Текст книги "Категории онтологии"

2. БЫТИЕ

Абсолютное и относительное. Время и вечность. Сущность и существование. Отчуждение. Реальность и ничто. Бытие

В самом первом приближении бытие может быть определено как такая мерная (девятая) категория, которая является средоточием (центром) взаимосвязи следующих восьми фундаментальных категорий онтологии: абсолютного и относительного, времени и вечности, сущности и существования, реальности и ничто. Последовательно обсудим и определим эти категории в рамках эннеады «Бытие».

2.1. Абсолютное и относительное

Абсолют. Абсолютное и относительное. Догматизм.

Релятивизм. Образы абсолютного

Исток человеческого мироотношения – противопоставление Я и не-Я. Из этой дихотомии, как из аксиомы, исходит, пожалуй, любая философия. Философ мысленно раздваивает целостность сущего на деятельное Я и антипод не-Я. При этом связь сторон дихотомии трактуется, во-первых, как принципиально неразрывная (подобно сторонам медали); во-вторых, как всегда оппозиционная; в-третьих, как непременно процессуально-изменчивая, а не статичная. В предельной абстракции Я земного человека превращается в вечное, безусловное и творящее абсолютное Я, а не-Я – во временный, условный и сотворенный аспект сущего (в относительное бытие).

Г. Г. Майоров определил суть всякой философии как искание Абсолюта. «Дело в том, – пишет он, – что теолог изначально принимает Божественный Абсолют в акте веры, а затем, исходя из своей веры, устанавливает отношения между Богом как Абсолютом, с одной стороны, и миром и человеком – с другой. Философ же движется в обратном направлении: от мира и человека – к Абсолюту. При этом путь философа бесконечен, даже если он движется в правильном направлении, ибо философия движется путем познания, а окончательное познание Абсолюта (Абсолютной истины) невозможно» (Майоров Г. Г. Философия как искание Абсолюта: Опыты теоретические и исторические. М., 2004. С. 8). Что же такое Абсолют?

Абсолют есть безусловное средоточие всего существующего (от лат. absolutus – безусловный, свободный, неограниченный, завершенный, полный, совершенный; absolutum – свободный, непривязанный, сам себе созидающий место; absolvere – освобождать). Абсолют – одна из предельно общих категорий, обозначающих всеобщую основу мира, полноту бытия и совершенство. Под безусловным понимается то, что не нуждается для своего бытия и действия ни в каких условиях или причинах. Абсолют есть ничем не обусловленное творческое первоначало сущего. Абсолютное бытие противоположно любому обусловленному (относительному) существованию. Широко распространены такие понятия, как абсолютное эго, абсолютное пространство, абсолютный нуль, абсолютная истина.

Безусловное средоточие всего существующего древнегреческие мудрецы обычно обозначали термином архе. Архе или архи – это и первоначало, и древность. Гомер употреблял глагол arch в двух разных значениях: начинаться и править. Аналоги слова архе – начало, отправная точка, происхождение, первый принцип, правило. В сочинениях древних историков и политиков под архе понимались: суверенность, царство, политическая служба, а во множественном числе – власть, магистраты. Анаксимандр был, вероятно, первым, кто придал этому термину альтернативный – философский – смысл.

В философии Аристотеля архе становится техническим термином с множеством тесно связанных значений: порождающий источник, причина, принцип познания, базовая сущность и др. (см.: Метафизика VI). Стагирит указывает, что все причины (aitia), взятые как природа (physis) вещи или мысли, суть archai. Есть два рода природных archai: пассивная хюле и активная морфе. По Аристотелю, все научное знание и все науки основаны на конечном ряде недоказуемых archai: на определениях (horismoi), гипотезах и общих принципах-аксиомах (koina). Научные archai являются базовыми одновременно в онтологическом и эпистемологическом измерениях. Разные науки берут за основу разные archai. То, что в одной науке признано первоначалом, не является таковым в другой науке. В этом плане archai условно. Но в некотором ином отношении archai – взятое как бесспорный факт – безусловно. Стоики верили в два archai – в материю и Бога – и считали их двумя нераздельными аспектами субстанции.

Термин Абсолют применялся еще в древнеримской, а также в средневековой литературе. Неоднократно его можно встретить, например, в текстах немецкого философа-пантеиста и теолога Николая Кузанского (1401–1464). Широкому распространению термина Абсолют в западноевропейской философии способствовали в конце ХVIII в. два немецких философа – М. Мендельсон (1729–1786) и Ф. Якоби (1743–1819). Так, защитник веротерпимости Мозес Мендельсон (дедушка знаменитого композитора Я. Л. Ф. Мендельсона) заменял этим термином концепт безличностного Бога, когда комментировал специфический пантеизм Б. Спинозы.

Благодаря философским системам И. Г. Фихте (1762–1814), Ф. В. Й. фон Шеллинга (1775–1854) и Г. В. Ф. Гегеля (1770–1831) термин Абсолют превратился в самостоятельную и предельно общую категорию, в которой оказались обобщены такие универсалии, как архе, чистое бытие, Единое, Дух, апейрон, Нус, Логос, Дао, эйн-соф, всё, субстанция, универсальный субстрат, материя, неизмеримое, непознаваемое, непостижимое, бездна бытия, совершенство, максимум и минимум, монада монад и др. Близки по смыслу к понятию Абсолюта и древние идеи о пратхи, ци, брахме, пустоте, порядке, морфе. Вместе с тем немецкий философ И. Кант (1724–1804) доказывал, что не следует верить в существование чего-то совершенно безусловного, поскольку в мире нет явлений, которые бы не находились между собой во взаимных связях и отношениях.

Трактовка категории Абсолюта как обозначения духовной основы (либо духовного единства) всего существующего характерна для классической немецкой философии. По Фихте, абсолютное Я мистически проживает свою жизнь через жизни всех конечных существ и вещей, через каждого из нас. В учении Шеллинга об абсолютном тождестве Абсолют лишен свойств духа, атрибутов природы и уподоблен тождеству полюсов в центре магнита. Абсолют, по Шеллингу, – это такое единство субъективного и объективного, в котором дух и природа полностью безразличны друг другу, и это их тотальное безразличие заключает в себе возможность любых определений.

По Гегелю, абсолютная идея есть одновременно субстанция и субъект. На первом этапе вневременного развертывания она себя не осознает и совершается как логическое движение чистой мысли. На втором этапе абсолютная идея оборачивается инобытием – природой. Наконец, на третьем этапе абсолютная идея познает себя посредством человеческого сознания, становясь Абсолютным Духом – высшей конкретностью осознавшей себя абсолютной идеи, которая завершилась «идеей-в-себе-и-длясебя». Абсолютный Дух мыслится Гегелем как живая реальность и как вневременное единство всех указанных моментов – логики, философии природы и философии духа.

В философии и теологии между собой конкурируют две главные трактовки мобильности Абсолюта: 1) Абсолют всесовершенен, поэтому принципиально неизменен, и к нему не применим принцип развития; 2) Абсолют перманентно изменчив, движется от совершенства к совершенству, восходит из предвечного зародыша всякого существования и непременно порождает нечто безусловно новое.

Суждения об Абсолюте всегда имеют теоретико-проблемный либо спекулятивно-мистический характер. Абсолют предзадан? дан? не присутствует в нашем опыте? Является ли он «предметом знания»? Либо правы те, кто полагают, что: 1) всякая дефиниция грани или формы Абсолюта неистинна; 2) твердых знаний о нем быть не может; в) о нем возможны лишь расплывчатые мнения? Согласно Николаю Кузанскому, в лучшем случае нам остается довольствовать «ученым незнанием», т. е. выявлять различные условия непостижимости Абсолюта.

При решении проблемы принципиальной познаваемости Абсолюта в религии и философии сложились два противоположных ответа: 1) Абсолют частично познаваем; 2) Абсолют принципиально непознаваем. В рамках критической философии невозможно установить степени истинности и ложности тех или иных «абсолютных предпосылок» и остается лишь выяснять и сопоставлять мнения разных людей об «абсолютном».

Философы-интуитивисты полагают, что Абсолют непостижим в формах образного знания, знаках и понятиях, но его можно непосредственно пережить как нечто прямо данное нашей совести, интуиции, вере. Философы-рационалисты (дедуктивисты), сомневающиеся в реальности феномена прямого знания, предпочитают говорить о логических методах познания Абсолюта: по их мнению, атрибуты Абсолюта выводимы из общего понятия Абсолюта подобно тому, как из понятия треугольника математики умеют выводить множество свойств треугольника. Философы-эмпирики усматривают лучший способ познания Абсолюта в индуктивных обобщениях фактов об удивительной целесообразности, связности и гармоничности мира.

Философы объективно-идеалистического направления обычно уравнивают Абсолют с Богом, Абсолютным Духом, абсолютной идеей, абсолютным Я; при этом из предельного совершенства Абсолюта выводят суждения о неизменности и самоидентичности Абсолюта. Философы-материалисты, напротив, чаще понимают под Абсолютом материю, описывая материальное начало либо как неподвижную и самодостаточную сущность, либо как вечно изменяющуюся и обновляющуюся основу мироздания.

Различая понятия Абсолюта и Бога, британский философидеалист Ф. Г. Брэдли (1846–1924) полагал, что человеческое мышление, будучи по своей природе абстрактным, не способно постигать Абсолют во всей его конкретности и целостности и чаще вынуждено довольствоваться «видимостью». Брэдли определил Абсолют как: 1) вневременную и неизменную полноту бытия; 2) совершенство; 3) непротиворечивую гармонию всех противоположностей; 4) единственный духовный индивид, частями которого являются все вещи; 5) высший сингулярный опыт, включающий в себя все.

Напротив, американский мыслитель Дж. Ройс (1855–1916) отождествляет Абсолют с Богом и пытается на языке философии описать смысл радикального и непосредственного присутствия божественного бытия. Ройс развил доктрину существования «Универсального Сознания», или «Абсолютного Ума»: во всеохватывающем Уме «содержатся» все конечные умы, отдельные мысли и предметы этих мыслей. Абсолют – это универсальное Я, чья жизнь образована жизнями всех сознательных существ, взятыми в их эмпирическом единстве.

В отличие от Брэдли и Ройса, для английского философа Мак-Таггарта (1866–1925) Абсолют – это не некая кульминация исторического процесса, а универсум в виде системы различных и взаимовлияющих Я. Все составные части универсума любовно воспринимают друг друга и, как правило, видятся как физический мир.

Ныне размытые представления об Абсолюте применяются в обыденно-расширительном смысле фактически во всех сферах человеческой жизни: абсолютным могут именовать какой-либо предельный физический параметр (например, абсолютно черное тело, абсолютная скорость света), характер социального правления (например, абсолютная монархия), высшее достижение в искусстве (абсолютный шедевр), в спорте (абсолютный рекорд мира) и т. п.

Абсолютное и относительное. Согласно философской диалектике, абсолютное бытие самоопределяется как предельная сущность (субстанция) не в самом себе, а по отношению к своему продукту – сотворенной природе, обществу, нашему сознанию. Парной (рефлексивной) для Абсолюта категорией является категория относительного, производная от понятия отношения. В отечественной философии слово относительное, по-видимому, является переводом термина релятивный (от лат. relativus – относительный) на русский язык. Если прилагательное absolutum полатыни означает отвязанное, отпущенное, отделенное, находящееся на своем первоначальном месте, то относительное, напротив, есть нечто, отнесенное в то или иное место, изменчивое, условное, зависимое от обстоятельств, от системы отсчета и оценок. Отсюда относительное есть бытие условное, несовершенное, преходящее, временное, несамостоятельное, зависимое, порождаемое абсолютным бытием.

Абсолютное и относительное суть парные категории онтологии, выражающие в своей взаимосвязи меру проявления вечного во временном, совершенного в несовершенном, безусловного в условном, субстанции в акциденциях, «самого-по-себе» (в чистом виде, per se) в «другом» и т. д. Под «абсолютизацией» обычно понимают трактовку относительного как абсолютного.

Вечной и неразрешимой философской и богословской проблемой является метафизический вопрос: почему абсолютное стремится создать относительное и проявиться через него? Чего не хватает Абсолюту как полноте бытия и завершенному совершенству? Что заставляет его являться миру в несовершенной форме – в виде пространственно-временного материального тела? Аналогичный вопрос мог бы поставить ученый, убежденный в существование незримых универсалий и законов природы: почему бесконечная сущность вещи или беспредельный закон природы постоянно реализуют себя через множество ограниченных феноменов?

Сторонники абсолютного идеализма очень кратко и невнятно отвечают на этот вопрос: «для своего воплощения и проявления абсолютное нуждается в инобытии и переходит в него в процессе взаимного отражения своего и иного» (Гегель). Зачем БогуАбсолюту понадобилось создавать мир и показываться в нем в обличии Богочеловека? Если исходить из человеческой логики, то напрашивается предположение: Бог изнемогает от своей вечности – от бессмертия, покоя, совершенства, бесконечности. Ему нужна определенная и конечная форма существования. И тогда он творит несовершенный, разрушающийся материальный мир, где люди приговаривают его к смертной казни.

Ницше неправ, написав: «Бог умер!» Бог не умер, даже если этого хотел. Иисус Христос, распятый на кресте, воскрес и вернулся в вечность. Что это – триумф или трагедия Богочеловека? Л. И. Шестов предположил, что бытие Бога еще, быть может, не решено, и Бог ожидает (как и каждая человеческая душа) последнего приговора на Страшном суде. Религиозные антропологи (М. Шелер, В. И. Несмелов и др.) утверждают, что люди не желают уподоблять свою жизнь существованию обычных предметов. Человек осознает себя как «цель для себя» и как «образ абсолютного бытия». Обнаруживая в себе богообразную сущность, человеческая мысль вместе с тем открывает бытие ПервообразаБога. Выходит, «Бог вочеловечился, чтобы человек обожился».

Связь абсолютного и относительного понимается по-разному, в зависимости от трактовок их пространственно-временного существования и характера взаимопроникновения. Иногда абсолютное моделируют как матрешку-интеграл, внутрь которой помещают бесконечную иерархию все более мелких матрешек. Например, оккультисты, опираясь на эту упрощенную «матрешечную логику», мыслят перетекание суммы конечных относительных величин в бесконечное абсолютное начало следующим образом: они располагают между материей и Божеством множество опосредующих ступеней в виде поколений эонов и духов. Они считают, что чем ближе опосредствующее звено к Абсолюту, тем больше у него духовного и меньше материального содержания. При таком чисто количественном подходе абсолютное утрачивает свою качественную несравнимость с относительным; объектом культа становится скорее относительное (посредники), чем абсолютное; тогда культ обретает черты язычества.

Монотеизм отвергает квантитивизм оккультистов – их попытку количественно сблизить относительное с абсолютным – и размещает абсолютное в потустороннем мире. В свете монотеизма абсолютное качественно несравнимо с относительным, принципиально отличается от него, и онтология их связи оборачивается вечной антиномией.

При истолковании абсолютного как уже реализованной бесконечности и достигнутого чистого совершенства оно понимается как самодовлеющая сущность, вечная, ничем не ограничиваемая и сама себе непосредственно создавшая место (абсолютное пространство, мировой эфир); тогда абсолютное самозаконно (автономно), трансцендентно, непостижимо и всецело противоположно миру отношений. Соответственно, мир отношений и человеческое познание оказываются лишенными моментов абсолютного, описываются в духе релятивизма.

Если же абсолютное задается как потенциальная бесконечность, то оно мыслится как проект будущего – идеал полноты и совершенства, – и его контуры постепенно выявляются и складываются через неисчерпаемое множество отношений вещей и процессов. Абсолютное может быть постулировано либо как некое целое, создающее свои части (отношения), не сводящееся к их сумме, либо, наоборот, как нечто, образуемое суммой относительных форм существования за бесконечно долгое время.

Концепция абсолютного как самодовлеющей и свободной сущности логически противоречива: изоляция есть форма несвободы, а действенность абсолютного предполагает его открытость иному бытию и погружение в мир отношений. Требование совершенства, очевидно, может быть обращено только к несовершенному; отсюда диалектическое представление о единстве абсолютного и относительного, о воплощенности безусловного в условном и их внутренней взаимосвязи, раскрывающейся через категории «в-себе», «для-другого», «для-себя», «само-по-себе».

Если под абсолютным понимать духовное первоначало (Дух, Идею, Бога), то его диспозицию к относительному нелогично мыслить как пространственное пребывание Абсолюта «вне мира» либо «внутри мира». Ведь в отличие от материи-субстанции дух, по определению, не имеет ни метрики, ни топологии. В таком случае высказывания о «потусторонности» или «посюсторонности» абсолютного становятся расплывчатыми и особо проблематичными, нуждаются в оговорках, пояснениях и новых онтологических допущениях.

Выдающийся русский мыслитель Б. Н. Чичерин (1828–1904) развивает следующий взгляд на абсолютное в человеке. Если человек, вместо того чтобы останавливать свое внимание на том, что его окружает, кидает взор в бесконечную даль, если, не довольствуясь познанием относительного, он хочет постигнуть абсолютное, то это означает, что разум его создан для познания абсолютного. Идя от относительного к относительному, мы никогда не дойдем до абсолютного. Это – то же самое, что и понятие о бесконечном. Если бы мы не имели его непосредственно из другого источника, мы никогда бы до него не дошли. Человек может считаться свободным единственно вследствие того, что он носит в себе абсолютное начало, а потому способен быть абсолютным источником своих действий. Только свободою объясняется и неизмеримый скачок от бесконечного к конечному и обратно. Чичерин заключает, что религия как общее явление человеческого духа есть стремление к живому общению с абсолютным (см.: Чичерин Б. Н. Наука и религия. М., 1999).

Догматизм (др. – греч. δόγμα – кажусь [правильным], мнение, учение, решение, постановление) есть способ мышления, опирающийся на догмы. В обыденном значении под догмой понимают истину бесспорную, общеобязательную, ставшую твердым убеждением тех, кто ее признал. Догматизм противоположен релятивизму и скептицизму. Он искажает диалектику абсолютного и относительного в истине, не учитывает принципы конкретности и динамичности истины, гипертрофирует момент устойчивости в достигнутом знании, не требует обоснования и проверки общих суждений, слепо доверяет деонтическому или эпистемическому авторитету.

В древности в Греции и Риме словом догма обозначали такие бесспорные основоположения и правила, которые относились, прежде всего, к философии, нравоучению и к гражданскому законодательству. Догмат – положение, принимаемое на веру за непреложную истину; оно считается неоспоримым, вечным и неизменным при всех обстоятельствах; его запрещено подвергать критике. Отсюда философский догматизм есть признание того или иного исходного тезиса в качестве абсолютно достоверного и соответствующего объективной действительности безо всякой предварительной проверки и возможности изменения.

Термин догматизм был введен в философию Пирроном и Зеноном. Древнегреческие скептики называли догматиками тех философов, которые свои мнения (догмы) о субстанциях оценивали как несомненно истинные. В позднеантичной греческой философии под догматом (δογματος) понимали философское учение, наиболее характерное (традиционное) для той или иной школы. Секст Эмпирик считал догматиками тех, кто высказывал утвердительные суждения или учения в противоположность во всем сомневающимся скептикам. С легкой руки Канта догматиком стали именовать метафизика, игнорирующего данные опыта. По оценке Канта, вся рационалистическая философия (от Декарта до Х. Вольфа) является догматической. Гегель подразумевал под философским догматизмом одностороннее – недиалектическое («метафизическое») и рассудочное – мышление.

В I–III вв. христианские писатели стали прилагать слово догма к христианскому учению вообще, а с IV–V вв. христианство придало термину догмат более узкий смысл охранительной функции символа веры, направленной против демонизма еретиков. Религиозные догматы конкретизируют официальную доктрину церкви и в целом считаются профетическими, продиктованными Богом. Когда христианская церковь при Константине Великом превратилась в государственный институт, ее догматы обрели силу государственных законов, а еретики, нарушающие догматы, объявлялись государственными преступниками. Современные богословы существенными признаками догматов считают: 1) теологичность (их следует относить только к учению о Боге и его связи с миром и человеком); 2) богооткровенность (их надо трактовать как слово Бога к людям); 3) церковность (они непременно должны быть признаны и определены Вселенской церковью); 4) законообязательность для всех членов церкви (уклонение от чистоты церковного учения недопустимо).

Протоиерей Н. П. Малиновский дает такое определение (1911 г.): «Догматы суть богооткровенныя истины, содержащiя въ себе учение о триипостасном Боге и Его отношении к миру и особенно к человеку, хранимыя, определяемыя и преподаваемыя православной церковию, как непререкаемые, неизменныя и обязательные для всех верующих правила веры» (Малиновский Н. Очерк православного богословия. М., 2003. С. 8).

Со временем, в связи с усилением процессов секуляризации и критикой церкви, термины догмат и догматика были в определенной мере дискредитированы. В светском смысле сегодня догматиком называют того, кто утверждает что-либо без достаточного основания и остается при своем мнении несмотря на веские возражения оппонентов. Пиетизм, деизм и в особенности кантианство, ошибочно усматривающие в евангельских заповедях только проповедь любви и высокой морали, заняли позицию адогматизма. Они отвергли ценность догматов для христианства, полагая, что истинная нравственность должна быть автономной, т. е. основанной на требованиях нравственного долга, но никак не на диктате божественных заповедей. Христианские мистики и сентименталисты, редуцирующие религию к религиозным чувствованиям, считают догматы веры вредными для религиозной жизни, поскольку догматы якобы искажают и ослабляют религиозные настроения. Однако известно, что само религиозное чувство (христианина, мусульманина, иудея и др.) существенно зависит от содержания религиозных представлений и понятий.

Таким образом, догматизм в целом есть особый продукт абсолютизации момента истинности человеческого знания (религиозных доктрин, философских учений, научных теорий и пр.).

Релятивизм – особый методологический прием, заключающийся в абсолютизации несовершенства и условности содержания человеческого познания. Релятивизм противоположен догматизму. К. Р. Поппер (1902–1994) полагал, что «главная болезнь философии нашего времени – это интеллектуальный и моральный релятивизм». Считается, что философский релятивизм Запада восходит к формуле античного софиста Протагора (ок. 490 – ок. 420 до н. э.): «Человек есть мера всех вещей» (т. е. каждый из нас владеет собственной истиной). Парадоксальность и самоопровергаемость формулы Протагора была обнаружена уже в античности.

В. А. Лекторский следующим образом описывает этот парадокс: «В самом деле. Тезис о том, что у каждого своя истина, претендует на общезначимость. То есть согласие с этим тезисом означает, что есть по крайней мере одна истина, которая не у каждого своя, а общая для всех: это истина о том, что у каждого своя истина. Но если есть общезначимые истины, тогда почему мы должны остановиться на признании только одной этой? Почему не могут быть общезначимыми и другие высказывания? Но тогда получается, что неверно само утверждение о том, что у каждого своя истина» (Лекторский В. А. Релятивизм и плюрализм в современной культуре // Релятивизм как болезнь современной философии. М., 2015. С. 9–10).

С точки зрения релятивиста, наука подобна дому, построенному на песке. Решающие аргументы против релятивизма выдвинул английский философ и социолог Г. Спенсер (1820–1903). Он объяснил, почему бессмысленны любые разговоры об относительном вне взаимосвязи понятий абсолютного и относительного: если не сопоставлять отношение и Абсолют, то само относительное начинает играть роль абсолютного, что ведет к логическим противоречиям. Против пантеистического релятивизма выдвигают и такой аргумент: даже если все в мире относительно, сам мир, как целое, безотносителен и существует сам по себе.

В своей лекции «От относительного к абсолютному» А. Эйнштейн (1879–1955) заявил: «Привести все в сферу относительности так же невозможно, как дать всему определение или все доказать, ибо при создании всякого понятия приходится исходить по крайней мере из одного понятия, которое не нуждается в особом определении; при каждом доказательстве нужно пользоваться каким-то высшим законом, справедливость которого признается без доказательств: так и все относительное связано в последнем с чем-то самостоятельным, Абсолютным. В противном случае понятие или доказательство, или относительность повисают в воздухе. Твердой исходной точкой является Абсолютное; надо только уметь найти его в нужном месте» (цит. по: Зелиг К. Альберт Эйнштейн. М., 1964. С. 67).

Категории абсолютного и относительного играют важную роль в философии религии. Знание их взаимосвязи позволяет занять определенную позицию в традиционной дискуссии по проблеме относительности и абсолютности религиозных истин. В середине XIX в. Бахаулла (1817–1892), основоположник веры бахаи, проповедовал, что истина любой религии всегда относительна; и поэтому все подлинные религии взаимодополняют друг друга. Это заявление персидского мыслителя принимается в штыки практически всеми религиозными направлениями, представители которых полагают, что истины, в которые они веруют, абсолютны и не уточняемы. В 1907 г. Папа Римский Пий Х осудил релятивизм.

Богословы-диалектики все же пытаются совместить абсолютный и относительный полюсы религиозной истины. Так, католический богослов Л. Свидлер, редактор «Журнала экуменических исследований», полагает, что любая религиозная истина имеет момент относительности, ибо выражается в суждениях. Суждение об истинности догмата, кредо или доктрины относительно: 1) к способности индивида понять и выразить его; 2) ко времени его исторического появления; 3) к мировоззрению утверждающего. Г. Д. Гадамер (1900–2002) и П. Рикёр (1913–2005) показали, что субъект есть часть объекта, наблюдатель образует часть наблюдаемого, следовательно, ни у кого из людей нет достаточного основания претендовать на единственно истинную интерпретацию какого-либо текста, в том числе религиозного. К. Маннгейм (1893–1947) продемонстрировал зависимость между мировоззрением индивида и оценками утверждений на истинность. Но дискуссия об относительном моменте религиозной истины этими соображениями далеко не исчерпывается.

Не всякий верующий согласится с абстракцией Бога как Абсолюта, потому что понятие Абсолюта недостаточно хорошо согласуется с представлением о Боге как Существе, входящем в личную духовную связь с верующим. Серия попыток философов как-то объединить веру в Бога как Личность с абстракцией Абсолюта не оказалась удачной. Если Бог понимается как просто Абсолют или абсолютная идея, то он является лишь объектом чистой мысли. Но как быть с его Самостью, как понять его как Личность, любящую другие существа? Вместе с тем отказ от представления о Боге как Абсолюте привел бы к разрушению религиозной веры – ведь именно идея Абсолюта выполняет функцию экзистенциального центра религиозных убеждений.

Данный парадокс вызван вечным противоречием между чувственным и рациональным в познавательных процессах, а его разрешение под силу разве что будущим пророкам. Конфессиональная вера знает одну и только одну «безусловно истинную религию», отвергая все остальные религии как идолопоклонство и заблуждение; она противится рассуждениям о «религии вообще» и основном вопросе религии, не признает синоптическую и компаративистскую философию религии. Чтобы найти общий язык с верующим такого рода, целесообразно вместо понятия Абсолюта использовать знакомое ему синонимическое выражение, например, Бог Творец.

Образы абсолютного. Можно выявить по меньшей мере семь религиозных образов Абсолюта, фигурирующих в космоцентрических религиях:

1. Бог как Личность (иудаизм, христианство, ислам, сикхизм, теистические традиции в индуизме).

2. Неперсонифицированное трансцендентное Бытие как абсолютный исток всякого существования (Брахман в некоторых течениях индуизма, Дао в китайской традиции, Единый Без Атрибутов у сикхов, Татхагата в махаяне).

3. Абсолют, внутренне присущий каждому человеку (вечный Атман у индуистов, Просвещенный Разум в буддизме, вездесущий Святой Дух в христианстве).

4. Абсолютная цель (нирвана в буддизме, Параматман, т. е. чистая душа, в религии джайнизма).

5. Райский Сонм Богов, достигающих единой цели (ками в шинтоизме, даосские божества, вакан в мифах сиу и духи религий американских индейцев).

6. Абсолют, воздвигнутый на основании откровения родоначальника той или иной религии (Дхармакайя – образ вечного космического Будды, предвечный космический Христос на небесном троне).

7. Абсолют как вечный закон (Дхарма или Рита в индуизме, Дао в даосизме, Дхамма в буддизме, Слово-Логос в христианстве, Тора в иудаизме).

Как видим, в одной и той же исторической религии могут совмещаться друг с другом логически разные образы Абсолюта. Типологию Абсолюта можно развивать и далее, включая в нее сакральные идеалы социоцентрических и эгоцентрических религий, которые не перечислены выше. Совмещая эту типологию с основным вопросом философии, можно систематически обозревать формы проявления религиозного процесса с его идейной стороны.