Текст книги "Секрет фермы"

Глава 4

Макс не верил своим глазам. Мало того что эта слабоумная выскочка вчера его не послушалась, поперлась через поле и перегородила своей синенькой пародией на машину то единственное, что хотя бы отдаленно напоминало дорогу, так еще и оказалась причастной к захвату его земли. К этим рейдерам, которые уволокли у него из-под носа лучший в этих краях участок.

И не нужны были скрипка и трубка, чтобы стать Шерлоком Холмсом. Узкие и глубокие впадины в мерзлой земле, похожие на кротовые норы, очень красноречиво демонстрировали ее вчерашний маршрут. Кроме нее, здесь на каблуках никто не ходил.

Иначе и быть не могло! Вряд ли его землю мог заграбастать менее неприятный человек! Вряд ли эволюция вообще породила хоть одну столь же заносчивую, капризную и недальновидную особь!

– Сиди в машине! – рявкнул Макс на ни в чем не повинного сына и, набычившись, направился к уродливому железному забору.

Гнев зародился в желудке, рядом с пресной пригоревшей овсянкой. Ничего лучшего он на завтрак приготовить не сумел, а Наташка на радостях, что хозяин вернулся и можно выдохнуть, загуляла. Пришлось корячиться самому. Вставать затемно, доить чертовых коз, сыпать корм птице, проверять показатели на сыроварне… Неудивительно, что каша слегка присохла. Но сухими завтраками ребенка Макс портить не собирался, а есть у парня на виду бутерброды было бы непедагогично.

Теперь к неприятным ощущениям от каши прибавился гнев. Он клокотал, поднимался вверх к самому горлу и к тому моменту, как Макс забарабанил в чертов забор, готов был кипящей лавой излиться на первого, кто окажется по ту сторону.

Низкорослый таджик, открывший калитку, моментально считал посыл и отступил в сторону.

– Где она? – тихо спросил Макс, натягивая внутренние поводья.

В этом и заключалась мужская солидарность. Ни языковой барьер, ни разный менталитет не могли помешать рабочим понять, о ком идет речь. Вероятно, внутри каждого из них той секунды, когда они впервые увидели Ольгу, появилось похожее чувство. Правда, себе они волю дать не могли: работодатель как-никак. Но и на защиту не встали, а просто молчаливо указали на крыльцо, где она стояла. Был бы у них попкорн, они притащили бы свои раскладушки и уселись смотреть, как разносит эту командиршу лютый мужик.

– А, это вы… – с облегчением произнесла она. – Все-таки решили занести деньги? Я еще не созванивалась с мастером.

– Какого черта вы поехали через поле? – прорычал Макс.

– Вы поехали, я поехала… – Она смерила его высокомерным взглядом. – Да, немного просчиталась. Ничего страшного, сейчас меня вытащат. А в чем, собственно, дело? И каким боком оно касается вас?

Кто вообще дал ей право считать себя здесь королевой? Эти криворукие разворотили землю, наспех собрали игрушечный домик, устроили здесь поле после бомбежки. Даже Макс, привыкший ко многому, пришел в ужас. А она стоит на крыльце, как ни в чем не бывало, одета с иголочки, с этой модной столичной стрижкой на белых, как у Мерлина, волосах, и еще смеет смотреть на него сверху вниз? Что ж, тем приятнее будет сбить с нее гонор.

– Вы. Перегородили. Единственную. Дорогу, – медленно отчеканил он, не скрывая тлеющую ярость.

– Даже по самым скромным меркам эта… Как вы тут говорите? Пашня, борозда… В общем, это место не может называться дорогой.

– И тем не менее вы по ней поехали!

– Было темно, а я вчера слишком устала, чтобы разбираться, – она саркастично усмехнулась. – Видите ли, столкновение с местными лихачами выбило меня из колеи, простите за каламбур.

– Мне глубоко начхать, где там у тебя колея, – не выдержал Макс. – Дай проехать! Из-за тебя сын опоздает в школу!

– Вы опять заперли ребенка в машине… Не понимаю, куда смотрит его мать! – Она покачала головой и элегантно спустилась на нижнюю ступеньку, как будто это был не деревянный недострой, а мраморная лестница на балу. – Во-первых, не припомню, чтобы с вами пили на брудершафт и я разрешала мне тыкать. Во-вторых, не вижу проблемы. Километр вправо, километр влево – тут повсюду земля ничем не отличается от этой так называемой дороги, – и она изобразила пальцами кавычки. – Объедете, разве не для этого предназначен ваш танк?

Макс общался с множеством людей. И в своей забытой столичной жизни, и здесь, в Букатино. На него орали, его материли и оскорбляли. Но еще никому не удавалось настолько его взбесить.

В ушах шумела кровь, кулаки с хрустом стиснулись, будто бы пережимая ненавистную шейку.

– Машину убери! – прорычал Макс.

– …те, – настойчиво добавила она. – Максим Степанович, сбавьте, пожалуйста, тон. Вы находитесь на частной территории, ведете себя вызывающе. Как я понимаю, мы с вами теперь какое-то время будем соседями. Поэтому давайте начнем сначала. – Она подошла ближе, балансируя на досках, чтобы не запачкать свои очередные каблучки, и протянула ему руку: – Меня зовут Ольга Михайловна Шорох, и я – управляющая этого отеля.

От неожиданности у Макса перехватило дыхание. Давно, в молодости, он пробовал себя в альпинизме. И когда оказывался на большой высоте, от перемены давления иногда вдруг казалось, что нечем дышать. Сейчас с ним происходило нечто подобное. Гнев вдруг рассеялся, на смену ему пришло ощущение другой реальности. Что это? Сон? Галлюцинация? Фильм Эмира Кустурицы?

Макс ошалело взглянул на протянутую руку. Даже не так – на ручку. Холеную кисть и на тонком запястье – изящные и дорогие, как вся его сыроварня, часы. Управляющая? Где уж там! По меньшей мере владелица. Или… Он поднял взгляд на ее лицо. Теперь ничто не мешало внимательно его изучить. Правильные пропорции, прямой нос, за который многие женщины из его прежнего окружения отвалили бы нехилую сумму пластическому хирургу. Острый подбородок. И пронзительные голубые глаза.

Алчных женщин – а тот факт, что все красивые женщины алчны в той или иной мере, сомнений не вызывал – Макс делил на две категории. Первые – это те, кому нужны деньги и шик. Они готовы предоставить себя мужчине, как дорогой товар, взамен – жить, ни в чем себе не отказывая. Куколки, которые умеют вовремя открыть рот и вовремя его закрыть. Подстилки, не заслуживающие ни внимания, ни уважения. Вторые гораздо опаснее. Этим нужна власть. Они идут не на простой товарообмен, отнюдь. Умом и телом пробивают себе дорогу наверх. Прикидываются куколками, чтобы в нужный момент сожрать тех, кто перестал приносить пользу. Акулы. Умные, холодные, расчетливые. И крайне жестокие. Такие, как его бывшая.

Макс с омерзением отшатнулся. Один вид этих коллекционных часиков подействовал на него, как удар током. Перед ним стояла не избалованная столичная штучка, а самое настоящее чудовище. Как только он мог счесть ее глупой! Нет-нет. Она зубами выгрызала дорогу на самый верх.

Будь она обыкновенной карьеристкой, никогда бы не позволила себе таких часов. Люди с такими часами ездят не на игрушечных машинках, а на авто представительского класса. Нет-нет, это подарок. А если нет кольца, то подарок не мужа, а любовника. Человека, давшего ей землю, людей и должность. Очередного несчастного на ее пути к абсолютной власти.

– Что с вами? – осведомилась она, умело изобразив заботу. – Вам нехорошо? Вы побледнели.

Только теперь Макс осознал, что его молчание было слишком долгим.

– Все в порядке. Объеду как-нибудь, пока подмерзло. – Он резко развернулся и пошел прочь, стараясь не сорваться на бег.

Ему было физически неприятно находиться с ней на одной территории.

– Ну что, пап? – спросил Никита, когда отец вернулся. – Она уберет машину?

– Нет.

– Ну и фиг с ней! Объедем. Вон, следы трактора на траве, наверное, Малой с утра поехал опохмеляться.

– Не Малой, а дядя Федя! И не твое дело, зачем он поехал! – не сдержался Макс и тут же мысленно себя обругал.

Но было поздно, Никита надулся и отвернулся к окну. Беглов пристегнулся и резко газанул с места.

Дорога до школы прошла в молчании, мальчик заразился дурным настроением от отца и, схватив портфель, вылетел и хлопнул дверцей.

А все она виновата! Ольга Михайловна Шорох. Управляющая отеля. Отель! Черт бы его подрал! Какой тут отель? Кто вообще поедет сюда отдыхать? Бред! Только человек с больной фантазией мог породить такую феноменально идиотскую идею. И зачем управляющая отелю, которого нет? Стройка будет идти минимум до конца весны! Что ей здесь делать? Контролировать прораба, который контролирует таджиков? Разве этим теперь занимаются отельеры?

Только гостиницы ему не хватало… Только гостиницы. Макс упрямо тер виски, как будто дырки в черепе могли бы ему сейчас помочь. Могли бы, конечно, но не от пальцев, а от двустволки. Вот самая настоящая ирония судьбы! Забрался в глушь, на природу, чтобы жить подальше от грязи, лжи, моральных уродов и таких акул, как его жена. Но не прошло и семи лет, как эти исчадья ада сами его нашли…

И тут Макса осенило. Он ведь знал, как обращаться с подобными женщинами. Терпеть не мог, но умел. За худшие годы в своей жизни, которые ему обеспечил брак с матерью Никиты, изучил способ их мышления. Их цели, потребности и повадки.

Да, это было опасно. Не менее опасно, чем почесать брюшко крокодилу. Но что делать? У Макса оставался лишь один шанс вернуть себе землю.

Он готов был дать руку на отсечение, что у этой Ольги есть покровитель. Тот, кто преподнес эти чудные часики и высокую должность. Тот, кто пока еще ошибочно считал себя покровителем, а на самом деле был проходным этапом. А если так, то тем же самым путем, которым она добилась этого отеля, она могла бы потребовать другого. И его, Макса, задача заключалась в том, чтобы убедить ее: она этого достойна.

Ольга не боялась трудностей, в этом Макс не сомневался. Сегодня утром она казалась уверенной и полной решимости. Акулы не пасуют перед легкими трудностями. Нет, до нее надо донести следующее: гостиница в этом месте обречена на провал. Другими, конечно, выражениями, чтобы она не приняла это за вызов и не закусила удила окончательно.

Он будет действовать ее методами: хитростью, манипуляциями… Заставит саму дойти до мысли, что здесь ей ловить нечего. «Что же тогда делать с землей?» – спросит она. А тут, откуда ни возьмись, Макс. С готовым деловым предложением. По хорошей рыночной цене. Без проволочек. Здесь и сейчас. Она сбросит ненужную ношу, заставит покровителя сменить направление и уедет восвояси строить бизнес на голове у кого-нибудь другого. И все останутся в плюсе.

Впервые за последние сутки Максу ощутимо полегчало. Он улыбнулся сам себе и отправился домой в Букатино на деловые переговоры.

Там, однако, его ждал неприятный сюрприз. Синяя машинка исчезла, а с ней и Ольга Михайловна Шорох. Зато судя по звукам, доносившимся из-за забора, работала вся строительная техника разом. Нестройным хором гудели дрели и зудели пилы. Пахло свежей древесиной, а на земле появились новые следы грузовых машин.

– Эй! Отойди! Уступи дорогу, эй! – нагло окликнул Макса прораб, размахивая руками, и Беглову пришлось отогнать джип к ферме.

– Нет, ты видел, что творится? – затарахтела Наташка, стоило ему открыть дверцу.

Ее крашенные в радикальный черный цвет волосы возбужденно топорщились, даже резинка на хвосте сползла к шее.

– Ну что опять? – устало спросил он: хронически не переносил сплетен.

– А вон те, таджики! С утра носятся, как в зад ужаленные!

– Так здесь уже не первый день стройка…

– Стройка-то не первый день. А чтоб такой шум! Сейчас вон куры нестись перестанут – и все! Бегают, кудахчут…

– Не говори ерунды, – поморщился Макс.

– Конечно, не слушай меня. Ты бы поговорил там, что ли! Невыносимо!

Словно в подтверждение ее слов донеслось жужжание сварочного аппарата, а следом, рыча и кашляя, подъехал пыльный самосвал с щебнем.

– Эй! Туда отъедь! – орал прораб. – Куда ты прешь? Там сгружай, кому говорят!

– И это уже третий! – ехидно прокомментировала Наташка и, довольная произведенным эффектом, двинулась к дому.

Потом до Макса донеслись уже ее вопли. Человек чужой, приезжий, решил бы, что либо свинью режут, либо бабу насилуют. Но Беглов Наташку знал давно, поэтому даже не вздрогнул. Она просто несла сторожевым собакам корм. Огромные кастрюли с густой мясной кашей.

Да, одно дело терпеть визгливый голос Наташки и лай этих косматых мастодонтов, другое – когда на все это наслаивается еще и симфония стройки. Будь Макс курицей, он бы в таком стрессе не смог сосредоточиться и снести хоть что-то мало-мальски похожее на яйцо. А козы? Вдруг упадет надой?

Вместе с Наташей они вычистили клетки кроликов и загон индоуток. Застелили свежей соломой. Слишком холодно стало выпускать, но козы еще могли побегать. Закончив с животиной и отправив громогласную работницу на кухню сварганить съедобный ужин, Макс пошел в сыроварню. Так он называл всю пристройку к дому, хотя по сути сыроварней там можно было считать один-единственный небольшой аппарат на сто двадцать литров.

Как человек увлекающийся, Макс подошел к делу со всем рвением. Перенял иностранный опыт, изучил технологию, все оформил по государственным стандартам. Теперь в предбаннике он и Серега, его работник, разувались, переодевались, облачались в халаты и шапочки. Любо-дорого.

Серега был человеком не то чтобы шибко умным, но честным и старательным. И в целом довольно усердным для того, кто два раза в год уходит в беспробудный запой. Баб Макс на свое производство пускать не собирался. Слишком трепетно к нему относился, чтобы Наташка по глупости все загубила. А с уборкой Серега справлялся и без нее.

С красным, обветренным лицом, редкими зубами и челкой, выстриженной по линеечке, он был классическим работягой. За должность и оклад держался всеми руками, а в моменты послабления, которые неизбежно наступали после Нового года и майских праздников, жена довольно быстро приводила его в чувство и взашей гнала на сыроварню. Оба понимали: желающих на такую работу около дома здесь и без Сереги было навалом. Да и жена Оксана вертелась при деле: на выходных отдавала дочек бабушке и ехала с Наташкой в Тверь торговать свежим фермерским продуктом. Деревенские, конечно, с умилением относились к дочуркам Сереги и семейному положению, но деньги – такая штука, которая даст фору любому умилению.

Собственно, Макс и рассчитывал однажды расширить ферму, чтобы обеспечить работой всех, кто в ней нуждался. Пока он отвозил сыры, молочку, яйца и кроликов с перепелами в ресторан Ривьеры сам. Но со временем нужен был бы и водитель, и Сереге помощник… И хорошо бы опытного агронома, а если заводить коров… Нет, снова мечты. Пока здесь по соседству эта волчица, светлого будущего Максу не видать.

– Ну как тут сегодня? – только и успел спросить Беглов у Сереги, как свет в сыроварне замигал и погас.

Тот отборно выругался, а Макс помчался заводить генератор, чтобы не нарушить процесс. Малейшая ошибка – и всю порцию можно будет выбрасывать.

– Проканало, – кивнул Серега, сверившись с показателями прибора. – Сволочи они, отрубают, когда хотят.

– Пока работай на генераторе, бензина хватит. Пойду выясню, долго ли будут перебои. Черт, и инкубатор у птенцов…

Крошечная партия индоутят, его первый выводок… Вот же зараза! Надо проверить, что там в доме. Завести второй генератор… Хорошо, отопление на газу, но ведь… Черт!

Наспех переоделся, чуть было не выскочил в шапочке. Наташа уже была наготове с очередной новостью.

– Угадай, кто свет отрубил! – Она уперла руки в боки и поджала нижнюю губу.

– Ну?

– Эти! – Она кивнула в сторону потенциального отеля.

– Какого черта?

– А поди знай. Оставят нас теперь вообще без энергии… Может, рэкет такой! Любаша рассказывает, что в Высоково приходят, провода обрезают, чтобы денег содрать. Представляешь?

– Да не мельтеши ты!

– Больно надо, – фыркнула Наташка и исчезла в доме.

А Макс пошел выяснять отношения с прорабом. Ольги так и не было, зато то место, где она вчера застряла, был засыпано щебнем, и два таджика лопатами распределяли камешки по всей дороге. Еще один болтался на электрическом столбе у калитки, пока сотоварищ что-то бодро покрикивал снизу.

Пока Макс, разинув рот, наблюдал, как стремительно меняются окрестности, подъехала потрепанная «Газель».

– Ты прораб? – выпрыгнул из кабины коренастый лысый мужичок. – Я дальше не поеду, как хочешь. Пускай твои сантехнику сами несут.

– Я не прораб, – ответил Макс. – Но мне он тоже нужен.

– А, и ты с рынка? – с пониманием закивал водила. – Что-то я тебя не припомню. Новенький? Ну и дела, скажи? Всех на уши подняла!

– Кто?

– Баба эта, – мужичок помахал рукой над своей оголенной черепушкой. – Белобрысая.

– На синей машине?

– Ага, она! Но накупила-то, накупила… И как успела, все по безналу! Тыц-тыц в телефоне – и деньги на счет упали. Налоги теперь платить, тут засада… А, пофиг. Недельную выручку мне сделала. Еще и спецом заказала чешских унитазов… Сказала, завтра документы приедет забирать. У тебя принтера-то нет?

– Нет.

Принтер, само собой, был, но брататься с этим королем писсуаров Макс пока не хотел. Получил нужную информацию – спасибо. Вот почему в деревне бизнесом заниматься проще. Какой промышленный шпионаж, когда добрые люди и так тебе все за милую душу выложат?

Беседу прервал прораб.

– Сантехника? Что стоишь! Э, завози! – Бедолага раскраснелся, вязаная шапочка съехала на темечко, как еврейская ермолка, лоб блестел от пота.

– Еще чего! – отозвался водитель. – Я без колес останусь! Несите сами!

Пока все это не переросло в базарную склоку, Макс подскочил к прорабу и цепко ухватил его за локоть.

– Руки убери, э!

– Свет ваши отключили?

– Ну наши!

– У меня там хозяйство стоит! Долго еще?

– Да вот, брат, десять минут! Счетчик сделает на столбе – и все! – Прораб и так был невысоким, а от близости Макса совсем съежился, как замерзший воробышек.

– Смотрите у меня!

Беглов отпустил таджика, и тот, отряхнувшись, двинулся к фургону с сантехникой.

Прораб не обманул: свет действительно включили быстро, и ценные породистые птенцы не пострадали. Макс смог вернуться к делам на сыроварне, и все время, пока возился с Серегой, а потом принимал душ и ездил в школу за сыном, он размышлял о том, что же за фурия поселилась с ним по соседству. Каким же характером надо обладать, чтобы в один день взять за горло кучку рабочих и весь местный строительный рынок? Потому что такой бурной деятельности давненько не разворачивалось в этих краях. Видимо, разобраться с ней будет нелегко. К счастью, трудностей Макс не боялся.

Накормив сына ужином и отправив вместе с Терри наверх, Беглов выудил из глубины шкафа деловую рубашку, которую надевал только на важные переговоры, побрился и причесался. Покопался в ящиках и нашел духи, подарок одного из старых партнеров. Не то чтобы он хотел произвести на эту Ольгу впечатление, просто пусть для начала перестанет смотреть на него, как на воротилу из девяностых. Да и всегда легче себя чувствовать с собеседником на равных. Воевать с ней – нет. Себе дороже. Пусть увидит, что он – человек приличный, солидный. Расслабится. Быть может, тогда хоть что-то из сказанного до нее дойдет. И пусть в этом поможет если не внешний вид, то хотя бы «Бехеровка», привезенная из Праги. Чай, ароматная настойка из трав – и чуть-чуть алкогольного тумана. Идеальное сочетание. Сам Макс, впрочем, пить не собирался. Так, сделать вид. Боялся, что даже самый легкий градус сможет лишить его самообладания, и тогда он наговорит московской акуле все, что думает о ней и ее сородичах.

Едва выйдя за калитку в морозный октябрьский вечер, Макс на мгновение усомнился, что находится в Букатино. От съезда с трассы прямиком к железному забору тянулась укатанная дорога из щебня. Более того, теперь ее ярко освещал огромный фонарь над этим самым забором.

Макс постучал и, пока дожидался, чтобы ему открыли, все снова и снова оглядывал окрестности. Один день! Она приехала – и здесь уже щебенка! И самое обидное – почему он не додумался до этого первым? Не так ведь и много денег! Почему он, приехав сюда впервые и оценив дорогу, подстроился под обстоятельства и купил себе джип, а она просто-напросто изменила дорогу под себя?

– Вам чего? – послышалось из-за забора.

– Я – Максим Беглов. Сосед. Ферма у меня. Мне надо поговорить с Ольгой Михайловной.

Тишина. Торопливые шаги, хлопок двери. Видимо, побежал спрашивать разрешения хозяйки. Через пару минут Макс все же дождался аудиенции. Калитка распахнулась, и он замер.

Домик, который он с утра принял за картонное недоразумение, теперь светился всеми окнами. Стены начали отделывать деревом, и с одной стороны эта конструкция уже начинала напоминать сказочный теремок. Кто ты, Ольга Михайловна Шорох? Ведьма?

– Что-то случилось? – спросила она с крыльца, кутаясь в пальто.

В вечернем полумраке длинная ткань страшно напоминала мантию.

– Нет, – Макс покрепче сжал горлышко «Бехеровки». – Нам надо поговорить. Есть несколько минут?

– Разумеется, – на ее лице мелькнула улыбка, и Макс вдруг почувствовал себя мухой в липкой паутине.

Тряхнул головой, сбросил минутное наваждение и решительно направился к дому.