Текст книги "Добрая история о любви. или нет"

* * *

Я был почти у цели. Полный ковшик ароматного какао стоял на плите без крышки. Вся эта неделя выдалась очень удачной по части Любавиной забывчивости. Два дня назад я вдоволь налопался ряженки из чашки хозяйки, а в понедельник удалось стащить одно овсяное печенье. Ещё были косточки от куриных крылышек, но где именно я их раздобыл, рассказывать не буду, стыдно. Так вот, умеренно тёплое какао манило меня как душ – Любаву, как вдруг послышался звук открывающегося замка. Любава пришла не одна, она и какао на плите забыла, потому что пошла кого-то встречать.

Я оставил свои намерения и опрометью бросился под диван, потому что писклявый голос её спутницы мне был незнаком. Как же я был обескуражен, когда понял, что помимо девушки или женщины, с Любавой пришел ещё и кот, точно не кошка, здесь я уверен.

Оказывается, это сотрудница Любавы, Маргарита. Она живёт через два дома от нас, и по-соседски попросила Любаву присмотреть за её котом, пока сама будет в отпуске.

И, представьте себе, мой самый близкий, самый родной человек на свете, моя сама любимая и единственная Любава предложила, чтобы этот чужой блохастый кот пожил у нас. Дальше, больше. Выпускают они этого рыжего лохматого урода с приплюснутой мордой, и Любава говорит:

– Добрынечка, выходи знакомиться, мы тебе друга привели. Ты такой грустный последнее время, а теперь есть с кем играть и веселиться. Ну же, чего застыл? Выходи, принимай гостя.

Я выхожу, смотрю на этот «солнечный комочек счастья», который не обратил на меня никакого внимания, зато сразу заметил мою тарелку с вкуснейшей кашей и уже успел её отведать.

– А ну-ка быстро отошел от моей тарелки! – закричал я так, что толстяк шарахнулся от моей еды как от водяного залпа. – Проваливай из моего дома, это моя еда и моя хозяйка, забирай свою писклявую мамашу, и чтобы лапы твоей здесь больше не было! – прошипел я, всем своим видом демонстрируя готовность напасть (шерсть дыбом, уши прижаты к голове, немигающий взгляд, задние лапы напряжены, слегка присогнуты). Я блистательно исполнил победный клич и уже, было, начал переступать с одной лапы на другую, готовясь к прыжку, как рыжий жалобно мяукнул и попятился к своей корзинке.

Любава взяла его на руки.

– Добрыня, ты что?! Разве так можно вести себя с гостями? – сказала Любава. – Ни за что ни про что напал на бедного котика, как тебе не стыдно?!

– Это тебе как не стыдно?! – закричал я, – Что, нашла себе моложе и сговорчивее? Конечно, этот будет тебе и тапочки в зубах приносить, и стоять на задних лапках, выпрашивая еду. Наверное и на руках сидеть любит, гостей радостно приветствует, не пугается. Нашла мне замену, да? – я чуть не плакал. Как же больно было видеть, что она приняла сторону этого, с позволения сказать, кота.

– Любава, прости, но, похоже, они не подружились, – сказала Маргарита.

– Да, вижу. Кто же мог подумать, что Добрыня окажется таким негостеприимным. Остаётся только первый вариант – буду приходить к вам и ухаживать за Байроном, – устало сказала Любава.

– Байрон! Надо же какое имя дали этой дворняге. Я, конечно, вижу, что он породистый и вовсе не блохастый, а холёный и ухоженный, но по поведению, чисто дворняга, ни гордости, ни чувства такта, точно шваль, – сердито бубнил я, наблюдая, как кота засовывают обратно в корзинку и торопливо уносят из нашего дома. Так ему и надо.

Когда они ушли, Любава всё ещё на меня сердилась.

– Теперь из-за тебя придётся кучу времени тратить на походы к Байрону; целую неделю бегать к нему утром перед работой и вечером – после. Ну неужели нельзя было хотя бы попробовать найти с ним общий язык?

– Да какой там язык, он мяукает как дурак, не поздоровался, не представился, вообще не разговаривает! – парировал я со слезами на глазах. – Разлюбила меня, так и скажи, но зачем же сразу замену в дом притаскивать? Сначала бы со мной по-нормальному рассталась, добрым людям бы пристроила или в приют, или вообще усыпила бы, раз не нужны тебе больше моя любовь и забота. Но вот так грубо разбивать моё сердце. Как мне теперь с этим жить? – спросил я.

– Добрыня, ты что, плачешь что ли? Ты чего? Неужели приревновал меня? Во даёшь! Хороший мой, я же только тебя люблю. Да как тебе вообще могло в голову придти, что я могу тебя, самого чудесного кота на свете, самого вредного и упрямого балбеса, на кого-нибудь променять? Знаешь, незаменимых людей нет, а вот к котам это не относится! – сказала Любава и схватила меня в крепкие объятия.

Я недовольно мяукнул, но вырываться не стал; может, в последний раз меня обнимает. Я ещё полдня волновался и обижался на неё, а потом поверил, что она говорит правду. После долгих уговоров я согласился, чтобы она следующую неделю проведывала Байрона; в конце концов, не умирать же ему с голоду из-за того, что его хозяйка на море собралась. Пусть живёт. Любава пообещала, что это было в первый и в последний раз. Больше никаких других котов и вообще никаких других животных в нашем доме не будет. Если бы она тогда знала, как ошибается.

* * *

Начались рабочие дни, и я снова оставался один до самого вечера. В четверг я, как обычно, был на хозяйстве, когда примерно в 15:48 к нам в дверь позвонили. Звонили долго и я учуял, что за дверью мужчина. Но больше ничего не смог определить. А гость почему-то не ушел, он сел на лестнице и просидел так до 7 вечера, когда приехала Любава. Они вошли в квартиру, и я понял, что это Сергей Иванович, папа Любавы. Он очень замёрз в подъезде и изголодался, поэтому сразу пошел принимать горячую ванну, пока Любава побежала на кухню готовить сытный ужин.

– Ты бы лучше водочки налила, – сказал Сергей Иванович, хорошенько попарившийся в ванной и с отвращением смотрящий на чай из калины.

– Обойдёшься! – отрезала Любава. – В этом доме алкоголя не бывает, особенно для тебя.

– Ой, и давно это ты такая строгая стала? Помню, недавно ещё пешком вот под этот стол ходила, – насмешливо сказал папа.

– Ты давай ешь, пей чай и поговорим. У меня к тебе несколько вопросов образовалось.

Сергей Иванович, предчувствуя, что разговор будет не из приятных, ел очень медленно и к чаю не притронулся. В надежде, что пока он будет его цедить, буря утихнет. Любаву эта медлительность заводила ещё больше, и она не выдержала:

– Знаешь, у меня на днях гости были, – начала она издалека.

– Конечно, были, праздники же.

– И были даже неожиданные, точнее те, о существовании которых я совсем не знала.

Любава выдержала паузу, надеясь привлечь внимание отца, который тщательно жевал румяную свиную отбивную, и глаз от тарелки не поднимал.

– Ко мне пожаловала твоя жена и дочь, – выдала Любава последний козырь, который, по её мнению, должен был вызвать у отца бурную реакцию. Но он продолжал молча жевать.

– Ты мне ничего не хочешь рассказать? – спросила Любава, чувствуя, что вот-вот сорвётся на крик.

– Ничего. Ты и так уже всё знаешь, – тихо ответил он, всё так же не глядя на неё.

– Не всё. Мне очень интересно, как так получилось, что родной отец женился, ребёнка родил и случайно ни разу мне об этом не обмолвился. Может у тебя ещё дети есть? А то я не спрашиваю, ты и не рассказываешь… – дрожащим от негодования голосом спросила Любава.

– Нет, больше нет. Только ты и Ксюня, – папа посмотрел на дочь и с улыбкой продолжил, – не обижайся, малыш. Я не хотел тебя нагружать своими проблемами, ты же видела мою жену. Сама понимаешь, у нас с ней всё не гладко, с самого начала не заладилось. Если бы не ребёнок, разошлись бы по-тихому и всё. А так вот мучаемся, чтобы у девочки была полноценная семья. Я же знаю, что у тебя у самой жизнь не сахар, зачем ещё своими сложностями делиться? Ну, не дуйся. Кстати, очень вкусно готовишь, давно так хорошо не ел.

Гнев Любавы улетучился, осталась только грусть и жалость к отцу.

– Пап, ну разве так можно. Если мы друг другу ничего не будем рассказывать, чтобы уберечь от переживаний, с кем же тогда вообще разговаривать. У меня же ближе тебя и мамы никого нет. Пообещай, что теперь всё-всё мне будешь рассказывать! А не то ходи и ломай голову, куда делась вся новая техника и мебель из квартиры, ничего тебе не расскажу, – сказала Любава и засмеялась.

– Договорились! – просиял папа, от того что дочка больше не злилась, – а как тебе сестричка? Чудо, правда?

– Да, она замечательная. Настоящий ангелочек. Приезжай с ней в следующий раз, я бы хотела, чтобы мы были настоящими сёстрами, а не только генетически.

– Постараюсь, – неуверенно сказал отец. Если жена её отпустит, то привезу обязательно.– Ну, мне пора. Спасибо за тёплый приём. А я, представляешь, забыл, что ты больше не дома работаешь, и приехал среди дня. Ох, память уже не та. Ещё и телефон потерял, даже позвонить не мог. Напиши мне свой номер, пожалуйста.

Потом Любава конечно рассказала про ограбление и про свою доверчивость. Она старалась сделать рассказ лёгким и даже весёлым, чтобы не волновать папу. Но он всё равно очень распереживался и даже пытался дать ей денег, но она не взяла. Знала, что отец и так еле концы с концами сводит.

Снова уговаривала его остаться у неё, но безуспешно. Когда он что-то решил, можно было хоть хороводы вокруг него водить, хоть на коленях умолять. Всё равно, как сказал, так и сделает.

Когда за ним закрылась дверь, Любава заметила его шарф на тумбочке в коридоре. Схватила его, влезла босиком в зимние сапоги, и даже не накинув пальто, побежала следом. Выбежала на улицу и поняла, что не знает, в какую сторону ушел отец и его нового номера телефона тоже не знает. От огорчения и осознания собственного бессилия она стояла под снегом и не чувствовала холода. Когда он теперь позвонит, когда приедет? Где его искать?

Вернувшись домой, Любава удивилась, что оставила дверь нараспашку. А с другой стороны, что воровать то, всё, что можно было взять, уже взяли. Любава разулась, зашла в комнату, села на диван и крепко-крепко меня обняла. Я взвыл во весь голос, но ей было всё равно. Она держалась за меня, как за единственное живое существо, которое всегда с готовностью посвящает её во все свои проблемы и с благодарностью принимает помощь и заботу. Так мы провели рождественский вечер.

Глава седьмая

Любава смогла уснуть только, когда уже рассвело. Хорошо, что сегодня выходной по случаю Рождества.

А всё дело в том, что вчера вечером она видела «сон», который был вовсе не похож на другие. В этом сне у неё не было возлюбленного. На этот раз там был её отец. Он приехал к ней с Ксюшей и большой сумкой Ксюшиных вещей.

– Она пока здесь пусть поживёт, ты уж пригляди. А то я чувствую, что сорвусь. Не надо ей меня такого видеть, – сквозь слёзы сказал папа.

– Что случилось? Где её мама?

– Под машину попала. Насмерть, – сказал он и повернулся уходить.

Любава поймала его за рукав. В голове у неё вертелась дюжина вопросов. Она ничего не знала о детях. – Что с ней делать? Чем кормить?

Она знала, что отец собрался напиться, а значит, его не будет долго, ведь у него запои и на месяц и на два случались. Нужны же хоть какие-то сведения о ребёнке. Она сумбурно осыпала его вопросами, на что он отмахнулся и сказал:

– Разберёшься, у тебя получится, – и ушел.

Затем была сотня звонков подругам – мамочкам и походы в поликлинику. Гуляния на детских площадках и очень много слёз, потому что девочка не хочет спать, хочет к маме и не хочет кушать. Любава взяла на работе отпуск и никак не могла придумать, что ей теперь делать и как совмещать уход за сестричкой и работу. Она полюбила малышку всем сердцем и начала испытывать к ней материнские чувства. Она была на седьмом небе от счастья, когда примерно через месяц девочка назвала её мамой.

На этой сцене Любава и пришла в себя, вся в слезах и очень взволнованная.

Утром, наспех перекусив, она собралась и уехала в Церковь. Любава никогда не была религиозной. Её крестили в детстве, потому что так положено, но во взрослом возрасте она не чувствовала желания посещать церковь и соблюдать каноны. А сегодня после такого сна поняла, что только там она сможет успокоиться.

Вернулась она, действительно, в хорошем настроении и я понял, что всё хорошо.

После того визита к психологу, новых миров у Любавы не создавалось и она всё удивлялась, что такой невнятный часовой приём дал такой ощутимый результат. А оказывается, «сны» никуда не делись. Так что Любава, недолго думая, снова записалась на приём к психологу.

* * *

День был солнечным и снежным. Любава после обеда прилегла подремать на пару часов. Я с ней. Нас разбудил дверной звонок. Сонная и помятая, моя хозяйка пошла, открывать дверь.

– Привет, какими судьбами? – хрипло спросила она.

– Привет! – бодро ответил Саша. – Вот, мимо проходил, решил зайти.

– Проходя мимо, проходи мимо – угрюмо ответила заученной шуткой Любава, – ну заходи, раз пришел, – разувайся, там тапочки возьми и иди на кухню, ставь чайник, а я пока умоюсь, – сказала она и пошла в ванную.

Должен отметить, что Саша, когда шел на кухню, заметил меня в комнате и сразу подошел меня погладить. Как ни крути, а мне он нравится.

Они уселись за столом на кухне:

– Ты как? Всё ещё злишься на меня или остыла? – спросил он с улыбкой.

– Не злюсь, – сказала Любава, потом подумала и добавила, – я просто вычеркнула тебя из своей жизни, думала, мы больше не увидимся.

– Да ладно тебе, ну разве можно из-за одной дурости портить отношения?! Сглупил я, признаю, заигрался. Но ты же мне всё также нравишься. Давай мириться? – сказал он и взял её за руку, улыбнулся.

Она тоже улыбнулась, не удержалась, но мириться не захотела:

– Саша, ты мне очень нравился, а потом я поняла, что не могу тебе доверять. Как мне с тобой общаться, если может быть, что любое твоё действие направлено на то, чтобы выиграть спор какой-нибудь. Кстати, ты так и не сказал, с кем тогда и на что спорил.

– Давай не будем! – резко сказал он, – клянусь тебе, я больше никогда не буду втягивать тебя в свои споры. Вот чем ты хочешь, чтобы я поклялся?

– Ничем, – снова улыбнувшись, сказала Любава. Ей хотелось быть суровой, но он так смотрел в глаза и казался таким искренним, что она ему верила и давным-давно уже простила. Просто боялась, что если сразу ему это покажет, то он не вынесет из этого нужного урока. Тут Любава мысленно сравнила себя со своей мамой, которая просто обожает преподавать людям уроки, и передёрнула плечами.

– Хорошо, верю. Но я тебе обещаю, ещё раз узнаю, что ты меня обманываешь – это будет последний раз. Тогда уже никакие клятвы не помогут. Обещаю! – серьёзно сказала она.

– Я понял. Пусть так и будет. А теперь можно тебя обнять? Я ужасно соскучился.

Они обнялись и Любава, сама не зная почему, вдруг рассказала ему про визит новой жены папы и про сестру, и про свой сон. Она обсуждала эту тему с подругами и не чувствовала в себе, как это иногда бывает, что информация просится быть высказанной и начинает бродить. Но от чего-то после разговора с Сашей ей вдруг стало очень легко и хорошо. Когда рассказывала, что в церковь пошла, думала, он смеяться будет. А он не смеялся. А и правда, что тут смешного, у очень многих людей это в порядке вещей. Нужно будет спросить как-нибудь, как у него с верой в Бога и церковью отношения складываются.

Весь этот день и ещё два выходных они провели вместе неразлучно: гуляли, ходили в кино, на каток, готовили и кушали приготовленное, ну и, конечно же, валялись в постели. А я всё ломал голову, почему он не пахнет. Все люди хоть как-нибудь пахнут, а Саша – никак. Может он всё-таки пришелец?

В воскресенье вечером за ужином Саша неожиданно, совершенно будничным тоном сказал:

– Ты будешь моей женой?

– Что? – Любава чуть не подавилась салатом, – что ты сказал?

– Я спросил, согласна ли ты стать моей женой? – спокойно повторил он

– Это ещё зачем? – выпалила Любава. Она сотни раз представляла, как её возлюбленный задаст ей этот волшебный вопрос и как она ответит «ДА» или «я подумаю» на крайний случай. Но сегодня это было как-то совсем не так.

– По работе нужно. Меня на 2 месяца хотят отправить в командировку в головной офис в Нью Йорк. И для того, чтобы утвердили мою кандидатуру, нужно, чтобы я был женат. Ещё бы хорошо, чтобы дети были, но это мы уже точно не успеем, – подмигнув, сказал он.

Любава насупилась. Потом сказала:

– Ну, командировка, это конечно лучше чем очередной спор, но я как-то себе замужество по-другому представляла.

– А потом, когда почувствуем, что пора, будет и по-другому. С платьем, гостями, медовым месяцем и клятвами у алтаря. Или как ты там мечтала. Вот как захочешь, так и будет. А сейчас, пока что, только формально.

– Понятно. Получается, юридически я буду замужней женщиной, но не смогу об этом никому рассказать, потому что это понарошку, – вздохнула она.

– Ты если совсем не хочешь, не надо. Мне бос даже нашел девушку, которая за определённую сумму готова временно побыть моей формальной женой. Я просто подумал, что не хочу, даже понарошку, жениться на ком попало. Так что ты подумай, до вторника время есть. А там скажешь, что решила. В любом случае я не обижусь, и мы будем вместе, – сказал Саша с улыбкой.

– Хорошо, я завтра тебе скажу. Мне действительно нужно подумать. Только знаешь что, даже если я соглашусь, то твою фамилию я брать не буду. Кстати, какая у тебя фамилия?

– Ой, я думаю, ты и потом не захочешь брать мою фамилию, хотя это конечно и оскорбляет мои мужские чувства. Я Александр Любимчик.

Любава засмеялась и Саша вместе с ней. Даже я фыркнул. Это ж надо, Любава Любимчик. Кошмар!

Насмеявшись, Любава согласилась, что лучше уж навсегда останется Пыжиковой, хотя с самого детства она мечтала выйти поскорее замуж, чтобы избавиться от этой фамилии.

После ужина влюблённые нежно попрощались, и Саша уехал к себе. Завтра на работу. А Любава улеглась читать книгу, только её мечтательный взгляд и полуулыбка ясно говорили о том, что мыслями она сейчас далеко-далеко от книги и от меня.

* * *

Утром Любава проснулась с первого сигнала будильника. Собираясь на работу, она пританцовывала и напевала что-то очень ритмичное. А потом принялась звонить Виоле.

– Привет. Я на работу собираюсь, так что ты на громкой связи и тебя слышит Добрыня. Мне нужен твой совет, – задорно затараторила в трубку Любава, – я уже заранее знаю, что ты скажешь, но всё равно хочу с тобой поговорить. Вдруг ты меня чем-нибудь удивишь. Я тебя не разбудила? Вот и хорошо. Так вот. Мы с Сашей снова вместе. Он пришел в пятницу, и мы помирились. Все выходные провели вместе. А вчера вечером он сказал, что ему нужно формально жениться, чтобы поехать в командировку в Америку и предложил стать его женой. Я понимаю, что у меня имущество, но оно же на меня оформлено и не является совместно нажитым. И то, что я его знаю совсем мало, тоже понимаю. И то, что он меня уже один раз обманывал и может сделать это снова – тоже. Но мне почему-то хочется согласиться. Что скажешь?

Виола молчала. То ли в шоке, то ли ещё не до конца проснулась.

– Алло, ты меня слышишь?

– Слышу. Я вот думаю, может, это твои цели из новогоднего списка начали сбываться? Ты написала «хочу выйти замуж», вот тебе и замуж. Сколько раз тебе говорила, формулируй цели конкретно, типа «хочу выйти замуж по большой любви, свадьбу, медовый месяц и свадебный торт с фигурками жениха и невесты». Так что бери свой блокнот и вноси коррективы. Что тебе толку от формальностей? Хочешь Саше помочь, пожалуйста, только не тешь себя иллюзиями, что ты теперь замужем и можно расслабиться и считать, что личная жизнь устроена. А то я уже слышу этот счастливый голос. Осознай смысл этого события. Фор-маль-ность.

– Да, ты права. Я, наверное, и позвонила тебе, чтоб ты меня вернула с небес на землю. Спасибо, – медленно сказала Любава, – ну всё, я на работу уже опаздываю, ещё раз спасибо. Целую, пока.

Весь день на работе она мысленно возвращалась к раздумьям о предложении Саши. Стоит заметить, что Виолу она послушала и сразу дописала в блокнот, как именно она хочет выйти замуж. Затем она всё думала, что если согласится, то он на целых два месяца уедет от неё, а ей бы этого никак не хотелось. С другой стороны, это, наверное, хороший шанс для него и возможно поможет в карьерном росте. Потом она вспомнила, что если откажется, то есть какая-то девушка, которая всё равно сделает его женатым, и он всё равно уедет. Окончательно запутавшись, Любава решила, что решение примет, когда они увидятся.

Вечером к нам приехал Саша и начал с того, что ситуация с командировкой изменилась.

– Оказалось, что бюджета хватает только на одну командировку, так что в этот раз мой босс поедет один. А я, может быть, поеду летом, ну это ещё не точно. Так что срочная женитьба отменяется, – сказал он.

Любава очень обрадовалась, что проблема ушла сама собой, а до лета ещё много чего может случиться, возможно, тогда они будут готовы к настоящей свадьбе, кто знает.

Когда на следующее утро она рассказала всё Виоле, та совершенно на полном серьёзе сказала, что это всё благодаря поправке, которую Любава внесла в список желаний. И строго настрого сказала, чтобы та просмотрела остальные пункты и максимально их конкретизировала. Любава посмеялась над тем, что Виола – фантазёрка, каких поискать. Но затем снова взяла блокнот и долго что-то там чёркала и дописывала. А вдруг!

Всю неделю Саша прожил у нас, чему я был несказанно рад. Меня гладили и со мной играли теперь чуть ли не вдвое больше, чем раньше. Более того, Саша разнообразил мой рацион, вчера, например, приготовил мне индюшиную печенку. Почти что фуагра! Очень вкусно! Ребята снова начали ходить на танцы, а потом ещё дома танцевали. Хорошо хоть не пели.

В понедельник Саша сказал, что ему нужно уехать на пару дней – местная командировка. Любава позвонила на работу, сообщила, что будет к обеду. Кинулась делать ему бутерброды в дорогу и ругаться, что так поздно предупредил, но Саша сказал, что у него всё под контролем и ничего не нужно. Они полчаса обнимались в коридоре, целовались и тёрлись носами, как будто прощаются на год.

Любава уже закрыла дверь, когда увидела его перчатки на тумбочке. И что все тут свои вещи забывают?! Она сразу открыла дверь и замерла. Я подбежал и тоже офонарел. Действо, которое разворачивалось перед нами, по спецэффектам было круче любого современного шедевра кинематографа.

Саша растворился в воздухе, прямо у нас на глазах. Вот так стоял на лестнице и плавно растаял без следа. Мы стояли и смотрели в пустоту. Внутри квартиры заиграл мобильник. Это немного вывело нас из оцепенения, Любава снова закрыла дверь и как робот направилась к телефону.

– Слушаю, – сказала она бесцветным голосом

– Любава, добрый день. Это Инга Викторовна, ваш психолог. Вы на сегодня были записаны ко мне на приём на 8 часов, – заговорила трубка.

– Да, действительно – монотонно сказала Любава, – а знаете, мне к вам очень нужно, и желательно поскорее. Можно сегодня приехать?

– К сожалению, сегодня у меня уже свободного времени нет. Есть время на завтра, на 11 утра, но, у вас же работа…

– Да какая работа, возьму больничный. Запишите меня на завтра.

Потом Любава посмотрела на меня и с надеждой спросила:

– Инга Викторовна, а вы котов, случайно, не принимаете?