Текст книги "Категории онтологии"

Субстанциальную концепцию пространства нередко пытаются представить предельным случаем теории относительности в условиях, когда релятивистский эффект незаметен при очень малых скоростях движения тел. Если вести речь не о sensorium Dei, а о ньютонианском понятии физической протяженности, то погружение классической механики в неклассическую кажется логически правомерным. Однако вряд ли вся ньютонианская метафизика абсолютного пространства редуцируема к релятивистской физике относительного пространства-времени.

Разрешимо ли вообще концептуальное противоречие между противоположными метафизическими принципами абсолютного и относительного, а тем более между метафизикой неизменной пустоты и физикой изменчивого пространства-как-рядоположенности? В это мало верится. К тому же с конца ХХ в. теория относительности начала испытывать очень серьезный кризис. Не исключено, что субстанциальная концепция когда-нибудь снова выдвинется на первый план. Возможно также, что субстанциализм и реляционизм на некоторое время – под влиянием постмодернизма – уступят место феноменалистическим воззрениям. Так или иначе все три концепции все еще способны развиваться и конкурировать между собой.

Субъективная перцепция пространства людьми является функцией их индивидуального и социального опыта. Например, деревенский житель воспринимает среду своего обитания во многом иначе, чем городской; путешественник относится к пространству не так, как заключенный; кочевой образ жизни, в отличие от оседлого земледелия, требует периодической смены места жительства. Характер родоплеменной или национальной культуры существенно связан с ее географией.

Так, специфика русской культуры во многом определена евразийской обширностью России. Геополитика, описывающая политическое пространство, концептуально обосновывает право на сужение или расширение территории того или иного государства в зависимости от его историко-культурных особенностей. По способу восприятия выделяют такие перцептивные образы пространства: а) аутическое, эгоцентрическое, проективное и евклидово; б) диффузное, концентрическое, расширяющееся и суживающееся.

К одним топосам люди относятся профанно, к другим – сакрально. Свято место, говорят, пусто не бывает. Символ священного пространства есть представление о том, что именно «здесь» мистическое открывает себя человеку. Храм, могила в лесу, монастырь, церковь или иное место поклонения – примеры такого пространства. Столбы или колонны вокруг этих объектов указывают на границы святого места и тоже имеют значения сакральных знаков. Полны тайным смыслом доисторические места поклонения – Стоунхедж в Англии и иные мегалиты Европы, а также храмы Древнего Египта, Вавилона, Китая, Мексики.

Сакральное пространство нередко принимают за картину мира. Куполы христианских церквей – символ рая, алтарь – символ Христа; святая святых в Иерусалимском храме – символ Яхве; ниши для молитв в мечетях символизируют присутствие Аллаха. Обобщенный образ пространства складывается под влиянием мифологии, религии, науки, морали и многих других социокультурных факторов.

Виртуальное (от ср. – лат. virtualis – возможное; англ. virtuality – присущее; virtus – добродетель): 1) снятое, но пока не проявленное; то, что положено в сверхчувственную сущность в форме возможности и способно реализоваться; 2) вид нематериального бытия объективных сущностей или субъективных образов, который онтологически противоположен материальному бытию дискретных вещей и явлений в пространстве и времени. Виртуальное неметрично и нетопологично, не имеет определенной локализации в вещах и событиях, вневременно, бесплотно и вездесуще; как таковое оно по своему смыслу близко понятиям неопределенного духа, ян, идеального.

Виртуальное, взятое как определенная возможность, понимается более конкретно: в нем можно выделить и порой даже количественно оценить его информационную (целевую) и энергетическую (силовую) стороны. В процессе реализации возможности к этим сторонам присоединяется третья – материально-субстратная грань. Для удобства и краткости эти разные стороны виртуального поименуем соответственно терминами «виртуал», «потенциал», «актуал».

Виртуал – это возможность как момент сущности, абстрагируемая мышлением в значениях «проект-информация» и «целевая причина актуала». Под виртуалом, во-первых, можно понимать невещественный ген, оригинал, проект, прообраз будущего актуала; тогда актуал – это экстериоризация, опредмечивание, материальное воспроизведение виртуала с той или иной степенью точности. Во-вторых, виртуалом можно называть распредмеченный, снятый, интериоризованный актуал, уже существовавший как фрагмент объективной действительности; тогда актуал – первичное, а виртуал – образ, информирующий нас об оригинале. Потенциал характеризует меру сущностной силы возможности проявить себя в материале, открыться вовне или соотнести себя с актуалом и тем самым пройти проверку на истинность.

Чем мощнее высвобождающийся (например, силою воли человека) потенциал, тем больше вероятность воплощения виртуала в творимый им актуал или проверки его во внешней предметно-чувственной деятельности. Актуал – осуществившийся в мире явлений виртуал либо прообраз будущего виртуала; так или иначе актуал есть единство сущности и явления, ставшее возможным благодаря превращению потенциальной энергии в кинетическую и накоплению кинетической энергии «про запас». Итак, виртуал есть информационное одно (единица, момент, определенность) в континууме виртуального бытия, обладающее собственным потенциалом и соотносимое с отвечающим ему актуалом.

В широкий обиход ныне входит термин виртуальная реальность, двусмысленный по своему содержанию. Если под реальностью понимать чувственно явленный мир, мир материальных форм, плотную вещественность (а именно в этом смысле многие и понимают realis – как вещественное, реализованное), тогда этот сложный термин есть невнятица, ибо виртуальное по своему исходному определению есть нереальное, сверхчувственное. Если же реальность толковать в первоначальном, средневековом, смысле, а именно как степень близости модуса к субстанции, к Полноте Бытия, тогда термин виртуальная реальность может быть признан осмысленным, законным.

Однако есть еще один смысл виртуальной реальности, который, вероятно, и имели в виду американцы – создатели одноименной телевизионной киноленты: это искусственная реализация в знаково-графической форме той или иной мыслимой возможности (абстрактной или конкретной), которая по тем или иным причинам не осуществилась либо не способна реализоваться сама по себе естественным путем. В основании знакового моделирования виртуальной реальности художником, литератором, ученым или политиком лежит посылка: что могло бы произойти или произойдет, если задать такие-то и такие-то условия? В этом, третьем смысле – в смысле искусственно реализуемой возможности – обсуждаемый термин вполне содержателен, непротиворечив и годится как для философского, так и для повседневного употребления.

Гегель применяет термин виртуальное при описании снятого (идеального, существенного) бытия и говорит о нем как об антиподе реальному. Вместе с тем реальное не абсолютно противопоставлено идеальному, оно оказывается специфическим продолжением идеального. Гегель прибегает к понятию виртуального для обозначения формы существования реального в идеальном. По его словам, идеальность есть отрицание реального, но притом такое, что последнее в то же время сохраняется, виртуально содержится в этой идеальности, хотя и не существует больше.

Виртуальное бытие. Сегодня термин виртуальное бытие, сложившийся в философии намного раньше, чем его стали использовать в физике элементарных частиц, возвращается в философский обиход и применяется для обозначения объективных и субъективных форм неметрического (нематериального) бытия. Например, виртуальным именуют способ бытия системных и тотальных свойств (В. А. Кайдалов; В. А. Гаврилюк и Ю. П. Роговой). Поскольку идеальное (снятое) в своей тенденции существует как системное свойство (например, в системе «субъект – деятельность – объект»), то его правомерно относить к разновидности виртуального бытия (Д. В. Пивоваров). Некоторые авторы предлагают для этих целей другой термин – «функциональное бытие» (В. И. Кашперский).

Виртуальность как способ существования идеального – это прежде всего растворение (снятие) своего в другом и видимость своего через другое, чем она и отличается от реального метрического бытия. Социальная виртуальная реальность есть «чувственно-смысловая среда в символической форме» (С. И. Орехов).

В физике понятие виртуальной частицы появилось в квантовой теории излучения в связи с исследованием процессов обменного взаимодействия элементарных частиц с использованием метода вторичного квантования. Вначале предполагалось, что виртуальные частицы – это математические абстракции, но затем многие видные физики поверили в их реальное существование. По их мысли, каждая элементарная частица способна при соответствующих условиях превращаться в другие частицы, причем количество и качество последних зависят от энергии внешнего воздействия; в результате происходит переход виртуальных частиц в такие, которые можно прямо регистрировать в эксперименте.

Первоначально виртуальные частицы рассматривали как становящиеся частицы – как своеобразные промежуточные ступени в превращениях действительных частиц. В зависимости от внешних условий частица рассматривалась и как реальная, и как виртуальная. Потом стали предпочитать иной подход: виртуальные частицы, по мнению В. А. Кайдалова, не есть особый, становящийся класс частиц, существующий в возможности, но суть всеобщий, универсальный аспект существования реальных частиц, проявляющийся во взаимодействии.

Без взаимодействия с другими объектами элементарная частица попросту не существует. Поэтому виртуальное, вероятно, есть форма объективного существования системного качества (свойства) микрообъектов. Постепенно через понятие виртуальности в физику проникает представление о неметрической форме объективного существования, драматически дополняющее традиционную веру естествоиспытателя в тождество физического и материального.

В применении к системному анализу виртуальность можно рассматривать как обусловленность взаимосвязи элементов системы интегральным (системным) свойством. Любой элемент целого есть носитель свойства целостности. Наличие элемента является исходной предпосылкой системного качества. Виртуальное объективно существует в любом элементе системы, но не как особый элемент, не как вещь – оно везде и нигде, подобно объективному закону природу, а потому оно всегда сверхчувственно, сверхпроницаемо и вездесуще по самой своей специфической природе.

4.2. Внешнее и внутреннее

Внешнее и внутреннее. Имманентное и трансцендентное.

Трансцендентальное. Интериоризация и экстериоризация

Внешнее и внутреннее – взаимосвязанные философские категории, обозначающие особенности и противоречия пограничных ситуаций. Внешнее – то, что пребывает за границей предмета, а внутреннее – то, что заключено в самом предмете. Всякий предмет, взятый в его целостном виде, есть динамическое единство внутреннего и внешнего.

Понятием внешнего описывают: а) поверхностную сторону предмета; б) особенности его функционирования; в) пограничные взаимодействия окружающих вещей; г) весь внешний мир; д) трансцендентные реальности. Понятием внутреннего характеризуют: а) строение предмета, связь его частей; б) самобытие, своеобразие вещи; в) сущность предмета как совокупность всех его отношений и возможностей; г) субъективную реальность организмов; д) имманентную абсолютную реальность.

Внешнее обычно является необходимым условием существования и развития внутреннего. Внутреннее и внешнее вне отношения друг к другу логически бессмысленны, взаимопроникают и могут вступать между собой в диалектические противоречия. Граница между ними подвижна, а подчас и вовсе трудноуловима – она одновременно непрерывна и прерывна, виртуальна и протяженна, бесконечна и конечна. О внутреннем часто можно судить по его внешним проявлениям. Внешнее так или иначе отражается во внутреннем.

Механицизм, ламаркизм, географический детерминизм полагали внутреннее вторичным, производным от внешних материальных условий. Напротив, идеалистический пантеизм видит во внешнем результат действия внутренних духовных сил. Так, согласно Гегелю, подлинным источником становления и развития всякого наличного бытия является единство и борьба внутренних противоположностей. К этой версии примыкает марксистский пантеизм, преимущественно объясняющий внешнее проявлением внутренних противоречий. Естествознание традиционно описывает внешний мир на языке невидимых внутренних законов природы.

Имманентное и трансцендентное – пара философских категорий, выражающих особые аспекты категорий внутреннего и внешнего. Имманентное (от лат. immanentis – пребывающий в чем-либо, свойственный чему-либо) – это то, что атрибутивно предмету, внутренне присуще вещи или процессу, свойственно качеству, характеризует самость изнутри. Трансцендентное (от лат. transcendens – перешагивающий, выходящий за пределы), согласно И. Канту, есть то, что выходит за пределы возможного опыта и недосягаемо через внешнее исследование. Иногда религию рассматривают как приемник «сигналов трансцендентного». В одних религиозных учениях Абсолюту приписывается имманентное бытие (пантеизм), а в других – трансцендентное бытие (теизм).

В истории философии противополагание имманентного и трансцендентного происходило не только в логическом смысле, аналогичном различению внутреннего и внешнего, но также результировалось в противостоянии школы имманентной философии и учений трансценденталистов. Философы-имманенты отождествляли познаваемую реальность с содержанием сознания субъекта и не признавали ее объективного существования (В. Шуппе, Р. Шуберт-Зольдерн, М. Кауфман, И. Ремке и др.). В поздней схоластике под трансцендентным подразумевали наиболее общие характеристики предметов, такие как вещь, сущее, истинное, благое, единое; эти характеристики выходили за пределы индивидуальных свойств предметов.

В современном богословии термином трансцендентное обычно обозначают сверхфизическое, потустороннее, сверхъестественное, т. е. то, что непознаваемо привычными способами, однако может быть дано нашему умозрению через благодать. Часто под трансцендентным понимают такую вне нас существующую объективную реальность, которая по тем или иным причинам недоступна эмпирическому познанию и практическому воздействию. С. Л. Франк выделял трансцендирование вовне и вовнутрь; и то и другое возможно осуществлять, по его мнению, трансрациональным (мистическим) способом, с помощью особого – трансцендирующего – мышления.

Трансцендентальное (нем. transzendental): 1) то, что имманентно сознанию, не наблюдаемо умом, связывает внутренний мир человека с предельными границами внешнего универсума и позволяет людям постигать трансцендентное; 2) в средневековой схоластике трансценденталии (лат. transcendentalia) – это самые общие универсалии философии, сквозь призму которых наш ум изнутри себя созерцает любое внешнее бытие, космос (согласно Аквинату, их шесть: сущее, единое, истинное, благое, вещь, нечто); 3) в философии И. Канта трансцендентальными именуются такие априорные формы познания, которые предопределяют и организуют наш опыт и познание; 4) скрытые подсознательные способности, позволяющие нам «изнутри» входить в пределы «внешнего» мира духов (В. Ф. Войно-Ясенецкий); 5) выход за пределы осознаваемого в сферы сверхсознательного или подсознательного.

На протяжении всего Средневековья термины трасцендентное и трансцендентальное употреблялись просто как различные варианты обозначения одного и того же понятия. И. Кант отчетливо различил их: трансцендентное – основоположения, выходящие за пределы опыта и относящиеся к сфере сугубо внешнего, а трансцендентальное – основоположения, относящиеся к предпосылкам возможного опыта и входящие в сферу имманентного.

Кант говорит: «Я называю трансцендентальным всякое познание, которое занято не столько объектами, сколько нашим способом познания их, поскольку заранее допускается, что это познание должно быть возможным a priori. Система таких понятий называлась бы трансцендентальной философией» (Кант И. Критика чистого разума // Соч.: в 6 т. М., 1964. Т. 3. С. 121). Мыслящее Я (Ego cogito), являясь субъектом познания, знает себя как основание всех своих определений, и Кант интерпретирует это Я как «первоначальное трансцендентальное единство апперцепций».

По Канту, к трансцендентальным формам чувственности относятся интуиции пространства и времени; к трансцендентальным формам рассудка – категории субстанции, причинности и др.; к трансцендентальным формам разума – такие регулятивные идеи чистого разума, как идеи Бога, души, мира как целого. Трансцендентальная диалектика сосредоточена на «вечных» вопросах о Боге, происхождении мира и человеческой свободы.

Трансцендентальное противостоит как эмпирическому, так и трансцендентному. В трансцендентальном часто усматривают отсвечивание трансцендентного в имманентном. Например, трансцендентальным можно назвать мистическое тождество небесного и земного в медиуме – в Богочеловеке, пророке, святом, сакральном предмете. В этом смысле религиозная вера также имеет трансцендентальные свойства. В ней фиксируется ситуация границы между абсолютным и релятивным, и она обладает теми же парадоксальными свойствами, что и всякое пограничное состояние.

Интериоризация и экстериоризация – понятия, указывающие на переход, движение действия. Интериоризация (франц. interiorisation, от лат. interior – внутренний) – переход извне вовнутрь, поэтапное свертывание и овнутривание внешнего действия. Впервые это понятие сложилось во французской социологической школе (Э. Дюркгейм) и означало процесс социализации, прививания элементов идеологии к сознанию индивидов. Иное содержание данное понятие обрело в трудах Ж. Пиаже, Л. С. Выготского, Дж. Брунера и ряда других современных психологов.

Задавшись вопросом, как действие с внешним предметом обращается в думание об этом предмете, Л. С. Выготский открывает центральное звено процесса интериоризации – замещение вещей их знаками и символами. Согласно его культурно-исторической теории, наша душевная жизнь рождается из внешнесоциальной формы общения между людьми, а общая структура мышления и внутреннего диалога в целом повторяет структуру обычной предметно-чувственной деятельности с вещами и людьми. Благодаря «культурному знаку» предчеловеческие формы поведения ребенка переключаются на специфически социальные, мысль индивидуума совершается в слове, внешнее действие субъекта с объектом овнутривается до умственной операции со знаком, замещающим объект. К «культурному знаку» Л. С. Выготский относил языковые формулы, алгебраическую символику, произведения искусства, карты и т. п.

Интериоризация сопряжена со своей противоположностью – экстериоризацией (франц. exteriorisation – проявление, от лат. exterior – наружный, внешний), т. е. с процессом перехода внутренних умственных действий в развернутые внешние предметно-чувственные действия. «Чтобы построить у ребенка новое умственное действие, например, то же действие сложения, его надо предварительно дать ребенку как действие внешнее, т. е. экстериоризовать его. В этой экстериоризованной форме, в форме развернутого внешнего действия, оно первоначально и формируется. Лишь затем, в результате процесса постепенного его преобразования – обобщения, специфического сокращения его звеньев и изменения уровня, на котором оно выполняется, происходит его интериоризация, т. е. превращение его во внутреннее действие, теперь уже полностью протекающее в уме ребенка», – писал академик А. Н. Леонтьев (1903–1979) во второй половине XX в. (Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1972. С. 386).

Более детально процесс интериоризации описывается созданной П. Я. Гальпериным (1902–1988) теорией поэтапного формирования умственных действий. Развитие психических функций всегда начинается с формирования соответствующих внешних действий, и если впоследствии окажется, что какая-нибудь функция не сформировалась достаточным образом или сформировалась неправильно, то выправление ее должно начинаться с возвращения к ее исходной внешней форме и далее методично проходить все надлежащие этапы. Пока индивид не выработает специфическую и адекватную сути предмета операцию, он, по мнению П. Я. Гальперина, не способен думать о соответствующем предмете, производить его умственные преобразования (см.: Гальперин П. Я. Введение в психологию. М., 1976). Американский психолог Дж. Брунер (р. 1915) обосновал утверждение, что способность личности генерировать в себе психические образы мира вещей есть процесс повышения мастерства в добывании и использовании новых схем действия (см.: Брунер Дж. Психология познания. За пределами непосредственной информации. М., 1977).

Первоначально концепция интериоризации основывалась на материалах исследования становления логического мышления у детей. К настоящему времени полученные выводы экстраполированы на всю психосферу человека любого возраста. Чувственные образы также были описаны как продукты интериоризации особых перцептивных действий. Впервые понятие перцептивного действия было введено А. В. Запорожцем (1905 – 1981), а затем оно было развито рядом психологов (В. П. Зинченко, Д. Гибсон, Р. Л. Грегори, И. Б. Ительсон и др.). Теория интериоризации натолкнула ряд философов на вывод, что носителем информации от объекта к субъекту служит адаптированная к объекту схема действия, операция (Э. В. Ильенков, С. Тулмин, В. П. Бранский, Д. В. Пивоваров и др.). Объект и образ объекта тем более определенны, чем лучше мы научаемся действовать с объектом, изобретая новые операции, новую технологию.