Текст книги "Категории онтологии"

Д. В. Пивоваров
Категории онтологии

Введение

«Всякая философия есть по самому своему существу онтология» (С. Л. Франк). Онтология является идейным фундаментом любой классической философской системы – учений Парменида, Платона, Аристотеля, Плотина, Августина, Фомы Аквинского, Декарта, Спинозы, Лейбница, Гегеля и др. Термин онтология (от греч. on, род. пад. ontos – сущее; logos – слово, понятие, учение; т. е. слово о бытии) впервые встречается в 1613 г. в «Философском лексиконе» протестантского неосхоласта Р. Гоклениуса.

Немецкий рационалист-лейбницианец Х. Вольф (1679–1754) объявил учение о бытии (т. е. онтологию) исходным пунктом метафизики и определил его как умозрительно-дедуктивную дисциплину, постигающую необходимые истины о сущностях вещей. Классик немецкой философской диалектики Г. В. Ф. Гегель (1770–1831) полагал, что онтология должна изучать сверхчувственные аспекты мироздания и вырабатывать абстрактные определения сущности. Ее задачи – исследовать (в тесной связи с гносеологией) соотношение категории бытия с понятиями сущности, существования, реальности, действительности и т. д. Постепенно сложилось множество вариантов онтологии разных степеней общности (богословие, ангелология, теория души, учения об универсалиях, числах, сущностях, монадах, об объектах научного познания и т. д.).

Полноту бытия образует неисчислимое множество духовных, душевных и материальных вещей и событий. Един ли мир? Из чего мир построен? Есть ли сплошная и всеобщая первооснова этого континуума чувственно данных и сверхчувственных компонентов мироздания? Что первично и наиболее фундаментально – дух или материя, неметричная идея-матрица или протяженное вещество, душа или плоть, сознание или внешний мир? Именно так формулируются различные варианты основного вопроса классической философии. Не существует единого для всех мыслителей решения проблемы предельной основы бытия. С древних времен и до наших дней активно конкурируют между собой (никогда окончательно не побеждая друг друга) идеалистические, материалистические, дуалистические и иные способы решения этой «вечной» мировоззренческой загадки.

Онтология – синоним метафизики, исток которой обычно усматривают в поэме «О природе» древнегреческого философа Парменида (ок. 540 – ок. 470 до н. э.), основателя Элейской школы. Первоначально термином метафизика обозначали собрание из 14 книг Аристотеля, величайшего древнегреческого философа, ученика Платона и воспитателя Александра Македонского. В этих книгах речь идет о «первых родах сущего». Подготовил их к изданию Андроник Родосский, глава школы перипатетиков в Риме (ок. 60 до н. э.). Порядок сочинений Аристотеля (Стагирита, 384–322 до н. э.) был следующим: логика, физика, метафизика, этика. Отсюда и термин метафизика (греч. τά μετά τά φυσιχά) – следующая за физикой. Под этим названием цитировал указанный сборник сочинений Стагирита древнегреческий перипатетик Николай Дамасский (I в. н. э.). Неоплатоник Симплиций (V в. н. э.) способствовал популяризации термина метафизика, обозначив им учение о первопричинах, выходящих за пределы физических феноменов. Следует заметить, что сам Аристотель именовал собственное учение о первопричинах бытия вовсе не метафизикой (в IV в. до н. э. такого слова еще не придумали), а первой философией, теологией.

Метафизические проблемы – это «деградировавшие тайны» (Г. Марсель), поддающиеся осмысленному реконструированию преимущественно в рамках символического миропонимания древности. Метафизика есть предельное вопрошание о мире, конечности, уединении (М. Хайдеггер). В предмет метафизики включаются: безусловное единое, мир как целое, вечность, бесконечность, свобода воли и т. п. – все то, что недоступно внешнему чувственному опыту человека. Э. Жильсон (1884–1978) назвал метафизикой Исхода библейскую трактовку бытия как единственного доступного нашему мышлению образа Бога; эта трактовка определила наиболее приемлемый результат соединения онтологии и теологии.

Важнейшим структурным компонентом онтологии (как синонима метафизики) является система ее категорий. Философская категория – универсальное понятие, которым обозначают ту или иную фундаментальную грань природного и (или) социального бытия и которое также служит «ступенькой» познания этой грани универсума. Традиционные философские категории, вероятно, унаследованы из архаики мифов и древних религиозных учений. Категории суть «символические основы», не выводимые ниоткуда, кроме себя (А. Я. Гуревич). Прошлые и современные философы включают в ряд базовых понятий онтологии, прежде всего, категории бытия и небытия, сущности и существования, реальности и действительности.

Бытие является предельно общим и отправным понятием, пожалуй, во всех прошлых и нынешних системах онтологических категорий. Бытие есть таинство. Вопрос о нем именуется «бородой Платона», которая затупляет «бритву Оккама» – все дело в спутанности бороды-вопроса (У. Куайн). Одни философы видят в понятии бытия ключ к миру реальных сущностей и явлений, а другие считают это понятие совершенно пустым – фикцией, лингвистическим недоразумением. Разновидности бытия обозначаются в онтологии категориями духа, души, сознания, материи. Первая книга в Пятикнижии Моисея (в Торе и Библии) названа Бытие. В ней излагаются представления древних евреев о создании Вселенной, Земли и человечества, а также описывается древнейшая история евреев. Многообразны значения понятия бытия в философии религии и теологии.

М. Хайдеггер (1889–1976), немецкий философ-экзистенциалист, различал понятия онтическое и онтологическое. Онтический – относящийся к порядку сущего, к предметно-чувственному миру, и в особенности к человеческому бытию (Dasein), а онтологический – относящийся к порядку бытия (Sein). Бытие есть, согласно Хайдеггеру, условие возможности сущего, предельная смысловая потенция всякого вопрошания.

Онтология никогда не была чисто спекулятивной наукой, но опиралась также на индукцию, аналогию, эмпирические знания о мире и человеке. И все же она предпочитала умозрительный метод, стремилась возвысить натурфилософское рассуждение над конкретикой естественно-научных исследований, что привело в XIX в. к серьезному разладу между онтологией и естествознанием. Классик немецкой философии И. Кант (1724–1804) доказывал, что теоретическая онтология догматична, не способна дедуктивно выводить истины о бытии, а метафизика (высказывания о «вещах-в-себе») как наука невозможна.

Философы-позитивисты усилили критику онтологии, утверждая, что мы можем знать только собственные чувственные данные, содержание нашего сознания, но не мир как иерархию объективных форм существования, порождаемую Абсолютом, Богом. Если онтология и возможна, то исключительно как рассуждения о субъективном существовании, идеальном бытии сознания человека; метафизические суждения же о сверхчувственном бытии якобы бессмысленны. Пересмотру предмета классической онтологии способствовал атеистический нигилизм, который в центр бытия вместо Бога поставил человека, заменил учение об абсолютной реальности философской антропологией и социальной философией. Интерес к традиционной онтологии стал заметно снижаться. Современное естествознание подчас тщетно пытается подменить философскую онтологию такими общенаучными конструкциями, как «научное мировоззрение», «научная картина мира», «ядро научной парадигмы или исследовательской программы» и др.

Несмотря на упорное стремление неокантианцев и неопозитивистов привить широкой публике недоверие и неприязнь к спекулятивным и непрактичным теориям бытия и перекроить на антиметафизический лад классическую онтологию, последняя в конечном итоге брала и всегда будет брать интеллектуальный верх по той простой причине, что практический разум ее критиков, приземленный и часто разрушительный, не способен конкурировать с нею на равных и создавать впечатляющие модели человеческого мироотношения.

Французский философ-традиционалист Р. Генон (1886–1951) увидел одну из главных причин кризиса современного мира в отказе модерна от исходных онтологических предпосылок. Современный российский философ А. Г. Дугин, один из лидеров международного евразийского движения, следующим образом комментирует учение Генона: «Бытие должно мыслиться прежде и до всякого становления. Проявление мира следует представлять собой как движение сверху вниз. Человек же есть существо духовное, призванное интегрировать в себе все возможности бытия и в первую очередь высшие, но при этом движении к Началу осветить и облагородить телесный мир. Вместо этого Модерн пошел по прямо противоположному пути, провозгласив началом всего материю, к которой и попытался свести всю полноту вещей мира. Вместо бытия он поместил вещи в процесс становления. Вместо духовного познания сосредоточился на телесном и психическом (Дугин А. Г. Ноомахия: войны ума. М., 2014. С. 93).

В Европе постепенно возвращался вкус к онтологии, это связано с появлением «философии жизни» (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, Г. Зиммель, Г. Дильтей), аксиологии М. Шелера, феноменологии Э. Гуссерля, экзистенциализма (М. Хайдеггер, Ж. – П. Сартр, Г. Марсель), критического рационализма (К. Поппер, П. Фейерабенд). Вместе с тем онтология все теснее сопрягается с проблемами человеческого существования. В наши дни, вопреки критике онтологии и метафизики последователями И. Канта и О. Конта, онтологические размышления вновь обретают ощутимую мировоззренческую значимость, востребованы фундаментальными науками. В России интерес к ним ныне особо велик и обусловлен освоением широкой публикой философского наследия русских религиозных мыслителей Серебряного века.

Знакомство студентов с философией обычно начинается с обзора и сравнения онтологических учений, древних и современных. Полноценный курс философии немыслим без таких ее относительно самостоятельных разделов, как онтология и гносеология: первая ставит вопрос о том, что существует, каковы основные элементы существующего и их взаимоотношения, вторую же волнует вопрос, как и в какой мере бытие познаваемо.

Это учебное пособие предназначено для студентов, обучающихся по программе бакалавриата по направлению 030100 «Философия» и специальностям 030101 «Философия», 040801 «Религиоведение». Оно написано на основе курса лекций по систематической философии, который автор читает многие годы на ряде факультетов Уральского федерального университета, а также на основе его семестрового спецкурса «Категории онтологии» для студентов департамента философии УрФУ. Данная книга представляет собой дополненный и переработанный вариант ранее дважды издававшегося автором текста, рекомендованного УМО по классическому университетскому образованию в качестве учебного пособия для студентов философских факультетов и ныне ставшего библиографической редкостью (см.: Пивоваров Д. В. Основные категории онтологии. Екатеринбург, 2003; 2-е изд. 2006).

В учебном пособии в авторской редакции излагаются взаимосвязи важнейших категорий онтологии. Эти взаимосвязи сгруппированы в восемь блоков, каждый из которых включает в себя девятку (эннеаду) категорий. В центре эннеады находится мерная (объединяющая) категория, а сторонами блока выступают парные рефлексивные понятия.

1. ДИАЛЕКТИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ
АЛГОРИТМ: ОБЩАЯ ИДЕЯ

Операциональный аспект диалектической онтологии.

Первый шаг: схема диады. Второй шаг: схема квинты.

Третий шаг: схема эннеады. Четвертый шаг: схема круга

Операциональный аспект диалектической онтологии. Согласно Ж. Пиаже, формальная логика, как и математика, изучает прежде всего «абстракции от самих действий и их координации» (Пиаже Ж. Роль действия в формировании мышления // Вопр. психологии. 1965. № 6. С. 50). Диалектическая логика также имеет свою операциональную специфику. Она исследует исторически сложившиеся универсальные способы действий, однако способы иные, нежели те, которые вычленяются математической либо формально-логической рефлексией. В каждой диалектической паре категорий онтологии запечатлена та или иная операция с материальным или духовным объектом.

Диалектика как логика и методология есть теория о наиболее общих, универсальных способах освоения человеком материальной и духовной действительности. Вместе с тем правильная система действий с предметами в той или иной мере согласуется с законами бытия этих предметов, моделирует доступный деятельности их срез и придает продуктам познания некоторое истинностное значение. Поэтому диалектика как логика в то же время может выполнять роль генеральной картины мира.

Всякое знание, в том числе и знание философско-онтологическое, есть сплав из далеко не всегда совпадающих друг с другом операционального и предметного значений (см.: Пивоваров Д. В. Операциональный подход // Пивоваров Д. В. Наука и религия: гносеологические очерки. Екатеринбург, 2013. С. 35–63). Чем глубже человеческая деятельность осваивает объект, тем точнее совпадение предметной и операциональной граней знания. Решить, что в сплаве предметного и операционального значений в знании обусловлено нашей деятельностью, а что – самими вещами, позволяет только последующий прогресс познания. Независимо от того, осознается это обстоятельство философами или не осознается, законы и категории онтологии заключают в себе и такое содержание, которое детерминировано спецификой человеческого бытия. Именно поэтому совокупное философское знание является квинтэссенцией эпохи и нередко черпает из требований эпохи решающие аргументы в пользу той или иной концепции мироздания. Например, концепция направленности всего мирового развития на человека подспудно выражала требование считать только человека «вершиной конуса развития». В эпоху же намечающегося экологического кризиса получает развитие противоположная концепция диалектического круговорота материи, в которой несколько иначе трактуется проблема подчинения природы человеку и сущность гуманизма.

Каждая пара философских категорий непосредственно выражает специфический и в то же время универсальный способ практического или умственного обращения с действительностью. Оперируя какой-либо конкретной парой категорий, философ логически расчленяет предметную реальность, взятую в целом, на две противоположности. Сумма полученных частей в полном логическом объеме репрезентирует ему определенный срез реальности и становится объектом рефлексии. Если, например, люди ищут скрытые от непосредственного взгляда, глубинные и закономерные связи вещей, этот их тип деятельности в конечном счете интериоризируется в понятие сущность. Сопутствующий тип деятельности, связанный с фиксацией непосредственно наблюдаемого в вещах, порождает понятие явление. Аккумулируя в себе прошлую схему действия, каждая категория онтологии обретает методологический заряд, определяя согласно этой схеме процессы исследования новых объектов.

Все пары операций с категориями, каждая из которых по-своему препарирует объект и генерирует соответствующий характеру деятельности субъективный образ объекта, в какой-то мере тождественны, так как в их структуре (хотя и по-разному) моделируется одна и та же реальность. Поэтому каждая пара категорий не только рядоположенно дополняет иные пары, но и частично совпадает с ними по своему содержанию. Это позволяет, во-первых, связывать воедино информацию, получаемую при оперировании философскими категориями, как информацию об одной и той же действительности, а во-вторых, определять одну категорию через другую. Совокупный мысленный образ объекта, возникающий из набора философских категорий, не есть некая мозаика признаков. Образ в значительной мере целостен, подобно тому как целостно чувственное восприятие предмета, составленное из различных модальностей – цвета, звука, запаха, вкуса.

Предмет отображается в разных категориальных парах по-разному. В зависимости от избранного дихотомичного способа действия с ним, от его сечения, возникают своеобразные абстрактные объекты, которые в процессе определения философских понятий мысленно уравниваются: (А и не-А) = (В и не-В), где А и В – категории. Важно подчеркнуть, что уравниваются при этом не отдельно взятые категории, а пары категорий, т. е. нечто третье, что не сводится к каждому порознь взятому элементу пары. Это третье представляет собой интервалы, границы применимости той или иной пары диалектико-логических приемов, за которыми вступают в силу уже иные действия с тем же объектом. Категории философии мы подразделяем на парные и непарные. Непарные категории (вероятность, закон, мера, структура и т. п.) представляют собой, на наш взгляд, интервалы, в которых применим один тип дихотомического оперирования с реальностью, а за их пределами вступают в силу уже иные способы анализа.

Реально существовавшие в истории философии классические системы философских категорий, по нашему мнению, в неявном виде воспроизводили последовательность человеческих действий по освоению объекта «вообще». Начинались эти системы с категории бытия (ведь человек должен убедиться в существовании предмета, прежде чем действовать с ним), продолжались категориями, характеризующими ту или иную определенность предмета (исследование человеком формы, материи и содержания предмета, внутренних связей и т. д.), и заканчивались категориями причины и действия (следствия). В этом нетрудно убедиться, изучая системы категорий Аристотеля, Канта, Гегеля. У Гегеля это особенно ясно видно: абсолютная идея есть, по сути, деятельность субъекта, преобразующая бытие.

Однако система категорий, даже если она составлена как описание последовательности человеческих действий по преобразованию внешнего мира, не может быть универсальной, так как последовательность действий в значительной мере определяется конкретными и разнообразными условиями действования и может меняться в любом направлении. Последовательность категорий в той или иной системе онтологии определяется как конкретно-жизненным материалом, на который ориентируется творец системы, так и целями его исследования. Переход на жестко дедукционистские позиции, а также забвение того бесспорного обстоятельства, что субъект созерцает сущее сквозь призму собственной деятельности с объектом, неизбежно приводят к чрезмерной онтологизации картины мира и фактически снижают ее методологическую эффективность и ценность.

Корни античной философской диалектики уходят в диады, триады, квинты и эннеады мифологических образов, на ее формирование также оказал влияние антиномизм индуизма, даосизма и других древних религий. В диаде соединены два полюса, в триаде – три, в квинте – пять, а в эннеаде взаимно увязаны девять контрадикторных противоположностей. Диалектические парадоксы, возникающие в языках религии и философии, подчиняются общим семантическим схемам.

Предлагаю свой вариант диалектико-семантического алгоритма, т. е. набор правил, позволяющих моделировать философские предметы в виде системы антиномических высказываний (см.: Пивоваров Д. В. Диалектико-семантический алгоритм: общая идея // Изв. Урал. федер. ун-та. Сер. 3: Общественные науки. 2011. № 2 (91). С. 5–10). Речь идет в первую очередь о вербально-логическом синтезе парных категорий онтологии предельной или высокой степени общности. Общий алгоритм состоит из трех (и более) шагов, а технологические цепочки могут иметь формы квинты (четыре категории по сторонам квадрата и одна в центре), эннеады (девятки) или уравнения из эннеад. Изучим эти шаги.

Первый шаг: схема диады. Принимаем объект исследования за нечто целое и пытаемся вычленить внутри него противоположности с характерными для них противоречиями. Ищем основание для его деления на первые две противоположности А и не-А; это основание обычно уже определено исходными целями анализа. Определим противоположности друг через друга вначале негативно: одно есть то, что не есть другое. Но поскольку противоположности выступают сторонами одного и того же объекта, они имеют и общие черты, а потому между ними может быть конкретное тождество. Позитивное определение будет состоять в их отождествлении друг с другом, но, в отличие от формальнологического отождествления, – с учетом их различий. Например: 1) ян не есть инь; 2) дао есть мера тождества ян и инь. В общем виде: А не есть не-А, но существует такая мера М, в которой А есть не-А.

Рис. 1. Схема квинты

Второй шаг : схема квинты (рис. 1). Выбираем другое основание для деления объекта, привлекая для этого близлежащую к первой паре иную пару категорий В и не-В. Проводим с В и не-В те же действия, что и с А и не-А, а потом подыскиваем для обеих пар общую меру их единства и объединяем их в тетраду вокруг центральной категории М (их меры), получая квинту. В каждом конкретном случае эта мера, как правило, выразится какой-нибудь непарной (по отношению к данной четверке) категорией. Всякая мерная категория служит задачам синтеза сближаемых пар, выражает их целое и располагается в геометрическом центре квадрата.

Например: 1) тождество не есть различие; 2) идеал (образец) есть мера тождества всех различающихся элементов одного и того же класса. В квадрате, составленном из четырех категорий (тождества/различия и сущности/явления), центральное понятие идеал будет определено как «существенное явление, представляющее собой тождество различий внутри единого целого» (т. е. совершенное явление, по М. А. Лифшицу). Но если в том же примере в центр поставить какую-нибудь иную мерную категорию, то изменится порядок отождествления и связывания элементов четверки и будут получены другие результаты. Так, поставив в центр категорию противоречия, получаем дефиницию: «Противоречие есть существенное различие явлений в рамках их субстратного тождества» (Гегель).

Третий шаг: схема эннеады. Продолжаем строить «куст» из близлежащих категорий, добавляя к исследуемому объекту все новые и новые предикаты, тем самым восходя от его абстрактной первоначальной дефиниции к содержательной философской теории с привлечением реального материала. Вокруг уже изученного категориального квадрата описываем ромб так, чтобы каждая его вершина была вершиной треугольника, построенного на одной из сторон квадрата. На противоположных вершинах ромба, соединяемых диагоналями, попарно записываем имена категорий из новой четверки: С и не-С, Д и не-Д. У обеих фигур остается один и тот же общий центр – мерная категория, дефиниция которой после третьего шага становится еще более развитой и переходящей в мини-теорию.

Допустим, продолжая наш пример с идеалом, что в вершинах ромба стоят категории внутреннее/внешнее и единичное/общее, и теперь у нас есть девять связанных категорий (эннеада). Тогда, анализируя геометрическую связь восьми полюсов и центра, можно определить идеал как единичное явление, сквозь внешность которого изнутри просвечивает существенное тождество различающихся частей единого целого.

Проиллюстрируем эти шаги на другом примере (рис. 2), когда категориальный ромб не дополняет, а конкретизирует связь противоположностей в квадрате. Предположим, что наша задача – построение категориальной модели человека как целого (или тела), которая обобщила бы антропологию апостола Павла, изложенную в его Посланиях. В углы квадрата поставим категории дух, материя, а также душа и плоть; в углах ромба, описанного вокруг квадрата, разместим категории духовное и материальное, одухотворение и одушевление. Образуем, согласно алгоритму, множество дефиниций: 1) духовность – пребывание души в духе, бездуховность – разрыв связи души с духом; 2) материальность – оплотнение материи-субстанции; 3) одухотворение – наполнение материи духом; 4) одушевление – оживление плоти; 5) воплощение – соединение души с плотью; 6) материализация – детерминация духа материей; 7) оплотнение – опространствование, сгущение материи в плотную материю; 8) развоплощение – возвращение души в дух с потерей плоти

Рис. 2. Схема эннеады

Тогда целостность (тело) человека будет представлена сложным единством духа, души, плоти и неплотной материи. Вершины ромба сопряжены с видами телесности: тело материальное и тело духовное, тело душевное и тело плотское. (Кстати, апостол Павел делил людей на духовных, душевных и плотских в соответствии с доминантой духа или материи в теле.)

Исследованная эннеада может служить «архетипом», мысленные эксперименты с которым (путем его упрощений) помогут понять смыслы трех конкурирующих моделей человека: одномерной (человек состоит либо из материи, либо из духа), двумерной (человек устроен из души и плоти, а дух – только разумная грань души) и трехмерной (в человеке есть три начала: дух, душа и плоть, вместе образующие человеческую целостность). Затем можно строить дополнительные эннеады из таких парных категорий, как свобода/детерминизм, холизм/меризм, субъективное/объективное, проактивное/реактивное, рациональное/иррациональное, изменяемое/неизменное и др.

Четвертый шаг: схема круга. В развитие предложенного подхода выскажу следующие соображения. Напомним, что пифагорейцы и даосы (а их интуиции можно доверять) считали самым лучшим из всех золотых сечений целостность пентаграммы. Вместе с тем в культуре европейского образца символом смысла, Полноты Бытия, Абсолюта, свободы все же считается не пятигранник, а шар (круг). К кругу приближается вписываемый в него многогранник с постоянно увеличивающимся количеством сторон. К кругу можно восходить по следующим ступеням категориального синтеза. Начинаем с раздвоения единого, т. е. диады (например, элемент/система). Затем переходим к триаде, т. е. треугольнику как минимальной эвклидовой фигуре (например, «структура есть взаимосвязь элементов в системе»). Потом строим пентаграмму, т. е. квадрат с внутренним центром; в каждом углу размещаем одну из парных категорий (например, «структура есть мера единства двух пар: элемент/система и часть/целое»). Следующий шаг – эннеада, т. е. девятка категорий: вокруг исходного квадрата с центром описан ромб. От ромба восходим к новым пентаграммам, в потенциальной бесконечности приближаясь к полноте окружности.

Проиллюстрируем этот процесс рис. 3–5. Общая категориальная схема онтологии может быть, скажем, такой. (Разумеется, правомерны и иные предложения.) На рис. 3 вокруг квадрата 1, в центре которого находится категория бытия, описан ромб, а к нему примыкают еще четыре ромба: 2 (вещь), 3 (свойство), 4 (связь), 5 (отношение). Итого пять ромбов, каждый со специфической мерной категорией в центре.

Рис. 3. Схема круга

На рис. 4 детализирован центральный квадрат: вокруг центральной категории бытие по углам находятся пары материя/ форма, часть/целое. На углах ромба размещены категории информации, структуры, субстрата и субстанции (сущности).

На рис. 5 эннеада и пентаграммы еще более конкретизированы. В ромбе вещь понятие вещи раскрывается как единство единичного и общего, субстрата и отдельного. Ромб свойство поясняется связью понятий субстации (сущности) и ее проявления в виде таких свойств, как атрибуты и модусы.

Ромб связь объединяет две пары: элемент/система и структура/организация. Ромб отношение, в частности, может быть конкретизирован парами информация/шум, носитель информации/ сигнал. Весь ряд перечисленных основных категорий онтологии дает – в первом приближении к «кругу» – некоторое диалектическое представление о полярных аспектах бытия. «Гармоническая онтология» есть такой частный случай третьего графика, когда все входящие в него категории обозначают уравновешенные аспекты бытия.

Рис. 4

Рис. 5

Эннеада – относительно законченная форма категориального алгоритма. Но вовсе не обязательно ограничиваться одной-единственной эннеадой при проектировании категориальных цепей. Если теория того требует, целесообразно выявлять новые пласты изучаемого объекта с помощью таких новых эннеад, в центрах которых находятся уже иные измерения того же самого объекта. Унифицированное использование языка эннеад поможет восхождению диалектической логики на более высокий уровень, подобно тому как быстро стала развиваться алгебраическая техника, когда французский юрист Франсуа Виет усовершенствовал математические обозначения: предложил в 1591 г. изображать числа буквами и применил знаки «+» и «−» в нашем современном смысле. Новые теоретические результаты часто становятся возможными лишь благодаря новому способу записи.

Диалектико-семантический анализ должен быть адаптирован к конкретному материалу, а потому не может иметь сколь-либо серьезного методологического значения, когда осуществляется как самоцель, чистая игра в категории, формальная комбинаторика. Всякий раз требуется серьезный отбор среди категориальных комбинаций (а их огромное множество) и отбрасывание «пустышек» и малосодержательных дефиниций.