Крите. Его именем был назван там город.

Другой сын Миртил (имя сопоставлялось с хеттским Мурсили. В микенских текстах встречается ряд имен с корнем «мирт»: mu-tu-ri (Миртил?), mu-to-na (Миртон?), mu-tu-ri-ko (Миртилиск?) был возничим Эномая. Именно его подкупил Пелоп, и тот подменил ось колесницы, позволив Пелопу выиграть состязания. Предметом взятки была Гипподамия и её первая брачная ночь. Пелоп не выполнил обещанного, тогда Миртил попытался взять своё по праву самостоятельно. За это сын Гермеса был сброшен в море, с тех пор прозываемое Миртойским. По одной из версий Миртил стал созвездием Возничего.

Сын Гермеса Эвандр (лат. Euandros, греч. Εὔανδρος) за 60 лет до Троянской войны выселился из Аркадии и прибыл на место будущего Рима. Он назвал холм, на котором он поселился, по имени своей родины Палациумом (Палатинский холм). Именно Эвандр первым основал город на берегу Тибра. Он научил обитавших здесь аборигенов письменам и музыке и учредил в честь Пана праздник Луперкалий. По различным авторам, он принёс буквы из Аркадии в Италию, где его мать Кармента переделала их в латинские, научил аборигенов письменности, а так же сеять и запрягать быков.

Когда Геракл гнал быков Гериона, то Эвандр оказал ему гостеприимство: построил алтарь в его честь и принёс в жертву тёлку.

Потомство Гермеса часто было связано с Гераклом и относилось к нему доброжелательно, а вот герой иногда обижал их, хотя и не со зла. Так, сын Гермеса Абдер (др.-греч. Ἄβδηρος) был возлюбленным Геракла. Отбив у фракийского царя Диомеда кобылиц-людоедов, Геракл передал их Абдеру, который не смог с ними справиться и был растерзан дикими лошадьми. На его могиле Геракл основал город Абдеры.

Одним из самых известных человеческих сыновей Гермеса был Автолик (др.-греч. Αὐτόλῠκος), прозываемый «хитрейшим из эллинов». Отец подарил ему способность перевоплощаться, делать предметы невидимыми или менять их до неузнаваемости. Кроме этого, Гермес позволял ему ложно клясться своим именем. Автолик клялся так ловко, что, не нарушая формально, мог не выполнять обещанное. Все эти качества сделали его супервором.

Автолик похитил шлем из Элеона у Аминтора, украл коров с острова Евбеи у Еврита.

Он был удачлив и в личной жизни. По одной из версий, Автолик был дедом Одиссея. Кстати, Одиссей навещал своего деда, приезжал к нему на Парнас. Другие мифы называют Автолика так же дедом Ясона, вождя аргонавтов.

Эллины считали Автолика выдающимся борцом и кулачным бойцом. Именно он учил Геракла борьбе.

Другой сын Гермеса Лин учил Геракла пению и игре на кифаре. За нерадивость он наказал маленького Геракла, тот ответил ударом и убил учителя. Связь потомства Гермеса и Геракла с печальными последствиями налицо.

Говорят, что одного из сыновей Гермеса звали Араб. Именно Гермес стал прародителем арабов.

Считается, что после убийства Аргоса Гермес бежал в Египет. Там, наблюдая полёт журавлей, он изобрёл письменность. У египтян он почитался как бог Тот, бог мудрости и знаний. Имя на самом деле по-египетски произносилось как Тахути, и он был писцом бога Ра, левым глазом Гора. Священными животными Тота считались птица ибис и павиан. Египтяне верили, что именно Тот изобрёл год из 365 дней.

Связь Гермеса с Африкой подтверждает и то, что в Эфиопии показывали следы отпечатков стоп бога.

На западе Гермес пользовался не меньшим уважением, чем на юге. Его отождествляли с кельтским богом Лугом.

Существует легенда, что Гермес решил обессмертить своего сына аргонавта Эфалида. Для этого он наделил его безграничной памятью. Относиться к этому можно скептически, но великий учёный Пифагор помнил о своих прошлых жизнях. Он считал, что в одной из них он был сыном Гермеса Эфалидом.

Божественные дети выходили у Гермеса всё больше уродливыми, но это не мешало им наслаждаться жизнью и брать от неё максимум. Все они обладали знаниями, коими делились лишь с избранными.

Приап (греч. Πρίαπος, также лат. Priapus), бог плодородия и сын Гермеса, был безобразен, обладал огромным вечно стоящим членом. Его длина позволила выиграть богу в состязании членов у говорящего осла Диониса. Именно Приап обучил Ареса владению оружием.

Другой сын Силен воспитал и вскормил Диониса, передал ему знания. Передвигался верхом на осле. Он был законченным алкоголиком, но при этом мог пророчествовать, открывать тайны. Так, Силен рассказал царю Мидасу о материке за океаном.

Самым знаменитым сыном Гермеса был Пан. Пан (греч. Πάν) – бог пастушества и скотоводства, плодородия и дикой природы.

Он родился с длинной бородой, рогами и козлиными ногами и тотчас же стал прыгать и смеяться. Испуганная необычной внешностью и характером ребёнка, мать (а мифы называют целую вереницу кандидаток на это звание) покинула его. Гермесу же сын понравился. Он завернул его в заячьи шкуры и отнёс на Олимп.

Египтяне с такой точкой зрения на происхождение Пана не согласны и считают его самым древним богом.

Пан играет на свирели или флейте и веселит нимф. Он неутомимый любовник и вечно попадает в истории из-за своей похоти. Так, по ошибке Пан пытался изнасиловать Геракла, когда тот, служа Омфале, носил женские одежды.

Как и все дети Гермеса, Пан обладает знаниями. Именно он научил Аполлона искусству прорицания.

Несмотря на всю свою миролюбивость, Пан, издавая яростный крик, способен внушать дикий всепоглощающий ужас. Панический страх, с которым невозможно бороться.

Свирель, на которой он играет, сделана из нимфы, превратившейся в тростник. Она убегала от похоти Пана. Свирель оплакивает неразделённую любовь.

Вот и всё о Гермесе – боге-воре и его детях, а теперь поиграй на моей свирели!

…Я проснулся в поту и с трудом задышал. Мне приснилось, что я тростник и меня ломают чьи-то руки. Открыл глаза. На меня, не мигая, смотрела Катя:

– Ещё хочу! – прошептала она.

Я чувствовал как бьётся её сердце. И в этот момент я словно увидел Катю насквозь. Её сердце было полно пороха. Панический страх сжал моё горло стальной хваткой. Я отодвинулся от неё и прошептал пересохшими губами:

– А какой сегодня день, Кать?

– Уже вторник, уже вторник.

– Вторник, – повторил я. – Осталось чуть-чуть.

– Мне кажется, что ты всё время куда-то убегаешь, – сказала Катя. – Только запомни: ты уже запряжён в колесницу и всё своё тащишь за собой, – и улыбнулась улыбкой Немезиды.

Просто отдайте мне моё золото

Первый звук, который слышит человек в своей жизни – это «тук-тук». Звук биения сердца его матери. А сейчас я слышал «тук-Тук-тук-Тук». Одно «тук» было от моего сердца, а другое – от моей татуировки. Какое из них начиналось с большой буквы – не разберёшь. Думаю, что татуировка задавала ритм и контролировала его, и моё сердце билось ровно и спокойно. Я совсем не волновался. Абсолютно.

Я сидел на заднем сидение «ауди А8», и в моих руках был автомат Калашникова, снятый с предохранителя, с патроном в стволе. Через прорези в вязаной шапочке я смотрел на приборную доску, были видны дата и время: 12.20, четверг, седьмое октября, 1996 год.

– Включи мигалку, – сказал Тайсон Циклопу и послал патрон в патронник. Его набитые пальцы в татуировках нежно сжимали второй автомат «АК-74». Салон замигал синим, как зал дискотеки.

– Поехали!

Циклоп за рулём нажал на газ. И мы подъехали к опущенному шлагбауму, преграждающему дорогу на взлётное поле аэропорта «Внуково». «Тук-тук-Тук-тук» – моё сердце не ускорилось, пульс 60 ударов в минуту, давление 120 на 80, а указательный палец на спусковой собачке не дрожал.

«Просто отдайте мне моё золото!» – почему-то произнёс я в полголоса. «Чего?» – обернулся с переднего сидения Тайсон. И в этот момент шлагбаум стал подниматься. Через тонированное стекло я видел охранников. По-моему, они даже отдали нам честь.

«Хочешь убить тигра – притворись свиньёй!» – сказал Тайсон и засмеялся. Про себя я подумал, что для того, чтобы убить тигра, ещё хорошо бы купить ружьё, но вслух этого не сказал, тем более что ружья, вроде, были. Сидел молча и гладил холодный ствол автомата и зарубки на прикладе, а ещё щупал свой нож в правом кармане. По громкоговорителю объявили о приземлении самолета рейса №371. Это был наш рейс…

В среду Тайсон позвонил и сказал, чтобы я выходил. Я спустился. У подъезда стояла новая чёрная тонированная «ауди А8». Стекло с водительской стороны плавно поползло вниз, обнажив изнанку и шрамированный левый глаз Тайсона:

– Хороша коняшка?! Мне по наследству от Марса досталась! Это наш Троянский конь!

– Чего?

– Ничего, потом поймёшь. Залазь скорей в машину, а то стоишь, ни богу свечка, ни чёрту кочерга! Вон, соседи уже бинокли протирают!

И я, забросив сумку в багажник рядом с дополнительной канистрой с бензином, забрался в Троянского коня.

– Неплохая машинка? Там на ней, правда, есть три параллельные царапины сбоку сантиметра по три длинной. Черканули где-то, но не особо заметно. Поехали?

– В Москву?

– В неё, блядскую!

На съёмной квартире нас уже ждал Циклоп. Он приехал раньше и привёз два автомата, камуфляжную форму, шапки с прорезями для глаз. Всем этим нас снабдил старый ПТУшный товарищ Тайсона, работающий военруком в сельской деревеньке. У него был приличный арсенал, записанный на школу. Один автомат стрелял только одиночными, но второй был в отличном состоянии. Думаю, что с ним ещё по Афганистану кто-то бегал, и, судя по паре зарубок на прикладе, бегал не зря. Тайсон пообещал вернуть всё в целости и сохранности. Вообще, когда он просит чего-нибудь, то отказать ему сложно. Он из той категории людей, которой нельзя сказать «нет». С другой стороны, разве это не мечта каждого мужчины – стать персоной, которой никто не может сказать «нет»?

В автомастерской, принадлежавшей Циклоповым сородичам, были изготовлены номера «А 077 АА» и заимствована мигалка со спецсигналом, отобранная когда-то у гаишников. В принципе, всё. Все приготовления… Номера были идентичны номерам московского мэра. Тайсон сказал, что это как шапка невидимка, как универсальный ключ, как пароль на все случаи жизни. Как Троянский конь. И мы стали ждать четверга, а я старался забыть слова Микки Мауса про этот день недели. Теплилась слабая надежда, что четверг четвергу – рознь. Да и вообще, Микки Маус – это американская мифология, и к моим грифонам отношения не имеет!

– Да выставь ты его наружу! – сказал Тайсон. Циклоп выставил проблесковый маячок из окна и прилепил на крышу.

– А сигнал выключи нах! Всё равно не слышно из-за самолётов!

С припаркованного вдалеке самолёта спускалось несколько фигур.

– Это наши золотые бараны! – указал на них Тайсон.

Часы на приборной доске показывали 12.35.

Далёкие фигуры спустились по трапу и сели в микроавтобус, который начал движение в направлении стоянки VIP зала Внуково для официальных делегаций.

– На абордаж! – взревел Тайсон.

Мои грифоны пели боевой гимн, слышимый только мне. Я автоматически открывал рот, беззвучно повторяя их клич.

«Ауди» взревела как дикий конь, откликаясь на нажатую педаль газа, и рванулась вперёд. Мы тормознули их в ста метрах от VIP стоянки. Циклоп мастерски подрезал, прижал автобус «Форд» с кавказцами. Тот встал как вкопанный. Мы выпрыгнули из машины одновременно: Тайсон и я. Виктор заорал водителю: «Спецназ! ФСБ!» и «С-с-суки!»

Ворвались в автобус. На нас смотрели двое пассажиров.

– Вышли! Из автобуса!

Мы вывели их наружу под дулами автоматов:

– На землю, суки! Мордой вниз!

Курьер был здоровой скотиной, сложенный как борец сумо. За 140 весом и ростом под два метра. Его ещё больше увеличивала смешная каракулевая шапка и новомодный итальянский костюм. Я помнил его фамилию – Султанахмедов.

Этот бык было решил не торопиться. Костюм боялся помять? К нему мгновенно подскочил Тайсон, выглядевший на фоне Султанахмедова миниатюрным. Без дополнительных разговоров Виктор вписал свой лоу кик правой голенью, от которого левая нога из-под кавказца вылетела, и курьер завалился, как плюшевый мишка. Второй уже лежал, уткнувшись рожей в асфальт. Это был охранник Султанахмедова, крепкий 90-килограммовый мужик, тоже в каракулевой шапке и пиджаке. Тайсон встал над ними, держа на прицеле.

– Давай, сумки тащи!

Я вбежал в автобус и стал таскать сумки. Было пять больших спортивных сумок и один чемодан. Мне потребовалось три захода. Я носил сумки и в полголоса шептал сам себе: «Это моё золото». Под шапочкой с прорезью в моих губах заплутала глупая улыбка. Краем уха слышал, как Тайсон что-то там объяснял валяющимся в асфальтной пыли кавказцам. Разговор у них шёл какой-то проктологический. Часто слышалось прилагательное «черножопый».

На последнем заходе я сообразил, что в чемодане личные вещи, а не деньги, и оставил его в автобусе.

– Всё!

Мы запрыгнули в машину, и она рванула, словно пришпоренная. Я автоматически бросил взгляд на приборную доску. Часы отсчитали 45 секунд за время нашего отсутствия. По моему личному восприятию времени прошло минут пятнадцать. Время как всегда обманывало. Оно течёт с ускорениями и замедлениями, а то, что выводит на экран – так же правдиво, как новости по первому каналу. Левое плечо моё бешено пульсировало и жгло.

Мы проехали три поста спецконтроля под мигание нашей мигалки и грохот спецсигнала.

«Мне похуй фейс-контроль и дресс-код, я к любому пидорасу найду подход!» – комментировал происходящее Тайсон. Его пёрло! Он был в ударе. Охрана открывала выезд заблаговременно, и нам дважды даже не нужно было снижать скорость. Такое ощущение, будто они старались сделать вид, что нас вообще не видят.

Мы выехали на трассу. Мои грифоны дышали по-собачьи, часто-часто. Нужно было остановиться, поменять номера, а затем уже ехать на квартиру…

Циклоп остался внизу, а мы с Тайсоном подняли сумки в квартиру. Оружие, униформу Георгий переложил в свою машину. Он должен был ехать и вернуть это всё военруку – ПТУшному товарищу Тайсона. В квартире Виктор распечатал одну из сумок и взял несколько пачек с деньгами. Это была зарплата Циклопа. Позже я узнал, что он заплатил Георгию 25 тысяч долларов.

Циклоп уехал, мы с деньгами остались в квартире. Я чувствовал какое-то эмоциональное отупение. Мои грифоны замерли и не беспокоили меня. Наверное, я всё ещё не осознал, что чертовски, дьявольски, бессовестно богат. За 45 секунд у меня появилось… сколько там? 20 миллионов?

Тайсон тоже был безразлично спокоен. Даже задумчив, словно перегорел. Мы изучили содержание сумок. Три из них были с долларами, одна с фунтами и последняя с рублями. Тайсон сказал, что всё это тянет где-то миллионов на 50 в долларах. Думаю, что он сам не ожидал такой суммы. Пересчитывать деньги желания не было. Мы просто пересыпали пачки в мешки из-под картошки, завязали их и сложили в кладовой.

Пить не хотелось. Тайсон был непривычно трезв и не тянулся за бутылкой, заныканной в холодильнике. Я лёг вздремнуть, когда проснулся, за окнами было уже темно. Тайсон сидел на кухне. Стояла почти нетронутая бутылка водки. Вид у него был задумчивый. Говорить не хотелось. Он мельком взглянул на меня: «Кино посмотрю какое-нибудь и спать лягу. Ты как? Что смотреть хочешь?» Я ответил, что мне всё равно. Он поставил «Человека со шрамом».

На фразе из этого фильма «весь мир у твоих ног» я понял, что вечер четверга хочу провести как-то по-другому.

– Я немного денег возьму и выйду.

– Угу, – кивнул Тайсон и мигнул левым глазом со шрамом, не отрываясь от экрана.

Я вытащил две рублёвые пачки из мешка, сунул их в куртку, положил нож в правый карман джинсов и вышел.

Весь мир был у моих ног, а сверху всё выглядит по-другому.