Текст книги "Секрет фермы"

Дарья Сойфер
Секрет фермы

С благодарностью труженикам невидимого издательского тыла: Ильгизе Сабировой, Марине Мамонтовой, Евгении Харламовой, Тамаре Джафаровой и Ольге Медведковой. Эти люди поверили в меня, бережно приняли литературные роды, нарядили новорожденные книги и помогли им сделать первые шаги навстречу читателям.

Д. Сойфер

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Кулыгина Д., 2019

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2019

Глава 1

– Администратора позовите! Немедленно!

– Одну минуточку, она сейчас подойдет.

– Сколько можно заговаривать мне зубы?!

Эту перепалку слышала не только Ольга. Вся гостиница, пожалуй, если не весь квартал. И Ксюша могла не утруждать себя звонками: дребезжание стен донеслось до кабинета гораздо быстрее.

Ольга одернула пиджак – она единственная здесь могла не носить фирменный бордовый цвет, – провела рукой по коротким пепельным волосам, блеснув серебристой змейкой часов, и толкнула дверь.

– Добрый день, чем я могу вам помочь? – доброжелательно улыбнулась она скандалистке.

Как и следовало ожидать, истерику устроила женщина, лишь наполовину состоящая из плоти и крови. На вторую половину – из гелей, ботокса и силикона.

– Шорох Ольга Михайловна, старший администратор… – гостья оттянула пальцем уголок века, чтобы прочитать надпись на бейдже. – Значит так, Оля. Ваши сотрудники испортили мое вечернее платье.

– Не могли бы вы пояснить, как именно? – невозмутимо осведомилась Ольга, проглотив фамильярность.

– Я оставила его вот здесь, на кровати! – скандалистка ткнула пальцем на широкий матрас два на два. – И ваша уборщица испачкала подол.

– Это просто пыль… – робко вставила Ксюша. – Можно ведь отряхнуть…

Глупая! И наивная. Сразу видно: человек без опыта.

– Отряхнуть?! – взревела силиконовая скандалистка. – Ты хотя бы представляешь себе, что это за ткань? Ее даже стирать нельзя!

Ошибка номер один: спорить с клиентом. Даже если клиент – идиот со справкой.

– Конечно, мы приносим глубочайшие извинения. Профессиональная чистка за наш счет и комплимент от отеля.

– Платье должно быть здесь через пятнадцать минут! – Гостья еще повизгивала, но градус истерики плавно снижался.

– Разумеется. Прошу прощения за доставленные неудобства. – Ольга цепко схватила горничную Ксюшу за локоть, подхватила платье и поторопилась исчезнуть.

– Но это же только пыль! – упрямо стояла на своем девочка.

– Ты знаешь, сколько стоит ночь в этом сьюте? – Ольге не хотелось отчитывать новенькую, тем более та была по-своему права.

Но лучше, если она все поймет сейчас.

– Но Ольга Михайловна…

– По-хорошему, мне стоит вычесть стоимость чистки из твоей премии, – безжалостно отрезала та. – Как и стоимость комплимента. Но я ограничусь предупреждением. На первый раз. Это понятно?

Ксюша по-детски поджала нижнюю губу, расправила отглаженный передник и кивнула. Быстрым шагом преодолела коридор и свернула за угол. Хлопнула дверь подсобки. Этот звук Ольга ни с чем бы не перепутала: остальные помещения пятизвездочного отеля в центре Москвы закрывались плавно. Благодаря импортным доводчикам. Ни один щелчок не должен был раздражать дорогих постояльцев. Осталась только эта подсобка. Шум тележки, короткий всхлип… С такими нервами девочка здесь долго не продержится.

Ольга поднялась на этаж выше. Привычно провела пальцем по золоченому выступу на стене – чисто. Вчерашняя выволочка пошла на пользу. Бордовый ковер приглушал стук каблуков, поэтому к кабинету управляющего Ольга подошла бесшумно. Это был не ее кабинет. Пока.

Стучаться не пришлось: Павел Борисович Синецкий отлеживался на больничном. Она повернула ручку, прислонилась спиной к двери. Роль инквизитора не доставляла ей удовольствия. Но стоило признать: Ксюше повезло, что на месте Ольги сегодня не оказался большой босс. Он редко снисходил до общения с младшим персоналом, но уж если кто-то смел потревожить его покой, приходил в буйство и разбрасывался увольнениями. Сюда всегда стояла очередь соискателей. Стыдно признать: шесть лет в гостиничном бизнесе, а Ольга до сих пор не привыкла лишать людей работы. Пусть и не показывала этого.

Подошла к широкому зеркалу с логотипом отеля: по-ежиному колючие, будто заиндевевшие, вихры, спокойный ежедневный макияж и бесстрастный взгляд ледяных глаз. Доспехи администратора. Идеальный вид для увольнений.

Да, приходилось держать дистанцию с подчиненными. Никаких «девочки-девочки», «давайте по кофейку» или «у мужика из триста десятого в шкафу женские туфли сорок пятого размера». Она слышала и то, как за спиной ее называют Ольга Шухер, и как зло шепчутся о том, что она фригидная стерва. Шутка ли: ни разу ее не видели с мужиком! Сразу ведь понятно, откуда такая строгость.

Павел Борисович как-то позволил себе поползновения. Женатый человек, двое детей, а все туда же. Но Ольга не для того распланировала себе карьеру, чтобы ее, как горничную, по углам хватали за грудь. Один из владельцев сети был родом из Америки, а там с домогательствами на рабочем месте строго. Стоило только намекнуть – и Павел Борисович вернулся к компьютерным играм. И все же Ольга продолжала делать так, чтобы он не смог без нее обойтись. Мелочи. В чем-то секретарские. Подарки жене, детям и любовницам. Умелое составление графика последних, чтобы они не пересекались ни при каких обстоятельствах.

Постепенно на плечи Ольги Шорох ложилось все больше. И персонал, и закупки, и организация размещения высоких персон инкогнито. Проведение интервью, пресс-конференций, изоляция звезд от фанатов. Она знала в этом здании все, от перегоревшей лампочки до предпочтений постоянных клиентов. С каждым днем все глубже срасталась с отелем, позволяя шефу отойти от дел. Она должна была стать незаменимой. Знала, что необходимость являться каждый день в офис тяготит Павла Борисовича. Возраст к шестидесяти, букет хронических болезней, включая игроманию… У Ольги был доступ к его счетам. Цифры на накопительном красноречиво говорили о планах выкупить свою долю. Стать партнером и наверняка уйти в пассивные акционеры. И кого бы тогда назначили управляющим «Венеры Рояль» на Якиманке? Чье имя выгравируют на полированной табличке? Этот день не за горами.

Ольга отряхнула пыль с подола. Лично отпарила якобы испорченный участок ткани и понесла вниз, чтобы в химчистке его завернули в пленку. И бутылку шардоне, с ним скандалистка будет покладистее.

Как обычно, Ольга забыла пообедать, как обычно, ночевать придется тут. В каком-то смысле ей повезло работать в гостинице, а не в обычном офисе: здесь наверху располагались несколько небольших номеров для сотрудников сети.

Проинспектировав ресторан, холл и ресепшн, Ольга вернулась в свою комнату. Осенняя мгла спеленала город, и небо подкрасило оранжевое марево больших огней. Еще немного – и пойдет снег.

Она не спешила включать свет, подошла к окну, уселась на подоконник. Единственное нарушение правил, которое она могла себе позволить: тонкая ментоловая сигаретка. Вредная привычка со студенческих времен недавно снова дала о себе знать. Слишком большая нагрузка.

Ничего. Это только ступень.

Ольга скинула туфли, прислонилась виском к холодному стеклопакету и пустила струйку дыма. Он таял в отсветах фар. На той неделе пришлось ушить очередную юбку, но хоть убей – еда не лезла в горло. Хотя на первом этаже работал один из лучших московских шефов. Нет, слишком устала, чтобы жевать. Пакетик терпкого гранатового сока – то, что нужно от сезонной анемии. И еще одну сигаретку. Быть может, даже с квадратиком горького шоколада из тех, что раскладывают на подушках.

Убрав пепельницу, Ольга впустила с улицы влажный воздух, а с ним и гудение трафика. Бережно сняла часы и убрала в специальный ящичек. Ее коллекция, ее страсть. Она ночевала здесь чаще, чем дома у матери, а потому в отельном сейфе хранила лучшие экземпляры. Единственное напоминание о прошлой жизни.

Изо дня в день Ольга убеждала себя, что нет смысла тратить так много времени на дорогу. Окраина Москвы, да еще и очередной мамин жених… Тридцать лет – не тот возраст, когда путаются у родителей под ногами. Чистота, комфорт – все, что нужно. К тому же еще немного, и она станет управляющей и тогда непременно позволит себе ипотеку.

Однако выспаться Ольге не удалось, пусть она и сэкономила время на дороге. Мобильный затрезвонил еще до будильника. Постоянный риск форс-мажора не позволял отключить звук: и вот опять пожарная сирена телефона вытащила ее из сна, в котором Оля принимала дизайнерский ковер для президентского люкса, а все полотно было испещрено язвами сигаретных ожогов.

– Да, – ответила она без намека на сонную хрипотцу.

– Ольга Михайловна, сегодня приедут акционеры. – Дежурная с ресепшн сделала паузу и понизила голос: – Будет и американец, и Павел Борисович. Что-то важное… Я подумала, вам нужно знать. Они вызвали водителя в аэропорт.

– Спасибо, Дана. Хорошо, что ты позвонила.

Внезапный сбор? Что-то новенькое. Такие встречи всегда назначались заблаговременно. И редко на Якиманке, обычно на Киевской, в отеле, с которого все началось. Там и конференц-зал побольше, и верхний этаж занимают офисы топ-менеджеров. Сюда, к Ольге, чаще наведывались с проверкой. Но для этого не нужны были все акционеры, и уж тем более американский небожитель. Чудеса.

Впрочем, бояться было нечего. Выпишет Дане премию за расторопность – хорошая девочка, усердная. И будто бы невзначай встретит руководство. Лишний раз мелькнет своей идеальной кандидатурой на роль управляющего.

Отпарила серый брючный костюм. Уложила модную пепельную стрижку – писк последнего сезона. Острые каблуки и часы на широком белом ремешке. Да, сегодня стоило надеть именно их. На мгновение задержала взгляд на швейцарском логотипе, любовно провела ногтем по круглому стеклышку. И вышла на фронт.

Пусть подготовят номера, шеф замаринует ягненка и займется шоколадным тортом. Еще раз пройдут с химией по центральному ковру… Скандалистку ублажили. Несколько новых отзывов. Да! И корзину свежих яблок на ресепшн. Красных. Под цвет вывески.

Когда делегация боссов ступила на порог «Венеры Рояль», Ольга как бы невзначай стояла у стойки, проверяя регистрации в компьютере.

– Павел Борисович? Аркадий Иосифович? Мистер Фергюсон? – изобразила она удивление.

Мужчины вежливо обменялись с ней рукопожатиями, а шеф еще и шепнул:

– Ты ж моя умничка! Все готово?

– Разумеется.

Павел Борисович расплылся в довольной улыбке, как гордый учитель.

– Мы сразу в зал. И ты идешь с нами.

– А Елена? – Ольга указала взглядом на «старшую» любовницу шефа, которая уже успела надкусить яблоко из корзины и теперь лениво оглядывалась по сторонам. – Распорядиться как обычно?

Ленусик была усладой Павла Борисовича столько, сколько Ольга работала в «Венере». Жена – само собой. Периодические юные прелестницы – в моменты осенней хандры и весеннего авитаминоза. Но Ленусик плотно восседала на троне любимой женщины, и ей позволялось больше, чем остальным. Ольга не удивилась бы, если и его жена знала о существовании Ленусика и давно смирилась. В конце концов, имея двух взрослых наследников, законная супруга была в финансовой безопасности, а Ленусик явно не собиралась рожать.

– Нет, я сегодня с вами пошепчусь. – Елена улыбнулась одними губами, уколов Ольгу ревнивым взглядом. – Пора мне войти в курс дела.

Вот это слух! Ольга вежливо кивнула, хотя смысл последней ремарки от нее ускользнул. И направилась за руководством и тугим задом Ленусика, который, казалось, жил отдельной от позвоночника жизнью. Каждое полушарие при ходьбе немыслимым образом описывало синусоиду. Зрелище гипнотизировало подобно маятнику мозгоправа. Неудивительно, что за столько лет Павел Борисович не нашел в себе сил отказаться от общества этой искусительницы.

– Мы собрались отметить развитие нашего общего дела, – торжественно провозгласил Аркадий Иосифович, один из главных акционеров, когда все уселись за прозрачным овальным столом. – Сегодня я лично получил всю необходимую документацию на открытие нашего нового филиала. Несмотря на кризис, наша сеть растет. И это прекрасный показатель! Пока остальные пытаются выжить, мы делаем шаг вперед.

Аплодисменты пяти человек обычно не производят должного эффекта, но это не помешало всем присутствующим захлопать в ладоши. Больше всех энтузиазма проявляла, как ни странно, Елена. Разве такие вещи обсуждают при посторонних?..

– Сегодня мы собираемся принять в наши ряды нового партнера. Нового акционера, человека, который поднял отель на Якиманке из руин. Сохранил очарование памятника архитектуры и грамотно сочетал его с современным комфортом. Благодаря вам, Павел, «Венера Рояль» на Якиманке уверенно держится на втором месте по годовой выручке. Вам слово.

Снова жиденькие аплодисменты. Вызвали бы уж тогда стайку горничных для массовки!

Синецкий долго распинался о том, что эта гостиница была делом всей его жизни. Чуть было не прослезился даже, но Ольга пропускала сентиментальщину мимо ушей. Она ждала главного: кого посадят на его место? Уже почти слышала «Оленька, хочу вас поздравить…». Ну в самом деле, зачем еще ее могли позвать?

– Конечно, я не собираюсь оставлять свое детище без надзора, – продолжал Павел Борисович. – Но статус партнера дает мне не только привилегии, но и определенные обязательства. Я буду нужен в головном офисе.

Ольга усилием воли удержала серьезное выражение лица. Какая разница, где он будет смотреть фильмы на планшете?

– Мне нужна замена. Если честно, я планировал ее еще давно. У нас как-то исторически сложилось, что управляют отелями одни мужчины. И дело не в дискриминации, – тут же уточнил он для Фергюсона, который хоть и выучил русский, но толерантных взглядов не растерял. – Просто бизнес начинался в девяностые, когда не каждый готов был ступить на опасную территорию… Так или иначе, я хочу эту традицию нарушить.

«Ну же! – У Ольги уже спина начала болеть от напряжения. – Ну же, назови мое имя!»

– Это женщина с потрясающим интеллектом. Прекрасная хватка, дипломатичность, образование… То, что нужно нашему отелю. Хочу вам всем представить, Елена Владимировна Косицына.

«Что? Это шутка? – Ольга едва заметно дернула головой. – Может, ослышалась? Ленусику достанется Якиманка? Годы труда насмарку? Теперь надо быть на посылках… у этой?»

– Оленька, а вы разве не хотите меня поздравить? – удивленно спросила Елена Владимировна Косицына.

Ольга только сейчас осознала, что замерла истуканом, пока остальные хлопали. А когда в комнате всего пять человек, сложно незаметно увильнуть от аплодисментов.

– Извините, я задумалась. Пыталась вспомнить, подписан ли счет от поставщика овощей.

– Бедная! Вам, наверное, тяжко приходится, так много работы! – улыбнулась Елена. – Ничего, когда я возьму все в свои руки, вам станет легче.

– Безусловно. Я очень рада, – ровным голосом ответила Ольга.

– Оленька, у нас есть хорошая новость и для вас, – вмешался Павел Борисович. – Не думайте, что я не замечал вашего усердия. Мы ценим это. Просто я счел, что вы можете больше. Вам под силу работа интереснее и разнообразнее, чем Якиманка. И хочу, чтобы вы знали, что это идея не только моя, но и Елены Владимировны. И сегодня по дороге сюда мы пришли к единому мнению… Да, мистер Фергюсон?

– Конечно, – кивнул американец, выделив звук «ч».

Аркадий Иосифович тоже одобрительно склонил голову набок и улыбнулся.

– Мы предлагаем вам должность управляющего нашим новым отелем, – торжественно объявил Синецкий. – Теперь это целиком ваша вотчина. Вы можете самостоятельно подобрать персонал, дизайнера… Разумеется, отчасти согласовать, но, зная ваши навыки, мы склонны вам доверять. Что скажете?

– Это… – Ольга подбирала слова, стараясь не терять самообладание: в ушах звенело, как после подрыва гранаты. – Это прекрасное предложение. И… Я… Конечно, я с удовольствием приму эту честь… В смысле, приму предложение… И это большая честь… Но я только сегодня узнала о существовании нового отеля. Что он из себя… Где он находится?

– Это совершенно новое направление, – сообщил Павел Борисович, оттягивая галстук. – Эко-отель. Мы предложим нашим клиентам отдохнуть от городской суеты. Десять гектаров потрясающей природы неподалеку от Волги. Тверская область, если быть точным.

«Тверская область. Десять гектаров. Потрясающая природа. – Ольга стиснула зубы, размышляя, ответить что-нибудь или просто выйти через окно. – Нет, последнее откладывается: первый этаж». Поэтому она глубоко вздохнула, отметив злорадный взгляд Ленусика, и поправила белый ремешок часов. Она еще не скоро решится надеть их снова.

– Я вам очень благодарна. Всем. И с радостью приму это предложение.

Глава 2

– То есть как эту землю уже купили? – Максим с тоской наблюдал за тем, как тянется по проселочной дороге вереница строительной техники.

– Ничего не знаю. У нас адрес! – крикнул водила бетономешалки и газанул, обдав Макса густым едким дымом переработанной солярки.

Пришлось отступить в траву. Под сапогами хлюпнуло. Мало того что дождь, как из брандспойта, так еще и разнесут остатки дороги. Кто вообще заливает фундамент в октябре? А если заморозки? Нет, это ошибка. Такое дерьмо просто не может случиться. Его не было две недели! Две жалкие недели в Чехии – а тут уже двухметровый забор и стройка полным ходом. Даже кран! И конек крыши. Неужто готовый домик-конструктор из сэндвич-панелей?

Макс сплюнул. Городская дрянь… Куда им столько цемента? Только не коттеджный поселок!

Отошел, едва не поскользнувшись на коровьей лепешке. Выругавшись, отер сапог о траву. Вообще-то брезгливость он давно утратил, но сейчас это выглядело как насмешка сверху.

– Алло, Петр Иваныч? Да, Беглов, – Макс сжал старый неубиваемый мобильник. – Мы же вроде на понедельник договаривались насчет этого участка?

В трубке забубнило.

– Как продали?! – ошарашенно повторил за собеседником Макс. – Мы же обсуждали!..

Пять лет Максим Беглов занимался скотоводством, но такого козла, как Ветошкин, не видел ни разу. И ведь с прошлой зимы его окучивал! Так и эдак. Подмазывал урода, хоть и тянуло плюнуть в ненавистную рожу. Ушлый Ветошкин из областной администрации! Откормленный, наглый…

– Послушайте, это земли сельхозназначения! – Максим отказывался верить своим ушам. – Что за стройка?.. То есть?.. И вы ничего?.. Скотина!

Последнее слово Макс с чувством бросил вдогонку уже после того, как Ветошкин отключился. Издевательство какое-то! Нашел землю, выбил субсидию… Уже год ничего лишнего себе не позволял, экономил на всем. Чтобы пихнуть всем взятку. И прямо из-под носа увели! Вот так раз – переквалифицировали земли, купили, и Ветошкина небось не обидели в особо крупном размере. А попробуй теперь верни свои деньги! Глаза выпучит, мол, ничего не знаю, никто мне ничего не давал.

– Ну что, Степаныч, уплыли твои планы? – окликнул Макса знакомый сиплый голос.

У Федора, которого все в Букатино звали Малым за рост, хоть ему уже давно перевалило за полтинник, был удивительный дар: лезть не вовремя. Если чего сейчас Максу не хватало, так это мусолить все с деревенскими зеваками.

– Да, Малой, – все же ответил он. – Уплыли – не то слово.

И зашагал к своему дому, слабо надеясь, что Малой отстанет. Но сзади уже донеслось торопливое чирканье громоздких рыболовных сапог – тот опять полдня торчал с мужиками на реке. Еще и выпил, черт бы его подрал.

– А кто купил, не слыхать? – запыхавшись, спросил Малой.

– Понятия не имею.

– А что, приватизировали?

– Вроде да. Так мне в администрации сказали.

– Тоже фермеры какие? Или комбинат?

– Малой, шел бы ты… Дела у меня, – Макс вздохнул и обернулся. – Это теперь земли населенных пунктов.

– У, ну все теперь, – протянул Федор. – И что делать будешь?

– Поговорю с новыми владельцами. Придумаем что-нибудь.

С трудом отделавшись от Малого, Макс в два шага поднялся по крыльцу большого бревенчатого дома и спешно заскочил внутрь, чтобы не выпустить натопленное тепло.

Ему требовалось побыть в тишине. Сколько раз жизнь щелкала его по носу за далеко идущие планы! Но, в конце-то концов, не жить же одним днем! Он ведь не только за себя отвечает. И просто обязан думать о будущем! И вот нате. Облом.

Эти земли были его мечтой. И не потому, что он хотел огородиться от всего света и почувствовать себя барином. Нет! Дела шли, крохотная ферма набирала обороты, крепла. А уж когда ресторатор из Ривьеры заключил с ним договор на поставку молочки и фирменной линии козьего сыра… Кому-кому, а Максу санкции сыграли на руку. Подсуетился, выписал на разведение из Чехии нескольких голов коз. Такая порода! Любо-дорого. Специально набирался опыта на французской сыроварне. Все заказал. Это бы поставить на поток! Землю бы. Как бы дело пошло! И с местными наладил дружбу, устроил бы к себе. Зажили бы по-человечески. Работа, зарплата… И одним днем все рассыпалось в прах. Землю увели из-под носа. А поди найди такой лакомый участок! Чтобы и почва хорошая, и десять гектаров. Частично покупные корма, частично – выпас… Тут либо сразу по сто под зерновые, либо мелкие кусочки. Ни туда ни сюда. А на мелких разориться можно. Тьфу, обидно как. И субсидию одобрили только-только… И что с ней теперь? Скотины больше не закупить, если только ее в два ряда складывать.

Макс хотел было встать, погреть лапшу, что Наташка любезно оставила с утра на плите, но в штанину вцепился Терри. Не псина, а недоразумение. Мелкий, шальной… Даже из дома выпускать страшно: то за машиной погонится, то коз за ноги хватает. И грязный вечно, хоть целиком отмачивай в тазу с хлоркой. Взял на свою голову.

– Иди отсюда, – проворчал Макс, но Терри взвизгнул от счастья, что на него обратили внимание, и принялся пихать большому хозяину истерзанный теннисный мячик.

Максим лениво бросил игрушку, и через секунду Терри уже снова скакал перед ним. А ведь заводчик предупреждал: джек-рассел-терьер – собака энергичная. Правда, в понимании Беглова наличие пропеллера в заднем проходе стоило описывать немного другими словами. Он вообще считал, что сыну лучше иметь веселого друга, чем какую-нибудь ленивую болонку. И к сторожевым собакам ребенка не пустишь. Вроде дрессированные, рабочие, а такая туша, что и самому Беглову порой становилось жутко. Череп, как у кабана! Мало ли, что придет в голову… Вот и купил смешного щеночка с коричневым ухом. Но не учел, что Никитос пойдет в школу, а четвероногий сгусток адреналина переключится на уничтожение домашнего имущества.

Точно, Никита! Еще ведь ехать за ним в школу. За проблемами с участком совсем вылетело из головы. Не сказать, чтобы Макса тяготила роль отца-одиночки, но местные бабы жалостливо вздыхали и по первости дружно предлагали свою кандидатуру на роль мамы и жены. Еще бы не хотеть: и мужчина видный, образованный, городской. Как бы он ни пытался изобразить из себя местного фермера. Высокий, широкоплечий. Брюнет. А глаза какие… Серые, суровые, аж до костей пробирает. И чего уж говорить: при деньгах. Дом вон какой отгрохал! Пять спален! Внедорожник импортный. Трактор немецкий. Сыроварня своя, козы какие-то необыкновенные. И все это добро без женщины пропадает. А главное – вежливый. Не матюгнется, об стену не приложит. Не пьющий. Мечта, а не мужик.

Пришлось один раз втолковать Наташке, помощнице по хозяйству: ему жена не нужна. Та, конечно, была ничего. Мягкая такая, есть за что подержаться. Но Максу связываться не хотелось. Деревня – это ж такое место, где каждый знает про соседа больше, чем про собственную жену. Начнутся сплетни, пересуды, и все бы ничего, но не дай бог до сына дойдет… Да и от слова «брак» у Макса начинал глаз дергаться. Спасибо, накушались. Поэтому зарекся вблизи дома с кем-то связываться. Так, во время поездки по делам разрядиться с какой-нибудь необремененной мужем и моральными принципами… Но только для здоровья. И никаких свиданий, цветов и намеков на будущее.

Наташка, Наташка. Хоть бы хватило ума позвонить, сказать, что рядом развернули стройку, как в лучшие годы коммунизма! Бестолочь. Сказали ей коз подоить и птицу покормить – на большее ума не хватит.

На отповедь она, конечно, обиделась, но новых попыток совратить Макса не предпринимала. И на хозяйстве осталась, пока он мотался в Чехию отсматривать новых производителей. Зато по сарафанному радио разнесла нужную информацию. Беглов, мол, затворник, а у Никиты мама и так есть. То есть формально она существует, но в глаза ее никто не видел.

Любопытство породило разные домыслы. Одни говорили, что она сбежала, потому что ее муженек больше по части своего пола. Не исключено, что этот слух запустила сама Наташка. Другие рассказывали, что его бывшая, такая-сякая-разэдакая, собственную кровинку бросила и уехала с хахалем. И после такого Макс разочаровался в женщинах напрочь. Те, кто придерживался этой версии, очевидно, перечитали дамских романов и теперь взирали на отца-одиночку со смесью жалости и сладкого умиления. Были и фантазеры, которые считали Макса Синей Бородой. Мол, жену он свою со свету сжил и на заднем дворе закопал. Поэтому теперь и скрывается в глуши. Иначе как объяснить, что живая мать ни разу к своему ребенку не приехала, а Макс бросил бизнес, хорошую жизнь и свалил из Москвы прозябать с козами? Про коз версия тоже была, но, к счастью ее авторов, до Беглова пока не дошла.

Он вообще мог похвастаться неплохим самообладанием, потому что на сплетни никак не реагировал и никому ничего не рассказал, даже когда на прошлую Пасху его усердно спаивали термоядерной самогонкой. Просто, если бы не научился блокировать плохие воспоминания, съехал бы с катушек.

Перекусив и побросав мяч неугомонному Терри, Макс собрался за сыном. Никиту он устроил в частную гимназию далеко от дома. Найти ее в этих краях было настоящим подвигом, но довольствоваться поселковой школой не мог. Природа природой, а образованием жертвовать было нельзя. Вдруг парень вырастет и не захочет крутить хвосты парнокопытным? В институт сорвется, в Москву или в Питер? Да даже если не вдруг – без высшего Макс сына бы не оставил. Поэтому нужен был приличный контингент и адекватные учителя, пусть ради этого приходилось давать концы в пятьдесят километров и тратить уйму денег на продвинутую программу обучения.

К приезду отца Никита уже оделся и теперь мрачно шпынял носком ботинка скомканную бумажку. Но что хуже всего, рядом с ним сидела учительница.

– Как хорошо, что мне удалось вас застать, Максим Степанович, – не без сарказма обратилась к Беглову-старшему классная Никиты.

Да, Макс не посещал родительские собрания, хотя деньги сдавал исправно.

– Что случилось? – спросил он, мысленно перебирая в голове, как могут звать училку.

«Кажется, Сергеевна. Лариса? Людмила? Любовь?..»

– У нас произошел неприятный инцидент. – Дама покосилась на Никиту, и тот ссутулился еще сильнее.

– Что он натворил? – приготовился Макс.

Так ведь всегда: если день не задался, то в глобальных масштабах.

– Никита сегодня ударил девочку, – поджав губы, сообщила учительница тем траурным тоном, которым обычно говорят сотрудники крематория.

Макс на мгновение прикрыл глаза, и перед ним замелькали картинки воспоминаний: вот он в третьем классе лупанул портфелем Ивашкину, вот отвесил леща Людке Сергеенко. Не то чтобы за дело, а потому что дура. Ну, то есть понятно, девочек бить нельзя, но делать из этого трагедию? В глубине души Беглов боялся чего-то пострашнее. Лжи или воровства. А сейчас, пожалуй, даже ощутил нечто похожее на облегчение.

– Это недопустимо! – напирала Как-ее-там-на-Л Сергеевна.

– Совершенно с вами согласен, – со всей серьезностью кивнул Макс. – Я побеседую с ним. Дома.

– По-моему, вы не замечаете, что это тревожный звоночек, – учительница подняла острый подбородок. – Никита, подожди папу во дворе, будь любезен.

Мальчик смерил классную недоверчивым взглядом, будто не ожидал ничего хорошего от ее науськиваний, но во двор все же вышел, как следует, громыхнув дверью.

– Вы видите? – торжествующе всплеснула руками Сергеевна. – С ним происходит что-то не то!

– Давайте не будем делать из мухи слона…

Хуже Макс ничего не мог придумать. Лицо учительницы побледнело, вытянулось, в глазах отразился ужас. Наверное, публичное богохульство или усы на портрете президента произвели бы на нее меньший эффект.

– Что вы такое говорите? – прошептала она. – Ваш сын ударил девочку.

Именно об этом Макс и говорил! Девочку. Обыкновенную девчонку. Зная Никиту, Беглов понимал: речь в лучшем случае идет о незначительном толчке. Да, это было личным позором Макса, но драться его сын не умел. Ген агрессии в нем отсутствовал напрочь. Он даже не любил фильмы про супергероев и трансформеров. Истории о динозаврах по «Дискавери» – пожалуйста. Часами. И если уж Никита кого-то пихнул, то у него на это была веская причина. Значит, девочка усиленно нарывалась. Какими мерзкими бывают девочки, Макс прекрасно помнил со времен собственных нежных лет. Взять хотя бы Тарасову, которая напоминала девушку с веслом и била так же. Только без весла. Поэтому чего тут стоять и делать квадратные глаза? Парень же не умирающую старушку избил. Не священника и не юродивого.

– Послушайте, мне внушает опасение поведение вашего сына. Он ведь не драчун! Прилежный мальчик. Я говорила с его учительницей из начальной школы – он всегда был на хорошем счету. Старательный, умненький. Работоспособный. Сейчас – всего лишь пятый класс. Одиннадцать лет – рановато для подростковых гормональных всплесков, не находите?

– Допустим.

– Максим Степанович, я его не узнаю. Конечно, ваше решение было выдернуть мальчика на две недели из учебного процесса… Но я думала, он хотя бы отдохнет! А он приехал замкнутым, нелюдимым. Перестал бегать с ребятами на продленке. Может, у вас в семье что-то случилось? Или произошли перемены? Подумайте, пожалуйста.

– Ничего подобного. – Макс сунул руки в карманы. – Но я поговорю.

– Я много думала о вашей ситуации, – многозначительно произнесла учительница. – Видите ли, дети не слушают, что им говорят. Они делают то, что видят. Иными словами, берут пример со взрослых.

– Хотите сказать, что я устраиваю показательные избиения женщин у себя дома?

– Не вижу здесь повода для шуток, – сдвинула брови Сергеевна. – Речь идет о судьбе человека, его нравственных ориентирах. Он ведь растет без матери!