Текст книги "Все сложно. Жизнь подростков в социальных сетях"

Некоторые подростки все еще тусуются в торговых центрах и собираются на футбольных матчах. Однако появление социальных медиа привело к реальным изменениям в общем ландшафте. Перед молодыми людьми открылась возможность организовывать новые крутые пространства, никуда при этом не перемещаясь. Под воздействием целого комплекса социальных и культурных факторов социальные средства коммуникации превратились в важное публичное пространство, благодаря которому подростки могут собираться и неформально общаться со сверстниками. Социальные медиа позволили молодежи участвовать в создании того, что я называю сетевыми публичными кругами общения или сетевыми пабликами (networked publics).

В этой книге я рассказываю, опираясь на данные полевого исследования, как и почему социальные медиа оказались в центре внимания столь многих американских подростков и как они направляют развитие сетевых пабликов, формирующихся благодаря этим технологиям[4]4
  В книге используются данные, собранные в США, и все отсылки к культурному контексту предполагают американскую культуру. Несмотря на то что многие из моих доводов справедливы и для других стран, я даже не пыталась рассуждать об иностранных культурных практиках, нормах или установках. Сетевые практики молодых людей в других культурных контекстах изучались многими учеными. Достаточно упомянуть книги Сони Ливингстон (Livingstone. Children and the Internet), Густаво Меша и Илана Талмуда (Mesch, Talmud. Wired Youth…), Криса Дэвиса и Ребекки Эйнон (Davies, Eynon. Teenagers and Technology). Кроме того, руководители общеевропейского проекта EU Kids Online Соня Ливингстон и Лесли Хаддон создали в Европе крупную исследовательскую сеть для изучения интернет-практик детей. Участники проекта опубликовали большое количество отчетов, журнальных статей и научных изданий. С дополнительной информацией можно познакомиться на сайте: <http://www2.lse.ac.uk/media@lse/research/EUKidsOnline>.


[Закрыть]. Я описываю тревоги многих взрослых американцев по поводу присутствия подростков в социальных сетях, а также выражаю сомнения в обоснованности этих тревог. Иллюстрируя молодежные практики, привычки и разногласия, возникающие между подростками и взрослыми, я пытаюсь пролить свет на то, чем живут в сетях современные юноши и девушки.

Что такое социальные медиа?

За последние немногим более десяти лет социальные медиа из беспорядочного сочетания технологий, разобраться в которых могли лишь посвященные, превратились в совокупность сайтов и сервисов, выполняющих функцию «сердца» современной культуры. Теперь социализация подростков, обмен слухами и информацией, а также общение происходят с помощью разнообразных популярных сервисов. Хотя эта книга посвящена сетевым технологиям – включая в первую очередь интернет в широком смысле и мобильные услуги, такие как обмен СМС‑сообщениями, – в ней подробно рассматривается совокупность сервисов, получившая известность как социальные медиа. Я использую понятие социальные медиа (социальные средства коммуникации) для обозначения сайтов и сервисов, созданных и развивавшихся в начале 2000‑х годов, включая сайты социальных сетей, сайты видеохостинга (позволяют загружать и просматривать видеозаписи или трансляции в браузере, например через специальный проигрыватель), платформы ведения блогов (сетевых дневников) и микроблогов, а также связанные с ними инструменты, с помощью которых участники создают собственные информационные и развлекательные материалы и делятся ими. Помимо различных коммуникационных инструментов и платформ, понятие «социальные медиа» включает культурный тип мышления, сформировавшийся в середине 2000‑х годов как часть технического и делового феномена, который стали называть «Веб 2.0»[5]5
  Более подробно о месте социальных медиа в «Веб 2.0» вы можете прочитать в моей статье, написанной совместно с Николь Эллисон (Ellison, boyd. Sociality Through Social Network Sites) [о написании имени и фамилии автора данной книги см. примечание в разделе «Библиография». – Примеч. ред.]. В ней утверждается, что значение социальных медиа как категории определяется не технологиями, которые маркируются как социальные средства коммуникации, а социотехнической динамикой, набирающей силу по мере того, как миллионы людей принимают комплекс техники и решений, доступных им на некотором отрезке времени, и используют его для совместных действий, обмена информацией и общения.


[Закрыть].

Сервисы, известные как социальные медиа, – не первые и не единственные инструменты, используемые для важных социальных взаимодействий подростков или для их общения и участия в значимых интернет-сообществах. Молодые люди по-прежнему пользуются подрастерявшими былую популярность инструментами, такими как электронная почта, системы мгновенного обмена сообщениями и интернет-форумы. Однако как культурное явление социальные медиа придали новую форму информационной и коммуникационной экосистеме.

В 1980–1990-х годах первые пользователи интернета использовали электронную почту и мгновенный обмен сообщениями для коммуникации со знакомыми людьми; для установления контактов и поддержания связи с незнакомцами они обращалась к общедоступным сервисам, таким как чаты (обмен сообщениями в реальном времени и дискуссионные группы) и доски объявлений (веб-форумы). Многие участники ранних интернет-сообществ впоследствии подружились с людьми, с которыми они впервые повстречались во Всемирной сети, но большинство первых пользователей вступали в эти пространства, не имея представления о том, кто там находится. Интернет-сообщества формировались по тематическому признаку: создавались отдельные площадки для тех, кто был заинтересован в обсуждении политики стран Ближнего Востока, или в получении медицинских советов, или в поиске ответов на вопросы о том, как работают различные языки программирования, и т. п.

Начиная примерно с 2003 г., благодаря растущей популярности сетевых дневников (блогов) и сайтов социальных сетей, этот тематически ориентированный ландшафт начинает изменяться. Хотя наиболее известные сервисы ведения блогов помогали людям устанавливать связи друг с другом, исходя из общности интересов, подавляющее большинство авторов вели дневники в расчете на людей, с которыми они уже были знакомы, и, в свою очередь, сами читали блоги знакомых[6]6
  Во введении к книге «Приглядываясь, участвуя и фанатея» Мими Ито и ее коллеги (включая меня) описывают трения в интернет-взаимодействиях, возникающие между теми, кто «движим интересом», и теми, кто «стремится к дружеским отношениям» (Ito et al. Hanging Out, Messing Around, and Geeking Out). Мы использовали эти понятия для описания молодежных практик, но аналогичная динамика проявляется и когда речь идет о медиа, рассчитанных на более широкую аудиторию. Сервисы, подобные Facebook, ориентированы на тех, кто стремится к дружеским отношениям, а такие веб-форумы, как 4chan, – на тех, кто заинтересован в чем-либо определенном. В то же время крупнейшие социальные средства коммуникации, в том числе LiveJournal и Tumblr, были приняты и «дружелюбными», и «заинтересованными», вследствие чего на этих сайтах часто возникают разного рода трения между пользователями.


[Закрыть]. При запусках первых сайтов социальных сетей (например, Friendster и MySpace) разработчики исходили из того, что они дают пользователям возможность встретиться с новыми людьми (в особенности с друзьями друзей), разделяющими их интересы, вкусы или стремления. Friendster изначально проектировался как сервис для поиска пары. Другими словами, сайты социальных сетей разрабатывались, чтобы устанавливать социальные связи. Одной из причин их внезапной популярности было то, что одновременно эти сайты предложили людям платформу для поддержания связей со своими друзьями. Вместо того чтобы знакомиться с друзьями друзей, многие первые пользователи просто стали общаться со своими старыми приятелями и приятельницами. На пике популярности основной девиз социальной сети MySpace звучал как «Место для друзей», что абсолютно точно выражало ее значение для многих пользователей.

Сайты социальных сетей изменили сущность интернет-сообществ. Если первые их инструменты, такие как Usenet и доски объявлений, были организованы вокруг интересов, даже если люди использовали их для встреч с друзьями, то блоги, как и домашние страницы, вращались вокруг индивидов. Ссылки позволяли пользователям выделить своих друзей и тех, кто имел общие с ними интересы. Сайты социальных сетей уделяли меньшее внимание интересам – их организующим началом стали дружеские отношения.

Первые пользователи довольно долго применяли интернет-технологии для общения с другими людьми, однако в более массовой культуре участие в сообществах, возникавших в киберпространстве, часто рассматривалось как эзотерическая практика для «помешанных на технике» (гиков) и других социальных отщепенцев. К середине 2000‑х годов, когда доступ к интернету перестал быть проблемой, а социальные медиа (особенно MySpace, Facebook и Twitter) распространялись все шире, обмен информацией и поддержание связей с друзьями в Сети превратились в неотъемлемую часть повседневной жизни многих людей, особенно подростков, достигших этого возраста в описываемый период. Участие в социальных средствах коммуникации рассматривалось уже не как субкультурная практика, а как норма.

Подростки общались друг с другом самыми разнообразными способами, но их широкое участие в социальных медиа не знает прецедентов. В 2013 г. подростки, пользовавшиеся сетями Facebook, Instagram или Tumblr, в отличие от сверстников, выбравших в начале – середине 2000-х годов сети Xanga, LiveJournal или MySpace, не вызывали ни малейшего удивления. На пике популярности наиболее известные инструменты социальных средств коммуникации не воспринимались как нечто достойное осуждения, а принадлежность к сетям – как признак асоциальных тенденций. Собственно, на протяжении всей этой книги я и показываю, что участие в социальных медиа – такая же часть повседневной жизни, как и просмотр телевизионных передач или разговоры по телефону. По сравнению с моим опытом использования ранних цифровых технологий мир сильно переменился.

Многие из упоминаемых в этой книге инструментов и сервисов ушли в прошлое, но остаются характеризуемые в ней стержневые виды деятельности: участие в чатах и социализация, попытки самовыражения, усилия, направленные на решение проблемы приватности, обмен сообщениями и информацией. Отдельные сайты и приложения могут непрерывно изменяться, но практики вовлечения молодых людей в сетевые паблики остаются одними и теми же. Новые технологии, а также мобильные приложения изменяют ландшафт, но взаимодействие подростков с социальными медиа посредством телефонов ведет к широкому распространению аналогичных практик и видов деятельности. В данном случае географические границы просто исчезают. Технические изменения, произошедшие с начала моей работы над проектом (и за то время, пока я писала, а вы читали эту книгу), имеют немалое значение. Однако большинство моих доводов, приведенных на последующих страницах, выходят за пределы отдельных технических деталей, даже если примеры, иллюстрирующие рассматриваемые вопросы, относятся к конкретным моментам.

Значение сетевых пабликов

Подростки страстно желают быстрее найти свое место в обществе. Появление и развитие социальных медиа привело к тому, что в наши дни стремление молодежи устанавливать социальные связи и добиваться самостоятельности выражается в сетевых публичных кругах общения, сетевых пабликах. Под сетевыми пабликами мы понимаем публичные круги общения, реструктурированные под воздействием сетевых технологий. Как таковые они одновременно представляют собой (1) пространство, построенное с использованием сетевых технологий, и (2) воображаемую общность, возникшую в результате пересечения людей, технологий и практики[7]7
  Первоначально в 2008 г. Мими Ито использовала понятие сетевых пабликов, характеризуя «комплекс взаимосвязанных социальных, культурных и технологических событий, сопровождающих все более сильное вовлечение аудитории цифровыми сетевыми медиа» (Ito. Introduction. P. 2). Я согласна с предложенной формулировкой и считаю, что широкое определение Ито обладает огромной ценностью. В то же время полагаю необходимым, используя эту дефиницию, уточнить ее. Для этого я опираюсь на более широкое представление о публичных кругах общения. Вводя понятие «публичные круги общения», я намеренно ссылаюсь на давнюю традицию научных дебатов и анализа. В данном случае я хотела бы (соглашаясь или подвергая сомнению) отдать должное историческому анализу публичной сферы как категории буржуазного общества, который содержится в книге Юргена Хабермаса «Структурная трансформация публичной сферы» (Habermas. The Structural Transformation of the Public Sphere; см. также: Calhoun. Habermas and the Public Sphere). В частности, я согласна с Нэнси Фрейзер, утверждающей, что публичные круги общения представляют собой пространства, где вступают в действие идентичности (Fraser. Rethinking the Public Sphere), с Майклом Уорнером, настаивающим, что контрпубличные круги общения позволяют маргинальным личностям создавать мощные объединения, противостоящие доминирующим публичным кругам (Warner. Publics and Counterpublics), и с Соней Ливингстон, по мнению которой, условием возникновения публичных кругов общения является формирование аудиторий, у участников которых одни и те же представления о мире (Livingstone. Audiences and Publics). Теоретические основы моего понимания сетевых пабликов рассматриваются в одной из моих статей (boyd. Social Network Sites as Networked Publics).


[Закрыть].

Хотя понятие публичного круга общения (public) употребимо и в повседневном языке, этот конструкт (не говоря уже о пабликах), как правило, носит в значительной степени академический характер. В этом смысле составляющие публичного круга общения могут варьироваться. Например, под ним может пониматься пространство, где свободно собирается некоторое количество людей. Политолог Бенедикт Андерсон рассматривает публичный круг общения как совокупность людей, воспринимающих себя как часть воображаемой общности[8]8
  Anderson B. Imagined Communities.


[Закрыть]. Люди участвуют во множестве публичных кругов, рамки которых определяются аудиторией или географическими границами; соответственно, эти круги часто пересекаются и переплетаются друг с другом. Когда президенты США выступают с ежегодными докладами о положении в стране, они обращаются в первую очередь к американской общественности. Однако в наши дни с выступлением президента могут познакомиться граждане всех стран мира. В результате мы никогда не знаем, кто входит в воображаемый президентом США публичный круг.

Участие в публичных кругах общения позволяет достичь разных целей. Они могут быть политическими по своей природе или же определяться общими идентичностями и социальными практиками. Во многих случаях понятие публичного круга основывается на идее общности, контролируемой государством; однако в публичные круги могут входить и частные акторы (например, компании) или коммерческие пространства (например, торговые центры). Поскольку в современные публичные круги вовлечены медиа, рассматриваемое нами понятие пересекается и с идеей аудитории. Все эти конструкты являются довольно расплывчатыми и подвергаются критике со стороны ученых. Используя термин «публичные круги общения», я отнюдь не пытаюсь определить собственную позицию в развернувшейся дискуссии, поскольку это потребовало бы рассмотрения множества взаимосвязанных вопросов, возникающих при применении этого понятия. Публичные круги предоставляют пространство и возможность формирования общности людям, которые хотели бы собраться вместе, установить связи и участвовать в строительстве общества в соответствии со своим пониманием.

Сетевые паблики – это публичные круги как в пространственном смысле, так и в смысле воображаемой общности. Для их создания используются социальные медиа и другие новые технологии. Как пространства, сетевые паблики, существующие благодаря социальным средствам коммуникации, позволяют людям собираться вместе и устанавливать связи, общаться и обмениваться шутками. Сетевые круги образуются благодаря технологии, выполняющей те же функции, которые для предшествующих поколений подростков исполняли торговые центры или парки. Как социальные конструкты, социальные медиа создают сетевые паблики, позволяющие людям воспринимать самих себя как часть более широкой общности. Точно так же как в прошлом просмотр одних и тех же телевизионных передач означал, что подростки могли рассматривать себя как связанных друг с другом посредством средств массовой информации, теперь социальные средства коммуникации позволяют современной молодежи рассматривать себя как часть воображаемой общности.

Современные подростки участвуют в сетевых пабликах ровно по тем же причинам, по которым их сверстники предыдущих поколений участвовали в обычных публичных кругах; они хотят быть частью большого мира, устанавливая связи с другими людьми и сохраняя мобильность. Схожим образом многие взрослые настороженно относятся к сетевым технологиям по тем же причинам, по каким они с подозрением воспринимают участие подростков в публичной жизни и их социализацию в парках, торговых центрах и других местах скопления молодежи. Если бы я должна была сформулировать основной вывод моего исследования, то вот он: социальные медиа, такие как Facebook и Twitter, предлагают подросткам новые возможности участия в публичной жизни, что вызывает самую большую озабоченность у многих обеспокоенных взрослых.

Глубинная структура традиционных публичных пространств и поддерживаемые ими отношения в общем понятны и хорошо изучены, но архитектура сетевых пространств и способы установления в них связей между людьми отличаются. Даже если участвовать в сетевых пабликах подростков побуждает желание пообщаться (как в доинтернетную эпоху), сетевые технологии изменяют социальную экосистему, тем самым воздействуя на социальную динамику.

Чтобы отделить новое от уже известного, нам необходимо понять, как технологии открывают новые социальные возможности и почему это ставит под сомнение привычные представления людей о повседневных взаимодействиях. От конструкции и архитектуры внешнего окружения зависит тип взаимодействий. Например, круглый стол с креслами предполагает один тип общения, а расстановка столов и стульев как в школьном классе – совсем другой. Предположим, школьникам разрешили поворачиваться и разговаривать с теми, кому достались места на задних партах. Но проект типичного класса все равно предполагает, что те, кто в нем находится, сидят лицом к учителю. Отдельные свойства или характеристики внешнего окружения могут рассматриваться как интуитивно понятные (affordance[9]9
  Термин affordance(s) введен психологом Дж. Дж. Гибсоном (см.: Гибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию / пер. с англ. Т. М. Сокольской. М.: Прогресс, 1988. С. 13, 188–190, 204–207 и др.); варианты перевода этого термина, встречающиеся в отечественных работах, – «аффордансы», «предоставляемые возможности». – Примеч. ред.


[Закрыть]). Они делают возможными практики определенных типов (а в некоторых случаях применяются для того, чтобы подтолкнуть к применению таких практик), даже если интуитивно понятные свойства и не определяют, какие именно методы действий будут использоваться[10]10
  Идея интуитивно понятных свойств (воспринимаемого назначения) подробно рассматривается в книге Дональда Нормана «Дизайн привычных вещей»; автор использовал этот термин, чтобы рассмотреть возможности взаимодействий, возникающие благодаря специфическим проектным решениям (Norman. The Design of Everyday Things). Хотя исследователи, изучающие взаимодействие человека и компьютера, заимствовали термин «интуитивно понятные свойства», его регулярно критикуют представители различных важнейших дисциплин. По мнению критиков, во многих случаях его использование означает придание дееспособности (агентности) техническому артефакту и недооценку роли пользователя (см.: Oliver. Problem with Affordance). Несмотря на проблемы с использованием этого термина, я рассматриваю его как полезный конструкт, который может применяться при рассмотрении характеристик и свойств, определяющих типы и способы взаимодействия.


[Закрыть]. Осознание интуитивно понятных свойств, воспринимаемого назначения технических устройств, технологий или пространства играет важную роль, так как позволяет установить, можно ли ускорить движение к поставленным целям и есть ли препятствия на этом пути. Например, интуитивно понятно, что толстое стекло в стенном проеме между двумя помещениями позволяет находящимся в них людям видеть друг друга, но не слышать. Чтобы пообщаться, люди, разделенные стеклом, могут обратиться к пантомиме, попробовать обменяться сообщениями, написав их на бумаге, или попытаться разбить стекло. Хотя свойства толстого стекла, закрывающего проем в стене, интуитивно понятны, нельзя предсказать, какой из способов общения выберут люди; тем не менее эти свойства оказывают важное воздействие на ситуацию.

Поскольку сетевые паблики создаются и развиваются при посредстве техники и технологий, по своим специфическим характеристикам они отличаются от традиционных (материальных) публичных пространств. Важнейшую роль в формировании среды социальных медиа играют четыре интуитивно понятных свойства. Нельзя сказать, что они новы сами по себе, но совокупность этих качеств сетевых пабликов создает новые возможности и проблемы. Имеются в виду следующие свойства:

● доступность в течение долгого времени – долговечность сообщений и контента в целом;

● доступность, видимость для аудитории – широта потенциальной аудитории, способной свидетельствовать о появлении контента;

● доступность распространения – простота обмена материалами;

● доступность поиска – возможность легко находить материалы.

Во многих случаях материалы, распространяемые социальными медиа, надолго остаются в интернете, поскольку технологии таковы, чтобы имелась возможность длительного существования контента. Сохранность информационных и других материалов имеет важные последствия. Это их свойство создает условия для асинхронных взаимодействий. Алиса может отправить сообщение Бобу ночью, когда адресат крепко спит; однако оно дождется Боба, когда бы подросток ни решил его открыть (на следующее утро или через три недели, вернувшись из летнего лагеря), – даже если Алиса давно о своем послании забыла. Длительность существования означает, что обмен сообщениями в социальных медиа отнюдь не эфемерен. Она позволяет осуществлять взаимодействия, которые были бы невозможны в парке или торговом центре. Когда Боб прочтет сообщение Алисы, оно никуда не исчезнет, и адресат может хранить его на протяжении десятилетий. Кроме того, долговечность означает, что коммуникации в социальных сетях во многих случаях идут «под запись», причем в беспрецедентной степени.

Социальные медиа позволяют людям легко и просто делиться информацией с широкой аудиторией и получать доступ к материалам, невзирая на расстояния, что означает повышение степени видимости любого сообщения. В большинстве случаев все, что люди выкладывают в интернет, используя социальные средства коммуникации, широко доступно, поскольку большинство систем изначально спроектированы так, что предполагают обмен информацией с более многочисленной или более публичной аудиторией. Если пользователи популярных систем хотят ограничить видимость материалов, доступных для всеобщего обозрения, обычно они должны совершить некоторые действия. В физических пространствах, напротив, люди должны целенаправленно прикладывать немалые усилия для того, чтобы их материалы были видны достаточно широкой аудитории[11]11
  Вопрос о том, как более высокая степень видимости, обеспечиваемой новыми технологиями, изменяет характер наших социальных и политических миров, рассматривается в работе Джона Томпсона (Thompson. New Visibility).


[Закрыть]. Во многих случаях в сетевых пабликах взаимодействие по умолчанию носит публичный характер, а для достижения приватности необходимы осознанные усилия.

При проектировании многих социальных медиа разработчики стремятся облегчить пользователям обмен информацией, явным или неявным образом поощряя их делиться ссылками, предоставляя возможность блогерам копировать и переносить к себе на страницу материалы других пользователей (с указанием авторов), предлагая инструменты повторной публикации (репоста) изображений или текстов, облегчая копирование контента какой-либо веб-страницы и его размещение в другом месте. Таким образом, бо́льшая часть интернет-публикаций легко распространяется посредством нажатия нескольких кнопок[12]12
  Использованию новых технологий людьми, заинтересованными в распространении контента в интернете, посвящена книга Генри Дженкинса, Сэма Форда и Джоша Грина «Растекающиеся медиа», вышедшая в свет в 2013 г. (Jenkins, Ford, Green. Spreadable Media). По мнению авторов, возможность беспрепятственно распространять материалы изменяет динамику, которая определяет значимость средств коммуникации.


[Закрыть]. В некоторых системах для того, чтобы переадресовать контент, сделать репост или поделиться материалами, перенося их в связанные или специально отобранные списки, используются особые кнопки («forward», «repost», «share» соответственно). Иногда встроенные инструменты такого рода отсутствуют, но и такие системы обычно предусматривают возможность простой и легкой загрузки или дублирования информационных материалов и их последующей переадресации. Никогда еще мы не могли столь просто делиться информацией и ее источниками в интернете, что открывает самые широкие перспективы и одновременно создает немало проблем. Возможность легко обмениваться информацией может быть использована для объединения людей по политическим мотивам или для распространения слухов.

Наконец, благодаря созданию и развитию поисковых систем, коммуникации между людьми часто оказываются доступными для поиска. Моя мама непременно воспользовалась бы командой «Найти!», чтобы узнать о месте нашего сбора с друзьями и о наших разговорах. В наши дни любопытствующий зевака легко сделает запрос в базе данных, и перед ним откроется бесчисленное количество сообщений, написанных для других и другими людьми. Но даже те сообщения, которые изначально были созданы для публичного доступа, отнюдь не обязательно размещались с расчетом на то, что они появятся в поисковых системах. Последние позволяют легко обнаружить взаимодействия, не предназначенные для всеобщего обозрения. Зачастую эти инструменты проектируются с расчетом на устранение контекстуальных сигналов, и вследствие этого повышается вероятность того, что поисковики будут захватывать всё, пренебрегая контекстом.

Ни одна из возможностей, которые предлагают социальные медиа, не нова. У нас в семье хранятся письма дедушек и бабушек, которыми они обменивались в период романтических отношений, – эти письма долговечны. Материалы школьной газеты остаются доступными для чтения в течение довольно долгого времени, так же как, например, надписи на стенах в туалетах. Слухи и сплетни издавна распространялись со скоростью лесного пожара, хотя передавались только при личном общении. Поисковые системы позволяют более эффективно получать ответы на запросы, но практику вопросов о других людях никак нельзя назвать новой, даже если поисковики обладают уникальным «знанием». Новым является способ, посредством которого эти медиа изменяют и усиливают социальные ситуации, предлагая технические средства, которые могут использоваться людьми в давно известных практиках.

Применение людьми этих разнообразных инструментов порождает новую социальную динамику. Например, подростки могут устроить «слежку», запуская поиск хорошо видимых «долгоживущих» данных о людях, которые им кажутся интересными. Такая «слежка» принимает драматический оборот, когда молодежь способствует повышению доступности сплетен, распространяя их в сетевых пабликах со всей возможной скоростью. Или же подростки стараются привлечь к себе внимание, используя возможности поиска и распространения долго сохраняемого контента, чтобы максимально повысить видимость выкладываемых на YouTube роликов с выступлениями своих любительских музыкальных групп. Поскольку используются онлайн-инструменты, создается впечатление, что нынешние формы социализации юношей и девушек принципиально отличаются от прежних, хотя ее глубинные мотивы, как и сами социальные процессы, ничуть не изменились.

Способность подростков манипулировать социальными медиа для привлечения внимания и повышения видимости отнюдь не означает, что у них обширный опыт в данной сфере или что они автоматически приобретают навыки, позволяющие управлять событиями. Подростки всего лишь чувствуют себя в соцсетях комфортнее, чем взрослые (и проявляют меньший скептицизм в отношении этих медиа). Молодые люди даже не пробуют анализировать отличия, обусловленные применением тех или иных технических решений, – они просто пытаются установить связи в публичном мире, воспринимая технологии как данность. В силу социального положения новизной для подростков обладают не технологические решения, а публичная жизнь, возможность которой они открывают. Подростки отчаянно стремятся получить к ней доступ и найти в ней смысл; они хорошо понимают, что технологические решения позволяют участвовать в публичных кругах общения, и не воспринимают технологии как нечто необычное. Взрослые, напротив, пользуются большей свободой в изучении различных публичных пространств. Имея соответствующее техническое оснащение, они с более высокой вероятностью будут сравнивать сетевые паблики с другими публичными кругами общения. В результате внимание взрослых сосредоточено на поиске радикальных отличий сетевых пабликов от других публичных кругов общения (например, сложившихся в местном баре или вокруг местного прихода). Подростки и взрослые обладают разным опытом и находятся на разных этапах жизни; не удивительно, что их внимание привлекают разные проблемы. Если первые ищут ответ на вопрос, что значит находиться в публичном круге общения, то вторые – что значит быть объединенными в сети.

На протяжении всей книги я возвращаюсь к перечисленным выше четырем интуитивно понятным свойствам, чтобы показать, как участие в сетевых пабликах воздействует на повседневные социальные практики. Важно помнить, что происходящие изменения описывают отнюдь не сами подростки. В большинстве случаев они не знают, чем их собственные сетевые паблики отличаются от других публичных кругов общения, и не имеют представления о том, почему взрослые находят сетевые паблики такими странными. Молодые люди воспринимают эти технологии и их свойства как очевидную часть жизни в сетевую эру. В свою очередь, многие взрослые рассматривают названные нами интуитивно понятные свойства сетевых пабликов как свидетельства изменений, вызывающих немалое замешательство. По мере того как я буду возвращаться к этим вопросам на страницах книги, показывая, что́ действительно изменилось, а что осталось таким, как прежде, я буду сопоставлять мнения подростков с тревогами взрослых людей.