Текст книги "Избранник из мечты [Невеста сердится]"

Глава 22

Эмилия остановилась возле фамильного склепа и почти сразу ощутила странное покалывание в спине. Она оглянулась, уверенная, что кто-то находится поблизости и наблюдает за ней, однако не заметила никого за гранитными памятниками и мраморными надгробиями; никто не скрывался за мощными дубами и ивами, бросавшими тень на приют усопших.

Эмилия покачала головой, в душе ругая себя за свои мысли. Три ночи подряд она не спала, выглядывая в окно и ожидая нового появления призрака. Три! Но ей не удалось увидеть хотя бы тень этого призрачного гостя.

Все это было странно. И надо сказать, – это ее разочаровало. Возможно, ей хотелось верить, что душа Шеридана вернулась. Возможно, она хотела убедиться, что хоть какая-то часть его останется с ней навсегда. Без него один день сменялся другим, таким же пустым и ненужным.

По листьям деревьев пробежал легкий ветерок. День был прекрасный – мягкий, теплый и тихий. Самый подходящий день для пикников и прогулок по берегу реки или моря. Возможно, именно поэтому она и пришла сегодня сюда, как и все предыдущие дни, после того как проводила мужчину, известного ей под именем Шеридана Блейка, в это тихое место. Она приходила, чтобы быть ближе к нему и повстречаться хотя бы так с тем, что от него осталось.

Эмилия потянула за медную ручку, и дубовая дверь со скрипом отворилась, впустив прохладный влажный летний воздух. Солнечный свет ворвался в распахнутую дверь, вбив золотые клинья в тени могил. Эмилия последовала за золотыми лучами к тому месту, где покоился его прах. Вот они – урна, оградившая его от мира, и имя, высеченное на мраморе. Вот все, что осталось от человека, явившегося к ней из ее грез.

Здесь были погребены ее прабабушка и прадедушка; ее брат, умерший сразу после своего рождения, двадцать лет назад, тоже покоился здесь. А пройдет время, и она займет здесь свое место, рядом с человеком, которого полюбила и вначале боялась сама признаться в этом.

Эмилия положила руку на мрамор, под которым были заключены его останки. Прикасаясь к холодным камням, она страстно желала хотя бы на секунду вновь ощутить тепло, навсегда ушедшее от нее.

Эмилия с большим трудом мирилась с реальностью, ей казалось невозможным, что она больше не увидит его лица, не услышат его голоса, никогда не почувствует прикосновения его рук. Даже теперь она просыпалась каждое утро в надежде, что увидит его рядом с собой. А ведь ей предстояло прожить еще так много лет, столько раз просыпаться утром от пустых снов и заполнять столько пустых часов. И все они, собранные воедино, не смогут сравниться ни с одним из дней, которые они провели вместе.

Эмилия протянула руки к высеченным буквам.

– Мы так мало были вместе. Но в эти моменты я жила, как во сне. И я никогда не забуду тебя, я не перестану любить тебя. – Она закрыла глаза, полные слез; слезы не помогали, ее боль не утихала.

Саймон стоял позади гранитного монумента в тени высокого ясеня. Он увидел, как Эмилия вышла на свет, – она была такой хрупкой, воздушной, бледное лицо оттенялось бледным муслином. Под ее прекрасными глазами легли темные круги. Даже на расстоянии он ощущал тяжесть ее печали.

На одно мучительное мгновение ему захотелось выдать себя; он боролся с собой, с желанием подбежать к ней, заключить в свои объятия. Но Саймон знал, что, в первую очередь, Эмилия любит своего отца. И страшно представить, что случится, если ей станет известно о том, в чем подозревают Мейтленда. Если же Мейтленд узнает о цели его миссии, он может лишить его шанса найти настоящего преступника. Саймон ударил кулаком по гранитному памятнику, подумав обо всех молодых людях, которые смотрят в лицо смерти на полях сражений. Он не мог поставить под угрозу выполнение своего задания, не мог возвратиться в жизнь Эмилии, находясь на полпути к смертельной опасности. Эмилия не вынесет второй смерти любимого.

Чувство долга диктовало свои условия. Этот долг может лишить его единственной женщины, которую он полюбил. И это задание может стоить ему жизни.

Вместо того чтобы вернуться к себе в комнату, Эмилия побрела к замку. Там она всегда ощущала какое-то умиротворение. Дух лорда и леди Равенвуд охранял ее, как любовь матери хранит потерявшегося ребенка. Эмилия взошла на камни, по которым ступали лорд и леди Равенвуд, и дала волю своему воображению. Оно перенесло ее назад, в прошлое. Она ступила на заросшую тропинку и подставила лицо прохладному ветру. Эмилия пришла сюда впервые после пожара. Впервые после крушения ее мечты она смотрела на «камень леди Равенвуд». Эмилия положила руки на камень, впитывая в себя его тепло.

Сквозь облака пробивалось солнце, бросая тени на выгравированный в камне крест. Леди Равенвуд стояла на нем, предпочитая умереть, лишь бы не видеть, как воины ее отца будут убивать мужчину, которого она любила. По-настоящему Эмилия никогда не понимала леди Равенвуд и ее смелого упорства, до сегодняшнего дня. Но теперь ей было понятно, что леди Равенвуд знала, что жизнь без любимого хуже смерти.

Чтобы положить конец войне, нужно быть смелой и убежденной. Смелой и убежденной, чтобы рискнуть своей жизнью ради любимого. Что чувствовала леди Равенвуд, стоя здесь и глядя смерти в лицо?

Не осознавая, что она делает, Эмилия взобралась на гладкий камень. Она медленно поднялась на ноги, еще один миг – и она умрет. Ее сердце забилось, как бы сопротивляясь смерти. Ее ладони стали влажными.

Пролетевший над Равенвудом теплый летний ветерок подхватил подол ее платья, и оно заколыхалось над камнем. Далеко внизу ветер, взметая пыль, пронесся по двору замка.

Эмилия закрыла глаза, представив собравшихся во дворе людей. Сквозь толщу времени она вновь слышала их голоса, уговаривавшие ее отойти назад. И сильный голос любимого громче всех умолял ее остановиться: «Иди ко мне, моя любовь. Ради всего святого, иди ко мне!»

Лорд Равенвуд не понял. Никто не понял, откуда у хрупкой девушки такая решимость. Но Эмилия поняла. Она знала, откуда у девушки появилась ее стойкость, и поддержала ее стремление держаться до конца.

Нет причин продолжать жить дальше. Нет, если он ушел. Один шаг – и она умрет. Один шаг…

Кто-то схватил ее за руку. Эмилия вздрогнула, испугавшись своего сна. Ее нога соскользнула с камня, и она, потеряв равновесие, упала в бездну. Двор поплыл перед ее глазами, и сердце замерло в ожидании неминуемой смерти. Раздался крик. Ее крик. Но она не упала. Молодая женщина вцепилась в стену, стараясь обрести опору. Сильная рука держала ее за талию. Несколько мгновений Эмилия покачивалась на краю пропасти, а через секунду оказалась в объятиях сильных мужских рук и своей спиной почувствовала его мощную грудь. Вздох облегчения сорвался с ее губ, когда она очутилась в относительной безопасности на узкой дорожке. Она упала бы – ослабевшие ноги дрожали, – если бы его руки не подхватили ее, она немедленно упала бы.

– Какого дьявола вам надо здесь, на стене? – потребовал ответа мужчина.

– Я была… – ее голос пропал, когда она взглянула в черные как ночь глаза своего спасителя.

Он сжал ее плечи так, будто ветер мог ее унести, едва он отпустит свои руки.

– Что заставило вас взобраться на эти стены?

Эмилия не сводила с него взора, и сомнения сменялись уверенностью. У нее почему-то сразу появилась уверенность в том, что этот мужчина – Шеридан. Этого, конечно, не может быть. Шеридан погиб. Но перед ней стоял тот самый человек, которого она видела в Бате.

– Одна девушка смогла положить конец войне, стоя на этих стенах, – невнятно пролепетала она. – Я хотела понять, что она чувствовала.

Он посмотрел на нее так, будто Эмилия сказала ему, что хотела полетать.

– И поэтому вы вскарабкались на этот камень?

– Да, – вопреки всем законам логики она задрожала от прикосновения сильных рук, будто ее тело узнало его прикосновения, в то время как разум напрочь отвергал такую возможность. Было полным сумасшествием предполагать, что этот мужчина – Шеридан Блейк. Блейк – мертв. Следует, наконец, смириться с этим!

Этот человек ей не знаком, однако чувства отказывались сдаться логике. В нем было что-то такое, что поддерживало детскую надежду, поселившуюся в ее душе с того дня, как она увидела призрак в лунном свете.

– Черт побери, милая леди! У вас с головой все в порядке? Похоже, что у десятилетнего ребенка больше разума.

Грубый тон его слов хлестнул Эмилию как пощечина. Она смотрела на незнакомца, и ее смущение перерастало в волну раздражения.

– Со мной ничего бы не случилось, если бы вы не испугали меня.

Он нахмурился, глядя на нее.

– Хорошенькое дело. Вы ведь могли разбиться.

– Чепуха, – она высвободилась из его сильных рук, все еще державших ее за плечи и вызывавших эмоции, заставлявшие поверить в чудо. Хватит, Шеридан умер. – Уберите руки!

– Успокойтесь, – незнакомец сделал шаг назад. – Это неподходящее место для ребячества.

– Ребячества?! – Эмилия гневно посмотрела на него. – Как вы осмеливаетесь говорить со мной таким тоном?

Он улыбнулся, и она поймала себя на том, что смотрит на его правую щеку – не появится ли под бородой знакомая ямочка. Ветер пошевелил его каштановые волосы, такие же густые, как у того, но другого цвета.

– Маленькая вспыльчивая особа, вот кто вы! – заявил он.

Эмилия глядела на незнакомца, осознавая исходящую от него силу. Кровь застучала в ее висках. По странной причине она не могла отделить реальность от воспоминаний, надежду – от отчаяния.

– Кто вы? Зачем вы преследуете меня?

– Преследую вас? – Голос Шеридана был бархатным и мягким, в то время как грубый голос незнакомца звучал с явным американским акцентом, – Не понимаю, о чем вы говорите.

– Неужели? – Она сжала кулаки, чтобы не показать, как дрожат ее руки. Этот человек казался похожим на мозаику, части которой не совсем подходили друг к другу. Ее глаза видели одно, а инстинкт подсказал остальное. – Вы были в Бате несколько дней назад. Я узнала вас.

– Да, – он оперся своим широким плечом о стену, вызывающе улыбаясь. – Вижу, что произвел на вас впечатление, моя дорогая. Так всегда бывает с женщинами.

– Почему вы… – она смотрела на него и чувствовала, как в ней нарастает какое-то глухое раздражение.

Внезапно ей захотелось ударить этого странного незнакомца. О небо, она ненавидела его в этот момент! За его высокомерие, за все – кем он был и не был. Он не имеет права так смотреть на нее! Глазами цвета ночи, в которых должна отражаться страсть, а не издевательская усмешка. Он не имеет права быть таким стройным и высоким, и таким широкоплечим. Он не имеет права вмешиваться в ее жизнь и напоминать о потере.

Эмилия даже вздрогнула от переполнявших ее противоречивых чувств. Шеридана нет в живых. Ее внимание к этому высокомерному фигляру – не что иное как следствие нервного напряжения и его сходство с другим мужчиной. Она повернулась – необходимо уйти отсюда как можно скорее.

В своем гневе Эмилия забыла, где находится. Ее нога попала на край осыпающейся стены, она оступилась, потеряла равновесие и, беспомощно всплеснув руками, стала заваливаться в зияющую дыру. Молодая женщина ахнула, сердце громко забилось в груди.

– Осторожно! – Незнакомец схватил ее за руку, оттаскивая назад в безопасное место. И Эмилия почувствовала, что ее гнев куда-то исчез. Она обхватила его рукой и задрожала в сильных объятиях, когда он крепче прижал ее к себе.

– Вы в безопасности, – прошептал он, поглаживая ее по спине. – Я не позволю вам упасть. – Его голос смягчился и стал до боли знакомым, а слова вызвали в памяти сломанный сук и того, кто называл себя Шериданом. Но этого не может быть! Эмоции заглушили разум, едва она вдохнула его запах вместе с теплом его кожи. Она узнала его, и у нее подкосились коленки. Этот мужчина не мог быть Шериданом. Это было невозможно. Неужели?

– Кто вы? – Она смотрела прямо в его черные как ночь глаза.

Он не отвечал, просто стоял, держа ее в своих объятиях, и в его глазах сверкали языки огня. Время остановилось, вызывая все самые сокровенные воспоминания. Несмотря на невозможность, Эмилия отчаянно хотела верить в чудо. Чувствуя, как его руки обнимают ее, ощущая тепло ладоней, проникавшее даже сквозь платье, она всем сердцем хотела верить, что это он, что ее любовь вернулась!

– Кто вы? – прошептала она снова, боясь и радуясь одновременно.

В его глазах на мгновение появилась короткая вспышка боли, но он вновь закрыл лицо маской равнодушия. Хотя он улыбался, его глаза стали бесстрастными, все эмоции бесследно ушли куда-то.

– Саймон Ричардсон, к вашим услугам.

– Саймон Ричардсон, – прошептала она. Он лжет. Эмилия уже не думала о логике. Она знала, что этот человек и есть Шеридан. Она освободилась от его объятий и, чувствуя как ее колотит нервная дрожь, спросила: – Что вы делаете здесь?

– Я осматривал окрестности. Мне рассказывали, что этот замок создан еще в четырнадцатом веке.

Эмилия скрестила руки на груди и глубоко вздохнула, думая, что это остановит ее дрожь. Почему он ей лжет? Почему он явился сюда в таком странном виде? В чем смысл всего этого?

– Вы американец?

– Да, – он снова прислонился плечом к стене. Эмилия внезапно подумала о его уязвимости на поле боя, ведь его рост явно был заметен далеко для всех врагов. – Я прибыл сюда по делам, когда наши страны объявили друг другу войну, и не смог вернуться на родину.

Она заметила, что Саймон Ричардсон встал как можно дальше от края стены. Так поступил бы человек, боящийся высоты.

– Вы здесь с друзьями?

– Нет. Я остановился в гостинице.

– В каком номере? Он усмехнулся:

– Вы что, собираетесь навестить меня?

Эмилия не обратила внимания на его наживку, понимая, что незнакомец просто хочет вызвать ее гнев и тем самым иметь повод закончить разговор. Она положила руку на «камень леди Равенвуд».

Река Айвон, протекающая меж склонов ущелья, виднелась далеко внизу, у подножия замка, и на ее серых водах покачивался один-единственный маленький кораблик.

– Какой прекрасный вид отсюда, не правда ли?

– Да, – Ричардсон не сводил с нее глаз, и Эмилия вдруг подумала о том, что смотрит он на нее вовсе не потому, что пытается флиртовать, а просто из страха высоты. Она попыталась представить его без бороды. А что если она все-таки ошибается?

– Вы не хотите подойти ко мне и посмотреть? – предложила она.

Незнакомец не сразу двинулся в ее сторону. Эмилия наблюдала за ним с замиранием сердца, когда он, упираясь кулаком в стену, посмотрел туда, где находились земля ее отца и их дом.

– Знаете, – вдруг не сдержалась она, – очень странно, но вы напоминаете мне одного человека.

Ричардсон бросил на нее стремительный беспокойный взгляд.

– Кого же?

Эмилия затаила дыхание, а затем сказала:

– Моего мужа.

Он выдержал ее взгляд, не выдав ничем себя и не изменив выражения лица.

– Ваш муж счастливый человек, если у него такая красивая жена.

– Мой муж умер, – Эмилия проглотила подкативший к горлу комок. – По крайней мере, все думают, что он погиб при пожаре. Его тело так сильно обгорело, что ничего не удалось опознать.

Мужчина провел рукой по серым камням.

– Думаю, он нашел бы дорогу домой, если бы был жив.

Эмилия отвернулась, подставляя ветру слезы, навернувшиеся на глаза, – она не могла ошибиться. Этот мужчина – Шеридан.

– Возможно, у него были причины, чтобы исчезнуть. Возможно, он оказался в беде и постарался скрыться, чтобы избежать ее…

– Ваш муж не был преступником?

– Я не знаю. Не думаю, – она посмотрела ему в лицо, надеясь, что сможет выразить глазами всю свою любовь к нему. «Пожалуйста, скажи мне правду. Пожалуйста, прекрати этот маскарад». – Единственное, что я знаю, – это то, что я люблю его. Я хочу, чтобы он вернулся. Не важно, что с ним случилось.

Ричардсон тяжело вздохнул, и в этот момент Эмилия поверила, что он сдастся. Но вместо это-Го он посмотрел мимо нее на сельский пейзаж, где росли ясени и дубы, похожие на призрачных воинов прошлого.

– Если он… выжил в том огне… если он не вернулся… то вы должны верить, что у него… были серьезные причины.

– Почему? – прошептала она, и голос выдал ее страдания.

Он не сразу ответил, но на его лице не отразилось никаких эмоций. Однако грубый голос стал мягче:

– Я уверен, что он все расскажет вам, если вернется.

Слеза скатилась по ее щеке.

– Вы думаете, он вернется ко мне?

Саймон неожиданно нежно коснулся ее щеки, вытирая слезу, и сказал:

– Если он жив, то держу пари, что никакой дьявол не отнимет вас у него.

Глава 23

Эмилия ходила взад и вперед по комнате бабушки, останавливаясь у окна, отчего желтая тяжелая штора покачивалась.

– Это Шеридан, бабушка. Я уверена – это он.

Леди Геррит повернула голову, наблюдая за Эмилией, остановившейся на этот раз у камина.

– Зачем было Шеридану инсценировать собственную смерть?

– Я не могу утверждать точно, – Эмилия повернулась и проследовала к окну, – но мужчина, который появился здесь под именем Шеридана Блейка, был в беде. Возможно, из-за карточных долгов или по какой-то другой причине.

Леди Геррит нахмурилась, но ее глаза нежно смотрели на внучку.

– Но мы нашли в офисе тело, – напомнила она.

– Да. Но его невозможно было опознать.

– Но никто другой не пропал.

– Никто из тех, кого мы знаем.

– Подойди ко мне. – Пожилая графиня подложила подушку в легкое резное кресло рядом с собой и поманила рукой:

– Иди, сядь рядом.

Эмилия скрестила руки на груди. Участливый бабушкин взгляд вызвал у нее легкое раздражение:

– Бабушка, не смотри на меня так. Леди Геррит недоуменно взглянула на внучку.

– Как так?

– Так, будто я несчастное создание, потерявшее рассудок.

– Чепуха. Просто у меня ноет шея, когда я смотрю, как ты ходишь туда-сюда. Боюсь, что скоро протопчешь дорожку в ковре.

– Хорошо, я не хочу, чтобы ты волновалась из-за ковра, особенно когда я обсуждаю самое важное в моей жизни. – Эмилия проследовала к креслу и опустилась на подушку рядом с бабушкой.

Леди Геррит несколько мгновений внимательно смотрела на Эмилию, прежде чем заговорила:

– Тебе хочется верить, что Шеридан еще жив. Поэтому ты убедила себя, что американец – это тот, кого ты любишь и кто восстал из могилы.

– Если бы ты была сегодня там и видела этого человека, уверена, что ты поняла бы меня. Леди Геррит вздохнула:

– Это не имеет смысла.

– Возможно, имеет.

Эмилия наклонилась вперед, борясь с желанием встать и вновь пройтись по комнате, она была преисполнена неуемной энергии, зажженной надеждой и ожиданием.

– Что если Шеридана кто-то преследовал? Что если у них произошла стычка той ночью? Они могли бороться и перевернуть масляную лампу. Шеридан мог успеть уйти, а тело принадлежало тому, другому человеку.

Леди Геррит смотрела на Эмилию широко раскрытыми от удивления глазами.

– Эмилия, моя девочка, у тебя всегда было слишком богатое воображение.

Эмилия застонала от отчаянья, понимая, что не может убедить бабушку.

– Саймон Ричардсон – это Шеридан Блейк. Я знаю это.

Леди Геррит положила руку на плечо Эмилии:

– Успокойся.

Эмилия сжала руки.

– Я спокойна, – произнесла она слишком громким голосом.

– ' Хорошо. – Графиня постукивала своим сложенным веером по коленке. – Пусть будет так, как ты предполагаешь. Но почему Шеридан не пришел к нам? Почему позволил нам поверить, что он мертв?

– У меня есть кое-какие соображения по этому поводу.

Леди Геррит подняла глаза к небу.

– Я так и думала.

Эмилия не обратила внимания на отсутствие энтузиазма у бабушки. У нее его хватило на двоих.

– Шеридан мог испугаться, что его арестуют, если он придет. Ведь человек погиб. И он был в ответе за это.

Леди Геррит немного подумала и сказала:

– Непохоже: он всегда мог сказать, например, что этот человек украл у него деньги.

Эмилия облокотилась на спинку кресла, не зная, как возразить.

– Это верно. Но можно предположить, что врагов было несколько. Человек в офисе мог быть одним из банды.

Графиня заморгала:

– Банда?

– Да, – Эмилия потерла ладони, чувствуя, что в ее догадке есть зерно истины. – Они могли находиться рядом и поджидать его. Потому что они знали, что был убит один из их людей, а не Шеридан.

Леди Геррит открыла веер и стала обмахиваться.

– Ты хочешь сказать, что Шеридан связался с контрабандистами или с кем-то еще?

– Контрабандистами! Конечно! – Эмилия хлопнула в ладоши, радуясь, что сложила все части головоломки. – Почему я сразу не подумала об этом? О, не знаю. Может быть, потому, что это так странно. Нет. В этом есть смысл. – Эмилия повернулась на подушке и посмотрела прямо на бабушку. – Разве ты не понимаешь? Именно поэтому он и не смог вернуться. Это означало поставить всю семью под огромный удар. Я уверена, он хотел избавить пас от опасности. Геррит покачала головой:

– Он даже не помнил своего имени, когда начался этот пожар. Как он мог знать, что связан с контрабандистами?

– Они сами сказали ему об этом.

– Они сказали?

– Если у него произошла стычка тем вечером, значит, они все рассказали Шеридану. – Эмилия сделала глубокий вдох; она ощутила боль в груди, понимая, что он должен был почувствовать. – Подумай о том, через что ему довелось пройти. Он потерял память. За ним гнались убийцы, и не к кому было обратиться за помощью!

– Эмилия, ты не должна так расстраиваться.

– Я понимаю, почему он следовал за мной: он хотел меня видеть, но старался держаться на расстоянии, он не хотел подвергать меня опасности.

Леди Геррит закрыла глаза. Некоторое время она шевелила губами, будто тихо молилась о чем-то, а затем, с жалостью и беспокойством, посмотрела на внучку:

– Эмилия, тебе нужно отдохнуть.

– Нет. Мне надо найти его. – Эмилия вскочила на ноги. – Необходимо отправить Бимиша в город. Он должен проверить все гостиницы.

– А если он никого не найдет? – спросила графиня.

Эмилия повернулась к окну и посмотрела на древний замок, возвышавшийся на далеком холме.

– Когда я найду его, то обниму и скажу, что пройду с ним сквозь все преграды. Леди Геррит застонала:

– Эмилия, ты не должна так надеяться. Этот Саймон Ричардсон может действительно оказаться тем, за кого себя выдает.

Эмилия улыбнулась, ощущая ту степень нетерпеливого задора, которую всегда испытывала при игре в шахматы, когда объявляла противнику шах.

– Я могу доказать, что это Шеридан.

Бабушка смотрела на Эмилию широко раскрытыми глазами.

– Как ты можешь это доказать?

– Не понимаю, как я не догадалась сделать это вчера. Мне просто нужно было убрать со лба его волосы.

– Убрать волосы?

– Да! – Эмилия убрала с бровей свои локоны. – У Шеридана здесь свежая рана, после моего выстрела.

– Понимаю… – Геррит очень аккуратно сложила свой веер. – Я уверена, что мистер Ричардсон поймет, зачем ты просишь его убрать со лба волосы. И тебе придется сказать, что ты стреляла в своего мужа.

Эмилия нахмурилась:

– Я найду для него другое объяснение. Леди Геррит кивнула:

– Достаточно убедительное, я полагаю.

– Бабушка, пожалуйста! – Эмилия взяла старушку за руку. – Помоги мне! Мне нужно выяснить, кто этот мужчина.

– Эмилия, нельзя же гоняться за каждым, кто покажется тебе похожим на Шеридана.

– Мне нужно знать.

Некоторое время леди Геррит смотрела на свои руки.

– А ты не думаешь, что этот мужчина может оказаться братом Шеридана?

– Его брат?!

– Он американец. – Леди Геррит нежно посмотрела на Эмилию и мягко сжала руку внучки. – А Блейк рассказывал нам, что его мать живет в Америке с новым мужем и у нее есть дети.

– Нет. – Эмилия задрожала от такой возможности, которую она не хотела признавать. – Этот мужчина – Шеридан. И если ты не поможешь мне найти его, я сделаю это сама.

Графиня вздохнула:

– Да, в этом я уверена. Эмилия сжала руку бабушки:

– Так ты поможешь?

Геррит провела ладонью по щеке внучки:

– Моя дорогая девочка. Надеюсь, что ты сможешь смириться с правдой, когда узнаешь ее.

Эмилия улыбнулась, поняв, что ее бабушка поможет ей, как делала это всю жизнь.

– Нет ничего другого, чего я так сильно хотела бы, как жить, зная правду. А правда в том, что человек, которого мы знаем как Шеридана Блейка, – жив!

Саймон стоял перед зеркалом в номере «Ред Лайен Инн» и рассматривал свою фальшивую бороду. Эмилия узнала его, несмотря на маскировку. Она смотрела па него глазами, в которых были боль и тихое требование правды. А он не мог сказать ей этой правды. О небо, когда все кончится, он будет молиться, чтобы она простила его.

– Не осуждаю вас, но разве вы считаете ваше решение так близко подойти к мисс Эмилии мудрым?

Саймон посмотрел в зеркало на Дигби.

– Мне показалось, что она готова прыгнуть вниз.

Дигби тяжело вздохнул:

– Да, сэр, она ужасно чувствует себя с тех пор, как вы ушли. Я не могу смотреть на нее.

У Саймона сжалось сердце, когда он подумал, что стал виновником ее страданий и душевной боли. Если повезет и его миссия будет закончена, быть может, ему будет позволено провести остаток своей жизни с это женщиной. И тогда он постарается, чтобы улыбка никогда не сходила с ее губ.

– Как вы думаете, что мисс Мейтленд предпримет теперь?

Саймон расправил концы платка, обвязанного вокруг шеи, и обдумывал действия Эмилии при ее таком активном воображении. Она придумала себе мужа. Одному Богу известно, что она сделает теперь.

– Я не удивлюсь, если она пойдет по моему следу. Будем надеяться, что задание будет выполнено к тому времени, как ей удастся меня разыскать.

– Сэр, если мисс Мейтленд узнала вас, несмотря на измененную внешность, то и контрабандисты смогут сделать это.

Саймон осторожно расправил белый накрахмаленный шелк, завязанный простым, но популярным в Америке, способом.

– Мисс Мейтленд знала меня немного лучше, Дигби.

Дигби поджал губы:

– Контрабандисты очень подозрительный народ, они скорее перережут вам горло, чем упустят этот шанс.

– Я намерен предложить им хорошую возможность заработать много денег. Я не думаю, что они перережут мне горло.

– Если не догадаются, что вы правительственный агент. Один раз они уже попытались это сделать. Боюсь, что вам не повезет.

– У меня нет выбора. – Саймон достал свои часы из кармана жилета. Вскоре ему предстояло вновь вступить в смертельную схватку, но впервые он мог потерять в случае неудачи нечто даже более важное, чем жизнь, – Эмилию. Однако если он не найдет настоящего предателя, то Хью Мейтленд, вероятнее всего, окажется в руках палача. Саймон захлопнул часы и положил их обратно в карман своего бледно-голубого жилета. – Пора.

Он надел элегантный приталенный сюртук, и тонкая шерсть облегла его стройную фигуру. Если повезет, то контрабандисты увидят в нем обыкновенного богатого американца. Если нет, он вполне может закончить свою жизнь в качестве приманки для рыб.

– Дигби, если у вас есть лучшее предложение, как нам раскрыть предателя, то я с удовольствием выслушаю вас.

Свет масляной лампы, горевшей на стене рядом с Дигби, осветил его лицо, прорезанное глубокими морщинами. Он с затаенной нежностью смотрел на Саймона.

– Если не возражаете, сэр, то я хотел бы сказать, что иногда вы слишком неосторожно подставляете свою шею под удар.

Саймон улыбнулся, оценив эту трогательную привязанность.

– На карту поставлена не только моя жизнь. Если я не вернусь с доказательствами, Пембертон арестует Хью Мейтленда.

Дигби кивнул:

– Я буду ждать вашего возвращения, сэр.

– Нет, я хочу, чтобы вы вернулись в дом Мейтлендов.

– Но, сэр…

– Вы же говорили мне, что контрабандисты очень подозрительны; и если они увидят, что я привел с собой друга, то решат избавиться от нас обоих.

Дигби тяжело вздохнул:

– Я чувствовал бы себя лучше, если бы смог принять личное участие во всем этом. Саймон похлопал Дигби по плечу.

– Если что-нибудь будет не так, не останется времени для спасения. Дигби кивнул:

– Будьте осторожны, сэр.

– Хорошо, я не собираюсь во второй раз присутствовать на собственных похоронах.

Эмилия так сильно натянула поводья, что ее конь поднял голову и громко заржал.

– Прости, Артур, – прошептала Эмилия и потрепала гнедого по холке. – Боюсь, что у меня пошаливают нервы.

Она смотрела вдоль улицы на гостиницу «Ред Лайен Инн», прячась в тени и чувствуя себя кроликом, спрятавшимся в коре. Быть может, было бы лучше последовать совету бабушки и дождаться утра, чтобы завершить свои поиски правды. Эмилия даже не могла себе представить, что скажет леди Геррит, когда узнает, что внучка, как вор, выскользнула из дома, чтобы встретиться с мужчиной в гостинице. Ее даже передернуло при мысли об этом.

Что она будет делать, если кто-нибудь увидит ее здесь? Магазины уже закрыты. Если она хочет встретиться с тем мужчиной, то лучше сделать это сейчас, однако Эмилия оставалась в тени. Что ему сказать? Что если Саймон Ричардсон действительно американец?

Грохот колес экипажа по мостовой прервал ее мысли. Эмилия спряталась в тень и увидела, как черный городской экипаж, запряженный четверкой гнедых, остановился у уличного фонаря напротив гостиницы. Свет лампы блестел на лакированной поверхности экипажа. Но хотя экипаж был явно частным, на дверцах кареты не имелось никакого геральдического герба.

Эмилия нахмурилась, глядя на кучера, фигура которого ярко вырисовывалась в свете фонаря. На облучке такого элегантного экипажа следовало бы находиться кучеру в ливрее, а не маленькому и жилистому человеку в мешковатом сером сюртуке и полосатых бриджах. Ох, этот тип был похож больше на моряка, чем на кучера. Почему на него одели эту странную одежду? Пока Эмилия пыталась решить эту загадку, из гостиницы вышел человек – высокий, весь черном. Сердце Эмилии затрепетало, когда он попал на свет уличного фонаря. Золотые блики коснулись его лица, озарив знакомые ей черты. Это был Шеридан!

– Садитесь, – резкий голос кучера-моряка разорвал прохладную тишину вечера.

Эмилия прикусила нижнюю губу. Такого поведения нельзя было ожидать от кучера, даже если он одет в морскую одежду. Но мужчина, назвавший себя Саймоном Ричардсоном, не обратил на это внимания. Он забрался в экипаж, кучер оглянулся по сторонам, как крыса, принюхивающаяся к запахам кошки.

Эмилия даже затаила дыхание, боясь, что он учует ее запах. А мужчина натянул поводья и пустил лошадей рысью. Эмилия подалась еще больше в тень, когда экипаж проезжал мимо се укрытия.

– У меня плохое предчувствие, – прошептала она, поглаживая коня и глядя вслед удаляющейся четверке, следующей к докам..»

Если Ричардсон – это и есть Шеридан, то он действительно связался с преступниками, и сейчас он в беде.

– Думаю, надо посмотреть, куда они направляются, – прошептала она.

Лунный свет отражался от водной глади реки, и в ней были заметны опрокинутые силуэты зданий и кораблей, высокие мачты и башни церквей. Саймон огляделся и направился за Греди по узкому трапу на корабль. Он увидел только двоих караульных на главной палубе. Или капитан не думал, что Саймон может представлять угрозу, или хотел сбить его с толку.