Текст книги "Лето ночи"
Автор книги: Дэн Симмонс
Жанр: Ужасы и Мистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 15 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Дейл был слишком измотан, чтобы лгать:
– Я выслеживал тебя, потому что… ну, потому что мы решили найти Табби.
– А чего вам надо от Табби? – Когда Корди щурилась, ее глаз вообще не было видно.
Оглушительный грохот сердцебиения в ушах у Дейла стих.
– Ничего не надо. Мы просто хотим… найти его. Выяснить, что с ним.
Корди щелкнула затвором казенника и, переломив ружье, взяла его в правую руку.
– И ты думаешь, что я с ним что-нибудь сделала?
Дейл покачал головой:
– Нет-нет. Я просто собирался посмотреть, что происходит у вас дома.
– Какое тебе дело до Табби?
«Да нет мне до него никакого дела», – подумал Дейл, а вслух сказал:
– Понимаешь, мне кажется, происходит что-то странное. Доктор Рун, миссис Даббет и остальные что-то скрывают.
Корди сплюнула и стукнула по рельсу:
– Ты сказал «мы». Кто еще сует повсюду свой нос, пытаясь найти Табби?
Дейл покосился на ружье. Сейчас он более чем когда-либо был уверен, что Корди сумасшедшая.
– Кое-кто из моих друзей.
– Хм…, – протянула она. – Должно быть, это О’Рурк, Грумбахер, Харлен и остальные чудики, с которыми ты водишься?
Дейл изумленно моргнул. Он всегда был уверен, что Корди в упор не видит, с кем там он «водится».
Девочка прошла мимо него, подхватила со шпал ремингтон, отомкнула казенник, вытащила патрон двадцать второго калибра и зашвырнула его подальше в лес. Потом аккуратно положила оружие на траву.
– Пошли, – коротко бросила она. – Надо двигать, пока эти засранцы не набрались храбрости и не вернулись.
Корди повернулась и зашагала по шпалам в сторону города. Дейл поднялся и поспешил за ней. Вскоре они спустились с насыпи и углубились в лес, за которым начинались поля.
– Если ты разыскиваешь Табби, – снова заговорила она, не глядя на Дейла, – то возле нашего дома тебе делать нечего – уж там-то его точно нет.
Дейл пожал плечами:
– А ты знаешь, где он?
Корди глянула на него с отвращением:
– Как ты думаешь, если бы я знала, где Табби, стала бы я искать его повсюду где только можно?
Дейл набрал в грудь побольше воздуха:
– А ты имеешь хоть какое-то представление о том, что с ним случилось?
– Угу.
Мальчик подождал продолжения, но Корди молчала, и шагов через двадцать он не выдержал:
– Что?
– Кто-то или что-то в этой чертовой школе убило его.
У Дейла опять перехватило дыхание. При всем интересе Велосипедного патруля к судьбе Табби, никому из них и в голову не приходило, что он может быть мертв. Они допускали, что парнишка сбежал… или что его похитили… Но такое?! Сама мысль о том, что кто-то из одноклассников вдруг возьмет да и умрет, казалась Дейлу абсолютно дикой. Но теперь, вспоминая о черной пустоте ружейного дула, он в полной мере осознавал реальность такого исхода. И потому промолчал.
Они вышли на Каттон-роуд примерно там, где она пересекалась с другой дорогой, южнее переходившей в Броуд-авеню.
– А теперь давай-ка сматывайся отсюда, – сказала Корди. – И чтоб ни ты, ни твои приятели-бойскауты не вздумали болтаться у меня под ногами и мешать мне искать брата.
Дейл кивнул и глазами показал на ружье:
– Ты собираешься идти в город с этим?
Корди отнеслась к вопросу с тем молчаливым презрением, какого он, по ее мнению, заслуживал.
Тогда Дейл несколько изменил формулировку:
– Что ты собираешься с ним делать?
– Найти Ван Сайка или еще кого-нибудь из этих говнюков. И заставить рассказать мне, где Табби.
– Но они засадят тебя в тюрьму.
Корди пожала плечами, откинула назад упавшие на глаза пряди и молча пошла дальше.
Дейл еще долго смотрел ей вслед. И только когда маленькая фигурка в сером мешковатом платье оказалась под сенью вязов, росших в начале Броуд-авеню, он вдруг спохватился и крикнул:
– Эй! Спасибо!
Корди не остановилась и даже не оглянулась.
Глава 12
Повидавшись с Джимом Харленом, Дуэйн присел в тени деревьев внутреннего дворика больницы, решив несколько минут отдохнуть, глотнуть кофе из термоса и немного подумать. Он знал Джима не настолько хорошо, чтобы понять, действительно ли тот не помнит того, что произошло субботним вечером. А если Харлен лжет, то почему? Дуэйн потягивал кофе и размышлял, строя догадки. В конце концов у него возникло три предположения:
а) что-то так сильно напугало Харлена, что он не хочет или не может говорить об этом;
б) кто-то запретил ему рассказывать о случившемся, угрозами заставив подчиниться;
в) Харлен кого-то покрывает.
Дуэйн завинтил крышку термоса и решил, что последнее наименее вероятно. Больше всего похоже на правду первое предположение, хотя внутренний голос Дуэйна подсказывал ему, что Джим Харлен не врет. Черепно-мозговая травма, в результате которой человек почти на сутки потерял сознание, вполне может отшибить у этого самого человека память.
Дуэйн пришел к выводу, что сейчас лучше всего поверить, что Джим действительно ничего не помнит. Может быть, позднее…
Он пересек площадь, но перед самой дверью библиотеки остановился в нерешительности. Что он может отыскать здесь такого, что способно помочь Майку О’Рурку и их компании разузнать что-нибудь о Табби, о Ван Сайке, о происшествии с Харленом, о покушении на него, Дуэйна, о том, почему он оказался на волосок от смерти, или о чем-нибудь еще? При чем тут библиотека? И при чем тут история Старой центральной, если совершенно ясно, что за всеми этими случайными на первый взгляд событиями явно стоит кто-то душевнобольной или, например, извращенец Ван Сайк?
Впрочем, сам Дуэйн понимал, почему пошел в библиотеку. Он привык именно здесь искать объяснение тем явлениям окружающего мира, которые не были ему понятны, и находить ответы на множество вопросов, которые постоянно возникали у слишком смышленого для своих лет мальчика. Библиотека служила ему самым надежным источником информации, которому он мог безоговорочно доверять. Наверное, на свете существует множество интеллектуальных загадок, которые не могут быть решены не то что одним, но многими визитами в библиотеку, но с такими загадками Дуэйн пока не сталкивался.
Кроме того, он отдавал себе отчет в том, что вся эта буря в стакане воды поднялась из-за неприязни, точнее, даже ненависти, которую он и его друзья испытывали по отношению к Старой центральной школе. И чувства эти возникли задолго до исчезновения Табби. Было нечто такое, что тревожило их очень давно и предопределило это расследование.
Дуэйн вздохнул, припрятал термос в кусты возле стены библиотеки и вошел внутрь.
Дуэйну пришлось потратить больше времени, чем он рассчитывал, но зато он выяснил львиную долю того, что его интересовало.
Библиотека в Оук-Хилле располагала всего лишь несколькими микрофишами[60]60
Микрофиша – карточка с несколькими кадрами микрофильма.
[Закрыть] и только одним аппаратом для их чтения. Чтобы подробно ознакомиться с историей Элм-Хейвена и, в частности, с историей Старой центральной школы, Дуэйну пришлось отправиться в книгохранилище, полки которого были уставлены множеством местных изданий, заботливо собранных Историческим обществом округа Кревкер. Справедливости ради следует сказать, что в действительности это общество состояло лишь из одного члена – доктора Пола Пристмана, бывшего профессора университета Брэдли. Доктор Пристман умер немногим более года назад, но несколько женщин взяли на себя труд собрать пожертвования на посмертную публикацию последнего тома его работ и таким образом хотя бы номинально продлить существование самого Исторического общества.
Старая центральная школа играла важную роль в истории Элм-Хейвена, да и всего округа Кревкер. Сведения, имевшие к ней хоть какое-то отношение, заняли полтетради, и Дуэйн в который уже раз пожалел, что в библиотеке нет ксерокса. Этими новыми аппаратами для копирования начали пользоваться не очень давно, но они уже завоевали большую популярность в деловых кругах. И будь здесь, в библиотеке, хоть один ксерокс, Дуэйну не пришлось бы так долго выписывать информацию из справочников.
Дуэйн просмотрел фотографии, которыми доктор Пристман проиллюстрировал ход строительства Старой центральной – тогда, в 1876 году, еще просто Центральной школы, – много-много страниц, заполненных выцветшими, но все еще сохранявшими оттенок сепии фотографиями. Напряженные позы, застывшие лица… Техника фотосъемки в те годы была еще слишком несовершенна, и людям приходилось надолго замирать перед аппаратом. Церемония открытия Центральной школы поздним летом 1876 года; пикник на школьном дворе в честь отцов-основателей в том же августе; в школу входит первый класс, переступающий порог школы, – двадцать девять учеников, которые, должно быть, просто затерялись в огромном здании… А вот снимок, сделанный чуть раньше в железнодорожном депо Элм-Хейвена: торжественная церемония по случаю прибытия колокола.
Набранный крупными буквами заголовок под последним фото гласил: «МИСТЕР И МИССИС ЭШЛИ ВМЕСТЕ С МЭРОМ УИЛСОНОМ ВСТРЕЧАЮТ КОЛОКОЛ БОРДЖА, ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЙ ДЛЯ НОВОЙ ШКОЛЫ». Ниже, буквами чуть меньшего размера, было добавлено: «Исторический колокол увенчает цитадель знаний и гордость нашего округа».
На этой фотографии взгляд Дуэйна чуть задержался. Сколько он помнил, башня Старой школы была всегда наглухо заколочена и опечатана. И он никогда не слышал никаких разговоров о колоколе, а уж тем более о колоколе Борджа.
Мальчик наклонился чуть ниже. На старой фотографии колокол, заключенный в специальную раму, стоял на железнодорожной платформе. Сам колокол находился в тени, но было видно, что он огромный: футов восемь-девять в основании и в два раза выше двоих мужчин, которые позировали, изображая крепкое рукопожатие. Один из них – хорошо одетый, с усами – был, видимо, мистером Эшли, второй – пониже ростом, с бородой и в котелке – мэром Уилсоном. Рядом с ними стояла еще какая-то нарядно одетая женщина. Качество изображения оставляло желать лучшего и не позволяло рассмотреть детали. Лошади, впряженные в повозку на заднем плане, больше походили на каких-то странных призраков, поскольку для передачи движения не хватало выдержки. Однако с помощью очков, которые Дуэйн использовал как лупу, ему удалось увидеть, что по бордюру у основания колокола идет какая-то надпись.
Он откинулся назад и попытался прикинуть, сколько может весить такой колокол, если высота его составляет приблизительно десять-двенадцать футов. До точных расчетов дело не дошло, но одна только мысль, что эта громадина покоится на подгнивших от времени бревнах над их головами, заставила Дуэйна поежиться. Нет, не может быть, чтобы колокол до сих пор оставался в башне.
В течение еще нескольких часов Дуэйн изучал сборники Исторического общества, а потом целый час провел в пыльном «архиве» – длинном, узком закутке, располагавшемся за комнатой, в которой обедали миссис Фрейзер и другие сотрудники библиотеки, – листая переплетенные тома старых подшивок газеты «Бдительный страж Оук-Хилла», которую отец Дуэйна неизменно называл не иначе как «Бздительный срач Оук-Хилла».
Газетные статьи лета 1876 года в свойственном тем временам вычурно-возвышенном викторианском стиле повествовали о «колоколе Борджа» и его месте в истории. По словам авторов статей, супруги Эшли обнаружили это сокровище на одном из складов в предместьях Рима во время своего свадебного путешествия по Европе. С помощью местных и зарубежных историков они установили его происхождение, а затем приобрели, заплатив целых шестьсот долларов, в качестве памятного дара школе, строительству которой семья Эшли уделяла много внимания.
Дуэйн писал быстро, заполняя страницу за страницей и радуясь, что предусмотрительно захватил с собой не одну, а несколько тетрадей. Доставке колокола Борджа из Рима в Элм-Хейвен были посвящены по меньшей мере пять газетных статей и немало страниц в книге доктора Пристмана. Если верить журналистам Викторианской эпохи – большим любителям пышных описаний разного рода таинственных событий и явлений, – колокол обладал способностью приносить несчастье всему и всем с ним связанным. После того как чета Эшли, купив колокол, отправилась на родину, склад, где он хранился, сгорел дотла, при этом погибли трое людей, очевидно давно живших в старом помещении. Большое число неопознанных и неидентифицированных предметов старины погибло в огне, но сам колокол был обнаружен после пожара хоть и закопченным, но в полной сохранности. Корабль военно-морских сил Великобритании «Эреб»[61]61
Эреб (Erebus – лат.) – в классической мифологии подземный мир, царство мертвых.
[Закрыть], перевозивший колокол Борджа в Нью-Йорк, едва не затонул у Канарских островов, неожиданно застигнутый не по сезону яростным штормом. Поврежденное судно относительно благополучно отбуксировали в гавань, но, прежде чем груз доставили по назначению, пятеро членов команды утонули, а еще один погиб под внезапно сдвинувшимся с места колоколом. Капитан корабля, естественно, был разжалован.
Хранение колокола в течение месяца в Нью-Йорке вроде бы не сопровождалось никакими несчастьями, но небольшая путаница при маркировке чуть не привела к его потере. Несколько адвокатов семьи Эшли занялись поисками пропавшей исторической ценности и после обнаружения выставили колокол в нью-йоркском Музее естественной истории. В числе тех, кто посетил в те дни музей, были Марк Твен, знаменитый импресарио, «отец рекламы» Финиас Тейлор Барнум и сам Джон Д. Рокфеллер. Наконец колокол погрузили в товарный состав, направлявшийся в Пеорию. И тут чары злых духов вновь проявили себя в полной мере: вблизи Джонстауна, штат Пенсильвания, поезд сошел с рельсов, а тот, что был прислан ему на замену, застрял у обрушившейся эстакады около Ричмонда, штат Индиана. В отчетах прессы было много путаницы и противоречий, но, кажется, в обоих происшествиях обошлось без жертв.
14 июля 1876 года колокол прибыл в Элм-Хейвен, и несколькими неделями позже его водрузили на заранее приготовленное место внутри башни Старой центральной школы. Тем летом именно колокол был главной достопримечательностью ярмарки в честь отцов-основателей, позволившей заманить в город даже нескольких историков и важных особ из Чикаго и Пеории, прибывших в специально оборудованных по такому случаю вагонах.
Так или иначе, но третьего сентября, в первый день нового учебного года, эта штуковина уже висела в башне. Фотографии, сделанные методом ферротипии, запечатлели начало учебного года в школах округа Кревкер, в том числе и в Центральной школе Элм-Хейвена, здание которой, лишенное привычного теперь обрамления из огромных деревьев, показалось Дуэйну каким-то чужим, незнакомым. Подпись под снимком гласила: «ИСТОРИЧЕСКИЙ КОЛОКОЛ ВОЗВЕЩАЕТ О НАЧАЛЕ НОВОЙ ЭРЫ ЗНАНИЙ ДЛЯ ЗДЕШНИХ РЕБЯТИШЕК».
Дуэйн выпрямил спину, полой рубашки отер с лица пот и захлопнул огромный том, в глубине души жалея, что предлог, которым он воспользовался для получения от миссис Фрейзер разрешения поработать здесь, – необходимость писать доклад о Старой центральной школе и ее колоколе – на самом деле был выдуманным.
Со временем все, похоже, забыли о колоколе. За следующие полтора часа работы Дуэйн обнаружил лишь три заметки о нем, и ни в одной из них ему не встретилось название «колокол Борджа». Доктор Пристман, правда, перепечатал в своей книге несколько давних заголовков, включавших эти слова, но сам историк их больше нигде не упоминал. В одной из глав Дуэйн нашел такой комментарий: «…массивный колокол, предположительно относящийся к пятнадцатому столетию и, вероятно, действительно сделанный в то время, был приобретен для нашего округа мистером Эшли и его супругой во время их путешествия в Европу зимой 1875 года».
Внимательно просмотрев все четыре тома сборников Исторического общества, Дуэйн понял, что не хватает еще одного. Том, включавший издания 1875–1885 годов, был в сохранности, но содержал лишь фотографии и краткие тезисы. События, произошедшие в течение этого десятилетия, доктор Пристман детально и академически точно, с указанием конкретных дат, изложил в книге «Монографии, документы и первоисточники». Но данные за 1876 год там отсутствовали.
Дуэйн спустился к миссис Фрейзер:
– Извините, мэм, не могли бы вы сказать, где хранятся другие бумаги Исторического общества за этот период?
Библиотекарша улыбнулась и сняла очки, оставив их висеть на груди на бисерной цепочке.
– Конечно могу, мальчик. Ты, должно быть, знаешь, что мистер Пристман покинул нас…
Дуэйн кивнул.
– Так вот, поскольку ни миссис Кэдберри, ни миссис Эстергази… Эти дамы – члены общества, ответственные за сбор средств в его поддержку… Так вот, поскольку ни та ни другая не может или не желает продолжать исследования доктора Пристмана, они передали все его бумаги в дар…
– Университету Брэдли?
Дуэйну казалось естественным, что все труды покойного доктора перейдут в собственность университета, который тот в свое время окончил и где так долго работал.
Миссис Фрейзер удивленно воззрилась на мальчика:
– Нет. Почему ты так решил? Все бумаги были переданы семье, на протяжении многих лет щедро поддерживавшей исследования доктора Пристмана. Думаю, это был наилучший выход.
– Семье… – начал было Дуэйн.
– Семье Эшли-Монтегю, – закончила за него миссис Фрейзер. – Разумеется, поскольку ты сам из Элм-Хейвена… вернее, из его окрестностей… то должен был слышать о них.
Дуэйн кивнул, поблагодарил даму, убедился, что исписанные тетради лежат у него в кармане, и вышел из библиотеки. Он нашел припрятанный в кустах термос, прицепил его к ремню и… и только сейчас с удивлением заметил, что день уже на исходе. Длинные тени протянулись от деревьев через двор у здания суда и центральную улицу. Движение на шоссе было небольшим, шины немногочисленных автомобилей тихо шуршали по остывающему после дневной жары бетонному покрытию, изредка постукивая на залитых смолой стыках плит, иногда скрежетали на поворотах. Центр города постепенно пустел. Приближался вечер.
Дуэйн с минуту постоял в нерешительности, раздумывая, не стоит ли заглянуть в больницу и еще раз поговорить с Джимом, но рассудил, что толку от этого не будет. Приближалось время ужина, и мать Джима, скорее всего, уже снова сидит в палате. Кроме того, обратный путь домой займет не меньше двух-трех часов, и Старик будет волноваться, если сын не вернется до темноты.
Насвистывая, Дуэйн направился в сторону железной дороги, вспоминая и обдумывая по дороге все, что удалось узнать о таинственном колоколе Борджа, висящем во мраке заколоченной башни Старой центральной школы.
Майк решил бросить это занятие.
После обеда в понедельник и весь вторник он настойчиво пытался найти Ван Сайка, чтобы установить за ним наблюдение, но тот как сквозь землю провалился. Во вторник Майк с самого утра слонялся вокруг Старой школы. Примерно в половине девятого утра туда заявился доктор Рун, а еще примерно через час появилась бригада рабочих, но Ван Сайка, к сожалению, с ними не было. Рабочие притащили с собой подъемник с подвесной люлькой, установили его и принялись забивать досками окна второго и третьего этажа. Майк оставался на посту и крутился возле здания, стараясь не выпускать из виду входную дверь, пока доктор Рун не шуганул его.
Затем Майк проверил несколько мест, где мог бы оказаться Ван Сайк. Еще не пробило полдень, а в пивной «У Карла» в центре города уже сидели трое или четверо местных выпивох – к своему сожалению, Майк заметил в их числе отца Дуэйна Макбрайда, – но Ван Сайка и здесь не было. Из магазина «A & P» Майк позвонил в бар «Под черным деревом» и попросил позвать к телефону Ван Сайка, но бармен ответил, что не видел его уже несколько недель, и не слишком вежливо поинтересовался, кто, собственно говоря, звонит. Майк быстренько повесил трубку. Затем он прогулялся до Депо-стрит, к дому Джей-Пи Конгдена: все знали, что толстяк мировой судья и Ван Сайк частенько околачиваются вместе. Но черного «шевроле» на стоянке видно не было, да и ничто в доме не подавало признаков жизни.
Майк подумал было, не стоит ли сгонять на велосипеде к старому масложировому заводу и посмотреть, что делается вокруг, но тут же отказался от этой идеи, ибо почему-то был уверен, что Ван Сайка там нет. Так и не придумав ничего конкретного, он завалился в высокую траву возле бейсбольного поля, сунул в рот стебелек травы и принялся наблюдать за машинами, выезжавшими с Первой авеню и направлявшимися в сторону водонапорной башни. В основном это были пыльные грузовички и большие старые колымаги фермеров. Ни намека на труповоз с Ван Сайком за рулем.
Майк вздохнул, перекатился на спину и, прищурившись, уставился в небо. Конечно, он понимал, что следует сходить на Страстное кладбище и еще раз осмотреть лачугу Ван Сайка, но он никак не мог заставить себя на это решиться. И объяснение тут простое: его бросало в дрожь при одном только воспоминании о том, что было в лачуге на кладбище, о Солдате и странной фигуре, которая прошлой ночью бродила вокруг их дома.
Он перевернулся на живот и увидел, как с Джубили-Колледж-роуд выезжает сверкающая хромированная молочная цистерна отца Кевина Грумбахера. Майкл знал, что мистер Грумбахер обычно заканчивает собирать молоко с окрестных ферм еще до полудня, а потом гонит цистерну на молочный завод в Кэхилл, находящийся в двенадцати милях восточнее их городка, прямо у истока реки Спун. На этом его ежедневная работа завершается. Вернувшись домой, мистер Грумбахер тщательно моет цистерну и с помощью газового насоса, стоящего на западной стороне двора, заправляет машину.
Перекатившись на левый бок, Майк мог видеть новый дом Грумбахеров, стоявший под вязами, по соседству с большим старым викторианским особняком, в котором жил Дейл. Древний заброшенный домишко миссис Кармайкл на Депо-стрит мистер Грумбахер купил примерно пять лет назад, как раз перед тем, как семья Дейла переехала в Элм-Хейвен. Новый хозяин буквально сровнял с землей все прежние постройки и на их месте возвел длинное одноэтажное строение в стиле ранчо – единственное такого рода здание в старой части города. Мистер Грумбахер лично сидел за штурвалом бульдозера, поднимая уровень почвы на своем участке, и теперь окна на восточной стороне дома Дейла располагались ниже основания соседского дома.
Майку случалось бывать у Кева, и многое в их доме казалось ему странным и забавным. Взять хотя бы кондиционер. Прежде Майк видел такой агрегат только в кинотеатре в Оук-Хилле. Но в доме, где живут люди… Правда, из-за этого кондиционера во всех комнатах как-то странно пахло. Как будто затхлостью, но не настоящей. Было похоже, что даже сейчас, спустя четыре года после того, как здесь поселились люди, в доме все еще ощущается слабый запах цемента, соснового дерева и краски. Откровенно говоря, Майк иногда сомневался, что люди здесь действительно живут: пол в гостиной устлан синтетическими дорожками, дорогая кушетка и стулья накрыты чехлами, кухня сияет стерильной чистотой, а столовая выглядит так, будто длинный обеденный стол из вишневого дерева миссис Грумбахер каждое утро подолгу полирует до ослепительного блеска. А чтобы в кухне обычного жилого дома была посудомоечная машина, да еще и стойка для еды, как в каком-нибудь баре, – такое Майк вообще видел впервые.
В тех редких случаях, когда Майку и остальным ребятам разрешали поиграть у Кева, они отправлялись прямиком в подвал, вернее, в помещение, которое Кевин по каким-то неясным причинам называл «бомбоубежищем». Там стоял стол для пинг-понга и даже был телевизор. Кев говорил, что наверху есть еще два телевизора и роскошная электрическая железная дорога, занимающая полкомнаты в дальней части дома. Майк с удовольствием погонял бы поезда по рельсам, но в отсутствие отца Кеву запрещали прикасаться к тумблерам и кнопкам, а мистер Грумбахер любил после обеда поспать. В задней части дома имелась и длинная ванна из оцинкованной стали – такая же сверкающе чистая, как и все остальное. Кев говорил, что отец установил ее специально для того, чтобы устраивать гонки радиоуправляемых моделей судов, которые они сами делали в свободное время. Разумеется, Майку, Дейлу и другим разрешалось рассматривать эти модели, но было категорически запрещено к ним прикасаться и уж тем более брать в руки пульты управления.
Откровенно говоря, в доме Грумбахеров компания гостила не часто и подолгу не задерживалась.
Майк встал и побрел к забору Дейла. Он понимал, что забивает себе голову всякими глупостями, только чтобы не думать о Солдате.
Дейл и Кевин валялись на травянистом склоне между участками Грумбахеров и Стюартов. Они поджидали Лоренса, который должен был вот-вот пролететь над их головами на планере, сделанном из бальзы[62]62
Бальза – пробковая древесина.
[Закрыть]. Ребята уже запаслись мелким гравием с подъездной дороги и готовы были устроить Лоренсу суровое испытание. Их задачей было обстрелять планер камешками и заставить его приземлиться. Лоренс же должен был всячески уворачиваться от попаданий.
Майк тоже подобрал несколько камешков и плюхнулся на спину рядом с друзьями. Трюк заключался в том, что целиться следовало, не отрывая головы от травы. Планер Лоренса воспарил, нырнул вниз и снова взмыл ввысь. С земли полетели камни. Описав круг, планер устремился к огромному дубу, ветви которого доставали до окон спальни Дейла на втором этаже, и благополучно опустился на подъездную аллею. Пока Лоренс готовил его к новому полету, старательно выправляя помятые крыло и хвост, мальчики заготовили новую порцию метательных снарядов.
– Давай соберем камни с вашего двора, – предложил Майк Дейлу. – Они будут мешать, когда придется подстригать газон.
– Я пообещал маме убрать их, как только закончим играть, – отмахнулся Дейл и прицелился.
Высоко в небе планер начал описывать новую дугу. Во время первой атаки «земля – воздух» все три броска не достигли цели, зато каждый из стрелков старательно и довольно похоже изображал треск пулемета или вой ракеты. Со второй попытки Майк попал в правое крыло, заставив планер уйти в штопор и уткнуться носом в землю. Трое мальчишек проиллюстрировали его падение имитацией гула падающего и взрывающегося реактивного самолета. Лоренс оторвал искореженное крыло и помчался к старому пню, возле которого был устроен склад запчастей.
– Я никак не могу найти Ван Сайка, – признался Майк, чувствуя себя как на исповеди.
Кев в это время старательно складывал на траве аккуратную пирамиду из мелкого гравия, пригодного для метания. В их собственном дворе родители никогда не разрешили бы ему бросаться камнями.
– Да ладно, – отмахнулся он. – Я видел сегодня утром Руна. Но он ничего особенного не делал – только присматривал за рабочими, которые заколачивали окна.
Майк перевел взгляд на здание школы. Окна всех трех, точнее, четырех, если считать подвал, этажей были заколочены, и Старая центральная выглядела довольно-таки странно. Похоже, рабочие сначала выставили рамы с сетками от насекомых, забили окна досками и потом вернули сетки на место. Школа казалась совсем незнакомой… как будто слепой. Теперь лишь слуховые окна на крутой крыше поблескивали стеклами. Достать их камнями удастся далеко не всякому – Майк знал лишь нескольких парней, способных на такое. Ну а башня, сколько он помнил, всегда стояла заколоченной.
– Может быть, мы вообще зря затеяли всю эту слежку, – задумчиво произнес Майк. – Нехорошо как-то – шпионить за людьми.
Лоренс уже заканчивал оклеивать планер маскировочной лентой.
– Я его укрепляю как следует, – объявил он.
– Да, сегодня утром я уже убедился в том, что это не самое лучшее занятие, – согласно кивнул Дейл и рассказал о том, что произошло на железной дороге.
Майк и Кевин, забыв о камнях, слушали его, открыв рот.
– Ничего себе, – присвистнул Кевин. – Бог знает что творится!
– Интересно, что Корди делала потом?
Майк попытался представить, что почувствовал бы он сам, увидев перед носом дуло ружья. Когда Майк учился в младших классах, Си-Джей Конгден со своим дружком подлавливали его несколько раз, но всегда получали такой бешеный, отчаянный отпор, что в конце концов эта парочка отъявленных городских хулиганов предпочла оставить нахального малявку в покое. Он еще раз взглянул на школу.
– А вдруг она пошла и застрелила доктора Руна?
– Если она это сделала, то почему же мы ничего не слышали? – сострил Дейл.
– Может, она использовала глушитель, – в тон ему предположил Майк.
Кевин скорчил насмешливую гримасу:
– Дурак. На ружьях не бывает глушителей.
– Шутка, Грумбампер.
– Грум-бахер, – машинально поправил Кевин. Он терпеть не мог, когда коверкали его фамилию, но почти весь город называл его именно «Грумбампер».
– Да что ты говоришь? – улыбнулся Майк. И осторожно бросил маленьким камешком в колено Дейлу. – Что было потом?
– Ничего. Придется и дальше обходить Си-Джея стороной.
Какие-то нотки в его голосе говорили о том, что он уже жалеет о своей откровенности.
– Ты не рассказал своей маме?
– Да ну, нет. Как бы я, например, объяснил, почему пошел шпионить за домом Корди Кук, да еще с биноклем в руках, а?
Майк понимающе поморщился и покачал головой. Одно дело – быть Подглядывающим Томом[63]63
Подглядывающий Том (Peeping Tom) – один из персонажей легенды о леди Годиве. Когда прекрасная дама вынуждена была обнаженной проскакать по улицам Ковентри, она приказала жителям города в назначенный день запереться дома, закрыв все ставни. Только один местный паренек – Подглядывающий Том, – не в силах побороть любопытство, ослушался и в наказание ослеп, так и не увидев леди Годиву.
[Закрыть] просто по натуре, и совсем другое – совать нос в дела Корди Кук и ее семейки.
– Если Конгден будет приставать, зови меня. Он подлый парень, но ужасно тупой. А Арчи Крек еще тупее. Навались на него со стороны слепого глаза – и никаких проблем.
Дейл кивнул, но вид у него был мрачный.
Майк знал, что Стюарт не силен в драках, но его отношение к приятелю от этого не становилось хуже. Скорее даже наоборот.
Дейл пробормотал что-то невнятное.
– Что? – переспросил Майк.
В это время Лоренс крикнул что-то с дальнего конца подъездной дорожки.
– Я сказал, что даже оставил там свой велосипед, – повторил Дейл таким тоном, каким обычно признаются на исповеди в самых страшных грехах.
– Где он?
– Спрятан за старым депо.
– Я заберу его, – пообещал О’Рурк, прикинув, что возвращаться за велосипедом парню пришлось бы мимо дома Конгденов.
Встретившись глазами с Дейлом, Майк прочел в них и облегчение, и смущение, и гнев и подумал, что именно испытанное облегчение заставило приятеля разозлиться.
– Вот еще! – возмутился Дейл. – С чего это ты будешь забирать мой велосипед?
Майк пожал плечами и сунул в рот несколько травинок, все это время зажатых у него в кулаке.
– Да мне это без проблем, – спокойно объяснил он. – Я все равно пойду сегодня в церковь, так что по пути и забегу за велосипедом. Сам рассуди… Меня-то Конгден не достает. Знаешь, если бы мне кто-нибудь сунул в нос дуло ружья, я бы не стал нарываться еще раз. Так что давай лучше я заберу велосипед после ланча, когда пойду выполнять поручения отца Кавано.
«Ну вот, еще одна ложь, – подумал Майк. – Стоит ли признаваться в ней на исповеди?»
И почему-то решил, что не стоит.
А Дейла тем временем охватило чувство такого невероятного облегчения, что он с трудом смог его скрыть: пришлось опустить глаза и сделать вид, будто он пересчитывает камешки у своих ног.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?