Текст книги "Кроу. Азы мастерства"

Внимание!

Погода ужасна!

Невероятный ливень накрыл обширные территории! Падающие с грозных небес ревущие потоки дождевой воды подобны палицам гневных великанов!

Находиться на открытой местности крайне опасно!

Сейчас самое время отправиться в сухой и ярко освещенный трактир, где всегда найдется бокал вина или пива!

Сегодня в затронутой суровой непогодой местности будет ждать неудача травников, грибников и охотников – им не стоит надеяться на обильную добычу. Фермерам, пасечникам, животноводам и прочим пора начинать мужаться – их поля, пасеки и пастбища будут затоплены.

Видимость сокращена в два раза, ноги и колеса вязнут в глубокой жидкой грязи, ливень так силен, что его потоки буквально вбивают в землю!

Сообщение тянулось на несколько страниц. Гном не стал читать. Он и так прекрасно знал, что происходит.

– Орочий ливень, – без малейших эмоций подытожил Кроу и шагнул вперед.

Друзья последовали за ним и охнули, разом почувствовав разницу в гравитации между нахождением под сводом и снаружи. Ливень на самом деле вбивал в землю. Непрестанно бил мокрыми ладошами по голове и плечам. Ослеплял, оглушал, отрубал обоняние и осязание – трудно что-то ощутить, когда ты похож на скалу под водопадом.

Вызванный орочьими шаманами дождь был злодейской штукой. И вызвать его мог только очень сильный шаман, причем с помощью еще двух десятков шаманов рангом поменьше. Ливень «рубил» грузоподъемность персонажей, практически обезоруживал стрелков из луков и арбалетов, очень сильно ограничивал магов, пагубно влиял на зверей и магических созданий. Погода «улучшала» шансы заболеть в пять раз. Ловкость уменьшалась в четыре раза. И это только часть негативных эффектов, чей список можно было долго перечислять.

Правда, были и плюсы – многие заклинания природной магии становились сильнее. Если огненный шар взорвется прямо в руках мага, то призванное им же растение вымахает в два раза больше. Магия камня почти не страдала. Все что связано с землей – размывалось. Магия воды, как это не парадоксально, ослабевала в этом ливне.

Еще смешнее – в этом дожде могли плавать ахилоты. Буквально плавать. То есть не просто шагать по земле, а буквально взлетать над нею! Парить в дождевых струях над землей… какая рыба не мечтает об этом? Само собой, ахилоты могли и ходить по суше, аки по океаническом дну. Могли и плавать в грязи. Но зачем ходить или плавать, если ты можешь летать? При этом подводные создания не страдали от недостатка дыхания – ливень так силен, что их жабрам вполне его хватает.

А вот у остальных дыхание порой пресекается – в некоторых местах небесные потоки так сильны, что система воспринимает это как ныряние в озеро и врубает убывающий таймер. И вот это уже невесело, особенно когда сражаешься с врагом и случайно оказываешься в таком вот «котле». Или тебя враг убьет, или ты захлебнешься, находясь при этом на суше…

Звучит страшно, и это на самом деле страшно. Умрешь, еще не успев вступить в бой. Подобный ливень не зря сравнивают с прорывом божественной ярости – когда эмоции бога материализуются и превращают какую-нибудь область игрового мира в настоящий филиал ада, заполненный драгоценными артефактами и смертельными опасностями.

Но сейчас Кроу был спокоен. Ему уже приходилось сталкиваться с подобным в прошлом, и он знал, что делать. А еще – после недавно разыгравшейся здесь снежной и пронзительно холодной вьюги нынешняя непогода казалась детской шалостью.

Но главное в том, что Кроу знал, что делать. И Лори знала.

А где, кстати, Лори?

Амазонка нашлась довольно быстро. Она сидела в воротном проеме кольцевой стены, опоясывающей Дом На Холме. Сверху проем был накрыт перевернутой повозкой с торчащими вверх двумя колесами. Остальные отсутствовали. Внизу проем был перекрыт высокой каменной баррикадой. На суровую преграду Лори постелила платочек и уселась.

Над головой Лори трепыхался на ветру рваный красный зонтик. У ее ног стояло здоровенное корыто, в воде мелькало два длинных золотых гребня, слышалось щелканье зубастых челюстей. Свободной от зонтика рукой Лори удерживала над корытом мокрого, несчастного визжащего шакала, перепуганно поджавшего хвост даже не к животу, а ко лбу. И задние лапы туда же. И прочие важные придатки, на которые покушались засевшие в корыте золотые злыдни.

Сразу видно – Кроха жутко злая, совершено мокрая и жаждет вырвать у наступающих орков самое дорогое: пояс с особыми скляночками из мутного стекла, заткнутыми пробками из сушеных ядовитых ножек грибковых гигантских многоножек… Благодаря мощнейшим зельям орки не попадали под действие чудовищного ливня. Орки и их союзники. Хотя не все – гарпиям и зелье не поможет. Им нечего делать в дождливом небе. Это же касается и гигантского бражника Другхоана Испепелителя. Гихлам зелье поможет. Но это смертельная доза. Выпившие зелье коротышки превратятся в крикливых бойцов, начавших свой последний бой – зелье ядовито для столь маленьких созданий и прикончит их рано или поздно. Рисефины, эти шипастые насекомые, зелье пить не станут, но учитывая форму их тел и хитин, они мало страдают от потоков воды. Непентесы… хищным растениям не позавидуешь. Их наверняка уже распластало в грязи…

– Готова? – крикнул гном, подходя к баррикаде и помогая взобраться туда друзьям.

– Рыбок покормлю – и пойдем, – ответила Лори, разжимая пальцы. С последним визгом шакал шлепнулся в корыто…

Глава четырнадцатая
Пламя души моей

Внимание!

Вы испили зелье «Пепламос Угра»!

Ваша душа пылает негасимым огнем!

Эффекты:

Сила + 15 %

Ловкость +10 %.

Выносливость +5 %

Мудрость -10 %.

Интеллект -10 %

Грузоподъемность +40 %

Быстрота ходьбы и бега +30 %

Высота прыжков +100 %

Безопасность уровня падения +25 % (так же зависит от загруженности персонажа)

Видимость в магическом великом дожде: +75 %

Стойкость к великому магическому дождю: +50 %

Скрытность в великом магическом дожде: +40 %.

Вы ощущаете действия эффекта «Целительный ливень»!

Ваша регенерация при нахождении под великим магическим дождем увеличена на 40 %.

Вы ощущаете действие эффекта «Очищающий ливень»!

Ваша стойкость к любым ядам при нахождении под великим магическим дождем увеличена на 50 %.

Вы ощущаете действие эффекта «Защищающий ливень»!.

Ваш стойкость к любым ударам физическим и магическим при нахождении под великим магическим дождем увеличена на 15 %. (за исключением ударов божественного типа)

Все ваши удары (физические) наделяются дополнительным пламенным уроном магии орков!

Дополнительно:

При использовании оружия ближнего боя: +5 % дополнительного пламенного урона магии орков!

При использовании голых кулаков: +20 % дополнительного пламенного урона магии орков!..

Внимание!

Вы отравлены древним орочьим огненным ядом Пепламос Угра!

По преданиям, в состав яда входит пепел одного из верховных могущественных орочьих шаманов добровольно прошедшего через особый темный ритуал, а затем принявшего мучительную смерть через сожжение заживо.

Дополнительно:

Яд крайне силен!

Яд не влияет на количество хитпоинтов персонажа. Его действие – отсроченная смерть.

02.59.55.

02.59.54.

02.59.53.

Внимание!

Вы успешно и полностью исцелены от болезни «Могильный жар»!

Поздравляем!

Внимание!

Вы первый, кто сумел исцелиться от «Могильного жара» подобным способом!

Возможно, вы стали обладателем ценных сведений?

Уникальное достижение!

Вы получили достижение «Асклепий»!

(Данное достижение не имеет рангов и не совершенствуется.)

Памятное достижение для всех игроков, кто вольно или невольно нашел новый рецепт или иной способ излечения от любой болезни.

Поздравляем!

Ваша награда за достижение: статуэтка Асклепий Мудрый с памятной надписью: «Целительные силы».

Фигурка выточена из серо-белого камня, Асклепий воздел над головой руки с зажатым в них посохом обвитым змеем.

Дополнительно: фигурка является готовым навершием для любого лекарского посоха, способная существенным и удивительным образом усилить уже имеющиеся эффекты и добавить новые.

Класс предмета: очень редкий.

Статус предмета: часть коллекции «Асклепий Бессмертный».

Количество собранных предметов: 13

Утерев рот, Кроу отбросил опустевшую склянку, покрытую сажей, оглянулся на друзей.

Друзья дымились. По ним барабанил ливень, но мокрые плечи и головы весело курились серым дымком. Над каждым из товарищей то и дело возникало искаженное невыносимой мукой клыкастое лицо пожилого орка в странном головном уборе. Тут загадки не было – это лик сожженного заживо орка-шамана, причем сожженного вместе со всеми личными принадлежностями и ритуальными одеяниями. Призрак жестоко убиенного будет витать над каждым, кто проглотил пусть даже крохотную частичку его праха.

– Они идут! – сверкая глазами, в которых бушевало яростное пламя, изрек Миф. – Идут они!

По его вытянутой вперед руке били струи дождя. Вернувшие себе зрение игроки стояли над останками нескольких обезумевших от зелья орков, превратившихся в берсерков и на свою беду вырвавшихся далеко вперед. Они смотрели в сторону, куда указывал Миф. Там, полускрытые дождевой пеленой, шагали орки. И над их головами зажигались лики сожженного верховного шамана. Лик за ликом, лик за ликом – по мере того как подступающие орки выпивали зелье Пепламос Угра. Минута… и множество крохотных мерцающих призрачных ликов слились в одно единое громадное лицо, повисшее над наступающей армией орков, как гигантский воздушный шар. Лицо ожило, загримасничало, яростно вспыхнувшие глаза под тяжелыми веками мрачно и многообещающе уставились вперед – на одинокий сторожевой пост Серый Пик, что лежал за спинами игроков.

– Я излечился от «Могильного жара», – поведал Кроу боевой подруге, стоящей рядом и проверяющей кинжалы.

– Отлично. Значит, умрешь здоровым, – обрадовалась Лори.

– Хорошая перспектива, – усмехнулся в ответ гном. – Моя агония будет мощной и брутальной.

– Вот это крутецкая беседа перед битвой! – закрутила головой Аму и фыркнула на Мифа. – Учись!

– Хе! Да я уже много таких слов выучил, – подбоченился тот. – О! Гихлы дохнут!

– Дохнут, – подтвердил Кроу. – Поэтому зелье Пепламос Угра и весь сопутствующий ритуал орки проводят только при полном отчаянии. Победа не за горами. Светлые силы теснят темных ворогов. Большая часть орков помрет здесь, остальные вернутся в горы и снова начнут строить злобные планы.

– Ясно… но почему гихлы дохнут?

– Не по Сеньке шапка, – развел руками гном. – Слишком уж малы и хилы, чтобы выдержать силу огненного призрачного зелья. Самые слабые начнут умирать и сходить с ума пачками. Причем еще до сшибки. Смотрите…

Будто услышав мрачное пророчество гнома, четверка неуклюже бегущих коротышек разом спятила и с воплями набросилась на проносящегося мимо орка. Тот с ревом принялся отбиваться, разбрасывать обезумевших гихлов, которых поддержало несколько рисефин. Образовалась свалка, на которую налетели бегущие сзади. Это столкновение породило десяток безумий и пяток моментальных смертей, когда гихлы попросту упали, еще до соприкосновения с землей обратившись в облачко дыма. Чуть поодаль сошел с ума смилодон. Доисторическая кошка рывком сбросила с себя наездника и принялась рвать его когтистыми лапами, действуя так, будто копала нору. Остальные продолжали бежать в атаку на сторожевой пост, попутно сходя с ума и умирая. В небе парило ухмыляющееся лицо старого шамана, радостно наблюдающего за многочисленными смертями, и, набирая яркость, становилось почти материальным.

Забухали барабаны. Забили бубны. Застрекотали трещотки. Завыли шаманы. На самоуничтожающуюся еще до битвы рать упали светящиеся ауры, бережно накрыв умирающих воинов, подпитав их силы, придав бодрости, чуть-чуть отсрочив смерть и умерив побочные действия особого зелья. Воспрявшие солдаты сомкнули ряды, закрыли бреши, шагая прямо через облачка серого тумана, остающиеся от только что умерших соратников, буквально попирая их цифровой прах ногами.

И никого…

На каменистой пустоши никого из противоборствующих сил, если не считать за таковые четверку игроков, бесстрашно стоящих на пригорке под струями все усиливающегося дождя в ожидании приближающейся армии. Что за безумие…

Закованный в далеко не самые лучшие доспехи гном с молотом в руке и с башенным щитом в другой. Непокрытую голову облепили мокрые черные пряди, глаза бесстрастно смотрят на шагающую к ним смерть.

О плечо гнома оперлась плечом рыжая и яркая, как солнышко, красивая эльфийка – яркая даже под этим дождем и серым мрачным небом. Девушка поигрывает двумя тяжелыми кинжалами, с ленивым прищуром смотрит на врагов.

Рядом с эльфийкой чуть испугано замерла человеческая девушка с большой гитарой в руках. Над ее головой бьется под струями дождя почти сломанный красный зонтик, прикрывая ее саму и гитару.

В полушаге от нее стоит внешне спокойный парень человеческих кровей, за его плечами большой арбалет, в руке чуть подрагивает магический жезл, другая прикрывает поясную сумку с драгоценными игральными картами, сдерживающими в себе различных монстров.

Всего четверо чужеземцев на каменистой равнине…

А к ним под грохот барабанов и стрекот трещоток шагает целая темная армия…

Между ними всего-то какая-то сотня шагов… жалкая сотня шагов…

Чуть в стороне от всех, между Четверкой и армией орков, вспыхивает яркая белая вспышка света. Темные силы ее даже не заметили. А вот игроки головы повернули, взглянув на повисшую под серо-черными облаками белоснежную фигуру крылатого ангела с пылающим золотым нимбом над головой. Огромные крылья не замечают дождя, ни капли не падает на златокудрую голову юноши с васильковыми глазами и ласковой улыбкой. Невидимой арфы перезвон заставляет исчезнуть шум дождя…

Ангел появляется и пропадает снова. Серость сгущается, грохот дождевых водопадов исчезает, пузырящаяся грязь отражает эхом затихающие ангельские слова:

– Фото дня! Поздравляем!

Гном отворачивается. Снова смотрит на противников. Между ними осталось всего девяносто шагов. Остальные из Четверки поступают так же. Хотя бард и мастер карт с куда большим трудом сумели сохранить бесстрастность лиц и не испортили великую и пафосную безразличность момента. Шагай, шагай армия Тьмы. Нам плевать. Как плевать и на ангелов, парящих в небесах…

Бедный Миф едва не взорвался от обуревающего его возбуждения. Так ведет себя каждый юнец перед битвой – да и не только он. Когда на тебя шагают ряды серых орков с витающим над ними ликом призрачного шамана – адреналин подпрыгнет еще как. У всех.

Между ними семьдесят шагов… всего семьдесят – не будь дождя, Четверку уже бы накрыло градом стрел и смертоносной магии. Но бьющие, подобно небесным водяным копьям, дождевые струи существенно уменьшали расстояние доступной атаки.

Шестьдесят шагов…

Кроу пошел вперед. Медленно, уверенно, широко. Шаг за шагом невысокий коренастый гном приближался к врагам, отдаляясь от прикрывающих спину друзей.

Между гномом и первыми рядами разгоряченных смертоносным зельем воинов всего сорок шагов. Между друзьями и орками – пятьдесят.

Гном вздел к небу молот, ударил нижним краем щита в землю, выбивая брызги грязи.

– Дунгадан! Дун ань!

– Что это он сказал? – хрипящим шепотом спросил Миф.

– Потребовал поединка. До смерти. Вроде бы. Это Кроу в нашей семье ботаник.

Вышедший вперед гном с воздетым молотом требовал у армии орков поединка один на один. Кроу опирался на древний и почти забытый племенами орков обычай. Некоторые орки чтили древнее правило, другие давно превратились в разбойников, жаждущих крови и наживы. В бесплодных горах живется несладко. Какие, к чертям, обычаи ратных поединков, если в животе ничего, кроме тощей и еще дрыгающейся ножки непентеса? Опять же зелье, одурманивающее мозги…

Ответом гному стал дикий яростный вой. Многоголосый вой. Десятки глоток отозвались на столь наглое требование от какого-то стынущего под дождем грязного коротышки, возомнившего о себе столь много, что осмелился встать на пути у армии орков, идущей в атаку!

Если вражеский полководец принимает вызов, то выбирает самого сильного и умелого из своих воинов для такого боя. Но когда полководец пребывает в огненной ярости, вызванной ядовитым зельем…

Из замедляющихся вражеских рядов прыжком вырвался огромный серокожий детина в тяжелых доспехах, с гигантским двуручным мечом в руках и прыжками понесся к наглому гному, раскручивая оружие в воздухе.

Поединок принят… и армия встала… призрачный шаман разинул рот в беззвучном вопле бешенства, закатил глаза, затряс щеками. Его можно было понять – часики отсроченной смерти тикали! Вся армия – бомба с часовым механизмом, причем у каждого из воинов взрыватели установлены на свой отрезок! Даже сейчас, просто стоя и ничего не делая, гихлы, рисефины и некоторые ослабленные ранами орки продолжали падать, как подрубленные деревья, чтобы больше никогда не подняться. Это что же? Верховный шаман зря принял мученическую смерть?

Одинокий гном остановил целую армию…

Воющий от переполняющих его ярости и сил орк мигом преодолел несчастные сорок шагов и обрушил чудовищный удар двуручного меча на непокрытую голову гнома. Меч разрезал воздух и воду, оставляя за собой серебристый размазанный след. И ударил по земле, уйдя глубоко в размокшую землю. Взревевший орк дернул оружие на себя и тут, будто бы даже лениво шагнувший вперед гном, со всего маху нанес свой удар. Молотом по затылку. Сверху вниз. Прямо как по наковальне, держа оружие двумя руками, вкладывая всю силу. Удар…

Орк упал на колени, сдавленно зарычал, попытался подняться.

Удар…

Враг окончательно поплыл, но не сдался, стараясь приподняться с колен, очнуться, стряхнуть оглушение и контузию. А Кроу снял с пояса магический жезл, убрал молот, схватился за заднюю часть воротника массивной вражеской кирасы и вспрыгнул на спину согнувшегося орка. Приставил жезл к многострадальному затылку орка и выстрелил зарядом картечи в упор. И еще раз. И еще. Закричавший орк встал. Выпрямился во весь рост. Крутнулся. Бросил меч. Замахал руками, стараясь ухватить хладнокровно убивающего его врага, так и не произнесшего еще ни слова! Куда там. Лапищи не дотягивались. Такой сильный, такой мощный и мускулистый, но такой неповоротливый. Выстрел следовал за выстрелом. Покрутившись под дождем в безумном танце восхваляющего дождь шамана, орк упал в грязь спиной, упал со всего маха, стараясь раздавить и утопить в грязевой жиже врага. Но гном не сдался, не отцепился, продолжая стрелять из жезла. Столько снопов картечи из не самого плохого жезла… это оружие условно массового поражения, могущее зацепить много врагов, если использовать умеючи. Но тут вся мощь жезла направлена только на одного врага. Редкие камни пролетали мимо цели, взбивая грязь.

Еще немного и вставший в последнем усилии орк рухнул на подломившиеся колени, а затем упал лицом в грязь и исчез в посмертной вспышке. Рядом с вбитым в землю башеным щитом снова стоял гном, поднимая к небу молот и повторяя насмешливый призыв:

– Дунгадан! Дун ань!

Армия орков ответила столь громким яростным ревом, что на несколько мгновений были заглушены и шум дождя, и бой барабанов. И опять ждать долго не пришлось. Неуклюже шатнулся вперед великан. Двухсотый уровень с лишним. Махина под три с лишним метра роста, с широченными плечами и пальцами рук, почти достающими до земли. Слишком маленькая голова агрессивно наклонена, зубы стиснуты в оскале, пузырящаяся пена и покрасневшие глаза говорят сами за себя – великан в лютом бешенстве. Горящее внутри пламя сжигает его, не дает ждать, требует действий – любых! Но сейчас! Рвать, колотить, колошматить! Гигантская дубина волочится по грязи, оставляя за собой глубокую борозду, тут же заполняющуюся водой. За тяжело шагающим великаном тянулась канава, полная грязной воды, быстро приближаясь к спокойно стоящему Кроу.

Тихо ахнула Аму, прижала испуганно ладони к щекам. Помрачнел Миф, крепче стиснув в руке боевой магический жезл. Лори внешне осталась спокойна, хотя сузившиеся глаза говорили об обратном.

– Черт! Вот это великан! Кроуччи его не одолеет! Такой уровень!

– Не одолеет, – признала амазонка. – Но этого и не надо. Не в этом наша цель. Мы тянем время, как резину, размягченную огнем. Тянем и тянем… умрет Цап – следующей пойду я с тем же кличем. Вдруг подействует. Умру я – следующий ты, Миф. И так по очереди шагаем мы на смерть. Гихлы продолжают умирать. Орков крючит и калечит, пламя в груди сводит их с ума. И немудрено! Помните книгу «Легенда об Уленшпигеле»? Там пепел Клааса стучал в сердце героя. А здесь еще тлеющий пепел верховного шамана прожигает им сердца насквозь.

– И наши тоже прожигает. Но плевать! Я могу пойти и вторым, – предложил Миф, жадно наблюдающий, как недовольно ворочаются ряды врагов, как шагает и шагает великан, раззадоривающий себя несвязными криками.

– Если Кроу падет – вряд ли орки снова прислушаются к древнему призыву о поединке. После смерти второго поединщинка с нашей стороны – почти наверняка не прислушаются. Поэтому второй пойду я. А ты перемигнешься со смертью третьим по счету.

– А насколько древний призыв? Может, есть что поновее? Ну, как с лекарствами – что новее, то мощнее…

– Орки ненавидят все новое, – улыбнулась Аму, прикрывая глаза от дождя ладонью. – Просто ненавидят. Они живут так, как жили их предки и предки их предков. Если верить игровой легенде… удар!

Великан гнома попытался обмануть. Замахнулся дубиной, а ударил ногой. И поскользнулся. Рухнул на спину, задрал ноги к небу, дождь насмешливо застучал по его огромным расплющенным пяткам. Кроу остался спокойно стоять, облокотившись о вбитый в грязь щит. Мокрый проливной дождь, может и, волшебный, а особое зелье, может и, прикрывает от его силы орков, но вот скользкая грязь играет по своим собственным правилам, и плевать она хотела на какое-то там волшебство. Не стоит слишком уж сильно задирать одну ногу, в то время как другая толком ни на что не опирается. Великан сполна познал эту горькую истину. А расположенная за ним армия завопила от огорчения и сделала пару шагов вперед. Кричали так громко и так обиженно, будто великану уже настал конец, хотя огромная туша яростно ворочалась, быстро поднимаясь.

Зелье дает сил… и прыгучесть… а вот мозгов не добавляет. Едва дурной гигант встал – тут же подпрыгнул в воздух, эпично вознесшись метров на пятнадцать. Гному пришлось задрать голову, чтобы сквозь струи ливня разглядеть темное орущее пятно. Зрелище напоминало взлет многотонного грузового самолета в дождливую погоду… и с заглохшими внезапно двигателями. Ревущий колосс не достиг небес и перешел в пике, с тяжеловесной грозностью устремившись к земле. Точнее сказать – не пике, а неконтролируемое падение. Совсем неконтролируемое. И поэтому, когда падающий враг увидел, что в месте его будущего приземления проклятый гном, особо не торопясь, укрепил в земле здоровенный двуручный меч острием вверх, его это совсем не порадовало.

Бух…

Будто минометная мина взорвалась. Во все стороны рванули грязевые брызги и потоки воды. Образовалась настоящая воронка, на чьем дне застыл враг. Воронку обрамлял грязевой вал, яма быстро превращалась в бассейн с мутной пузырящейся водой.

– Ох, ох, ох, – стонал упавший на стальной кол великан.

– Ух, ух, ух, – огорченно отзывалась рать поганая.

– Ох, ох, ох, – оглушенно продолжал жаловаться зашевелившийся великан, выплевывая грязь изо рта.

– Ух, ух, ух, – поддерживала его, чем могла, шатнувшаяся вперед армия темная.

– Ох, ох, ах! – начал было великан, но закричал и стал выбираться из воды.

Как не заторопиться – проклятый гном встал у воронки и принялся стрелять из жезла, метясь не куда-нибудь, а в спину в область копчика – самое уязвимое место горных великанов. Враг схватился за край воронки – и по пальцам ударил тяжко кузнечный молот. Здоровья сняло, но главное – лапища отдернулась и противник не смог выбраться. Выстрел жезла в колено, Кроу легко перепрыгнул через всю воронку, пролетев над головой великана. И выстрелил в копчик… ответом был разъяренный крик, великан подался к земле, но устоял и опять начал вставать.

– Жуть! – прошептала завороженно Аму. – Давид и Голиаф! Но у Давида пулемет…

Выстрел, выстрел…

Приближающийся свистящий гул с небес заставил многих взглянуть в небо – не падает ли еще один великан? И да – там было что-то большое и темное! Это «что-то» прорвало облачную пелену и устремилось вниз со скоростью сброшенной с крыши кузнечной наковальни – чем, по сути, и являлось. Гном использовал свиток «Глыба», призвав с небес гигантскую каменюгу. Великан к тому времени уже согнул ноги для нового эпичного прыжка, готовясь вознестись к облакам. Напрягся, прыгнул, ликующе заорал, поднял лицо… увидел в паре метров от своего рыла бесстрастную каменную громадину, изумленно хрюкнул и… окаменел… Буквально.

Два камня с оглушительным треском столкнулись, на крохотный миг глыбы зависли в дождливом небе, окутанные струями дождя, стегаемые водными хлыстами. Напрягшийся титан пытается сдержать огромный камень. Вот кто в древние времена подпирал небесный свод, не давая ему пасть на головы людские! Но опоры у титана не нашлось, и оба камня – живой и мертвый – ухнули обратно в воронку. Глыба запечатала ее, разбросала грязь и глину, замерла.

Великан был жив. Он использовал расовую способность петрификации, мгновенно окаменев, что многократно повысило его сопротивляемость к урону любого типа, не считая божественного, хотя и там есть свои нюансы. И почти любое оружие попросту разлетится на куски, ударив по живому камню. Упавшая великану на голову глыба повредила здоровью, но не убила. Однако радоваться ему пока рано – великаны не могут отменить свое умение самостоятельно. Три минуты он пробудет в каменном стазисе. Его жизнь за это время существенно восстановится. Затем он очнется и продолжит… к тому времени или чуть позже исчезнет и призванная с небес глыба. Великан выберется и наконец-то надерет наглому чертовому коротышке самоуверенную задницу!

Гном это знал. Но еще он понимал, что пока все выглядит следующим образом: на глазах у врагов он попинал великана, постучал ему по пальцам молотом, пострелял в него из жезла, поиздевался, как мог, а затем обрушил ему на голову исполинский валун, с чьей помощью вбил несчастного бедолагу обратно в воронку, которая и стала ему могилой с внушительным каменным надгробием… и в могиле никто и ничего не шевелится. Мертвая неподвижность и поминальные струи дождя, стучащие по камню могильному… скоро взбешенный громадный воин очнется и полезет наверх, но пока…

Пользуясь обалделым затишьем, Кроу тщательно очистил подошву сапога о «надгробие» над «могилой» великана, повернулся к врагам и вскинул руку с молотом.

– Дунгадан! Дун ань!

Даже дождь пресекся от такой невиданной наглости. Орки поперхнулись, гихлы захлебнулись, великаны зачерпнули грязи из-под ног и размазали себе по лицам – жест поминания. Они на самом деле решили, что их соратника прихлопнуло как муху.

И тут витающего в темном небе призрачного шамана прорвало. Оскалившись, он разинул искривленный рот и бешено заорал:

– УМ-Г-Г-А-А-А!!! – Из разинутого рта вылетел светящийся тускло-синим сгусток некой энергии или более плотной субстанции, упав где-то среди плотных вражеских рядов.

– Чего-то он там отхаркнул? – осведомился Миф, с великим трудом скрывающий собственное обалдение.

Аму не скрывала. Подпрыгнув, она замахала двумя красными лоскутами, зажатыми в руках, и ликующе завопила:

– Кроу! Кроу! Гномы рулят!

Учитывая возросшие силы и прыгучесть, девушка едва не улетела к облакам.

– Призрачная шаманская мокрота? – продолжал допытываться Миф у Лори. – Плевок дерзновения? Слюна усиления? Кариес привиденческий? Аль попросту дедушка поперхнулся?

– Шаман умер, и его душа в ином мире, – коротко пояснила амазонка. – Но его прах использован в зелье, выпитом множеством живых существ. Они придают его душе особую силу. Поэтому шаман пребывает и в этом мире тоже. Это особый ритуал. На нашем называется «Призрачный мост», если перевести самую суть с орочьего. Шаман на том мосту. И поэтому он может изредка и понемногу – передавать особую мертвую энергию оттуда сюда. И тот, в кого попала сейчас мокрота шаманская, как ты ее назвал, мгновенно умрет. А затем оживет… ну, почти…

– Ух! Кроуччи!

– Кроу! Кроу! – завопила Аму. – Шаман плевками живительными губит! Осторожно!

– А откуда «оттуда»? – жадно полюбопытствовал гном. – Откуда? А?

– Из Аньгоры, Великого города Мертвых, – коротко ответила Лори, и закативший в экстазе глаза Миф шлепнулся в грязь и затих.

– Р-Р-А-ГХ! Дун ань!

Окутанный синим тусклым сиянием с зелеными искрами исковерканный силуэт одним могучим прыжком преодолел не меньше сорока шагов и тяжко рухнул в грязь вплотную к гному. Ручища с зажатым в ней гигантским магическим каменным жезлом ударила по «надгробию» над окаменевшим великаном, мгновенно раскрошив ее и уничтожив. Равно как и самого великана, превратив его в исчезнувшую каменную пыль.

– Дунь ань, гротх!

– Что он сказал? – дрожащим замогильным голосом поинтересовалась Аму.

– До смерти, гротх, – перевела Лори.

– М-м-м… – хором отозвались Миф с Аму.

– Да-а-а… – крайне задумчиво изрек Кроу, снизу вверх глядя на того, кто еще недавно был пусть крупным, но обычным орком, вооруженным стенобитным магическим жезлом. Орк умер и ожил. Серая кожа потемнела, почти почернела, глаза полыхали яростным синим огнем, из клыкастого рта рвалось синее пламя, светились ногти и черные волосы, светился жезл, зажатый в намертво стиснутых ручищах. Разорванные доспехи стонали при каждом движении усиленного неведомой магией умертвия. Над его головой мрачно светилось короткое «Аньлум», что в переводе с мало кому известного языка Древних означало «Мертвый свет».

– Да-а-а… повторил Кроу, покосившись на быстро заплывающую воронку. – Да-а-а…

– Унг!

Жезл врезал по земле с такой силой, что ее дрожь ощутили все вокруг. Страшный враг снова ударил по воронке, уничтожая ее окончательно. Враг не торопился – он знал свою силу и мог вдоволь и безбоязненно насладиться переполняющей его дикой мощью. Но призрачный шаман не разделял такого мнения и вновь подал свой глас:

– УМ-Г-Г-А-А-А!!!

Приказ возымел свое действие, и полыхающее потусторонней синевой умертвие шагнуло к гному.

– АРГ! – яростный рев раздался из-за спин Аму, Мифа и Лори. Испуганно дернувшись, они обернулись и изумленно вылупились на поднявшуюся на вершину пригорка мощную фигуру седого ветерана с громадным молотом в руках. Полный доспех, множество оружия, навешанного повсюду. Сотник Вурриус явился. И указывал молотом на аньлума. Рот сотника кривился зло и насмешливо, он перешел на быстрый бег, с его губ срывались едва заметные темные клубы дыма с зеленоватым оттенком. Глаза чересчур темные для обычного человека. Сотника переполняет жуткая необычная сила, а дождь вокруг него превращается в град… Вурриус бежал в облаке белоснежного града и морозного воздуха… и похоже, плевать он хотел на волшебный шаманский дождь и его сдерживающую силу…