Текст книги "Онтология религии: основные понятия и принципы"

В философии Аристотеля архе становится техническим термином с множеством тесно связанных значений: порождающий источник, причина, принцип познания, базовая сущность и др. Стагирит указывает, что все причины, взятые как природа вещи или мысли, суть archai. Есть два рода природных archai: пассивная хюле и активная морфе.

По Аристотелю, все научное знание и все науки основаны на конечном ряде недоказуемых archai: на определениях, гипотезах и общих принципах-аксиомах (koina). Научные archai являются базовыми одновременно в онтологическом и эпистемологическом измерениях. Разные науки берут за основу разные archai. То, что в одной науке признано первоначалом, не является таковым в другой науке. В этом плане archai условно. Но в некотором другом отношении archai – взятое как бесспорный факт – безусловно.

Стоики верили в два archai – в материю и Бога, считая их двумя нераздельными аспектами субстанции.

Относительное как отношение

Абсолютное бытие самоопределяется как предельная сущность (субстанция) не в самом себе, а по отношению к своему продукту – сотворенной природе, обществу, нашему сознанию. Парной (рефлексивной) для Абсолюта категорией является категория относительного, производная от понятия отношения. Что такое отношение и отличимо ли оно от разобранного выше понятия связи, входящего в определение религии?

Предлагаю следующее определение: отношение – это способ сопричастного бытия вещей как условие выявления и реализации скрытых в них свойств.

Отношения возникают в таких процессах сопряжения предметов (во взаимоотнесении, сближении и приобщении их друг другу), когда единение многих различных рождает кооперативный эффект. В этом эффекте, как в зеркале, преломляются и высвечиваются признаки сопрягаемых сторон. Поскольку отношение есть род условного бытия, т. е. способ осуществления внутренней возможности «своего» через среду «иного», то релятивное (относительное, условное) следует противопоставлять абсолютному, безусловному бытию. Отношение не вещь и не свойство, но то, посредством чего свойства какой-либо вещи получают свою видимость.

Каков онтологический статус отношения? Аристотель, впервые введший в философию термин «отношение», обозначил им особый род бытия, хотя и не раскрыл особенность этого рода. Лейбниц указывал, что поскольку отношение не удается свести ни к субстанции, ни к акциденции, то отношение имеет весьма специфическую – идеальную – форму своего существования. Гегель рассматривал отношение как форму положенности одного в другом и представленности их друг через друга, т. е. как Ideelle (идеальное). Реисты (от лат. res – вещь) признают только бытие вещей и отрицают объективное существование отношений.

Вслед за Платоном объективные идеалисты-реалисты отрывают отношения (и общие свойства) от вещей, поскольку относят первые к сфере общего, а вторые – исключительно к области единичного. Напротив, номиналисты не склонны признавать реальности отношения. Марксисты полагают, что понятие об отношении как таковом возникает в результате абстракции и сравнения любых двух предметов по выбранному или заданному основанию сравнения (признаку); однако в материальном мире отношения неразрывно сопряжены с вещами, а потому, рассуждают марксисты, отношения между вещами не менее реальны и материальны, чем сами вещи.

Согласно классической диалектике свойства проявляются в отношениях вещей. Отношение – это разновидность движения, действия, акта, а именно оно есть процесс и результат переноса (отнесения, отсылки) какого-либо внутреннего момента качественной определенности вещи во внешнюю инстанцию – в другую вещь либо в некоторую общую для разных агентов систему отсчета. Перенос завершается положением (вкладыванием, хранением) относимого содержания в найденное новое основание.

По мнению Гегеля, отношение имеет стороны, так как оно есть рефлексия в иное; таким образом, оно имеет свое собственное различие в самом себе; и стороны его – это самостоятельная устойчивость, так как они в своей безразличной разности друг относительно друга надломлены в самих себе. Устойчивость каждой из сторон отношения точно так же имеет свое значение лишь в отношении с другой или в их отрицательном единстве. Гегель понимает отношение как единство себя самого и своего иного, а потому видит его целым, имеющим самостоятельное существование.

Поскольку соотносящиеся стороны взаимно растворены в отношении и образуют единую (нерасчлененную) форму, то логическое мышление человека вряд ли способно сразу выразить реальные отношения связью отдельных понятий и наглядных образов этих сторон. Можно предположить, что отношение есть стихия, которая первоначально постигается интуицией.

Интуитивное мышление оперирует не образами или понятиями, а особыми знаками единого и нерасчлененного – знаками-монадами. Интуитивное схватывание отношения как монады представляет собой поток переживаний в специфических формах неизобразительных модальностей. Интуитивные монады всегда очень трудно перевести на язык дискурсивного мышления, выразить в полной мере связью слов, суммой понятий и наглядных графических схем. Эти монады в значительной степени закрыты для концептуального анализа и в этом смысле существенно внелогичны.

Например, переживаемое нами эстетическое отношение почти не поддается логическому анализу. Редко кто способен «поверить алгеброй гармонию» и объяснить словами, почему именно такая пропорция частей целого прекрасна, а иная безобразна. Если логическому мышлению все же удастся частично расчленить интуитивно постигнутое отношение на соотносящиеся стороны и вербализовать эти стороны, тогда отношение будет реконструировано в виде искусственной связи понятий. Природой дискурсивного мышления являются системы из отдельных элементов, сопряжения вещей, связи разных одних, поэтому оно огрубленно выражает отношение (сущности, объективные законы, целостность и т. д.) концептуальной связью. Отсюда иллюзия сходства категорий отношения и связи, уравнивание интуитивно единого (субъективной монады) с единством понятий.

С этимологической точки зрения (и по-русски, и по-латыни: latus, relatus, relativus) слово «отношение» близко по смыслу, во-первых, словам, выражающим следующие действия: носить, класть, делать общим, сравнивать, соприкасать, сближать, отсылать, удалять, скрывать и т. д.; во-вторых, словам, обозначающим пространственные термины: место, основание, бока, стороны, члены соотношения. Если в грамматическом смысле прилагательное чаще всего указывает на свойство предмета, а существительное – на сам предмет, то отношение есть скорее причастие, т. е. окачествленное действие или состояние как свойство лица или предмета; причастие – глагольная форма, совмещающая форму глагола и прилагательного. В математике под отношением понимают частное от деления одной величины на другую. Так или иначе, и в грамматике, и в математике, и в философии отношение раскрывается прежде всего как форма участия, соучастия, значимости, роли в чем-либо.

Когда имеют в виду какое-нибудь соотношение, то обычно ведут речь либо о взаимозависимости элементов системы, либо о взаимовыражении приобщаемых друг другу сторон, либо о рефлексии (взаимоотражении) сополагаемых противоположностей, либо о сравнении вещей сквозь призму опосредующего их пропорцию основания. Отношения многообразны. Различные виды отношений выражены парными философскими категориями. Говорят об отношениях качества и количества, целого и части, необходимого и случайного, причины и следствия и т. д. Например, Гегель рассудил, что если сущность определена в явлении, а явление – в сущности, то, следовательно, явление становится отношением, а закон – это существенное отношение, и истина явления – это существенное отношение.

Отношения делят на пространственные и временные, материальные и духовные, на отношения в природе и в обществе, индивидуальные и социальные и др. Выделяют бинарные, трехчленные и многочленные отношения. Важный вид отношения – самоотношение: соотношение с собой как со снятым или соотношение со своим иным.

Особый вид отношений – симметрия и асимметрия. Симметрия (от греч. συμμετρια – соразмерность) – 1) неизменность пропорции частей предмета относительно его преобразований и изменяющихся условий; 2) свойство двучленных отношений типа равенства, родства, соседства, зеркальности. Симметрия – основа законов сохранения. Асимметрия – несоразмерность, непропорциональность, изменчивость соотношений частей объекта. В каждой вещи симметричное и асимметричное своеобразно со-положены.

Абсолютное и относительное

Философы-интуитивисты полагают, что Абсолют непостижим в формах образного знания, знаках и понятиях, но его можно непосредственно пережить как нечто прямо данное нашей совести, интуиции, вере. Философы-рационалисты (дедуктивисты), сомневающиеся в реальности феномена прямого знания, предпочитают говорить о логических методах познания Абсолюта: по их мнению, атрибуты Абсолюта выводимы из общего понятия Абсолюта подобно тому, как из понятия треугольника математики умеют выводить множество свойств треугольника. Философы-эмпирики усматривают лучший способ познания Абсолюта в индуктивных обобщениях фактов об удивительной целесообразности, связности и гармоничности мира.

Абсолютное и относительное – парные категории, выражающие в своей взаимосвязи меру проявления вечного во временном, совершенного в несовершенном, безусловного в условном, субстанции в акциденциях, «самого-по-себе» (в чистом виде, perse) в «другом» и т. д. Латинское Absolutum означает «отвязанное, отпущенное, отделенное» – нечто, находящееся на своем первоначальном месте. Релятивное (лат. relativus – относительное) – отнесенное в то или иное место, изменчивое, условное, зависимое от обстоятельств, системы отсчета и оценок, а потому несовершенное и преходящее. Под «абсолютизацией» обычно понимают трактовку относительного как абсолютного.

Вечной и неразрешимой философской и богословской проблемой является метафизический вопрос, почему абсолютное стремится создать относительное и проявиться через него, чего не хватает Абсолюту как полноте бытия и завершенному совершенству, что заставляет его являться нам в несовершенной форме – в виде пространственно-временного материального тела. Аналогичный вопрос мог бы поставить ученый, верящий в существование незримых универсалий и законов природы: почему бесконечная сущность вещи или беспредельный закон природы постоянно реализуют себя через множество ограниченных феноменов?

Сторонники абсолютного идеализма очень кратко и непонятно отвечают на этот вопрос: «для своего воплощения и проявления абсолютное нуждается в инобытии и переходит в него в процессе взаимного отражения своего и иного» (Гегель). Зачем Богу понадобилось создавать мир и показываться в нем в обличим Богочеловека? Если исходить из человеческой логики, то напрашивается предположение: Бог изнемогает от своей вечности – от бессмертия, покоя, совершенства, бесконечности. Ему нужна определенная и конечная форма существования. И тогда Он творит несовершенный, разрушающийся материальный мир, где люди приговаривают Его к смертной казни. Ницше неправ, написав: «Бог умер!». Бог не умер, даже если этого хотел. Иисус Христос, распятый на кресте, воскрес и вернулся в вечность. Что это – триумф или трагедия Богочеловека? Л. И. Шестов предположил, что бытие Бога еще, быть может, не решено, и Бог ожидает (как и каждая человеческая душа) последнего приговора на Страшном суде.

Религиозные антропологи (М. Шелер, В. И. Несмелов и др.) утверждают, что люди не желают уподоблять свою жизнь существованию обычных предметов. Человек осознает себя как «цель для себя» и как «образ абсолютного бытия». Обнаруживая в себе богообразную сущность, человеческая мысль вместе с тем открывает бытие первообраза – Бога. Выходит, Бог вочеловечился, чтобы человек обожился.

Связь абсолютного и относительного понимается по-разному, в зависимости от трактовок их пространственно-временного существования и характера взаимопроникновения. Иногда абсолютное моделируют как матрешку-интеграл, внутрь которой помещают бесконечную иерархию все более мелких матрешек. Например, оккультисты, опираясь на эту упрощенную «матрешечную логику», мыслят перетекание суммы конечных относительных величин в бесконечное абсолютное начало следующим образом: они располагают между материей и божеством множество опосредующих ступеней в виде поколений эонов и духов, считая, что чем ближе опосредствующее звено к Абсолюту, тем больше у него духовного и меньше материального содержания. При таком чисто количественном подходе абсолютное утрачивает свою качественную несравнимость с относительным; объектом культа становится скорее относительное (посредники), чем абсолютное; тогда культ обретает черты язычества.

Монотеизм отвергает квантитивизм оккультистов – их попытку количественно сблизить относительное с абсолютным – и размещает абсолютное в потустороннем мире. В свете монотеизма абсолютное качественно несравнимо с относительным, принципиально отличается от него, и онтология их связи оборачивается вечной антиномией.

При истолковании абсолютного как уже реализованной бесконечности и достигнутого чистого совершенства оно понимается как самодовлеющая сущность, вечная, ничем не ограничиваемая и сама себе непосредственно создавшая место (абсолютное пространство, мировой эфир); тогда абсолютное самозаконно (автономно), трансцендентно, непостижимо и всецело противоположно миру отношений. Соответственно мир отношений и человеческое познание оказываются лишенными моментов абсолютного, описываются в духе релятивизма.

Если же абсолютное задается как потенциальная бесконечность, то оно мыслится как проект будущего – идеал полноты и совершенства, и его контуры постепенно выявляются и складываются через неисчерпаемое множество отношений вещей и процессов. Концепция абсолютного как самодовлеющей и свободной сущности логически противоречива: изоляция есть форма несвободы, а действенность абсолютного предполагает его открытость иному бытию и погружение в мир отношений. Требование совершенства может быть обращено только к несовершенному; отсюда диалектическое представление об единстве абсолютного и относительного, о воплощенности безусловного в условном и их внутренней взаимосвязи, раскрывающейся через категории «в-себе», «для-другого», «для-себя», «само-по-себе». Абсолютное может быть постулировано либо как некое целое, создающее свои части (отношения), не сводящееся к их сумме, либо, наоборот, как нечто образуемое суммой относительных форм существования за бесконечно долгое время.

Если под абсолютным понимать духовное первоначало (Дух, Идею, Бога), то его диспозицию к относительному нелогично мыслить как пространственное пребывание Абсолюта «вне мира» либо «внутри мира». Ведь, в отличие от материи-субстанции Дух по определению не имеет ни метрики, ни топологии. В таком случае высказывания о «потусторонности» или «посюсторонности» абсолютного становятся расплывчатыми и особо проблематичными, нуждаются в оговорках, пояснениях и новых онтологических допущениях.

Выдающийся русский мыслитель Б. Н. Чичерин (1828–1904) развивает следующий взгляд на абсолютное в человеке. Если человек кидает взор в бесконечную даль вместо того чтобы останавливать свое внимание на том, что его окружает, если, не довольствуясь познанием относительного, он хочет постигнуть абсолютное, то это означает, что разум его создан для познания абсолютного. Идя от относительного к относительному, мы никогда не дойдем до абсолютного. Это то же самое, что и понятие о бесконечном. Если бы мы не имели его непосредственно из другого источника, мы никогда бы до него не дошли. Человек может считаться свободным единственно вследствие того, что он носит в себе абсолютное начало, а потому способен быть абсолютным источником своих действий. Только свободою объясняется и неизмеримый скачок от бесконечного к конечному и обратно. Чичерин заключает, что религия как общее явление человеческого духа есть стремление к живому общению с абсолютным[27]27
  См.: Чичерин Б. Н. Наука и религия. М., 1999.


[Закрыть].

Абсолютное как единое. Относительное как многое и единство

Единое (греч. ἐν, τὸἕν; лат. solidus) – 1) сплошное, нераздельное на части, простое, непрерывное, массивное; 2) Парменидово бытие, <ожественное первоначало, непостижимый безличностный Абсолют; 3) единица – единое, материя числа, сопоставимость, точка. Понятие единого противоположно понятиям многого и единства, с помощью которых описывают онтологию относительного существования. Единое – одно из главных имен абсолютного.

Многое (греч. πλῆθος, πολλα; лат. pluralis) – 1) род для числа, чувственно воспринимаемое, виды; 2) сложное, делимое на части, прерывное.

Единство (греч. μονας, лат. unitas; греч. povog в значении монолит надо отличать от греч. μονας и лат. singularis в значении «связи и сосуществования единиц») – связь между составными единицами множества.

Понятие единого интуитивно тяготеет к понятию отношения: единое – это тождество нераздельных и сорастворенных сторон.

Многое же, как правило, определяют через понятие связи: многое – совокупность раздельных и связанных между собой компонентов множества. В отличие от единства в понятии единого не мыслятся разнообразия состава и множественность частей. Один из видов множества – группа. Множество не просто сочетание (совокупность, комбинация), а такая тотальность, в которой каждый ее элемент наделен одним и тем же свойством. В онтологическом смысле число есть мера делимости бытия.

В диалоге «Парменид» Платон ставит проблему логического совмещения неподвижного и сплошного бытия с чувственным многообразием окружающего нас мира. Как теоретически связать между собой единое и многое? Аристотель различает, во-первых, единое как основу множества, а во-вторых, единое само по себе – как непрерывность и субстрат. Единое – это целое, единичное и общность; в едином есть нумерическое, эйдетическое, формально-родовое и пропорциональное. В «Метафизике» Аристотеля важны следующие утверждения: 1) число есть множество, измеряемое единицей; 2) множество в принципе делимо на части и чувственно воспринимаемо, единое же мысленно неделимо; 3) разделенное или делимое называют некоторым множеством, а неделимое или неразделенное – единым. К единому относятся тождество, отношение сходства и равенства, к множеству – связь разных, несходных, неравных. Проблему соотношения единого и многого, четко поставленную Платоном, своеобразно решали неоплатоники. Так, по Плотину, всякое множество вторично по сравнению с Единым.

Особый интерес представляет концепция античного философа-неоплатоника Прокла. В «Первоосновах теологии» он утверждает, что всякая вещь оберегает целостность своих частей. Множество без единства – рассыпающееся множество. Именно первоединое, высшая форма единичного, придает многому единство его частей. Единое как таковое – то, что все создает и к чему все притягивается, как к благу. Благо нераздельно. Единое охватывает свое иное, во все переходит, не рассыпается на части и в них не погибает. Правда, в своем кенозисе (процессе нисхождении от абстрактно-высшего к конкретно-низшему) оно может ухудшиться и ослабеть. В каждом моменте генерируемого множества единое останется самим собою – не только нисходит из себя вовне, в иное и разделяется на многое, но также остается себе тождественным и возвращается в себя. Через вечное круговращение многое, становясь целым, все же возвращается в единое. Целое, или вещь, – единое, вобравшее в себя множество.

Итак, по Проклу, отдельное (отъединенность, единичное) есть множество единиц, подчиненное единому, а многое – это количественно различенное единое. Единство понимается Проклом трояко: 1) как Единое, еще не воплотившееся во многое и предшествующее многому; 2) как единичное, в котором многое пока просто, не различено и неделимо; 3) как объединенность, связь различенных компонентов, которые уже можно перечислить.

Неоплатоники обосновали тезис о том, что многое немыслимо без единого и что многое проще понять как эманацию единого. Единое – вечно сохраняющий себя первозданный огонь, сверхсущая самость. Многое вторично в логическом и онтологическом смыслах. Оно истекает из единого и возвращается в единое. Единое – сверхбытие, отделенное пропастью от многого. В этом сверхбытии нужно видеть первопричину всякого единения, символ подлинной простоты и непостижимости. Как высший принцип Единое предшествует любой различенности, бытийствует вечно до всяких частей и множеств, различий между границей и безграничным. Единое, которое не сводится ни к субстанции, ни к жизни, ни к уму или вещи, мистически пребывает во всем. Путем эманации сущего из Единого нечто становится (через эйдос-число) одним, т. е. одновременно единым и многим, связью единиц.

В связи с отношением понятий единого и многого А. Ф. Лосев выделил следующие типы греческой натурфилософии: 1) элеаты: есть только Единое, а множество не имеет подлинного бытия; 2) атомизм: акцент на понятии множества; 3) Эмпедокл: множество происходит из единого через вражду и любовь; 4) Анаксагор: есть и единое, и многое, но они не происходят одно из другого и не переходят одно в другое; многое только видоизменяется целесообразным действием единого; 5) Гераклит: единое и многое беспрестанно переходят одно в другое, так что существует только живой процесс появления; 6) Диоген Аполлонийский: есть единое и многое, но единое видоизменяется во многое посредством присущего ему движения[28]28
  См.: Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М.,1993. С. 134.


[Закрыть].

Кузанец определил единое как «не-иное». Спиноза отождествил единое и субстанцию. По его мнению, единое – это начало простое, вечное, бесконечное и имманентное; в то же время единое составлено бесконечным множеством различных модусов. Спинозу интересовала проблема совмещения в едином бесконечного и конечного, а также принципиальная возможность конечного человека познавать бесконечного Бога. Веданта, напротив, учит, что многое (континуум различных) не более как видимость, наша иллюзия; нет ничего, кроме Единого, Бога; Бог вечно пребывает неразличенным и покоящимся Единым, не творит множество вещей.

Противоречие между частями единого превращает единое во многое, а разрешение этого противоречия делает множество единством. Многое и единство суть аспекты любого объекта, от которых можно поочередно отвлекаться, представляя себе объект то единым, то единством взаимоисключающих членов. Единство– момент взаимного притяжения многих одних в процессе их взаимодействия и полагания в более сложное одно. Между А, В, С, N, стягиваемыми в одно, есть также момент взаимного отталкивания, разъединения. Каждое одно, сохраняя самобытность, ограничивает проникновение в себя иного и имеет тенденцию держаться обособленно. Если в едином-как-сплошном не различают ни компонентов, ни структуры, то единство мыслят как притяжение друг к другу несливаемых и разделенных одних.

Таким образом, основной смысл единства – не в предельно широком контексте понятия связи (безличной или личностной, безразличной и нивелирующей или насильственно удерживающей борющиеся противоположности), а в контексте более узкого понятия притяжения (союза, взаимопомощи, содружества, любви и т. п.). Следует также отличать единство от близкого ему по смыслу понятия целого, поскольку, во-первых, соприкосновение друг с другом предметов А, В, С, …, N внутри их единства может не иметь того глубокого, существенного и органичного характера, который обычно присущ связям частей внутри целого, а во-вторых, части солидированы в целое не только через их единство, но и через их борьбу и разъединение. Оно подчас реализуется в новой субстратной основе – тогда тождество А и В порождает некоторую новую вещь.

Религиозные мыслители предпочитают объяснять единство универсума действием Вседержителя. Бог отметил сотворенный мир печатью любви и красоты (гармонии, симметрии, равновесия различных). По мнению теистов и пантеистов, всякое конечное спасается через переход в бесконечное. Объективные идеалисты объясняют единство мира эманацией абсолютной идеи единства и действием мировой души. Материалисты теоретически выводят единство мира из принципа материальности мира. Субъективные идеалисты объясняют единство упорядочивающей силой человеческого сознания. Мир обновляется через контакт различных. В своем единстве разные одни дополняют друг друга, вырастая до частей целого.

Гераклит и Анаксагор говорили о родстве всего сущего: из всего одно, и из одного – всё; во всём есть часть всего. Плотин наделяет всеединством тот умопостигаемый мир, который эманирует из Единого. Понятие всеединства играет важную роль в славянофильских концепциях соборности, а также в учениях ряда русских философов-идеалистов – В. С. Соловьева, П. А. Флоренского, С. Л. Франка, Н. О. Лосского и др. Этим понятием обозначается органическое и совершенное единство единого и многого в строе бытия. По Соловьеву, Абсолют есть положительное всеединство, средоточие блага, истины и красоты; в Абсолюте свободно объединяются все элементы бытия.

Абсолютное как основание. Относительное как обоснованное и условие

Другое определение Абсолюта – основание, а дефиниции релятивного – обоснованное и обусловленное.

Основание – то, что в данном отношении берется за непосредственное, аобоснованное – то, что опосредованно. Если А определяет В, А можно называть основанием, а В – обоснованным (под А и В понимаются сущности и явления, вещи и процессы). Характер зависимости В от А является производной от условий их взаимодействия. Внутренние различия между основанием и обоснованным могут перерастать в противоречия, снимаемые новой основой.

Часто понятия основы и основания не различают, берут как синонимы. Тем не менее языковая интуиция требует противопоставлять эти понятия. В. И. Даль под основой подразумевает остов, скелет, первичный очерк, набросок будущего сооружения или предмета. Гегель сравнивает основу с зародышем растения или человека, в котором нет еще развившихся частей-органов, нет четкого размежевания внешних и внутренних деталей. Основа, по Гегелю, безразлична к различиям своих предстоящих внутренних и внешних определений; это непосредственная самостоятельность, неразличенное тождество содержания с самим собой, лишенное опосредований. Внутреннее и внешнее в основе слиты воедино. Самостоятельной основой, считает Гегель, служит непосредственное, внутри себя многообразное существование.

Поэтому предлагаю следующее определение: основа – неразвитое основание, а основание – развитая основа, определяющая свое окружение.

Основа – не некий фундамент, на котором покоится готовая конструкция, а остов («основ») еще не возведенной конструкции, своего рода генотип будущего фенотипа. Например, научная идея, взятая сама по себе и пока не развившаяся в теорию, – это основа, но не основание будущей теории. Когда же идея развернется в систему понятий и следствий, то станет основанием обоснованного – различенным единством исходных посылок и выведенных из них последствий. То, что вначале было основой, со временем обособится во внутреннее ядро (основание) своего окружения (обоснованного). Выделившись из своей сплошной основы, основание внутренне разовьется со временем в сложное единство частей и противопоставит себя обоснованному – внешнему своему-иному, тоже сложившемуся в дифференцированное целое.

Любое конкретное основание относительно. Оно противоположно не только своей исходной основе, но и безосновности, т. е. небытию, ничто, полному отсутствию сплошности, определений и обусловленности. По Экхарту, абсолютное есть основа сущего, чуждая всему, ей основанному В отношении же к себе бытие Бога является безосновным, бездной. Божественное ничто Экхарт мыслил как единство праосновы и бездны. Бёме говорил, что Бог вначале был не Единым и не Духом, а только образом Духа, пребывал нераскрытым и недифференцированным как безосновность, но затем сам Себя сотворил из ничего. Шеллинг учил, что сущность любой основы заключена в первооснове. Первооснова предшествует всем противоположностям и различиям, всему существующему, любым относительным основам. Следовательно, она есть абсолютно безосновное, полное безразличие и недвойственность – некая первичная точка общности основы и основанного.

Зависимость бывает причинной, функциональной, коррелятивной и т. д. и сопряжена с соответствующими типами условий – каузальными, функциональными и др. Надо изжить сложившуюся привычку оперировать понятием условия только применительно к принципу причинности. Далеко не все условия каузальны. Например, действие закона Ома (функционального соотношения силы электрического тока, разности потенциалов и сопротивления цепи) варьируется в зависимости от ряда физических условий (температуры, частоты и пр.).

Условия – это вся совокупность агентов, способствующих действию^ и появлению#. Выделяют необходимые, достаточные и избыточные условия. Необходимые условия создают реальную возможность #, а достаточные условия превращают эту возможность в действительность. Необходимые и достаточные условия, вместе взятые, создают основание для появления# как обоснованного.

Понятие условия нетождественно понятиям среды и обстоятельства. Последние охватывают собой все внешние объекты, окружающие #, в том числе случайные и не оказывающие на него сколь-либо заметного влияния. Условия же, во-первых, активны в отношении #; во-вторых, могут быть не только внешними, но и внутренними.

Безусловное – всеобщая, вечная и неизменная первооснова мира, абсолютное бытие, безусловно необходимое существо (Бог). Условное – это относительное и определенное существование. Формы детерминации одного другим чрезвычайно многообразны. Для полного описания различных аспектов взаимосвязи основания и обоснованного не ограничиваются только понятиями причины и следствия, функциональной зависимости, генетической связи и корреляции. Поскольку в каждой категориальной паре (сущность и явление, необходимость и случайность, возможность и действительность и т. д.) своеобразно преломляется отношение основания и обоснованного, то принцип детерминизма правильнее раскрывать с помощью всех рефлексивных категорий онтологии. Особый вид детерминации – самоопределяемость (например, свобода человека как его самоопределение).

Основание может обернуться изнутри самораскрывающимся бытием, а обоснованное тогда станет внешним, предметным бытием. Но основание бывает и внешним, поверхностным, неглубоким. В механическом смысле основанием именуют то, что непосредственно воспринимает нагрузку от опирающегося на него сооружения. Нередко термин «основание» заменяют его обыденным аналогом «почва»: беспочвенно – значит неосновательно; если есть почва для В, то В основательно. Почва – своего рода основание, которое питает нечто и из которого это нечто произрастает.